>>234261
Озвучь вот эту.

Я как представлю что им дают котика. серенького, пушистенького, бедняжку выкинули на улицу хозяева, еще котенком — потому что не породистый. Его иногда кормили добрые бабушки, но чаще всего он голодал. и вот его забрали в приют. Откормили он перестал видеть в каждом человеке врага. Шипеть и бить лапкой, когда к нему приближаются. Однажды он даже позволил себя погладить. он понял, что человек, когда он смеется, рад ему что он любит его так же, как когда-то любила его мама-кошка, которая дико вопила и бросалась на всех, когда у нее отбирали сыночка. Второй раз в жизни его душа по-настоящему согрелась, и он оттаял от этих бесчисленных зимних дней, проведенных за трубами теплотрассы. Это была его первая настоящая весна. И вот у него нашлись новые хозяева. Им выносят котика. в коробке, чтобы не померз. Говорят: «он у нас немного дикий, но добрый дайте ему к вам привыкнуть.» Кладут пакетик корма. Того самого, со вкусом курочки, который так понравился Котику. И люди везут его Куда-то в теплой машине.

Коробочку с ним достают из машины. Заснувшего котика вытряхивают на пол он ничего не понимает. Почему опять боль? Ведь его же снова любят! А люди рвут упаковку корма, кидают им ему в мордочку. он мякая, не понимая. Брошенный корм больно бьет по глазам, носику. Он закрывается лапкой, отпрыгивает и тут его хватают за шкирку. Перед милым лицом девочки блестит умертвлённым в отражении солнечным светом, — светом даже более мертвым, чем лунный, похожим больше на серый прах мертвеца, чем на свет — лезвие ножа. Котик пытается вырваться, выгибает спинку. Потом он видит, что человек смеется. И затихает. Его любят! Так играют с ним. ну, просто он не понял их. Разве это важно, когда тебя всё-таки ЛЮБЯТ!? И тут острая боль пронзает спину, Такой боли Котик никогда не чувствовал, даже когда его ударила машина. Он не может пошевелить не одной лапкой от удара об бетон сломана его спинка боль была, все же не так сильна, чтобы убить его сразу. Он успел подумать: «РАЗВЕ… КОГДА… ТАК БОЛЬНО… ВСЁ-ТАКИ ЛЮБЯТ?», потянуться лапкой к лицу своей хозяйки, прося прощения — ведь за что-то же его наказывают! Хотя, он не понимал за что. Успел понять, когда улыбающаяся хозяйка начала срезать его мягкую шкурку, с потянувшейся к ее личку лапки, что если люди смеются ему в лицо — это не значит, что они ему рады. Успел до того, как нож его новой хозяйки пробил ему грудь и рассек напополам его маленькое сердце. Котик успел это понять и не стал бороться за жизнь — хозяйка обрадовалась бы его смерти. А он, всё-таки, успел ее полюбить. Пока ехал в машине. Пока глядел на нее из коробки. И умер. Для нее. От ее руки. Ведь это же хорошо — когда радуются те, кого ты любишь!?

Котик, когда я умру, я знаю, — мне найдется место на борту плывущего в облаках Флота Погибших Кораблей. На борту громадного линкора, что легче облаков. Он тоже умер когда-то, как ты и я. Дождись меня, приходи ко мне и ты тоже. Я тебе буду рад, я не буду тебя бить правда-правда. У нас всегда тепло. А могучая броня защитит тебя ото всех напастей что ей этот глупый нож, если она останавливала даже огромные снаряды! Спокойно спи, укутанный в стальной шарф бронепояса, закрытый в теплой коробке бронепалуб. Их издевательский смех и грубая ругань, что ты слышал, умирая, исчезнут из твоей памяти, испугавшись гневного гласа главного Калибра. и там останется навсегда, вечно синее, чистое, ветреное — так похожее на море, — небо. А однажды, мы опустимся туманом с небес и снова увидим как от форштевня нашего корабля, разбегается белыми как облака бурунами океанская вода Все так и будет. Поверь последнему из людей в последний раз, Котик.