Этого треда уже нет.
Это копия, сохраненная 20 декабря 2017 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 20 декабря 2017 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Осознал что в букаче практически не обсуждаются поэты и поэзия в целом, поэтому первый Поэзии-тред.
Все любители изящной словесности координируются тут.
«Из всех искусств первое место удерживает за собой поэзия», — писал Кант в «Критике способности суждения»
Поэзия может быть названа познанием миpa при помощи образов, символов, и этот образный способ мышления свойственен всем — и детям, и взрослым, и первобытным дикарям, и образованным людям.
Все любители изящной словесности координируются тут.
«Из всех искусств первое место удерживает за собой поэзия», — писал Кант в «Критике способности суждения»
Поэзия может быть названа познанием миpa при помощи образов, символов, и этот образный способ мышления свойственен всем — и детям, и взрослым, и первобытным дикарям, и образованным людям.
Сразу стоит сказать,
что если читать поэзию в переводе, то
от автора там остаётся очень мало.
что если читать поэзию в переводе, то
от автора там остаётся очень мало.
Речка, распухшая от слёз солёных,
Лесные птахи рассказать могли бы,
Чуткие звери и немые рыбы,
В двух берегах зажатые зелёных;
Дол, полный клятв и шопотов калёных,
Тропинок промуравленных изгибы,
Силой любви затверженные глыбы
И трещины земли на трудных склонах —
Незыблемое зыблется на месте,
И зыблюсь я. Как бы внутри гранита,
Зернится скорбь в гнезде былых веселий,
Где я ищу следов красы и чести,
Исчезнувшей, как сокол после мыта,
Оставив тело в земляной постели.
Лесные птахи рассказать могли бы,
Чуткие звери и немые рыбы,
В двух берегах зажатые зелёных;
Дол, полный клятв и шопотов калёных,
Тропинок промуравленных изгибы,
Силой любви затверженные глыбы
И трещины земли на трудных склонах —
Незыблемое зыблется на месте,
И зыблюсь я. Как бы внутри гранита,
Зернится скорбь в гнезде былых веселий,
Где я ищу следов красы и чести,
Исчезнувшей, как сокол после мыта,
Оставив тело в земляной постели.
Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.
Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты вечности заложник
У времени в плену.
>>460352
если стихи верлибр, то хорошо можно перевести. А вроде вся современная Западная поэзия преимущественно верлибр.
если стихи верлибр, то хорошо можно перевести. А вроде вся современная Западная поэзия преимущественно верлибр.
>>460366
Ну, современную намного меньше читают. Классика типа Байрона, Шекспира - всё рифмованное и ритмованное.
Ну, современную намного меньше читают. Классика типа Байрона, Шекспира - всё рифмованное и ритмованное.
Ребята, а кто знает андерграундную поэзию,
не классиков типа Сосноры
или ещё кого-нибудь?
не классиков типа Сосноры
или ещё кого-нибудь?
902 Кб, 1500x1181
>>460367
Мне тоже "Патерсон" понравился. А теперь объясните мне, дурачку, почему поэзию нельзя переводить. Ведь тропы, стилистические фигуры, само содержание стихотворения вполне переводимы. Насчёт оригинального звучания, рифм, алитераций и прочего вопросов нет.
А что касается американской поэтической традиции и верлибров там вообще всё, что касается "формы" откровенно послано нахуй и от стихов остаётся один сюжет, и меня слегка смущают разговоры о её непереводимости. Она как-будто специально сделана так для некой поэтической космополитичности, чтобы переводить легче было.
Мне тоже "Патерсон" понравился. А теперь объясните мне, дурачку, почему поэзию нельзя переводить. Ведь тропы, стилистические фигуры, само содержание стихотворения вполне переводимы. Насчёт оригинального звучания, рифм, алитераций и прочего вопросов нет.
А что касается американской поэтической традиции и верлибров там вообще всё, что касается "формы" откровенно послано нахуй и от стихов остаётся один сюжет, и меня слегка смущают разговоры о её непереводимости. Она как-будто специально сделана так для некой поэтической космополитичности, чтобы переводить легче было.
>>460375
Байрон, Шелли, Киплинг, Донн, Мильтон, Спенсер, Чосер, Элиот, Марло, Вордсворт, Синди, Китс, Уальд. Хватит?
Байрон, Шелли, Киплинг, Донн, Мильтон, Спенсер, Чосер, Элиот, Марло, Вордсворт, Синди, Китс, Уальд. Хватит?
>>460377
Да, фильм годный.
Да, фильм годный.
>>460377
Для того что бы делать хороший (как минимум) перевод, необходимо быть не менее одарённым чем автор того вирша который ты берёшься переводить.
Возьмём к примеру автора, за счёт которого, каждый год имеют хлеб десятки тысяч специалистов:
The time is out of joint — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Как перевести этот участок? Сколько специалистов бралось - в итоге каждый переводил по своему.
Или вот такой момент из классики:
...Our two souls therefore, which are one,
Though I must go, endure not yet
A breach, but an expansion,
Like gold to aery thinness beat.
If they be two, they are two so
As stiff twin compasses are two;
Thy soul, the fix’d foot, makes no show
To move, but doth, if th’ other do.
And though it in the centre sit,
Yet, when the other far doth roam,
It leans, and hearkens after it,
And grows erect, as that comes home.
Such wilt thou be to me, who must,
Like th’ other foot, obliquely run;
Thy firmness makes my circle just,
And makes me end where I begun.
Тем не менее есть хорошие переводы этих строк, но они немного о своём и совсем далеко от оригинала. Однако стоит заметить, что стихи периода романтизма очень хорошо ложатся на переводы, скажем тот же Китс или Кольридж. А Киплинга так вообще невозможно плохо перевести.
В своё время я сам пытался браться за переводы Леопарди, Фосколо,Мандзони и знатно соснул, потому что некоторые обороты даже дословно не перевести, в плане что или смысл будет утерян или стиль или придётся добавлять много лишнего, особенно это касается Леопарди (которого очень изгадила Ахматова своей интерпретацией). А вот что касается Данте, то безусловно, гений Лозинского - это особый подарок русскоговорящему читателю и он местами действительно передает манеру итальянского звучания и неоспоримо очень выдающийся перевод, но всё равно, весь цимес произведения именно в итальянской речи и её звучании, как играют слова и строятся предложения, как подмечал Мандельштам в "разговоре о Данте". Этого перевод к сожалению не передаст.
Поэтому как не крути, но поэзию стоит читать только в оригинале, иначе смирись с тем, что скорее всего ты читаешь адаптацию для местного читателя. Когда-то, Гаспаров о переводах "Илиады" сказал следующее:
"Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи".
Для того что бы делать хороший (как минимум) перевод, необходимо быть не менее одарённым чем автор того вирша который ты берёшься переводить.
Возьмём к примеру автора, за счёт которого, каждый год имеют хлеб десятки тысяч специалистов:
The time is out of joint — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Как перевести этот участок? Сколько специалистов бралось - в итоге каждый переводил по своему.
Или вот такой момент из классики:
...Our two souls therefore, which are one,
Though I must go, endure not yet
A breach, but an expansion,
Like gold to aery thinness beat.
If they be two, they are two so
As stiff twin compasses are two;
Thy soul, the fix’d foot, makes no show
To move, but doth, if th’ other do.
And though it in the centre sit,
Yet, when the other far doth roam,
It leans, and hearkens after it,
And grows erect, as that comes home.
Such wilt thou be to me, who must,
Like th’ other foot, obliquely run;
Thy firmness makes my circle just,
And makes me end where I begun.
Тем не менее есть хорошие переводы этих строк, но они немного о своём и совсем далеко от оригинала. Однако стоит заметить, что стихи периода романтизма очень хорошо ложатся на переводы, скажем тот же Китс или Кольридж. А Киплинга так вообще невозможно плохо перевести.
В своё время я сам пытался браться за переводы Леопарди, Фосколо,Мандзони и знатно соснул, потому что некоторые обороты даже дословно не перевести, в плане что или смысл будет утерян или стиль или придётся добавлять много лишнего, особенно это касается Леопарди (которого очень изгадила Ахматова своей интерпретацией). А вот что касается Данте, то безусловно, гений Лозинского - это особый подарок русскоговорящему читателю и он местами действительно передает манеру итальянского звучания и неоспоримо очень выдающийся перевод, но всё равно, весь цимес произведения именно в итальянской речи и её звучании, как играют слова и строятся предложения, как подмечал Мандельштам в "разговоре о Данте". Этого перевод к сожалению не передаст.
Поэтому как не крути, но поэзию стоит читать только в оригинале, иначе смирись с тем, что скорее всего ты читаешь адаптацию для местного читателя. Когда-то, Гаспаров о переводах "Илиады" сказал следующее:
"Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи".
>>460377
Для того что бы делать хороший (как минимум) перевод, необходимо быть не менее одарённым чем автор того вирша который ты берёшься переводить.
Возьмём к примеру автора, за счёт которого, каждый год имеют хлеб десятки тысяч специалистов:
The time is out of joint — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Как перевести этот участок? Сколько специалистов бралось - в итоге каждый переводил по своему.
Или вот такой момент из классики:
...Our two souls therefore, which are one,
Though I must go, endure not yet
A breach, but an expansion,
Like gold to aery thinness beat.
If they be two, they are two so
As stiff twin compasses are two;
Thy soul, the fix’d foot, makes no show
To move, but doth, if th’ other do.
And though it in the centre sit,
Yet, when the other far doth roam,
It leans, and hearkens after it,
And grows erect, as that comes home.
Such wilt thou be to me, who must,
Like th’ other foot, obliquely run;
Thy firmness makes my circle just,
And makes me end where I begun.
Тем не менее есть хорошие переводы этих строк, но они немного о своём и совсем далеко от оригинала. Однако стоит заметить, что стихи периода романтизма очень хорошо ложатся на переводы, скажем тот же Китс или Кольридж. А Киплинга так вообще невозможно плохо перевести.
В своё время я сам пытался браться за переводы Леопарди, Фосколо,Мандзони и знатно соснул, потому что некоторые обороты даже дословно не перевести, в плане что или смысл будет утерян или стиль или придётся добавлять много лишнего, особенно это касается Леопарди (которого очень изгадила Ахматова своей интерпретацией). А вот что касается Данте, то безусловно, гений Лозинского - это особый подарок русскоговорящему читателю и он местами действительно передает манеру итальянского звучания и неоспоримо очень выдающийся перевод, но всё равно, весь цимес произведения именно в итальянской речи и её звучании, как играют слова и строятся предложения, как подмечал Мандельштам в "разговоре о Данте". Этого перевод к сожалению не передаст.
Поэтому как не крути, но поэзию стоит читать только в оригинале, иначе смирись с тем, что скорее всего ты читаешь адаптацию для местного читателя. Когда-то, Гаспаров о переводах "Илиады" сказал следующее:
"Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи".
Для того что бы делать хороший (как минимум) перевод, необходимо быть не менее одарённым чем автор того вирша который ты берёшься переводить.
Возьмём к примеру автора, за счёт которого, каждый год имеют хлеб десятки тысяч специалистов:
The time is out of joint — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Как перевести этот участок? Сколько специалистов бралось - в итоге каждый переводил по своему.
Или вот такой момент из классики:
...Our two souls therefore, which are one,
Though I must go, endure not yet
A breach, but an expansion,
Like gold to aery thinness beat.
If they be two, they are two so
As stiff twin compasses are two;
Thy soul, the fix’d foot, makes no show
To move, but doth, if th’ other do.
And though it in the centre sit,
Yet, when the other far doth roam,
It leans, and hearkens after it,
And grows erect, as that comes home.
Such wilt thou be to me, who must,
Like th’ other foot, obliquely run;
Thy firmness makes my circle just,
And makes me end where I begun.
Тем не менее есть хорошие переводы этих строк, но они немного о своём и совсем далеко от оригинала. Однако стоит заметить, что стихи периода романтизма очень хорошо ложатся на переводы, скажем тот же Китс или Кольридж. А Киплинга так вообще невозможно плохо перевести.
В своё время я сам пытался браться за переводы Леопарди, Фосколо,Мандзони и знатно соснул, потому что некоторые обороты даже дословно не перевести, в плане что или смысл будет утерян или стиль или придётся добавлять много лишнего, особенно это касается Леопарди (которого очень изгадила Ахматова своей интерпретацией). А вот что касается Данте, то безусловно, гений Лозинского - это особый подарок русскоговорящему читателю и он местами действительно передает манеру итальянского звучания и неоспоримо очень выдающийся перевод, но всё равно, весь цимес произведения именно в итальянской речи и её звучании, как играют слова и строятся предложения, как подмечал Мандельштам в "разговоре о Данте". Этого перевод к сожалению не передаст.
Поэтому как не крути, но поэзию стоит читать только в оригинале, иначе смирись с тем, что скорее всего ты читаешь адаптацию для местного читателя. Когда-то, Гаспаров о переводах "Илиады" сказал следующее:
"Для человека, обладающего вкусом, не может быть сомнения, что перевод Гнедича неизмеримо больше дает понять и почувствовать Гомера, чем более поздние переводы Минского и Вересаева. Но перевод Гнедича труден, он не сгибается до читателя, а требует, чтобы читатель подтягивался до него; а это не всякому читателю по вкусу. Каждый, кто преподавал античную литературу на первом курсе филологических факультетов, знает, что студентам всегда рекомендуют читать "Илиаду" по Гнедичу, а студенты тем не менее в большинстве читают ее по Вересаеву. В этом и сказывается разница переводов русского Гомера: Минский переводил для неискушенного читателя надсоновской эпохи, Вересаев — для неискушенного читателя современной эпохи, а Гнедич — для искушенного читателя пушкинской эпохи".
>>460478
Говно какое-то.
Говно какое-то.
Годный тред, хорошо что создали, будем обсуждать поэзию, делится мыслями. Вкатываюсь ITT с интересным на мой взгляд поэтом - Дмитрием Дариным. Недавно, буквально на днях, прочитал его сборник "Осиянная Русь", и занете, мне понравилось, оч сильные стихи, местами казалось, что ожил Есенин, но нет, это вполне современный поэт, давно не читал таких проникновенных стихов, местами даже хотелось всплакнуть, за душу берет. Еще поразила техника стиха, достойный преемник серебряного века, как по мне. Вот эти все березки, клены, кабаки, - вот это все присутствует, куда без этого, русский человек жи.
Каких еще вы знаете современных поэтов, стихи которых стоит почитать.
А вот для примера стихи Дарина.
Журавлиный всхлип гармони
Где-то слышен вдалеке…
Расцвела душа от боли,
Как кувшинка на реке.
Закручинилось, запелось
Да замаялось с тоски.
То ль любовь куда-то делась,
То ль туман покрыл виски.
Сарафаны зеленеют
На берёзовых телах,
А гармошка все острее
Режет прошлое в сердцах.
Эх, напомнила, родная,
Что хотелось так забыть…
Юность русая шальная
На ветру смогла остыть.
Вдруг гармоника затихла,
Верно, плачет гармонист.
И ветла со мной поникла,
Уронив слезою лист.
И когда от той гармони
Не осталось даже слез,
Я траву рукою тронул
Под коленками берёз.
И, росу слизав с ладони
Пересохшим языком,
Лишь тогда про счастье понял,
Что со счастьем незнаком.
Читайте сборник, хочу услышать ваше мнение.
Каких еще вы знаете современных поэтов, стихи которых стоит почитать.
А вот для примера стихи Дарина.
Журавлиный всхлип гармони
Где-то слышен вдалеке…
Расцвела душа от боли,
Как кувшинка на реке.
Закручинилось, запелось
Да замаялось с тоски.
То ль любовь куда-то делась,
То ль туман покрыл виски.
Сарафаны зеленеют
На берёзовых телах,
А гармошка все острее
Режет прошлое в сердцах.
Эх, напомнила, родная,
Что хотелось так забыть…
Юность русая шальная
На ветру смогла остыть.
Вдруг гармоника затихла,
Верно, плачет гармонист.
И ветла со мной поникла,
Уронив слезою лист.
И когда от той гармони
Не осталось даже слез,
Я траву рукою тронул
Под коленками берёз.
И, росу слизав с ладони
Пересохшим языком,
Лишь тогда про счастье понял,
Что со счастьем незнаком.
Читайте сборник, хочу услышать ваше мнение.
Годный тред, хорошо что создали, будем обсуждать поэзию, делится мыслями. Вкатываюсь ITT с интересным на мой взгляд поэтом - Дмитрием Дариным. Недавно, буквально на днях, прочитал его сборник "Осиянная Русь", и занете, мне понравилось, оч сильные стихи, местами казалось, что ожил Есенин, но нет, это вполне современный поэт, давно не читал таких проникновенных стихов, местами даже хотелось всплакнуть, за душу берет. Еще поразила техника стиха, достойный преемник серебряного века, как по мне. Вот эти все березки, клены, кабаки, - вот это все присутствует, куда без этого, русский человек жи.
Каких еще вы знаете современных поэтов, стихи которых стоит почитать.
А вот для примера стихи Дарина.
Журавлиный всхлип гармони
Где-то слышен вдалеке…
Расцвела душа от боли,
Как кувшинка на реке.
Закручинилось, запелось
Да замаялось с тоски.
То ль любовь куда-то делась,
То ль туман покрыл виски.
Сарафаны зеленеют
На берёзовых телах,
А гармошка все острее
Режет прошлое в сердцах.
Эх, напомнила, родная,
Что хотелось так забыть…
Юность русая шальная
На ветру смогла остыть.
Вдруг гармоника затихла,
Верно, плачет гармонист.
И ветла со мной поникла,
Уронив слезою лист.
И когда от той гармони
Не осталось даже слез,
Я траву рукою тронул
Под коленками берёз.
И, росу слизав с ладони
Пересохшим языком,
Лишь тогда про счастье понял,
Что со счастьем незнаком.
Читайте сборник, хочу услышать ваше мнение.
Каких еще вы знаете современных поэтов, стихи которых стоит почитать.
А вот для примера стихи Дарина.
Журавлиный всхлип гармони
Где-то слышен вдалеке…
Расцвела душа от боли,
Как кувшинка на реке.
Закручинилось, запелось
Да замаялось с тоски.
То ль любовь куда-то делась,
То ль туман покрыл виски.
Сарафаны зеленеют
На берёзовых телах,
А гармошка все острее
Режет прошлое в сердцах.
Эх, напомнила, родная,
Что хотелось так забыть…
Юность русая шальная
На ветру смогла остыть.
Вдруг гармоника затихла,
Верно, плачет гармонист.
И ветла со мной поникла,
Уронив слезою лист.
И когда от той гармони
Не осталось даже слез,
Я траву рукою тронул
Под коленками берёз.
И, росу слизав с ладони
Пересохшим языком,
Лишь тогда про счастье понял,
Что со счастьем незнаком.
Читайте сборник, хочу услышать ваше мнение.
Аноны, почему Бродский, в своем списке указал именно этих поэтов, из русских? А где Пушкин, Есенин?
> Русская: Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Владислав Ходасевич, Виктор Хлебников, Николай Клюев, Николай Заболоцкий.
>>460398
То же самое я пытался сказать анонам в этом треде https://2ch.hk/bo/res/458033.html (
М)
Но всех почему то удовлетворяет перевод вместо оригинала. А тут сидят понимающие :3
То же самое я пытался сказать анонам в этом треде https://2ch.hk/bo/res/458033.html (
М)Но всех почему то удовлетворяет перевод вместо оригинала. А тут сидят понимающие :3
>>460580
Потому что Бродский занимался низкопоклонством перед этими авторами (на сколько я понимаю с момента визита на дачу к Ахматовой). Более того, он проигнорировал многих одарённых и выдающихся поэтов, оставив только своих кумиров которым он подражал всю свою жизнь.
Очень по моему мнению переоценённый пиит, очень.
Ты не скажешь комару:
"Скоро я, как ты, умру".
С точки зренья комара,
человек не умира.
Вот откуда речь и прыть --
от уменья жизни скрыть
свой конец от тех, кто в ней
насекомого сильней,
в скучный звук, в жужжанье, суть
какового -- просто жуть,
а не жажда юшки из
мышц без опухоли и с,
либо -- глубже, в рудный пласт,
что к молчанию горазд:
всяк, кто сверху языком
внятно мелет -- насеком.
Потому что Бродский занимался низкопоклонством перед этими авторами (на сколько я понимаю с момента визита на дачу к Ахматовой). Более того, он проигнорировал многих одарённых и выдающихся поэтов, оставив только своих кумиров которым он подражал всю свою жизнь.
Очень по моему мнению переоценённый пиит, очень.
Ты не скажешь комару:
"Скоро я, как ты, умру".
С точки зренья комара,
человек не умира.
Вот откуда речь и прыть --
от уменья жизни скрыть
свой конец от тех, кто в ней
насекомого сильней,
в скучный звук, в жужжанье, суть
какового -- просто жуть,
а не жажда юшки из
мышц без опухоли и с,
либо -- глубже, в рудный пласт,
что к молчанию горазд:
всяк, кто сверху языком
внятно мелет -- насеком.
>>460377
Ещё вспомнился такой эпизод у Шекспира в "Ричарде III", Ричард произносит:
A horse! a horse! my kingdom for a horse!
И переводы:
- Коня, полцарства за коня! - превратив Ричарда в жлоба, и убрав эмоциональный окрас слов. (Хотя это не относится к переводам).
- Коня, коня! Венец мой за коня!
- Коня! Коня! Корону за коня!
- Коня! Коня! Престол мой за коня!
На сколько они близки к оригиналу, суди сам
Ещё вспомнился такой эпизод у Шекспира в "Ричарде III", Ричард произносит:
A horse! a horse! my kingdom for a horse!
И переводы:
- Коня, полцарства за коня! - превратив Ричарда в жлоба, и убрав эмоциональный окрас слов. (Хотя это не относится к переводам).
- Коня, коня! Венец мой за коня!
- Коня! Коня! Корону за коня!
- Коня! Коня! Престол мой за коня!
На сколько они близки к оригиналу, суди сам
>>460580
Может потому что он советовал это своим американским(!) студентам?
Пушкин, конечно, главный русский поэт,
но Есенин это очень спорно для всех. Разве что для 15летней пизды не спорно.
Может потому что он советовал это своим американским(!) студентам?
Пушкин, конечно, главный русский поэт,
но Есенин это очень спорно для всех. Разве что для 15летней пизды не спорно.
Анон, поясни за современных поэтов, поэзию, за ее будущее. Почему сейчас не грят фамилии как раньше, Маяковский и Есенин, скажем. К каким формам стремится поэзия. Вот это все. Интересно улсышать твое мнение, каким ты видишь будущее поэзии. Что нового может появиться или уже появилось.
>>460675
Не видно потому что
во-первых, ценности немного другие (интернет, всё такое)
,
а во-вторых - просто когда ты внутри этого всего, то очень сложно глядеть на это со стороны. Например, кто там писал во второй половине 20ого века легко сказать каждому, а вот кто сейчас пишет - нет. Ну вот и всё.
Не видно потому что
во-первых, ценности немного другие (интернет, всё такое)
,
а во-вторых - просто когда ты внутри этого всего, то очень сложно глядеть на это со стороны. Например, кто там писал во второй половине 20ого века легко сказать каждому, а вот кто сейчас пишет - нет. Ну вот и всё.
>>460673
Маленькие Трагедии, конечно же.*
Маленькие Трагедии, конечно же.*
>>460676
Ну пишет много народу, также как и писало много народу во времена Пушкина, Есенина и Маяковского. Но вот известными стали именно они, а Пушкин стал нашим всем. Я к чему, как отсеивать зерна от плевел, по каким критериям? Где искать гениев, кто их отбирает и решает.
Ну пишет много народу, также как и писало много народу во времена Пушкина, Есенина и Маяковского. Но вот известными стали именно они, а Пушкин стал нашим всем. Я к чему, как отсеивать зерна от плевел, по каким критериям? Где искать гениев, кто их отбирает и решает.
А. С. Пушкин
Орлов с Истоминой в постеле
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, ёб».
Орлов с Истоминой в постеле
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, ёб».
А. С. Пушкин
Недавно тихим вечерком
Недавно тихим вечерком
Пришёл гулять я в рощу нашу
И там у речки под дубком
Увидел спящую Наташу.
Вы знаете, мои друзья,
К Наташе вдруг подкравшись, я
Поцеловал два раза смело,
Спокойно девица моя
Во сне вздохнула, покраснела;
Я дал и третий поцелуй,
Она проснуться не желала,
Тогда я ей засунул хуй —
И тут уже затрепетала.
Недавно тихим вечерком
Недавно тихим вечерком
Пришёл гулять я в рощу нашу
И там у речки под дубком
Увидел спящую Наташу.
Вы знаете, мои друзья,
К Наташе вдруг подкравшись, я
Поцеловал два раза смело,
Спокойно девица моя
Во сне вздохнула, покраснела;
Я дал и третий поцелуй,
Она проснуться не желала,
Тогда я ей засунул хуй —
И тут уже затрепетала.
>>460679
Нихуя подобного. 100-200 лет назад гораздо меньшее количество народа имело образование, чтобы писать. И, к тому же, сейчас любой рифмоплёт со Стихи.ру может назвать себя поэтом.
Нихуя подобного. 100-200 лет назад гораздо меньшее количество народа имело образование, чтобы писать. И, к тому же, сейчас любой рифмоплёт со Стихи.ру может назвать себя поэтом.
>>460700
Вспомнился де Кюстин. Конечно тролль ещё тот, в чем то он прав:
Пушкин, как вы знаете, был величайший поэт России.
Не нам о том судить.
Мы можем судить об этом хотя бы по его славе.
Его стиль очень хвалят, но для человека, родившегося в стране
непросвещенной, хоть и в эпоху утонченно цивилизованную, это заслуга
небольшая: он может подбирать те чувства и Идеи, что в ходу у соседних наций, и
выглядеть оригинальным у себя на родине. Язык целиком в его власти, ибо совсем
еще нов; и чтобы превратиться в историческую фигуру для невежественной нации,
живущей в окружении наций просвещенных, поэту достаточно попросту
переводить, не мудрствуя лукаво. Он будет подражателем, а прослывет творцом.
Вспомнился де Кюстин. Конечно тролль ещё тот, в чем то он прав:
Пушкин, как вы знаете, был величайший поэт России.
Не нам о том судить.
Мы можем судить об этом хотя бы по его славе.
Его стиль очень хвалят, но для человека, родившегося в стране
непросвещенной, хоть и в эпоху утонченно цивилизованную, это заслуга
небольшая: он может подбирать те чувства и Идеи, что в ходу у соседних наций, и
выглядеть оригинальным у себя на родине. Язык целиком в его власти, ибо совсем
еще нов; и чтобы превратиться в историческую фигуру для невежественной нации,
живущей в окружении наций просвещенных, поэту достаточно попросту
переводить, не мудрствуя лукаво. Он будет подражателем, а прослывет творцом.
>>460706
Читал, норм так.
Читал, норм так.
>>460708
Назовите мне хотя бы одного современного поэта, который писал бы с равным успехом и поэмы, и стихи, и драмы, и прозу, и сказки, короче все подряд жанры. Тоже думал над этим, но когда задумываешься над тем сколько написал Пушкин, диву даешься, из него лилось как из рога избобилия. Думаю не каждый современный автор может похвастаться этим. Думаю поэтому и велик, уж слишком много написал. Можно подумать сейчас все поголовно грамотные и очень много читают.
Назовите мне хотя бы одного современного поэта, который писал бы с равным успехом и поэмы, и стихи, и драмы, и прозу, и сказки, короче все подряд жанры. Тоже думал над этим, но когда задумываешься над тем сколько написал Пушкин, диву даешься, из него лилось как из рога избобилия. Думаю не каждый современный автор может похвастаться этим. Думаю поэтому и велик, уж слишком много написал. Можно подумать сейчас все поголовно грамотные и очень много читают.
>>460721
До репрессий и конца серебряного века - каждый второй.
До репрессий и конца серебряного века - каждый второй.
>>460580
Советовать Пушкина - это как библию советовать. Думаю, его студенты и раньше с этим именем сталкивались.
Советовать Пушкина - это как библию советовать. Думаю, его студенты и раньше с этим именем сталкивались.
>>460580
Советовать Пушкина - это как библию советовать. Думаю, его студенты и раньше с этим именем сталкивались.
Советовать Пушкина - это как библию советовать. Думаю, его студенты и раньше с этим именем сталкивались.
>>460818
Шекспир.
Шекспир.
А люди? Ну на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она природа -
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья:
Страх бедности, любви мученья,
Искусства сладкий леденец,
Самоубийство, наконец.
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она природа -
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья:
Страх бедности, любви мученья,
Искусства сладкий леденец,
Самоубийство, наконец.
Аноны, как вам современная поэзия?
https://www.youtube.com/watch?v=GTxo0l49vSw
Хочется услвшать ваше мнение.
https://www.youtube.com/watch?v=GTxo0l49vSw
Хочется услвшать ваше мнение.
172 Кб, 1100x1200
>>460818
Держи список авторов обязательных к прочтению, произведения уже сам определяй по вкусу:
- три греческих трагика (это на все времена)
- Томас Кид
- Кальдерон де ла Барка
- Расин
- Грифиус
- Тёрнер
- Лопе де Вега
- Уэбстер
- Корнель
- фон Клейст
- Гёте
- Марло
- Мадач
- Мидлтон
- Вондел
- Фаркер
- Шекспир
Держи список авторов обязательных к прочтению, произведения уже сам определяй по вкусу:
- три греческих трагика (это на все времена)
- Томас Кид
- Кальдерон де ла Барка
- Расин
- Грифиус
- Тёрнер
- Лопе де Вега
- Уэбстер
- Корнель
- фон Клейст
- Гёте
- Марло
- Мадач
- Мидлтон
- Вондел
- Фаркер
- Шекспир
>>460860
И ни одного современного драматурга, а чем скажем греческий драматург лучше современного, ну скажем того же МакДонаха? Почему бы не оставить одного Шекспира? И, чел будет читать греков в переводе, даже не на греческом, я уже не говорю про тематику, которая мягко говоря не актуальна. Молчим про Шекспира, про его переводы. Мб тогда лучше читать Чехова? Все таки русский язык, несмотря на тоже устаревшую тематику, хотя можно притянуть ХЛОБАЛЬНЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОБЩЕТЕМЫ за уши к любому периоду времени, но общечеловеческое у любого автора. Тогда мб лучше обратить свои взоры к современным драматургам, желательно бы русским, так как все тот же преслоутый языковой барьер, ну это если не знаешь языка. Тащемта, нужно ходить в театр, скучно читать драму, все таки она писалась для театра, там роли, живые люди, эмоции, трактовка режиссера, язык и пластика театра, свои законы, свой ритм. Было бы интересно услышать по современных драматургам, русским. И вообще общее состояние как современного театра, так и драматургии в целом.
И ни одного современного драматурга, а чем скажем греческий драматург лучше современного, ну скажем того же МакДонаха? Почему бы не оставить одного Шекспира? И, чел будет читать греков в переводе, даже не на греческом, я уже не говорю про тематику, которая мягко говоря не актуальна. Молчим про Шекспира, про его переводы. Мб тогда лучше читать Чехова? Все таки русский язык, несмотря на тоже устаревшую тематику, хотя можно притянуть ХЛОБАЛЬНЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОБЩЕТЕМЫ за уши к любому периоду времени, но общечеловеческое у любого автора. Тогда мб лучше обратить свои взоры к современным драматургам, желательно бы русским, так как все тот же преслоутый языковой барьер, ну это если не знаешь языка. Тащемта, нужно ходить в театр, скучно читать драму, все таки она писалась для театра, там роли, живые люди, эмоции, трактовка режиссера, язык и пластика театра, свои законы, свой ритм. Было бы интересно услышать по современных драматургам, русским. И вообще общее состояние как современного театра, так и драматургии в целом.
>>460860
Списки, списки, списки. Я вот думаю, откуда эта тяга к какой-то энциклопедичности, систематичности, законченности. Мы только и делаем что составляем списки, я руку даю на отсечение, что чувак не прочитает и одной трети того что ты посоветовал. Но хотя бы будет знать фамилии, для кругозора. Я и сам такой, все ищу, составляю списки, а читать не читаю, думаю что включить и прочее. Причем у меня такая тяга во всех видах искусства, будь то кино, живопись или еще что то. Надо обязательно начинать сначала, систематизировать. Если живопись, то с наскальных рисунков, если кино, то с немого, если литература, то с Гильгаемеша, лол. Почему бы просто не брать и читать, смотреть и тд и тп. Я завидую простым людям, обывателям, которые просто берут и смотрят фильм, читают любую первую попавшуюся книгу, просто идут в картинную галерею и смотрят что там, или идут в театр и просто без задней мысли смотрят что там ставят. Я вот пытаюсь изжить эту тягу. Стараюсь больше переключаться на современных авторов, ибо перестал видеть разницу, постоянно сравнивать, кого-то ставить выше и так далее. Стараюсь поступать как простой обыватель, читать, смотреть без задней мысли, что что-то упустил, а вдруг надо было начинать сначала, лол. Почему бы не просто КИНО, ТЕАТР, ДРАМА, ДРАМАТУРГИЯ, ЖИВОПИСЬ, КАРТИНА, ФИЛЬМ, ПОЭТ, ХУДОЖНИК, ПИСАТЕЛЬ. В конце концов все художники не очень то и отличаются друг от друга, но мы почему то привыкли сравнивать, меряться письками, страничками, кисточками, кинолентой, количеством статуэток. Зачем? Почему бы просто не наслаждаться искусством? Захотел почитать, взял книжку и почитал, посмотрел фильм, сходил в театр, на выставку и тд и тп.
Списки, списки, списки. Я вот думаю, откуда эта тяга к какой-то энциклопедичности, систематичности, законченности. Мы только и делаем что составляем списки, я руку даю на отсечение, что чувак не прочитает и одной трети того что ты посоветовал. Но хотя бы будет знать фамилии, для кругозора. Я и сам такой, все ищу, составляю списки, а читать не читаю, думаю что включить и прочее. Причем у меня такая тяга во всех видах искусства, будь то кино, живопись или еще что то. Надо обязательно начинать сначала, систематизировать. Если живопись, то с наскальных рисунков, если кино, то с немого, если литература, то с Гильгаемеша, лол. Почему бы просто не брать и читать, смотреть и тд и тп. Я завидую простым людям, обывателям, которые просто берут и смотрят фильм, читают любую первую попавшуюся книгу, просто идут в картинную галерею и смотрят что там, или идут в театр и просто без задней мысли смотрят что там ставят. Я вот пытаюсь изжить эту тягу. Стараюсь больше переключаться на современных авторов, ибо перестал видеть разницу, постоянно сравнивать, кого-то ставить выше и так далее. Стараюсь поступать как простой обыватель, читать, смотреть без задней мысли, что что-то упустил, а вдруг надо было начинать сначала, лол. Почему бы не просто КИНО, ТЕАТР, ДРАМА, ДРАМАТУРГИЯ, ЖИВОПИСЬ, КАРТИНА, ФИЛЬМ, ПОЭТ, ХУДОЖНИК, ПИСАТЕЛЬ. В конце концов все художники не очень то и отличаются друг от друга, но мы почему то привыкли сравнивать, меряться письками, страничками, кисточками, кинолентой, количеством статуэток. Зачем? Почему бы просто не наслаждаться искусством? Захотел почитать, взял книжку и почитал, посмотрел фильм, сходил в театр, на выставку и тд и тп.
>>460864
Ты в праве не согласиться, но мы живём не в ту эпоху совершенно для того, что бы в ней развивалось это направление. 20 век дал столько страдания и ужаса человечеству что будьте любезны, непаханная нива. Но увы, только Элиот попытался написать трагедию на эту тему, которая скорее будет интересна академику и эрудированному читателю, чем простому обывателю. На этом тема оказалась закрыта. Все перешли в прозу, в ней, безусловно есть что-то. Чехов и пр. увы стихами не писали. В России вообще этот жанр не прижился скажем так, нет трагедий, да и вообще даже взяв наших всё, скажем Лермонтова, то читать его "Мцыри" лучше только перед "Гяуром" Байрона, потому что Миша украл всё более чем полностью, чем грешили и его коллеги по цеху.
А вот чем лучше греческий драматург? как минимум - тем, что он создал это всё и всё чем люди занимались после - эксплуатировали эту тему только меняя сюжеты. Ну и собственно каждый из них затрагивал совершенно разной глубины вопросы, которые актуальны и по сей день.
Современный театр? да пожалуйста
https://www.youtube.com/watch?v=BjftFyJE-NM
https://www.youtube.com/watch?v=Di-XOO_LTlw
Ты в праве не согласиться, но мы живём не в ту эпоху совершенно для того, что бы в ней развивалось это направление. 20 век дал столько страдания и ужаса человечеству что будьте любезны, непаханная нива. Но увы, только Элиот попытался написать трагедию на эту тему, которая скорее будет интересна академику и эрудированному читателю, чем простому обывателю. На этом тема оказалась закрыта. Все перешли в прозу, в ней, безусловно есть что-то. Чехов и пр. увы стихами не писали. В России вообще этот жанр не прижился скажем так, нет трагедий, да и вообще даже взяв наших всё, скажем Лермонтова, то читать его "Мцыри" лучше только перед "Гяуром" Байрона, потому что Миша украл всё более чем полностью, чем грешили и его коллеги по цеху.
А вот чем лучше греческий драматург? как минимум - тем, что он создал это всё и всё чем люди занимались после - эксплуатировали эту тему только меняя сюжеты. Ну и собственно каждый из них затрагивал совершенно разной глубины вопросы, которые актуальны и по сей день.
Современный театр? да пожалуйста
https://www.youtube.com/watch?v=BjftFyJE-NM
https://www.youtube.com/watch?v=Di-XOO_LTlw
>>460868
>>460867
Я согласен с твоим списком, ты его дал верно, все как по учебнику, от автора к автору, от эпохи к эпохе. Я если честно не вижу разницы между греческим и современным драматругом. Они оба ДРАМАТУРГИ. Меняется форма, но суть остается та же. Хм, проза, ну пускай это будет белый стих :3 А как же Грибоедов, Фонвизин? А Пушкин с его Борисом Годуновым? Ты пишешь про 20 век с его ужасами. Ну содержание, ок. А как же Станиславский, Мейерхольд, и в целом русский театр с его богатой традицией? Я про современный театр спросил не зря, захотелось услышать мнение анона. А вот что я думаю по этому поводу. Это то что я написал после просмотра современной трактовки пьесы Островского "Снегурочка", режиссер решил сделать ее без слов, ну так, записал для себя то что вспомнилось.
Так ли важен стих, проза, белый стих в театре? Мне кажется что театр - это нечто другое. Хотя у кого какая парадигма :3 и мировоззрение.
>>460867
Я согласен с твоим списком, ты его дал верно, все как по учебнику, от автора к автору, от эпохи к эпохе. Я если честно не вижу разницы между греческим и современным драматругом. Они оба ДРАМАТУРГИ. Меняется форма, но суть остается та же. Хм, проза, ну пускай это будет белый стих :3 А как же Грибоедов, Фонвизин? А Пушкин с его Борисом Годуновым? Ты пишешь про 20 век с его ужасами. Ну содержание, ок. А как же Станиславский, Мейерхольд, и в целом русский театр с его богатой традицией? Я про современный театр спросил не зря, захотелось услышать мнение анона. А вот что я думаю по этому поводу. Это то что я написал после просмотра современной трактовки пьесы Островского "Снегурочка", режиссер решил сделать ее без слов, ну так, записал для себя то что вспомнилось.
> Современный театр ищет новые формы, новые ритмы, новые образы, и новые средства. Радует оторванность от ангажированности, от содержания и прочего, радует буйство форм, красок, экспрессия, визионерство, звук и свет, желание эксперементировть, не боятся делать что-то новое. Не смотря на все достижения советского искусства и театра в частности, нас приучили к тому, что искусство должно быть понятным, иметь четкое содержание, иметь социальный заказ, быть для масс и должно быть понятным. Сегодня я увидел чистое искусство, такое как оно должно быть, как чистый алмаз, не ограненный, не обработанный, первозданный. Думаю, что искусство должно быть для искусства, чистая форма, красота языка, совершенство красок, необузданный полет фантзаии. Сегодня я получил истинное эстетическое удовольствие, стоит отметить удивительные образы, костюмы, работу со звуком и светом.
Так ли важен стих, проза, белый стих в театре? Мне кажется что театр - это нечто другое. Хотя у кого какая парадигма :3 и мировоззрение.
>>460868
Вот эта мысль зацепила, да.
Создал это всё. Да, создал это всё. Все зависит от парадигмы, как ты на это смотришь и с какого угла. Он лишь начал, затронул ВЕЧНУЮ ТЕМУ, которая вечна. Кинь современного драматурга в ту эпоху, писал бы о том же. Потому что как мне кажется, все люди во все эпохи одинаковы, и пробемы у них одинаковые, поэтому и темы одни и те же. Мб не эксплуатировали, а думали так же, ибо проблему у них такие же, меняются декорации, а люди то не меняются. Можно почитать грека, да. А можно и не читать. Читать его из-за того что он лишь начал, даже не начал, а лишь поднял вопрос. Посмотреть бы как ставили те греки Еврепида :3 Тот же писал для театра, опять же просто слова, которые выстраивались в определенную форму.
> А вот чем лучше греческий драматург? как минимум - тем, что он создал это всё и всё чем люди занимались после - эксплуатировали эту тему только меняя сюжеты. Ну и собственно каждый из них затрагивал совершенно разной глубины вопросы, которые актуальны и по сей день.
Вот эта мысль зацепила, да.
Создал это всё. Да, создал это всё. Все зависит от парадигмы, как ты на это смотришь и с какого угла. Он лишь начал, затронул ВЕЧНУЮ ТЕМУ, которая вечна. Кинь современного драматурга в ту эпоху, писал бы о том же. Потому что как мне кажется, все люди во все эпохи одинаковы, и пробемы у них одинаковые, поэтому и темы одни и те же. Мб не эксплуатировали, а думали так же, ибо проблему у них такие же, меняются декорации, а люди то не меняются. Можно почитать грека, да. А можно и не читать. Читать его из-за того что он лишь начал, даже не начал, а лишь поднял вопрос. Посмотреть бы как ставили те греки Еврепида :3 Тот же писал для театра, опять же просто слова, которые выстраивались в определенную форму.
>>460870
На счёт Пушкина согласен, упустил. Фонвизин и Грибоедов, если мне не изменяет память, то "горе от ума" и "недоросль" это комедии. К сожалению больше с творчеством Фонвизина не знаком. В остальном же, наши взгляды на данную тему расходятся, как минимум по причине того, что, вероятнее всего, у нас совершенно разные трактовки слов искусство, катарсис, трагедия, драматургия и пр. и пр. и пр. поэтому не вижу смысла заниматься софистикой про не сон про сон или сон про не сон.
На счёт Пушкина согласен, упустил. Фонвизин и Грибоедов, если мне не изменяет память, то "горе от ума" и "недоросль" это комедии. К сожалению больше с творчеством Фонвизина не знаком. В остальном же, наши взгляды на данную тему расходятся, как минимум по причине того, что, вероятнее всего, у нас совершенно разные трактовки слов искусство, катарсис, трагедия, драматургия и пр. и пр. и пр. поэтому не вижу смысла заниматься софистикой про не сон про сон или сон про не сон.
>>460873
Я про парадигму не зря написал, в остальном ты прав, мы смотрим с разных углов, но объект то остается тот же. Вот мне что еще пришло в голову. Любовь Пушкина, Цветаевой и прочих к грекам скажем. Думаешь они любили греков и их произведения за вечные темы, за поднятые вопросы? Нет. За греческий язык, они читал произведения Еврепида в подлиннике, В ПОДЛИННИКЕ. Они наслаждились греческим языком, его музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии. Любовь наших поэтов к Западной литературе, Шекспиру и прочим. Я понимаю Пастернака, он перевел Гамлета и занимался переводами прочих произведений. Он обожал Шекспира не за охуительные сюжеты, не за вечные темы, а за АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК, за его
Вот они по настоящему понимал сии произведения, ибо читали в подлиннике, и могли насладиться формой, читсым искусством в полной мере. А что остается нам? Мы лишь слепо копируем вкусы наших кумиров. Любит Пушкин греков, и мы должны любить, мы копируем вкусы, а не понимает за что именно наши кумиры любили того же Еврепида, отнюдь не за охуительные истории и катарсис, отнюдь. Пушкин и сам мог насочинять овер дохуя охуительных историй, ну собственно чем он и занимался.
Мы то, мы то читаем греческих и западных пейсателей не в подлиннике, а в переводе. В итоге, чем ты наслаждаешься? Русским языком? Я к чему веду. А не проще ли читать уже тогда русских авторов, да еще и современных. Тем более драматургия. ДРАМАТУРГИ пишут для театра, это тоже самое что взять и не смотреть фильмы, а читать сценарии, да еще и переведенные с марсианского на египетский. Не проще ли ходить в театр тогда уж и наслждаться чистым искусством, русским языком, формой, ну а через все это и содержанием, тем более, что как мы выяснили от века к веку оно и не меняется, темы то вечные. Меняется только форма, понятия о красоте, меняются парадигмы, взгляды на искусство, его назначение. А вот ИСКУССТВО остается не изменным всегда.
Так выпьем же за искусство :3
Да, попробуй прослушать скажем 200-300 джазовых треков, но только не подсматривая исполнителей, ну скажем определить музыканта, кто играет. Мб маленько неудачно, но время позднее. Я сам сейчас сижу и слушаю новенькие джазовые альбомы за 2017 г. Скжи мне, что это год 1988 или 1996, и я бы поверил. Рили.
Я про парадигму не зря написал, в остальном ты прав, мы смотрим с разных углов, но объект то остается тот же. Вот мне что еще пришло в голову. Любовь Пушкина, Цветаевой и прочих к грекам скажем. Думаешь они любили греков и их произведения за вечные темы, за поднятые вопросы? Нет. За греческий язык, они читал произведения Еврепида в подлиннике, В ПОДЛИННИКЕ. Они наслаждились греческим языком, его музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии. Любовь наших поэтов к Западной литературе, Шекспиру и прочим. Я понимаю Пастернака, он перевел Гамлета и занимался переводами прочих произведений. Он обожал Шекспира не за охуительные сюжеты, не за вечные темы, а за АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК, за его
> музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии
Вот они по настоящему понимал сии произведения, ибо читали в подлиннике, и могли насладиться формой, читсым искусством в полной мере. А что остается нам? Мы лишь слепо копируем вкусы наших кумиров. Любит Пушкин греков, и мы должны любить, мы копируем вкусы, а не понимает за что именно наши кумиры любили того же Еврепида, отнюдь не за охуительные истории и катарсис, отнюдь. Пушкин и сам мог насочинять овер дохуя охуительных историй, ну собственно чем он и занимался.
Мы то, мы то читаем греческих и западных пейсателей не в подлиннике, а в переводе. В итоге, чем ты наслаждаешься? Русским языком? Я к чему веду. А не проще ли читать уже тогда русских авторов, да еще и современных. Тем более драматургия. ДРАМАТУРГИ пишут для театра, это тоже самое что взять и не смотреть фильмы, а читать сценарии, да еще и переведенные с марсианского на египетский. Не проще ли ходить в театр тогда уж и наслждаться чистым искусством, русским языком, формой, ну а через все это и содержанием, тем более, что как мы выяснили от века к веку оно и не меняется, темы то вечные. Меняется только форма, понятия о красоте, меняются парадигмы, взгляды на искусство, его назначение. А вот ИСКУССТВО остается не изменным всегда.
Так выпьем же за искусство :3
Да, попробуй прослушать скажем 200-300 джазовых треков, но только не подсматривая исполнителей, ну скажем определить музыканта, кто играет. Мб маленько неудачно, но время позднее. Я сам сейчас сижу и слушаю новенькие джазовые альбомы за 2017 г. Скжи мне, что это год 1988 или 1996, и я бы поверил. Рили.
>>460873
Я про парадигму не зря написал, в остальном ты прав, мы смотрим с разных углов, но объект то остается тот же. Вот мне что еще пришло в голову. Любовь Пушкина, Цветаевой и прочих к грекам скажем. Думаешь они любили греков и их произведения за вечные темы, за поднятые вопросы? Нет. За греческий язык, они читал произведения Еврепида в подлиннике, В ПОДЛИННИКЕ. Они наслаждились греческим языком, его музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии. Любовь наших поэтов к Западной литературе, Шекспиру и прочим. Я понимаю Пастернака, он перевел Гамлета и занимался переводами прочих произведений. Он обожал Шекспира не за охуительные сюжеты, не за вечные темы, а за АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК, за его
Вот они по настоящему понимал сии произведения, ибо читали в подлиннике, и могли насладиться формой, читсым искусством в полной мере. А что остается нам? Мы лишь слепо копируем вкусы наших кумиров. Любит Пушкин греков, и мы должны любить, мы копируем вкусы, а не понимает за что именно наши кумиры любили того же Еврепида, отнюдь не за охуительные истории и катарсис, отнюдь. Пушкин и сам мог насочинять овер дохуя охуительных историй, ну собственно чем он и занимался.
Мы то, мы то читаем греческих и западных пейсателей не в подлиннике, а в переводе. В итоге, чем ты наслаждаешься? Русским языком? Я к чему веду. А не проще ли читать уже тогда русских авторов, да еще и современных. Тем более драматургия. ДРАМАТУРГИ пишут для театра, это тоже самое что взять и не смотреть фильмы, а читать сценарии, да еще и переведенные с марсианского на египетский. Не проще ли ходить в театр тогда уж и наслждаться чистым искусством, русским языком, формой, ну а через все это и содержанием, тем более, что как мы выяснили от века к веку оно и не меняется, темы то вечные. Меняется только форма, понятия о красоте, меняются парадигмы, взгляды на искусство, его назначение. А вот ИСКУССТВО остается не изменным всегда.
Так выпьем же за искусство :3
Да, попробуй прослушать скажем 200-300 джазовых треков, но только не подсматривая исполнителей, ну скажем определить музыканта, кто играет. Мб маленько неудачно, но время позднее. Я сам сейчас сижу и слушаю новенькие джазовые альбомы за 2017 г. Скжи мне, что это год 1988 или 1996, и я бы поверил. Рили.
Я про парадигму не зря написал, в остальном ты прав, мы смотрим с разных углов, но объект то остается тот же. Вот мне что еще пришло в голову. Любовь Пушкина, Цветаевой и прочих к грекам скажем. Думаешь они любили греков и их произведения за вечные темы, за поднятые вопросы? Нет. За греческий язык, они читал произведения Еврепида в подлиннике, В ПОДЛИННИКЕ. Они наслаждились греческим языком, его музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии. Любовь наших поэтов к Западной литературе, Шекспиру и прочим. Я понимаю Пастернака, он перевел Гамлета и занимался переводами прочих произведений. Он обожал Шекспира не за охуительные сюжеты, не за вечные темы, а за АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК, за его
> музыкальностью, его красотой, его формой, это язык поэзии
Вот они по настоящему понимал сии произведения, ибо читали в подлиннике, и могли насладиться формой, читсым искусством в полной мере. А что остается нам? Мы лишь слепо копируем вкусы наших кумиров. Любит Пушкин греков, и мы должны любить, мы копируем вкусы, а не понимает за что именно наши кумиры любили того же Еврепида, отнюдь не за охуительные истории и катарсис, отнюдь. Пушкин и сам мог насочинять овер дохуя охуительных историй, ну собственно чем он и занимался.
Мы то, мы то читаем греческих и западных пейсателей не в подлиннике, а в переводе. В итоге, чем ты наслаждаешься? Русским языком? Я к чему веду. А не проще ли читать уже тогда русских авторов, да еще и современных. Тем более драматургия. ДРАМАТУРГИ пишут для театра, это тоже самое что взять и не смотреть фильмы, а читать сценарии, да еще и переведенные с марсианского на египетский. Не проще ли ходить в театр тогда уж и наслждаться чистым искусством, русским языком, формой, ну а через все это и содержанием, тем более, что как мы выяснили от века к веку оно и не меняется, темы то вечные. Меняется только форма, понятия о красоте, меняются парадигмы, взгляды на искусство, его назначение. А вот ИСКУССТВО остается не изменным всегда.
Так выпьем же за искусство :3
Да, попробуй прослушать скажем 200-300 джазовых треков, но только не подсматривая исполнителей, ну скажем определить музыканта, кто играет. Мб маленько неудачно, но время позднее. Я сам сейчас сижу и слушаю новенькие джазовые альбомы за 2017 г. Скжи мне, что это год 1988 или 1996, и я бы поверил. Рили.
401 Кб, 713x557
>>460874
Свод античных авторов читал в лёбовской серии,английским подстрочником, знаю оригинальную метрику, сравнивал английские и русские переводы. Утверждение относительно содержательной части - абсолютно обывательские, незнание не самой культуры греков, не их отношения к театрам, досугу, агону, пирам и т.д., глубина сюжетов как раз таки и была основой, и именно родила всю западную культуру, психологизм Еврипида, противостояние и бессилие перед судьбой Эсхила и Софокла, и замечу это только верхний пласт, поскольку остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы. Пропустим какой вклад совершили латиняне и лирики греки со своим очеловечиванием чувств это очевидные темы. Но пардон, опустим Шекспира (его всё равно в подлиннике никто не читал, а английские переводы с английского) , но вот если человек читает Данте на итальянском и не видит ничего кроме музыки слов (которая там безусловно очень сильная), то тогда увы, это уже клинический случай.
Свод античных авторов читал в лёбовской серии,английским подстрочником, знаю оригинальную метрику, сравнивал английские и русские переводы. Утверждение относительно содержательной части - абсолютно обывательские, незнание не самой культуры греков, не их отношения к театрам, досугу, агону, пирам и т.д., глубина сюжетов как раз таки и была основой, и именно родила всю западную культуру, психологизм Еврипида, противостояние и бессилие перед судьбой Эсхила и Софокла, и замечу это только верхний пласт, поскольку остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы. Пропустим какой вклад совершили латиняне и лирики греки со своим очеловечиванием чувств это очевидные темы. Но пардон, опустим Шекспира (его всё равно в подлиннике никто не читал, а английские переводы с английского) , но вот если человек читает Данте на итальянском и не видит ничего кроме музыки слов (которая там безусловно очень сильная), то тогда увы, это уже клинический случай.
