>>16673
Книгу я не читал, вообще книги не читаю сериал глянул и хватило, там эту сцену поставили жутковато, в жизни такого не случается, у человека, т.е. у той девочки, должен был быть серьезный душевный недуг, нужно быть живым воплощением отчаяния, чтобы пойти на такой поступок, от этого я и недоумеваю, ведь не смотря на то, что это роман, сюжет и эпизоды должны придерживаться реалистичных рамок, придумывать от балды такие вещи и скармливать их читателю, это низко. Послушал в трубе эту главу отдельно, мол может в сериале зацензурили, нет, нет там ни одного места про сношение, и это очень важно учитывать. По факту выходит, что безобидный вскользь обрисованный сюжет где, о ужас, девочка и дядька, взялись за ручки, остальное мол сами додумываете, взял за ручку, девочка тут же померла от ужаса, и все, все плохо, конец. Больше всего бесит эксплуатация этой темы для привлечения внимания, это мерзко, чтобы бороться с этим злом, надо не смаковать эти низкие фантазии и издавать их в книгах, а пойти на улицу и помочь реальным, не выдуманным детям, в городах их тысячи, беспризорных, живущих в ямах и канализациях, вот это леденящий душу ад, а анимешные выдумки про грозящий кулачек и одержимость отчаянием, это болезнь автора. В главе на самом деле есть ужасная и реальная картина про сношение, изнасилование в прямом смысле, которое совершает ее мать, избивая ее розгами до рубцов, вот это ад, даже писать тяжело, тут эта девочка и представлена тем ангелом, над которым бесчеловечно надругались родители, вот это на самом деле страшно, и в семьях это происходит постоянно. Сравнивать избиение до крови и поцелуй руки стоя на коленях, и не видеть где большее зло, это беда твердолобой черни, которая за надуманные принципы оклеветает и убьет, а настоящее зло, которое они творят собственными руками, избивая детей, сочтут за общепринятую норму. Где граница между наказанием ребенка в семье, куда закон не имеет право вмешиваться, и жестокое избиение, когда в родителях просыпается животный инстинкт и они просто забивают детей, беспомощных, маленьких, до .... конца. Сколько таких случаев происходит. И кстати в другом романе, кажется в карамазовых Достоевский описывает такой случай словами одного из братьев, это и есть животное, самое жестокое зло, оно было всегда. В этой одной главе есть два разных образа этой матреши, один образ крайне реалистичен и страшен, невинное хрупкое создание, забитое, избитое, запуганное, сломленное ее матерью, все переносит тихо, и безропотно, и другой образ, совсем про другого персонажа, с момента, когда начинается исповедь о случае в комнате, когда она бросается на ставрогина(не запомнить этих фамилий) в кадре это бы выглядело так, будто она в одно мгновение из маленькой тихой девочки превратилась в доярку из хлева.

>>16705

>Он мог бы "совершить величайший христианский подвиг", переступи он через свой страх быть осмеянным.

- (Тихон)Даже в самом намерении великого покаяния сего заключается уже нечто смешное для света, как бы фальшивое... не говоря уже о форме, не твердой, смутной, как бы от слабости страха невыдержанной... О, не верьте тому, что не победите! - воскликнул он вдруг спохватившись, но почти в восторге: - даже сия форма победит (он указал на листки), если только искренно примете заушение и заплевание... если выдержите! Всегда кончалось тем, что наипозорнейший крест становился великою славой и величайшею силой, если искренно было смирение подвига. Но есть ли, есть ли смирение подвига? Будет ли? О, вам нужен не вызов, а непомерное смирение и принижение! Нужно, чтобы вы не презирали судей своих, а искренне уверовали в них, как в великую церковь, тогда вы и их победите и обратите к себе примером и сольетесь в любви... О, если бы выдержали!

