Предисловие.

Когда я впервые записываю в заметках смартфона эти слова российский календарь утверждает что это просходит в 2018 год, февраль, уже 2 часа как 14тый день. А мне 22 года и несколько лет назад я отлично уебалась гашишем и сальвией. Времени нет, пусть о нем пиздит календарь, в иерархии сильных и слабых он ниже чем наркотическое прозрение.
Со мной все было ясно с детства. Написала бы, что с самого начала, но я не знаю ни когда оно было, ни где находится начало у круга, который вдобавок целиком и не ухватишь памятью, поэтому начну с того что помню, хотя все со мной ясно было и до моего рождения, наверняка.
Я не ищу мифическую точку падения в том, что происходило до 2018 года по российскому календарю.
Когда трехлетняя я стояла перед голубыми воротами гаража под угасающим небом, и смотрела на черное отверствие вентиляции ведущее в зловещее оскаленное ничто, скрытое за тонкой скорлупой ржавчины, рельефных выцветших мазков и преломляющегося о поверхность света, 20летняя я впервые ставила по вене мефедрон лежа на ветках листьях и стылой земле в пригородном лесу. Ни между этими событиями ни между этой ночью ни прошло ни секунды. Если пропасть всего на сантиметр дальше вытянутой ладони, если она беззвучно хохочет за каждой запертой дверью и за каждым углом, как я могу не поставиться в вену, как могу не променять душный воздух гос учреждений, магазинов и рабочих комнат на пьянящий кислород пустынных трасс, диких полей и чужих причудливых городов? Конечно среда и воспитание наложили на мою психику первоначальный гримм, и я не берусь сказать точно ли до конца его выщербило ветром иного. Я вообще ничего не знаю наверняка и на свой счет иллюзий о свободной воле больше не имею. Есть только одно во что я хочу и буду верить даже вопреки и наперекор - священная, небывалая любовь, прощающая, исцеляющая и позволяющая все, существующая не существуя, потому что только в ней я ощущаю абсолютную силу и мощь. Впрочем наличие моторной, речевой функции, харизмы, мышления зависит лишь от исправной работы неповрежденных отделов мозга, так что возможно и эта моя любовь такой же дутый пузырь - лишь ткни не туда палочкой - зайдется пеной и лопнет.
Вчерашним днем меня столкнуло с Егором. Баловство за чабанью и чайничком да хун пао оборвалось когда в незнакомце за соседним столиком мои минус 5 признали рокового старого знакомого. И минуты с друзьями резко стали не такими сладкими.
Когда Егор вышел меня чуть попустило, но в сердце не спешила успокаиваться какая то странная, обостренная и настороженная волна. С ним не бывает ничего не значащих встреч. Не то что бы я загоняюсь и мусолю до дыр и тайных смыслов эти не частые встречи, только сами по себе рядом с Егором встают дыбом невидимые иголки и просыпается что то спящее почти всегда, неведомое, полузнакомое и тревожное.
Через минуты три захотелось выйти и выпустить излишки чайной ци на свободу. Когда я вышла из комнаты с чайными столами в комнату с чаем и барной стойкой, входная дверь как раз захлопнулось. Мысли стали четче, а сердце словно почуяло дичь. Только это не моя охота - добыча мне ни к чему, что с ней делать? Выждав несколько секунд я тоже вышла на лестницу, время оказалось удачным - он миновал пролет, и как раз когда я поднялась к туалету хлопнула дверь на улицу. Сердце охотника кольнула неудолетворенность, да только что она мне, вывезшей солевой психоз. Но когда мыла руки, дверь хлопнула еще раз. Сердце хищно встрепенулось и взмолилось чтобы это был Егор. Эти пьяные минуты выслеживания добычи остры и пряны, искрятся энергией чудесного непонятного взаимодействия которое не дружба, не любовь, не что то, а лишь чистый потенциал для чего угодно. Вышла, не смотря по сторонам, но обостренно чувствуя кожей воздух. Сердце возликовало триумфом когда окликнул Егор и тут же пришло в норму, сонную и неловкую. Охота закончена, извольте разбираться с результатом.
Соль показала кто здесь хозяин и ему, хоть он и держался потрясающе, изумительно долго. Речь его шла с трудом, спотыкаясь о ментальные камни. Больше всего изменились глаза. От перемены вдруг заныл живот и к горлу поднялась тошнота. Чудесного безумного Егора подводило собственное тело, покареженная нервная система сбоила и больше не выполняла послушно требования духа и души, теперь передо мной был Егор и его повреждения. Дух и душа, прежде ясно проступающие в его глазах, куда-то скрылись оставив вместо себя напряжение и болезнь. На меня вдруг будто обрушились разом все мои сложные по структуре и полные чего то невыносимо страшного для меня сны о механической системе исключающей душу и дух как самостоятельные категории бытия, убирающей из жизни легкость, спонтанность и безмятежное созерцание, оставляющей одну разрастающуюся подобно раковой клетке хищную эволюцию. Я не передам этого никакими словами, ведь это не то что видишь глазами, а то невыразимое что постигаешь сердцем. И это вновь, как инфекция, поселилось в моих мыслях, взбередило забытые раны.
Егор говорил и мне пришло на ум что этот нормальный разговор дается ему ценой невероятного напряжения. В чайную я вернулась унося бессилие. Сила моего желания помочь на нем не отразится никак, что бы там ни пели гуру, шарлатаны и древние манускрипты. В сердце поднялась и не спешила улечься жуткая судорожная волна. Она не улеглась до сих пор. И я раб своего тела, и мне скоро придется ощутить его власть. Поэтому я пою и танцую, бешенно рву челюстями холодный морозный воздух, пока могу поддерживать иллюзии и обманываться, пока тело послушно, пока не пришла боль, пока мозг относительно трезв.
Почитала несколько страшилок о вич-энцефалопатии. Ну и же лютый подарок ожидает меня впереди, если в тот осенний день в мою кровь попала его, уже болезненно взвинченая, сумасшедшая, но еще живая озаренная кровь.
Я просыпаюсь с опустошенным сердцем. Страх забылся, я еще поживу.
Сегодня нужно собрать рюкзак, спустится в переход, нааскать денег и уехать в Ключи на пару дней, получить новую дозу иной реальности вместо стерильной чахоточности Вавилона.