>>460878
Именно у обывателей правильный методологический подход к потреблению творческих произведений. Они просто берут и читают КНИГУ, ПОЭТА, ПИСАТЕЛЯ и тд, я уже об этом писал, к этому и стремлюсь. Мне кажется, или у тебя СПГС? Все эти произведения писались для таких же обывателей, какими бы они не были. И этим все сказано. Далее уже бородатые академикм стали искать смысла, где его нету. Ну был брадатый античный ПИСАТЕЛЬ, он не мог не писать, взял и написал ДРАМУ для театра. Ее поставили, люди пришли и поопладирвали, всем понравилось, разошлись. Как бы все. Сейчас также, только ДРАМАТУРГИ свои, современные. Если честно - не вижу особой разницы. А смысл можно искать и там где его нету скажем в текстах Бориса Гребенщикова, лол.
Изменяются времена, меняются и социальные и экономические условия. Уже появляются новые ХУДОЖНИКИ, которые создают уже актуальные на данный момент произведения, в которых поставлены современные и актуальные темы, ответ на вызов времени. Хотя я согласен, что есть темы вечные. Но каждая эпоха решает проблемы по разному. Время не стоит на месте.
Я читал Данте, интересное произведение, к сожалению читал в переводе Лозинского, итальянский я не знаю, поэтому думаю зря потерял время. И опять у тебя СПГС. Ну был такой Данте, да. У него была богатая фантазия, мб увидел сон, и поскольку он ПОЭТ, которые не может не писать, он сел и записал свои стишки. Хотя конечно, в будущем нашлись умники, которые притянули за уши все что смогли, все что надо и не надо. А надо проще смотреть на призведения, тем более творческие. Когда у Феллини спросили в чем смысл его картин, он лишь развел плечами, улыбнулся и сказал, я не знаю. А ведь он всего лишь ХУДОЖНИК, большинство идей ему приходило во сне. Почитай его дневники, воспоминания и прочее. Мы часто ищем смысл там где его нету. А ведь многие писали лулзов ради, да и просто страдали графоманией.
Пожалуй лейтмотив нашего диалога. Именно, не видеть ничего кроме музыки слов. Большинство людей именно и любят поэзию за музыку слов, как ты точно подметил. МУЗЫКА СЛОВ, метко подмечено. И жаль, что я не знаю итальянского и не могу насладиться Данте в полной мере, как Лозинский, Шекспиром, как Пастернак, пускай даже с английского на английский, не важно, о разности переводов анон уже писал выше.
А теперь о смысле.
Возьмем например стих Цветаевой. Из позднего
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Мир — это стены.
Выход — топор.
(«Мир — это сцена»,
Лепечет актер).
И не слукавил,
Шут колченогий.
В теле — как в славе.
В теле — как в тоге.
Многие лета!
Жив — дорожи!
(Только поэты
В кости — как во лжи!)
Нет, не гулять нам,
Певчая братья,
В теле как в ватном
Отчем халате.
Лучшего стоим.
Чахнем в тепле.
В теле — как в стойле.
В себе — как в котле.
Бренных не копим
Великолепий.
В теле — как в топи,
В теле — как в склепе,
В теле — как в крайней
Ссылке. — Зачах!
В теле — как в тайне,
В висках — как в тисках
Маски железной.
Можно часами сидеть и анализировать, можно даже найти смысл, притянуть за уши. А все проще, многие стихи она записывала после сна, многие строчки приходили во сне, ну и она была мастером слова, ее стихи очень музыкальны, ее можно просто слушать, даже без смысла, музыку слов, людям за это поэзия и нравится, многие об этом напрямую и говорят, даже поэты. Пушкину кстати тоже приходили строчки во сне, бывало.
Я думаю сама музыка стиха вплетается в сознание, вызываю какую-то реакцию в теле, на подсознательному уровне, у меня это происходит от чтения стихов Аненнского, ты просто слушаешь, и от этих звуков порою хочется плакать, становится как то грустно и тоскливо, сама музыкальность создает атмосферу и настроение. Очень хорошо создают настроения алитерации, вот эти все бальмонтовские камыши, тиши и прочее. Почему то Маяковский стали писать про то что ПОЭЗИЯ должна иметь смысл, про соц заказ и прочее. Поэзия никому ничего не должна, нужно начать с этого. Алитерация создает настроение, так же как и ПОЭЗИЯ в целом.
Из современного, стихи Берсеневой, есть такая поэтесса
Может, стоит пойти в народ?
Может, снова начать курить?
Может, рано ты бросил пить?
Может, стоит опять, опять
Пожалеть себя и простить,
Всех друзей обнимать, любя…
Может, рано ты бросил пить?
Как же там они без тебя?
Ну вот и смысл подъехал :3
Но думаю, это проблема уже образования, Цветаева, Пушкин и иже с ними были очень образоваными людьми, начитанными, знали греческий, латынь, читали греков, переводили с фр, англ и прочее. И это чувствуется в их стихах, богатый словарь, утонченность образов, прекрасные звуки, просто волшебная музыка. А у современных поэтов уровень культруры пониже, соответсвенно и стихи такие же, попроще. Но, и мы тоже стали попроще. Тоже не знаем греческого и латинского :3
Да, а тексты БГ. Никто не спорит, что он дохуя начитанный человек. Но стали ли его тексты от этого понятней? Нет, они стали утонченней, красивее, образы стали ярче, сама музыка стала ярче, и тд и тп. Какое время, такие и стихи.
> Утверждение относительно содержательной части - абсолютно обывательские, незнание не самой культуры греков, не их отношения к театрам, досугу, агону, пирам и т.д., глубина сюжетов как раз таки и была основой, и именно родила всю западную культуру, психологизм Еврипида, противостояние и бессилие перед судьбой Эсхила и Софокла, и замечу это только верхний пласт, поскольку остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы.
Именно у обывателей правильный методологический подход к потреблению творческих произведений. Они просто берут и читают КНИГУ, ПОЭТА, ПИСАТЕЛЯ и тд, я уже об этом писал, к этому и стремлюсь. Мне кажется, или у тебя СПГС? Все эти произведения писались для таких же обывателей, какими бы они не были. И этим все сказано. Далее уже бородатые академикм стали искать смысла, где его нету. Ну был брадатый античный ПИСАТЕЛЬ, он не мог не писать, взял и написал ДРАМУ для театра. Ее поставили, люди пришли и поопладирвали, всем понравилось, разошлись. Как бы все. Сейчас также, только ДРАМАТУРГИ свои, современные. Если честно - не вижу особой разницы. А смысл можно искать и там где его нету скажем в текстах Бориса Гребенщикова, лол.
> остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы.
Изменяются времена, меняются и социальные и экономические условия. Уже появляются новые ХУДОЖНИКИ, которые создают уже актуальные на данный момент произведения, в которых поставлены современные и актуальные темы, ответ на вызов времени. Хотя я согласен, что есть темы вечные. Но каждая эпоха решает проблемы по разному. Время не стоит на месте.
> Пропустим какой вклад совершили латиняне и лирики греки со своим очеловечиванием чувств это очевидные темы. Но пардон, опустим Шекспира (его всё равно в подлиннике никто не читал, а английские переводы с английского) , но вот если человек читает Данте на итальянском и не видит ничего кроме музыки слов (которая там безусловно очень сильная), то тогда увы, это уже клинический случай.
Я читал Данте, интересное произведение, к сожалению читал в переводе Лозинского, итальянский я не знаю, поэтому думаю зря потерял время. И опять у тебя СПГС. Ну был такой Данте, да. У него была богатая фантазия, мб увидел сон, и поскольку он ПОЭТ, которые не может не писать, он сел и записал свои стишки. Хотя конечно, в будущем нашлись умники, которые притянули за уши все что смогли, все что надо и не надо. А надо проще смотреть на призведения, тем более творческие. Когда у Феллини спросили в чем смысл его картин, он лишь развел плечами, улыбнулся и сказал, я не знаю. А ведь он всего лишь ХУДОЖНИК, большинство идей ему приходило во сне. Почитай его дневники, воспоминания и прочее. Мы часто ищем смысл там где его нету. А ведь многие писали лулзов ради, да и просто страдали графоманией.
> не видит ничего кроме музыки слов
Пожалуй лейтмотив нашего диалога. Именно, не видеть ничего кроме музыки слов. Большинство людей именно и любят поэзию за музыку слов, как ты точно подметил. МУЗЫКА СЛОВ, метко подмечено. И жаль, что я не знаю итальянского и не могу насладиться Данте в полной мере, как Лозинский, Шекспиром, как Пастернак, пускай даже с английского на английский, не важно, о разности переводов анон уже писал выше.
А теперь о смысле.
Возьмем например стих Цветаевой. Из позднего
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Мир — это стены.
Выход — топор.
(«Мир — это сцена»,
Лепечет актер).
И не слукавил,
Шут колченогий.
В теле — как в славе.
В теле — как в тоге.
Многие лета!
Жив — дорожи!
(Только поэты
В кости — как во лжи!)
Нет, не гулять нам,
Певчая братья,
В теле как в ватном
Отчем халате.
Лучшего стоим.
Чахнем в тепле.
В теле — как в стойле.
В себе — как в котле.
Бренных не копим
Великолепий.
В теле — как в топи,
В теле — как в склепе,
В теле — как в крайней
Ссылке. — Зачах!
В теле — как в тайне,
В висках — как в тисках
Маски железной.
Можно часами сидеть и анализировать, можно даже найти смысл, притянуть за уши. А все проще, многие стихи она записывала после сна, многие строчки приходили во сне, ну и она была мастером слова, ее стихи очень музыкальны, ее можно просто слушать, даже без смысла, музыку слов, людям за это поэзия и нравится, многие об этом напрямую и говорят, даже поэты. Пушкину кстати тоже приходили строчки во сне, бывало.
Я думаю сама музыка стиха вплетается в сознание, вызываю какую-то реакцию в теле, на подсознательному уровне, у меня это происходит от чтения стихов Аненнского, ты просто слушаешь, и от этих звуков порою хочется плакать, становится как то грустно и тоскливо, сама музыкальность создает атмосферу и настроение. Очень хорошо создают настроения алитерации, вот эти все бальмонтовские камыши, тиши и прочее. Почему то Маяковский стали писать про то что ПОЭЗИЯ должна иметь смысл, про соц заказ и прочее. Поэзия никому ничего не должна, нужно начать с этого. Алитерация создает настроение, так же как и ПОЭЗИЯ в целом.
Из современного, стихи Берсеневой, есть такая поэтесса
Может, стоит пойти в народ?
Может, снова начать курить?
Может, рано ты бросил пить?
Может, стоит опять, опять
Пожалеть себя и простить,
Всех друзей обнимать, любя…
Может, рано ты бросил пить?
Как же там они без тебя?
Ну вот и смысл подъехал :3
Но думаю, это проблема уже образования, Цветаева, Пушкин и иже с ними были очень образоваными людьми, начитанными, знали греческий, латынь, читали греков, переводили с фр, англ и прочее. И это чувствуется в их стихах, богатый словарь, утонченность образов, прекрасные звуки, просто волшебная музыка. А у современных поэтов уровень культруры пониже, соответсвенно и стихи такие же, попроще. Но, и мы тоже стали попроще. Тоже не знаем греческого и латинского :3
Да, а тексты БГ. Никто не спорит, что он дохуя начитанный человек. Но стали ли его тексты от этого понятней? Нет, они стали утонченней, красивее, образы стали ярче, сама музыка стала ярче, и тд и тп. Какое время, такие и стихи.
>>460878
Именно у обывателей правильный методологический подход к потреблению творческих произведений. Они просто берут и читают КНИГУ, ПОЭТА, ПИСАТЕЛЯ и тд, я уже об этом писал, к этому и стремлюсь. Мне кажется, или у тебя СПГС? Все эти произведения писались для таких же обывателей, какими бы они не были. И этим все сказано. Далее уже бородатые академикм стали искать смысла, где его нету. Ну был брадатый античный ПИСАТЕЛЬ, он не мог не писать, взял и написал ДРАМУ для театра. Ее поставили, люди пришли и поопладирвали, всем понравилось, разошлись. Как бы все. Сейчас также, только ДРАМАТУРГИ свои, современные. Если честно - не вижу особой разницы. А смысл можно искать и там где его нету скажем в текстах Бориса Гребенщикова, лол.
Изменяются времена, меняются и социальные и экономические условия. Уже появляются новые ХУДОЖНИКИ, которые создают уже актуальные на данный момент произведения, в которых поставлены современные и актуальные темы, ответ на вызов времени. Хотя я согласен, что есть темы вечные. Но каждая эпоха решает проблемы по разному. Время не стоит на месте.
Я читал Данте, интересное произведение, к сожалению читал в переводе Лозинского, итальянский я не знаю, поэтому думаю зря потерял время. И опять у тебя СПГС. Ну был такой Данте, да. У него была богатая фантазия, мб увидел сон, и поскольку он ПОЭТ, которые не может не писать, он сел и записал свои стишки. Хотя конечно, в будущем нашлись умники, которые притянули за уши все что смогли, все что надо и не надо. А надо проще смотреть на призведения, тем более творческие. Когда у Феллини спросили в чем смысл его картин, он лишь развел плечами, улыбнулся и сказал, я не знаю. А ведь он всего лишь ХУДОЖНИК, большинство идей ему приходило во сне. Почитай его дневники, воспоминания и прочее. Мы часто ищем смысл там где его нету. А ведь многие писали лулзов ради, да и просто страдали графоманией.
Пожалуй лейтмотив нашего диалога. Именно, не видеть ничего кроме музыки слов. Большинство людей именно и любят поэзию за музыку слов, как ты точно подметил. МУЗЫКА СЛОВ, метко подмечено. И жаль, что я не знаю итальянского и не могу насладиться Данте в полной мере, как Лозинский, Шекспиром, как Пастернак, пускай даже с английского на английский, не важно, о разности переводов анон уже писал выше.
А теперь о смысле.
Возьмем например стих Цветаевой. Из позднего
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Мир — это стены.
Выход — топор.
(«Мир — это сцена»,
Лепечет актер).
И не слукавил,
Шут колченогий.
В теле — как в славе.
В теле — как в тоге.
Многие лета!
Жив — дорожи!
(Только поэты
В кости — как во лжи!)
Нет, не гулять нам,
Певчая братья,
В теле как в ватном
Отчем халате.
Лучшего стоим.
Чахнем в тепле.
В теле — как в стойле.
В себе — как в котле.
Бренных не копим
Великолепий.
В теле — как в топи,
В теле — как в склепе,
В теле — как в крайней
Ссылке. — Зачах!
В теле — как в тайне,
В висках — как в тисках
Маски железной.
Можно часами сидеть и анализировать, можно даже найти смысл, притянуть за уши. А все проще, многие стихи она записывала после сна, многие строчки приходили во сне, ну и она была мастером слова, ее стихи очень музыкальны, ее можно просто слушать, даже без смысла, музыку слов, людям за это поэзия и нравится, многие об этом напрямую и говорят, даже поэты. Пушкину кстати тоже приходили строчки во сне, бывало.
Я думаю сама музыка стиха вплетается в сознание, вызываю какую-то реакцию в теле, на подсознательному уровне, у меня это происходит от чтения стихов Аненнского, ты просто слушаешь, и от этих звуков порою хочется плакать, становится как то грустно и тоскливо, сама музыкальность создает атмосферу и настроение. Очень хорошо создают настроения алитерации, вот эти все бальмонтовские камыши, тиши и прочее. Почему то Маяковский стали писать про то что ПОЭЗИЯ должна иметь смысл, про соц заказ и прочее. Поэзия никому ничего не должна, нужно начать с этого. Алитерация создает настроение, так же как и ПОЭЗИЯ в целом.
Из современного, стихи Берсеневой, есть такая поэтесса
Может, стоит пойти в народ?
Может, снова начать курить?
Может, рано ты бросил пить?
Может, стоит опять, опять
Пожалеть себя и простить,
Всех друзей обнимать, любя…
Может, рано ты бросил пить?
Как же там они без тебя?
Ну вот и смысл подъехал :3
Но думаю, это проблема уже образования, Цветаева, Пушкин и иже с ними были очень образоваными людьми, начитанными, знали греческий, латынь, читали греков, переводили с фр, англ и прочее. И это чувствуется в их стихах, богатый словарь, утонченность образов, прекрасные звуки, просто волшебная музыка. А у современных поэтов уровень культруры пониже, соответсвенно и стихи такие же, попроще. Но, и мы тоже стали попроще. Тоже не знаем греческого и латинского :3
Да, а тексты БГ. Никто не спорит, что он дохуя начитанный человек. Но стали ли его тексты от этого понятней? Нет, они стали утонченней, красивее, образы стали ярче, сама музыка стала ярче, и тд и тп. Какое время, такие и стихи.
> Утверждение относительно содержательной части - абсолютно обывательские, незнание не самой культуры греков, не их отношения к театрам, досугу, агону, пирам и т.д., глубина сюжетов как раз таки и была основой, и именно родила всю западную культуру, психологизм Еврипида, противостояние и бессилие перед судьбой Эсхила и Софокла, и замечу это только верхний пласт, поскольку остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы.
Именно у обывателей правильный методологический подход к потреблению творческих произведений. Они просто берут и читают КНИГУ, ПОЭТА, ПИСАТЕЛЯ и тд, я уже об этом писал, к этому и стремлюсь. Мне кажется, или у тебя СПГС? Все эти произведения писались для таких же обывателей, какими бы они не были. И этим все сказано. Далее уже бородатые академикм стали искать смысла, где его нету. Ну был брадатый античный ПИСАТЕЛЬ, он не мог не писать, взял и написал ДРАМУ для театра. Ее поставили, люди пришли и поопладирвали, всем понравилось, разошлись. Как бы все. Сейчас также, только ДРАМАТУРГИ свои, современные. Если честно - не вижу особой разницы. А смысл можно искать и там где его нету скажем в текстах Бориса Гребенщикова, лол.
> остаётся ещё социально-культурные и мифологические темы.
Изменяются времена, меняются и социальные и экономические условия. Уже появляются новые ХУДОЖНИКИ, которые создают уже актуальные на данный момент произведения, в которых поставлены современные и актуальные темы, ответ на вызов времени. Хотя я согласен, что есть темы вечные. Но каждая эпоха решает проблемы по разному. Время не стоит на месте.
> Пропустим какой вклад совершили латиняне и лирики греки со своим очеловечиванием чувств это очевидные темы. Но пардон, опустим Шекспира (его всё равно в подлиннике никто не читал, а английские переводы с английского) , но вот если человек читает Данте на итальянском и не видит ничего кроме музыки слов (которая там безусловно очень сильная), то тогда увы, это уже клинический случай.
Я читал Данте, интересное произведение, к сожалению читал в переводе Лозинского, итальянский я не знаю, поэтому думаю зря потерял время. И опять у тебя СПГС. Ну был такой Данте, да. У него была богатая фантазия, мб увидел сон, и поскольку он ПОЭТ, которые не может не писать, он сел и записал свои стишки. Хотя конечно, в будущем нашлись умники, которые притянули за уши все что смогли, все что надо и не надо. А надо проще смотреть на призведения, тем более творческие. Когда у Феллини спросили в чем смысл его картин, он лишь развел плечами, улыбнулся и сказал, я не знаю. А ведь он всего лишь ХУДОЖНИК, большинство идей ему приходило во сне. Почитай его дневники, воспоминания и прочее. Мы часто ищем смысл там где его нету. А ведь многие писали лулзов ради, да и просто страдали графоманией.
> не видит ничего кроме музыки слов
Пожалуй лейтмотив нашего диалога. Именно, не видеть ничего кроме музыки слов. Большинство людей именно и любят поэзию за музыку слов, как ты точно подметил. МУЗЫКА СЛОВ, метко подмечено. И жаль, что я не знаю итальянского и не могу насладиться Данте в полной мере, как Лозинский, Шекспиром, как Пастернак, пускай даже с английского на английский, не важно, о разности переводов анон уже писал выше.
А теперь о смысле.
Возьмем например стих Цветаевой. Из позднего
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Мир — это стены.
Выход — топор.
(«Мир — это сцена»,
Лепечет актер).
И не слукавил,
Шут колченогий.
В теле — как в славе.
В теле — как в тоге.
Многие лета!
Жив — дорожи!
(Только поэты
В кости — как во лжи!)
Нет, не гулять нам,
Певчая братья,
В теле как в ватном
Отчем халате.
Лучшего стоим.
Чахнем в тепле.
В теле — как в стойле.
В себе — как в котле.
Бренных не копим
Великолепий.
В теле — как в топи,
В теле — как в склепе,
В теле — как в крайней
Ссылке. — Зачах!
В теле — как в тайне,
В висках — как в тисках
Маски железной.
Можно часами сидеть и анализировать, можно даже найти смысл, притянуть за уши. А все проще, многие стихи она записывала после сна, многие строчки приходили во сне, ну и она была мастером слова, ее стихи очень музыкальны, ее можно просто слушать, даже без смысла, музыку слов, людям за это поэзия и нравится, многие об этом напрямую и говорят, даже поэты. Пушкину кстати тоже приходили строчки во сне, бывало.
Я думаю сама музыка стиха вплетается в сознание, вызываю какую-то реакцию в теле, на подсознательному уровне, у меня это происходит от чтения стихов Аненнского, ты просто слушаешь, и от этих звуков порою хочется плакать, становится как то грустно и тоскливо, сама музыкальность создает атмосферу и настроение. Очень хорошо создают настроения алитерации, вот эти все бальмонтовские камыши, тиши и прочее. Почему то Маяковский стали писать про то что ПОЭЗИЯ должна иметь смысл, про соц заказ и прочее. Поэзия никому ничего не должна, нужно начать с этого. Алитерация создает настроение, так же как и ПОЭЗИЯ в целом.
Из современного, стихи Берсеневой, есть такая поэтесса
Может, стоит пойти в народ?
Может, снова начать курить?
Может, рано ты бросил пить?
Может, стоит опять, опять
Пожалеть себя и простить,
Всех друзей обнимать, любя…
Может, рано ты бросил пить?
Как же там они без тебя?
Ну вот и смысл подъехал :3
Но думаю, это проблема уже образования, Цветаева, Пушкин и иже с ними были очень образоваными людьми, начитанными, знали греческий, латынь, читали греков, переводили с фр, англ и прочее. И это чувствуется в их стихах, богатый словарь, утонченность образов, прекрасные звуки, просто волшебная музыка. А у современных поэтов уровень культруры пониже, соответсвенно и стихи такие же, попроще. Но, и мы тоже стали попроще. Тоже не знаем греческого и латинского :3
Да, а тексты БГ. Никто не спорит, что он дохуя начитанный человек. Но стали ли его тексты от этого понятней? Нет, они стали утонченней, красивее, образы стали ярче, сама музыка стала ярче, и тд и тп. Какое время, такие и стихи.
>>460902
Напомню, что основными досужными занятиями любого зрелого эллина (мужчины) были не только спорт и тягание баб за сиськи, но и симпосиумы, на которых было положено предаваться веселью и вести беседы на темы не связанные с материальным миром. Обсуждались сюжеты драм, мифов, поднимались философские вопросы, а учитывая что мужское население поголовно было грамотным (знали как минимум письмо, чтение, историю опять же мифы, отчасти музыку) то для них это было намного большей вещью, нежели просто прийти посмотреть а потом бухануть и обсудить. И это мы ещё не касаемся вообще темы греческого театра, который выступал совершенно в иной роли нежели те театры, которые появились позже.
очень интересно, какое же решение нашли как минимум 5 веков истории?
Возможно потому что Данте сам написал об этом в других своих трудах прямо указывая? Возможно он не зря вписывал в комедию всю политическую жизнь своего времени? Или может он случайно вёл подсчёт строк, слов в своём произведении чётко придерживаясь этой линии?
На всё остальное ничего не могу сказать, поскольку как раз таки дико бомбит от этих "авторов". Для меня русская поэзия закончилась после Гумилёва, условно скажем его эпохи. После, полезли уже всякие бесталанные жёны, какие то бабы, пастернаки, бродские и всё скатилось в то дерьмо в котором мы сейчас находимся.
>Ее поставили, люди пришли и поопладирвали, всем понравилось, разошлись. Как бы все
Напомню, что основными досужными занятиями любого зрелого эллина (мужчины) были не только спорт и тягание баб за сиськи, но и симпосиумы, на которых было положено предаваться веселью и вести беседы на темы не связанные с материальным миром. Обсуждались сюжеты драм, мифов, поднимались философские вопросы, а учитывая что мужское население поголовно было грамотным (знали как минимум письмо, чтение, историю опять же мифы, отчасти музыку) то для них это было намного большей вещью, нежели просто прийти посмотреть а потом бухануть и обсудить. И это мы ещё не касаемся вообще темы греческого театра, который выступал совершенно в иной роли нежели те театры, которые появились позже.
>Но каждая эпоха решает проблемы по разному. Время не стоит на месте.
очень интересно, какое же решение нашли как минимум 5 веков истории?
> он сел и записал свои стишки. Хотя конечно, в будущем нашлись умники, которые притянули за уши все что смогли, все что надо и не надо
Возможно потому что Данте сам написал об этом в других своих трудах прямо указывая? Возможно он не зря вписывал в комедию всю политическую жизнь своего времени? Или может он случайно вёл подсчёт строк, слов в своём произведении чётко придерживаясь этой линии?
На всё остальное ничего не могу сказать, поскольку как раз таки дико бомбит от этих "авторов". Для меня русская поэзия закончилась после Гумилёва, условно скажем его эпохи. После, полезли уже всякие бесталанные жёны, какие то бабы, пастернаки, бродские и всё скатилось в то дерьмо в котором мы сейчас находимся.
>>460923
Мне понравилось как ты написал со знанием про греческий театр. Есть что-нибудь почитать по этой теме, так как признаюсь честно, мало что знаю про театр той эпохи, интересует именно бытовая сторона, ну и если возможно техническая сторона вопроса, меня мало интересует, что они там ставили, меня больше интересует как они это ставили, звук, свет, спецэффекты, в хорошем смысле этого слова, мизансцены и прочее. Буду признателен за инфу.
При всем моем уважении к Данте, к его бессмертному труду, к его гению и прочии и прочии диферамбы. А может быть просто потому, что он мог все это сделать. Гению такие чудаки :3 Не, ну бывают же люди, которые перемножают десятизначные цифры, двадцатизначные. Спроси их зачем. Думаю они ответ, что могут.
Мб просто потому что ты хочешь чтобы в искусстве был смысл. Расскажи мне про твои ощущения, когда ты сталкиваешься с любым произведением любого искусства. Уж больно ты меня заинтересовал. Тащемта для меня очень интересна именно тема восприятия искусства человеком. Но это отдельная тема. Мб и поговорим про это. Да, спасибо за интересную беседу.
Мне понравилось как ты написал со знанием про греческий театр. Есть что-нибудь почитать по этой теме, так как признаюсь честно, мало что знаю про театр той эпохи, интересует именно бытовая сторона, ну и если возможно техническая сторона вопроса, меня мало интересует, что они там ставили, меня больше интересует как они это ставили, звук, свет, спецэффекты, в хорошем смысле этого слова, мизансцены и прочее. Буду признателен за инфу.
> Возможно потому что Данте сам написал об этом в других своих трудах прямо указывая? Возможно он не зря вписывал в комедию всю политическую жизнь своего времени? Или может он случайно вёл подсчёт строк, слов в своём произведении чётко придерживаясь этой линии?
При всем моем уважении к Данте, к его бессмертному труду, к его гению и прочии и прочии диферамбы. А может быть просто потому, что он мог все это сделать. Гению такие чудаки :3 Не, ну бывают же люди, которые перемножают десятизначные цифры, двадцатизначные. Спроси их зачем. Думаю они ответ, что могут.
> На всё остальное ничего не могу сказать, поскольку как раз таки дико бомбит от этих "авторов". Для меня русская поэзия закончилась после Гумилёва, условно скажем его эпохи. После, полезли уже всякие бесталанные жёны, какие то бабы, пастернаки, бродские и всё скатилось в то дерьмо в котором мы сейчас находимся.
Мб просто потому что ты хочешь чтобы в искусстве был смысл. Расскажи мне про твои ощущения, когда ты сталкиваешься с любым произведением любого искусства. Уж больно ты меня заинтересовал. Тащемта для меня очень интересна именно тема восприятия искусства человеком. Но это отдельная тема. Мб и поговорим про это. Да, спасибо за интересную беседу.
171 Кб, 727x1000
>>460924
Из русскоязычной литературы, более менее свежее Кулишова "Античный театр. Организация и оформление драматических представлений в Афинах".
И работу западного специалиста по Елизаветинскому и античному театрам:
David Wiles : "Greek theatre performance", можно найти в свободном доступе.
Также у него есть отличные работы по маскам, устройстве представлений и всё что с этим связано, в общем тут, полный список его публикаций http://humanities.exeter.ac.uk/drama/staff/wiles/publications/
В этом всё и дело что глубина его гения непостижима. Он сам установил когда то эту известную формулу (если мне не изменяет память) о тройственной структуре слова и что должен преследовать автор при написании произведений, как он должен наслаивать несколько слоёв сюжетов в одном труде. И тяжело представить как будучи одержимым вдохновением он умудрялся следовать своим установленным ориентирам, т.е. схватив перо, он во первых писал так, что бы не сбиться со счёта, написать ровно определённое количество слов, которые выводили бы в итоге необходимые ему значения (я думаю эта история всем и так известна). И реализовать не просто произведение с определённым сюжетом, но и вшить в него как минимум всю политическую и общественную жизнь "Италии" и её ближайших соседей (потому что это буквально как газета), всю свою любовь к античной литературе и вообще самой антике, религиозную тематику, самоанализ себя как автора, само собой мистико- религиозная тематика. Этот список можно ещё продолжать. И самое главное что ему удаётся, прийти к своей формуле, в которой слово означает само себя, то, к чему стремиться и третье - как к этому идти (т.е. своеобразное назидание). Т.е. вся поэма написана полностью образами, гипер реалистическими, точными сравнениями и вшита в структуру терцин намертво. И ещё раз замечу, всё это в порыве вдохновения. Это не укладывается в голове, как ему удалось это сделать, поскольку в мировой истории литературы не существует больше ничего что хотя бы немного приблизилось к подобному уровню.
Для меня искусство, это то, что существует вне времени. Встречаясь с которым, ты ощущаешь что эти границы, стираются и ты прикасаешься к вечности, испытываешь ощущения сродни катарсическим.
"Я человек, я посредине мира,
За мною - мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост -
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост..."
Соприкосновение с искусством, воленс ноленс превращает человека в этот мост. Но подчеркиваю, не каждое произведение, картина, скульптура и пр. способна совершить это. А вот чем оно должно обладать что бы таковым являться, вот это, уже самый главный вопрос. На который 100% ответа не найдётся. Как минимум подняв вопрос, а может ли оно вообще существовать без наблюдателя можно зайти в тупик. Тем не менее, я глубоко убеждён, что существует это общее, что роднит гений Донна и Сенеки, что наполняет эмоциями кабуки и европейский/русский театр. Не исключаю, что это, возможно, связано с внутренними экзистенциальными страхами человека,а эта бесконечность служит временным избавлением от них, своеобразным очищением и воспитанием наблюдателя. Собственно говоря я вернулся снова к отправной точке, а именно к греческой трагедии, поскольку это как раз и является её главной задачей, как и античного театра, как и всего того, что он породил. Может ли оно быть в простой форме? - уверен что нет.
Из русскоязычной литературы, более менее свежее Кулишова "Античный театр. Организация и оформление драматических представлений в Афинах".
И работу западного специалиста по Елизаветинскому и античному театрам:
David Wiles : "Greek theatre performance", можно найти в свободном доступе.
Также у него есть отличные работы по маскам, устройстве представлений и всё что с этим связано, в общем тут, полный список его публикаций http://humanities.exeter.ac.uk/drama/staff/wiles/publications/
>А может быть просто потому, что он мог все это сделать
В этом всё и дело что глубина его гения непостижима. Он сам установил когда то эту известную формулу (если мне не изменяет память) о тройственной структуре слова и что должен преследовать автор при написании произведений, как он должен наслаивать несколько слоёв сюжетов в одном труде. И тяжело представить как будучи одержимым вдохновением он умудрялся следовать своим установленным ориентирам, т.е. схватив перо, он во первых писал так, что бы не сбиться со счёта, написать ровно определённое количество слов, которые выводили бы в итоге необходимые ему значения (я думаю эта история всем и так известна). И реализовать не просто произведение с определённым сюжетом, но и вшить в него как минимум всю политическую и общественную жизнь "Италии" и её ближайших соседей (потому что это буквально как газета), всю свою любовь к античной литературе и вообще самой антике, религиозную тематику, самоанализ себя как автора, само собой мистико- религиозная тематика. Этот список можно ещё продолжать. И самое главное что ему удаётся, прийти к своей формуле, в которой слово означает само себя, то, к чему стремиться и третье - как к этому идти (т.е. своеобразное назидание). Т.е. вся поэма написана полностью образами, гипер реалистическими, точными сравнениями и вшита в структуру терцин намертво. И ещё раз замечу, всё это в порыве вдохновения. Это не укладывается в голове, как ему удалось это сделать, поскольку в мировой истории литературы не существует больше ничего что хотя бы немного приблизилось к подобному уровню.
> Расскажи мне про твои ощущения, когда ты сталкиваешься с любым произведением любого искусства
Для меня искусство, это то, что существует вне времени. Встречаясь с которым, ты ощущаешь что эти границы, стираются и ты прикасаешься к вечности, испытываешь ощущения сродни катарсическим.
"Я человек, я посредине мира,
За мною - мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост -
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост..."
Соприкосновение с искусством, воленс ноленс превращает человека в этот мост. Но подчеркиваю, не каждое произведение, картина, скульптура и пр. способна совершить это. А вот чем оно должно обладать что бы таковым являться, вот это, уже самый главный вопрос. На который 100% ответа не найдётся. Как минимум подняв вопрос, а может ли оно вообще существовать без наблюдателя можно зайти в тупик. Тем не менее, я глубоко убеждён, что существует это общее, что роднит гений Донна и Сенеки, что наполняет эмоциями кабуки и европейский/русский театр. Не исключаю, что это, возможно, связано с внутренними экзистенциальными страхами человека,а эта бесконечность служит временным избавлением от них, своеобразным очищением и воспитанием наблюдателя. Собственно говоря я вернулся снова к отправной точке, а именно к греческой трагедии, поскольку это как раз и является её главной задачей, как и античного театра, как и всего того, что он породил. Может ли оно быть в простой форме? - уверен что нет.
171 Кб, 727x1000
>>460924
Из русскоязычной литературы, более менее свежее Кулишова "Античный театр. Организация и оформление драматических представлений в Афинах".
И работу западного специалиста по Елизаветинскому и античному театрам:
David Wiles : "Greek theatre performance", можно найти в свободном доступе.
Также у него есть отличные работы по маскам, устройстве представлений и всё что с этим связано, в общем тут, полный список его публикаций http://humanities.exeter.ac.uk/drama/staff/wiles/publications/
В этом всё и дело что глубина его гения непостижима. Он сам установил когда то эту известную формулу (если мне не изменяет память) о тройственной структуре слова и что должен преследовать автор при написании произведений, как он должен наслаивать несколько слоёв сюжетов в одном труде. И тяжело представить как будучи одержимым вдохновением он умудрялся следовать своим установленным ориентирам, т.е. схватив перо, он во первых писал так, что бы не сбиться со счёта, написать ровно определённое количество слов, которые выводили бы в итоге необходимые ему значения (я думаю эта история всем и так известна). И реализовать не просто произведение с определённым сюжетом, но и вшить в него как минимум всю политическую и общественную жизнь "Италии" и её ближайших соседей (потому что это буквально как газета), всю свою любовь к античной литературе и вообще самой антике, религиозную тематику, самоанализ себя как автора, само собой мистико- религиозная тематика. Этот список можно ещё продолжать. И самое главное что ему удаётся, прийти к своей формуле, в которой слово означает само себя, то, к чему стремиться и третье - как к этому идти (т.е. своеобразное назидание). Т.е. вся поэма написана полностью образами, гипер реалистическими, точными сравнениями и вшита в структуру терцин намертво. И ещё раз замечу, всё это в порыве вдохновения. Это не укладывается в голове, как ему удалось это сделать, поскольку в мировой истории литературы не существует больше ничего что хотя бы немного приблизилось к подобному уровню.
Для меня искусство, это то, что существует вне времени. Встречаясь с которым, ты ощущаешь что эти границы, стираются и ты прикасаешься к вечности, испытываешь ощущения сродни катарсическим.
"Я человек, я посредине мира,
За мною - мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост -
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост..."
Соприкосновение с искусством, воленс ноленс превращает человека в этот мост. Но подчеркиваю, не каждое произведение, картина, скульптура и пр. способна совершить это. А вот чем оно должно обладать что бы таковым являться, вот это, уже самый главный вопрос. На который 100% ответа не найдётся. Как минимум подняв вопрос, а может ли оно вообще существовать без наблюдателя можно зайти в тупик. Тем не менее, я глубоко убеждён, что существует это общее, что роднит гений Донна и Сенеки, что наполняет эмоциями кабуки и европейский/русский театр. Не исключаю, что это, возможно, связано с внутренними экзистенциальными страхами человека,а эта бесконечность служит временным избавлением от них, своеобразным очищением и воспитанием наблюдателя. Собственно говоря я вернулся снова к отправной точке, а именно к греческой трагедии, поскольку это как раз и является её главной задачей, как и античного театра, как и всего того, что он породил. Может ли оно быть в простой форме? - уверен что нет.
Из русскоязычной литературы, более менее свежее Кулишова "Античный театр. Организация и оформление драматических представлений в Афинах".
И работу западного специалиста по Елизаветинскому и античному театрам:
David Wiles : "Greek theatre performance", можно найти в свободном доступе.
Также у него есть отличные работы по маскам, устройстве представлений и всё что с этим связано, в общем тут, полный список его публикаций http://humanities.exeter.ac.uk/drama/staff/wiles/publications/
>А может быть просто потому, что он мог все это сделать
В этом всё и дело что глубина его гения непостижима. Он сам установил когда то эту известную формулу (если мне не изменяет память) о тройственной структуре слова и что должен преследовать автор при написании произведений, как он должен наслаивать несколько слоёв сюжетов в одном труде. И тяжело представить как будучи одержимым вдохновением он умудрялся следовать своим установленным ориентирам, т.е. схватив перо, он во первых писал так, что бы не сбиться со счёта, написать ровно определённое количество слов, которые выводили бы в итоге необходимые ему значения (я думаю эта история всем и так известна). И реализовать не просто произведение с определённым сюжетом, но и вшить в него как минимум всю политическую и общественную жизнь "Италии" и её ближайших соседей (потому что это буквально как газета), всю свою любовь к античной литературе и вообще самой антике, религиозную тематику, самоанализ себя как автора, само собой мистико- религиозная тематика. Этот список можно ещё продолжать. И самое главное что ему удаётся, прийти к своей формуле, в которой слово означает само себя, то, к чему стремиться и третье - как к этому идти (т.е. своеобразное назидание). Т.е. вся поэма написана полностью образами, гипер реалистическими, точными сравнениями и вшита в структуру терцин намертво. И ещё раз замечу, всё это в порыве вдохновения. Это не укладывается в голове, как ему удалось это сделать, поскольку в мировой истории литературы не существует больше ничего что хотя бы немного приблизилось к подобному уровню.
> Расскажи мне про твои ощущения, когда ты сталкиваешься с любым произведением любого искусства
Для меня искусство, это то, что существует вне времени. Встречаясь с которым, ты ощущаешь что эти границы, стираются и ты прикасаешься к вечности, испытываешь ощущения сродни катарсическим.
"Я человек, я посредине мира,
За мною - мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост -
Два берега связующие море,
Два космоса соединивший мост..."
Соприкосновение с искусством, воленс ноленс превращает человека в этот мост. Но подчеркиваю, не каждое произведение, картина, скульптура и пр. способна совершить это. А вот чем оно должно обладать что бы таковым являться, вот это, уже самый главный вопрос. На который 100% ответа не найдётся. Как минимум подняв вопрос, а может ли оно вообще существовать без наблюдателя можно зайти в тупик. Тем не менее, я глубоко убеждён, что существует это общее, что роднит гений Донна и Сенеки, что наполняет эмоциями кабуки и европейский/русский театр. Не исключаю, что это, возможно, связано с внутренними экзистенциальными страхами человека,а эта бесконечность служит временным избавлением от них, своеобразным очищением и воспитанием наблюдателя. Собственно говоря я вернулся снова к отправной точке, а именно к греческой трагедии, поскольку это как раз и является её главной задачей, как и античного театра, как и всего того, что он породил. Может ли оно быть в простой форме? - уверен что нет.
Test
ПОЧЕМУ ПЕЗДАМ ТАК НРАВИТСЯ БРОДСКИЙ? Часто натыкаюсь на знакомых шаболд втентакле, которые подписаны на бублеки и делают репосты с ним. Это мода такая?
>>460902
Говорю тебе как магистр филологических наук - ты даун. Господи, как же бесят такие "специалисты" со своим: "ко-ко-ко, нет никакого смысла, академики высасывают из пальца". При этом вы, полные дилетанты, совершенно не понимаете о чём говорите, так хоть бы уж молчали.
>Они просто берут и читают КНИГУ, ПОЭТА, ПИСАТЕЛЯ и тд, я уже об этом писал, к этому и стремлюсь. Мне кажется, или у тебя СПГС? Все эти произведения писались для таких же обывателей, какими бы они не были. И этим все сказано. Далее уже бородатые академикм стали искать смысла, где его нету
Говорю тебе как магистр филологических наук - ты даун. Господи, как же бесят такие "специалисты" со своим: "ко-ко-ко, нет никакого смысла, академики высасывают из пальца". При этом вы, полные дилетанты, совершенно не понимаете о чём говорите, так хоть бы уж молчали.
>>461729
- Державин
- Баратынский
- Тютчев
- Фет
- Надсон
- Бальмонт
- Брюсов
- Анненский
- Волошин
- Блок
- Гумилёв
- Мандельштам
- Державин
- Баратынский
- Тютчев
- Фет
- Надсон
- Бальмонт
- Брюсов
- Анненский
- Волошин
- Блок
- Гумилёв
- Мандельштам
>>461719
ВЕРА ПОЛОЗКОВА
ВЕРА ПОЛОЗКОВА
>>461728
Потому что Бродский сам был тупой пиздой.
Потому что Бродский сам был тупой пиздой.
>>461731
Если ты думаешь, что твой диплом филолога добавляет веса твоим словам в наших глазах, то ты жестоко ошибаешься. Скорее, наоборот. Так что, пиши по делу, не выебывайся.
Если ты думаешь, что твой диплом филолога добавляет веса твоим словам в наших глазах, то ты жестоко ошибаешься. Скорее, наоборот. Так что, пиши по делу, не выебывайся.
>>460478
Слабо.
Слабо.
>>461731
Я рассуждаю как обыватель, ибо все эти стишки писались для таких же обывателей. Зачем мне быть магистром чтобы читать стихи? Я долго искал смысл в стихах Цветаевой, в некоторых поздних стихах Мандельштама, не нашел, и начал просто наслаждаться звуками, самим стихом, ибо красиво. И думается мне, что такм реально нет никакого смысла. Ну пришел чуваку образ в голову, рифма, сел и записал. Красиво? Красиво. Ну и норм. Дант то мало, а писать хотят все.
Я рассуждаю как обыватель, ибо все эти стишки писались для таких же обывателей. Зачем мне быть магистром чтобы читать стихи? Я долго искал смысл в стихах Цветаевой, в некоторых поздних стихах Мандельштама, не нашел, и начал просто наслаждаться звуками, самим стихом, ибо красиво. И думается мне, что такм реально нет никакого смысла. Ну пришел чуваку образ в голову, рифма, сел и записал. Красиво? Красиво. Ну и норм. Дант то мало, а писать хотят все.
>>461916
Напомню, что до ликвидации безграмотности среди населения в России, процент людей, способных прочесть вообще что либо, составлял около 21%, соответственно процент людей, читающих ради удовольствия был определённо меньше. На момент серебряной эпохи, общий процент поднялся уже до 35-40%. Уже здесь, можно прикинуть, что творчество изначально не ориентировалось на обывателя и не опускалось до его уровня. И чем дальше мы будем отходить от этой условной точки 20 века, тем более дремучим будет становиться простой обыватель (и это не смотря на эпоху просвещения), а творчество соответственно будет всё более и более направленным на очень узкую аудиторию. Хотя и здесь всё же есть небольшие исключения вроде ширпотребной европейской литературы 19 века, Сервантеса, Гётевского "Вертера", театра Глобус и так далее.
>Я рассуждаю как обыватель, ибо все эти стишки писались для таких же обывателей.
Напомню, что до ликвидации безграмотности среди населения в России, процент людей, способных прочесть вообще что либо, составлял около 21%, соответственно процент людей, читающих ради удовольствия был определённо меньше. На момент серебряной эпохи, общий процент поднялся уже до 35-40%. Уже здесь, можно прикинуть, что творчество изначально не ориентировалось на обывателя и не опускалось до его уровня. И чем дальше мы будем отходить от этой условной точки 20 века, тем более дремучим будет становиться простой обыватель (и это не смотря на эпоху просвещения), а творчество соответственно будет всё более и более направленным на очень узкую аудиторию. Хотя и здесь всё же есть небольшие исключения вроде ширпотребной европейской литературы 19 века, Сервантеса, Гётевского "Вертера", театра Глобус и так далее.
>>462021
Да меня зело забавляет его самомнение при том, что иметь высшее образование - это, тащемта, не такое уж достижение. Многие и кандидатами становятся потому, что хотят от армейки откосить, так-то. Магистр какого-то другого направления может точно так же выставить его двоечником на своем поле, в чем прикол-то?
Мимо студент филолог
Да меня зело забавляет его самомнение при том, что иметь высшее образование - это, тащемта, не такое уж достижение. Многие и кандидатами становятся потому, что хотят от армейки откосить, так-то. Магистр какого-то другого направления может точно так же выставить его двоечником на своем поле, в чем прикол-то?
Мимо студент филолог
>>462027
Короче, де факто-то если брать, челик-то хвастается просто-напросто тем, что имеет высшее образование, другими словами. Я не говорю, что это ничего, но cчитать это невъебенным достижением, а других - обывателями - это номер.
Короче, де факто-то если брать, челик-то хвастается просто-напросто тем, что имеет высшее образование, другими словами. Я не говорю, что это ничего, но cчитать это невъебенным достижением, а других - обывателями - это номер.
>>461728
Он по жизни пользовался успехом у женщин. Думаю, он просто мог чувствовать, лол. Им такое нравится.
Он по жизни пользовался успехом у женщин. Думаю, он просто мог чувствовать, лол. Им такое нравится.
>>462026
Тоже так думаю, уметь читать не значит понимать что там написано. Если публикуешь скажем стихи, то читают все, а так ну и пиши для укого круга, которые в теме. Но Цветаеву, Пушкина, Мандельштама и иже с ними знают все, а не только магистры.
Тоже так думаю, уметь читать не значит понимать что там написано. Если публикуешь скажем стихи, то читают все, а так ну и пиши для укого круга, которые в теме. Но Цветаеву, Пушкина, Мандельштама и иже с ними знают все, а не только магистры.
Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк!
>>461728
А меня другой вопрос мучает: ПОЧЕМУ СОВРЕМЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ТАК ОРИЕНТИРОВАНА НА БРОДСКОГО? Вот включить рандомный выпуск ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ передачи "Игра в бисер", посвящённый какому-нибудь деятелю русского двадцатого века и обязательно припомнят цитатку Бродского об этом деятеле и позовут хрыча Рейна, чтоб тот им рассказал, что Бродский думал по тому или иному поводу. Куча каких-то фильмов, срачей о нём. Либерасты с ватниками постоянно спорят, кого б Йося поддержал и т.д. Даже в этом треде просачиваются вопросы, мол"а чего Бродскому эти вот нравились, а вот эти вот не нравились?". Сука, почему никому не поебать, чего ему там нравилось? Нахуя его именем заслонять всю поэзию второй половины двадцатого века?
А меня другой вопрос мучает: ПОЧЕМУ СОВРЕМЕННАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ТАК ОРИЕНТИРОВАНА НА БРОДСКОГО? Вот включить рандомный выпуск ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ передачи "Игра в бисер", посвящённый какому-нибудь деятелю русского двадцатого века и обязательно припомнят цитатку Бродского об этом деятеле и позовут хрыча Рейна, чтоб тот им рассказал, что Бродский думал по тому или иному поводу. Куча каких-то фильмов, срачей о нём. Либерасты с ватниками постоянно спорят, кого б Йося поддержал и т.д. Даже в этом треде просачиваются вопросы, мол"а чего Бродскому эти вот нравились, а вот эти вот не нравились?". Сука, почему никому не поебать, чего ему там нравилось? Нахуя его именем заслонять всю поэзию второй половины двадцатого века?
>>462080
Меня в Бродском больше всего всегда интересовала история его стиха про злобных хохлов. Серьезно, эту тему всегда обходят, но блядь, откуда ненависть к хохлам у американского еврея? Ему на них вообще поебать должно быть.
Меня в Бродском больше всего всегда интересовала история его стиха про злобных хохлов. Серьезно, эту тему всегда обходят, но блядь, откуда ненависть к хохлам у американского еврея? Ему на них вообще поебать должно быть.
>>462083
Имперец, хули. Он и на смерть Жукова на манер древних од сочинил, хотя уже к тому моменту уехал и должен был жить другими заботами.
>Ему на них вообще поебать должно быть
Имперец, хули. Он и на смерть Жукова на манер древних од сочинил, хотя уже к тому моменту уехал и должен был жить другими заботами.
>>462083
Это же практически исторические противники, одни в жопе зародились сами, других туда ссылали. Первые, как более легитимные, вторых периодически резали и громили.
>откуда ненависть к хохлам у еврея?
Это же практически исторические противники, одни в жопе зародились сами, других туда ссылали. Первые, как более легитимные, вторых периодически резали и громили.
>>462080
Это определённо связано с наличием нобелевки. Ну во всяком случае есть чем прикрыться обращаясь к его "авторитету", мол абы кому не дают.
Если же объективно подойти к вопросу его творчества, то мы увидим, что в нём отсутствует какая либо событийность. В виду того, что для неё необходим глагол и глагольные формы, которые откровенно игнорировались Бродским, в угоду своему стилю связывания ритма существительными. Т.е. получается в итоге некое существительное однообразие избыточность перечислений как способ установления темпа. И вообще в конечном счёте упирается в стремление автора, показать свою образованность и эрудицию, мол посмотрите сколько слов я знаю и как необычно и в каких неожиданных местах я их употребляю. Поэтому совсем не зря был выбран основной размер - верлибр, вне его, подобный подача, была бы обречена. Здесь не грех вспомнить Элиота, с такой же манерой подачи. Но чувак изначально не парился над тем, поймёт ли его читатель и по большому счёту из за этого интересен скорее академическому кругу чем читательскому.
Да и вообще, тут проблема даже не в самих поклонниках, а в тех, кто кроме йоси ничего больше и не видят (хотя такая же тема и с Ахматовой и Цветаевой и всякими поэтишками их круга). Эти поэты - очень ядовиты для неопытного слуха и читателя, из за своей эмоциональной открытости и псевдо интеллектуальности они сразу подчиняют себе соблазняют неопытные души: вон как здорово сказал, ох как загнул то он, как уууууумноооо. Соответственно становится очевидно почему основой армии поклонников это или ТП или подростки или всякие скам подражающие пииты. Поэтому я крайне не согласен с позицией того, что о нём принято говорить. Если тебе 18 и до 20, то окей, возможно. Но в более образованном обществе, это уже зашквар и индикатор неопытности, неразборчивости и т.д.
Это определённо связано с наличием нобелевки. Ну во всяком случае есть чем прикрыться обращаясь к его "авторитету", мол абы кому не дают.
Если же объективно подойти к вопросу его творчества, то мы увидим, что в нём отсутствует какая либо событийность. В виду того, что для неё необходим глагол и глагольные формы, которые откровенно игнорировались Бродским, в угоду своему стилю связывания ритма существительными. Т.е. получается в итоге некое существительное однообразие избыточность перечислений как способ установления темпа. И вообще в конечном счёте упирается в стремление автора, показать свою образованность и эрудицию, мол посмотрите сколько слов я знаю и как необычно и в каких неожиданных местах я их употребляю. Поэтому совсем не зря был выбран основной размер - верлибр, вне его, подобный подача, была бы обречена. Здесь не грех вспомнить Элиота, с такой же манерой подачи. Но чувак изначально не парился над тем, поймёт ли его читатель и по большому счёту из за этого интересен скорее академическому кругу чем читательскому.
Да и вообще, тут проблема даже не в самих поклонниках, а в тех, кто кроме йоси ничего больше и не видят (хотя такая же тема и с Ахматовой и Цветаевой и всякими поэтишками их круга). Эти поэты - очень ядовиты для неопытного слуха и читателя, из за своей эмоциональной открытости и псевдо интеллектуальности они сразу подчиняют себе соблазняют неопытные души: вон как здорово сказал, ох как загнул то он, как уууууумноооо. Соответственно становится очевидно почему основой армии поклонников это или ТП или подростки или всякие скам подражающие пииты. Поэтому я крайне не согласен с позицией того, что о нём принято говорить. Если тебе 18 и до 20, то окей, возможно. Но в более образованном обществе, это уже зашквар и индикатор неопытности, неразборчивости и т.д.