Не было у него того, что могло бы обратить его грех в победу, даже опубликовав письма он мог остаться прежним и не чувствовать раскаяния. Гласность не нужна для покаяния, он мог и в пустыне и в городе оплакивать то что сделал, а осознав свое злодеяние и его тяжесть не стал бы стыдиться порицания толпы, но счел бы это за возможность искупить вину, не осуждал бы их, но принимал все как исцеление. Это и означало бы, что он смирился, обрел то смирение, о котором ему говорит Тихон, и говорит не к месту совершенно, потому что желает ему смирение без покаяния, желает вот так взять и опубликовать все, пусть все осуждают и смеются, главное не огрызаться и не ничего не говорить в ответ, а о самом покаянии и слезах раскаяния и речи нет, будто это не есть основа исповеди и внутреннего преображения. Вся эта долгая беседа с Тихоном и его нравоучения вообще не имеют никакого значения. Все что должен был сделать ставрогин, это придти с искренними слезами к любому священнику и исповедовать содеянное, он должен был осознать и прочувствовать причиненную боль, и главное необратимость того зла, ибо девочки больше нет, а в христианском понимании ее нет и в вечности, ибо она совершила самоубийство. Вот представьте, из-за вашего ужасного поступка ребенок убил себя. Вы взрослый человек, вполне здравый, решаете идти в церковь и просто сухо озвучить тот случай. Почему в церковь? О какой публичности идет вообще речь? Вдумайтесь в серьезность случившегося, если ничего не чувствуете, не убиваетесь, и не умираете каждый день от ужаса содеянного, то причем здесь вообще церковь? Любой самый обычный человек с малейшими остатками совести и чувств, даже неверующий, убивался бы в самом прямом смысле от такого, не выдержал бы и побежал в храм в последней надежде, и даже будучи неверующим его слезы и покаяние длиною в жизнь, были бы приняты там. Когда Достоевский строил сюжет и решил, что Ставрогин придет к Тихону, какими соображениями он вообще ориентировался, что должно было произойти у Тихона такого, чтобы сюжет был направлен к лучшему? Может Тихон бы убедил его опубликовать письма, и Ставрогин бы опубликовал. Что это поменяло бы? Может Тихон должен был попытаться направить его к раскаянию, настоящему? Но Тихону такое не под силу, он не святой, пробивать человека на чувства, открыть ему взгляд на себя, это было под силу только святым. И тут выявляется еще одна серьезная ошибка Достоевского, он искусственно приговорил Стоврогина на отчаяние и безысходность. В жизни, в реальности так не бывает, и поэтому мир живет. Для любого человека, верующего, неверующего, всегда, в любой безвыходной ситуации, посылается это чудо, этот последний луч света. Будь Ставрогин реальным человеком, даже в его бесчувствии и слепоте ко всему своему злу, что лежит на его руках, не смотря на его бесчувствие к загубленной невинной душе, был, был бы послан этот самый святой, это чудо, в лице простого человека, священника, случая или даже внезапной мысли, когда он вдруг увидел бы себя как в зеркале, осознал содеянное зло, и пришел бы в ужас, и даже будучи неверующим плакал бы горько о том что сделал. И этого было бы достаточно, ибо осознав он всю жизнь посвятил бы как минимум заботе и добрым делам ради той девочки, и только самовольное отречение и противление этому посланному на него прозрению и слезному сокрушению могло бы действительно в ту окончательную безысходность, с которой умирал Иуда, потому что это было бы ничем иным как намеренное, озлобленное оплевание того луча света, той любви, которая не отвернулась от него даже в его скверности, это означало бы хуление. Но Достоевский в созданной им реальности, наверное свойственной его характеру, лишил его такого шанса. Да, он привел его в обитель, к Тихону, но Тихон не совершил чуда, он и на самом деле оказался таким же пустым, как его описывали по слухам, он выслушал его как чиновник, выдал пару стандартных, типа ох если бы вы потерпели, нет, этот мир не такой, еслиб он был такой как у достоевского, то не было бы ни такого чуда как любовь, радость, счастье, вера, не было бы чуда, а оно случается постоянно, даже с нами. Недавно слушал Радзинского, он тоже топит за мораль, и в одной интервью, с Познером, был такой вопрос, если бы дьявол предложил вам вечную молодость совершенно безвозмездно и безнаказанно, вы бы согласились? Радзинский сказал, что боится этого слова и ни в какие игры не станет играть с этим Д..., ибо примеров тому много, Булгаков играл и доигрался до беды, Сталин тоже играл, и доигрался, и Фауст у Гете тоже плохо кончил, известно к чему это привело, и тут я возвращаюсь к Достоевскому, потому что здесь Радзинский ошибся так же как и Достоевский, считая что Фауст плохо кончил. Да Фауст как и Ставрогин совершил большое зло, продал душу, убил человека и пр., но разница в том, что во вселенной Достоевского как ни странно нет божественного чуда, нет любви Бога к человеку, нет Евангелия, хоть он и много о нм говорит, а ведь даже Иуде было послано это чудо несколько раз, перед тем как он повесился, так вот в мире представленном Достоевским нет любви, а в мире Гете есть, и как ошибочно считал Радзинский, заявляя что Фауст плохо кончил, а вы помните как кончил Фауст? вспомните. Да он умер, но перед самой смертью именно любовь, именно то чудо спасло его от вечной смерти, вспомните последние кадры Фауста 1926 года, разговор дьявола архангелом, дьявол пришел забирать душу Фауста, ибо спор он выйграл, но архангел говорит ему что душа Фауста спаслась, спаслась ни смотря на все что он сделал, спасла его любовь, любовь победила все грехи которые он сделал, и он умер в объятиях той, что любил до конца, до смерти, и жизнь отдал спасая ее. Так что как кончил Фауст, вопреки Радзинскому, многие живые желают о такой жизни, о такой любви и преданности, о том чтобы с умереть вместе с любимым, там в костре, горя они смотрели на свет новой жизни. Вернемся к сюжету:
Преступления. Преступление поистине некрасивое. Преступления, каковы бы они ни были, чем более крови, чем более ужаса, тем они, так сказать, картиннее и внушительнее; но есть преступления поистине стыдные, позорные, мимо всякого оправдания ужасом...
Тихон не договорил.
- То-есть, вы находите весьма смешною фигуру мою, когда у девчонки целовал руки и.... и потом трусил и.... и.... ну и всё прочее... понимаю. Я вас очень понимаю. И вы думаете, что не перенесу?
Тихон вглядывался молча.
- Успокойтесь. Я не виноват что девчонка глупа и не так поняла... Ничего не было. Ни-че-го.
- Ну и слава богу, - перекрестился Тихон.
- Это всё долго объяснять... тут... тут просто психологическое недоразумение...