>>462097
Хорошо изложил, назови альтернативу поэтам, которых перечислил. Мне сии рассуждения напоминают рассуждения критиков, которы ни разу и строчки не написали за всю свою жизнь, но берутся судить. И вот эти все глаголные формы, ну право сударь, на это бы вам и сам Иосиф ответил, мол как хочу так и вижу дрочу. И почему всегда что-то или кто-то кому то должен, а уж тем более поэзия.
Хорошо изложил, назови альтернативу поэтам, которых перечислил. Мне сии рассуждения напоминают рассуждения критиков, которы ни разу и строчки не написали за всю свою жизнь, но берутся судить. И вот эти все глаголные формы, ну право сударь, на это бы вам и сам Иосиф ответил, мол как хочу так и вижу дрочу. И почему всегда что-то или кто-то кому то должен, а уж тем более поэзия.
>>462097
Нато Иосиф и интеллигент, чтобы сидеть дома в четырех стенах и творить, чистая фантазия, эрудиция и прочее. Примерно тоже в позднем творчество Цветаевой и Мандельштама, ну когда старость, и уже никуда не охота ходить. Зачем глаголы? Люди отслеживали душевные движения, здесь дух, духовность, полет фантазии, изощренность, превосходный словарь вследствии начитанности, легче писать когда пришел, нашел, зашел, обошел, вошел, подошел, и проч., ну ты понял. А какие созвучия, рифмы, блестящая алитерация, ну и да, начитанность.
> отсутствует какая либо событийность
Нато Иосиф и интеллигент, чтобы сидеть дома в четырех стенах и творить, чистая фантазия, эрудиция и прочее. Примерно тоже в позднем творчество Цветаевой и Мандельштама, ну когда старость, и уже никуда не охота ходить. Зачем глаголы? Люди отслеживали душевные движения, здесь дух, духовность, полет фантазии, изощренность, превосходный словарь вследствии начитанности, легче писать когда пришел, нашел, зашел, обошел, вошел, подошел, и проч., ну ты понял. А какие созвучия, рифмы, блестящая алитерация, ну и да, начитанность.
>>462099
Поэтам не может быть альтернативы. Но, можно определённым образом судить о силе поэзии. Вот как раз таки о ней и шла речь. Перечисленные мной поэты, откровенно слабы, даже относительно предшествующему им поколению.
И чувак рисующий членом картины и даже такое быдло как Сафронов, так же прячутся за идентичной ширмой: я так вижу творчество, я так вижу, я так хочу. Но естественно, оценку этому всему даст только трезвый анализ и сравнение, ну и парочка категорий о которых обсуждалось выше в треде.
>назови альтернативу поэтам, которых перечислил
Поэтам не может быть альтернативы. Но, можно определённым образом судить о силе поэзии. Вот как раз таки о ней и шла речь. Перечисленные мной поэты, откровенно слабы, даже относительно предшествующему им поколению.
>Мне сии рассуждения напоминают рассуждения критиков, которы ни разу и строчки не написали за всю свою жизнь, но берутся судить
>сам Иосиф ответил, мол как хочу так и вижу дрочу. И почему всегда что-то или кто-то кому то должен, а уж тем более поэзия.
И чувак рисующий членом картины и даже такое быдло как Сафронов, так же прячутся за идентичной ширмой: я так вижу творчество, я так вижу, я так хочу. Но естественно, оценку этому всему даст только трезвый анализ и сравнение, ну и парочка категорий о которых обсуждалось выше в треде.
>>462105
Ну так и не услышал других фамилий. Про Пушкина знаем, любим, помним и чтим.
Просто верни тоталитарный режим, просто верни. И социальный заказ. И можешь еще запрещать, цензурировать, пытать, вешать, сжигать, растапливать печи. Запрети видеть людям то что они видят. Давай будем вместе дрочить на Пушкина и Гумилева. Вот там глаголы так глаголы, столько событий, и дуэли, и пьянки, и разврат и дебоши, столько ума, интеллигентности и полета фантазии.
Хотя в чем-то ты прав. Да.
Ну так и не услышал других фамилий. Про Пушкина знаем, любим, помним и чтим.
> И чувак рисующий членом картины и даже такое быдло как Сафронов, так же прячутся за идентичной ширмой: я так вижу творчество, я так вижу, я так хочу. Но естественно, оценку этому всему даст только трезвый анализ и сравнение, ну и парочка категорий о которых обсуждалось выше в треде.
Просто верни тоталитарный режим, просто верни. И социальный заказ. И можешь еще запрещать, цензурировать, пытать, вешать, сжигать, растапливать печи. Запрети видеть людям то что они видят. Давай будем вместе дрочить на Пушкина и Гумилева. Вот там глаголы так глаголы, столько событий, и дуэли, и пьянки, и разврат и дебоши, столько ума, интеллигентности и полета фантазии.
Хотя в чем-то ты прав. Да.
>>462103
Но ведь до них, вся гениальная поэзия. и всё перечисленное тобой, было написано как раз в указанной мной манере (ну кроме уж совсем архаики и уж совсем чуток барочность). Но это не выплывало в такой жуткий трешак, где во главе стола стоит существительное Карл! Да, я понимаю, творческий поиск, новые формы. Но эти формы просрали в конечном итоге, все полимеры. Посмотри вокруг, практически в каждой современной "поэтессе", "поэте" мы не видим самобытности, мы видим как раз таки отпечатки творчества авторов о которых ведётся наш разговор. И опять же вернусь к предыдущему своему посту. Не делая себе кумира, читать их - да пожалуйста. А вот уже вопить о том что это гениально и вершина поэзии, это уже днище.
Но ведь до них, вся гениальная поэзия. и всё перечисленное тобой, было написано как раз в указанной мной манере (ну кроме уж совсем архаики и уж совсем чуток барочность). Но это не выплывало в такой жуткий трешак, где во главе стола стоит существительное Карл! Да, я понимаю, творческий поиск, новые формы. Но эти формы просрали в конечном итоге, все полимеры. Посмотри вокруг, практически в каждой современной "поэтессе", "поэте" мы не видим самобытности, мы видим как раз таки отпечатки творчества авторов о которых ведётся наш разговор. И опять же вернусь к предыдущему своему посту. Не делая себе кумира, читать их - да пожалуйста. А вот уже вопить о том что это гениально и вершина поэзии, это уже днище.
>>462105
Категории, категории, оценочки, оценочки. Вот в чем то был прав Маяковский. Мол у поэзии какие могут быть правила, поэт сам создает сии правила, на то он и творец. Как вообще можно оценивать искусство, поэзию в частности. Ну можно измерить дорогу в км, ок. Но скажем душу, дух, сознание, фантазию и прочее. Это уже не искусство а мерительная контора по взвешиванию фрукотв и овощей, вот здесь недовес, вот здесь добавтье. Как можно оценивать то, что одному нравится, а другому нет. Рыночек уже сам все распределит по вкусам, также как и спрои на пару с предложением. Взвешают тебе ящик яблок 2 кило, назовут искусством, обмеряют, оценят, категориями разными, ты купишь и будешь счастлив, что ешь настоящий продукт и тебя не обманули.
> оценку этому всему даст только трезвый анализ и сравнение, ну и парочка категорий о которых обсуждалось выше в треде.
Категории, категории, оценочки, оценочки. Вот в чем то был прав Маяковский. Мол у поэзии какие могут быть правила, поэт сам создает сии правила, на то он и творец. Как вообще можно оценивать искусство, поэзию в частности. Ну можно измерить дорогу в км, ок. Но скажем душу, дух, сознание, фантазию и прочее. Это уже не искусство а мерительная контора по взвешиванию фрукотв и овощей, вот здесь недовес, вот здесь добавтье. Как можно оценивать то, что одному нравится, а другому нет. Рыночек уже сам все распределит по вкусам, также как и спрои на пару с предложением. Взвешают тебе ящик яблок 2 кило, назовут искусством, обмеряют, оценят, категориями разными, ты купишь и будешь счастлив, что ешь настоящий продукт и тебя не обманули.
>>462107
Вот этим не занимаюсь, просто читаю стихи без задней мысли. Рынок даст каждому по потребности. Форму может быть найдут новую, зачем городить велосипеды. Вот хочу еще раз отметить уровень образованности, тексты стали проще как два пальца, нет того словваря, которым обладали не любимые тобою бродские и цветаевы. Они пытаются копировать то что не понимают, берут форму, ну и пускай. А знаешь, пускай они сначала выучать греческий, латинский, английский, испанский и прочие языки. Пускай они больше читают, не шляются по кабакам и публичным домам, пускай сидят в четрых стенах и пишут.
> А вот уже вопить о том что это гениально и вершина поэзии, это уже днище.
Вот этим не занимаюсь, просто читаю стихи без задней мысли. Рынок даст каждому по потребности. Форму может быть найдут новую, зачем городить велосипеды. Вот хочу еще раз отметить уровень образованности, тексты стали проще как два пальца, нет того словваря, которым обладали не любимые тобою бродские и цветаевы. Они пытаются копировать то что не понимают, берут форму, ну и пускай. А знаешь, пускай они сначала выучать греческий, латинский, английский, испанский и прочие языки. Пускай они больше читают, не шляются по кабакам и публичным домам, пускай сидят в четрых стенах и пишут.
>>462109
УПД: и вот тогда мб станут самобытными.
УПД: и вот тогда мб станут самобытными.
>>462106
А чем плох Державин? Надсон? Бальмонт? Тютчев? (если мы говорим о русской литературе исключительно).
Относительно соц заказа, я не имею представления где это выплывает из моих слов, это скорее выдаёт в моём собеседнике демагога.
>>462108
Опять же, Эбеккуев тоже скажет что его творчество не может оцениваться, и что? мы поверим этому? Сомневаюсь.
Так вот, как раз таки главный вопрос, не в том, что та поэзия говно, а другая нет, а конкретно: что же выступает её мерилом? Как мы определяем что Эбеккуев мусор а условный Ломоносов - нет. Почему "поэтэсса" подражающая Бродскому в говно арт клубе - помои, а упомянутый тобой Маяковский - нет.
А чем плох Державин? Надсон? Бальмонт? Тютчев? (если мы говорим о русской литературе исключительно).
Относительно соц заказа, я не имею представления где это выплывает из моих слов, это скорее выдаёт в моём собеседнике демагога.
>>462108
Опять же, Эбеккуев тоже скажет что его творчество не может оцениваться, и что? мы поверим этому? Сомневаюсь.
Так вот, как раз таки главный вопрос, не в том, что та поэзия говно, а другая нет, а конкретно: что же выступает её мерилом? Как мы определяем что Эбеккуев мусор а условный Ломоносов - нет. Почему "поэтэсса" подражающая Бродскому в говно арт клубе - помои, а упомянутый тобой Маяковский - нет.
>>462111
Мы как будто бы о чем то спорим, но нет. Я читаю все, стараюсь быть в курсе всего, по возможности, насколько позволяет время. Я не демагог, я обычный читатель, такой же как и ты. Насчет мерила, тут упоминали время. Время покажет на самом деле. Сложно сказать почему одним нравится одно, другим другое, на вкус и цвет как говорится. Я не зря про рынок упомянул. Есть чтиво как для интеллектуалов, так и для остальных :3 По поводу гавно и прочего, в претензии к художника, пускай подывают свой уровень образования, большее читают, изучают языков, читают не переводы а подлинники, тогд мб когда-нибудь дорастут до гениев. Насчет современной поэзии. Думаю духованая сторона нашей жизни связана напрямую с экономичской и социально жизнью. Ну нету такого образования сейчас какое получили те же державины, пушкины и прочие золотые и серебряные мальчики и девочки. Пускай детей в школе учат латинскому, греческому, самому поэтическому языку, риторике, мнемонике, развивают таланты, наклонности и прочее, пускай они будут знать хотя десятую толику того, что знали солнцеликие, и тогда, появятся, зазвучат на всю россию светлые, гениальные, чудесные, яркие, безупречные, музыкальные строфы. Нужно поднять сначала общий уровень образования, тогда и во остальных сферах все подтянется. Мы всего лишь ликвидировали безграмотность, но потеряли классическое образование, греческий язык, блжад, да зная его уже можно просто так брать и писать стихи, как это делал тот же пушкин.
Мы как будто бы о чем то спорим, но нет. Я читаю все, стараюсь быть в курсе всего, по возможности, насколько позволяет время. Я не демагог, я обычный читатель, такой же как и ты. Насчет мерила, тут упоминали время. Время покажет на самом деле. Сложно сказать почему одним нравится одно, другим другое, на вкус и цвет как говорится. Я не зря про рынок упомянул. Есть чтиво как для интеллектуалов, так и для остальных :3 По поводу гавно и прочего, в претензии к художника, пускай подывают свой уровень образования, большее читают, изучают языков, читают не переводы а подлинники, тогд мб когда-нибудь дорастут до гениев. Насчет современной поэзии. Думаю духованая сторона нашей жизни связана напрямую с экономичской и социально жизнью. Ну нету такого образования сейчас какое получили те же державины, пушкины и прочие золотые и серебряные мальчики и девочки. Пускай детей в школе учат латинскому, греческому, самому поэтическому языку, риторике, мнемонике, развивают таланты, наклонности и прочее, пускай они будут знать хотя десятую толику того, что знали солнцеликие, и тогда, появятся, зазвучат на всю россию светлые, гениальные, чудесные, яркие, безупречные, музыкальные строфы. Нужно поднять сначала общий уровень образования, тогда и во остальных сферах все подтянется. Мы всего лишь ликвидировали безграмотность, но потеряли классическое образование, греческий язык, блжад, да зная его уже можно просто так брать и писать стихи, как это делал тот же пушкин.
Очень мило тут люди рассуждают о "современных поэтах", а вы можете хотя бы пару фамилий назвать, о ком конкретно говорите?
Спойлер: если это будут псевдонимы вроде Арчет, Зеленоглазая, и прочие лицедеи вк - вы в большоооой ловушке.
Спойлер: если это будут псевдонимы вроде Арчет, Зеленоглазая, и прочие лицедеи вк - вы в большоооой ловушке.
>>462181
Нет, это просто ебанутый графоман, хоть и с квазирегалиями.
Нет "всех" на стихаре.
Есть литературный процесс, сообщество, журналы.
Есть журналы Арион, Воздух, Транслит - поэзия
Все остальные толстые журналы тоже не избегают ее.
Есть сайт полутона. Как стихира, только там редакторы и потенциальные или состоявшиеся поэты.
Есть серия "новая поэзия" НЛО
Есть серия магазина порядок слов
Арго-риск (воздух)
Читай
Нет, это просто ебанутый графоман, хоть и с квазирегалиями.
Нет "всех" на стихаре.
Есть литературный процесс, сообщество, журналы.
Есть журналы Арион, Воздух, Транслит - поэзия
Все остальные толстые журналы тоже не избегают ее.
Есть сайт полутона. Как стихира, только там редакторы и потенциальные или состоявшиеся поэты.
Есть серия "новая поэзия" НЛО
Есть серия магазина порядок слов
Арго-риск (воздух)
Читай
>>462186
Кстати, если раньше ты их не читал, то будешь удивлен содержательностью и годностью по сравнению со стихами.ру
Кстати, если раньше ты их не читал, то будешь удивлен содержательностью и годностью по сравнению со стихами.ру
>>462314
годно, спасибо.
годно, спасибо.
>>462226
>>462230
Зависит от того, что ты сам ищешь. Я могу лишь указать несколько важных точек, без которых современную поэзию не понять. Футуристов и так все знают, но их нельзя читать поверхностно (о, Маяковский!), надо читать их манифесты и теоретические работы ОПОЯЗа, например.
Потом Обэриу - Введенский, прежде всего, Хармс, Заболоцкий.
Лианозовская группа - Сатуновский, Сапгир, Всеволод Некрасов, Холин.
Московские концептуалисты - Пригов, Рубинштейн и другие. Но Пригов сделал такой проект, после которого русская поэзия прежней быть не может. И метариалисты - там множество имен от Парщикова до Драгомощенко, в отличие от концептуалистов, название дано исследователями и поэты собраны в него очень разные. В данный момент крупнее всего влияние Драгомощенко, и он действительно многое сделал, но сейчас его влияние прямо-таки огромно, молодые поэты неистовствуют.
Есть еще много имен и групп, но я дал "поворотные" точки качественных изменений.
Из тех, кто пишет прямо сейчас, конечно, важны практически все авторы Транслита - от Медведева и Осминкина до Корчагина и Очирова и Сафонова. Есть их предшественник, работавший с конца 80-х, Александр Скидан.
Если хочется чего-то более привычного - есть советские постакмеисты, есть очень большой ряд авторов Воздуха
>>462230
Зависит от того, что ты сам ищешь. Я могу лишь указать несколько важных точек, без которых современную поэзию не понять. Футуристов и так все знают, но их нельзя читать поверхностно (о, Маяковский!), надо читать их манифесты и теоретические работы ОПОЯЗа, например.
Потом Обэриу - Введенский, прежде всего, Хармс, Заболоцкий.
Лианозовская группа - Сатуновский, Сапгир, Всеволод Некрасов, Холин.
Московские концептуалисты - Пригов, Рубинштейн и другие. Но Пригов сделал такой проект, после которого русская поэзия прежней быть не может. И метариалисты - там множество имен от Парщикова до Драгомощенко, в отличие от концептуалистов, название дано исследователями и поэты собраны в него очень разные. В данный момент крупнее всего влияние Драгомощенко, и он действительно многое сделал, но сейчас его влияние прямо-таки огромно, молодые поэты неистовствуют.
Есть еще много имен и групп, но я дал "поворотные" точки качественных изменений.
Из тех, кто пишет прямо сейчас, конечно, важны практически все авторы Транслита - от Медведева и Осминкина до Корчагина и Очирова и Сафонова. Есть их предшественник, работавший с конца 80-х, Александр Скидан.
Если хочется чего-то более привычного - есть советские постакмеисты, есть очень большой ряд авторов Воздуха
>>462344
Да не за что. Вот что Корчагин с Ларионовым сделали, удобно:
http://arzamas.academy/materials/1243
Да не за что. Вот что Корчагин с Ларионовым сделали, удобно:
http://arzamas.academy/materials/1243
>>462175
Борис Панкин. Олег Горшков. Андрей Ханжин.
>Очень мило тут люди рассуждают о "современных поэтах", а вы можете хотя бы пару фамилий назвать, о ком конкретно говорите?
Борис Панкин. Олег Горшков. Андрей Ханжин.
>>462343
Мне конечно нравится то что делает транслит, но ты явно преувеличиваешь - это раз, во вторых, мешаешь все в одну кучу.
>Из тех, кто пишет прямо сейчас, конечно, важны практически все авторы Транслита - от Медведева и Осминкина до Корчагина и Очирова и Сафонова. Есть их предшественник, работавший с конца 80-х, Александр Скидан.
Мне конечно нравится то что делает транслит, но ты явно преувеличиваешь - это раз, во вторых, мешаешь все в одну кучу.
Мне очень интересно, послушать ваше мнение по поводу вот этого:
Вышел в море
Из подъезда
Раскидав осколки брызг
Лужи, город канул в бездну
Пепел сигарету сгрыз
Остановка,
Люди, лица
Шум мотора, шум дверей
Еду, пятница, 6.30
Снег сгорает на людей
Вышел в улицу
До лета
Оставался молодым
Только люди сквозь поэта
Постоянно видят дым
Дым и пепел
Снег и слезы
Кофе, водка, смех и мат
На бульварах Берлиозы
Засмеялся невпопад
Злой ребенок
Он обижен
Оказалось, мир вокруг
Слишком сер и неподвижен
А казалось, лучший друг
Вырос, Жил
Какое горе
Пепел сигарету грыз,
Взрослый мальчик вышел в море,
Раскидав осколки брызг.
Не хотел никого разозлить, если что. Просто не представляю, где еще можно найти фидбэка.
Вышел в море
Из подъезда
Раскидав осколки брызг
Лужи, город канул в бездну
Пепел сигарету сгрыз
Остановка,
Люди, лица
Шум мотора, шум дверей
Еду, пятница, 6.30
Снег сгорает на людей
Вышел в улицу
До лета
Оставался молодым
Только люди сквозь поэта
Постоянно видят дым
Дым и пепел
Снег и слезы
Кофе, водка, смех и мат
На бульварах Берлиозы
Засмеялся невпопад
Злой ребенок
Он обижен
Оказалось, мир вокруг
Слишком сер и неподвижен
А казалось, лучший друг
Вырос, Жил
Какое горе
Пепел сигарету грыз,
Взрослый мальчик вышел в море,
Раскидав осколки брызг.
Не хотел никого разозлить, если что. Просто не представляю, где еще можно найти фидбэка.
Мне очень интересно, послушать ваше мнение по поводу вот этого:
Вышел в море
Из подъезда
Раскидав осколки брызг
Лужи, город канул в бездну
Пепел сигарету сгрыз
Остановка,
Люди, лица
Шум мотора, шум дверей
Еду, пятница, 6.30
Снег сгорает на людей
Вышел в улицу
До лета
Оставался молодым
Только люди сквозь поэта
Постоянно видят дым
Дым и пепел
Снег и слезы
Кофе, водка, смех и мат
На бульварах Берлиозы
Засмеялся невпопад
Злой ребенок
Он обижен
Оказалось, мир вокруг
Слишком сер и неподвижен
А казалось, лучший друг
Вырос, Жил
Какое горе
Пепел сигарету грыз,
Взрослый мальчик вышел в море,
Раскидав осколки брызг.
Не хотел никого разозлить, если что. Просто не представляю, где еще можно найти фидбэка.
Вышел в море
Из подъезда
Раскидав осколки брызг
Лужи, город канул в бездну
Пепел сигарету сгрыз
Остановка,
Люди, лица
Шум мотора, шум дверей
Еду, пятница, 6.30
Снег сгорает на людей
Вышел в улицу
До лета
Оставался молодым
Только люди сквозь поэта
Постоянно видят дым
Дым и пепел
Снег и слезы
Кофе, водка, смех и мат
На бульварах Берлиозы
Засмеялся невпопад
Злой ребенок
Он обижен
Оказалось, мир вокруг
Слишком сер и неподвижен
А казалось, лучший друг
Вырос, Жил
Какое горе
Пепел сигарету грыз,
Взрослый мальчик вышел в море,
Раскидав осколки брызг.
Не хотел никого разозлить, если что. Просто не представляю, где еще можно найти фидбэка.
>>462399
Очень, по-моему, весёлая шиза. Если есть какое-то место, где ещё какие-то штуки подобные есть, то кидай.
Очень, по-моему, весёлая шиза. Если есть какое-то место, где ещё какие-то штуки подобные есть, то кидай.
>>462402
Там редко бывает что-то такого же уровня.
Там редко бывает что-то такого же уровня.
>>462394
Может потому что другие поэты не так рьяно бросаются в теорию, или просто не нашли нужного комментатора.
Может потому что другие поэты не так рьяно бросаются в теорию, или просто не нашли нужного комментатора.
>>462401
Спасибо. Похожее пишет Свидригайлов же, это который Сатана печет блины.
Спасибо. Похожее пишет Свидригайлов же, это который Сатана печет блины.
>>462401
Было бы замечательно, если бы ты еще вот это прочел.
Дешевые будни
Газетных киосков
Тянуться мимо
Как нить Ариадны
Там в лабиринте
Обязан быть монстр
Обед поджидает,
Принюхавшись жадно
Но нет лабиринта
И нет уже зверя
И нить Ариадны
Истерлась напрасно
От голода умер
Какая потеря
Исчезли обеды
Истлели, прекрасно
В пустых оболочках
Волочатся вяло
Людские мыслишки
Сквозь будни киосков
У них свой обед
А потом все сначала
Стекают в киоски
Расплавленным воском
И я вместе с ними
Сочусь через окна
Борделей, пивных
И других заведений
Достану свой ланч
Оболочка промокла
Я сам оболочка
Какая потеря
Было бы замечательно, если бы ты еще вот это прочел.
Дешевые будни
Газетных киосков
Тянуться мимо
Как нить Ариадны
Там в лабиринте
Обязан быть монстр
Обед поджидает,
Принюхавшись жадно
Но нет лабиринта
И нет уже зверя
И нить Ариадны
Истерлась напрасно
От голода умер
Какая потеря
Исчезли обеды
Истлели, прекрасно
В пустых оболочках
Волочатся вяло
Людские мыслишки
Сквозь будни киосков
У них свой обед
А потом все сначала
Стекают в киоски
Расплавленным воском
И я вместе с ними
Сочусь через окна
Борделей, пивных
И других заведений
Достану свой ланч
Оболочка промокла
Я сам оболочка
Какая потеря
>>462401
Было бы замечательно, если бы ты еще вот это прочел.
Дешевые будни
Газетных киосков
Тянуться мимо
Как нить Ариадны
Там в лабиринте
Обязан быть монстр
Обед поджидает,
Принюхавшись жадно
Но нет лабиринта
И нет уже зверя
И нить Ариадны
Истерлась напрасно
От голода умер
Какая потеря
Исчезли обеды
Истлели, прекрасно
В пустых оболочках
Волочатся вяло
Людские мыслишки
Сквозь будни киосков
У них свой обед
А потом все сначала
Стекают в киоски
Расплавленным воском
И я вместе с ними
Сочусь через окна
Борделей, пивных
И других заведений
Достану свой ланч
Оболочка промокла
Я сам оболочка
Какая потеря
Было бы замечательно, если бы ты еще вот это прочел.
Дешевые будни
Газетных киосков
Тянуться мимо
Как нить Ариадны
Там в лабиринте
Обязан быть монстр
Обед поджидает,
Принюхавшись жадно
Но нет лабиринта
И нет уже зверя
И нить Ариадны
Истерлась напрасно
От голода умер
Какая потеря
Исчезли обеды
Истлели, прекрасно
В пустых оболочках
Волочатся вяло
Людские мыслишки
Сквозь будни киосков
У них свой обед
А потом все сначала
Стекают в киоски
Расплавленным воском
И я вместе с ними
Сочусь через окна
Борделей, пивных
И других заведений
Достану свой ланч
Оболочка промокла
Я сам оболочка
Какая потеря
>>462412
В современном искусстве иначе ничего и не останется. Транслит - самый яркий. В воздухе-то и пополнений фактически нет, новоприбывшие размываются.
В современном искусстве иначе ничего и не останется. Транслит - самый яркий. В воздухе-то и пополнений фактически нет, новоприбывшие размываются.
Ребятушечки куда подевались всякие писательские кружки и объединения? есть ли сейчас какие-нибудь новые литературные кружки?? Как создать свой в мухосрани?
>>462726
Поорал. Я разок ходил на литерный клуб своего института (кемгу), с рассказом, меня там вроде похвалили, но потом тупо стало лень
Поорал. Я разок ходил на литерный клуб своего института (кемгу), с рассказом, меня там вроде похвалили, но потом тупо стало лень
>>462733
Ну ты сам подумай, какие таланты могут быть в мухсорани? Максимум - "чуть выше базового уровня" школьных сочинений.
Ну ты сам подумай, какие таланты могут быть в мухсорани? Максимум - "чуть выше базового уровня" школьных сочинений.
>>462726
Их дохуя, там сидят маразматики и прочие графоманы, ничего хорошего от пребывания в подобном не светит.
Их дохуя, там сидят маразматики и прочие графоманы, ничего хорошего от пребывания в подобном не светит.
>>462726
А зачем эти кружки? Чтобы всякие посредственности в писателей и поэтов поигрались? Не думаю, что сегодня есть какие-то группы, которые могут предложить что-то более-менее внятное, какой-нибудь достойный внимания манифест. Нынче, пожалуй, если графоманы и кучкуются, то специально шобы прям как символисты/футуристы/обэриуты и прочие.
А зачем эти кружки? Чтобы всякие посредственности в писателей и поэтов поигрались? Не думаю, что сегодня есть какие-то группы, которые могут предложить что-то более-менее внятное, какой-нибудь достойный внимания манифест. Нынче, пожалуй, если графоманы и кучкуются, то специально шобы прям как символисты/футуристы/обэриуты и прочие.
>>460350 (OP)
Сука, что за дерьмо ты пишешь. Ты это в школьном учебнике литературы взял?
>познанием миpa при помощи образов
Сука, что за дерьмо ты пишешь. Ты это в школьном учебнике литературы взял?
>>462856
Нет, ну какая-никакая движуха и общение некоторым людям все же нужны. Но не такие, как нынешние "Ступени" в Нижнем Тагиле, например. Это вот феерия беззаветного пиздеца, друзья мои.
Нет, ну какая-никакая движуха и общение некоторым людям все же нужны. Но не такие, как нынешние "Ступени" в Нижнем Тагиле, например. Это вот феерия беззаветного пиздеца, друзья мои.
>>462941
ого нижний тагил это где то 200 км от меня
Серов-кун ,может вкатится в их кружок, что с ним не так?
ого нижний тагил это где то 200 км от меня
Серов-кун ,может вкатится в их кружок, что с ним не так?
>>464087
Реалист-романтик.
Реалист-романтик.
>>464087
Годный репер
Годный репер
>>464087
Реп-артист
Реп-артист
>>462973
Трудно объяснить в двух словах. Местечковые они какие-то, без выхода во внешний мир. Погугли лучше поэтические фестивали (их дохуя по всей стране, хоть на один да съездишь, если что-то). В Кыштыме вот, в Челябинской области что-то такое проходит летом, познакомишься с людьми, побухаешь, обменяешься поэтическим опытом и пустишь свою жизнь под откос. Самое то.
Трудно объяснить в двух словах. Местечковые они какие-то, без выхода во внешний мир. Погугли лучше поэтические фестивали (их дохуя по всей стране, хоть на один да съездишь, если что-то). В Кыштыме вот, в Челябинской области что-то такое проходит летом, познакомишься с людьми, побухаешь, обменяешься поэтическим опытом и пустишь свою жизнь под откос. Самое то.
В diy треда не нашел, поэтому спрошу тут. Что почитать о развитии темы в стихотворении, как она вообще строится, как строится смысловая форма? Может есть какие-то полезные книги на эту тему, или просто хорошие. Справочник по стихосложению читал, там об этом нет ничего.
Почему у Пушкина такая зацикленность на ебле? Через строчку про сиськи, ланиты, пезды, ножки, жопы. Такое впечатление что он был не грозный ебарь как принято считать, а человек с большими проблемами в этой сфере.
>>465826
Богатый внутренний мир ниггерской обезьяны, которую научили говорить и писать стишки.
Богатый внутренний мир ниггерской обезьяны, которую научили говорить и писать стишки.
Белый день занялся над столицей,
Сладко спит молодая жена,
Только труженик муж бледнолицый
Не ложится - ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажет
Дорогой и красивый наряд...
Ничего ему Маша не скажет,
Только взглянет... убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада,
Так пускай в нем не видит врага:
Два таких он ей купит наряда.
А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство:
Под рукою казенный сундук;
Но испорчен он был с малолетства
Изученьем опасных наук.
Человек он был новой породы:
Исключительно честь понимал,
И безгрешные даже доходы
Называл воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще,
Не франтить, не тянуться бы в свет,-
Да обидно покажется теще,
Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор... только с Машей не сладишь,
Не втолкуешь - глупа, молода!
Скажет: "Так за любовь мою платишь!"
Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа,
И болит-надрывается грудь...
Наконец наступила суббота:
Вот и праздник - пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу,
Выпив полную чашу труда,
Наслаждения полную чашу
Жадно пьет... и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали,
То минуты порой хороши,
Но и самая радость едва ли
Не вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянет свой сиротский удел,
И - бедняжка!- ума не приложит:
Отчего он так быстро сгорел?
Сладко спит молодая жена,
Только труженик муж бледнолицый
Не ложится - ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажет
Дорогой и красивый наряд...
Ничего ему Маша не скажет,
Только взглянет... убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада,
Так пускай в нем не видит врага:
Два таких он ей купит наряда.
А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство:
Под рукою казенный сундук;
Но испорчен он был с малолетства
Изученьем опасных наук.
Человек он был новой породы:
Исключительно честь понимал,
И безгрешные даже доходы
Называл воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще,
Не франтить, не тянуться бы в свет,-
Да обидно покажется теще,
Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор... только с Машей не сладишь,
Не втолкуешь - глупа, молода!
Скажет: "Так за любовь мою платишь!"
Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа,
И болит-надрывается грудь...
Наконец наступила суббота:
Вот и праздник - пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу,
Выпив полную чашу труда,
Наслаждения полную чашу
Жадно пьет... и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали,
То минуты порой хороши,
Но и самая радость едва ли
Не вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянет свой сиротский удел,
И - бедняжка!- ума не приложит:
Отчего он так быстро сгорел?
Белый день занялся над столицей,
Сладко спит молодая жена,
Только труженик муж бледнолицый
Не ложится - ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажет
Дорогой и красивый наряд...
Ничего ему Маша не скажет,
Только взглянет... убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада,
Так пускай в нем не видит врага:
Два таких он ей купит наряда.
А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство:
Под рукою казенный сундук;
Но испорчен он был с малолетства
Изученьем опасных наук.
Человек он был новой породы:
Исключительно честь понимал,
И безгрешные даже доходы
Называл воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще,
Не франтить, не тянуться бы в свет,-
Да обидно покажется теще,
Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор... только с Машей не сладишь,
Не втолкуешь - глупа, молода!
Скажет: "Так за любовь мою платишь!"
Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа,
И болит-надрывается грудь...
Наконец наступила суббота:
Вот и праздник - пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу,
Выпив полную чашу труда,
Наслаждения полную чашу
Жадно пьет... и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали,
То минуты порой хороши,
Но и самая радость едва ли
Не вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянет свой сиротский удел,
И - бедняжка!- ума не приложит:
Отчего он так быстро сгорел?
Сладко спит молодая жена,
Только труженик муж бледнолицый
Не ложится - ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажет
Дорогой и красивый наряд...
Ничего ему Маша не скажет,
Только взглянет... убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада,
Так пускай в нем не видит врага:
Два таких он ей купит наряда.
А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство:
Под рукою казенный сундук;
Но испорчен он был с малолетства
Изученьем опасных наук.
Человек он был новой породы:
Исключительно честь понимал,
И безгрешные даже доходы
Называл воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще,
Не франтить, не тянуться бы в свет,-
Да обидно покажется теще,
Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор... только с Машей не сладишь,
Не втолкуешь - глупа, молода!
Скажет: "Так за любовь мою платишь!"
Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа,
И болит-надрывается грудь...
Наконец наступила суббота:
Вот и праздник - пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу,
Выпив полную чашу труда,
Наслаждения полную чашу
Жадно пьет... и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали,
То минуты порой хороши,
Но и самая радость едва ли
Не вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянет свой сиротский удел,
И - бедняжка!- ума не приложит:
Отчего он так быстро сгорел?
>>465826
Пушкин очень дрочил на античную поэзию многие его стихи это очень вольные переводы Овидия, например, только об этом говорить не принято, а там использование эротики в поэзии было обычным делом. Просто в нашей русской поэзии эротика как-то не прижилась, в отличии от остальной европейской, поэтому это так смущающе выглядит.
Пушкин очень дрочил на античную поэзию многие его стихи это очень вольные переводы Овидия, например, только об этом говорить не принято, а там использование эротики в поэзии было обычным делом. Просто в нашей русской поэзии эротика как-то не прижилась, в отличии от остальной европейской, поэтому это так смущающе выглядит.
>>465840
Не читал. Спасибо
Не читал. Спасибо
Решил почитать Блока, нихуя не понятно, похоже на наркоманский бред Летова. Понятно, что символизм вся хуйня, но вот Мережковский, Бальмонт нормально зашли, там хоть какие-то образы возникают в голове когда их читаешь, а у Блока как-то очень хаотично все, нипанятно, мда.
>>465861
Даже вспомнить строки можно:
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал
Все мы помним о чём там писал этот ваш Апулей.
Даже вспомнить строки можно:
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал
Все мы помним о чём там писал этот ваш Апулей.
>>465826
Скорее у других поэтов всё было хуево, по сравнению с Пушкеным.
Скорее у других поэтов всё было хуево, по сравнению с Пушкеным.
Репостну свой вопрос из реквестача.
>Посоветуйте годной русской/российской поэзии. Кто самый топчик, например?
>>466125
Давай, приведи пример.
Ты просто слабо знаком с поэзией, потому что тебя с детства кормят только лучшими её образцами. Конечно, Пушкин будет выглядеть слабовато, когда ты кроме Пушкина ничего и не знал.
Давай, приведи пример.
Ты просто слабо знаком с поэзией, потому что тебя с детства кормят только лучшими её образцами. Конечно, Пушкин будет выглядеть слабовато, когда ты кроме Пушкина ничего и не знал.
>>466188
Ладно, я хуево сформулировал вопрос, годнота вообще субъективное понятие. Надо подумать и переспросить более внятно.
Ладно, я хуево сформулировал вопрос, годнота вообще субъективное понятие. Надо подумать и переспросить более внятно.
>>465972
>>466125
>>466378
Из ХІХ века мастрид (помимо всяких очевидных Пушкиных) — это Тютчев (только не про грозу в начале мая, а что-то посерьёзнее) и Баратынский, интересен Фофанов. Символизм конца XIX—самого начала ХХ века — Мережковский, обязательно Сологуб, ранний Брюсов, ранний же Бальмонт (до сборника "Только любовь", дальше сплошные самоповторы и графомания), если заинтересовала эта тема — Коневской, Гиппиус, Добролюбов. Младший символизм — Вяч. Иванов, Белый, Блок (опять же, лучше читать сборниками, а не полтора хрестоматийных стихотворения), Сергей Соловьёв. Анненский — поэт вне течений (хотя корни прочно уходят в символизм), но очень талантливый и значимый. Из акмеистов вместо заебавших Гумилёва и Ахматовой посоветую Зенкевича с Нарбутом, такой-то натурализм. Мандельштам обязателен для ознакомления. Футуризм и прочий авангард — Кручёных, Гнедов, Олимпов, Каменский (желательно "железобетонные поэмы", остальное у него на порядок слабее и скучнее), Шершеневич, Хлебников. Мариенгоф ещё, Пастернак. Ну а всё, что позднее — это вообще уже отдельный разговор.
>>466125
>>466378
Из ХІХ века мастрид (помимо всяких очевидных Пушкиных) — это Тютчев (только не про грозу в начале мая, а что-то посерьёзнее) и Баратынский, интересен Фофанов. Символизм конца XIX—самого начала ХХ века — Мережковский, обязательно Сологуб, ранний Брюсов, ранний же Бальмонт (до сборника "Только любовь", дальше сплошные самоповторы и графомания), если заинтересовала эта тема — Коневской, Гиппиус, Добролюбов. Младший символизм — Вяч. Иванов, Белый, Блок (опять же, лучше читать сборниками, а не полтора хрестоматийных стихотворения), Сергей Соловьёв. Анненский — поэт вне течений (хотя корни прочно уходят в символизм), но очень талантливый и значимый. Из акмеистов вместо заебавших Гумилёва и Ахматовой посоветую Зенкевича с Нарбутом, такой-то натурализм. Мандельштам обязателен для ознакомления. Футуризм и прочий авангард — Кручёных, Гнедов, Олимпов, Каменский (желательно "железобетонные поэмы", остальное у него на порядок слабее и скучнее), Шершеневич, Хлебников. Мариенгоф ещё, Пастернак. Ну а всё, что позднее — это вообще уже отдельный разговор.
Аноны, как вам творчество Роберта Рождественского? Публикую тут нетипичное для него произведение.
Постскриптум.
Когда в крематории
мое мертвое тело начнет гореть,
вздрогну я напоследок в гробу нелюдимом.
А потом успокоюсь.
И молча буду смотреть,
как моя неуверенность
становится уверенным дымом.
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой.
Дым от сгоревшей памяти.
Дым от сгоревшей лени.
Дым от всего, что когда-то
называлось моей судьбой
и выражалось буковками
лирических отступлений...
Усталые кости мои,
треща, превратятся в прах.
И нервы, напрягшись, лопнут.
И кровь испарится.
Сгорят мои мелкие прежние страхи
и огромный нынешний страх.
И стихи, которые долго снились,
а потом перестали сниться.
Дым из высокой трубы
будет плыть и плыть.
Вроде бы мой, а по сути — вовсе ничей...
Считайте, что я так и не бросил курить
вопреки запретам жены.
И советам врачей...
Сгорит потаенная радость.
Уйдет ежедневная боль.
Останутся те, кто заплакал.
Останутся те, кто рядом...
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой...
...Представляю, какая труба над адом!
Постскриптум.
Когда в крематории
мое мертвое тело начнет гореть,
вздрогну я напоследок в гробу нелюдимом.
А потом успокоюсь.
И молча буду смотреть,
как моя неуверенность
становится уверенным дымом.
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой.
Дым от сгоревшей памяти.
Дым от сгоревшей лени.
Дым от всего, что когда-то
называлось моей судьбой
и выражалось буковками
лирических отступлений...
Усталые кости мои,
треща, превратятся в прах.
И нервы, напрягшись, лопнут.
И кровь испарится.
Сгорят мои мелкие прежние страхи
и огромный нынешний страх.
И стихи, которые долго снились,
а потом перестали сниться.
Дым из высокой трубы
будет плыть и плыть.
Вроде бы мой, а по сути — вовсе ничей...
Считайте, что я так и не бросил курить
вопреки запретам жены.
И советам врачей...
Сгорит потаенная радость.
Уйдет ежедневная боль.
Останутся те, кто заплакал.
Останутся те, кто рядом...
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой...
...Представляю, какая труба над адом!
Аноны, как вам творчество Роберта Рождественского? Публикую тут нетипичное для него произведение.
Постскриптум.
Когда в крематории
мое мертвое тело начнет гореть,
вздрогну я напоследок в гробу нелюдимом.
А потом успокоюсь.
И молча буду смотреть,
как моя неуверенность
становится уверенным дымом.
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой.
Дым от сгоревшей памяти.
Дым от сгоревшей лени.
Дым от всего, что когда-то
называлось моей судьбой
и выражалось буковками
лирических отступлений...
Усталые кости мои,
треща, превратятся в прах.
И нервы, напрягшись, лопнут.
И кровь испарится.
Сгорят мои мелкие прежние страхи
и огромный нынешний страх.
И стихи, которые долго снились,
а потом перестали сниться.
Дым из высокой трубы
будет плыть и плыть.
Вроде бы мой, а по сути — вовсе ничей...
Считайте, что я так и не бросил курить
вопреки запретам жены.
И советам врачей...
Сгорит потаенная радость.
Уйдет ежедневная боль.
Останутся те, кто заплакал.
Останутся те, кто рядом...
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой...
...Представляю, какая труба над адом!
Постскриптум.
Когда в крематории
мое мертвое тело начнет гореть,
вздрогну я напоследок в гробу нелюдимом.
А потом успокоюсь.
И молча буду смотреть,
как моя неуверенность
становится уверенным дымом.
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой.
Дым от сгоревшей памяти.
Дым от сгоревшей лени.
Дым от всего, что когда-то
называлось моей судьбой
и выражалось буковками
лирических отступлений...
Усталые кости мои,
треща, превратятся в прах.
И нервы, напрягшись, лопнут.
И кровь испарится.
Сгорят мои мелкие прежние страхи
и огромный нынешний страх.
И стихи, которые долго снились,
а потом перестали сниться.
Дым из высокой трубы
будет плыть и плыть.
Вроде бы мой, а по сути — вовсе ничей...
Считайте, что я так и не бросил курить
вопреки запретам жены.
И советам врачей...
Сгорит потаенная радость.
Уйдет ежедневная боль.
Останутся те, кто заплакал.
Останутся те, кто рядом...
Дым над трубой крематория.
Дым над трубой...
...Представляю, какая труба над адом!
>>468130
Что-то в нем, внезапно, блюзовое такое есть.
>Аноны, как вам творчество Роберта Рождественского? Публикую тут нетипичное для него произведение.
Что-то в нем, внезапно, блюзовое такое есть.
>>468415
Кто это и зачем он здесь?
Кто это и зачем он здесь?
Палю лучших поэтов планеты:
Гесиод, Гомер, античные поэты и аэды (Сапфо, Пиндар, Феогнид и др.), Данте, Чосер, Петрарка, Шекспир, Гете, Мильтон, Новалис, Гельдерлин, Бодлер, Рембо, Лотреамон, Малларме, Рильке, Верлен, Паунд, Мережковский, Брюсов, Волошин, Поплавский, Бальмонт, Сологуб, Минский, Чулков, Блок, Ходасевич, Ахматова, Гиппиус, Кузмин, Бродский.
Гесиод, Гомер, античные поэты и аэды (Сапфо, Пиндар, Феогнид и др.), Данте, Чосер, Петрарка, Шекспир, Гете, Мильтон, Новалис, Гельдерлин, Бодлер, Рембо, Лотреамон, Малларме, Рильке, Верлен, Паунд, Мережковский, Брюсов, Волошин, Поплавский, Бальмонт, Сологуб, Минский, Чулков, Блок, Ходасевич, Ахматова, Гиппиус, Кузмин, Бродский.
>>468480
На русском языке вся эта троица для человека, далёкого от теории поэзии, покажется обычным и иногда бессвязным текстом с редкой рифмой.
>Бодлер, Рембо, Лотреамон,
На русском языке вся эта троица для человека, далёкого от теории поэзии, покажется обычным и иногда бессвязным текстом с редкой рифмой.
>>468480
Поплавский, Кузмин, Чулков, Бродский? Но ведь они явно не в одном ряду с Гомером.
Опять же, Бродский есть, а Пушкина нет. Йосю дико зафорсили, во все списки пихают.
Поплавский, Кузмин, Чулков, Бродский? Но ведь они явно не в одном ряду с Гомером.
Опять же, Бродский есть, а Пушкина нет. Йосю дико зафорсили, во все списки пихают.
>>468492
По твоей логике вообще нужно всех исключить кроме Гомера, Данте и какого-нибудь Гете. А кого читать тогда? Я вот люблю символистов, потому решил включить их. Насчет Пушкина, Есенина, Маяковского и прочих Лермонтовых: они незаметно попали в категорию «по умолчанию». Во-первых их читают школотроны, а во-вторых я не считаю их гениальными, как многие. Они формируют серого, «среднего» человека. А Бродский мне нравится. И зафорсили не «его», а как раз его хейт, так что не кукарекай.
inb4: https://vk.com/brodskybro
По твоей логике вообще нужно всех исключить кроме Гомера, Данте и какого-нибудь Гете. А кого читать тогда? Я вот люблю символистов, потому решил включить их. Насчет Пушкина, Есенина, Маяковского и прочих Лермонтовых: они незаметно попали в категорию «по умолчанию». Во-первых их читают школотроны, а во-вторых я не считаю их гениальными, как многие. Они формируют серого, «среднего» человека. А Бродский мне нравится. И зафорсили не «его», а как раз его хейт, так что не кукарекай.
inb4: https://vk.com/brodskybro
>>468507
Ясно. Иди читай Пушкина друг, кто ж тебе против. Но потом не удивляйся что вырастешь обычным жлобом, который считает себя интеллектуалистом.
Ясно. Иди читай Пушкина друг, кто ж тебе против. Но потом не удивляйся что вырастешь обычным жлобом, который считает себя интеллектуалистом.
>>468508
Ты серьезно, или это пародия? Это ведь уже к концу XIX века среди гимназистов было дурновкусием (конечно, там свои "бродские" были).
>фу быдла в шкалке пушкина-хуюшкина четает)) не то чта я илита самого БРОДСКОГО вместо домашки наяриваю)
Ты серьезно, или это пародия? Это ведь уже к концу XIX века среди гимназистов было дурновкусием (конечно, там свои "бродские" были).
>>468508
Видишь ли, бэби, Бродский был образованным человеком. Образованный человек в России Пушкина читает и помнит, поэт обязан знать его чуть ли не наизусть. Это как с Шекспиром на Западе: можешь сколько угодно, по примеру Льва Николаевича, считать его бездарным пошляком-графоманом, но знать "Гамлета" изволь, иначе выпадешь из системы ассоциаций целой культуры.
Бродский был поэтом. В его творчестве просто ДОХУИЩА отсылок к Александру Сергеевичу, не считая остальных классиков. Поэтому в >>468506 ты попросту признаешься в том, что принципиально не понимаешь поэтику Иосифа Александровича, да и попросту расписываешься в невежестве, которого профессор Бродский тебе никогда бы не простилон и вообще порядочным мудаком был, но это к делу не относится. Говоря проще - ты нассал себе на голову.
Видишь ли, бэби, Бродский был образованным человеком. Образованный человек в России Пушкина читает и помнит, поэт обязан знать его чуть ли не наизусть. Это как с Шекспиром на Западе: можешь сколько угодно, по примеру Льва Николаевича, считать его бездарным пошляком-графоманом, но знать "Гамлета" изволь, иначе выпадешь из системы ассоциаций целой культуры.
Бродский был поэтом. В его творчестве просто ДОХУИЩА отсылок к Александру Сергеевичу, не считая остальных классиков. Поэтому в >>468506 ты попросту признаешься в том, что принципиально не понимаешь поэтику Иосифа Александровича, да и попросту расписываешься в невежестве, которого профессор Бродский тебе никогда бы не простилон и вообще порядочным мудаком был, но это к делу не относится. Говоря проще - ты нассал себе на голову.
>>468513
Где я написал что Пушкина не надо читать?
>>468512
О чем ты вообще, шизик? Что было дурновкусием?
>>468511
Разве не очевидно? Пушкины, Лермонтовы и Островские пишут обо всём, и ни о чем: о любви, о царе, о погоде. Они не открывают ничего нового, ничего не привносят и в целом являются лишь имитаторами и компиляторами.
Где я написал что Пушкина не надо читать?
>>468512
О чем ты вообще, шизик? Что было дурновкусием?
>>468511
Разве не очевидно? Пушкины, Лермонтовы и Островские пишут обо всём, и ни о чем: о любви, о царе, о погоде. Они не открывают ничего нового, ничего не привносят и в целом являются лишь имитаторами и компиляторами.
>>468521
Ты что, дурной? Чё ты несешь, блядь?
>Разве не очевидно? Пушкины, Лермонтовы и Островские пишут обо всём, и ни о чем: о любви, о царе, о погоде. Они не открывают ничего нового, ничего не привносят и в целом являются лишь имитаторами и компиляторами.
Ты что, дурной? Чё ты несешь, блядь?
Что про этого скажете? www.library.spbu.ru/dcol/jsp/RcWebBrowse.jsp?browse_layout=GRID&browse_start=0&browse_items=48&browse_sort=автору&browse_show_facets=true&browse_facet_sort=COUNT&browse_cid=&browse_facet_field_1=ROLE_AUTHOR&browse_facet_value_1=бобров,%20семен%20сергеевич
>>468597
Лучше конкретные произведения выбрасывай.
Лучше конкретные произведения выбрасывай.
Бамп
почему большинство поэтов и вообще литераторов имеют всратую внешность?
>>472876
Чем он так хорош? Абсолютно пустые же стихи. У него есть какая-то запись то ли на час, то ли на два, где он рассуждает про искусство, добавляя туда немного юмора и собственного творчества - ну, якобы понимает человек традицию, чтит, но современность диктует свои правила.
Объясните мне, знатоки поэзии - там правда что-то есть или это очередной распиаренный среди эмоциональной левой молодёжи творческий элемент? Моё мнение по отношению к нему не поменяется от вашего объяснения, но с мнение разбирающихся людей прочесть всё-таки интересно.
>Лёха Никонов
Чем он так хорош? Абсолютно пустые же стихи. У него есть какая-то запись то ли на час, то ли на два, где он рассуждает про искусство, добавляя туда немного юмора и собственного творчества - ну, якобы понимает человек традицию, чтит, но современность диктует свои правила.
Объясните мне, знатоки поэзии - там правда что-то есть или это очередной распиаренный среди эмоциональной левой молодёжи творческий элемент? Моё мнение по отношению к нему не поменяется от вашего объяснения, но с мнение разбирающихся людей прочесть всё-таки интересно.
139 Кб, 911x600
А существует ли такая книга на английском, где собраны лучшие стихотворения англоговорящих поэтов?
Изучаю ангельский, и хочу вкатиться в ихнюю поэзию, но нихуя не шарю кто где и что.
Изучаю ангельский, и хочу вкатиться в ихнюю поэзию, но нихуя не шарю кто где и что.
>>472878
Никонов вовремя себя успешно зафорсил именно как поэтца, а не русрокера, вот и вся хуйня. Умело отделил именно этот т.н. «поэтический» элемент от своей довольно тупорылой панкухи, стал тексты издавать отдельно и ездить отдельно от группы с т.н. поэтическими вечерами и читал умеренно лиричные с примесями грязи тексты умеренно фриковатым голосом. Вокруг уже наросла всякая мишура ассоциаций - проклятые поэты, рембы, есенины и т.д. Одно время, насколько я помню, его чуть ли не на нтв всяких показывали в педерачках про богему и т.д.
Для сферической в вакууме одухотворенной телочки, изо всех сил «котирующей поэзию», Никонов, Бродский, Полозкова - самый очевидный энтрилевел.
Никонов вовремя себя успешно зафорсил именно как поэтца, а не русрокера, вот и вся хуйня. Умело отделил именно этот т.н. «поэтический» элемент от своей довольно тупорылой панкухи, стал тексты издавать отдельно и ездить отдельно от группы с т.н. поэтическими вечерами и читал умеренно лиричные с примесями грязи тексты умеренно фриковатым голосом. Вокруг уже наросла всякая мишура ассоциаций - проклятые поэты, рембы, есенины и т.д. Одно время, насколько я помню, его чуть ли не на нтв всяких показывали в педерачках про богему и т.д.
Для сферической в вакууме одухотворенной телочки, изо всех сил «котирующей поэзию», Никонов, Бродский, Полозкова - самый очевидный энтрилевел.
![660x44016f434e0e924cc37de5232c0dfbf06f53@600x4000x59f912611[...]](https://2ch.hk//bo/src/460350/14947819756570.jpg)
>>472881
Другими словами - православный Джи Джи Аллен, запоздавший, как обычно, лет на дцать. Печальное зрелище.
Я вообще, на самом деле, стараюсь всё больше оградиться от сторонней по отношению к конкретному творческому акту информации - люди настолько приноровились к рекламе, что теперь любой дерьмовый продукт рекламируется, как нечто специфическое и, в конце концов, являющееся финальной стадией переработки традиционных ценностей; кто чуть честнее, те признаются, что просто хуйней занимаются и шатают устои. Скучно, конечно, и то, и другое.
Другими словами - православный Джи Джи Аллен, запоздавший, как обычно, лет на дцать. Печальное зрелище.
Я вообще, на самом деле, стараюсь всё больше оградиться от сторонней по отношению к конкретному творческому акту информации - люди настолько приноровились к рекламе, что теперь любой дерьмовый продукт рекламируется, как нечто специфическое и, в конце концов, являющееся финальной стадией переработки традиционных ценностей; кто чуть честнее, те признаются, что просто хуйней занимаются и шатают устои. Скучно, конечно, и то, и другое.
26 Кб, 396x400
Я – женщина, а, значит, я – актриса.
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я – женщина, а, значит, я – царица,
Возлюбленная всех земных царей.
Я – женщина, а, значит я – рабыня,
Познавшая соленый вкус обид.
Я – женщина, а, значит, я – пустыня,
Которая тебя испепелит.
Я – женщина, сильна я поневоле.
Но, знаешь, если жизнь – борьба,
Я – женщина, я слабая до боли,
Я – женщина, а, значит, я – судьба!
Я – женщина, я – просто вспышка страсти.
Но мой удел – терпение и труд.
Я – женщина, я – то большое счастье,
Которое совсем не берегут!
Я – женщина и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я – женщина, а, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.
Я – женщина и все дороги мира
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я – женщина, я избранная Богом,
Хотя уже наказанная Им....
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я – женщина, а, значит, я – царица,
Возлюбленная всех земных царей.
Я – женщина, а, значит я – рабыня,
Познавшая соленый вкус обид.
Я – женщина, а, значит, я – пустыня,
Которая тебя испепелит.
Я – женщина, сильна я поневоле.
Но, знаешь, если жизнь – борьба,
Я – женщина, я слабая до боли,
Я – женщина, а, значит, я – судьба!
Я – женщина, я – просто вспышка страсти.
Но мой удел – терпение и труд.
Я – женщина, я – то большое счастье,
Которое совсем не берегут!
Я – женщина и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я – женщина, а, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.
Я – женщина и все дороги мира
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я – женщина, я избранная Богом,
Хотя уже наказанная Им....
26 Кб, 396x400
Я – женщина, а, значит, я – актриса.
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я – женщина, а, значит, я – царица,
Возлюбленная всех земных царей.
Я – женщина, а, значит я – рабыня,
Познавшая соленый вкус обид.
Я – женщина, а, значит, я – пустыня,
Которая тебя испепелит.
Я – женщина, сильна я поневоле.
Но, знаешь, если жизнь – борьба,
Я – женщина, я слабая до боли,
Я – женщина, а, значит, я – судьба!
Я – женщина, я – просто вспышка страсти.
Но мой удел – терпение и труд.
Я – женщина, я – то большое счастье,
Которое совсем не берегут!
Я – женщина и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я – женщина, а, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.
Я – женщина и все дороги мира
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я – женщина, я избранная Богом,
Хотя уже наказанная Им....
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я – женщина, а, значит, я – царица,
Возлюбленная всех земных царей.
Я – женщина, а, значит я – рабыня,
Познавшая соленый вкус обид.
Я – женщина, а, значит, я – пустыня,
Которая тебя испепелит.
Я – женщина, сильна я поневоле.
Но, знаешь, если жизнь – борьба,
Я – женщина, я слабая до боли,
Я – женщина, а, значит, я – судьба!
Я – женщина, я – просто вспышка страсти.
Но мой удел – терпение и труд.
Я – женщина, я – то большое счастье,
Которое совсем не берегут!
Я – женщина и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я – женщина, а, значит, я прекрасна
С младенчества до старости седой.
Я – женщина и все дороги мира
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я – женщина, я избранная Богом,
Хотя уже наказанная Им....
А кто-нибудь из посетителей треда пишет что-то? Было бы любопытно взглянуть. В стихотреде издача бывал, создалось ощущение, что там сидят люди, пытающиеся найти формулу уникально хуёвого стихотворения, причём у большинства даже получается
>>472978
есть же отдельная доска для пейсателей
есть же отдельная доска для пейсателей
>>472978
Я много лет хочу что-нибудь сам начать писать, но чем больше времени проходит, тем страшнее мне подойти к этому делу - понемногу увеличивается количество прочитанной литературы, строгость суждения оттачивается, уверенность в себе пропадает и всё такое. С прозой так ничего и не вышло. Я даже читал всякие "Путь художника", чтоб уверенность какую-то обрести, на волне энтузиазма показать себе, что главное просто начать и всё в таком духе - нихрена у меня не получилось.
А вот с десяток хреновых стихов я написал, но сразу после написания я рвал бумагу, на которой писал, и выкидывал её. Последний раз, например, я что-то придумал, лёжа в свой прошлый день рождения в наркологической больнице, в детоксе. Прошёл почти ровно год. Оказывается, стихи это очень трудно.
Я много лет хочу что-нибудь сам начать писать, но чем больше времени проходит, тем страшнее мне подойти к этому делу - понемногу увеличивается количество прочитанной литературы, строгость суждения оттачивается, уверенность в себе пропадает и всё такое. С прозой так ничего и не вышло. Я даже читал всякие "Путь художника", чтоб уверенность какую-то обрести, на волне энтузиазма показать себе, что главное просто начать и всё в таком духе - нихрена у меня не получилось.
А вот с десяток хреновых стихов я написал, но сразу после написания я рвал бумагу, на которой писал, и выкидывал её. Последний раз, например, я что-то придумал, лёжа в свой прошлый день рождения в наркологической больнице, в детоксе. Прошёл почти ровно год. Оказывается, стихи это очень трудно.
немного андерграудной ну как андерграудной,
довольно часто форсяцийся персонажно но все же годноты в тред
http://mass-murder-mass.narod.ru/main.html
довольно часто форсяцийся персонажно но все же годноты в тред
http://mass-murder-mass.narod.ru/main.html
>>473041
Это хуже стишков от пенсионеров на проза. ру.
Это хуже стишков от пенсионеров на проза. ру.
Что о поэзии прочитать, чтобы понимать, о чём речь идёт вообще? Не столько техническую часть, сколько культурно-информативную - не просто обрывки википедии по жанрам, а что-то более целостное и связное. Буду признателен, если посоветуете.
>>473112
гуго фридрих "структура современной лирики"
гуго фридрих "структура современной лирики"
Аноны, вопрос такой.
Я в свое время наткнулся на Эрнеста Доусона и очень проникся.
С удивлением обнаружил, что он практически не переведен на русский, есть только единичные варианты некоторых стихотворений в инете.
Собственно, я сам иногда перевожу ради удовольствия, поэтому как-то сходу перевел почти половину его сборника. Вот думаю - стоит вообще продолжать? Это кому-то может быть нужно?
Из очевидных профитов - только мое моральное удовлетворение, из минусов - я, разумеется, так или иначе искажаю поэзию, что неизбежно и в хорошем-то переводе, а уж у дилетанта, вроде меня, и подавно, к тому же, куда-то, кроме как в стол и свою страничку на какой-нибудь стихире деваться вроде как нет смысла.
В общем, хочу советов мудрых, а то первоначальный энтузиазм несколько угас.
Я в свое время наткнулся на Эрнеста Доусона и очень проникся.
С удивлением обнаружил, что он практически не переведен на русский, есть только единичные варианты некоторых стихотворений в инете.
Собственно, я сам иногда перевожу ради удовольствия, поэтому как-то сходу перевел почти половину его сборника. Вот думаю - стоит вообще продолжать? Это кому-то может быть нужно?
Из очевидных профитов - только мое моральное удовлетворение, из минусов - я, разумеется, так или иначе искажаю поэзию, что неизбежно и в хорошем-то переводе, а уж у дилетанта, вроде меня, и подавно, к тому же, куда-то, кроме как в стол и свою страничку на какой-нибудь стихире деваться вроде как нет смысла.
В общем, хочу советов мудрых, а то первоначальный энтузиазм несколько угас.
1 Мб, 800x704
Буканоны, посоветуйте любого современного поэта, который свободно пишет различными классическими стихотворными размерами, но при этом не скатывается в чернуху/обмусоливание бытовухи/подражания классикам. Чтобы остро, изящно, чтобы сам стих напоминал свернутую пружинку, распремляющуюся после прочтения. Есть кто-нибудь такой вообще?
>>473831
Добавлю: современная поэзия неудовлетворительна. Все поэты, которые публикуются в современных альманахах, мелькают в рунете - полное говно. Рэподети тоже идут лесом - формальное наворачивание риф их кумирами не то, что приличные люди считают поэзией. Умерший Евтушенко гениальнее всех наших современников, хотя и у него была уйма конъюнктурной пошлятины и заплачек, но кое-что было гениальным, например:
Я товарища хороню.
Эту тайну я хмуро храню.
Для других он еще живой.
Для других он еще с женой,
для других еще с ним дружу,
ибо с ним в рестораны хожу.
Никому я не расскажу,
Никому -
что с мертвым дружу.
Говорю не с его чистотой,
а с нечистою пустотой.
И не дружеская простота -
держит рюмку в руке пустота.
Ты прости,
что тебя не браню,
не браню,
а молчком хороню,
Это что же такое,
что?
У меня не умер никто,
и немного прожито лет,
а уж стольких товарищей нет.
Русский язык невероятно пластичный, живой и прекрасный. Я не понимаю, почему современники не сделают какой-нибудь 30-стопный кенинг, не напишут забористый венок сонетов по всем канонам, не сбацают подражания на все существующие размеры и формы.
Добавлю: современная поэзия неудовлетворительна. Все поэты, которые публикуются в современных альманахах, мелькают в рунете - полное говно. Рэподети тоже идут лесом - формальное наворачивание риф их кумирами не то, что приличные люди считают поэзией. Умерший Евтушенко гениальнее всех наших современников, хотя и у него была уйма конъюнктурной пошлятины и заплачек, но кое-что было гениальным, например:
Я товарища хороню.
Эту тайну я хмуро храню.
Для других он еще живой.
Для других он еще с женой,
для других еще с ним дружу,
ибо с ним в рестораны хожу.
Никому я не расскажу,
Никому -
что с мертвым дружу.
Говорю не с его чистотой,
а с нечистою пустотой.
И не дружеская простота -
держит рюмку в руке пустота.
Ты прости,
что тебя не браню,
не браню,
а молчком хороню,
Это что же такое,
что?
У меня не умер никто,
и немного прожито лет,
а уж стольких товарищей нет.
Русский язык невероятно пластичный, живой и прекрасный. Я не понимаю, почему современники не сделают какой-нибудь 30-стопный кенинг, не напишут забористый венок сонетов по всем канонам, не сбацают подражания на все существующие размеры и формы.
>>473831
Добавлю: современная поэзия неудовлетворительна. Все поэты, которые публикуются в современных альманахах, мелькают в рунете - полное говно. Рэподети тоже идут лесом - формальное наворачивание риф их кумирами не то, что приличные люди считают поэзией. Умерший Евтушенко гениальнее всех наших современников, хотя и у него была уйма конъюнктурной пошлятины и заплачек, но кое-что было гениальным, например:
Я товарища хороню.
Эту тайну я хмуро храню.
Для других он еще живой.
Для других он еще с женой,
для других еще с ним дружу,
ибо с ним в рестораны хожу.
Никому я не расскажу,
Никому -
что с мертвым дружу.
Говорю не с его чистотой,
а с нечистою пустотой.
И не дружеская простота -
держит рюмку в руке пустота.
Ты прости,
что тебя не браню,
не браню,
а молчком хороню,
Это что же такое,
что?
У меня не умер никто,
и немного прожито лет,
а уж стольких товарищей нет.
Русский язык невероятно пластичный, живой и прекрасный. Я не понимаю, почему современники не сделают какой-нибудь 30-стопный кенинг, не напишут забористый венок сонетов по всем канонам, не сбацают подражания на все существующие размеры и формы.
Добавлю: современная поэзия неудовлетворительна. Все поэты, которые публикуются в современных альманахах, мелькают в рунете - полное говно. Рэподети тоже идут лесом - формальное наворачивание риф их кумирами не то, что приличные люди считают поэзией. Умерший Евтушенко гениальнее всех наших современников, хотя и у него была уйма конъюнктурной пошлятины и заплачек, но кое-что было гениальным, например:
Я товарища хороню.
Эту тайну я хмуро храню.
Для других он еще живой.
Для других он еще с женой,
для других еще с ним дружу,
ибо с ним в рестораны хожу.
Никому я не расскажу,
Никому -
что с мертвым дружу.
Говорю не с его чистотой,
а с нечистою пустотой.
И не дружеская простота -
держит рюмку в руке пустота.
Ты прости,
что тебя не браню,
не браню,
а молчком хороню,
Это что же такое,
что?
У меня не умер никто,
и немного прожито лет,
а уж стольких товарищей нет.
Русский язык невероятно пластичный, живой и прекрасный. Я не понимаю, почему современники не сделают какой-нибудь 30-стопный кенинг, не напишут забористый венок сонетов по всем канонам, не сбацают подражания на все существующие размеры и формы.
>>473811
Как наткнулся на него? Можешь из этой же эпохи что то подобное посоветовать? Просто чоран в одном интервью говорил мол, у англичан одно говно, но вот поэзия их, вот она всё оправдывает и ссылался на Доусона как раз, а кого ещё похожего можно почитать то?
Как наткнулся на него? Можешь из этой же эпохи что то подобное посоветовать? Просто чоран в одном интервью говорил мол, у англичан одно говно, но вот поэзия их, вот она всё оправдывает и ссылался на Доусона как раз, а кого ещё похожего можно почитать то?
>>473833
Хорошее стихотворение.
Хорошее стихотворение.
>>473857
Да совершенно случайно, если честно. Искал европейских декадентов, нашел какой-то Богом забытый сайт с рандомными сборниками поэзии, там же был и Доусон. Если не проебал - скину, там довольно много годноты.
Я не знаю, насколько местный анон может посчитать годнотой, но неожиданно зашла Эмили Дикинсон, причем зацепила изначально именно своей биографией - стихи у нее довольно странные, но жизненный путь определенно оценит любой битард.
>>473832
Вопрос в том, нужны ли издательствам переводы как таковые? Я связывался с литературными журналами, говорят, не их формат, не публикуют.
>>473858
Прости, они выложены в единственном месте на моей странице, а я лютый параноик до дианона.
Давай я когда что-нибудь следующее надумаю переводить - вброшу в тред прежде, чем выкладывать.
Да совершенно случайно, если честно. Искал европейских декадентов, нашел какой-то Богом забытый сайт с рандомными сборниками поэзии, там же был и Доусон. Если не проебал - скину, там довольно много годноты.
Я не знаю, насколько местный анон может посчитать годнотой, но неожиданно зашла Эмили Дикинсон, причем зацепила изначально именно своей биографией - стихи у нее довольно странные, но жизненный путь определенно оценит любой битард.
>>473832
Вопрос в том, нужны ли издательствам переводы как таковые? Я связывался с литературными журналами, говорят, не их формат, не публикуют.
>>473858
Прости, они выложены в единственном месте на моей странице, а я лютый параноик до дианона.
Давай я когда что-нибудь следующее надумаю переводить - вброшу в тред прежде, чем выкладывать.
>>473886
Окей, буду ждать.
>Давай я когда что-нибудь следующее надумаю переводить - вброшу в тред прежде, чем выкладывать.
Окей, буду ждать.
>>473886
Переводы поэзии точно нет - разве что академическим каким-нибудь (но у них обычно свои планы на эти дела, самотёк им нах не нужен). Ну, или квази-коммерческому изд-ву с претензией на интеллектуальность - типа "Колонны" или "Митиного". Но там без личных связей тоже вряд ли что получится.
мимо работал в изд-ве
>нужны ли издательствам переводы как таковые?
Переводы поэзии точно нет - разве что академическим каким-нибудь (но у них обычно свои планы на эти дела, самотёк им нах не нужен). Ну, или квази-коммерческому изд-ву с претензией на интеллектуальность - типа "Колонны" или "Митиного". Но там без личных связей тоже вряд ли что получится.
мимо работал в изд-ве
>>460350 (OP)
Поэзия для членодевок. Докажи что не прав.
Поэзия для членодевок. Докажи что не прав.
>>473953
О, очередной "яскозал". Поэзия - это язык богов, а не нытье пубертатных подростков насколько я понял, ты воспринимаешь её именно так.
О, очередной "яскозал". Поэзия - это язык богов, а не нытье пубертатных подростков насколько я понял, ты воспринимаешь её именно так.
Самое печальное поэтическое творчество, которое я когда-либо читал - это посмертный дневник, умирающего от рака крови, поэта Георгия Иванова. Но он и до этого был очень интересной персонойнесмотря на то, что фашизд.
Советую анону ознакомиться с его творчеством даже хронологически - очень уж занятно смотреть этот переход от помпезного акмеизма до невыносимо депрессивных стихотворений, пропитанных порой символизмом.
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля --
Одни снега, снега, поля, поля...
Снега, снега, снега... А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, снега, снега... А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия -- только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет,
Над тем, чему названья в мире нет.
Советую анону ознакомиться с его творчеством даже хронологически - очень уж занятно смотреть этот переход от помпезного акмеизма до невыносимо депрессивных стихотворений, пропитанных порой символизмом.
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля --
Одни снега, снега, поля, поля...
Снега, снега, снега... А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, снега, снега... А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия -- только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет,
Над тем, чему названья в мире нет.
Самое печальное поэтическое творчество, которое я когда-либо читал - это посмертный дневник, умирающего от рака крови, поэта Георгия Иванова. Но он и до этого был очень интересной персонойнесмотря на то, что фашизд.
Советую анону ознакомиться с его творчеством даже хронологически - очень уж занятно смотреть этот переход от помпезного акмеизма до невыносимо депрессивных стихотворений, пропитанных порой символизмом.
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля --
Одни снега, снега, поля, поля...
Снега, снега, снега... А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, снега, снега... А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия -- только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет,
Над тем, чему названья в мире нет.
Советую анону ознакомиться с его творчеством даже хронологически - очень уж занятно смотреть этот переход от помпезного акмеизма до невыносимо депрессивных стихотворений, пропитанных порой символизмом.
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля --
Одни снега, снега, поля, поля...
Снега, снега, снега... А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, снега, снега... А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия -- только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет,
Над тем, чему названья в мире нет.
>>473984
Богов, конечно, нет, но ты при этом прав.
Богов, конечно, нет, но ты при этом прав.
>>473993
Ангел стоял возле кровати,
Как санитар в белом халате.
— Цыц! — убеждал. — Что ты кричишь-то?..
Ты же у нас храбрый мальчишка...
Взял и унёс в звёздные дали,
Только меня здесь и видали.
Это конец, это финита.
Был Леонид — нет Леонида...
Я уплывал в душной сирени,
У трубачей губы серели.
Им недосуг — им бы удрать бы:
Кто-то их взял прямо со свадьбы.
Больно нужна им панихида...
Был Леонид, нет Леонида.
Горный аул слушал «Аиду»,
Наш мюзик-холл плыл во Флориду.
В тысячный раз шёл образцово
Детский спектакль у Образцова.
Ни у кого грустного вида —
Был Леонид, нет Леонида...
Всё как всегда, всё по привычке —
Люди, мосты и электрички.
Что за напасть? Что за немилость?
В мире ничто не изменилось.
Значит — судьба, значит — планида:
Был Леонид — нет Леонида.
Ангел стоял возле кровати,
Как санитар в белом халате.
— Цыц! — убеждал. — Что ты кричишь-то?..
Ты же у нас храбрый мальчишка...
Взял и унёс в звёздные дали,
Только меня здесь и видали.
Это конец, это финита.
Был Леонид — нет Леонида...
Я уплывал в душной сирени,
У трубачей губы серели.
Им недосуг — им бы удрать бы:
Кто-то их взял прямо со свадьбы.
Больно нужна им панихида...
Был Леонид, нет Леонида.
Горный аул слушал «Аиду»,
Наш мюзик-холл плыл во Флориду.
В тысячный раз шёл образцово
Детский спектакль у Образцова.
Ни у кого грустного вида —
Был Леонид, нет Леонида...
Всё как всегда, всё по привычке —
Люди, мосты и электрички.
Что за напасть? Что за немилость?
В мире ничто не изменилось.
Значит — судьба, значит — планида:
Был Леонид — нет Леонида.
>>473993
Ангел стоял возле кровати,
Как санитар в белом халате.
— Цыц! — убеждал. — Что ты кричишь-то?..
Ты же у нас храбрый мальчишка...
Взял и унёс в звёздные дали,
Только меня здесь и видали.
Это конец, это финита.
Был Леонид — нет Леонида...
Я уплывал в душной сирени,
У трубачей губы серели.
Им недосуг — им бы удрать бы:
Кто-то их взял прямо со свадьбы.
Больно нужна им панихида...
Был Леонид, нет Леонида.
Горный аул слушал «Аиду»,
Наш мюзик-холл плыл во Флориду.
В тысячный раз шёл образцово
Детский спектакль у Образцова.
Ни у кого грустного вида —
Был Леонид, нет Леонида...
Всё как всегда, всё по привычке —
Люди, мосты и электрички.
Что за напасть? Что за немилость?
В мире ничто не изменилось.
Значит — судьба, значит — планида:
Был Леонид — нет Леонида.
Ангел стоял возле кровати,
Как санитар в белом халате.
— Цыц! — убеждал. — Что ты кричишь-то?..
Ты же у нас храбрый мальчишка...
Взял и унёс в звёздные дали,
Только меня здесь и видали.
Это конец, это финита.
Был Леонид — нет Леонида...
Я уплывал в душной сирени,
У трубачей губы серели.
Им недосуг — им бы удрать бы:
Кто-то их взял прямо со свадьбы.
Больно нужна им панихида...
Был Леонид, нет Леонида.
Горный аул слушал «Аиду»,
Наш мюзик-холл плыл во Флориду.
В тысячный раз шёл образцово
Детский спектакль у Образцова.
Ни у кого грустного вида —
Был Леонид, нет Леонида...
Всё как всегда, всё по привычке —
Люди, мосты и электрички.
Что за напасть? Что за немилость?
В мире ничто не изменилось.
Значит — судьба, значит — планида:
Был Леонид — нет Леонида.
>>472876
Если уж сказал про Никонова, то надо упомянуть и Усова. Лучшие стихи из всего русскоязычного говнарства. Собственно и сам Никонов тоже так считает.
Если уж сказал про Никонова, то надо упомянуть и Усова. Лучшие стихи из всего русскоязычного говнарства. Собственно и сам Никонов тоже так считает.
>>474871
Ранние стихи Маяковского (с большой натяжкой) можно причислить к экспрессионизму.
Ранние стихи Маяковского (с большой натяжкой) можно причислить к экспрессионизму.
811 Кб, 1378x1912
>>474871
Борис Земенков, Ипполит Соколов. Ну там вроде вообще вялая движуха была в этом направлении.
Борис Земенков, Ипполит Соколов. Ну там вроде вообще вялая движуха была в этом направлении.
>>474884
"Война и мир" - уже почти без натяжки.
>Ранние стихи Маяковского (с большой натяжкой) можно причислить к экспрессионизму.
"Война и мир" - уже почти без натяжки.
71 Кб, 463x550
В горячем, влажном, пенистом инферно,
В сапфировой крови надменных джунглей
Кипит желание… и вот… мгновенно…
В Гиперборее раскалённых углей
Метафора неистово клокочет,
Хрипит оскал кровавой светотени,
И в неподвижно-снежном сердце ночи
Медлительно рождается движенье…
Оно порой напоминает бархат.
Оно вползает в холод логарифма,
Оно ласкает, словно мёртвый хохот,
Кудрявый край невидимого рифа.
Молчание. Сиринкс. Усмешки Пана.
Сжимая груди, падает гетера.
Проявлено сгибается лиана.
Всё кончено. Взвивается пантера.
В сапфировой крови надменных джунглей
Кипит желание… и вот… мгновенно…
В Гиперборее раскалённых углей
Метафора неистово клокочет,
Хрипит оскал кровавой светотени,
И в неподвижно-снежном сердце ночи
Медлительно рождается движенье…
Оно порой напоминает бархат.
Оно вползает в холод логарифма,
Оно ласкает, словно мёртвый хохот,
Кудрявый край невидимого рифа.
Молчание. Сиринкс. Усмешки Пана.
Сжимая груди, падает гетера.
Проявлено сгибается лиана.
Всё кончено. Взвивается пантера.
Мені тринадцятий минало.
Я пас ягнята за селом.
Чи то так сонечко сіяло,
Чи так мені чого було?
Мені так любо, любо стало,
Неначе в Бога......
Уже прокликали до паю,
А я собі у бур’яні
Молюся Богу... І не знаю,
Чого маленькому мені
Тойді так приязно молилось,
Чого так весело було.
Господнє небо, і село,
Ягня, здається, веселилось!
І сонце гріло, не пекло!
Та недовго сонце гріло,
Недовго молилось...
Запекло, почервоніло
І рай запалило.
Мов прокинувся, дивлюся:
Село почорніло,
Боже небо голубеє
І те помарніло.
Поглянув я на ягнята —
Не мої ягнята!
Обернувся я на хати —
Нема в мене хати!
Не дав мені Бог нічого!..
І хлинули сльози,
Тяжкі сльози!.. А дівчина
При самій дорозі
Недалеко коло мене
Плоскінь вибирала,
Та й почула, що я плачу. /37/
Прийшла, привітала,
Утирала мої сльози
І поцілувала...
Неначе сонце засіяло,
Неначе все на світі стало
Моє... лани, гаї, сади!..
І ми, жартуючи, погнали
Чужі ягнята до води.
Я пас ягнята за селом.
Чи то так сонечко сіяло,
Чи так мені чого було?
Мені так любо, любо стало,
Неначе в Бога......
Уже прокликали до паю,
А я собі у бур’яні
Молюся Богу... І не знаю,
Чого маленькому мені
Тойді так приязно молилось,
Чого так весело було.
Господнє небо, і село,
Ягня, здається, веселилось!
І сонце гріло, не пекло!
Та недовго сонце гріло,
Недовго молилось...
Запекло, почервоніло
І рай запалило.
Мов прокинувся, дивлюся:
Село почорніло,
Боже небо голубеє
І те помарніло.
Поглянув я на ягнята —
Не мої ягнята!
Обернувся я на хати —
Нема в мене хати!
Не дав мені Бог нічого!..
І хлинули сльози,
Тяжкі сльози!.. А дівчина
При самій дорозі
Недалеко коло мене
Плоскінь вибирала,
Та й почула, що я плачу. /37/
Прийшла, привітала,
Утирала мої сльози
І поцілувала...
Неначе сонце засіяло,
Неначе все на світі стало
Моє... лани, гаї, сади!..
І ми, жартуючи, погнали
Чужі ягнята до води.
Мені тринадцятий минало.
Я пас ягнята за селом.
Чи то так сонечко сіяло,
Чи так мені чого було?
Мені так любо, любо стало,
Неначе в Бога......
Уже прокликали до паю,
А я собі у бур’яні
Молюся Богу... І не знаю,
Чого маленькому мені
Тойді так приязно молилось,
Чого так весело було.
Господнє небо, і село,
Ягня, здається, веселилось!
І сонце гріло, не пекло!
Та недовго сонце гріло,
Недовго молилось...
Запекло, почервоніло
І рай запалило.
Мов прокинувся, дивлюся:
Село почорніло,
Боже небо голубеє
І те помарніло.
Поглянув я на ягнята —
Не мої ягнята!
Обернувся я на хати —
Нема в мене хати!
Не дав мені Бог нічого!..
І хлинули сльози,
Тяжкі сльози!.. А дівчина
При самій дорозі
Недалеко коло мене
Плоскінь вибирала,
Та й почула, що я плачу. /37/
Прийшла, привітала,
Утирала мої сльози
І поцілувала...
Неначе сонце засіяло,
Неначе все на світі стало
Моє... лани, гаї, сади!..
І ми, жартуючи, погнали
Чужі ягнята до води.
Я пас ягнята за селом.
Чи то так сонечко сіяло,
Чи так мені чого було?
Мені так любо, любо стало,
Неначе в Бога......
Уже прокликали до паю,
А я собі у бур’яні
Молюся Богу... І не знаю,
Чого маленькому мені
Тойді так приязно молилось,
Чого так весело було.
Господнє небо, і село,
Ягня, здається, веселилось!
І сонце гріло, не пекло!
Та недовго сонце гріло,
Недовго молилось...
Запекло, почервоніло
І рай запалило.
Мов прокинувся, дивлюся:
Село почорніло,
Боже небо голубеє
І те помарніло.
Поглянув я на ягнята —
Не мої ягнята!
Обернувся я на хати —
Нема в мене хати!
Не дав мені Бог нічого!..
І хлинули сльози,
Тяжкі сльози!.. А дівчина
При самій дорозі
Недалеко коло мене
Плоскінь вибирала,
Та й почула, що я плачу. /37/
Прийшла, привітала,
Утирала мої сльози
І поцілувала...
Неначе сонце засіяло,
Неначе все на світі стало
Моє... лани, гаї, сади!..
І ми, жартуючи, погнали
Чужі ягнята до води.
>>475612
Да нет, вполне себе в духе маньеризма.
Да нет, вполне себе в духе маньеризма.
>>462097
Поэтический миф о Бродском связан с историческими факторами с историей в роковом смысле. Безусловно он провоцировал тогдашнюю власть формой своего существования, но что выбор падёт на него и его осудят за тунеядство - это воля Фортуны в конечном счете. Он не писал антисоветские стихи. Насколько правильно брать корпус текстов автора в отрыве от его биографии? Насколько правильно заострять внимание на жизни автора? Автор мёртв? Но зачастую ключом для вхождения в эмоциональную составляющую автора является знание какого-то важного события в его жизни.
Поэтический миф о Бродском связан с историческими факторами с историей в роковом смысле. Безусловно он провоцировал тогдашнюю власть формой своего существования, но что выбор падёт на него и его осудят за тунеядство - это воля Фортуны в конечном счете. Он не писал антисоветские стихи. Насколько правильно брать корпус текстов автора в отрыве от его биографии? Насколько правильно заострять внимание на жизни автора? Автор мёртв? Но зачастую ключом для вхождения в эмоциональную составляющую автора является знание какого-то важного события в его жизни.
Так, я не понял, Линч решил аж два мемаса треда в один объединить? inb4 точняк
>>477663
бляяяя, обосрамс
бляяяя, обосрамс
>>477663
В чём прикол?
В чём прикол?
Назови меня громом,
утробно пылающий Юг!
назови меня гробом,
притворно болотистый Север!
Я иду на Восток,
обнажив крест раскинутых рук,
а в глазах моих Запад,
фиорды и сумрачный берег.
Я дыханьем своим отравляю пары городов,
полу-пес, полу-женщина,
полу- бессмертное пламя...
Две отрубленных кисти сжимают кровавое знамя,
где написаны знаки проснувшихся гневных богов.
Три клыка,
три луча,
три запретные позы любви.
Кто-то дует мне в спину,
дрожа от ума и запоя...
На вершине Эльбруса
повесили нечто такое,
что все реки застыли
как сгустки засохшей крови.
Афродиту сожрет вместе с пеной семейство акул.
Суицидом закончит Эрот,
инвертируя выстрел.
И увидев Меня
содрогнется
кудрявый
Антихрист,
Проклиная отца,
что так страшно его обманул.
(На Венере открыли все окна
и створки дверей.
Стая вспугнутых сов
поднялась над кладбищенским садом.
Нет прекрасней страны
той, что вы называете "адом",
нет прекрасней еды
обезглавленных
сном
голубей.)
Для волков и вампиров
объявлен сверхсрочный набор.
Для ленивых и бледных
закончилось летнее время.
Демиург перед сном
разольет
свое желтое
семя,
и над шеей его
вспыхнет
красной улыбкой топор.
И немые солдаты,
что так бесполезно погибли,
установят на троне из льда двухголовый скелет...
Из замшелой могилы
восстанет
сияющий Гиммлер
и туманом глазниц
обоймет Абсолютный Рассвет.
утробно пылающий Юг!
назови меня гробом,
притворно болотистый Север!
Я иду на Восток,
обнажив крест раскинутых рук,
а в глазах моих Запад,
фиорды и сумрачный берег.
Я дыханьем своим отравляю пары городов,
полу-пес, полу-женщина,
полу- бессмертное пламя...
Две отрубленных кисти сжимают кровавое знамя,
где написаны знаки проснувшихся гневных богов.
Три клыка,
три луча,
три запретные позы любви.
Кто-то дует мне в спину,
дрожа от ума и запоя...
На вершине Эльбруса
повесили нечто такое,
что все реки застыли
как сгустки засохшей крови.
Афродиту сожрет вместе с пеной семейство акул.
Суицидом закончит Эрот,
инвертируя выстрел.
И увидев Меня
содрогнется
кудрявый
Антихрист,
Проклиная отца,
что так страшно его обманул.
(На Венере открыли все окна
и створки дверей.
Стая вспугнутых сов
поднялась над кладбищенским садом.
Нет прекрасней страны
той, что вы называете "адом",
нет прекрасней еды
обезглавленных
сном
голубей.)
Для волков и вампиров
объявлен сверхсрочный набор.
Для ленивых и бледных
закончилось летнее время.
Демиург перед сном
разольет
свое желтое
семя,
и над шеей его
вспыхнет
красной улыбкой топор.
И немые солдаты,
что так бесполезно погибли,
установят на троне из льда двухголовый скелет...
Из замшелой могилы
восстанет
сияющий Гиммлер
и туманом глазниц
обоймет Абсолютный Рассвет.
Назови меня громом,
утробно пылающий Юг!
назови меня гробом,
притворно болотистый Север!
Я иду на Восток,
обнажив крест раскинутых рук,
а в глазах моих Запад,
фиорды и сумрачный берег.
Я дыханьем своим отравляю пары городов,
полу-пес, полу-женщина,
полу- бессмертное пламя...
Две отрубленных кисти сжимают кровавое знамя,
где написаны знаки проснувшихся гневных богов.
Три клыка,
три луча,
три запретные позы любви.
Кто-то дует мне в спину,
дрожа от ума и запоя...
На вершине Эльбруса
повесили нечто такое,
что все реки застыли
как сгустки засохшей крови.
Афродиту сожрет вместе с пеной семейство акул.
Суицидом закончит Эрот,
инвертируя выстрел.
И увидев Меня
содрогнется
кудрявый
Антихрист,
Проклиная отца,
что так страшно его обманул.
(На Венере открыли все окна
и створки дверей.
Стая вспугнутых сов
поднялась над кладбищенским садом.
Нет прекрасней страны
той, что вы называете "адом",
нет прекрасней еды
обезглавленных
сном
голубей.)
Для волков и вампиров
объявлен сверхсрочный набор.
Для ленивых и бледных
закончилось летнее время.
Демиург перед сном
разольет
свое желтое
семя,
и над шеей его
вспыхнет
красной улыбкой топор.
И немые солдаты,
что так бесполезно погибли,
установят на троне из льда двухголовый скелет...
Из замшелой могилы
восстанет
сияющий Гиммлер
и туманом глазниц
обоймет Абсолютный Рассвет.
утробно пылающий Юг!
назови меня гробом,
притворно болотистый Север!
Я иду на Восток,
обнажив крест раскинутых рук,
а в глазах моих Запад,
фиорды и сумрачный берег.
Я дыханьем своим отравляю пары городов,
полу-пес, полу-женщина,
полу- бессмертное пламя...
Две отрубленных кисти сжимают кровавое знамя,
где написаны знаки проснувшихся гневных богов.
Три клыка,
три луча,
три запретные позы любви.
Кто-то дует мне в спину,
дрожа от ума и запоя...
На вершине Эльбруса
повесили нечто такое,
что все реки застыли
как сгустки засохшей крови.
Афродиту сожрет вместе с пеной семейство акул.
Суицидом закончит Эрот,
инвертируя выстрел.
И увидев Меня
содрогнется
кудрявый
Антихрист,
Проклиная отца,
что так страшно его обманул.
(На Венере открыли все окна
и створки дверей.
Стая вспугнутых сов
поднялась над кладбищенским садом.
Нет прекрасней страны
той, что вы называете "адом",
нет прекрасней еды
обезглавленных
сном
голубей.)
Для волков и вампиров
объявлен сверхсрочный набор.
Для ленивых и бледных
закончилось летнее время.
Демиург перед сном
разольет
свое желтое
семя,
и над шеей его
вспыхнет
красной улыбкой топор.
И немые солдаты,
что так бесполезно погибли,
установят на троне из льда двухголовый скелет...
Из замшелой могилы
восстанет
сияющий Гиммлер
и туманом глазниц
обоймет Абсолютный Рассвет.
Думаю, скорее, этому место здесь, а не в реквестаче
Я не умею читать вслух стихи. У всех постоянно одна и та же школьная интонация. Аж противно
Как учиться их читать?
Я не умею читать вслух стихи. У всех постоянно одна и та же школьная интонация. Аж противно
Как учиться их читать?
>>478360
Послушать, как читает несколько стихотворений какой-нибудь хороший актёр.
Попробовать повторить - прочитать те же стихотворения с похожими интонациями. Привыкнуть имитировать его манеру.
Потом взять совсем другое стихотворение - и попробовать прочитать его так, как прочитал бы этот актёр.
Потом перейти к другому актёру...
Вот, например, много коротких аудиозаписей стихотворений Тютчева:
http://www.ruthenia.ru/tiutcheviana/stihi/stihi.html
Послушать, как читает несколько стихотворений какой-нибудь хороший актёр.
Попробовать повторить - прочитать те же стихотворения с похожими интонациями. Привыкнуть имитировать его манеру.
Потом взять совсем другое стихотворение - и попробовать прочитать его так, как прочитал бы этот актёр.
Потом перейти к другому актёру...
Вот, например, много коротких аудиозаписей стихотворений Тютчева:
http://www.ruthenia.ru/tiutcheviana/stihi/stihi.html
>>477329
Нельзя однозначно ничего сказать по этому поводу. У Левика довольно неплохие с поэтической точки зрения переводы, да и содержание передано точно, но бодлеровскую интонацию они передать не могут. У Брюсова почти все переводы — графомания. Ряд стихотворений классно переведён Анненским, но он очень вольно обращается с оригиналом, ставя цель передать скорее впечатление, нежели содержание. Эллис — самый главный рак безрыбья, его переводы примечательны лишь тем, что были выполнены в числе первых.
Есть очень крутые, на грани гениальности ну это ИМХО переводы Давида Бродского, но он переводил книгу не целиком, а лишь отдельные стихи.
Нельзя однозначно ничего сказать по этому поводу. У Левика довольно неплохие с поэтической точки зрения переводы, да и содержание передано точно, но бодлеровскую интонацию они передать не могут. У Брюсова почти все переводы — графомания. Ряд стихотворений классно переведён Анненским, но он очень вольно обращается с оригиналом, ставя цель передать скорее впечатление, нежели содержание. Эллис — самый главный рак безрыбья, его переводы примечательны лишь тем, что были выполнены в числе первых.
Есть очень крутые, на грани гениальности ну это ИМХО переводы Давида Бродского, но он переводил книгу не целиком, а лишь отдельные стихи.
+ + +
Що з ними буде, коли вони всі повернуться?
Стерті, мов зуби тварин, камінні вервиці,
зморшки довкола очей - глибокі, як ріки в березні.
Справжня віра виростає з єресі.
Доки вони тягаються палестиною,
сонце над ними горить золотою пластиною.
Торкайся святої землі обгорілою шкірою.
Війна за нові території завжди пов’язана з вірою.
Коли вони повернуться, коли роззброються,
коли вони відстояться в чорній хроніці,
поруч із ними залишаться найбільш віддані.
За війною найкраще спостерігати на відстані.
Їм ще згадають усе, що сьогодні не має значення,
на них ще посипляться зречення та звинувачення,
їх ще зроблять винними в усьому, що нині діється,
їм ще влаштує трус небесна митниця.
А доки вони сполохують небо знаменами,
лишаються непереможними та безіменними,
знають, що все недарма, що все по справедливості.
Чим далі війна, тим більше потрібно сміливості.
Що з ними буде, коли вони всі повернуться?
Стерті, мов зуби тварин, камінні вервиці,
зморшки довкола очей - глибокі, як ріки в березні.
Справжня віра виростає з єресі.
Доки вони тягаються палестиною,
сонце над ними горить золотою пластиною.
Торкайся святої землі обгорілою шкірою.
Війна за нові території завжди пов’язана з вірою.
Коли вони повернуться, коли роззброються,
коли вони відстояться в чорній хроніці,
поруч із ними залишаться найбільш віддані.
За війною найкраще спостерігати на відстані.
Їм ще згадають усе, що сьогодні не має значення,
на них ще посипляться зречення та звинувачення,
їх ще зроблять винними в усьому, що нині діється,
їм ще влаштує трус небесна митниця.
А доки вони сполохують небо знаменами,
лишаються непереможними та безіменними,
знають, що все недарма, що все по справедливості.
Чим далі війна, тим більше потрібно сміливості.
>>478355
Бамп вопросу, не понимаю тогда зачем вообще нужна поэзия, ее нужно не читать, а слушать. Слушать как читают. Когда сам как-то не так. Хочется сесть так вечерком и послушать поэзию, либо как читают классиков, либо как сами авторы читают.
Бамп вопросу, не понимаю тогда зачем вообще нужна поэзия, ее нужно не читать, а слушать. Слушать как читают. Когда сам как-то не так. Хочется сесть так вечерком и послушать поэзию, либо как читают классиков, либо как сами авторы читают.
>>479354
Давно к вам в Хеорот интернет провели? Грендель не беспокоит?
>поэзия, ее нужно не читать, а слушать
>сесть так вечерком и послушать поэзию
Давно к вам в Хеорот интернет провели? Грендель не беспокоит?
>>479558
Да он там просто как пример той самой поэзии для прослушивания. Скальды, рапсоды, вот это всё.
Да он там просто как пример той самой поэзии для прослушивания. Скальды, рапсоды, вот это всё.
>поэзия, ее нужно не читать, а слушать
>>479570
Ну, про музыку до сих пор так большинство людей думает. Хотя нотная запись по отношению к звучащей музыки - ровно то же, что письменная речь по отношению к устной. И читать музыку вообще-то тоже интересно бывает. Просто нотам учат гораздо меньше людей, чем буквам.
Ну, про музыку до сих пор так большинство людей думает. Хотя нотная запись по отношению к звучащей музыки - ровно то же, что письменная речь по отношению к устной. И читать музыку вообще-то тоже интересно бывает. Просто нотам учат гораздо меньше людей, чем буквам.
>>479597
Не неси, пожалуйста, хуйню.
>Хотя нотная запись по отношению к звучащей музыки - ровно то же, что письменная речь по отношению к устной.
Не неси, пожалуйста, хуйню.
бумп
Осте сте
бі бо
бу
візники — люди
трамваї — люди
автомобілібілі
бігорух рухобіги
рухливобіги
berceus кару
селі
елі
лілі
пути велетні
диму сталь
палять
пах
пахка
пахітоска
дим синій
чорний ди
м
пускають
бензин
чаду благать
кохать кахикать
життєдать
життєрух
життєбе-
нзин
авто
трам.
23. V. 1914. Київ
бі бо
бу
візники — люди
трамваї — люди
автомобілібілі
бігорух рухобіги
рухливобіги
berceus кару
селі
елі
лілі
пути велетні
диму сталь
палять
пах
пахка
пахітоска
дим синій
чорний ди
м
пускають
бензин
чаду благать
кохать кахикать
життєдать
життєрух
життєбе-
нзин
авто
трам.
23. V. 1914. Київ
Осте сте
бі бо
бу
візники — люди
трамваї — люди
автомобілібілі
бігорух рухобіги
рухливобіги
berceus кару
селі
елі
лілі
пути велетні
диму сталь
палять
пах
пахка
пахітоска
дим синій
чорний ди
м
пускають
бензин
чаду благать
кохать кахикать
життєдать
життєрух
життєбе-
нзин
авто
трам.
23. V. 1914. Київ
бі бо
бу
візники — люди
трамваї — люди
автомобілібілі
бігорух рухобіги
рухливобіги
berceus кару
селі
елі
лілі
пути велетні
диму сталь
палять
пах
пахка
пахітоска
дим синій
чорний ди
м
пускають
бензин
чаду благать
кохать кахикать
життєдать
життєрух
життєбе-
нзин
авто
трам.
23. V. 1914. Київ
>>481141
Сука, хохлы мову придумали чтобы над людьми издеваться. Этот "язык" несовместим с человеческим достоинством.
Сука, хохлы мову придумали чтобы над людьми издеваться. Этот "язык" несовместим с человеческим достоинством.
>>481657
Братишку в 37м гэбня расстреляла
Братишку в 37м гэбня расстреляла
>>481737
Не кривляйся, Тарас. Не идёт это вашей породе - слишком юродливо получается.
Не кривляйся, Тарас. Не идёт это вашей породе - слишком юродливо получается.
Оцените мой стих "Позывной - Ведьмак":
я не имею медалей.не имею наград.
новый день стучится в окно и ему я рад.!
хоть я прошел Чечню
хоть мои пули просверлили шкуру человечью
некрасиво,да?
я знаю.и.НЕ СТРАДАЮ.
страдаешь ты.месишь свое говно в спешке-спешкеее
а я завтра умер,такая то пешка
позывной-Ведьмак....................
я помню это,а значит
я еще могу здесь.сходить.в универмаг.
я не имею медалей.не имею наград.
новый день стучится в окно и ему я рад.!
хоть я прошел Чечню
хоть мои пули просверлили шкуру человечью
некрасиво,да?
я знаю.и.НЕ СТРАДАЮ.
страдаешь ты.месишь свое говно в спешке-спешкеее
а я завтра умер,такая то пешка
позывной-Ведьмак....................
я помню это,а значит
я еще могу здесь.сходить.в универмаг.
Григорий Дашевский - филолог-классик, настоящий христианин, прекрасный критик, писал в молодости не очень хорошие стихи. Но в зрелом творчестве он невероятно изящен, легок, умен, это прекрасный вкус, это настоящая и очень герметичная поэзия
Чужого малютку баюкал
возьми говорю мое око
возьми поиграй говорю
Уснул наигравшись малютка
и сон стерегу я глубокий
и нечем увидеть зарю
Михаил Гронас - очень тонкий поэт. Он смог собрать набирающий популярность инфантилизм, но сделать из него не раззявое гниющие тело, а хрустальную слезу. Можно сказать, что он объединил в себе многие поэтики XX века, подведя итог социальной катастрофе.
что нажито – сгорело: угли
пойду разгребу золу может найду железный рублик (давно не в ходу) или юлу
в бывшем детском углу
а на бывшую кухню не сунешься – рухнет: перекрытия слабые, основания, стояки
мы мои дети мои старики оказались на улице не зная куда и сунуться
впрочем господь не жалеет ни теплой зимы ни бесплатной еды
оказалось, что дом был не нужен снаружи не хуже
и всё потихоньку устраивается
наши соседи – тоже погорельцы
они
отстраивают домишко
не слишком верится в успех этой новой возни: они ж не строители а как и мы погорельцы но дело даже не в том а просто непонятно зачем им дом – будет напоминать о доме
дома о домах люди о людях рука о руке между тем на нашем языке забыть значит начать быть забыть значит начать быть нет ничего светлее и мне надо итти но я несколько раз на прощание повторю чтобы вы хорошенько забыли:
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
Алексей Парщиков - словно Державин нашего века. Барочный, пышный, яркий, обожающий и связующий весь мир, не забывая о легкой иронии.
Еж извлекает из неба корень — тёмный пророк.
Тело Себастиана на себя взволок.
Еж прошёл через сито — так разобщена
его множественная спина.
Шикни на него — погаснет, будто проколот.
Из под ног укатится — ожидай: за ворот.
Еж — слесарная штука, твистующий недотёп.
Урны на остановке, которые скрыл сугроб. *
К женщинам иглы его тихи, как в коробке,
а мужчинам сонным вытаптывает подбородки.
Исчезновение ежа — сухой выхлоп.
Кто воскрес — отряхнись! — ты весь в иглах!
Аркадий Драгомощенко - тут вообще комментариев не нужно. Человек пришел к Высокому Модернизму, взглянув на русскую словесность так, как этого еще не делал никто.
Мне кажется даже этих четырех достаточно, чтобы прекратить разговоры о смерти современной поэзии или о том, что вся она однообразна.
Чужого малютку баюкал
возьми говорю мое око
возьми поиграй говорю
Уснул наигравшись малютка
и сон стерегу я глубокий
и нечем увидеть зарю
Михаил Гронас - очень тонкий поэт. Он смог собрать набирающий популярность инфантилизм, но сделать из него не раззявое гниющие тело, а хрустальную слезу. Можно сказать, что он объединил в себе многие поэтики XX века, подведя итог социальной катастрофе.
что нажито – сгорело: угли
пойду разгребу золу может найду железный рублик (давно не в ходу) или юлу
в бывшем детском углу
а на бывшую кухню не сунешься – рухнет: перекрытия слабые, основания, стояки
мы мои дети мои старики оказались на улице не зная куда и сунуться
впрочем господь не жалеет ни теплой зимы ни бесплатной еды
оказалось, что дом был не нужен снаружи не хуже
и всё потихоньку устраивается
наши соседи – тоже погорельцы
они
отстраивают домишко
не слишком верится в успех этой новой возни: они ж не строители а как и мы погорельцы но дело даже не в том а просто непонятно зачем им дом – будет напоминать о доме
дома о домах люди о людях рука о руке между тем на нашем языке забыть значит начать быть забыть значит начать быть нет ничего светлее и мне надо итти но я несколько раз на прощание повторю чтобы вы хорошенько забыли:
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
Алексей Парщиков - словно Державин нашего века. Барочный, пышный, яркий, обожающий и связующий весь мир, не забывая о легкой иронии.
Еж извлекает из неба корень — тёмный пророк.
Тело Себастиана на себя взволок.
Еж прошёл через сито — так разобщена
его множественная спина.
Шикни на него — погаснет, будто проколот.
Из под ног укатится — ожидай: за ворот.
Еж — слесарная штука, твистующий недотёп.
Урны на остановке, которые скрыл сугроб. *
К женщинам иглы его тихи, как в коробке,
а мужчинам сонным вытаптывает подбородки.
Исчезновение ежа — сухой выхлоп.
Кто воскрес — отряхнись! — ты весь в иглах!
Аркадий Драгомощенко - тут вообще комментариев не нужно. Человек пришел к Высокому Модернизму, взглянув на русскую словесность так, как этого еще не делал никто.
Мне кажется даже этих четырех достаточно, чтобы прекратить разговоры о смерти современной поэзии или о том, что вся она однообразна.
Григорий Дашевский - филолог-классик, настоящий христианин, прекрасный критик, писал в молодости не очень хорошие стихи. Но в зрелом творчестве он невероятно изящен, легок, умен, это прекрасный вкус, это настоящая и очень герметичная поэзия
Чужого малютку баюкал
возьми говорю мое око
возьми поиграй говорю
Уснул наигравшись малютка
и сон стерегу я глубокий
и нечем увидеть зарю
Михаил Гронас - очень тонкий поэт. Он смог собрать набирающий популярность инфантилизм, но сделать из него не раззявое гниющие тело, а хрустальную слезу. Можно сказать, что он объединил в себе многие поэтики XX века, подведя итог социальной катастрофе.
что нажито – сгорело: угли
пойду разгребу золу может найду железный рублик (давно не в ходу) или юлу
в бывшем детском углу
а на бывшую кухню не сунешься – рухнет: перекрытия слабые, основания, стояки
мы мои дети мои старики оказались на улице не зная куда и сунуться
впрочем господь не жалеет ни теплой зимы ни бесплатной еды
оказалось, что дом был не нужен снаружи не хуже
и всё потихоньку устраивается
наши соседи – тоже погорельцы
они
отстраивают домишко
не слишком верится в успех этой новой возни: они ж не строители а как и мы погорельцы но дело даже не в том а просто непонятно зачем им дом – будет напоминать о доме
дома о домах люди о людях рука о руке между тем на нашем языке забыть значит начать быть забыть значит начать быть нет ничего светлее и мне надо итти но я несколько раз на прощание повторю чтобы вы хорошенько забыли:
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
Алексей Парщиков - словно Державин нашего века. Барочный, пышный, яркий, обожающий и связующий весь мир, не забывая о легкой иронии.
Еж извлекает из неба корень — тёмный пророк.
Тело Себастиана на себя взволок.
Еж прошёл через сито — так разобщена
его множественная спина.
Шикни на него — погаснет, будто проколот.
Из под ног укатится — ожидай: за ворот.
Еж — слесарная штука, твистующий недотёп.
Урны на остановке, которые скрыл сугроб. *
К женщинам иглы его тихи, как в коробке,
а мужчинам сонным вытаптывает подбородки.
Исчезновение ежа — сухой выхлоп.
Кто воскрес — отряхнись! — ты весь в иглах!
Аркадий Драгомощенко - тут вообще комментариев не нужно. Человек пришел к Высокому Модернизму, взглянув на русскую словесность так, как этого еще не делал никто.
Мне кажется даже этих четырех достаточно, чтобы прекратить разговоры о смерти современной поэзии или о том, что вся она однообразна.
Чужого малютку баюкал
возьми говорю мое око
возьми поиграй говорю
Уснул наигравшись малютка
и сон стерегу я глубокий
и нечем увидеть зарю
Михаил Гронас - очень тонкий поэт. Он смог собрать набирающий популярность инфантилизм, но сделать из него не раззявое гниющие тело, а хрустальную слезу. Можно сказать, что он объединил в себе многие поэтики XX века, подведя итог социальной катастрофе.
что нажито – сгорело: угли
пойду разгребу золу может найду железный рублик (давно не в ходу) или юлу
в бывшем детском углу
а на бывшую кухню не сунешься – рухнет: перекрытия слабые, основания, стояки
мы мои дети мои старики оказались на улице не зная куда и сунуться
впрочем господь не жалеет ни теплой зимы ни бесплатной еды
оказалось, что дом был не нужен снаружи не хуже
и всё потихоньку устраивается
наши соседи – тоже погорельцы
они
отстраивают домишко
не слишком верится в успех этой новой возни: они ж не строители а как и мы погорельцы но дело даже не в том а просто непонятно зачем им дом – будет напоминать о доме
дома о домах люди о людях рука о руке между тем на нашем языке забыть значит начать быть забыть значит начать быть нет ничего светлее и мне надо итти но я несколько раз на прощание повторю чтобы вы хорошенько забыли:
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
забыть значит начать быть
Алексей Парщиков - словно Державин нашего века. Барочный, пышный, яркий, обожающий и связующий весь мир, не забывая о легкой иронии.
Еж извлекает из неба корень — тёмный пророк.
Тело Себастиана на себя взволок.
Еж прошёл через сито — так разобщена
его множественная спина.
Шикни на него — погаснет, будто проколот.
Из под ног укатится — ожидай: за ворот.
Еж — слесарная штука, твистующий недотёп.
Урны на остановке, которые скрыл сугроб. *
К женщинам иглы его тихи, как в коробке,
а мужчинам сонным вытаптывает подбородки.
Исчезновение ежа — сухой выхлоп.
Кто воскрес — отряхнись! — ты весь в иглах!
Аркадий Драгомощенко - тут вообще комментариев не нужно. Человек пришел к Высокому Модернизму, взглянув на русскую словесность так, как этого еще не делал никто.
Мне кажется даже этих четырех достаточно, чтобы прекратить разговоры о смерти современной поэзии или о том, что вся она однообразна.
>>481682
Просто русские не умеют в модернизм. Еще, кстати, рекомендую украинского художника польского происхождения Казимира Малевича. Хотя для русских он тоже мазня, скорее всего.
Просто русские не умеют в модернизм. Еще, кстати, рекомендую украинского художника польского происхождения Казимира Малевича. Хотя для русских он тоже мазня, скорее всего.
>>481838
Да один Хлебников стоит всей украинской "культуры". А ежели еще посмотреть на Хармса, Набокова, Сашу Соколова...
>маскали не умеют в модернизм))00 їїїїїїїїїїїїї
Да один Хлебников стоит всей украинской "культуры". А ежели еще посмотреть на Хармса, Набокова, Сашу Соколова...
>>481918
Уо, проиграл как в тюремные шахматы
Уо, проиграл как в тюремные шахматы
>>482008
Жаль, кстати, что он Ultima Thule не успел дописать. Судя по отрывку вышло бы интересно.
А еще это забавный пример того, как перевод (с русского на английский) оказывается хуже оригинала, даже если его делал сам автор
Жаль, кстати, что он Ultima Thule не успел дописать. Судя по отрывку вышло бы интересно.
А еще это забавный пример того, как перевод (с русского на английский) оказывается хуже оригинала, даже если его делал сам автор
>>482011
Это потому что Набоков сам по себе плохой переводчик. Он аналогично не справился с переводом Лолиты на русский, например, или Алисы в стране чудес.
>>482008
Ада, Пнин... Половина его библиографии англоязычна.
Недаром у Сорокина Набоков входил не только в русскую и американскую, а даже Швейцарскую кухню.
> пример того, как перевод (с русского на английский) оказывается хуже оригинала, даже если его делал сам автор
Это потому что Набоков сам по себе плохой переводчик. Он аналогично не справился с переводом Лолиты на русский, например, или Алисы в стране чудес.
>>482008
Ада, Пнин... Половина его библиографии англоязычна.
Недаром у Сорокина Набоков входил не только в русскую и американскую, а даже Швейцарскую кухню.
>>481919
Хармс это пример абсолютного дурновкусия. Говорить о хармсе, это как признаваться, что русская культура для тебя чужда. У тебя есть Мариенгоф, у Тебя есть Маяковский, у тебя есть Мандельштам, Бабель и Красная Новь из того же периода. Выбирай любого. Нет, сантехник выберет Хармса, потому что писал для сантехников и про сантехников.
Хармс это пример абсолютного дурновкусия. Говорить о хармсе, это как признаваться, что русская культура для тебя чужда. У тебя есть Мариенгоф, у Тебя есть Маяковский, у тебя есть Мандельштам, Бабель и Красная Новь из того же периода. Выбирай любого. Нет, сантехник выберет Хармса, потому что писал для сантехников и про сантехников.
>>482049
Ты тоже обоснуй почему Хармс - зашквар и дурновкусие. Да и никто тебе не запретит читать и Бабеля, и Хармса, трафика хватит.
Ты тоже обоснуй почему Хармс - зашквар и дурновкусие. Да и никто тебе не запретит читать и Бабеля, и Хармса, трафика хватит.
>>482066
Ты поехавший или просто не на тот пост отвечаешь? Я насчёт музыки спрашивал.
Ты поехавший или просто не на тот пост отвечаешь? Я насчёт музыки спрашивал.
>>460350 (OP)
I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
https://www.youtube.com/watch?v=FmMCObgu_jc&feature=share
I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
https://www.youtube.com/watch?v=FmMCObgu_jc&feature=share
>>460350 (OP)
I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
https://www.youtube.com/watch?v=FmMCObgu_jc&feature=share
I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
https://www.youtube.com/watch?v=FmMCObgu_jc&feature=share
>>482069
Русофобию свою в другом месте постите. В туалете, например, где языку портовых рабочих самое место.
Русофобию свою в другом месте постите. В туалете, например, где языку портовых рабочих самое место.
>>482047
Это каким дебилом надо быть, чтобы о Набокове интересоваться мнением сраки с бородкой.
И с другими берегами не справился. И чем, погоди, он не справился с Аней в стране чудес? Или с Онегиным?
>Недаром у Сорокина Набоков входил не только в русскую и американскую, а даже Швейцарскую кухню.
Это каким дебилом надо быть, чтобы о Набокове интересоваться мнением сраки с бородкой.
>Это потому что Набоков сам по себе плохой переводчик. Он аналогично не справился с переводом Лолиты на русский, например, или Алисы в стране чудес.
И с другими берегами не справился. И чем, погоди, он не справился с Аней в стране чудес? Или с Онегиным?
>>482103
Справился, справился. И Немцов с Пинчоном тоже справился. Ну а что, Боромир улыбается с их переводов.
Справился, справился. И Немцов с Пинчоном тоже справился. Ну а что, Боромир улыбается с их переводов.
142 Кб, 934x1080
>>483213
но ведь стих и правда хорош. и ващще, что это за неуважение к богу-императору!
но ведь стих и правда хорош. и ващще, что это за неуважение к богу-императору!
>>483345
как-будто что-то плохое...
как-будто что-то плохое...
>>483287
Псевдосимволистская оккультная шарада с метафорами, которые понятны только избранным таким же наркоманам-алхимикам традиционалистам, пропитанная неимоверным пафосом
>Стих и вправду хорош
Псевдосимволистская оккультная шарада с метафорами, которые понятны только избранным таким же наркоманам-алхимикам традиционалистам, пропитанная неимоверным пафосом
когда всем телом на асфальтах разляжешься
передохнуть
благодать посетит подумать только
с чего бы вдруг в таком дерьме
но я такой дитя природы вылитый
к музыке какой-то ухо чутко
звонкие ... горло распевает
я на отдыхе наверно что ли
весь голос в зевоте изорвешь
писать потому что нужно мало но хорошо
или писать много но хорошо
а ты пишешь пишешь потому что мало но плохо
стихи какие-то бывают попадаются порою даже
так чтоб сесть потом в тени деревьев и читать и плакать
и читать и плакать
и читать и плакать
и читать и плакать
нужно отдыхать по всем статьям закона
передохнуть
благодать посетит подумать только
с чего бы вдруг в таком дерьме
но я такой дитя природы вылитый
к музыке какой-то ухо чутко
звонкие ... горло распевает
я на отдыхе наверно что ли
весь голос в зевоте изорвешь
писать потому что нужно мало но хорошо
или писать много но хорошо
а ты пишешь пишешь потому что мало но плохо
стихи какие-то бывают попадаются порою даже
так чтоб сесть потом в тени деревьев и читать и плакать
и читать и плакать
и читать и плакать
и читать и плакать
нужно отдыхать по всем статьям закона
>>460372
Лёха Никонов, Миша Калинин, Максим Маренков, Максим Тесли, Виталик Маршак, Иван Фефелов
Лёха Никонов, Миша Калинин, Максим Маренков, Максим Тесли, Виталик Маршак, Иван Фефелов
>>482086
С хуя ли он гений?
Может ты приведёшь его работы, которые тронут меня как стихотворения Бунина, например?
С хуя ли он гений?
Может ты приведёшь его работы, которые тронут меня как стихотворения Бунина, например?
>>468482
Вот именно! Мне именно таким показался Бодлер и Лотреамон, когда я купился на рекламу их образов и решил познакомиться с текстами. После этого я сделал долгую паузу, вместо литературы перешёл на философию и только сейчас постепенно возвращаюсь - через изобразительное искусство и искусствознание - конкретно к поэзии и литературе.
Я заметил, что если манифесты художников двадцатого века воспринимаются очень легко даже без какого-либо фундаментального знания традиции их дисциплины, то уже даже декаденты идут со скрипом - тем более, читать я могу их только на родном мне, а не им, языке. И именно сложность в освоении теории символизма - правда тут надо упомянуть, что Интернет мне внушил, что любое знание можно получить за пять минут, поэтому я злюсь на себя, когда через очередную коротенькую статью на пару минут не могу понять базовые принципы - показывает мне, что начинать надо с самых азов, с самого начала поэзии и литературы.
Поэтому, читая вот этого >>460902 молодого человека, я чувствовал люто-бешеную ненависть. Я совсем не против, когда человек говорит, что ищет в искусстве "что-то своё", что он воспринимает напрямую изображение или текст без всяких посредников в виде культурных наслоений, но в какое же я неистовство прихожу, когда такая позиция продавливается как нечто общее, как некоторый правильный взгляд, где под саму точку зрения подводятся ещё какие-то невнятные мысли по поводу, простите, "клиентоориентированности" художника. Попытка разобрать связи произведения клеймится как "СПГС", любая попытка найти необычную интерпретацию видится дерзновением обывателя, мечтающего подложить себе под ноги пару толстых томов, чтобы казаться выше(хотя мы-то - хе-хе, добрые люди - знаем, что никакой ты не необычный - самый неприметный человечишко) в глазах других. Почему человеку настолько некомфортно на своей позиции, что обязательно необходимо уровнять всех демократическим катком? Откуда такой амбициозное простолюдинство?
Вот именно! Мне именно таким показался Бодлер и Лотреамон, когда я купился на рекламу их образов и решил познакомиться с текстами. После этого я сделал долгую паузу, вместо литературы перешёл на философию и только сейчас постепенно возвращаюсь - через изобразительное искусство и искусствознание - конкретно к поэзии и литературе.
Я заметил, что если манифесты художников двадцатого века воспринимаются очень легко даже без какого-либо фундаментального знания традиции их дисциплины, то уже даже декаденты идут со скрипом - тем более, читать я могу их только на родном мне, а не им, языке. И именно сложность в освоении теории символизма - правда тут надо упомянуть, что Интернет мне внушил, что любое знание можно получить за пять минут, поэтому я злюсь на себя, когда через очередную коротенькую статью на пару минут не могу понять базовые принципы - показывает мне, что начинать надо с самых азов, с самого начала поэзии и литературы.
Поэтому, читая вот этого >>460902 молодого человека, я чувствовал люто-бешеную ненависть. Я совсем не против, когда человек говорит, что ищет в искусстве "что-то своё", что он воспринимает напрямую изображение или текст без всяких посредников в виде культурных наслоений, но в какое же я неистовство прихожу, когда такая позиция продавливается как нечто общее, как некоторый правильный взгляд, где под саму точку зрения подводятся ещё какие-то невнятные мысли по поводу, простите, "клиентоориентированности" художника. Попытка разобрать связи произведения клеймится как "СПГС", любая попытка найти необычную интерпретацию видится дерзновением обывателя, мечтающего подложить себе под ноги пару толстых томов, чтобы казаться выше(хотя мы-то - хе-хе, добрые люди - знаем, что никакой ты не необычный - самый неприметный человечишко) в глазах других. Почему человеку настолько некомфортно на своей позиции, что обязательно необходимо уровнять всех демократическим катком? Откуда такой амбициозное простолюдинство?
>>484257
Чувак, ты эталонный калажор.
Чувак, ты эталонный калажор.
>>484257
Мир предложением выразив:
Идите все на ,
Междугородным вызовом
Я тебя, всё равно, трахнул.
Твои одноклассники видели б,
Как ись в парадной. С грязью
Мешаю, уже, не верлибр.
В окне, захарканном провинциальной мразью,
Твои одноклассники видели б
Вселенной *у, распластанную,
Между кривыми рамами,
Тебя невозможную, грязную,
Вымаранную
Моими самыми точными
Прогнозами революций,
Они бы тогда закончили
Тысячами поллюций.
Мир предложением выразив:
Идите все на ,
Междугородным вызовом
Я тебя, всё равно, трахнул.
Твои одноклассники видели б,
Как ись в парадной. С грязью
Мешаю, уже, не верлибр.
В окне, захарканном провинциальной мразью,
Твои одноклассники видели б
Вселенной *у, распластанную,
Между кривыми рамами,
Тебя невозможную, грязную,
Вымаранную
Моими самыми точными
Прогнозами революций,
Они бы тогда закончили
Тысячами поллюций.
30 Кб, 360x225
Контролер
Не спрашивай меня,
кто я таков,
не вороши свирепо
документы.
Не лязгай инструментом —
я готов
сказать, что знаю
в некие моменты.
Кто я?
Никто.
Никто, ничто
и всё:
вагонных рам
[...] дрожанье,
рожденье
сна,
ребеночка
рыданье
у скучного
дорожного окна.
Я состою
из этого стекла,
из этого же самого железа,
из скрипа
одинокого протеза,
из малых волн
огромного тепла.
И если бы не эти галуны,
не этих светлых пуговок охрана,
ты сам бы вспомнил,
как мы все родны,
родством вины,
родством
открытой раны.
Как перед деревом
виновен стол,
перед горой
железо виновато,
перед осиною
виновен кол,
перед землей
вина солдата.
Мы родственны с тобой.
В морской крови,
в такой же лимфе,
как у насекомых.
Но я храню
молекулы любви.
Молекулы любви
тебе знакомы?
Любовь — это такое вещество,
способное
воспламенять предметы,
любовь — это такое
естество,
оно в тебе,
тебе
понятно это?
Открыть тебе?
Понять тебе —
тебя?
— Открытое,
оно пребудет в тайне.
Я тихо сторонюсь
небытия,
и в этом поезде
случайно.
Как пуговки твои
в глазах
рябят...
Я в поездах
безмолвствую невнятно.
Что поезда?
Привозят никуда,
увозят
от себя,
тебе
понятно?..
Рид Грачев
Не спрашивай меня,
кто я таков,
не вороши свирепо
документы.
Не лязгай инструментом —
я готов
сказать, что знаю
в некие моменты.
Кто я?
Никто.
Никто, ничто
и всё:
вагонных рам
[...] дрожанье,
рожденье
сна,
ребеночка
рыданье
у скучного
дорожного окна.
Я состою
из этого стекла,
из этого же самого железа,
из скрипа
одинокого протеза,
из малых волн
огромного тепла.
И если бы не эти галуны,
не этих светлых пуговок охрана,
ты сам бы вспомнил,
как мы все родны,
родством вины,
родством
открытой раны.
Как перед деревом
виновен стол,
перед горой
железо виновато,
перед осиною
виновен кол,
перед землей
вина солдата.
Мы родственны с тобой.
В морской крови,
в такой же лимфе,
как у насекомых.
Но я храню
молекулы любви.
Молекулы любви
тебе знакомы?
Любовь — это такое вещество,
способное
воспламенять предметы,
любовь — это такое
естество,
оно в тебе,
тебе
понятно это?
Открыть тебе?
Понять тебе —
тебя?
— Открытое,
оно пребудет в тайне.
Я тихо сторонюсь
небытия,
и в этом поезде
случайно.
Как пуговки твои
в глазах
рябят...
Я в поездах
безмолвствую невнятно.
Что поезда?
Привозят никуда,
увозят
от себя,
тебе
понятно?..
Рид Грачев
30 Кб, 360x225
Контролер
Не спрашивай меня,
кто я таков,
не вороши свирепо
документы.
Не лязгай инструментом —
я готов
сказать, что знаю
в некие моменты.
Кто я?
Никто.
Никто, ничто
и всё:
вагонных рам
[...] дрожанье,
рожденье
сна,
ребеночка
рыданье
у скучного
дорожного окна.
Я состою
из этого стекла,
из этого же самого железа,
из скрипа
одинокого протеза,
из малых волн
огромного тепла.
И если бы не эти галуны,
не этих светлых пуговок охрана,
ты сам бы вспомнил,
как мы все родны,
родством вины,
родством
открытой раны.
Как перед деревом
виновен стол,
перед горой
железо виновато,
перед осиною
виновен кол,
перед землей
вина солдата.
Мы родственны с тобой.
В морской крови,
в такой же лимфе,
как у насекомых.
Но я храню
молекулы любви.
Молекулы любви
тебе знакомы?
Любовь — это такое вещество,
способное
воспламенять предметы,
любовь — это такое
естество,
оно в тебе,
тебе
понятно это?
Открыть тебе?
Понять тебе —
тебя?
— Открытое,
оно пребудет в тайне.
Я тихо сторонюсь
небытия,
и в этом поезде
случайно.
Как пуговки твои
в глазах
рябят...
Я в поездах
безмолвствую невнятно.
Что поезда?
Привозят никуда,
увозят
от себя,
тебе
понятно?..
Рид Грачев
Не спрашивай меня,
кто я таков,
не вороши свирепо
документы.
Не лязгай инструментом —
я готов
сказать, что знаю
в некие моменты.
Кто я?
Никто.
Никто, ничто
и всё:
вагонных рам
[...] дрожанье,
рожденье
сна,
ребеночка
рыданье
у скучного
дорожного окна.
Я состою
из этого стекла,
из этого же самого железа,
из скрипа
одинокого протеза,
из малых волн
огромного тепла.
И если бы не эти галуны,
не этих светлых пуговок охрана,
ты сам бы вспомнил,
как мы все родны,
родством вины,
родством
открытой раны.
Как перед деревом
виновен стол,
перед горой
железо виновато,
перед осиною
виновен кол,
перед землей
вина солдата.
Мы родственны с тобой.
В морской крови,
в такой же лимфе,
как у насекомых.
Но я храню
молекулы любви.
Молекулы любви
тебе знакомы?
Любовь — это такое вещество,
способное
воспламенять предметы,
любовь — это такое
естество,
оно в тебе,
тебе
понятно это?
Открыть тебе?
Понять тебе —
тебя?
— Открытое,
оно пребудет в тайне.
Я тихо сторонюсь
небытия,
и в этом поезде
случайно.
Как пуговки твои
в глазах
рябят...
Я в поездах
безмолвствую невнятно.
Что поезда?
Привозят никуда,
увозят
от себя,
тебе
понятно?..
Рид Грачев
1,3 Мб, 1800x1381
Артюр Рембо "Офелия"
I
Средь волн, где звезды спят ночами на просторе,
Плывет Офелия, как лилия в цвету,
В своем изысканном девическом уборе...
В далеких слышится лесах: "Ату, ату!"
За веком век плывет Офелия в печали,
Белея призраком всю ночь среди реки;
Напевы грез её ещё не отзвучали,
Чуть слышно вторят им во мраке ветерки.
Как лепестки цветка, покровы ветром свиты,
Утопленнице грудь целует он в тиши;
К ней с плачем на плечо склоняются ракиты,
И трогают ей лоб седые камыши.
Во тьме плывет она, кувшинки раздвигая,
И слышен трепет крыл из хрупкого гнезда,
Когда дрожит ольха, своих жильцов пугая,
А с неба падает поющая звезда..
II
Офелия, как снег, осталась ты прекрасной;
Ты, бледная, мертва; унес тебя поток,
Нет, это резкий вихрь Норвегии ненастной
Освободил тебя, хоть был к тебе жесток;
Он волосы тебе скрутил, волнуя воды
Всемирным отзвуком таинственных речей,
Так что расслышала ты жалобу природы
С рыданьем дерев и в трепете ночей;
Он сокрушил твою святую человечность
Ожесточеньем бурь и колкой стужей шхер;
И у твоих колен почуял бесконечноть
В немом безумии твой бледный кавалер.
Любовь, свобода, свет! От них нам нет защиты,
Ты, синеокая, прозрела в страшном сне;
Пыталась молча ты бежать от жуткой свиты
И таяла, как снег, в безжалостном огне.
III
И говорит, поэт, что ночью на просторе
Ты в поисках цветов былых сквозь темноту
В твоем изысканном девическом уборе
За звездами плывешь, как лилия в цвету.
I
Средь волн, где звезды спят ночами на просторе,
Плывет Офелия, как лилия в цвету,
В своем изысканном девическом уборе...
В далеких слышится лесах: "Ату, ату!"
За веком век плывет Офелия в печали,
Белея призраком всю ночь среди реки;
Напевы грез её ещё не отзвучали,
Чуть слышно вторят им во мраке ветерки.
Как лепестки цветка, покровы ветром свиты,
Утопленнице грудь целует он в тиши;
К ней с плачем на плечо склоняются ракиты,
И трогают ей лоб седые камыши.
Во тьме плывет она, кувшинки раздвигая,
И слышен трепет крыл из хрупкого гнезда,
Когда дрожит ольха, своих жильцов пугая,
А с неба падает поющая звезда..
II
Офелия, как снег, осталась ты прекрасной;
Ты, бледная, мертва; унес тебя поток,
Нет, это резкий вихрь Норвегии ненастной
Освободил тебя, хоть был к тебе жесток;
Он волосы тебе скрутил, волнуя воды
Всемирным отзвуком таинственных речей,
Так что расслышала ты жалобу природы
С рыданьем дерев и в трепете ночей;
Он сокрушил твою святую человечность
Ожесточеньем бурь и колкой стужей шхер;
И у твоих колен почуял бесконечноть
В немом безумии твой бледный кавалер.
Любовь, свобода, свет! От них нам нет защиты,
Ты, синеокая, прозрела в страшном сне;
Пыталась молча ты бежать от жуткой свиты
И таяла, как снег, в безжалостном огне.
III
И говорит, поэт, что ночью на просторе
Ты в поисках цветов былых сквозь темноту
В твоем изысканном девическом уборе
За звездами плывешь, как лилия в цвету.
1,3 Мб, 1800x1381
Артюр Рембо "Офелия"
I
Средь волн, где звезды спят ночами на просторе,
Плывет Офелия, как лилия в цвету,
В своем изысканном девическом уборе...
В далеких слышится лесах: "Ату, ату!"
За веком век плывет Офелия в печали,
Белея призраком всю ночь среди реки;
Напевы грез её ещё не отзвучали,
Чуть слышно вторят им во мраке ветерки.
Как лепестки цветка, покровы ветром свиты,
Утопленнице грудь целует он в тиши;
К ней с плачем на плечо склоняются ракиты,
И трогают ей лоб седые камыши.
Во тьме плывет она, кувшинки раздвигая,
И слышен трепет крыл из хрупкого гнезда,
Когда дрожит ольха, своих жильцов пугая,
А с неба падает поющая звезда..
II
Офелия, как снег, осталась ты прекрасной;
Ты, бледная, мертва; унес тебя поток,
Нет, это резкий вихрь Норвегии ненастной
Освободил тебя, хоть был к тебе жесток;
Он волосы тебе скрутил, волнуя воды
Всемирным отзвуком таинственных речей,
Так что расслышала ты жалобу природы
С рыданьем дерев и в трепете ночей;
Он сокрушил твою святую человечность
Ожесточеньем бурь и колкой стужей шхер;
И у твоих колен почуял бесконечноть
В немом безумии твой бледный кавалер.
Любовь, свобода, свет! От них нам нет защиты,
Ты, синеокая, прозрела в страшном сне;
Пыталась молча ты бежать от жуткой свиты
И таяла, как снег, в безжалостном огне.
III
И говорит, поэт, что ночью на просторе
Ты в поисках цветов былых сквозь темноту
В твоем изысканном девическом уборе
За звездами плывешь, как лилия в цвету.
I
Средь волн, где звезды спят ночами на просторе,
Плывет Офелия, как лилия в цвету,
В своем изысканном девическом уборе...
В далеких слышится лесах: "Ату, ату!"
За веком век плывет Офелия в печали,
Белея призраком всю ночь среди реки;
Напевы грез её ещё не отзвучали,
Чуть слышно вторят им во мраке ветерки.
Как лепестки цветка, покровы ветром свиты,
Утопленнице грудь целует он в тиши;
К ней с плачем на плечо склоняются ракиты,
И трогают ей лоб седые камыши.
Во тьме плывет она, кувшинки раздвигая,
И слышен трепет крыл из хрупкого гнезда,
Когда дрожит ольха, своих жильцов пугая,
А с неба падает поющая звезда..
II
Офелия, как снег, осталась ты прекрасной;
Ты, бледная, мертва; унес тебя поток,
Нет, это резкий вихрь Норвегии ненастной
Освободил тебя, хоть был к тебе жесток;
Он волосы тебе скрутил, волнуя воды
Всемирным отзвуком таинственных речей,
Так что расслышала ты жалобу природы
С рыданьем дерев и в трепете ночей;
Он сокрушил твою святую человечность
Ожесточеньем бурь и колкой стужей шхер;
И у твоих колен почуял бесконечноть
В немом безумии твой бледный кавалер.
Любовь, свобода, свет! От них нам нет защиты,
Ты, синеокая, прозрела в страшном сне;
Пыталась молча ты бежать от жуткой свиты
И таяла, как снег, в безжалостном огне.
III
И говорит, поэт, что ночью на просторе
Ты в поисках цветов былых сквозь темноту
В твоем изысканном девическом уборе
За звездами плывешь, как лилия в цвету.
127 Кб, 700x952
Борис Пастернак
«Во всем мне хочется дойти до самой сути…»
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
«Во всем мне хочется дойти до самой сути…»
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
127 Кб, 700x952
Борис Пастернак
«Во всем мне хочется дойти до самой сути…»
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
«Во всем мне хочется дойти до самой сути…»
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
91 Кб, 700x492
>>485234
Прости, Анон, ошибся.
Прости, Анон, ошибся.
84 Кб, 519x305
Мне жалко что я не зверь,
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землей разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что все не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир,
я слышу шепот заглушенных лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что все приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
1934
Александр Введенский
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землей разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что все не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир,
я слышу шепот заглушенных лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что все приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
1934
Александр Введенский
84 Кб, 519x305
Мне жалко что я не зверь,
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землей разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что все не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир,
я слышу шепот заглушенных лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что все приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
1934
Александр Введенский
бегающий по синей дорожке,
говорящий себе поверь,
а другому себе подожди немножко,
мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев.
Мне жалко что я не звезда,
бегающая по небосводу,
в поисках точного гнезда
она находит себя и пустую земную воду,
никто не слыхал чтобы звезда издавала скрип,
ее назначение ободрять собственным молчанием рыб.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне жалко что я не крыша,
распадающаяся постепенно,
которую дождь размачивает,
у которой смерть не мгновенна.
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я неточен.
Многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи.
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Мне жалко что я не чаша,
мне не нравится что я не жалость.
Мне жалко что я не роща,
которая листьями вооружалась.
Мне трудно что я с минутами,
меня они страшно запутали.
Мне невероятно обидно
что меня по-настоящему видно.
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мне страшно что я двигаюсь
не так как жуки жуки,
как бабочки и коляски и как жуки пауки.
Мне страшно что я двигаюсь
непохоже на червяка,
червяк прорывает в земле норы,
заводя с землей разговоры.
Земля где твои дела,
говорит ей холодный червяк,
а земля распоряжаясь покойниками,
может быть в ответ молчит,
она знает что все не так
Мне трудно что я с минутами,
они меня страшно запутали.
Мне страшно что я не трава трава,
мне страшно что я не свеча.
Мне страшно что я не свеча трава,
на это я отвечал,
и мигом качаются дерева.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не замечаю что они различны,
что каждая живет однажды.
Мне страшно что я при взгляде
на две одинаковые вещи
не вижу что они усердно
стараются быть похожими.
Я вижу искаженный мир,
я слышу шепот заглушенных лир,
и тут за кончик буквы взяв,
я поднимаю слово шкаф,
теперь я ставлю шкаф на место,
он вещества крутое тесто
Мне не нравится что я смертен,
мне жалко что я не точен,
многим многим лучше, поверьте,
частица дня единица ночи
Еще есть у меня претензия,
что я не ковер, не гортензия.
Мы выйдем с собой погулять в лес
для рассмотрения ничтожных листьев,
мне жалко что на этих листьях
я не увижу незаметных слов,
называющихся случай, называющихся
бессмертие, называющихся вид основ
Мне жалко что я не орел,
перелетающий вершины и вершины,
которому на ум взбрел
человек, наблюдающий аршины.
Мне страшно что все приходит в ветхость,
и я по сравнению с этим не редкость.
Мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти.
Кругом как свеча возрастает трава,
и мигом качаются дерева.
Мне жалко что я семя,
мне страшно что я не тучность.
Червяк ползет за всеми,
он несет однозвучность.
Мне страшно что я неизвестность,
мне жалко что я не огонь.
1934
Александр Введенский
24 Кб, 560x330
"Не исчезай"
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Е. Евтушенко (1977 г.)
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Е. Евтушенко (1977 г.)
24 Кб, 560x330
"Не исчезай"
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Е. Евтушенко (1977 г.)
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Е. Евтушенко (1977 г.)
261 Кб, 1800x1580
Иосиф Бродский
«Л.В. Лосеву»
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
«Л.В. Лосеву»
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
261 Кб, 1800x1580
Иосиф Бродский
«Л.В. Лосеву»
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
«Л.В. Лосеву»
Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
48 Кб, 600x600
и этот небритый старик с ножом
уводящий в сарай козленка
и эти окурки свисающие с потолка вокзального туалета как летучие мыши
и спинки железных кроватей огораживающие картофельное поле
и астры растущие на клумбе из автомобильной покрышки
и скелет лягушки застрявшей в раструбе лейки
и истошные крики купальщиц вбегающих в ночную воду
и печальная рында каждый час провожающая уходящее время
Не бойся
это твоя родина
уводящий в сарай козленка
и эти окурки свисающие с потолка вокзального туалета как летучие мыши
и спинки железных кроватей огораживающие картофельное поле
и астры растущие на клумбе из автомобильной покрышки
и скелет лягушки застрявшей в раструбе лейки
и истошные крики купальщиц вбегающих в ночную воду
и печальная рында каждый час провожающая уходящее время
Не бойся
это твоя родина
47 Кб, 395x550
она поцеловала его в подушку
а он поцеловал ее в край пододеяльника
а она поцеловала его в наволочку
а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре
она вытянувшись поцеловала его в спинку стула
а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла
тогда она изловчилась и поцеловала его
в кнопку будильника
а он тут же поцеловал ее
в дверцу холодильника
ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть
а он заметил что скатерть уже в прачечной
и как бы между прочим
поцеловал ее в замочную скважину
она тут же поцеловала его в зонтик
зонтик раскрылся и улетел
и ему ничего не оставалось как
поцеловать ее в мыльницу
которая вся пошла пузырями
и уплыла в Средиземное море
но она не растерялась
и поцеловала его в светофор
загорелся красный свет и он
не переходя улицу
поцеловал ее в яблочный мармелад
она стала целовать его
всего перемазанного мармеладом
и в хвост и в гриву
и в витрину Елисеевского гастронома
и в компьютер «Макинтош»
а он нарочно подставлял ей то одну
то другую ланиту дискету
не забывая при этом целовать ее в каждый
кохиноровский карандаш
и в каждый смычок
Государственного симфонического оркестра
под руководством Геннадия Рождественского
в каждый волосок каждого смычка
исполняющего верхнее до-диез-бемоль
с тремя точками
и выматывающим душу фермато
переходящим в тремоло литавр
РРРРРРРРррррррр
она поцеловала его в литр кваса
и белый коралл в керамической кружке на подоконнике
и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли
надо же огурцы сажать
и на стол накрывать — сейчас гости придут
а у нас конь не валялся
и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО !
он сказал — конечно конечно
вскочил на пылесос
посадил ее перед собой
дернул поводья и нажал кнопку ПУСК
и — ААААААААаааааааааааааа
вскачь полетели они
в сине-зеленом мокром снеге
в развевающихся крылатках
шитых бисером российских новостей
и отороченных по краю сельдереем
и укропом в четыре карата
и еще тридцать две с половиной минуты
стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах
вшиваясь торпедой под кожу
искаженного в целом пространства
и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга
в начищенные купола
Троице-Сергиевой Лавры.
Нина Искренко
а он поцеловал ее в край пододеяльника
а она поцеловала его в наволочку
а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре
она вытянувшись поцеловала его в спинку стула
а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла
тогда она изловчилась и поцеловала его
в кнопку будильника
а он тут же поцеловал ее
в дверцу холодильника
ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть
а он заметил что скатерть уже в прачечной
и как бы между прочим
поцеловал ее в замочную скважину
она тут же поцеловала его в зонтик
зонтик раскрылся и улетел
и ему ничего не оставалось как
поцеловать ее в мыльницу
которая вся пошла пузырями
и уплыла в Средиземное море
но она не растерялась
и поцеловала его в светофор
загорелся красный свет и он
не переходя улицу
поцеловал ее в яблочный мармелад
она стала целовать его
всего перемазанного мармеладом
и в хвост и в гриву
и в витрину Елисеевского гастронома
и в компьютер «Макинтош»
а он нарочно подставлял ей то одну
то другую ланиту дискету
не забывая при этом целовать ее в каждый
кохиноровский карандаш
и в каждый смычок
Государственного симфонического оркестра
под руководством Геннадия Рождественского
в каждый волосок каждого смычка
исполняющего верхнее до-диез-бемоль
с тремя точками
и выматывающим душу фермато
переходящим в тремоло литавр
РРРРРРРРррррррр
она поцеловала его в литр кваса
и белый коралл в керамической кружке на подоконнике
и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли
надо же огурцы сажать
и на стол накрывать — сейчас гости придут
а у нас конь не валялся
и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО !
он сказал — конечно конечно
вскочил на пылесос
посадил ее перед собой
дернул поводья и нажал кнопку ПУСК
и — ААААААААаааааааааааааа
вскачь полетели они
в сине-зеленом мокром снеге
в развевающихся крылатках
шитых бисером российских новостей
и отороченных по краю сельдереем
и укропом в четыре карата
и еще тридцать две с половиной минуты
стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах
вшиваясь торпедой под кожу
искаженного в целом пространства
и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга
в начищенные купола
Троице-Сергиевой Лавры.
Нина Искренко
47 Кб, 395x550
она поцеловала его в подушку
а он поцеловал ее в край пододеяльника
а она поцеловала его в наволочку
а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре
она вытянувшись поцеловала его в спинку стула
а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла
тогда она изловчилась и поцеловала его
в кнопку будильника
а он тут же поцеловал ее
в дверцу холодильника
ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть
а он заметил что скатерть уже в прачечной
и как бы между прочим
поцеловал ее в замочную скважину
она тут же поцеловала его в зонтик
зонтик раскрылся и улетел
и ему ничего не оставалось как
поцеловать ее в мыльницу
которая вся пошла пузырями
и уплыла в Средиземное море
но она не растерялась
и поцеловала его в светофор
загорелся красный свет и он
не переходя улицу
поцеловал ее в яблочный мармелад
она стала целовать его
всего перемазанного мармеладом
и в хвост и в гриву
и в витрину Елисеевского гастронома
и в компьютер «Макинтош»
а он нарочно подставлял ей то одну
то другую ланиту дискету
не забывая при этом целовать ее в каждый
кохиноровский карандаш
и в каждый смычок
Государственного симфонического оркестра
под руководством Геннадия Рождественского
в каждый волосок каждого смычка
исполняющего верхнее до-диез-бемоль
с тремя точками
и выматывающим душу фермато
переходящим в тремоло литавр
РРРРРРРРррррррр
она поцеловала его в литр кваса
и белый коралл в керамической кружке на подоконнике
и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли
надо же огурцы сажать
и на стол накрывать — сейчас гости придут
а у нас конь не валялся
и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО !
он сказал — конечно конечно
вскочил на пылесос
посадил ее перед собой
дернул поводья и нажал кнопку ПУСК
и — ААААААААаааааааааааааа
вскачь полетели они
в сине-зеленом мокром снеге
в развевающихся крылатках
шитых бисером российских новостей
и отороченных по краю сельдереем
и укропом в четыре карата
и еще тридцать две с половиной минуты
стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах
вшиваясь торпедой под кожу
искаженного в целом пространства
и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга
в начищенные купола
Троице-Сергиевой Лавры.
Нина Искренко
а он поцеловал ее в край пододеяльника
а она поцеловала его в наволочку
а он ее в последнюю горящую лампочку в люстре
она вытянувшись поцеловала его в спинку стула
а он наклонившись поцеловал ее в ручку кресла
тогда она изловчилась и поцеловала его
в кнопку будильника
а он тут же поцеловал ее
в дверцу холодильника
ах так — она немедленно поцеловала его в скатерть
а он заметил что скатерть уже в прачечной
и как бы между прочим
поцеловал ее в замочную скважину
она тут же поцеловала его в зонтик
зонтик раскрылся и улетел
и ему ничего не оставалось как
поцеловать ее в мыльницу
которая вся пошла пузырями
и уплыла в Средиземное море
но она не растерялась
и поцеловала его в светофор
загорелся красный свет и он
не переходя улицу
поцеловал ее в яблочный мармелад
она стала целовать его
всего перемазанного мармеладом
и в хвост и в гриву
и в витрину Елисеевского гастронома
и в компьютер «Макинтош»
а он нарочно подставлял ей то одну
то другую ланиту дискету
не забывая при этом целовать ее в каждый
кохиноровский карандаш
и в каждый смычок
Государственного симфонического оркестра
под руководством Геннадия Рождественского
в каждый волосок каждого смычка
исполняющего верхнее до-диез-бемоль
с тремя точками
и выматывающим душу фермато
переходящим в тремоло литавр
РРРРРРРРррррррр
она поцеловала его в литр кваса
и белый коралл в керамической кружке на подоконнике
и сказала — Господи, мы совсем с ума сошли
надо же огурцы сажать
и на стол накрывать — сейчас гости придут
а у нас конь не валялся
и даже НЕ ПРО-ПЫ-ЛЕ-СО-ШЕ-НО !
он сказал — конечно конечно
вскочил на пылесос
посадил ее перед собой
дернул поводья и нажал кнопку ПУСК
и — ААААААААаааааааааааааа
вскачь полетели они
в сине-зеленом мокром снеге
в развевающихся крылатках
шитых бисером российских новостей
и отороченных по краю сельдереем
и укропом в четыре карата
и еще тридцать две с половиной минуты
стекленели от медно-ковыльного ветра в ушах
вшиваясь торпедой под кожу
искаженного в целом пространства
и беспрестанно изо всех сил целуя друг друга
в начищенные купола
Троице-Сергиевой Лавры.
Нина Искренко
95 Кб, 1280x720
Я человек далёкий от поэзии, поэтому хотел спросить: с чего лучше начать и как надо её читать?
Ещё были моменты с Маяковским, попадались отсылки или выражения мне не понятны (гугл особо ответов не давал), что делать в таком случае?
Ещё были моменты с Маяковским, попадались отсылки или выражения мне не понятны (гугл особо ответов не давал), что делать в таком случае?
315 Кб, 705x1000
>>485307
Хах, анон, ну и вопрос ты задал. Не думаю, что существует какой-либо единственный подходящий ключик, для каждого человека всегда по-разному.
Просто читай то, что вызывает в тебе внутренний отклик.
Поэзия (как и всё искусство в целом) создаётся для того, чтобы его духовно переживали, а не разбирали на составляющие и искали в каждой строфе отсылку или глубокий подтекст.
Лично для меня, знакомство с Маяковским началось с поэмы "Про это". И я уверен, что не понял всех смыслов, вложенных в неё Маяковским, но это не помешало мне насладиться её прочтением.
"Я люблю зверье.
Увидишь собачонку —
тут у булочной одна —
сплошная плешь,—
из себя
и то готов достать печенку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!"
Хах, анон, ну и вопрос ты задал. Не думаю, что существует какой-либо единственный подходящий ключик, для каждого человека всегда по-разному.
Просто читай то, что вызывает в тебе внутренний отклик.
Поэзия (как и всё искусство в целом) создаётся для того, чтобы его духовно переживали, а не разбирали на составляющие и искали в каждой строфе отсылку или глубокий подтекст.
Лично для меня, знакомство с Маяковским началось с поэмы "Про это". И я уверен, что не понял всех смыслов, вложенных в неё Маяковским, но это не помешало мне насладиться её прочтением.
"Я люблю зверье.
Увидишь собачонку —
тут у булочной одна —
сплошная плешь,—
из себя
и то готов достать печенку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!"
75 Кб, 400x565
Борис Пастернак
"Свидание"
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
1949
"Свидание"
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
1949
75 Кб, 400x565
Борис Пастернак
"Свидание"
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
1949
"Свидание"
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
1949
>>485323
Для тебя - возможно. А кто-то найдёт это лучшим земным стихотворением о любви, и улетит обратно на свою планету. На пылесосе, само собой.
Для тебя - возможно. А кто-то найдёт это лучшим земным стихотворением о любви, и улетит обратно на свою планету. На пылесосе, само собой.
56 Кб, 294x470
Вот так я сделался собакой
Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой —
взял бы
и все обвыл.
Нервы, должно быть...
Выйду,
погуляю.
И на улице не успокоился ни на ком я.
Какая-то прокричала про добрый вечер.
Надо ответить:
она — знакомая.
Хочу.
Чувствую —
не могу по-человечьи.
Что это за безобразие!
Сплю я, что ли?
Ощупал себя:
такой же, как был,
лицо такое же, к какому привык.
Тронул губу,
а у меня из-под губы —
клык.
Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь.
Бросился к дому, шаги удвоив.
Бережно огибаю полицейский пост,
вдруг оглушительное:
«Городовой!
Хвост!»
Провел рукой и — остолбенел!
Этого-то,
всяких клыков почище,
я и не заметил в бешеном скаче:
у меня из-под пиджака
развеерился хвостище
и вьется сзади,
большой, собачий.
Что теперь?
Один заорал, толпу растя.
Второму прибавился третий, четвертый.
Смяли старушонку.
Она, крестясь, что-то кричала про черта.
И когда, ощетинив в лицо усища-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!
1915
Владимир Маяковский
Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой —
взял бы
и все обвыл.
Нервы, должно быть...
Выйду,
погуляю.
И на улице не успокоился ни на ком я.
Какая-то прокричала про добрый вечер.
Надо ответить:
она — знакомая.
Хочу.
Чувствую —
не могу по-человечьи.
Что это за безобразие!
Сплю я, что ли?
Ощупал себя:
такой же, как был,
лицо такое же, к какому привык.
Тронул губу,
а у меня из-под губы —
клык.
Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь.
Бросился к дому, шаги удвоив.
Бережно огибаю полицейский пост,
вдруг оглушительное:
«Городовой!
Хвост!»
Провел рукой и — остолбенел!
Этого-то,
всяких клыков почище,
я и не заметил в бешеном скаче:
у меня из-под пиджака
развеерился хвостище
и вьется сзади,
большой, собачий.
Что теперь?
Один заорал, толпу растя.
Второму прибавился третий, четвертый.
Смяли старушонку.
Она, крестясь, что-то кричала про черта.
И когда, ощетинив в лицо усища-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!
1915
Владимир Маяковский
56 Кб, 294x470
Вот так я сделался собакой
Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой —
взял бы
и все обвыл.
Нервы, должно быть...
Выйду,
погуляю.
И на улице не успокоился ни на ком я.
Какая-то прокричала про добрый вечер.
Надо ответить:
она — знакомая.
Хочу.
Чувствую —
не могу по-человечьи.
Что это за безобразие!
Сплю я, что ли?
Ощупал себя:
такой же, как был,
лицо такое же, к какому привык.
Тронул губу,
а у меня из-под губы —
клык.
Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь.
Бросился к дому, шаги удвоив.
Бережно огибаю полицейский пост,
вдруг оглушительное:
«Городовой!
Хвост!»
Провел рукой и — остолбенел!
Этого-то,
всяких клыков почище,
я и не заметил в бешеном скаче:
у меня из-под пиджака
развеерился хвостище
и вьется сзади,
большой, собачий.
Что теперь?
Один заорал, толпу растя.
Второму прибавился третий, четвертый.
Смяли старушонку.
Она, крестясь, что-то кричала про черта.
И когда, ощетинив в лицо усища-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!
1915
Владимир Маяковский
Ну, это совершенно невыносимо!
Весь как есть искусан злобой.
Злюсь не так, как могли бы вы:
как собака лицо луны гололобой —
взял бы
и все обвыл.
Нервы, должно быть...
Выйду,
погуляю.
И на улице не успокоился ни на ком я.
Какая-то прокричала про добрый вечер.
Надо ответить:
она — знакомая.
Хочу.
Чувствую —
не могу по-человечьи.
Что это за безобразие!
Сплю я, что ли?
Ощупал себя:
такой же, как был,
лицо такое же, к какому привык.
Тронул губу,
а у меня из-под губы —
клык.
Скорее закрыл лицо, как будто сморкаюсь.
Бросился к дому, шаги удвоив.
Бережно огибаю полицейский пост,
вдруг оглушительное:
«Городовой!
Хвост!»
Провел рукой и — остолбенел!
Этого-то,
всяких клыков почище,
я и не заметил в бешеном скаче:
у меня из-под пиджака
развеерился хвостище
и вьется сзади,
большой, собачий.
Что теперь?
Один заорал, толпу растя.
Второму прибавился третий, четвертый.
Смяли старушонку.
Она, крестясь, что-то кричала про черта.
И когда, ощетинив в лицо усища-веники,
толпа навалилась,
огромная,
злая,
я стал на четвереньки
и залаял:
Гав! гав! гав!
1915
Владимир Маяковский
31 Кб, 267x363
Суждения
Век на исходе. Скоро календарь
сойдет на ноль, как счетчик у таксиста.
Забегаешь по комнате так быстро,
как будто ты еще не очень стар.
Остановить, отпразднуем сей день.
Пусть будет лень
и грязь, и воздух спертый.
Накроем стол. И пригласим всех мертвых.
Век много душ унес. Пусть будут просто
пустые стулья. Сядь и не грусти.
Налей вина, и думай, что они
под стол упали, не дождавшись тоста.
1.
Летний вечер в окне,
словно в перепроявленном фото.
Нависает звезда. Старый город во сне.
Дождь исходит на нем вместе с собственным потом
И спешат фонари за закатом вослед.
Я полсвета объехал верхом на осле.
Созерцал, как несчастны счастливые люди.
Завершилось стремленье. Окончилось чудо.
Как плохое сукно,
Мое сердце распалось на части.
Но я счастлив вполне от того, что несчастлив.
Я гляжу за окно.
2.
Скоро осень придет.
На Урале дожди ядовиты.
Выйду в улицу, стану слоняться, сырой пешеход.
И дожди расцелуют дома, как могильные плиты
отцов — сыновья.
Здесь родная земля.
Я с дождями уйду в эту землю.
Или просто пойду и совсем облысею.
И, нелепый старик, не успевший познать
ничего, кроме водки и хлеба,
буду всем говорить: «То, что сыплется с неба,
не всегда, благодать».
3.
Я везде побывал.
Я держал горизонт, как перила, в руке.
Я имел миллионы. Пришел налегке —
Все бродягам раздал.
Ничего не имея,
ни о чем не жалею.
Только смена пейзажей натерла зрачки
до зеленого цвета. И если в ночи
я устало стою у окошка,
при никчемной луне проклиная судьбу,
наполняя округу, подходят к окну
одичавшие кошки.
4.
Как порой тяжело.
Открываешь глаза и вдруг видишь — чужое
всё: и небо, и звезды, и червь в перегное,
не несущий тепло.
Понимаешь, что сам не уйдешь, уведут под
конвоем.
Слава богу, стихи — это нечто иное.
Мое тело висит, словно плаш — на гвозде,
на взгляде, который прикован к звезде.
Я ищу в себе силы
не сдаваться и ждать.
Но в округе до черта камней. Каждый третий —
кидать.
Или строить могилы.
5.
Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стекла.
И свеча освещает нетронутый ужасом лик.
И, как будто меж строк, я читаю меж улиц
промокших
то, что не передать, ибо это иная
книга, нежели те, что обычно читают.
Это книга ветров,
судеб, звезд негорящих, несказанных слов.
Пусть мне хочется спать,
но рука не дрожит. Пусть до боли тревожно,
надо еле дышать, и листать осторожно.
Можно вены порвать.
6.
Суета городов.
Тихий ропот и шепот печальный.
Бесполезное время. Над струнами линий
трамвайных
нотный стан проводов…
Ноты спящих ворон
не метнулися вон,
но расселись для вальса.
и ты тянешь к луне онемевшие пальцы,
И, как пары, на небе кружатся звезды.
Будто раз и навеки забыто ненастье,
будто вдруг разглядишь невеликое счастье
через линзу слезы.
7.
Дорогая, когда
обрастут крыши зданий зарею,
словно львиною гривой, расстанусь с тобою.
И умру, как солдат,
не понюхавший боя.
Будет небо седое.
И, как мины морские, сгоревшие звезды на нем
Кто-то скажет; «Нальем!
Хоть он не был солдатом, но ведал о том,
что и смерть — лишь обыденный дембель.
Пусть согреет свою двухметровую землю
уходящим теплом».
8.
Стеклодувы на небе
выдувают стоваттную лампу луны.
Засыпая, я вижу прекрасные сны,
разноцветную небыль.
Все плохое, что было вчера, позабылось сегодня
Так всевышним угодно,
чтобы мы не привыкли к ударам судьбы,
чтобы новый удар был внезапен, но мы
не сдавались и жили.
И дрожат за окном миллионы огней.
Я пишу ни о чем. Да имей ты хоть сотню друзей,
одиночество — в жилах,
9.
Никого не виню,
что порой легче тело содрать, чем пальто.
Все гниет на корню.
Я не ведаю, что я и кто.
Я, как жгут, растянул окончания рук, я тянулся
к звезде.
Мне везде было плохо и больно. Везде.
От себя не уйти.
Что-то колет в груди.
И качаются тени.
На стене. И закат непохож на рассвет.
Я, войдя в этот мир, оказался в чужом сновиденье.
Пробуждения нет.
10.
Летний вечер в окне.
Словно лошади, яблони в мыле.
Прискакавшие с мест неизвестно каких по
туману и пыли.
Мое сердце в огне.
Черной шалью на плечи
накинувши вечер,
я гляжу за окно. И
течет по ладони
закатом разбрызганный розовый яд.
Ветер в улицах бродит, как в венах — излишество
крови.
И от серых разводов луна вытирает себя
о стиральные кровли.
*
На зрачок соскользнувший фонарик луны
с опустевшего черного синего неба
вялым веком укутав, как милую — пледом,
посвящаю ему все грядущие сны,
что плывут надо мною
по белому морю
преждевременной ночи,
и расчетливо очень
умоляю того, кто стоит надо мной,
не сложив на груди предварительно руки:
«Дай не смыть очертанья последнего друга
проступившей внезапно соленой слезой»
1993
Борис Рыжий
Век на исходе. Скоро календарь
сойдет на ноль, как счетчик у таксиста.
Забегаешь по комнате так быстро,
как будто ты еще не очень стар.
Остановить, отпразднуем сей день.
Пусть будет лень
и грязь, и воздух спертый.
Накроем стол. И пригласим всех мертвых.
Век много душ унес. Пусть будут просто
пустые стулья. Сядь и не грусти.
Налей вина, и думай, что они
под стол упали, не дождавшись тоста.
1.
Летний вечер в окне,
словно в перепроявленном фото.
Нависает звезда. Старый город во сне.
Дождь исходит на нем вместе с собственным потом
И спешат фонари за закатом вослед.
Я полсвета объехал верхом на осле.
Созерцал, как несчастны счастливые люди.
Завершилось стремленье. Окончилось чудо.
Как плохое сукно,
Мое сердце распалось на части.
Но я счастлив вполне от того, что несчастлив.
Я гляжу за окно.
2.
Скоро осень придет.
На Урале дожди ядовиты.
Выйду в улицу, стану слоняться, сырой пешеход.
И дожди расцелуют дома, как могильные плиты
отцов — сыновья.
Здесь родная земля.
Я с дождями уйду в эту землю.
Или просто пойду и совсем облысею.
И, нелепый старик, не успевший познать
ничего, кроме водки и хлеба,
буду всем говорить: «То, что сыплется с неба,
не всегда, благодать».
3.
Я везде побывал.
Я держал горизонт, как перила, в руке.
Я имел миллионы. Пришел налегке —
Все бродягам раздал.
Ничего не имея,
ни о чем не жалею.
Только смена пейзажей натерла зрачки
до зеленого цвета. И если в ночи
я устало стою у окошка,
при никчемной луне проклиная судьбу,
наполняя округу, подходят к окну
одичавшие кошки.
4.
Как порой тяжело.
Открываешь глаза и вдруг видишь — чужое
всё: и небо, и звезды, и червь в перегное,
не несущий тепло.
Понимаешь, что сам не уйдешь, уведут под
конвоем.
Слава богу, стихи — это нечто иное.
Мое тело висит, словно плаш — на гвозде,
на взгляде, который прикован к звезде.
Я ищу в себе силы
не сдаваться и ждать.
Но в округе до черта камней. Каждый третий —
кидать.
Или строить могилы.
5.
Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стекла.
И свеча освещает нетронутый ужасом лик.
И, как будто меж строк, я читаю меж улиц
промокших
то, что не передать, ибо это иная
книга, нежели те, что обычно читают.
Это книга ветров,
судеб, звезд негорящих, несказанных слов.
Пусть мне хочется спать,
но рука не дрожит. Пусть до боли тревожно,
надо еле дышать, и листать осторожно.
Можно вены порвать.
6.
Суета городов.
Тихий ропот и шепот печальный.
Бесполезное время. Над струнами линий
трамвайных
нотный стан проводов…
Ноты спящих ворон
не метнулися вон,
но расселись для вальса.
и ты тянешь к луне онемевшие пальцы,
И, как пары, на небе кружатся звезды.
Будто раз и навеки забыто ненастье,
будто вдруг разглядишь невеликое счастье
через линзу слезы.
7.
Дорогая, когда
обрастут крыши зданий зарею,
словно львиною гривой, расстанусь с тобою.
И умру, как солдат,
не понюхавший боя.
Будет небо седое.
И, как мины морские, сгоревшие звезды на нем
Кто-то скажет; «Нальем!
Хоть он не был солдатом, но ведал о том,
что и смерть — лишь обыденный дембель.
Пусть согреет свою двухметровую землю
уходящим теплом».
8.
Стеклодувы на небе
выдувают стоваттную лампу луны.
Засыпая, я вижу прекрасные сны,
разноцветную небыль.
Все плохое, что было вчера, позабылось сегодня
Так всевышним угодно,
чтобы мы не привыкли к ударам судьбы,
чтобы новый удар был внезапен, но мы
не сдавались и жили.
И дрожат за окном миллионы огней.
Я пишу ни о чем. Да имей ты хоть сотню друзей,
одиночество — в жилах,
9.
Никого не виню,
что порой легче тело содрать, чем пальто.
Все гниет на корню.
Я не ведаю, что я и кто.
Я, как жгут, растянул окончания рук, я тянулся
к звезде.
Мне везде было плохо и больно. Везде.
От себя не уйти.
Что-то колет в груди.
И качаются тени.
На стене. И закат непохож на рассвет.
Я, войдя в этот мир, оказался в чужом сновиденье.
Пробуждения нет.
10.
Летний вечер в окне.
Словно лошади, яблони в мыле.
Прискакавшие с мест неизвестно каких по
туману и пыли.
Мое сердце в огне.
Черной шалью на плечи
накинувши вечер,
я гляжу за окно. И
течет по ладони
закатом разбрызганный розовый яд.
Ветер в улицах бродит, как в венах — излишество
крови.
И от серых разводов луна вытирает себя
о стиральные кровли.
*
На зрачок соскользнувший фонарик луны
с опустевшего черного синего неба
вялым веком укутав, как милую — пледом,
посвящаю ему все грядущие сны,
что плывут надо мною
по белому морю
преждевременной ночи,
и расчетливо очень
умоляю того, кто стоит надо мной,
не сложив на груди предварительно руки:
«Дай не смыть очертанья последнего друга
проступившей внезапно соленой слезой»
1993
Борис Рыжий
31 Кб, 267x363
Суждения
Век на исходе. Скоро календарь
сойдет на ноль, как счетчик у таксиста.
Забегаешь по комнате так быстро,
как будто ты еще не очень стар.
Остановить, отпразднуем сей день.
Пусть будет лень
и грязь, и воздух спертый.
Накроем стол. И пригласим всех мертвых.
Век много душ унес. Пусть будут просто
пустые стулья. Сядь и не грусти.
Налей вина, и думай, что они
под стол упали, не дождавшись тоста.
1.
Летний вечер в окне,
словно в перепроявленном фото.
Нависает звезда. Старый город во сне.
Дождь исходит на нем вместе с собственным потом
И спешат фонари за закатом вослед.
Я полсвета объехал верхом на осле.
Созерцал, как несчастны счастливые люди.
Завершилось стремленье. Окончилось чудо.
Как плохое сукно,
Мое сердце распалось на части.
Но я счастлив вполне от того, что несчастлив.
Я гляжу за окно.
2.
Скоро осень придет.
На Урале дожди ядовиты.
Выйду в улицу, стану слоняться, сырой пешеход.
И дожди расцелуют дома, как могильные плиты
отцов — сыновья.
Здесь родная земля.
Я с дождями уйду в эту землю.
Или просто пойду и совсем облысею.
И, нелепый старик, не успевший познать
ничего, кроме водки и хлеба,
буду всем говорить: «То, что сыплется с неба,
не всегда, благодать».
3.
Я везде побывал.
Я держал горизонт, как перила, в руке.
Я имел миллионы. Пришел налегке —
Все бродягам раздал.
Ничего не имея,
ни о чем не жалею.
Только смена пейзажей натерла зрачки
до зеленого цвета. И если в ночи
я устало стою у окошка,
при никчемной луне проклиная судьбу,
наполняя округу, подходят к окну
одичавшие кошки.
4.
Как порой тяжело.
Открываешь глаза и вдруг видишь — чужое
всё: и небо, и звезды, и червь в перегное,
не несущий тепло.
Понимаешь, что сам не уйдешь, уведут под
конвоем.
Слава богу, стихи — это нечто иное.
Мое тело висит, словно плаш — на гвозде,
на взгляде, который прикован к звезде.
Я ищу в себе силы
не сдаваться и ждать.
Но в округе до черта камней. Каждый третий —
кидать.
Или строить могилы.
5.
Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стекла.
И свеча освещает нетронутый ужасом лик.
И, как будто меж строк, я читаю меж улиц
промокших
то, что не передать, ибо это иная
книга, нежели те, что обычно читают.
Это книга ветров,
судеб, звезд негорящих, несказанных слов.
Пусть мне хочется спать,
но рука не дрожит. Пусть до боли тревожно,
надо еле дышать, и листать осторожно.
Можно вены порвать.
6.
Суета городов.
Тихий ропот и шепот печальный.
Бесполезное время. Над струнами линий
трамвайных
нотный стан проводов…
Ноты спящих ворон
не метнулися вон,
но расселись для вальса.
и ты тянешь к луне онемевшие пальцы,
И, как пары, на небе кружатся звезды.
Будто раз и навеки забыто ненастье,
будто вдруг разглядишь невеликое счастье
через линзу слезы.
7.
Дорогая, когда
обрастут крыши зданий зарею,
словно львиною гривой, расстанусь с тобою.
И умру, как солдат,
не понюхавший боя.
Будет небо седое.
И, как мины морские, сгоревшие звезды на нем
Кто-то скажет; «Нальем!
Хоть он не был солдатом, но ведал о том,
что и смерть — лишь обыденный дембель.
Пусть согреет свою двухметровую землю
уходящим теплом».
8.
Стеклодувы на небе
выдувают стоваттную лампу луны.
Засыпая, я вижу прекрасные сны,
разноцветную небыль.
Все плохое, что было вчера, позабылось сегодня
Так всевышним угодно,
чтобы мы не привыкли к ударам судьбы,
чтобы новый удар был внезапен, но мы
не сдавались и жили.
И дрожат за окном миллионы огней.
Я пишу ни о чем. Да имей ты хоть сотню друзей,
одиночество — в жилах,
9.
Никого не виню,
что порой легче тело содрать, чем пальто.
Все гниет на корню.
Я не ведаю, что я и кто.
Я, как жгут, растянул окончания рук, я тянулся
к звезде.
Мне везде было плохо и больно. Везде.
От себя не уйти.
Что-то колет в груди.
И качаются тени.
На стене. И закат непохож на рассвет.
Я, войдя в этот мир, оказался в чужом сновиденье.
Пробуждения нет.
10.
Летний вечер в окне.
Словно лошади, яблони в мыле.
Прискакавшие с мест неизвестно каких по
туману и пыли.
Мое сердце в огне.
Черной шалью на плечи
накинувши вечер,
я гляжу за окно. И
течет по ладони
закатом разбрызганный розовый яд.
Ветер в улицах бродит, как в венах — излишество
крови.
И от серых разводов луна вытирает себя
о стиральные кровли.
*
На зрачок соскользнувший фонарик луны
с опустевшего черного синего неба
вялым веком укутав, как милую — пледом,
посвящаю ему все грядущие сны,
что плывут надо мною
по белому морю
преждевременной ночи,
и расчетливо очень
умоляю того, кто стоит надо мной,
не сложив на груди предварительно руки:
«Дай не смыть очертанья последнего друга
проступившей внезапно соленой слезой»
1993
Борис Рыжий
Век на исходе. Скоро календарь
сойдет на ноль, как счетчик у таксиста.
Забегаешь по комнате так быстро,
как будто ты еще не очень стар.
Остановить, отпразднуем сей день.
Пусть будет лень
и грязь, и воздух спертый.
Накроем стол. И пригласим всех мертвых.
Век много душ унес. Пусть будут просто
пустые стулья. Сядь и не грусти.
Налей вина, и думай, что они
под стол упали, не дождавшись тоста.
1.
Летний вечер в окне,
словно в перепроявленном фото.
Нависает звезда. Старый город во сне.
Дождь исходит на нем вместе с собственным потом
И спешат фонари за закатом вослед.
Я полсвета объехал верхом на осле.
Созерцал, как несчастны счастливые люди.
Завершилось стремленье. Окончилось чудо.
Как плохое сукно,
Мое сердце распалось на части.
Но я счастлив вполне от того, что несчастлив.
Я гляжу за окно.
2.
Скоро осень придет.
На Урале дожди ядовиты.
Выйду в улицу, стану слоняться, сырой пешеход.
И дожди расцелуют дома, как могильные плиты
отцов — сыновья.
Здесь родная земля.
Я с дождями уйду в эту землю.
Или просто пойду и совсем облысею.
И, нелепый старик, не успевший познать
ничего, кроме водки и хлеба,
буду всем говорить: «То, что сыплется с неба,
не всегда, благодать».
3.
Я везде побывал.
Я держал горизонт, как перила, в руке.
Я имел миллионы. Пришел налегке —
Все бродягам раздал.
Ничего не имея,
ни о чем не жалею.
Только смена пейзажей натерла зрачки
до зеленого цвета. И если в ночи
я устало стою у окошка,
при никчемной луне проклиная судьбу,
наполняя округу, подходят к окну
одичавшие кошки.
4.
Как порой тяжело.
Открываешь глаза и вдруг видишь — чужое
всё: и небо, и звезды, и червь в перегное,
не несущий тепло.
Понимаешь, что сам не уйдешь, уведут под
конвоем.
Слава богу, стихи — это нечто иное.
Мое тело висит, словно плаш — на гвозде,
на взгляде, который прикован к звезде.
Я ищу в себе силы
не сдаваться и ждать.
Но в округе до черта камней. Каждый третий —
кидать.
Или строить могилы.
5.
Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стекла.
И свеча освещает нетронутый ужасом лик.
И, как будто меж строк, я читаю меж улиц
промокших
то, что не передать, ибо это иная
книга, нежели те, что обычно читают.
Это книга ветров,
судеб, звезд негорящих, несказанных слов.
Пусть мне хочется спать,
но рука не дрожит. Пусть до боли тревожно,
надо еле дышать, и листать осторожно.
Можно вены порвать.
6.
Суета городов.
Тихий ропот и шепот печальный.
Бесполезное время. Над струнами линий
трамвайных
нотный стан проводов…
Ноты спящих ворон
не метнулися вон,
но расселись для вальса.
и ты тянешь к луне онемевшие пальцы,
И, как пары, на небе кружатся звезды.
Будто раз и навеки забыто ненастье,
будто вдруг разглядишь невеликое счастье
через линзу слезы.
7.
Дорогая, когда
обрастут крыши зданий зарею,
словно львиною гривой, расстанусь с тобою.
И умру, как солдат,
не понюхавший боя.
Будет небо седое.
И, как мины морские, сгоревшие звезды на нем
Кто-то скажет; «Нальем!
Хоть он не был солдатом, но ведал о том,
что и смерть — лишь обыденный дембель.
Пусть согреет свою двухметровую землю
уходящим теплом».
8.
Стеклодувы на небе
выдувают стоваттную лампу луны.
Засыпая, я вижу прекрасные сны,
разноцветную небыль.
Все плохое, что было вчера, позабылось сегодня
Так всевышним угодно,
чтобы мы не привыкли к ударам судьбы,
чтобы новый удар был внезапен, но мы
не сдавались и жили.
И дрожат за окном миллионы огней.
Я пишу ни о чем. Да имей ты хоть сотню друзей,
одиночество — в жилах,
9.
Никого не виню,
что порой легче тело содрать, чем пальто.
Все гниет на корню.
Я не ведаю, что я и кто.
Я, как жгут, растянул окончания рук, я тянулся
к звезде.
Мне везде было плохо и больно. Везде.
От себя не уйти.
Что-то колет в груди.
И качаются тени.
На стене. И закат непохож на рассвет.
Я, войдя в этот мир, оказался в чужом сновиденье.
Пробуждения нет.
10.
Летний вечер в окне.
Словно лошади, яблони в мыле.
Прискакавшие с мест неизвестно каких по
туману и пыли.
Мое сердце в огне.
Черной шалью на плечи
накинувши вечер,
я гляжу за окно. И
течет по ладони
закатом разбрызганный розовый яд.
Ветер в улицах бродит, как в венах — излишество
крови.
И от серых разводов луна вытирает себя
о стиральные кровли.
*
На зрачок соскользнувший фонарик луны
с опустевшего черного синего неба
вялым веком укутав, как милую — пледом,
посвящаю ему все грядущие сны,
что плывут надо мною
по белому морю
преждевременной ночи,
и расчетливо очень
умоляю того, кто стоит надо мной,
не сложив на груди предварительно руки:
«Дай не смыть очертанья последнего друга
проступившей внезапно соленой слезой»
1993
Борис Рыжий
35 Кб, 220x318
Что ты смотришь, словно я законченность и завершенность.
Разве я похож на мост или на цель пути?
Я – не более чем рот для голоса, чья потрясенность
На пределе риска к нам пытается пройти.
Я – не более чем ветер над цветами в поле,
Чем дождя в твоем саду чуть слышный плач.
Или – в краткие часы моей внезапной воли –
Сразу оба вдруг: ловец и мяч.
Райнер Мария Рильке
Разве я похож на мост или на цель пути?
Я – не более чем рот для голоса, чья потрясенность
На пределе риска к нам пытается пройти.
Я – не более чем ветер над цветами в поле,
Чем дождя в твоем саду чуть слышный плач.
Или – в краткие часы моей внезапной воли –
Сразу оба вдруг: ловец и мяч.
Райнер Мария Рильке
137 Кб, 579x846
хоть вы и скажете, что это стихотворение для плебса, но мне оно от этого не перестанет безумно нравиться.
"говори акварелью – мне нравятся полутона
и размытость отдельных фрагментов – когда-то любовью...
на хрусталике памяти – трещинка знаешь она
очень мило тебя искажает на фоне зимовья –
о еще бы! немного дефекта а столько тепла
излучает твой взгляд ненароком дровишки – с подтреском...
я тебя убивал в стародавних мучительных снах
я тебя забывал в каждом облаке облике жесте
я каленым железом тебя выжигал из листа
и на площади жег с колдунами и ересью вместе...
вот такой вот пейзаж... такова подоплека холста...
говори акварелью – мне нравятся губы с подтекстом."
"говори акварелью – мне нравятся полутона
и размытость отдельных фрагментов – когда-то любовью...
на хрусталике памяти – трещинка знаешь она
очень мило тебя искажает на фоне зимовья –
о еще бы! немного дефекта а столько тепла
излучает твой взгляд ненароком дровишки – с подтреском...
я тебя убивал в стародавних мучительных снах
я тебя забывал в каждом облаке облике жесте
я каленым железом тебя выжигал из листа
и на площади жег с колдунами и ересью вместе...
вот такой вот пейзаж... такова подоплека холста...
говори акварелью – мне нравятся губы с подтекстом."
>>485350
Прямо конструктивной критики тред
Прямо конструктивной критики тред
>>460721
Оксимирон
Оксимирон
27 Кб, 200x241
>>485284
Вот это ещё у него классное.
"Сначала в бездну свалился стул,
потом - упала кровать,
потом - мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом - учебник "Родная речь",
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место мое займет."
Вот это ещё у него классное.
"Сначала в бездну свалился стул,
потом - упала кровать,
потом - мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом - учебник "Родная речь",
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место мое займет."
>>485326
Ты мне не указывай, я серьёзно. Такое помню только в школе, жевали его человека два. Это именно оно имеется в виду? Когда просто человек детсковатый/странноватый? Как думаете, Анон?
Ты мне не указывай, я серьёзно. Такое помню только в школе, жевали его человека два. Это именно оно имеется в виду? Когда просто человек детсковатый/странноватый? Как думаете, Анон?
Квиты: вами я объедена,
Мною — живописаны.
Вас положат — на обеденный,
А меня — на письменный.
Оттого что, йотой счастлива,
Яств иных не ведала.
Оттого что слишком часто вы,
Долго вы обедали.
Всяк на выбранном заранее —
Месте своего деяния,
Своего радения:
Вы — с отрыжками, я — с книжками,
С трюфелем, я — с грифелем,
Вы — с оливками, я — с рифмами,
С пикулем, я — с дактилем.
В головах — свечами смертными
Спаржа толстоногая.
Полосатая десертная
Скатерть вам — дорогою!
Табачку пыхнем гаванского
Слева вам — и справа вам.
Полотняная голландская
Скатерть вам — да саваном!
А чтоб скатертью не тратиться —
В яму, место низкое,
Вытряхнут
С крошками, с огрызками.
Каплуном-то вместо голубя
— Порх! душа — при вскрытии.
А меня положат — голую:
Два крыла прикрытием.
Марина Цветаева
Конец июля 1933
Мною — живописаны.
Вас положат — на обеденный,
А меня — на письменный.
Оттого что, йотой счастлива,
Яств иных не ведала.
Оттого что слишком часто вы,
Долго вы обедали.
Всяк на выбранном заранее —
Месте своего деяния,
Своего радения:
Вы — с отрыжками, я — с книжками,
С трюфелем, я — с грифелем,
Вы — с оливками, я — с рифмами,
С пикулем, я — с дактилем.
В головах — свечами смертными
Спаржа толстоногая.
Полосатая десертная
Скатерть вам — дорогою!
Табачку пыхнем гаванского
Слева вам — и справа вам.
Полотняная голландская
Скатерть вам — да саваном!
А чтоб скатертью не тратиться —
В яму, место низкое,
Вытряхнут
С крошками, с огрызками.
Каплуном-то вместо голубя
— Порх! душа — при вскрытии.
А меня положат — голую:
Два крыла прикрытием.
Марина Цветаева
Конец июля 1933
Квиты: вами я объедена,
Мною — живописаны.
Вас положат — на обеденный,
А меня — на письменный.
Оттого что, йотой счастлива,
Яств иных не ведала.
Оттого что слишком часто вы,
Долго вы обедали.
Всяк на выбранном заранее —
Месте своего деяния,
Своего радения:
Вы — с отрыжками, я — с книжками,
С трюфелем, я — с грифелем,
Вы — с оливками, я — с рифмами,
С пикулем, я — с дактилем.
В головах — свечами смертными
Спаржа толстоногая.
Полосатая десертная
Скатерть вам — дорогою!
Табачку пыхнем гаванского
Слева вам — и справа вам.
Полотняная голландская
Скатерть вам — да саваном!
А чтоб скатертью не тратиться —
В яму, место низкое,
Вытряхнут
С крошками, с огрызками.
Каплуном-то вместо голубя
— Порх! душа — при вскрытии.
А меня положат — голую:
Два крыла прикрытием.
Марина Цветаева
Конец июля 1933
Мною — живописаны.
Вас положат — на обеденный,
А меня — на письменный.
Оттого что, йотой счастлива,
Яств иных не ведала.
Оттого что слишком часто вы,
Долго вы обедали.
Всяк на выбранном заранее —
Месте своего деяния,
Своего радения:
Вы — с отрыжками, я — с книжками,
С трюфелем, я — с грифелем,
Вы — с оливками, я — с рифмами,
С пикулем, я — с дактилем.
В головах — свечами смертными
Спаржа толстоногая.
Полосатая десертная
Скатерть вам — дорогою!
Табачку пыхнем гаванского
Слева вам — и справа вам.
Полотняная голландская
Скатерть вам — да саваном!
А чтоб скатертью не тратиться —
В яму, место низкое,
Вытряхнут
С крошками, с огрызками.
Каплуном-то вместо голубя
— Порх! душа — при вскрытии.
А меня положат — голую:
Два крыла прикрытием.
Марина Цветаева
Конец июля 1933
>>485229
бля, это годно
бля, это годно
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
1980
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
1980
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
1980
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
Будет все. Охлажденная долгим трудом
Устареет досада на бестолочь жизни,
Прожитой впопыхах и взахлеб. Будет дом
Под сосновым холмом на Оке или Жиздре.
Будут клин журавлиный на юг острием,
Толчея снегопада в движении Броуна,
И окрестная прелесть в сознанье моем
Накануне разлуки предстанет утроена.
Будет майская полночь. Осока и плес.
Ненароком задетая ветка остудит
Лоб жасмином. Забудется вкус черных слез.
Будет все. Одного утешенья не будет,
Оправданья. Наступит минута, когда
Возникает вопрос, что до времени дремлет:
Пробил час уходить насовсем, но куда?
Инородная музыка волосы треплет.
А вошедшая в обыкновение ложь
Ремесла потягается разве что с астмой
Духотою. Тогда ты без стука войдешь
В пятистенок ночлега последнего:
"Здравствуй.
Узнаю тебя. Легка воля твоя
Уводила меня, словно длань кукловода,
Из пределов сумятицы здешней в края
Тишины. Но сегодня пора на свободу.
Я любил тебя. Легкою волей твоей
На тетрадных листах, озаренных неярко,
Тарабарщина варварской жизни моей
Обрела простоту регулярного парка.
Под отрывистым ливнем лоснится скамья.
В мокрой зелени тополя тенькают птахи.
Что ж ты плачешь, веселая муза моя,
Длинноногая девочка в грубой рубахе!
Не сжимай мое сердце в горсти и прости
За оскомину долгую дружбы короткой.
Держит раковина океан взаперти,
Но пространству тесна черепная коробка!"
1980
>>485366
Ночь. Камера. Волчок
хуярит прямо мне в зрачок. Прихлебывает чай дежурный.
И сам себе кажусь я урной,
куда судьба сгребает мусор,
куда плюется каждый мусор.
Колючей проволоки лира
маячит позади сортира.
Болото всасывает склон.
И часовой на фоне неба
вполне напоминает Феба.
Куда забрел ты, Апполон!
Ещё представление доставляет, а в остальном - переоценен.
Ночь. Камера. Волчок
хуярит прямо мне в зрачок. Прихлебывает чай дежурный.
И сам себе кажусь я урной,
куда судьба сгребает мусор,
куда плюется каждый мусор.
Колючей проволоки лира
маячит позади сортира.
Болото всасывает склон.
И часовой на фоне неба
вполне напоминает Феба.
Куда забрел ты, Апполон!
Ещё представление доставляет, а в остальном - переоценен.
Читаю анализ стихотворения Бродского - http://pishi-stihi.ru/piligrimy-brodskij.html .
Как вообще можно до такого додуматься? Мне и в голову никогда такое не может прийти. Я ограниченный или так и должно быть?
Как вообще можно до такого додуматься? Мне и в голову никогда такое не может прийти. Я ограниченный или так и должно быть?
>>485744
Да очень просто. Надо сильно захотеть увидеть в стихах то, что хочешь увидеть. И это ни какой не анализ, а просто высер про личные впечатления от стихов.
>Как вообще можно до такого додуматься?
Да очень просто. Надо сильно захотеть увидеть в стихах то, что хочешь увидеть. И это ни какой не анализ, а просто высер про личные впечатления от стихов.
>>485744
>>485753
http://nsaturnia.ru/kak-pisat-stixi/brodskiy1/ вот более наукообразный анализ. Бродский сознательно совершал обратные шифровки в своих стихотворениях. Это нормально для поэта, а говорить "высил пла личные впечатлиния" - это конец.
>>485753
http://nsaturnia.ru/kak-pisat-stixi/brodskiy1/ вот более наукообразный анализ. Бродский сознательно совершал обратные шифровки в своих стихотворениях. Это нормально для поэта, а говорить "высил пла личные впечатлиния" - это конец.
79 Кб, 650x341
Иосиф Бродский
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет - кузькину мать, руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
- жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам - подавись мы жмыхом и потолком - не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет - кузькину мать, руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
- жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам - подавись мы жмыхом и потолком - не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
79 Кб, 650x341
Иосиф Бродский
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет - кузькину мать, руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
- жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам - подавись мы жмыхом и потолком - не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
время покажет - кузькину мать, руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
То не зелено-квитный, траченый изотопом,
- жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада -
даром, что без креста: но хохлам не надо.
Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре
стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?
Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам - подавись мы жмыхом и потолком - не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.
Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.
+ + +
— Звідки ти, чорна валко, пташина зграє?
— Ми, капелане, мешканці міста, якого немає.
Прийшли сюди, принесли покору і втому.
Передай своїм, що стріляти більше немає по кому.
Наше місто було з каменю та заліза.
У кожного з нас тепер у руці дорожня валіза.
У кожній валізі попіл, зібраний під прицілом.
Тепер навіть у наших снах пахне горілим.
Жінки в нашому місті були дзвінкі й безтурботні,
Їхні пальці вночі торкались безодні.
Джерела в місті були глибокі, наче жили.
Церкви були просторі. Ми їх самі спалили.
Найкраще про нас розкажуть могильні плити.
Можеш із нами просто поговорити?
Даруй нам свою любов, стискай лещата.
Тебе ж, капелане, і вчили сповідувати і причащати.
Розкажи нам, навіщо спалили наше місто.
Скажи хоча б, що зробили це не навмисно.
Скажи принаймні, що буде покарано винних.
Скажи взагалі бодай щось, чого не скажуть в новинах.
— Добре, давайте я розкажу вам, що таке втрата.
Звісно, всіх винних чекає гідна розплата.
І невинних вона, до речі, теж чекає потому.
Вона чекає навіть тих, хто взагалі ні при чому.
Чому саме ви потрапили до темних потоків?
Потрібно було уважніше читати книги пророків.
Потрібно було оминати пекельні діри.
Для мирянина головне — не бачити в дії символи віри.
Пам’ятаєте, що сказано в пророків про біль і терпіння,
про птахів, які падають на міста, мов каміння?
Ось саме тоді й починаються, власне, втрати.
В кінці — там взагалі погано, не буду навіть розповідати.
Яка між нами різниця? Як між приголосними й голосними.
Всі готові сприймати смерть, якщо це буде не з ними.
Ніхто й ніколи в цьому житті не омине розплати.
Я завжди говорю про це своїм, коли не маю чого сказати.
Я не знаю нічого про неминучість спокути.
Я не знаю, де вам жити і як вам бути.
Я говорю про те, що кожному з нас властиво.
Якби ви знали, як нам усім не пощастило.
— Звідки ти, чорна валко, пташина зграє?
— Ми, капелане, мешканці міста, якого немає.
Прийшли сюди, принесли покору і втому.
Передай своїм, що стріляти більше немає по кому.
Наше місто було з каменю та заліза.
У кожного з нас тепер у руці дорожня валіза.
У кожній валізі попіл, зібраний під прицілом.
Тепер навіть у наших снах пахне горілим.
Жінки в нашому місті були дзвінкі й безтурботні,
Їхні пальці вночі торкались безодні.
Джерела в місті були глибокі, наче жили.
Церкви були просторі. Ми їх самі спалили.
Найкраще про нас розкажуть могильні плити.
Можеш із нами просто поговорити?
Даруй нам свою любов, стискай лещата.
Тебе ж, капелане, і вчили сповідувати і причащати.
Розкажи нам, навіщо спалили наше місто.
Скажи хоча б, що зробили це не навмисно.
Скажи принаймні, що буде покарано винних.
Скажи взагалі бодай щось, чого не скажуть в новинах.
— Добре, давайте я розкажу вам, що таке втрата.
Звісно, всіх винних чекає гідна розплата.
І невинних вона, до речі, теж чекає потому.
Вона чекає навіть тих, хто взагалі ні при чому.
Чому саме ви потрапили до темних потоків?
Потрібно було уважніше читати книги пророків.
Потрібно було оминати пекельні діри.
Для мирянина головне — не бачити в дії символи віри.
Пам’ятаєте, що сказано в пророків про біль і терпіння,
про птахів, які падають на міста, мов каміння?
Ось саме тоді й починаються, власне, втрати.
В кінці — там взагалі погано, не буду навіть розповідати.
Яка між нами різниця? Як між приголосними й голосними.
Всі готові сприймати смерть, якщо це буде не з ними.
Ніхто й ніколи в цьому житті не омине розплати.
Я завжди говорю про це своїм, коли не маю чого сказати.
Я не знаю нічого про неминучість спокути.
Я не знаю, де вам жити і як вам бути.
Я говорю про те, що кожному з нас властиво.
Якби ви знали, як нам усім не пощастило.
+ + +
— Звідки ти, чорна валко, пташина зграє?
— Ми, капелане, мешканці міста, якого немає.
Прийшли сюди, принесли покору і втому.
Передай своїм, що стріляти більше немає по кому.
Наше місто було з каменю та заліза.
У кожного з нас тепер у руці дорожня валіза.
У кожній валізі попіл, зібраний під прицілом.
Тепер навіть у наших снах пахне горілим.
Жінки в нашому місті були дзвінкі й безтурботні,
Їхні пальці вночі торкались безодні.
Джерела в місті були глибокі, наче жили.
Церкви були просторі. Ми їх самі спалили.
Найкраще про нас розкажуть могильні плити.
Можеш із нами просто поговорити?
Даруй нам свою любов, стискай лещата.
Тебе ж, капелане, і вчили сповідувати і причащати.
Розкажи нам, навіщо спалили наше місто.
Скажи хоча б, що зробили це не навмисно.
Скажи принаймні, що буде покарано винних.
Скажи взагалі бодай щось, чого не скажуть в новинах.
— Добре, давайте я розкажу вам, що таке втрата.
Звісно, всіх винних чекає гідна розплата.
І невинних вона, до речі, теж чекає потому.
Вона чекає навіть тих, хто взагалі ні при чому.
Чому саме ви потрапили до темних потоків?
Потрібно було уважніше читати книги пророків.
Потрібно було оминати пекельні діри.
Для мирянина головне — не бачити в дії символи віри.
Пам’ятаєте, що сказано в пророків про біль і терпіння,
про птахів, які падають на міста, мов каміння?
Ось саме тоді й починаються, власне, втрати.
В кінці — там взагалі погано, не буду навіть розповідати.
Яка між нами різниця? Як між приголосними й голосними.
Всі готові сприймати смерть, якщо це буде не з ними.
Ніхто й ніколи в цьому житті не омине розплати.
Я завжди говорю про це своїм, коли не маю чого сказати.
Я не знаю нічого про неминучість спокути.
Я не знаю, де вам жити і як вам бути.
Я говорю про те, що кожному з нас властиво.
Якби ви знали, як нам усім не пощастило.
— Звідки ти, чорна валко, пташина зграє?
— Ми, капелане, мешканці міста, якого немає.
Прийшли сюди, принесли покору і втому.
Передай своїм, що стріляти більше немає по кому.
Наше місто було з каменю та заліза.
У кожного з нас тепер у руці дорожня валіза.
У кожній валізі попіл, зібраний під прицілом.
Тепер навіть у наших снах пахне горілим.
Жінки в нашому місті були дзвінкі й безтурботні,
Їхні пальці вночі торкались безодні.
Джерела в місті були глибокі, наче жили.
Церкви були просторі. Ми їх самі спалили.
Найкраще про нас розкажуть могильні плити.
Можеш із нами просто поговорити?
Даруй нам свою любов, стискай лещата.
Тебе ж, капелане, і вчили сповідувати і причащати.
Розкажи нам, навіщо спалили наше місто.
Скажи хоча б, що зробили це не навмисно.
Скажи принаймні, що буде покарано винних.
Скажи взагалі бодай щось, чого не скажуть в новинах.
— Добре, давайте я розкажу вам, що таке втрата.
Звісно, всіх винних чекає гідна розплата.
І невинних вона, до речі, теж чекає потому.
Вона чекає навіть тих, хто взагалі ні при чому.
Чому саме ви потрапили до темних потоків?
Потрібно було уважніше читати книги пророків.
Потрібно було оминати пекельні діри.
Для мирянина головне — не бачити в дії символи віри.
Пам’ятаєте, що сказано в пророків про біль і терпіння,
про птахів, які падають на міста, мов каміння?
Ось саме тоді й починаються, власне, втрати.
В кінці — там взагалі погано, не буду навіть розповідати.
Яка між нами різниця? Як між приголосними й голосними.
Всі готові сприймати смерть, якщо це буде не з ними.
Ніхто й ніколи в цьому житті не омине розплати.
Я завжди говорю про це своїм, коли не маю чого сказати.
Я не знаю нічого про неминучість спокути.
Я не знаю, де вам жити і як вам бути.
Я говорю про те, що кожному з нас властиво.
Якби ви знали, як нам усім не пощастило.
>>485744
Это называется синдром поиска глубинного смысла. При желании, в чем угодно можно увидеть все, что ты можешь себе представить. А истинный смысл знает только автор.
Это называется синдром поиска глубинного смысла. При желании, в чем угодно можно увидеть все, что ты можешь себе представить. А истинный смысл знает только автор.
>>485852
Ёее Бродский! Мочи хохлов!
Ёее Бродский! Мочи хохлов!
>>485852
Странный этот Бродский. Если такой русский патриот, то зачем было разводить русофобию и уезжать из страны? Иные не боялись в лагерь за Россию пойти, но ему даже лагерь не грозил, ему вообще ничего не грозило.
Ну ладно, уехал, тогда почему не вернулся? Предлагали неоднократно же, а после 91 вообще сам бог велел. Но нет, в америке слаще. Зато буду про хохлов писать в 92, лол. жыда обидели хохлы, сенсация века
Странный этот Бродский. Если такой русский патриот, то зачем было разводить русофобию и уезжать из страны? Иные не боялись в лагерь за Россию пойти, но ему даже лагерь не грозил, ему вообще ничего не грозило.
Ну ладно, уехал, тогда почему не вернулся? Предлагали неоднократно же, а после 91 вообще сам бог велел. Но нет, в америке слаще. Зато буду про хохлов писать в 92, лол. жыда обидели хохлы, сенсация века
>>485859
Депрессивно. Это что-то про Донбасс?
Депрессивно. Это что-то про Донбасс?
>>485895
Не обязательно быть русским патриотом, чтобы объективно понимать что из себя представяет так называемая Украина.
Не обязательно быть русским патриотом, чтобы объективно понимать что из себя представяет так называемая Украина.
>>485911
В 92 году это была та же россия - то есть ссср.
В 92 году это была та же россия - то есть ссср.
>>485911
Можно понимать, что представляет из себя Уганда, КНДР или Ростов. Но тебя ебет жизнь в этих дырах? А Бродского настолько не ебала Украина, что он несколько лет жизни потратил на стих про хохлов. Еврей, гражданин сша, а не ебет настолько, что бугурт до сих паленым отдает.
Можно понимать, что представляет из себя Уганда, КНДР или Ростов. Но тебя ебет жизнь в этих дырах? А Бродского настолько не ебала Украина, что он несколько лет жизни потратил на стих про хохлов. Еврей, гражданин сша, а не ебет настолько, что бугурт до сих паленым отдает.
Бродский сделал охуенный триггер для своего творчества. Любое его творчество скатывается к стиху про хлхлов. Особо прошаренные вспомнят его антисемитские высказывания, еще более прошаренные - оду сталину.
Если человек говорит, что ему нравится Бродский, то перед вами Проханов
Если человек говорит, что ему нравится Бродский, то перед вами Проханов
Считал Бродского обычным расхайпанным пустословом для девочек, чем то вроде Коэльо от мира поэзии. Но как-то раз угораздило меня прочитать хоры Медее Еврипида в его переводе. И это оказалось действительно сильно. Восхитительная ритмика.
>>481825
Спасибо, проиграл. Пиши ещё.
Спасибо, проиграл. Пиши ещё.
>>485852
Где же он курицу в борще видел? Борщ толченым салом заправляется, либо на почеревке жарится. На крайний случай на бычках, если в пост.
> курицу из борща
Где же он курицу в борще видел? Борщ толченым салом заправляется, либо на почеревке жарится. На крайний случай на бычках, если в пост.
>>485895
Так он уехал же потому что выбор был сесть в психушку или уехать. Лучше изгнание, чем смерть и такая жизнь. Какой прок от этих патриотов, сидящих в лагерях?
Так он уехал же потому что выбор был сесть в психушку или уехать. Лучше изгнание, чем смерть и такая жизнь. Какой прок от этих патриотов, сидящих в лагерях?
>>487871
Лагеря имеют свойство заканчиваться, причем вместе с режимами, их устраивавшими.
Тем более ему грозил максимум срок за тунеядство, и то условный. В таком режиме существовала масса диссидентов, причем прямо из лагерей ведущих активную жизнь с переписками.
Лагеря имеют свойство заканчиваться, причем вместе с режимами, их устраивавшими.
Тем более ему грозил максимум срок за тунеядство, и то условный. В таком режиме существовала масса диссидентов, причем прямо из лагерей ведущих активную жизнь с переписками.
>>487887
Что за бред. В любом обществе существует система репрессий, лагеря никогда не кончатся. А вот срок конкретного заключённого может.
Что за бред. В любом обществе существует система репрессий, лагеря никогда не кончатся. А вот срок конкретного заключённого может.
>>487887
Фига се вы умные. Человек побывал и в психушке, и в ссылке, что сделало его известном на Западе несмотря на качество ранних стихов. Вот ты бы реально выбрал плохое положение в СССР, чем надежду на достойное существование на Западе? Это было бы тавтологией, а Бродский с ранних лет убегал от повторяемости, поменяв кучу работ. В этом смысле это было очень логично для его натуры - покинуть родину под давлением властей ради нового опыта, а не сидеть в очередном учреждении, ожидая пока поедет кукуха.
Фига се вы умные. Человек побывал и в психушке, и в ссылке, что сделало его известном на Западе несмотря на качество ранних стихов. Вот ты бы реально выбрал плохое положение в СССР, чем надежду на достойное существование на Западе? Это было бы тавтологией, а Бродский с ранних лет убегал от повторяемости, поменяв кучу работ. В этом смысле это было очень логично для его натуры - покинуть родину под давлением властей ради нового опыта, а не сидеть в очередном учреждении, ожидая пока поедет кукуха.
>>487888
Можно добавлять срок за малейшее нарушение режима, если ты вдруг не знал. Тут полгодика, там полгодика...
> А вот срок конкретного заключённого может.
Можно добавлять срок за малейшее нарушение режима, если ты вдруг не знал. Тут полгодика, там полгодика...
>>487894
Либеральные страшилки об отсутствии правовой системы в союзе. Срок увеличивается за конкретные преступления и через суд, а не за "малейшие нарушения режима".
Либеральные страшилки об отсутствии правовой системы в союзе. Срок увеличивается за конкретные преступления и через суд, а не за "малейшие нарушения режима".
>>487895
могут просто в БУР / карцер засунуть, без всякого суда. А там, если в одиночку попадешь, можно быстро до ручки дойти (от холода, обычно).
мимо
>за "малейшие нарушения режима"
могут просто в БУР / карцер засунуть, без всякого суда. А там, если в одиночку попадешь, можно быстро до ручки дойти (от холода, обычно).
мимо
>>487929
Наказания были, с этим никто не спорит.
Наказания были, с этим никто не спорит.
>>487895
ПКТ как раз до полугода. Без суда. Вообще дохуа было всяких лазеек, чтобы продлить содержание "нужного" зека до бесконечности. Или прижмурить, как Васю Бриллианта прижмурили.
И сейчас все так же.
ПКТ как раз до полугода. Без суда. Вообще дохуа было всяких лазеек, чтобы продлить содержание "нужного" зека до бесконечности. Или прижмурить, как Васю Бриллианта прижмурили.
И сейчас все так же.
>>487948
Причём тут пкт и увеличение срока?
Причём тут пкт и увеличение срока?
>>487895
Вообще, как писал Лукьяненко, а он юрфак мгу окончил, правовой системы в гулаге не было в принципе. Начиная от лагерного запрета ознакомлению с тюремными правилами так ебать за нарушение правил легче, тридцатичасовыми рабочими семенами и использование зк для строительства домов надзирателем.
Вообще, как писал Лукьяненко, а он юрфак мгу окончил, правовой системы в гулаге не было в принципе. Начиная от лагерного запрета ознакомлению с тюремными правилами так ебать за нарушение правил легче, тридцатичасовыми рабочими семенами и использование зк для строительства домов надзирателем.
>>488110
А Хуяненко писал наоборот, а он окончил юрфак ХГУ.
После Солженицына, бумага любую хуйню про гулаг стерпит
А Хуяненко писал наоборот, а он окончил юрфак ХГУ.
После Солженицына, бумага любую хуйню про гулаг стерпит
>>488112
Лукьяненко, в отличии от Солжа, таки сидел. 26 лет и один расстрел.
Вообще про имитацию лагерной жизни Солженицына, который, вообще-то в лагерях не бывал, а работал на пансионе в шарашке, еще Шаламов говорил.
Лукьяненко, в отличии от Солжа, таки сидел. 26 лет и один расстрел.
Вообще про имитацию лагерной жизни Солженицына, который, вообще-то в лагерях не бывал, а работал на пансионе в шарашке, еще Шаламов говорил.
>>488116
Я в курсе, что ты про Левко.
Я в курсе, что ты про Левко.
>>488110
Лукьяненко сидел в "лагере смерти", куда попадали со сроками от 20 лет и больше всякие террористы, партизаны, подпольщики, диверсанты,- то есть ребята, на полном серьёзе угрожавшие стабильности власти. А не за анекдоты, как Солженицын или Шаламов на экскурсионную трешку.
Собственно самому Луке заменили расстрел пожизненным и послали туда умирать.
Ничего удивительного, что их там стращали по самые гланды. Там лагерное руководство вообще человеческую многоножку могло устраивать на плацу, все равно никто не узнает. Лука после 26 лет вышел только с развалом союза.
Лукьяненко сидел в "лагере смерти", куда попадали со сроками от 20 лет и больше всякие террористы, партизаны, подпольщики, диверсанты,- то есть ребята, на полном серьёзе угрожавшие стабильности власти. А не за анекдоты, как Солженицын или Шаламов на экскурсионную трешку.
Собственно самому Луке заменили расстрел пожизненным и послали туда умирать.
Ничего удивительного, что их там стращали по самые гланды. Там лагерное руководство вообще человеческую многоножку могло устраивать на плацу, все равно никто не узнает. Лука после 26 лет вышел только с развалом союза.
>>488121
При этом, кстати, замечу, что его ужасы намного мягче и реалистичнее, чем у того же Солженицына, лол.
Ну то есть чувак просидел на девятом круге ада четверть века, но пишет про бланки на письма, щелочь вместо мыла, мутные правила, работу на лесоповале или стройке, и случайный распорядок дня.
Ну то есть хуево, реально рехнутся можно, попробуй 26 лет жопу опилками подтирать, но при этом воя про бесчеловечный режим у Солженицына на три порядка больше.
При этом, кстати, замечу, что его ужасы намного мягче и реалистичнее, чем у того же Солженицына, лол.
Ну то есть чувак просидел на девятом круге ада четверть века, но пишет про бланки на письма, щелочь вместо мыла, мутные правила, работу на лесоповале или стройке, и случайный распорядок дня.
Ну то есть хуево, реально рехнутся можно, попробуй 26 лет жопу опилками подтирать, но при этом воя про бесчеловечный режим у Солженицына на три порядка больше.
>>488121
Прям не человек, а терминатор. 26 лет в лагере смерти провёл и выжил. Мда, вот были люди. Это тебе не Освенцим, в гулаге построже порядки будут.
Прям не человек, а терминатор. 26 лет в лагере смерти провёл и выжил. Мда, вот были люди. Это тебе не Освенцим, в гулаге построже порядки будут.
>>488123
Вот же лживый пидор этот Солженицын (солжет и падает ниц) - очерняет гуманных советских надзирателей, смеет обвинять их в бесчеловечности, называет их мягкие наставления "режимом"!
Вот же лживый пидор этот Солженицын (солжет и падает ниц) - очерняет гуманных советских надзирателей, смеет обвинять их в бесчеловечности, называет их мягкие наставления "режимом"!
>>488129
Как это было в известном художественном произведении:
- По-твоему, выходит, что за чей-то барахловый браслет мне подрасстрельную статью? - сообразила Маня.
- А что же тебе за него - талоны на усиленное питание?
Как это было в известном художественном произведении:
- По-твоему, выходит, что за чей-то барахловый браслет мне подрасстрельную статью? - сообразила Маня.
- А что же тебе за него - талоны на усиленное питание?
>>488123
Потому что Солженицын был патриотом союза и воспринимал лагерь как ааа русских людей абижають!
А Лукьяненко воспринимал союз как чужой оккупационный режим, даром что лн спасибодедзапобед, поэтому лагерь для него был логичным продолжением диалога с властью.
Потому что Солженицын был патриотом союза и воспринимал лагерь как ааа русских людей абижають!
А Лукьяненко воспринимал союз как чужой оккупационный режим, даром что лн спасибодедзапобед, поэтому лагерь для него был логичным продолжением диалога с властью.
>>488181
Никакой это не диалог. Он нарушил закон, за это понёс наказание. Всё просто.
А жесткость пенитенциарной системы её имманентное свойство, независимо от страны в которой эта система реализована. Хотя какая-нибудь Норвегия является исключением, но о справедливости, как это было с Брейвиком, говорить там не приходится.
Никакой это не диалог. Он нарушил закон, за это понёс наказание. Всё просто.
А жесткость пенитенциарной системы её имманентное свойство, независимо от страны в которой эта система реализована. Хотя какая-нибудь Норвегия является исключением, но о справедливости, как это было с Брейвиком, говорить там не приходится.
>>488181
Солженицын был почвенником "РРРРЯЯЯ от земли быдло оторвалось слишком умным стало".
Разумеется, Совок (другой вид говна) ему костью поперек горла стоял, но это и естесвтенно, первую половину существования СССР его критика производилась с консервативных позиций, а не либеральных.
Солженицын был почвенником "РРРРЯЯЯ от земли быдло оторвалось слишком умным стало".
Разумеется, Совок (другой вид говна) ему костью поперек горла стоял, но это и естесвтенно, первую половину существования СССР его критика производилась с консервативных позиций, а не либеральных.
>>488185
Отсутствие диалога это рохинья в Мьянме, которые даже не граждане и всякие конвенции на них не распространяются. Или цыгане в Рейхе, или крестьяне во время продразверстки, или тутси режут хутти.
Когда человека арестовывают, тратят человекоресурсы на суд, следствие, затем этапируют в лагерь и опять же тратят силы и ресурсы на содержание - это вполне себе такой открытый диалог.
Отсутствие диалога это рохинья в Мьянме, которые даже не граждане и всякие конвенции на них не распространяются. Или цыгане в Рейхе, или крестьяне во время продразверстки, или тутси режут хутти.
Когда человека арестовывают, тратят человекоресурсы на суд, следствие, затем этапируют в лагерь и опять же тратят силы и ресурсы на содержание - это вполне себе такой открытый диалог.
>>488185
lex malla, lex nulla. Сказать, что человек нарушил закон и на этом считать ситуацию решенной - это невероятная глупость.
>Он нарушил закон, за это понёс наказание.
lex malla, lex nulla. Сказать, что человек нарушил закон и на этом считать ситуацию решенной - это невероятная глупость.
>>488375
О чём ты? Человек нарушил закон, на этом ситуация действительно не решилась. Он ещё за это нарушение понёс наказание.
> Сказать, что человек нарушил закон и на этом считать ситуацию решенной - это невероятная глупость.
О чём ты? Человек нарушил закон, на этом ситуация действительно не решилась. Он ещё за это нарушение понёс наказание.
>>488367
А чем тебе продукт русского потомственного дворянина Ульянова не нравится?
А чем тебе продукт русского потомственного дворянина Ульянова не нравится?
Для сантехников http://az.lib.ru/a/aksenowskij_d_a/text_1846_stihi_oldorfo.shtml
Почитал Ахматову.
Почитал про Ахматову.
Пошел и помыл глаза с мылом. После божественной Цветаевой - Анька как ножом по стеклу, невыносимо отвратительна.
Почитал про Ахматову.
Пошел и помыл глаза с мылом. После божественной Цветаевой - Анька как ножом по стеклу, невыносимо отвратительна.
>>489735
Что тебе рассказать? Тебе мало субъективщины на борде?
Слишком "женственная", слишком стервозная, слишком самовлюбленная, и лирика у нее того же сорта. Они с Лилей Брик, я думаю, замечательно бы поладили. Светские, блять, львицы, гной общества.
Что тебе рассказать? Тебе мало субъективщины на борде?
Слишком "женственная", слишком стервозная, слишком самовлюбленная, и лирика у нее того же сорта. Они с Лилей Брик, я думаю, замечательно бы поладили. Светские, блять, львицы, гной общества.
>>489754
Нет конечно. Я, честно говоря, даже не думал что кто-то на мой злобный щитпост вообще ответит, ибо писал его в дикой злости оттого что и ту и другую ценят в равной степени по какой-то недоступной мне причине.
Нет конечно. Я, честно говоря, даже не думал что кто-то на мой злобный щитпост вообще ответит, ибо писал его в дикой злости оттого что и ту и другую ценят в равной степени по какой-то недоступной мне причине.
>>489815
Если пельменчики поливать потом
Можно разбрызгаться радостью киски
И майонезиком озалуплять
Кончик подвяленной быдлососиски
Если пельменчики поливать потом
Можно разбрызгаться радостью киски
И майонезиком озалуплять
Кончик подвяленной быдлососиски
>>460350 (OP)
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую, —
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую, —
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
Хуй, хуй, пизда, пизда и хуй,
Срослись пизда и жопа,
Раз два хуя и три пизды
Да разлетелись кто куды
Пизда, пизда и жопа
А Украина - це Европа
Попробуй обоснуй
Срослись пизда и жопа,
Раз два хуя и три пизды
Да разлетелись кто куды
Пизда, пизда и жопа
А Украина - це Европа
Попробуй обоснуй
>>490026
Сосу провода
под эллектричеством
Лижу бензольные кольца
И иногда
Беру язычеством
По простому под час ниибеца
Сосу провода
под эллектричеством
Лижу бензольные кольца
И иногда
Беру язычеством
По простому под час ниибеца
На майдані коло церкви
революція іде.
— Хай чабан! — усі гукнули,—
за отамана буде.
Прощавайте, ждіте волі,—
гей, на коні, всі у путь!
Закипіло, зашуміло —
тільки прапори цвітуть…
На майдані коло церкви
постмутились матері:
та світи ж ти їм дорогу,
ясен місяць угорі!
На майдані пил спадає.
Замовкає річ…
Вечір.
Ніч.
революція іде.
— Хай чабан! — усі гукнули,—
за отамана буде.
Прощавайте, ждіте волі,—
гей, на коні, всі у путь!
Закипіло, зашуміло —
тільки прапори цвітуть…
На майдані коло церкви
постмутились матері:
та світи ж ти їм дорогу,
ясен місяць угорі!
На майдані пил спадає.
Замовкає річ…
Вечір.
Ніч.
>>491480
Низуя не понял но поддерживаю
Низуя не понял но поддерживаю
>>491515
Слышь, пацанчик, за прикид поясни. Ты монтажник, типа?
Слышь, пацанчик, за прикид поясни. Ты монтажник, типа?
>>491480
В следующем году стихотворению уже целый век, а до сих пор актуально.
В следующем году стихотворению уже целый век, а до сих пор актуально.
48 Кб, 617x484
Я закрыл «Илиаду» и сел у окна.
На губах трепетало последнее слово.
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.
Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркеров. Пиздец бездарь )
Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.
Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя...
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
На губах трепетало последнее слово.
Что-то ярко светило — фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень часового.
Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных маркеров. Пиздец бездарь )
Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,
Застывают в серебряных льдах мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью — ведь их — зажжены горизонты.
Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо героя...
Вот идут по аллее, так странно нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.
>>491672
Ни один нормальный человек, знающий, что такое рифма, после "взоров" не прочитает "маркеров" с ударением на первый слог.
Вот если бы наоборот - такая проблема в старых стихах бывает. Когда ты, допустим, прочитал "веселый" как "весёлый", а оно потом внезапно у поэта золотого века через пару строк рифмуется с "белый".
Ни один нормальный человек, знающий, что такое рифма, после "взоров" не прочитает "маркеров" с ударением на первый слог.
Вот если бы наоборот - такая проблема в старых стихах бывает. Когда ты, допустим, прочитал "веселый" как "весёлый", а оно потом внезапно у поэта золотого века через пару строк рифмуется с "белый".
>>460372
Олег Григорьев. Алина Витухновская. Андрей Родионов. Кирилл Рыбьяков. Вот эти, как по мне, неплохие.
Ну и то, что типа на слуху и многим нравится:
Ес Соя. Гера Шипов. Вера Полозкова.
Да ваще, если честно, тысячи их. Вряд ли ты ещё здесь, но мб кому ещё это нужно
Олег Григорьев. Алина Витухновская. Андрей Родионов. Кирилл Рыбьяков. Вот эти, как по мне, неплохие.
Ну и то, что типа на слуху и многим нравится:
Ес Соя. Гера Шипов. Вера Полозкова.
Да ваще, если честно, тысячи их. Вряд ли ты ещё здесь, но мб кому ещё это нужно
>>491801
Я так и думал.
Я так и думал.
>>491968
Смотря кто его пишет.
Если хочешь сам писать - проще начать с английского с более просто рифмовкой. Чтобы сосредоточится не на рифмах, а на движении мысли: в сонетах оно ценится стройное, чёткое, красивое, без растекания по древу. Например, тезис - антитезис - вывод.
Смотря кто его пишет.
Если хочешь сам писать - проще начать с английского с более просто рифмовкой. Чтобы сосредоточится не на рифмах, а на движении мысли: в сонетах оно ценится стройное, чёткое, красивое, без растекания по древу. Например, тезис - антитезис - вывод.
>>491968
Главное чтоб без рифмы. Она все портит.
Лучше русский рэп.
Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица
Главное чтоб без рифмы. Она все портит.
Лучше русский рэп.
Я не хочу быть красивым, не хочу быть богатым
Я хочу быть автоматом, стреляющим в лица
>>492007
Кстати, почему русские реперы не могут в перекрёстную и опоясывающую рифму, а только в смежную?
Кстати, почему русские реперы не могут в перекрёстную и опоясывающую рифму, а только в смежную?
>>492018
Иначе ты бы знал.
1. Погода за окном - ништяк, (a)
В восторге моренист, (b)
Земля - это плоский диск, (b)
Под колпаком дождя. (a)
Ситуативно встречаются всякие.
2. Есть разница между поэзией и рэпом, она как минимум в том, что рэп пишется под проговаривание, а не под чтение.
Иначе ты бы знал.
1. Погода за окном - ништяк, (a)
В восторге моренист, (b)
Земля - это плоский диск, (b)
Под колпаком дождя. (a)
Ситуативно встречаются всякие.
2. Есть разница между поэзией и рэпом, она как минимум в том, что рэп пишется под проговаривание, а не под чтение.
>>492031
Русская поэзия пишется тоже под проговаривание (пусть даже у себя в голове).
Именно поэтому мы рифмуем, например, "нравиться - красавица", "больного - хуёво" и "аутиста - в круиз-то" - пишется по-разному, но читается похоже, а звуки нам в стихах важнее букв.
Русская поэзия пишется тоже под проговаривание (пусть даже у себя в голове).
Именно поэтому мы рифмуем, например, "нравиться - красавица", "больного - хуёво" и "аутиста - в круиз-то" - пишется по-разному, но читается похоже, а звуки нам в стихах важнее букв.
![fe81f99c02d54d7d88f1c1242472b2d2[1]](https://2ch.hk//bo/src/460350/15064517346760.jpg)
346 Кб, 1500x600
Мертвенный пепел лун в трауре неба,
Перхотью буквы звезд - мое имя,
Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет -
кошка сдохла, хвост облез.
И никто эту кровь нe выпьет, и никто
ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная
дрожь. Пьешь? Что ж...
На то и солнечный день раскис
в квадрате окна.
И твоя мама больна, и твоя мама одна.
Утешься собственным сном, где я -
рябиной за окном.
Вольному руки греть в пламени танго,
Я заклинаю пить воды Конго,
Чтобы пожар отмыть - петь да петь.
Нибелунг, это палит костры туземка -
бронзовая самка гну.
И ты в клетке ее так крепко, что
не поймешь, почему...
"Весна" - похмельный сладко мурчит бес сна.
Вчера была тарида, сегодня в горле блесна.
Твое вино не беда, когда вина не ясна.
Еще одним серым днем на кухне с грязным столом,
Где я - рябиной за окном.
В памяти млечных рун - смерти и корни.
В рунах движения зла в миокарде,
Чтобы его простить - два крыла.
Нибелунг, это плавит твой воск конвектор -
Перья крыльев вмерзли в сталь.
Память в трубы уносит ветром... Улетай! Улетай!
Семь бед - один ответ - Бога нет как нет,
Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.
Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.
Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом -
Там я - рябиной за окном.
Перхотью буквы звезд - мое имя,
Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет -
кошка сдохла, хвост облез.
И никто эту кровь нe выпьет, и никто
ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная
дрожь. Пьешь? Что ж...
На то и солнечный день раскис
в квадрате окна.
И твоя мама больна, и твоя мама одна.
Утешься собственным сном, где я -
рябиной за окном.
Вольному руки греть в пламени танго,
Я заклинаю пить воды Конго,
Чтобы пожар отмыть - петь да петь.
Нибелунг, это палит костры туземка -
бронзовая самка гну.
И ты в клетке ее так крепко, что
не поймешь, почему...
"Весна" - похмельный сладко мурчит бес сна.
Вчера была тарида, сегодня в горле блесна.
Твое вино не беда, когда вина не ясна.
Еще одним серым днем на кухне с грязным столом,
Где я - рябиной за окном.
В памяти млечных рун - смерти и корни.
В рунах движения зла в миокарде,
Чтобы его простить - два крыла.
Нибелунг, это плавит твой воск конвектор -
Перья крыльев вмерзли в сталь.
Память в трубы уносит ветром... Улетай! Улетай!
Семь бед - один ответ - Бога нет как нет,
Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.
Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.
Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом -
Там я - рябиной за окном.
346 Кб, 1500x600
Мертвенный пепел лун в трауре неба,
Перхотью буквы звезд - мое имя,
Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет -
кошка сдохла, хвост облез.
И никто эту кровь нe выпьет, и никто
ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная
дрожь. Пьешь? Что ж...
На то и солнечный день раскис
в квадрате окна.
И твоя мама больна, и твоя мама одна.
Утешься собственным сном, где я -
рябиной за окном.
Вольному руки греть в пламени танго,
Я заклинаю пить воды Конго,
Чтобы пожар отмыть - петь да петь.
Нибелунг, это палит костры туземка -
бронзовая самка гну.
И ты в клетке ее так крепко, что
не поймешь, почему...
"Весна" - похмельный сладко мурчит бес сна.
Вчера была тарида, сегодня в горле блесна.
Твое вино не беда, когда вина не ясна.
Еще одним серым днем на кухне с грязным столом,
Где я - рябиной за окном.
В памяти млечных рун - смерти и корни.
В рунах движения зла в миокарде,
Чтобы его простить - два крыла.
Нибелунг, это плавит твой воск конвектор -
Перья крыльев вмерзли в сталь.
Память в трубы уносит ветром... Улетай! Улетай!
Семь бед - один ответ - Бога нет как нет,
Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.
Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.
Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом -
Там я - рябиной за окном.
Перхотью буквы звезд - мое имя,
Чтобы его прочесть столько верст.
Нибелунг, ничего у тебя не выйдет -
кошка сдохла, хвост облез.
И никто эту кровь нe выпьет, и никто
ее плоть не съест.
Ждешь? Врешь! В руках синдромная
дрожь. Пьешь? Что ж...
На то и солнечный день раскис
в квадрате окна.
И твоя мама больна, и твоя мама одна.
Утешься собственным сном, где я -
рябиной за окном.
Вольному руки греть в пламени танго,
Я заклинаю пить воды Конго,
Чтобы пожар отмыть - петь да петь.
Нибелунг, это палит костры туземка -
бронзовая самка гну.
И ты в клетке ее так крепко, что
не поймешь, почему...
"Весна" - похмельный сладко мурчит бес сна.
Вчера была тарида, сегодня в горле блесна.
Твое вино не беда, когда вина не ясна.
Еще одним серым днем на кухне с грязным столом,
Где я - рябиной за окном.
В памяти млечных рун - смерти и корни.
В рунах движения зла в миокарде,
Чтобы его простить - два крыла.
Нибелунг, это плавит твой воск конвектор -
Перья крыльев вмерзли в сталь.
Память в трубы уносит ветром... Улетай! Улетай!
Семь бед - один ответ - Бога нет как нет,
Где на столе будет гроб, там на столе будет спирт.
Где за столом кто-то пьет, там под столом кто-то спит.
Где человеческий лом присыпан хлоркой и льдом -
Там я - рябиной за окном.
>>492031
я тут мимо проходил и чет дико проиграл с теоретика-морениста
я тут мимо проходил и чет дико проиграл с теоретика-морениста
>>492035
Нуу не совсем так. Рэп в этом плане больше заточен может принебречь размером ради четкости звучания.
Нуу не совсем так. Рэп в этом плане больше заточен может принебречь размером ради четкости звучания.
>>492362
Ритм бывает очень свободным и в самой классической-расклассической поэзии. См. "Сказку о попе и работнике его Балде", "Беовульфа" и прочее.
Ритм бывает очень свободным и в самой классической-расклассической поэзии. См. "Сказку о попе и работнике его Балде", "Беовульфа" и прочее.
>>487887
Кто то таки вышел, но ты сам то в лагерь готов поехать на двадцатку? Выйдешь же когда-то и вот тогда заживешь. А может и не выйдешь, кто его знает, не все дождались.
> Лагеря имеют свойство заканчиваться, причем вместе с режимами, их устраивавшими.
Кто то таки вышел, но ты сам то в лагерь готов поехать на двадцатку? Выйдешь же когда-то и вот тогда заживешь. А может и не выйдешь, кто его знает, не все дождались.
Поясните, как обстоят дела в русской поэзии последние лет 20 с крупной формой т.е. поэмами? У меня впечатление. что если стишки-сонетики ещё туда-сюда, то поэма уже конкретно умерла.
33 Кб, 316x490
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только жёлтая заря,
Только звёзды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только жёлтая заря,
Только звёзды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
144 Кб, 392x535
Два голоса
1
Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Над вами светила молчат в вышине,
Под вами могилы — молчат и оне.
Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги:
Бессмертье их чуждо труда и тревоги;
Тревога и труд лишь для смертных сердец...
Для них нет победы, для них есть конец.
2
Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.
Пускай олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
1
Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Над вами светила молчат в вышине,
Под вами могилы — молчат и оне.
Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги:
Бессмертье их чуждо труда и тревоги;
Тревога и труд лишь для смертных сердец...
Для них нет победы, для них есть конец.
2
Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.
Пускай олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
>>460679
Нигде - читай что нравится. Твои "гении" это всего лишь большевиками возведенные в массовую культуру поэты. Тот же Вяземский не хуже Пушкина писал.
И на мой взгляд, массовость обрели не лучшие стихотворения известных поэтов. Если у Пушкина с этим более-менее в порядке, то у того же Тютчева известны в основном унылые произведения о природе, когда у него есть творения гораздо сильнее.
Нигде - читай что нравится. Твои "гении" это всего лишь большевиками возведенные в массовую культуру поэты. Тот же Вяземский не хуже Пушкина писал.
И на мой взгляд, массовость обрели не лучшие стихотворения известных поэтов. Если у Пушкина с этим более-менее в порядке, то у того же Тютчева известны в основном унылые произведения о природе, когда у него есть творения гораздо сильнее.
>>493196
Ура, /bo/ мотивировался читать Тютчева!
16 строк, чётко разделённых на две половины по 8 - его любимый размер стихотворения.
"Кончен пир, умолкли хоры..." и др.
Ура, /bo/ мотивировался читать Тютчева!
16 строк, чётко разделённых на две половины по 8 - его любимый размер стихотворения.
"Кончен пир, умолкли хоры..." и др.
70 Кб, 488x700
*
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звездам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи - темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.
Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...
Было время надежды и веры большой -
Был я прост и доверчив, как ты.
Шёл я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы...
А теперь - тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далёким звездам унеслось.
И к кому шёл с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались - улыбкой сведённая бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей
Называвшихся прежде людьми.
Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звездам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи - темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.
Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...
Было время надежды и веры большой -
Был я прост и доверчив, как ты.
Шёл я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы...
А теперь - тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далёким звездам унеслось.
И к кому шёл с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались - улыбкой сведённая бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей
Называвшихся прежде людьми.
Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
70 Кб, 488x700
*
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звездам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи - темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.
Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...
Было время надежды и веры большой -
Был я прост и доверчив, как ты.
Шёл я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы...
А теперь - тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далёким звездам унеслось.
И к кому шёл с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались - улыбкой сведённая бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей
Называвшихся прежде людьми.
Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звездам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи - темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.
Вот - свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд, -
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста, -
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста...
Было время надежды и веры большой -
Был я прост и доверчив, как ты.
Шёл я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы...
А теперь - тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далёким звездам унеслось.
И к кому шёл с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались - улыбкой сведённая бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей
Называвшихся прежде людьми.
Ты - железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
>>493221
Даже имя твоё мне презренно,
Но, когда ты сощуришь глаза,
Слышу, воет поток многопенный,
Из пустыни подходит гроза.
Глаз молчит, золотистый и карий,
Горла тонкие ищут персты…
Подойди. Подползи. Я ударю —
И, как кошка, ощеришься ты…
Даже имя твоё мне презренно,
Но, когда ты сощуришь глаза,
Слышу, воет поток многопенный,
Из пустыни подходит гроза.
Глаз молчит, золотистый и карий,
Горла тонкие ищут персты…
Подойди. Подползи. Я ударю —
И, как кошка, ощеришься ты…
2,4 Мб, 1200x1399
Поэт и толпа
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Поэт.
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь.
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Поэт.
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; —
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, — полезный труд! —
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Поэт.
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь.
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Поэт.
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; —
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, — полезный труд! —
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
2,4 Мб, 1200x1399
Поэт и толпа
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Поэт.
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь.
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Поэт.
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; —
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, — полезный труд! —
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал.
Он пел — а хладный и надменный
Кругом народ непосвященный
Ему бессмысленно внимал.
И толковала чернь тупая:
«Зачем так звучно он поет?
Напрасно ухо поражая,
К какой он цели нас ведет?
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Как ветер, песнь его свободна,
Зато как ветер и бесплодна:
Какая польза нам от ней?»
Поэт.
Молчи, бессмысленный народ,
Поденщик, раб нужды, забот!
Несносен мне твой ропот дерзкий,
Ты червь земли, не сын небес;
Тебе бы пользы всё — на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.
Чернь.
Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
Поэт.
Подите прочь — какое дело
Поэту мирному до вас!
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас!
Душе противны вы, как гробы.
Для вашей глупости и злобы
Имели вы до сей поры
Бичи, темницы, топоры; —
Довольно с вас, рабов безумных!
Во градах ваших с улиц шумных
Сметают сор, — полезный труд! —
Но, позабыв свое служенье,
Алтарь и жертвоприношенье,
Жрецы ль у вас метлу берут?
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
>>493238
Перечитал. Да, стеб. Вы че там дебилы пишите в ответах, он же не серьезно.
Перечитал. Да, стеб. Вы че там дебилы пишите в ответах, он же не серьезно.
>>493238
Почему надеешься?
Почему надеешься?
>>493251
Уже издали.
Уже издали.
>>493251
И что теперь?
И что теперь?
>>493196
ДЕКАБРИСТАМЪ.
(14 декабря 1825 г.).
Васъ развратило самовластье,
И мечъ его васъ поразилъ,
И въ неподкупномъ безпристрастьѣ
Сей приговоръ законъ скрѣпилъ.
5 Народъ, чуждаясь вѣроломства,
Поноситъ ваши имена,
И ваша память для потомства,
Какъ трупъ въ землѣ, схоронена.
О, жертвы мысли безразсудной!
10 Вы уповали, можетъ-быть,
Что станетъ вашей крови скудной,
Чтобъ вѣчный полюсъ растопить.
Едва дымясь, она сверкнула
На вѣковой громадѣ льдовъ:
15 Зима желѣзная дохнула,
И не осталось и слѣдовъ.
ДЕКАБРИСТАМЪ.
(14 декабря 1825 г.).
Васъ развратило самовластье,
И мечъ его васъ поразилъ,
И въ неподкупномъ безпристрастьѣ
Сей приговоръ законъ скрѣпилъ.
5 Народъ, чуждаясь вѣроломства,
Поноситъ ваши имена,
И ваша память для потомства,
Какъ трупъ въ землѣ, схоронена.
О, жертвы мысли безразсудной!
10 Вы уповали, можетъ-быть,
Что станетъ вашей крови скудной,
Чтобъ вѣчный полюсъ растопить.
Едва дымясь, она сверкнула
На вѣковой громадѣ льдовъ:
15 Зима желѣзная дохнула,
И не осталось и слѣдовъ.
>>493196
ДЕКАБРИСТАМЪ.
(14 декабря 1825 г.).
Васъ развратило самовластье,
И мечъ его васъ поразилъ,
И въ неподкупномъ безпристрастьѣ
Сей приговоръ законъ скрѣпилъ.
5 Народъ, чуждаясь вѣроломства,
Поноситъ ваши имена,
И ваша память для потомства,
Какъ трупъ въ землѣ, схоронена.
О, жертвы мысли безразсудной!
10 Вы уповали, можетъ-быть,
Что станетъ вашей крови скудной,
Чтобъ вѣчный полюсъ растопить.
Едва дымясь, она сверкнула
На вѣковой громадѣ льдовъ:
15 Зима желѣзная дохнула,
И не осталось и слѣдовъ.
ДЕКАБРИСТАМЪ.
(14 декабря 1825 г.).
Васъ развратило самовластье,
И мечъ его васъ поразилъ,
И въ неподкупномъ безпристрастьѣ
Сей приговоръ законъ скрѣпилъ.
5 Народъ, чуждаясь вѣроломства,
Поноситъ ваши имена,
И ваша память для потомства,
Какъ трупъ въ землѣ, схоронена.
О, жертвы мысли безразсудной!
10 Вы уповали, можетъ-быть,
Что станетъ вашей крови скудной,
Чтобъ вѣчный полюсъ растопить.
Едва дымясь, она сверкнула
На вѣковой громадѣ льдовъ:
15 Зима желѣзная дохнула,
И не осталось и слѣдовъ.
>>493312
А с чего ты взял?
А с чего ты взял?
>>493312
А что тебя в нем смутило?
Бродский был тем еще имперцем и любителем похрустеть французскими булками.
>Я про содержание стиха, а не про авторство.
А что тебя в нем смутило?
Бродский был тем еще имперцем и любителем похрустеть французскими булками.
>>493198
Толсто.
Перечитай, например, "Медного всадника" - не на идейное содержание глядя, а просто на виртуозную технику стихосложения, на музыку стихов, на разную окраску разных фрагментов - там огромное разнообразие интонаций.
Когда, допустим, в меланхолическом фрагменте поэмы вдруг обилие переносов, тихо падающие с лёгким шелестом разорванные паузами в концах строк фразы:
А в другом, скажем, наоборот, гулкий гром:
Многие шедевры - вроде "Песен западных славян" - малоизвестны.
> Вяземский не хуже Пушкина писал
Толсто.
Перечитай, например, "Медного всадника" - не на идейное содержание глядя, а просто на виртуозную технику стихосложения, на музыку стихов, на разную окраску разных фрагментов - там огромное разнообразие интонаций.
Когда, допустим, в меланхолическом фрагменте поэмы вдруг обилие переносов, тихо падающие с лёгким шелестом разорванные паузами в концах строк фразы:
> Раз он спал
> У невской пристани. Дни лета
> Клонились к осени. Дышал
> Ненастный ветер. Мрачный вал
> Плескал на пристань...
А в другом, скажем, наоборот, гулкий гром:
> Тяжёло-звонкое скаканье
> По потрясённой мостовой
> Если у Пушкина с этим более-менее в порядке
Многие шедевры - вроде "Песен западных славян" - малоизвестны.
>>493331
Нет, он был либерашка, причём идейный. За что, собственно, и получил Нобелевскую премию.
>был тем еще имперцем
Нет, он был либерашка, причём идейный. За что, собственно, и получил Нобелевскую премию.
![121592141RRRSRyoRRyoRRyoRRRRRRSRRRSRRRyoSRyoRRSRyoSRSRRRRRR[...]](https://2ch.hk//bo/src/460350/15068833537300.jpg)
206 Кб, 507x699
Мир
С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!
С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!
На дне преисподней
Памяти А.Блока и Н.Гумилёва
С каждым днём всё диче и всё глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.
Тёмен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведёт
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца - Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь, -
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!
Памяти А.Блока и Н.Гумилёва
С каждым днём всё диче и всё глуше
Мертвенная цепенеет ночь.
Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит:
Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.
Тёмен жребий русского поэта:
Неисповедимый рок ведёт
Пушкина под дуло пистолета,
Достоевского на эшафот.
Может быть, такой же жребий выну,
Горькая детоубийца - Русь!
И на дне твоих подвалов сгину,
Иль в кровавой луже поскользнусь, -
Но твоей Голгофы не покину,
От твоих могил не отрекусь.
Доконает голод или злоба,
Но судьбы не изберу иной:
Умирать, так умирать с тобой
И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!
>>493386
Он был убежденным имперцем, русским националистом и немножко антисемитом. Серьезно, посмотри с пяток интервью с ним. На Горьком как-то выкладывали его антисемитские цитаты, например он, собственно, отказался репатриироваться в Израиль заявив, что он этнически русский Или хотя бы оду Жукову почитай его авторства.
Он был убежденным имперцем, русским националистом и немножко антисемитом. Серьезно, посмотри с пяток интервью с ним. На Горьком как-то выкладывали его антисемитские цитаты, например он, собственно, отказался репатриироваться в Израиль заявив, что он этнически русский Или хотя бы оду Жукову почитай его авторства.
>>493404
Спеша ответить на незаданный вопрос, национальность он определял по культуре. Он вырос в русской культуре, значит, считал он, русский.
Спеша ответить на незаданный вопрос, национальность он определял по культуре. Он вырос в русской культуре, значит, считал он, русский.
>>493404
Вы так говорите, будто что-то плохое.
Ещё он вроде как Украину своей малой родиной считал, поэтому отчасти и написал "На независимость Украины"
Вы так говорите, будто что-то плохое.
Ещё он вроде как Украину своей малой родиной считал, поэтому отчасти и написал "На независимость Украины"
>>493403
Для того времени - очень круто.
Да и до сих пор пушкинские тактовики в русской поэзии - образец, на который все пишущие тактовиком ориентируются.
Для того времени - очень круто.
Да и до сих пор пушкинские тактовики в русской поэзии - образец, на который все пишущие тактовиком ориентируются.
Я дімедролю. Читаю вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Залізаю у сон, наче у нішу.
Я матюкаюсь. Але не курю.
Я деградую. І пишу вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Вилізаю зі сну, наче із ніші.
Люблю кайфувати в вечірню пору.
Я декламую незграбні вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Знаєш, часи стали зліші.
Знаєш, начхати мені на весну.
Я дімедролю. Читаю вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Знаєш, вірші стали гірші.
І чай мені не до смаку
Багато бухаю. Багато сплю.
Залізаю у сон, наче у нішу.
Я матюкаюсь. Але не курю.
Я деградую. І пишу вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Вилізаю зі сну, наче із ніші.
Люблю кайфувати в вечірню пору.
Я декламую незграбні вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Знаєш, часи стали зліші.
Знаєш, начхати мені на весну.
Я дімедролю. Читаю вірші.
Багато бухаю. Багато сплю.
Знаєш, вірші стали гірші.
І чай мені не до смаку
>>493407
Это был ответ на утверждение
Солженицын, кстати, тоже был русским националистом, идейным. И немножко монархистом. К вопросу о том, кому давали премии.
Это был ответ на утверждение
> он был либерашка, причём идейный
Солженицын, кстати, тоже был русским националистом, идейным. И немножко монархистом. К вопросу о том, кому давали премии.
>>493238
Нет. Это хип-хоп.
Нет. Это хип-хоп.
Насоветуйте топчик самых годных русских стихотворений за последние 100 лет, например.
>>493436
Семенко много на кого может поссать, но не будет, так как он давно умер Вообще жаль, что у школьников он ассоциируется только с Бибобу. Такой-то локомотив для своего времени.
Очі міцно, міцно стиснуті
І заломлені губи.
Вохкі коліна з біллю роздвинуті
В час солодкої згуби.
Не було початку — не буде
краю.
Таємність ковдр.
В цю хвилю почувається
Тільки кров.
Ну и военные стихи у него охуенны.
Семенко много на кого может поссать, но не будет, так как он давно умер Вообще жаль, что у школьников он ассоциируется только с Бибобу. Такой-то локомотив для своего времени.
Очі міцно, міцно стиснуті
І заломлені губи.
Вохкі коліна з біллю роздвинуті
В час солодкої згуби.
Не було початку — не буде
краю.
Таємність ковдр.
В цю хвилю почувається
Тільки кров.
Ну и военные стихи у него охуенны.
>>493440
На себя в первую очередь, потому что он бездарь и посредственность.
>много на кого может поссать
На себя в первую очередь, потому что он бездарь и посредственность.
>>493443
Да нет, вполне себе человек Серебрянного века, из не последних.
Мне у него нравятся рассказы Пьеро о любви. Если читать подряд, то там потрясающий эффект вторжение в пространство текста злого Арлекина Ерохина, который отбивает женщин ЕОТовых у Пьеро. Очень тонко Семенко все сделал.
Писал бы Семенко на русском, упоминался бы наравне с Маяковским и Северяниным в одном ряду. А так оказался забыт до перестройки. Враг народа, вот это все.
Это вот чисто не предвзято.
Да нет, вполне себе человек Серебрянного века, из не последних.
Мне у него нравятся рассказы Пьеро о любви. Если читать подряд, то там потрясающий эффект вторжение в пространство текста злого Арлекина Ерохина, который отбивает женщин ЕОТовых у Пьеро. Очень тонко Семенко все сделал.
Писал бы Семенко на русском, упоминался бы наравне с Маяковским и Северяниным в одном ряду. А так оказался забыт до перестройки. Враг народа, вот это все.
Это вот чисто не предвзято.
>>493616
Ты дурак? Угомонись, я тут про каклов ничего не писал.
Ты дурак? Угомонись, я тут про каклов ничего не писал.
летели в мск через Ташкент
Васян сидел с задумчивым еблом —
Васян перевозил в прямой кишке
диацетилморфина полкило
узбеки с бородами до колен
молились из-под кучи одеял
и только тонкий полиэтилен
от Приключений Васю отделял
Васян сидел с задумчивым еблом —
Васян перевозил в прямой кишке
диацетилморфина полкило
узбеки с бородами до колен
молились из-под кучи одеял
и только тонкий полиэтилен
от Приключений Васю отделял
Трамвай остановился на конечной
Вожатый дверь открыл и выпал нахуй
Кондуктор вышел, думая о Вечном
С лицом как у буддийского монаха
Я сел в кабину, радио настроил
Втянул ноздрями запах первитина
Нажал педаль под песни Вити Цоя
Трамвай вздохнул, поехал в ночь и сгинул
Вожатый дверь открыл и выпал нахуй
Кондуктор вышел, думая о Вечном
С лицом как у буддийского монаха
Я сел в кабину, радио настроил
Втянул ноздрями запах первитина
Нажал педаль под песни Вити Цоя
Трамвай вздохнул, поехал в ночь и сгинул
к Смеловой Машке, местной б.
приехал ёбарь с СПб -
барыга на четырке
ходил тут блять как Мартин Шин
как будто проглотил аршин
айфон свой чё-то тыркал
потом с селухи шел пешком
как будто ёбнутый мешком
с разбитой носопыркой
а хуль ты думал, голова -
что ночью не смогёт братва
бензуху слить с четырки?
приехал ёбарь с СПб -
барыга на четырке
ходил тут блять как Мартин Шин
как будто проглотил аршин
айфон свой чё-то тыркал
потом с селухи шел пешком
как будто ёбнутый мешком
с разбитой носопыркой
а хуль ты думал, голова -
что ночью не смогёт братва
бензуху слить с четырки?
нет, я не байрон, я в отдел
с вокзала привезенный странник.
посажен на ночь в обезьянник
за то, што на ментов пиздел
летёха утром свистнет в хуй
прищурит сонное ебало
и будет семки жрать устало
под стол бросая шелуху...
с вокзала привезенный странник.
посажен на ночь в обезьянник
за то, што на ментов пиздел
летёха утром свистнет в хуй
прищурит сонное ебало
и будет семки жрать устало
под стол бросая шелуху...
Порядок этот чортов
Не имеет шансов выжить
И 84-й
Все ближе, ближе, ближе
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши револьверы не дают осечки
И в тонких слоях эфира
Возникнет молнии отблеск
И мы покажем миру
Что значит советская доблесть
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши автоматы не дают осечки
И запад чумой прокаженный
будет нами спасен от потопа
Советские батальоны
Пройдут по дорогам Европы
А пока мы латаем заплаты
И кроем матюгами
Пиздец либералам проклятым
Уже не за горами
20 милионов в речку
20 миллионов в печку
Наши авиаматки не дают осечки
Кровавая эта каша
пройдет континента пределы
И Африка будет нашей
Ну просто как не хуя делать
А пока мы набиваем желудки
И кроем матюгами
Пиздец черномазым ублюдкам
Уже не за горами
200 миллионов в речку
200 миллионов в печку
Наши субмарины не дают осечки
А если Восток не захочет
Отдать свои земли даром
Мы воздадим ему почесть
Ядерным ударом
И уже мы заходим с тылу
И топаем сапогами
Пиздец кали-юге постылой
Уже не за горами
Полчеловечества в речку
Полчеловечества в печку.
А остальные в вечность.
Не имеет шансов выжить
И 84-й
Все ближе, ближе, ближе
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши револьверы не дают осечки
И в тонких слоях эфира
Возникнет молнии отблеск
И мы покажем миру
Что значит советская доблесть
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши автоматы не дают осечки
И запад чумой прокаженный
будет нами спасен от потопа
Советские батальоны
Пройдут по дорогам Европы
А пока мы латаем заплаты
И кроем матюгами
Пиздец либералам проклятым
Уже не за горами
20 милионов в речку
20 миллионов в печку
Наши авиаматки не дают осечки
Кровавая эта каша
пройдет континента пределы
И Африка будет нашей
Ну просто как не хуя делать
А пока мы набиваем желудки
И кроем матюгами
Пиздец черномазым ублюдкам
Уже не за горами
200 миллионов в речку
200 миллионов в печку
Наши субмарины не дают осечки
А если Восток не захочет
Отдать свои земли даром
Мы воздадим ему почесть
Ядерным ударом
И уже мы заходим с тылу
И топаем сапогами
Пиздец кали-юге постылой
Уже не за горами
Полчеловечества в речку
Полчеловечества в печку.
А остальные в вечность.
Порядок этот чортов
Не имеет шансов выжить
И 84-й
Все ближе, ближе, ближе
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши револьверы не дают осечки
И в тонких слоях эфира
Возникнет молнии отблеск
И мы покажем миру
Что значит советская доблесть
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши автоматы не дают осечки
И запад чумой прокаженный
будет нами спасен от потопа
Советские батальоны
Пройдут по дорогам Европы
А пока мы латаем заплаты
И кроем матюгами
Пиздец либералам проклятым
Уже не за горами
20 милионов в речку
20 миллионов в печку
Наши авиаматки не дают осечки
Кровавая эта каша
пройдет континента пределы
И Африка будет нашей
Ну просто как не хуя делать
А пока мы набиваем желудки
И кроем матюгами
Пиздец черномазым ублюдкам
Уже не за горами
200 миллионов в речку
200 миллионов в печку
Наши субмарины не дают осечки
А если Восток не захочет
Отдать свои земли даром
Мы воздадим ему почесть
Ядерным ударом
И уже мы заходим с тылу
И топаем сапогами
Пиздец кали-юге постылой
Уже не за горами
Полчеловечества в речку
Полчеловечества в печку.
А остальные в вечность.
Не имеет шансов выжить
И 84-й
Все ближе, ближе, ближе
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши револьверы не дают осечки
И в тонких слоях эфира
Возникнет молнии отблеск
И мы покажем миру
Что значит советская доблесть
А пока мы сажаем репу
И кроем матюгами
Пиздец проклятому Совдепу
Уже не за горами
2 миллиона в речку
2 миллиона в печку
Наши автоматы не дают осечки
И запад чумой прокаженный
будет нами спасен от потопа
Советские батальоны
Пройдут по дорогам Европы
А пока мы латаем заплаты
И кроем матюгами
Пиздец либералам проклятым
Уже не за горами
20 милионов в речку
20 миллионов в печку
Наши авиаматки не дают осечки
Кровавая эта каша
пройдет континента пределы
И Африка будет нашей
Ну просто как не хуя делать
А пока мы набиваем желудки
И кроем матюгами
Пиздец черномазым ублюдкам
Уже не за горами
200 миллионов в речку
200 миллионов в печку
Наши субмарины не дают осечки
А если Восток не захочет
Отдать свои земли даром
Мы воздадим ему почесть
Ядерным ударом
И уже мы заходим с тылу
И топаем сапогами
Пиздец кали-юге постылой
Уже не за горами
Полчеловечества в речку
Полчеловечества в печку.
А остальные в вечность.
Один наодинi з собою
Один купуючи цигарки на базарах
Один в розкiшнiм хотельовiм лiжку
Один загризений клопами
На металевих тюремних нарах
Але один — то тiльки половина
Я знав, що ти iснуєш
Мiй подих щастя, моя двiйка
Моя непостижимоока чародiйка
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Тепер ми поєднались чи двоє нас
Нiхто не розгадав сакральну таємницю
Кожну хвилину, кожний час
Готовий впасти
В кохання нашого криницю
Оленятко довгоноге
Якi попереду шляхи, якi пороги
Нехай хвилює
Тих, хто носить прапори
Ми ж на свiй спосiб поєднались з Богом
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Один купуючи цигарки на базарах
Один в розкiшнiм хотельовiм лiжку
Один загризений клопами
На металевих тюремних нарах
Але один — то тiльки половина
Я знав, що ти iснуєш
Мiй подих щастя, моя двiйка
Моя непостижимоока чародiйка
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Тепер ми поєднались чи двоє нас
Нiхто не розгадав сакральну таємницю
Кожну хвилину, кожний час
Готовий впасти
В кохання нашого криницю
Оленятко довгоноге
Якi попереду шляхи, якi пороги
Нехай хвилює
Тих, хто носить прапори
Ми ж на свiй спосiб поєднались з Богом
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Один наодинi з собою
Один купуючи цигарки на базарах
Один в розкiшнiм хотельовiм лiжку
Один загризений клопами
На металевих тюремних нарах
Але один — то тiльки половина
Я знав, що ти iснуєш
Мiй подих щастя, моя двiйка
Моя непостижимоока чародiйка
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Тепер ми поєднались чи двоє нас
Нiхто не розгадав сакральну таємницю
Кожну хвилину, кожний час
Готовий впасти
В кохання нашого криницю
Оленятко довгоноге
Якi попереду шляхи, якi пороги
Нехай хвилює
Тих, хто носить прапори
Ми ж на свiй спосiб поєднались з Богом
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Один купуючи цигарки на базарах
Один в розкiшнiм хотельовiм лiжку
Один загризений клопами
На металевих тюремних нарах
Але один — то тiльки половина
Я знав, що ти iснуєш
Мiй подих щастя, моя двiйка
Моя непостижимоока чародiйка
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
Тепер ми поєднались чи двоє нас
Нiхто не розгадав сакральну таємницю
Кожну хвилину, кожний час
Готовий впасти
В кохання нашого криницю
Оленятко довгоноге
Якi попереду шляхи, якi пороги
Нехай хвилює
Тих, хто носить прапори
Ми ж на свiй спосiб поєднались з Богом
Моє життя, я тiшуся з тебе
Веселого i свiтлого, як домовина
Ти набувало сенсу лише тодi
Коли менi свiтило
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво твого тiла
Мiсячне сяйво
пацан посреди лесопарка
пацана заметает вьюга
на ём из одежды майка
с крупной надписью HUGO
ладони от штанги стёртые
во рту не хватает фиксы
на шее струна четвёртая
с электрогитары гибсон
пацана заметает вьюга
на ём из одежды майка
с крупной надписью HUGO
ладони от штанги стёртые
во рту не хватает фиксы
на шее струна четвёртая
с электрогитары гибсон
Бежал через тайгу на лыжах
С румянцем бодрым на щеках.
Как чукча пел про то, што вижу
А иногда — про ямщика.
Торчал подснежник из-под снега,
И дятел колотил сосну.
Я так давно хотел побегать —
Чуть до весны не дотянул.
Уже за лесом скрылись вышки.
С собачьим лаем и стрельбой
На лыжах, с матом и одышкой
За мной, отстав, бежал конвой.
С румянцем бодрым на щеках.
Как чукча пел про то, што вижу
А иногда — про ямщика.
Торчал подснежник из-под снега,
И дятел колотил сосну.
Я так давно хотел побегать —
Чуть до весны не дотянул.
Уже за лесом скрылись вышки.
С собачьим лаем и стрельбой
На лыжах, с матом и одышкой
За мной, отстав, бежал конвой.
примач с бухлом в одной руке зажаты
на башне бьют старинные часы
лежиш нагой и юный на кровати
и не найдеш никак свои трусы
на подбородке отрастает афро
и думаеш: пошли вы все в пизду
а если не найду трусы до завтра
то на работу нахуй не пойду
на башне бьют старинные часы
лежиш нагой и юный на кровати
и не найдеш никак свои трусы
на подбородке отрастает афро
и думаеш: пошли вы все в пизду
а если не найду трусы до завтра
то на работу нахуй не пойду
>>494009
Якась залупа, друже.
Вот как надо:
Скільки доводилось бачити даунів,
але таких навіть я не бачив -
один у футболці Звоніміра Бобана,
інший - у футболці Бобана Марковіча,
така собі збірна Югославії з клоунади.
Ага, і ось вони сідають до вагону і відразу
дістають карти і починають грати на гроші.
А грошей ні в того ні в іншого немає.
Але чорта з два, - думає Звонімір Бобан, - зараз
я роздягну цього клоуна, - думає він
про Бобана Марковіча, - зараз
я виб’ю
з нього
все гівно.
І Звонімір Бобан говорить Бобану Марковічу, - братіку,
братішка, нам головне, аби нас не зсадили до Відня, бо вже у Відні
все буде до наших послуг, і шенген упаде нам до рук,
мов перестигла груша. Проститутки, братіку, витиратимуть
нам кросівки
своїми косами,
ми в’їдемо з боку Братислави, на віслюках,
як два Ісуса,
ти і я, братіку,
ти і я.
Ага, - відповідає Звоніміру Бобану Бобан
Марковіч, - аякже: як два Ісуса,
виб’ємо з цього міста все гівно, перехопимо в цих йобаних
українців ринок крадених мобільних телефонів.
Ти лише уяви, братішка, скільки у
світі загадок і таємниць, скільки борделів
і крадених телефонів:
нам життя не стане, аби об’їхати наші угіддя
на віслюках.
А той йому і відповідає: стане, братіку, стане,
життя розтягується, мов баян, я буду
тягнути його в один бік,
а ти - в інший.
І ось вони їдуть, закинувши
нагору чорну валізу,
в якій лежить, складена вдвоє, їхня
велика слов’янська ідея,
і ця їхня велика слов’янська ідея -
акробатка з женевського цирку,
дівчинка, яку вони склали вдвоє і запакували до валізи,
час від часу
витягуючи її назовні
й ділячись із нею хлібом і ракією.
Головне - довезти слов’янську ідею до Відня,
в’їхати в місто
на чолі автоколони прочан.
У світі стільки незайманих душ,
стільки нескорених протестантів
і некрадених мобільних телефонів,
що лише встигай розтягувати
це життя.
Ну що, далі вони починають співати,
зрозуміло - балканські пісні,
такі безкінечні, що їх навіть своїми словами не перекажеш,
але приблизно таке:
Коли сонце стає над Балканами
і першим своїм промінням торкається хвиль Дунаю,
вони - хвилі Дунаю - починають підсвічуватись,
ніби на дні лежать золоті червінці,
і тоді хоробрі солдати сербської гвардії
стрибають у Дунай, разом зі своїми рушницями,
аби дістати золоті червінці для дівчат
з портових кварталів;
так вони й тонуть - разом зі своїми рушницями,
і хвилі Дунаю волочуть їх піщаним
дном у напрямку моря,
і від їхніх темних-темних мундирів
море називається Чорним
Якась залупа, друже.
Вот как надо:
Скільки доводилось бачити даунів,
але таких навіть я не бачив -
один у футболці Звоніміра Бобана,
інший - у футболці Бобана Марковіча,
така собі збірна Югославії з клоунади.
Ага, і ось вони сідають до вагону і відразу
дістають карти і починають грати на гроші.
А грошей ні в того ні в іншого немає.
Але чорта з два, - думає Звонімір Бобан, - зараз
я роздягну цього клоуна, - думає він
про Бобана Марковіча, - зараз
я виб’ю
з нього
все гівно.
І Звонімір Бобан говорить Бобану Марковічу, - братіку,
братішка, нам головне, аби нас не зсадили до Відня, бо вже у Відні
все буде до наших послуг, і шенген упаде нам до рук,
мов перестигла груша. Проститутки, братіку, витиратимуть
нам кросівки
своїми косами,
ми в’їдемо з боку Братислави, на віслюках,
як два Ісуса,
ти і я, братіку,
ти і я.
Ага, - відповідає Звоніміру Бобану Бобан
Марковіч, - аякже: як два Ісуса,
виб’ємо з цього міста все гівно, перехопимо в цих йобаних
українців ринок крадених мобільних телефонів.
Ти лише уяви, братішка, скільки у
світі загадок і таємниць, скільки борделів
і крадених телефонів:
нам життя не стане, аби об’їхати наші угіддя
на віслюках.
А той йому і відповідає: стане, братіку, стане,
життя розтягується, мов баян, я буду
тягнути його в один бік,
а ти - в інший.
І ось вони їдуть, закинувши
нагору чорну валізу,
в якій лежить, складена вдвоє, їхня
велика слов’янська ідея,
і ця їхня велика слов’янська ідея -
акробатка з женевського цирку,
дівчинка, яку вони склали вдвоє і запакували до валізи,
час від часу
витягуючи її назовні
й ділячись із нею хлібом і ракією.
Головне - довезти слов’янську ідею до Відня,
в’їхати в місто
на чолі автоколони прочан.
У світі стільки незайманих душ,
стільки нескорених протестантів
і некрадених мобільних телефонів,
що лише встигай розтягувати
це життя.
Ну що, далі вони починають співати,
зрозуміло - балканські пісні,
такі безкінечні, що їх навіть своїми словами не перекажеш,
але приблизно таке:
Коли сонце стає над Балканами
і першим своїм промінням торкається хвиль Дунаю,
вони - хвилі Дунаю - починають підсвічуватись,
ніби на дні лежать золоті червінці,
і тоді хоробрі солдати сербської гвардії
стрибають у Дунай, разом зі своїми рушницями,
аби дістати золоті червінці для дівчат
з портових кварталів;
так вони й тонуть - разом зі своїми рушницями,
і хвилі Дунаю волочуть їх піщаним
дном у напрямку моря,
і від їхніх темних-темних мундирів
море називається Чорним
>>494009
Якась залупа, друже.
Вот как надо:
Скільки доводилось бачити даунів,
але таких навіть я не бачив -
один у футболці Звоніміра Бобана,
інший - у футболці Бобана Марковіча,
така собі збірна Югославії з клоунади.
Ага, і ось вони сідають до вагону і відразу
дістають карти і починають грати на гроші.
А грошей ні в того ні в іншого немає.
Але чорта з два, - думає Звонімір Бобан, - зараз
я роздягну цього клоуна, - думає він
про Бобана Марковіча, - зараз
я виб’ю
з нього
все гівно.
І Звонімір Бобан говорить Бобану Марковічу, - братіку,
братішка, нам головне, аби нас не зсадили до Відня, бо вже у Відні
все буде до наших послуг, і шенген упаде нам до рук,
мов перестигла груша. Проститутки, братіку, витиратимуть
нам кросівки
своїми косами,
ми в’їдемо з боку Братислави, на віслюках,
як два Ісуса,
ти і я, братіку,
ти і я.
Ага, - відповідає Звоніміру Бобану Бобан
Марковіч, - аякже: як два Ісуса,
виб’ємо з цього міста все гівно, перехопимо в цих йобаних
українців ринок крадених мобільних телефонів.
Ти лише уяви, братішка, скільки у
світі загадок і таємниць, скільки борделів
і крадених телефонів:
нам життя не стане, аби об’їхати наші угіддя
на віслюках.
А той йому і відповідає: стане, братіку, стане,
життя розтягується, мов баян, я буду
тягнути його в один бік,
а ти - в інший.
І ось вони їдуть, закинувши
нагору чорну валізу,
в якій лежить, складена вдвоє, їхня
велика слов’янська ідея,
і ця їхня велика слов’янська ідея -
акробатка з женевського цирку,
дівчинка, яку вони склали вдвоє і запакували до валізи,
час від часу
витягуючи її назовні
й ділячись із нею хлібом і ракією.
Головне - довезти слов’янську ідею до Відня,
в’їхати в місто
на чолі автоколони прочан.
У світі стільки незайманих душ,
стільки нескорених протестантів
і некрадених мобільних телефонів,
що лише встигай розтягувати
це життя.
Ну що, далі вони починають співати,
зрозуміло - балканські пісні,
такі безкінечні, що їх навіть своїми словами не перекажеш,
але приблизно таке:
Коли сонце стає над Балканами
і першим своїм промінням торкається хвиль Дунаю,
вони - хвилі Дунаю - починають підсвічуватись,
ніби на дні лежать золоті червінці,
і тоді хоробрі солдати сербської гвардії
стрибають у Дунай, разом зі своїми рушницями,
аби дістати золоті червінці для дівчат
з портових кварталів;
так вони й тонуть - разом зі своїми рушницями,
і хвилі Дунаю волочуть їх піщаним
дном у напрямку моря,
і від їхніх темних-темних мундирів
море називається Чорним
Якась залупа, друже.
Вот как надо:
Скільки доводилось бачити даунів,
але таких навіть я не бачив -
один у футболці Звоніміра Бобана,
інший - у футболці Бобана Марковіча,
така собі збірна Югославії з клоунади.
Ага, і ось вони сідають до вагону і відразу
дістають карти і починають грати на гроші.
А грошей ні в того ні в іншого немає.
Але чорта з два, - думає Звонімір Бобан, - зараз
я роздягну цього клоуна, - думає він
про Бобана Марковіча, - зараз
я виб’ю
з нього
все гівно.
І Звонімір Бобан говорить Бобану Марковічу, - братіку,
братішка, нам головне, аби нас не зсадили до Відня, бо вже у Відні
все буде до наших послуг, і шенген упаде нам до рук,
мов перестигла груша. Проститутки, братіку, витиратимуть
нам кросівки
своїми косами,
ми в’їдемо з боку Братислави, на віслюках,
як два Ісуса,
ти і я, братіку,
ти і я.
Ага, - відповідає Звоніміру Бобану Бобан
Марковіч, - аякже: як два Ісуса,
виб’ємо з цього міста все гівно, перехопимо в цих йобаних
українців ринок крадених мобільних телефонів.
Ти лише уяви, братішка, скільки у
світі загадок і таємниць, скільки борделів
і крадених телефонів:
нам життя не стане, аби об’їхати наші угіддя
на віслюках.
А той йому і відповідає: стане, братіку, стане,
життя розтягується, мов баян, я буду
тягнути його в один бік,
а ти - в інший.
І ось вони їдуть, закинувши
нагору чорну валізу,
в якій лежить, складена вдвоє, їхня
велика слов’янська ідея,
і ця їхня велика слов’янська ідея -
акробатка з женевського цирку,
дівчинка, яку вони склали вдвоє і запакували до валізи,
час від часу
витягуючи її назовні
й ділячись із нею хлібом і ракією.
Головне - довезти слов’янську ідею до Відня,
в’їхати в місто
на чолі автоколони прочан.
У світі стільки незайманих душ,
стільки нескорених протестантів
і некрадених мобільних телефонів,
що лише встигай розтягувати
це життя.
Ну що, далі вони починають співати,
зрозуміло - балканські пісні,
такі безкінечні, що їх навіть своїми словами не перекажеш,
але приблизно таке:
Коли сонце стає над Балканами
і першим своїм промінням торкається хвиль Дунаю,
вони - хвилі Дунаю - починають підсвічуватись,
ніби на дні лежать золоті червінці,
і тоді хоробрі солдати сербської гвардії
стрибають у Дунай, разом зі своїми рушницями,
аби дістати золоті червінці для дівчат
з портових кварталів;
так вони й тонуть - разом зі своїми рушницями,
і хвилі Дунаю волочуть їх піщаним
дном у напрямку моря,
і від їхніх темних-темних мундирів
море називається Чорним
Лукойл
play
pause
Коли приходить великдень і небо стає прихильнішим до нас,
і всі напружуються - мовляв, великдень, аякже,
тоді в землі починають перевертатись покійники,
розбиваючи ліктями холодну глину.
Мені доводилось ховати друзів,
я знаю, як воно – закопувати своїх друзів,
мов собака кістку,
чекаючи, коли небо
стане до тебе прихильнішим.
І є такі соціальні групи,
для яких подібні ритуали особливо важливі,
я маю на увазі, насамперед, середній бізнес.
Всім доводилось бачити
який смуток охоплює цих регіональних
представників російських нафтових компаній,
коли вони з‘їжджаються на безмежні
цвинтарні поля, аби закопати
ще одного брата з відстреленими легенями;
всім доводилось чути тверде биття сердець,
коли вони стоять біля домовини
і витирають скупі сльози й соплі об своє
дольче й габана,
і хуячать геннесі
з одноразового
посуду.
Ось так, Коля, - говорять, - ось тобі й відкат.
На безмежних полях офшору
ми, як дикі гуси восени, падаємо в холодні
плеса забуття, зі шротом у печінці.
То як, - радяться, - ми
спорядимо нашого брата
в його довгий шлях
до осяйної Валгали Лукойлу?
Хто буде супроводжувати його
в темних печерах чистилища?
Тьолки, - говорять усі, - тьолки,
йому потрібні будуть тьолки,
хороші тьолки,
дорогі й без шкідливих звичок,
вони будуть гріти його взимку,
вони студитимуть йому кров навесні,
ліворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
і праворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
так, щоби він навіть не помітив, що вже помер.
Ох, ця смерть - територія, де не ходять
наші кредитки.
Смерть - територія нафти,
хай вона омиє його гріхи.
Ми покладемо йому до ніг зброю і золото,
хутра і тонко помелений перець.
В ліву руку ми вкладемо йому останню нокіа,
в праву руку - грамотну ладанку з Єрусалиму.
Але головне - тьолки,
дві тьолки, головне - дві платинові тьолки.
Так, це головне, - погоджуються всі.
Головне, - погоджуються тьолки.
Головне-головне, - підтакує Коля зі своєї домовини.
На великдень ми всі такі сентиментальні.
Стоїмо, чекаємо, коли мертві
встануть і вийдуть до нас із потойбіччя.
Ніколи так не цікавишся смертю,
як ховаючи друзів.
Коли вони третій день чатують
під дверима моргу, він зранку третього дня,
долає, зрештою, смертю смерть, і виходить
до них із крематорію, бачить,
що всі вони знесилено сплять,
після триденного забуху,
лежать просто серед трави,
в обриганих
дольче й габана.
І тоді він тихо,
щоби не розбудити,
забирає в одного з них
підзарядку для нокіа,
і повертається
в пекло
до своїх
блондинок.
play
pause
Коли приходить великдень і небо стає прихильнішим до нас,
і всі напружуються - мовляв, великдень, аякже,
тоді в землі починають перевертатись покійники,
розбиваючи ліктями холодну глину.
Мені доводилось ховати друзів,
я знаю, як воно – закопувати своїх друзів,
мов собака кістку,
чекаючи, коли небо
стане до тебе прихильнішим.
І є такі соціальні групи,
для яких подібні ритуали особливо важливі,
я маю на увазі, насамперед, середній бізнес.
Всім доводилось бачити
який смуток охоплює цих регіональних
представників російських нафтових компаній,
коли вони з‘їжджаються на безмежні
цвинтарні поля, аби закопати
ще одного брата з відстреленими легенями;
всім доводилось чути тверде биття сердець,
коли вони стоять біля домовини
і витирають скупі сльози й соплі об своє
дольче й габана,
і хуячать геннесі
з одноразового
посуду.
Ось так, Коля, - говорять, - ось тобі й відкат.
На безмежних полях офшору
ми, як дикі гуси восени, падаємо в холодні
плеса забуття, зі шротом у печінці.
То як, - радяться, - ми
спорядимо нашого брата
в його довгий шлях
до осяйної Валгали Лукойлу?
Хто буде супроводжувати його
в темних печерах чистилища?
Тьолки, - говорять усі, - тьолки,
йому потрібні будуть тьолки,
хороші тьолки,
дорогі й без шкідливих звичок,
вони будуть гріти його взимку,
вони студитимуть йому кров навесні,
ліворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
і праворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
так, щоби він навіть не помітив, що вже помер.
Ох, ця смерть - територія, де не ходять
наші кредитки.
Смерть - територія нафти,
хай вона омиє його гріхи.
Ми покладемо йому до ніг зброю і золото,
хутра і тонко помелений перець.
В ліву руку ми вкладемо йому останню нокіа,
в праву руку - грамотну ладанку з Єрусалиму.
Але головне - тьолки,
дві тьолки, головне - дві платинові тьолки.
Так, це головне, - погоджуються всі.
Головне, - погоджуються тьолки.
Головне-головне, - підтакує Коля зі своєї домовини.
На великдень ми всі такі сентиментальні.
Стоїмо, чекаємо, коли мертві
встануть і вийдуть до нас із потойбіччя.
Ніколи так не цікавишся смертю,
як ховаючи друзів.
Коли вони третій день чатують
під дверима моргу, він зранку третього дня,
долає, зрештою, смертю смерть, і виходить
до них із крематорію, бачить,
що всі вони знесилено сплять,
після триденного забуху,
лежать просто серед трави,
в обриганих
дольче й габана.
І тоді він тихо,
щоби не розбудити,
забирає в одного з них
підзарядку для нокіа,
і повертається
в пекло
до своїх
блондинок.
Лукойл
play
pause
Коли приходить великдень і небо стає прихильнішим до нас,
і всі напружуються - мовляв, великдень, аякже,
тоді в землі починають перевертатись покійники,
розбиваючи ліктями холодну глину.
Мені доводилось ховати друзів,
я знаю, як воно – закопувати своїх друзів,
мов собака кістку,
чекаючи, коли небо
стане до тебе прихильнішим.
І є такі соціальні групи,
для яких подібні ритуали особливо важливі,
я маю на увазі, насамперед, середній бізнес.
Всім доводилось бачити
який смуток охоплює цих регіональних
представників російських нафтових компаній,
коли вони з‘їжджаються на безмежні
цвинтарні поля, аби закопати
ще одного брата з відстреленими легенями;
всім доводилось чути тверде биття сердець,
коли вони стоять біля домовини
і витирають скупі сльози й соплі об своє
дольче й габана,
і хуячать геннесі
з одноразового
посуду.
Ось так, Коля, - говорять, - ось тобі й відкат.
На безмежних полях офшору
ми, як дикі гуси восени, падаємо в холодні
плеса забуття, зі шротом у печінці.
То як, - радяться, - ми
спорядимо нашого брата
в його довгий шлях
до осяйної Валгали Лукойлу?
Хто буде супроводжувати його
в темних печерах чистилища?
Тьолки, - говорять усі, - тьолки,
йому потрібні будуть тьолки,
хороші тьолки,
дорогі й без шкідливих звичок,
вони будуть гріти його взимку,
вони студитимуть йому кров навесні,
ліворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
і праворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
так, щоби він навіть не помітив, що вже помер.
Ох, ця смерть - територія, де не ходять
наші кредитки.
Смерть - територія нафти,
хай вона омиє його гріхи.
Ми покладемо йому до ніг зброю і золото,
хутра і тонко помелений перець.
В ліву руку ми вкладемо йому останню нокіа,
в праву руку - грамотну ладанку з Єрусалиму.
Але головне - тьолки,
дві тьолки, головне - дві платинові тьолки.
Так, це головне, - погоджуються всі.
Головне, - погоджуються тьолки.
Головне-головне, - підтакує Коля зі своєї домовини.
На великдень ми всі такі сентиментальні.
Стоїмо, чекаємо, коли мертві
встануть і вийдуть до нас із потойбіччя.
Ніколи так не цікавишся смертю,
як ховаючи друзів.
Коли вони третій день чатують
під дверима моргу, він зранку третього дня,
долає, зрештою, смертю смерть, і виходить
до них із крематорію, бачить,
що всі вони знесилено сплять,
після триденного забуху,
лежать просто серед трави,
в обриганих
дольче й габана.
І тоді він тихо,
щоби не розбудити,
забирає в одного з них
підзарядку для нокіа,
і повертається
в пекло
до своїх
блондинок.
play
pause
Коли приходить великдень і небо стає прихильнішим до нас,
і всі напружуються - мовляв, великдень, аякже,
тоді в землі починають перевертатись покійники,
розбиваючи ліктями холодну глину.
Мені доводилось ховати друзів,
я знаю, як воно – закопувати своїх друзів,
мов собака кістку,
чекаючи, коли небо
стане до тебе прихильнішим.
І є такі соціальні групи,
для яких подібні ритуали особливо важливі,
я маю на увазі, насамперед, середній бізнес.
Всім доводилось бачити
який смуток охоплює цих регіональних
представників російських нафтових компаній,
коли вони з‘їжджаються на безмежні
цвинтарні поля, аби закопати
ще одного брата з відстреленими легенями;
всім доводилось чути тверде биття сердець,
коли вони стоять біля домовини
і витирають скупі сльози й соплі об своє
дольче й габана,
і хуячать геннесі
з одноразового
посуду.
Ось так, Коля, - говорять, - ось тобі й відкат.
На безмежних полях офшору
ми, як дикі гуси восени, падаємо в холодні
плеса забуття, зі шротом у печінці.
То як, - радяться, - ми
спорядимо нашого брата
в його довгий шлях
до осяйної Валгали Лукойлу?
Хто буде супроводжувати його
в темних печерах чистилища?
Тьолки, - говорять усі, - тьолки,
йому потрібні будуть тьолки,
хороші тьолки,
дорогі й без шкідливих звичок,
вони будуть гріти його взимку,
вони студитимуть йому кров навесні,
ліворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
і праворуч від нього буде лежати платинова блондинка,
так, щоби він навіть не помітив, що вже помер.
Ох, ця смерть - територія, де не ходять
наші кредитки.
Смерть - територія нафти,
хай вона омиє його гріхи.
Ми покладемо йому до ніг зброю і золото,
хутра і тонко помелений перець.
В ліву руку ми вкладемо йому останню нокіа,
в праву руку - грамотну ладанку з Єрусалиму.
Але головне - тьолки,
дві тьолки, головне - дві платинові тьолки.
Так, це головне, - погоджуються всі.
Головне, - погоджуються тьолки.
Головне-головне, - підтакує Коля зі своєї домовини.
На великдень ми всі такі сентиментальні.
Стоїмо, чекаємо, коли мертві
встануть і вийдуть до нас із потойбіччя.
Ніколи так не цікавишся смертю,
як ховаючи друзів.
Коли вони третій день чатують
під дверима моргу, він зранку третього дня,
долає, зрештою, смертю смерть, і виходить
до них із крематорію, бачить,
що всі вони знесилено сплять,
після триденного забуху,
лежать просто серед трави,
в обриганих
дольче й габана.
І тоді він тихо,
щоби не розбудити,
забирає в одного з них
підзарядку для нокіа,
і повертається
в пекло
до своїх
блондинок.
>>494037
я народився в Москві в 70 ом на краю міста
сеча рано вдарила в голову в 4 активно лаявся матом
в дитячому саду дівчатка вперше показали мені пизду
потім школа смердюча форма бійки клей так я ставав сильніше
крав гроші в роздягальні в 8 почав курити
в 11 кинув першу палицю забив на батьків
став пропадати з друзями на звалищі кирзачі і Телага
брежнєв здох став заходити в гойдалку купив боксерські рукавички
спиздили в школі знайшов пиздец був Вітька і коле
лінолеум плями крові поставили на облік
вночі зламав битовку від пацанів шана час тече
від армії косив по нирках отпізділ дільничного п'яний
переїхав до телицю в Курьянова стали потрошити кооператорів
з друзями на ризькому вбили циганку так вийшло
виявився в федеральному взяв перший мерин
подвіс на гвинті капітально вилікувала бутирка спасибі кере
суд через рік вирок п'ятнаху півночі мошка критка люті обличчя
пішов в розкрутку із залу суду зістрибнув з лохом
пішли в ліс його м'ясо є товарняк попутки москва сиджу у братків
нова ксива нова робота нові колеса вирішую питання гори кокоса
одружився кришуючи банки сидимо в особняку на Таганці
народився син померла мати засмагав півроку на кубі
ром кокос заебался мулаток ебать
літак до Москви прийом в Шереметьєво закривають конкретно
не встиг погодувати голубів стали колоти де бабки
згадали поменяний паспорт дістали старі папки
зрозуміли пасажир небезпечний відвезли в заміський будинок
закрили в підвалі як в могилі вимагають общак бляді
всіх наших завалили пішов у відмову і як то раз
заходить їх головний і ще один підарас дістають табельну
знімають піджаки не передумав чую не кажу мужики
я згадав вечір біля річки шашлик як Анька дав на ікло
братиків з пивом бля ми вміли відпочити красиво
пара Макарових дивилася в мій бік
як очі матері коли її відспівували
ебать мій хуй а як в Гавані було здорово
заходи шорти пальми бачу зняли з запобіжника
згадав сина боксерські рукавички ангела хранителя
перша куля увійшла в руку боляче сука
друга в щоку догодила косою муділо виплюнув 3 зуба на бетон
далі в ногу і в живіт піджачки прихопили
труть вже про своє про мене забули
кров наповнила рот ось і все припливли
я народився в Москві в 70 ом на краю міста
сеча рано вдарила в голову в 4 активно лаявся матом
в дитячому саду дівчатка вперше показали мені пизду
потім школа смердюча форма бійки клей так я ставав сильніше
крав гроші в роздягальні в 8 почав курити
в 11 кинув першу палицю забив на батьків
став пропадати з друзями на звалищі кирзачі і Телага
брежнєв здох став заходити в гойдалку купив боксерські рукавички
спиздили в школі знайшов пиздец був Вітька і коле
лінолеум плями крові поставили на облік
вночі зламав битовку від пацанів шана час тече
від армії косив по нирках отпізділ дільничного п'яний
переїхав до телицю в Курьянова стали потрошити кооператорів
з друзями на ризькому вбили циганку так вийшло
виявився в федеральному взяв перший мерин
подвіс на гвинті капітально вилікувала бутирка спасибі кере
суд через рік вирок п'ятнаху півночі мошка критка люті обличчя
пішов в розкрутку із залу суду зістрибнув з лохом
пішли в ліс його м'ясо є товарняк попутки москва сиджу у братків
нова ксива нова робота нові колеса вирішую питання гори кокоса
одружився кришуючи банки сидимо в особняку на Таганці
народився син померла мати засмагав півроку на кубі
ром кокос заебался мулаток ебать
літак до Москви прийом в Шереметьєво закривають конкретно
не встиг погодувати голубів стали колоти де бабки
згадали поменяний паспорт дістали старі папки
зрозуміли пасажир небезпечний відвезли в заміський будинок
закрили в підвалі як в могилі вимагають общак бляді
всіх наших завалили пішов у відмову і як то раз
заходить їх головний і ще один підарас дістають табельну
знімають піджаки не передумав чую не кажу мужики
я згадав вечір біля річки шашлик як Анька дав на ікло
братиків з пивом бля ми вміли відпочити красиво
пара Макарових дивилася в мій бік
як очі матері коли її відспівували
ебать мій хуй а як в Гавані було здорово
заходи шорти пальми бачу зняли з запобіжника
згадав сина боксерські рукавички ангела хранителя
перша куля увійшла в руку боляче сука
друга в щоку догодила косою муділо виплюнув 3 зуба на бетон
далі в ногу і в живіт піджачки прихопили
труть вже про своє про мене забули
кров наповнила рот ось і все припливли
>>494037
я народився в Москві в 70 ом на краю міста
сеча рано вдарила в голову в 4 активно лаявся матом
в дитячому саду дівчатка вперше показали мені пизду
потім школа смердюча форма бійки клей так я ставав сильніше
крав гроші в роздягальні в 8 почав курити
в 11 кинув першу палицю забив на батьків
став пропадати з друзями на звалищі кирзачі і Телага
брежнєв здох став заходити в гойдалку купив боксерські рукавички
спиздили в школі знайшов пиздец був Вітька і коле
лінолеум плями крові поставили на облік
вночі зламав битовку від пацанів шана час тече
від армії косив по нирках отпізділ дільничного п'яний
переїхав до телицю в Курьянова стали потрошити кооператорів
з друзями на ризькому вбили циганку так вийшло
виявився в федеральному взяв перший мерин
подвіс на гвинті капітально вилікувала бутирка спасибі кере
суд через рік вирок п'ятнаху півночі мошка критка люті обличчя
пішов в розкрутку із залу суду зістрибнув з лохом
пішли в ліс його м'ясо є товарняк попутки москва сиджу у братків
нова ксива нова робота нові колеса вирішую питання гори кокоса
одружився кришуючи банки сидимо в особняку на Таганці
народився син померла мати засмагав півроку на кубі
ром кокос заебался мулаток ебать
літак до Москви прийом в Шереметьєво закривають конкретно
не встиг погодувати голубів стали колоти де бабки
згадали поменяний паспорт дістали старі папки
зрозуміли пасажир небезпечний відвезли в заміський будинок
закрили в підвалі як в могилі вимагають общак бляді
всіх наших завалили пішов у відмову і як то раз
заходить їх головний і ще один підарас дістають табельну
знімають піджаки не передумав чую не кажу мужики
я згадав вечір біля річки шашлик як Анька дав на ікло
братиків з пивом бля ми вміли відпочити красиво
пара Макарових дивилася в мій бік
як очі матері коли її відспівували
ебать мій хуй а як в Гавані було здорово
заходи шорти пальми бачу зняли з запобіжника
згадав сина боксерські рукавички ангела хранителя
перша куля увійшла в руку боляче сука
друга в щоку догодила косою муділо виплюнув 3 зуба на бетон
далі в ногу і в живіт піджачки прихопили
труть вже про своє про мене забули
кров наповнила рот ось і все припливли
я народився в Москві в 70 ом на краю міста
сеча рано вдарила в голову в 4 активно лаявся матом
в дитячому саду дівчатка вперше показали мені пизду
потім школа смердюча форма бійки клей так я ставав сильніше
крав гроші в роздягальні в 8 почав курити
в 11 кинув першу палицю забив на батьків
став пропадати з друзями на звалищі кирзачі і Телага
брежнєв здох став заходити в гойдалку купив боксерські рукавички
спиздили в школі знайшов пиздец був Вітька і коле
лінолеум плями крові поставили на облік
вночі зламав битовку від пацанів шана час тече
від армії косив по нирках отпізділ дільничного п'яний
переїхав до телицю в Курьянова стали потрошити кооператорів
з друзями на ризькому вбили циганку так вийшло
виявився в федеральному взяв перший мерин
подвіс на гвинті капітально вилікувала бутирка спасибі кере
суд через рік вирок п'ятнаху півночі мошка критка люті обличчя
пішов в розкрутку із залу суду зістрибнув з лохом
пішли в ліс його м'ясо є товарняк попутки москва сиджу у братків
нова ксива нова робота нові колеса вирішую питання гори кокоса
одружився кришуючи банки сидимо в особняку на Таганці
народився син померла мати засмагав півроку на кубі
ром кокос заебался мулаток ебать
літак до Москви прийом в Шереметьєво закривають конкретно
не встиг погодувати голубів стали колоти де бабки
згадали поменяний паспорт дістали старі папки
зрозуміли пасажир небезпечний відвезли в заміський будинок
закрили в підвалі як в могилі вимагають общак бляді
всіх наших завалили пішов у відмову і як то раз
заходить їх головний і ще один підарас дістають табельну
знімають піджаки не передумав чую не кажу мужики
я згадав вечір біля річки шашлик як Анька дав на ікло
братиків з пивом бля ми вміли відпочити красиво
пара Макарових дивилася в мій бік
як очі матері коли її відспівували
ебать мій хуй а як в Гавані було здорово
заходи шорти пальми бачу зняли з запобіжника
згадав сина боксерські рукавички ангела хранителя
перша куля увійшла в руку боляче сука
друга в щоку догодила косою муділо виплюнув 3 зуба на бетон
далі в ногу і в живіт піджачки прихопили
труть вже про своє про мене забули
кров наповнила рот ось і все припливли
>>494037
Даже не зная стиха сразу угадал автора. Какой же он все таки охуенный.
Даже не зная стиха сразу угадал автора. Какой же он все таки охуенный.
Опять хохлы
Это теперь филиал издача? А как замечательно начинался тред, было годное обсуждение. Скатили в буффонаду, лол. А мб и к лучшему. Сколько было стихотердов, все тонули, а этот уже к бамплимиту движется. Все что не делается все делается к лучшему.
>>494242
Не понимаю зачем тут постят поэзию на языках, отличном от русского. Был же тред украинской литературы, там можно было этим обмазываться безнаказанно. Я просто не понимаю что написано, пролистываю всё эти перлы украинской поэзии.
Не понимаю зачем тут постят поэзию на языках, отличном от русского. Был же тред украинской литературы, там можно было этим обмазываться безнаказанно. Я просто не понимаю что написано, пролистываю всё эти перлы украинской поэзии.
>>494268
Классика же:
Диалог двух культур.
Украинец: Москаль, москаль, хочешь я тебе стих прочитаю?
Русский: Нет.
Украинец: Я всё-таки прочитаю:
Жила же ж жарамба гадка,
Я её кувалдой хрясь.
Та жарамба, мразь подлючья,
Як пявка надулась,
Тай пошла громадой гнойной,
И плевався на меня.
То гуторю, як ты стерва,
На меня...
Русский: Может хватит?
Украинец:
На меня хайло кривишь!
Ты же быпа, ты же клямпа,
Ты пошто уста сквернишь
Гадкой мовою москальской,
Той подлючею заразой,
Что кишки мотком мотает,
Жилы рвёт, мозги темнит!
Ты обляпав окуляры
Моему противогазу,
Вот тобе бензина в глотку,
Ты Жарамба ненасытна,
Курдлеватая жабмынг!
Титу-тату, чмяки-чпоки,
Неподлеглосчь кривдожмыхи,
Шляхи-жмухи симпомпарки,
Хрюки-пуки жовтобрызги,
Ынтрюрабма семирака
Бульбульбульба смакосал.
Ну как?
Русский: Гм...
Украинец: Нет, ты скажи, раз тебя спрашивают.
Русский: Если честно, то дрянь стихи. Это вообще не стихи, а какое-то издевательство школоты. И плохой человек писал.
Украинец: Сколько тебе заплатили, свинья?
Классика же:
Диалог двух культур.
Украинец: Москаль, москаль, хочешь я тебе стих прочитаю?
Русский: Нет.
Украинец: Я всё-таки прочитаю:
Жила же ж жарамба гадка,
Я её кувалдой хрясь.
Та жарамба, мразь подлючья,
Як пявка надулась,
Тай пошла громадой гнойной,
И плевався на меня.
То гуторю, як ты стерва,
На меня...
Русский: Может хватит?
Украинец:
На меня хайло кривишь!
Ты же быпа, ты же клямпа,
Ты пошто уста сквернишь
Гадкой мовою москальской,
Той подлючею заразой,
Что кишки мотком мотает,
Жилы рвёт, мозги темнит!
Ты обляпав окуляры
Моему противогазу,
Вот тобе бензина в глотку,
Ты Жарамба ненасытна,
Курдлеватая жабмынг!
Титу-тату, чмяки-чпоки,
Неподлеглосчь кривдожмыхи,
Шляхи-жмухи симпомпарки,
Хрюки-пуки жовтобрызги,
Ынтрюрабма семирака
Бульбульбульба смакосал.
Ну как?
Русский: Гм...
Украинец: Нет, ты скажи, раз тебя спрашивают.
Русский: Если честно, то дрянь стихи. Это вообще не стихи, а какое-то издевательство школоты. И плохой человек писал.
Украинец: Сколько тебе заплатили, свинья?
>>494268
Классика же:
Диалог двух культур.
Украинец: Москаль, москаль, хочешь я тебе стих прочитаю?
Русский: Нет.
Украинец: Я всё-таки прочитаю:
Жила же ж жарамба гадка,
Я её кувалдой хрясь.
Та жарамба, мразь подлючья,
Як пявка надулась,
Тай пошла громадой гнойной,
И плевався на меня.
То гуторю, як ты стерва,
На меня...
Русский: Может хватит?
Украинец:
На меня хайло кривишь!
Ты же быпа, ты же клямпа,
Ты пошто уста сквернишь
Гадкой мовою москальской,
Той подлючею заразой,
Что кишки мотком мотает,
Жилы рвёт, мозги темнит!
Ты обляпав окуляры
Моему противогазу,
Вот тобе бензина в глотку,
Ты Жарамба ненасытна,
Курдлеватая жабмынг!
Титу-тату, чмяки-чпоки,
Неподлеглосчь кривдожмыхи,
Шляхи-жмухи симпомпарки,
Хрюки-пуки жовтобрызги,
Ынтрюрабма семирака
Бульбульбульба смакосал.
Ну как?
Русский: Гм...
Украинец: Нет, ты скажи, раз тебя спрашивают.
Русский: Если честно, то дрянь стихи. Это вообще не стихи, а какое-то издевательство школоты. И плохой человек писал.
Украинец: Сколько тебе заплатили, свинья?
Классика же:
Диалог двух культур.
Украинец: Москаль, москаль, хочешь я тебе стих прочитаю?
Русский: Нет.
Украинец: Я всё-таки прочитаю:
Жила же ж жарамба гадка,
Я её кувалдой хрясь.
Та жарамба, мразь подлючья,
Як пявка надулась,
Тай пошла громадой гнойной,
И плевався на меня.
То гуторю, як ты стерва,
На меня...
Русский: Может хватит?
Украинец:
На меня хайло кривишь!
Ты же быпа, ты же клямпа,
Ты пошто уста сквернишь
Гадкой мовою москальской,
Той подлючею заразой,
Что кишки мотком мотает,
Жилы рвёт, мозги темнит!
Ты обляпав окуляры
Моему противогазу,
Вот тобе бензина в глотку,
Ты Жарамба ненасытна,
Курдлеватая жабмынг!
Титу-тату, чмяки-чпоки,
Неподлеглосчь кривдожмыхи,
Шляхи-жмухи симпомпарки,
Хрюки-пуки жовтобрызги,
Ынтрюрабма семирака
Бульбульбульба смакосал.
Ну как?
Русский: Гм...
Украинец: Нет, ты скажи, раз тебя спрашивают.
Русский: Если честно, то дрянь стихи. Это вообще не стихи, а какое-то издевательство школоты. И плохой человек писал.
Украинец: Сколько тебе заплатили, свинья?
Годзе брахні ўжо, падкупленых зводаў!
Годзе таптання праўд вечных, святых!
Сцежку свабоднаму духу народу,
Сцежку да сонца і зор залатых!
З году у год мы жылі, як жывёла,
З году да году чакалі святла...
Што ж нажылі мы, як глянуць наўкола,
Што нам апека тут наша дала?
Тыя, ў дагонцы за блескам часовым,
Браццяў запрэглі ў нявольнічы плуг,
Тыя, таргуючы імем Хрыстовым,
Цемру і здраду спладзілі ўвакруг.
Годзе таптання праўд вечных, святых!
Сцежку свабоднаму духу народу,
Сцежку да сонца і зор залатых!
З году у год мы жылі, як жывёла,
З году да году чакалі святла...
Што ж нажылі мы, як глянуць наўкола,
Што нам апека тут наша дала?
Тыя, ў дагонцы за блескам часовым,
Браццяў запрэглі ў нявольнічы плуг,
Тыя, таргуючы імем Хрыстовым,
Цемру і здраду спладзілі ўвакруг.
22 Кб, 700x466
>>494268
Чтобы у тебя воняло пылало, ватник ебучий.
>Не понимаю зачем тут постят поэзию на языках, отличном от русского.
Чтобы у тебя воняло пылало, ватник ебучий.
Я вам олдскул принес.
Стихи гетмана Мазепы, приблизительно конец 1680х.
Писал он, кстати, латиницей на польский манер транскрипции.
Всі Покою щиро прагнуть
Та не в єден гуж всі тягнуть
Той направо, той наліво а все браття, то-то диво.
Не маш любви, не маш згоди,
Од Жовтої взявши води,
През незгоди всі пропали – самі себе звоювали.
Гей, братища, пора знати,
Що не всім нам панувати,
Не всім дано теє знати, як речима керувати.
На корабель поглядімо,
Много людей полічімо,
Однак стирник сам керує весь корабель направує.
Пчілка бідна матку знає
І оної послуxає,
Жжалься Боже України, що не в купі має сини.
Єден живе із погани,
кличе: сюди, отамани,
Ідем матку рятувати не дамо їй погибати.
Другий ляxам за грош служить,
по Вкраїні і той тужить,
Мати моя старенькая, чом ти вельми слабенькая?
Розно тебе розшарпали,
гди аж по Дніпр туркам дали,
Все то фортель, щоб слабіла і аж вкінець сил не міла.
Третій москві аж голдує і їй вірно услугує,
Той на матку нарікає і недолю проклинає.
Ліпше було не родити, нежлі в такиx бідаx жити,
Зо всіx сторон ворогують, огнем мечем руінують.
Од всіx не маш зичливості, ні слушної учтивости,
Мужиками називають, в купі лиxо одбувати.
Я сам бідний не здолаю, xіба тілько заволаю:
Гей, панове єнерали, чого ж єсте так оспали!
І ви, панство полковники, без жадної політики,
Озьмітеся всі за руки, не допустіть горкой муки
Матці нашій більш терпіти.
Нуте врагів, нуте бити!
Самопали набивайте, гостриx шабель добувайте!
А за волю xоч умріте і вольностей бороніте,
Неxай вічна буде слава
Же през шаблю маєм права!
Стихи гетмана Мазепы, приблизительно конец 1680х.
Писал он, кстати, латиницей на польский манер транскрипции.
Всі Покою щиро прагнуть
Та не в єден гуж всі тягнуть
Той направо, той наліво а все браття, то-то диво.
Не маш любви, не маш згоди,
Од Жовтої взявши води,
През незгоди всі пропали – самі себе звоювали.
Гей, братища, пора знати,
Що не всім нам панувати,
Не всім дано теє знати, як речима керувати.
На корабель поглядімо,
Много людей полічімо,
Однак стирник сам керує весь корабель направує.
Пчілка бідна матку знає
І оної послуxає,
Жжалься Боже України, що не в купі має сини.
Єден живе із погани,
кличе: сюди, отамани,
Ідем матку рятувати не дамо їй погибати.
Другий ляxам за грош служить,
по Вкраїні і той тужить,
Мати моя старенькая, чом ти вельми слабенькая?
Розно тебе розшарпали,
гди аж по Дніпр туркам дали,
Все то фортель, щоб слабіла і аж вкінець сил не міла.
Третій москві аж голдує і їй вірно услугує,
Той на матку нарікає і недолю проклинає.
Ліпше було не родити, нежлі в такиx бідаx жити,
Зо всіx сторон ворогують, огнем мечем руінують.
Од всіx не маш зичливості, ні слушної учтивости,
Мужиками називають, в купі лиxо одбувати.
Я сам бідний не здолаю, xіба тілько заволаю:
Гей, панове єнерали, чого ж єсте так оспали!
І ви, панство полковники, без жадної політики,
Озьмітеся всі за руки, не допустіть горкой муки
Матці нашій більш терпіти.
Нуте врагів, нуте бити!
Самопали набивайте, гостриx шабель добувайте!
А за волю xоч умріте і вольностей бороніте,
Неxай вічна буде слава
Же през шаблю маєм права!
Я вам олдскул принес.
Стихи гетмана Мазепы, приблизительно конец 1680х.
Писал он, кстати, латиницей на польский манер транскрипции.
Всі Покою щиро прагнуть
Та не в єден гуж всі тягнуть
Той направо, той наліво а все браття, то-то диво.
Не маш любви, не маш згоди,
Од Жовтої взявши води,
През незгоди всі пропали – самі себе звоювали.
Гей, братища, пора знати,
Що не всім нам панувати,
Не всім дано теє знати, як речима керувати.
На корабель поглядімо,
Много людей полічімо,
Однак стирник сам керує весь корабель направує.
Пчілка бідна матку знає
І оної послуxає,
Жжалься Боже України, що не в купі має сини.
Єден живе із погани,
кличе: сюди, отамани,
Ідем матку рятувати не дамо їй погибати.
Другий ляxам за грош служить,
по Вкраїні і той тужить,
Мати моя старенькая, чом ти вельми слабенькая?
Розно тебе розшарпали,
гди аж по Дніпр туркам дали,
Все то фортель, щоб слабіла і аж вкінець сил не міла.
Третій москві аж голдує і їй вірно услугує,
Той на матку нарікає і недолю проклинає.
Ліпше було не родити, нежлі в такиx бідаx жити,
Зо всіx сторон ворогують, огнем мечем руінують.
Од всіx не маш зичливості, ні слушної учтивости,
Мужиками називають, в купі лиxо одбувати.
Я сам бідний не здолаю, xіба тілько заволаю:
Гей, панове єнерали, чого ж єсте так оспали!
І ви, панство полковники, без жадної політики,
Озьмітеся всі за руки, не допустіть горкой муки
Матці нашій більш терпіти.
Нуте врагів, нуте бити!
Самопали набивайте, гостриx шабель добувайте!
А за волю xоч умріте і вольностей бороніте,
Неxай вічна буде слава
Же през шаблю маєм права!
Стихи гетмана Мазепы, приблизительно конец 1680х.
Писал он, кстати, латиницей на польский манер транскрипции.
Всі Покою щиро прагнуть
Та не в єден гуж всі тягнуть
Той направо, той наліво а все браття, то-то диво.
Не маш любви, не маш згоди,
Од Жовтої взявши води,
През незгоди всі пропали – самі себе звоювали.
Гей, братища, пора знати,
Що не всім нам панувати,
Не всім дано теє знати, як речима керувати.
На корабель поглядімо,
Много людей полічімо,
Однак стирник сам керує весь корабель направує.
Пчілка бідна матку знає
І оної послуxає,
Жжалься Боже України, що не в купі має сини.
Єден живе із погани,
кличе: сюди, отамани,
Ідем матку рятувати не дамо їй погибати.
Другий ляxам за грош служить,
по Вкраїні і той тужить,
Мати моя старенькая, чом ти вельми слабенькая?
Розно тебе розшарпали,
гди аж по Дніпр туркам дали,
Все то фортель, щоб слабіла і аж вкінець сил не міла.
Третій москві аж голдує і їй вірно услугує,
Той на матку нарікає і недолю проклинає.
Ліпше було не родити, нежлі в такиx бідаx жити,
Зо всіx сторон ворогують, огнем мечем руінують.
Од всіx не маш зичливості, ні слушної учтивости,
Мужиками називають, в купі лиxо одбувати.
Я сам бідний не здолаю, xіба тілько заволаю:
Гей, панове єнерали, чого ж єсте так оспали!
І ви, панство полковники, без жадної політики,
Озьмітеся всі за руки, не допустіть горкой муки
Матці нашій більш терпіти.
Нуте врагів, нуте бити!
Самопали набивайте, гостриx шабель добувайте!
А за волю xоч умріте і вольностей бороніте,
Неxай вічна буде слава
Же през шаблю маєм права!
>>494654
Ну а что ты хотел? За четыре века язык эволюционировал значительно.
Ну а что ты хотел? За четыре века язык эволюционировал значительно.
>>494654
Твоя собача мова нiчим не краще, йобаная ти кацапня.
Давай, прошепоти що-небудь рваною сракою у відповідь.
(Автор этого поста был предупрежден.)
Твоя собача мова нiчим не краще, йобаная ти кацапня.
Давай, прошепоти що-небудь рваною сракою у відповідь.
(Автор этого поста был предупрежден.)
>>494702
Не стыдно?
Не стыдно?
>>494654
Смешной, да. Вот ещё смешнее - из тех же лет, но северо-восточнее:
Америка часть четверта
Ново земля в знань отперта.
Вольнохищна Америка
людьми, в нравах, в царствах дика.
Тысящьми лет бысть незнанна,
морем зело отлиянна.
Веры разны в балвохвальстве,
наги люди там в недбальстве.
Царства имут без разума,
не знав Бога, худа дума.
Никто же бо что успеет,
где глупость, сквернь и грех деет.
Или вот
Начало аза писмене долг знати.
Бытность в Адаме людей всех смотряти.
Земля есть в частех в месяцах измена,
Отроча зрети сладце в смысл оденна.
Вся в мире вещи всяк да назирает,
К Богу же мысль всюприсно обращает.
Во время свое всяко дело просит,
Вещи потребныво ползу приносит.
Смешной, да. Вот ещё смешнее - из тех же лет, но северо-восточнее:
Америка часть четверта
Ново земля в знань отперта.
Вольнохищна Америка
людьми, в нравах, в царствах дика.
Тысящьми лет бысть незнанна,
морем зело отлиянна.
Веры разны в балвохвальстве,
наги люди там в недбальстве.
Царства имут без разума,
не знав Бога, худа дума.
Никто же бо что успеет,
где глупость, сквернь и грех деет.
Или вот
Начало аза писмене долг знати.
Бытность в Адаме людей всех смотряти.
Земля есть в частех в месяцах измена,
Отроча зрети сладце в смысл оденна.
Вся в мире вещи всяк да назирает,
К Богу же мысль всюприсно обращает.
Во время свое всяко дело просит,
Вещи потребныво ползу приносит.
>>494654
Смешной, да. Вот ещё смешнее - из тех же лет, но северо-восточнее:
Америка часть четверта
Ново земля в знань отперта.
Вольнохищна Америка
людьми, в нравах, в царствах дика.
Тысящьми лет бысть незнанна,
морем зело отлиянна.
Веры разны в балвохвальстве,
наги люди там в недбальстве.
Царства имут без разума,
не знав Бога, худа дума.
Никто же бо что успеет,
где глупость, сквернь и грех деет.
Или вот
Начало аза писмене долг знати.
Бытность в Адаме людей всех смотряти.
Земля есть в частех в месяцах измена,
Отроча зрети сладце в смысл оденна.
Вся в мире вещи всяк да назирает,
К Богу же мысль всюприсно обращает.
Во время свое всяко дело просит,
Вещи потребныво ползу приносит.
Смешной, да. Вот ещё смешнее - из тех же лет, но северо-восточнее:
Америка часть четверта
Ново земля в знань отперта.
Вольнохищна Америка
людьми, в нравах, в царствах дика.
Тысящьми лет бысть незнанна,
морем зело отлиянна.
Веры разны в балвохвальстве,
наги люди там в недбальстве.
Царства имут без разума,
не знав Бога, худа дума.
Никто же бо что успеет,
где глупость, сквернь и грех деет.
Или вот
Начало аза писмене долг знати.
Бытность в Адаме людей всех смотряти.
Земля есть в частех в месяцах измена,
Отроча зрети сладце в смысл оденна.
Вся в мире вещи всяк да назирает,
К Богу же мысль всюприсно обращает.
Во время свое всяко дело просит,
Вещи потребныво ползу приносит.
>>494739
Что характерно, у Мазепы уже вполне нормальное стихосложение, в отличие от этой архаичной абракадабры Кариона Истомина.
Да, но Мазепа сочинял явно на мотив казацкой песни. Первые две строчки запевала поет, третью весь хор. И так далее.
Что характерно, у Мазепы уже вполне нормальное стихосложение, в отличие от этой архаичной абракадабры Кариона Истомина.
Да, но Мазепа сочинял явно на мотив казацкой песни. Первые две строчки запевала поет, третью весь хор. И так далее.
>>494776
А добре твоя срака шепоче! Пропердіш ще що-небудь, ась?
(Автор этого поста был предупрежден.)
А добре твоя срака шепоче! Пропердіш ще що-небудь, ась?
(Автор этого поста был предупрежден.)
327 Кб, 550x1080
>>494739
Не надо сравнивать эволюции языков в истории. Русский сильно ебнуло реформами в 18 веке. Украинский, оставаясь народным еще целый век, эволюционировал менее заметно. Хотя многие обороты Мазепы сегодня не используются.
Вообще у Мазепы было классическое европейское польское образование, несколько стихов и переписка к нам дошли вообще на латыни.
Стихи, кстати, писал и Пылып Филипп Орлык. Пикрелейтед. Но там такая дрысня в барочном стиле, что я ебу.
Не надо сравнивать эволюции языков в истории. Русский сильно ебнуло реформами в 18 веке. Украинский, оставаясь народным еще целый век, эволюционировал менее заметно. Хотя многие обороты Мазепы сегодня не используются.
Вообще у Мазепы было классическое европейское польское образование, несколько стихов и переписка к нам дошли вообще на латыни.
Стихи, кстати, писал и Пылып Филипп Орлык. Пикрелейтед. Но там такая дрысня в барочном стиле, что я ебу.
>>494752
Так он же иеромонах использующий церковнославянский.
>в отличие от этой архаичной абракадабры Кариона Истомина
Так он же иеромонах использующий церковнославянский.
>>494791
Везде, практически.
Везде, практически.
От поэта до поэтэссы один шаг... На картинках Лермонтов, Белый, Блок и Маяковский соответственно. Как думаете: может поэтами становятся только те, в ком с детства подавляли мужское начало?
31 Кб, 893x972
>>494835
А вот сейчас русофобией повеяло.
(Автор этого поста был предупрежден.)
> кiзака образили, щi у нього дупа пiрвалась.
А вот сейчас русофобией повеяло.
(Автор этого поста был предупрежден.)
182 Кб, 1024x1379
Просыпаюсь по телефону, бреюсь,
чищу зубы, харкаю, умываюсь,
вытираюсь насухо, ем яйцо.
Утром есть что делать, раз есть лицо.
Поздно вечером он говорит подруге,
что зимою лучше всего на Юге;
она, пристегивая чулок,
глядит в потолок.
В этом году в феврале собачий
холод. Птицы чернорабочей
крик сужает Литейный мост.
Туча вверху,
как отдельный мозг.
чищу зубы, харкаю, умываюсь,
вытираюсь насухо, ем яйцо.
Утром есть что делать, раз есть лицо.
Поздно вечером он говорит подруге,
что зимою лучше всего на Юге;
она, пристегивая чулок,
глядит в потолок.
В этом году в феврале собачий
холод. Птицы чернорабочей
крик сужает Литейный мост.
Туча вверху,
как отдельный мозг.
>>494806
Та облиш, тут не в мові справа.
Та облиш, тут не в мові справа.
>>494860
Блин, мой самый любимый стих.
Блин, мой самый любимый стих.
12 Кб, 220x346
Наконец из Кенигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в говне.
Выпил русского настою,
Услыхал "ебёну мать",
И пошли передо мною
Рожи русские плясать.
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в говне.
Выпил русского настою,
Услыхал "ебёну мать",
И пошли передо мною
Рожи русские плясать.
Читаю "Шибболет" Деррида, там разбор стихов Пауля Целана. Пиздец, Анон, это пиздец, через это очень трудно продираться. Я понимаю, что стихи в переводе, но я также понимаю, что их таки перевели, то есть из некоторого выбора вывели финальное, окончательное решение. Вот это решение - это в отрыве от того, что текст самого Деррида в этом эссе просто жутчайший - оно ставит меня в тупик. Я не понимаю этих стихов. Я вижу в них то, о чём периодически пишут любители поэзии - о целостности, о сквозной теме и всём таком, но я не могу это расшифровать, я не воспринимаю это и у меня второй день от этого болит голова.
Может мне стоит начать прям буквально с азов, с Пушкина-Лермонтова? Или какая очерёдность в школьной программе? Я понимаю, что стихотворение не должно говорить о чём-то конкретном, но я не могу вклиниться в ту грань, которая позволяет ощутить(внедрить?) смысл в поэтическом произведении, при этом не начиная анализировать каждое слово. Если иметь желание Деррида, то можно, воспользовавшись Интернетом, деконструировать хоть Finnegans Wake, но меня интересует непосредственное восприятие стиха. Как приучить себя к восприятию целого поэтического текста, а не отдельного предложения? Я не испытываю сложностей с восприятием отдельной фразы, не встроенной в какой-либо контекст - то есть не чуждо мне ни чувство, ни сама поэтичность, - но если читаю целую строфу, то всё - пиздец, начинаю теряться, перестаю понимать читаемые слова и в конце концов остаюсь просто лицом к лицу с непонятными мне буквами.
Может мне стоит начать прям буквально с азов, с Пушкина-Лермонтова? Или какая очерёдность в школьной программе? Я понимаю, что стихотворение не должно говорить о чём-то конкретном, но я не могу вклиниться в ту грань, которая позволяет ощутить(внедрить?) смысл в поэтическом произведении, при этом не начиная анализировать каждое слово. Если иметь желание Деррида, то можно, воспользовавшись Интернетом, деконструировать хоть Finnegans Wake, но меня интересует непосредственное восприятие стиха. Как приучить себя к восприятию целого поэтического текста, а не отдельного предложения? Я не испытываю сложностей с восприятием отдельной фразы, не встроенной в какой-либо контекст - то есть не чуждо мне ни чувство, ни сама поэтичность, - но если читаю целую строфу, то всё - пиздец, начинаю теряться, перестаю понимать читаемые слова и в конце концов остаюсь просто лицом к лицу с непонятными мне буквами.
Аноны, такой к вам вопрос: в ПСС Пушкина (и наверняка других поэтов) присутствуют матерные, эротические и т.п. произведения или нет? Или может в советских изданиях их цензурировали, а сейчас собрания действительно полные?
>>495385
Думаю, что они цензурированы и более полны, чем советские. А Гавриилиада попросту из ПСС исключена.
В книге ЖЗЛ про Пушкина автор не стесняется цитировать отрывки из писем Александра Сергеевича, где он пишет, что «гордячку Керн» он с «божьей милостию у*б» (то есть уеб-выеб).
Думаю, что они цензурированы и более полны, чем советские. А Гавриилиада попросту из ПСС исключена.
В книге ЖЗЛ про Пушкина автор не стесняется цитировать отрывки из писем Александра Сергеевича, где он пишет, что «гордячку Керн» он с «божьей милостию у*б» (то есть уеб-выеб).
>>495388
Так и думал, что эти полные собрания нихрена не полны. М.б. в нынешнее переиздание включат, но то, что из него за почти 20 лет издали только 4 книги внушает сомнения, что его таки доведут до конца.
А как называется книга с непристойными произведениями Пушкина? Помню несколько лет назад выпустили, по телеку в новостях ехидно бугуртили.
Так и думал, что эти полные собрания нихрена не полны. М.б. в нынешнее переиздание включат, но то, что из него за почти 20 лет издали только 4 книги внушает сомнения, что его таки доведут до конца.
А как называется книга с непристойными произведениями Пушкина? Помню несколько лет назад выпустили, по телеку в новостях ехидно бугуртили.
Здравствуйте. Я плохо разбираюсь в поэзии, но на фоне осени возник бзик почитать Китса. С чего посоветуете начать и куда двигаться, чтобы в полной мере проникнуться эстетикой?
Кто, чернец, покинув печку,
Лезет в ванну или тазик —
Приходи купаться в речку,
Отступись от безобразий!
Кто, кукушку в руку спрятав,
В воду падает с размаха —
Во главе плывет отряда,
Только дым идет из паха.
Все, впервые сняв одежды
И различные доспехи,
Начинают как невежды,
Но потом идут успехи.
Влага нежною гусыней
Щиплет части юных тел
И рукою водит синей,
Если кто-нибудь вспотел.
Если кто-нибудь не хочет
Оставаться долго мокрым —
Трет себя сухим платочком
Цвета воздуха и охры.
Если кто-нибудь томится
Страстью или искушеньем —
Может быстро охладиться.
Отдыхая без движенья.
Если кто любить не может,
Но изглодан весь тоскою,
Сам себе теперь поможет,
Тихо плавая с доскою.
О река, невеста, мамка,
Всех вместившая на лоне,
Ты не девка-полигамка,
Но святая на иконе!
Ты не девка-полигамка,
Но святая Парасковья,
Нас, купальщиков, встречай,
Где песок и молочай!
Лезет в ванну или тазик —
Приходи купаться в речку,
Отступись от безобразий!
Кто, кукушку в руку спрятав,
В воду падает с размаха —
Во главе плывет отряда,
Только дым идет из паха.
Все, впервые сняв одежды
И различные доспехи,
Начинают как невежды,
Но потом идут успехи.
Влага нежною гусыней
Щиплет части юных тел
И рукою водит синей,
Если кто-нибудь вспотел.
Если кто-нибудь не хочет
Оставаться долго мокрым —
Трет себя сухим платочком
Цвета воздуха и охры.
Если кто-нибудь томится
Страстью или искушеньем —
Может быстро охладиться.
Отдыхая без движенья.
Если кто любить не может,
Но изглодан весь тоскою,
Сам себе теперь поможет,
Тихо плавая с доскою.
О река, невеста, мамка,
Всех вместившая на лоне,
Ты не девка-полигамка,
Но святая на иконе!
Ты не девка-полигамка,
Но святая Парасковья,
Нас, купальщиков, встречай,
Где песок и молочай!
Кто, чернец, покинув печку,
Лезет в ванну или тазик —
Приходи купаться в речку,
Отступись от безобразий!
Кто, кукушку в руку спрятав,
В воду падает с размаха —
Во главе плывет отряда,
Только дым идет из паха.
Все, впервые сняв одежды
И различные доспехи,
Начинают как невежды,
Но потом идут успехи.
Влага нежною гусыней
Щиплет части юных тел
И рукою водит синей,
Если кто-нибудь вспотел.
Если кто-нибудь не хочет
Оставаться долго мокрым —
Трет себя сухим платочком
Цвета воздуха и охры.
Если кто-нибудь томится
Страстью или искушеньем —
Может быстро охладиться.
Отдыхая без движенья.
Если кто любить не может,
Но изглодан весь тоскою,
Сам себе теперь поможет,
Тихо плавая с доскою.
О река, невеста, мамка,
Всех вместившая на лоне,
Ты не девка-полигамка,
Но святая на иконе!
Ты не девка-полигамка,
Но святая Парасковья,
Нас, купальщиков, встречай,
Где песок и молочай!
Лезет в ванну или тазик —
Приходи купаться в речку,
Отступись от безобразий!
Кто, кукушку в руку спрятав,
В воду падает с размаха —
Во главе плывет отряда,
Только дым идет из паха.
Все, впервые сняв одежды
И различные доспехи,
Начинают как невежды,
Но потом идут успехи.
Влага нежною гусыней
Щиплет части юных тел
И рукою водит синей,
Если кто-нибудь вспотел.
Если кто-нибудь не хочет
Оставаться долго мокрым —
Трет себя сухим платочком
Цвета воздуха и охры.
Если кто-нибудь томится
Страстью или искушеньем —
Может быстро охладиться.
Отдыхая без движенья.
Если кто любить не может,
Но изглодан весь тоскою,
Сам себе теперь поможет,
Тихо плавая с доскою.
О река, невеста, мамка,
Всех вместившая на лоне,
Ты не девка-полигамка,
Но святая на иконе!
Ты не девка-полигамка,
Но святая Парасковья,
Нас, купальщиков, встречай,
Где песок и молочай!
Я считаю, в наше время только конченый пидарас может называть себя поэтом. Если это не Вера Полозкова, конечно!
Мы с корешами недавно были на поэтическом вечере и искали поэта. Говорили: «Кто-нибудь, назовите себя поэтом, и мы в этот же миг разобьем вам ебало!». Но никто не назвал себя поэтом. Значит, поэтов в Петербурге больше нет.
Чтобы быть поэтом, человек должен сказать, что все поэты — пидарасы, а потом назвать себя поэтом. Принять в корму, в болта — и всё равно остаться поэтом.
Мы с корешами недавно были на поэтическом вечере и искали поэта. Говорили: «Кто-нибудь, назовите себя поэтом, и мы в этот же миг разобьем вам ебало!». Но никто не назвал себя поэтом. Значит, поэтов в Петербурге больше нет.
Чтобы быть поэтом, человек должен сказать, что все поэты — пидарасы, а потом назвать себя поэтом. Принять в корму, в болта — и всё равно остаться поэтом.
>>495757
Зачем ты написал эту хуйню? Это типа толстый траленк любителей поэзии?
Зачем ты написал эту хуйню? Это типа толстый траленк любителей поэзии?
>>496940
Как можно быть любителем русского футуризма, живя вне его времени? Что там любить? Концепцию?
Как можно быть любителем русского футуризма, живя вне его времени? Что там любить? Концепцию?
>>497036
Убого-подражательные неологизмы и капс-лок - это не футуризм, это бальтящее мушество над кучей говн. Футуризм после футуризма невозможен, невозможен после реализации его стратегий.
Убого-подражательные неологизмы и капс-лок - это не футуризм, это бальтящее мушество над кучей говн. Футуризм после футуризма невозможен, невозможен после реализации его стратегий.
>>497113
Оно конечно так, но, тем не менее, стихи многих футуристов банально интересны для чтения, особенно если хвататься не за тех, кто на самой верхушке (Бурлюк, Маяковский, Северянин etc.), а за более второстепенных: Большаков там, Шершеневич ранний, Третьяков, Зданевич.
Оно конечно так, но, тем не менее, стихи многих футуристов банально интересны для чтения, особенно если хвататься не за тех, кто на самой верхушке (Бурлюк, Маяковский, Северянин etc.), а за более второстепенных: Большаков там, Шершеневич ранний, Третьяков, Зданевич.
>>497377
А Хлебников и Кручёных? Как же их можно забыть?
А Хлебников и Кручёных? Как же их можно забыть?
>>497113
Ты что-то не понял. Я про то, что футуризм 20-го был чем-то новым тогда и остаётся чем-то новым сегодня. Разве нет? То есть, для нас совершенно разные стихотворения Бунина и Хлебникова/Маяковского/Хармса, хотя они все жили и творили в одно и то же время. Просто стихи символистов 20-го столетия уже не так интересны, как стихи футуристов, которые были необычными и остаются таковыми. Разве нет?
Ты что-то не понял. Я про то, что футуризм 20-го был чем-то новым тогда и остаётся чем-то новым сегодня. Разве нет? То есть, для нас совершенно разные стихотворения Бунина и Хлебникова/Маяковского/Хармса, хотя они все жили и творили в одно и то же время. Просто стихи символистов 20-го столетия уже не так интересны, как стихи футуристов, которые были необычными и остаются таковыми. Разве нет?
Очередной суматошный
день,
мне противна дотошная
лесть
существа к существу,
что хотел
камень в руку взять
без последствий.
Возрастали кудрявые тучи,
ниспускавшие чёрную тьму...
И над городом сон дремучий —
место в нём, несомненно, возьму.
Два скитальца бытейства,
господа неудача и глупость,
на холодной квартире детства,
изучали предмет под лупой.
Он манил, словно яблоко с меткой
жизнь. Прорыв в сознании дыры
с площадь лунного кратера. Пылью
развевая прекрасное "редко".
Вот огонь, я создал? Прометей?
"Ты даешь не огонь а подобие
пятен ярких в подобии космоса."
Вероятен вселенский мятеж.
Итак, я на призрачной кухне,
подрагивая, вращаю —
субстанцию без пощады —
в диффузии дым не тухнет.
Искушав запретный нектар,
я вечности принял дар.
Цена совершенно даром,
но я себя выдыхаю...
Мне кажется, путь далёкий
был просто дорогой в лёгкие,
которые груза не выдержали...
Быть может, ошибочна истина
о гормонов параде мистики,
я из памяти рыбьей выдернут.
В содержимом матового черепа
бесполезная дума о муках
человеке что даже не верит в их
превзойдённость над светом над звуками
Я впечатан в прощальное кресло
отправляйте меня на восход
мироздания, что встретить не с кем
на ещё один ёбанный год.
ЕА
день,
мне противна дотошная
лесть
существа к существу,
что хотел
камень в руку взять
без последствий.
Возрастали кудрявые тучи,
ниспускавшие чёрную тьму...
И над городом сон дремучий —
место в нём, несомненно, возьму.
Два скитальца бытейства,
господа неудача и глупость,
на холодной квартире детства,
изучали предмет под лупой.
Он манил, словно яблоко с меткой
жизнь. Прорыв в сознании дыры
с площадь лунного кратера. Пылью
развевая прекрасное "редко".
Вот огонь, я создал? Прометей?
"Ты даешь не огонь а подобие
пятен ярких в подобии космоса."
Вероятен вселенский мятеж.
Итак, я на призрачной кухне,
подрагивая, вращаю —
субстанцию без пощады —
в диффузии дым не тухнет.
Искушав запретный нектар,
я вечности принял дар.
Цена совершенно даром,
но я себя выдыхаю...
Мне кажется, путь далёкий
был просто дорогой в лёгкие,
которые груза не выдержали...
Быть может, ошибочна истина
о гормонов параде мистики,
я из памяти рыбьей выдернут.
В содержимом матового черепа
бесполезная дума о муках
человеке что даже не верит в их
превзойдённость над светом над звуками
Я впечатан в прощальное кресло
отправляйте меня на восход
мироздания, что встретить не с кем
на ещё один ёбанный год.
ЕА
Очередной суматошный
день,
мне противна дотошная
лесть
существа к существу,
что хотел
камень в руку взять
без последствий.
Возрастали кудрявые тучи,
ниспускавшие чёрную тьму...
И над городом сон дремучий —
место в нём, несомненно, возьму.
Два скитальца бытейства,
господа неудача и глупость,
на холодной квартире детства,
изучали предмет под лупой.
Он манил, словно яблоко с меткой
жизнь. Прорыв в сознании дыры
с площадь лунного кратера. Пылью
развевая прекрасное "редко".
Вот огонь, я создал? Прометей?
"Ты даешь не огонь а подобие
пятен ярких в подобии космоса."
Вероятен вселенский мятеж.
Итак, я на призрачной кухне,
подрагивая, вращаю —
субстанцию без пощады —
в диффузии дым не тухнет.
Искушав запретный нектар,
я вечности принял дар.
Цена совершенно даром,
но я себя выдыхаю...
Мне кажется, путь далёкий
был просто дорогой в лёгкие,
которые груза не выдержали...
Быть может, ошибочна истина
о гормонов параде мистики,
я из памяти рыбьей выдернут.
В содержимом матового черепа
бесполезная дума о муках
человеке что даже не верит в их
превзойдённость над светом над звуками
Я впечатан в прощальное кресло
отправляйте меня на восход
мироздания, что встретить не с кем
на ещё один ёбанный год.
ЕА
день,
мне противна дотошная
лесть
существа к существу,
что хотел
камень в руку взять
без последствий.
Возрастали кудрявые тучи,
ниспускавшие чёрную тьму...
И над городом сон дремучий —
место в нём, несомненно, возьму.
Два скитальца бытейства,
господа неудача и глупость,
на холодной квартире детства,
изучали предмет под лупой.
Он манил, словно яблоко с меткой
жизнь. Прорыв в сознании дыры
с площадь лунного кратера. Пылью
развевая прекрасное "редко".
Вот огонь, я создал? Прометей?
"Ты даешь не огонь а подобие
пятен ярких в подобии космоса."
Вероятен вселенский мятеж.
Итак, я на призрачной кухне,
подрагивая, вращаю —
субстанцию без пощады —
в диффузии дым не тухнет.
Искушав запретный нектар,
я вечности принял дар.
Цена совершенно даром,
но я себя выдыхаю...
Мне кажется, путь далёкий
был просто дорогой в лёгкие,
которые груза не выдержали...
Быть может, ошибочна истина
о гормонов параде мистики,
я из памяти рыбьей выдернут.
В содержимом матового черепа
бесполезная дума о муках
человеке что даже не верит в их
превзойдённость над светом над звуками
Я впечатан в прощальное кресло
отправляйте меня на восход
мироздания, что встретить не с кем
на ещё один ёбанный год.
ЕА
Тред утонул или удален.
Это копия, сохраненная 20 декабря 2017 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 20 декабря 2017 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.