Она углубилась на несколько километров в джунгли, прежде чем остановиться под перевитым лианами стволом дерева в несколько охватов взрослого человека толщиной и установив на треноге камеру начала снимать ролик для своего канала.
Обнажив тренированное тело бодибилдерши, бразильянка покачивая объёмными бедрами и огромными, почти пятого размера грудями ловко изгибалась, демонстрируя то твёрдость икр, то обширные полосы железных мускулов бёдер волнующих блестящую кожу, то чуть приподнимая тяжёлые шары загорелых сисек полуоборотом показывая и крутизну бицепсов и ширину косых мускулов боков и конечно игру кубиков живота. Каждое её движение было легким и сильным, каждый мускул послушно напрягался при каждом движении, демонстрируя и свои размеры, и отточенный контроль тело и рельеф.
Многие годы она буквально выковывала это тело, испытывая его железом и болью, превратив себя в сплошной стальной панцирь из неутомимых, твёрдых мускулов. Она до чуть болезненного натяжения кожи подняла массивные и тяжёлые груди, массируя пальцами соски и тихо, почти неслышно постанывая. Меж ногами посвежело, она потирала ляжками, всё ускоряя движения мускулов наслаждаясь волнами наслаждения и тепла.

Прерванными ужасной болью пронзившей ягодицы. Она подпрыгнула, закричала и расширившимися в ужасе глазами увидела, как в её накачанный зад вонзились зубы огромной змеи душителя. Крик перешёл в вопль, разбрасывая капли пота и из всех сил напрягая ноги утопавшие по щиколотку в мокрой земле она бросилась бежать, растягивая змею таившуюся где то в лианах. Толщиной та не уступала ляжке бодибилдерши, которая сама по себе в охвате достигала полуметра. Сильные мускулы вздулись, вырывая тело сексуальной женщины из зубов хищника.
Ноги заскользили по грязи, она завопила от боли разрывающей зад, но несмотря на отчаянное усилие она не сдвинулась ни на шаг. Закричав снова, ругаясь и пытаясь вырвать свою задницу из зубов бодибилдерша увидела как с дерева спускаются не менее десятка метров невероятно огромного, толстого и блестящего змеиного тела.
Она вновь рванулась, кровь из расширившихся ран обильно оросила бёдра, вены на ногам вздувались вслед за мускулами, он извивалась, скользя по грязи пытаясь спастись и едва ли на секунды сбив движение душителя. Тот набросился на неё сплошной чернотой жутких колец и силачка попыталась руками сдержать его, выбивая кулаками дробь по кажется непробиваемой чешуе, не переставая звать на помощь и месить ногами грязь, пока одним бесконечным переливом исполинская рептилия не схватила её.
Напрягая мускулы рук она попыталась сдвигать широченные, полуметровые кольца охватившие бёдра, напрягая ноги, пробовала двигаться, раздвигая плечи сдерживать давление на грудь. Руки скользили по чешуе бессильные даже ухватить её, стиснутые ноги трепыхались дрожью стремительно слабеющих мускулов пронзаемые болью всё увеличивающегося давления грозящего не то что не давать двигаться, сами её крупные, тяжёлые кости трещали и гнулись, пронзая тело бесконечной болью.
Кольца двинулись вверх, она заорала пронзительно и отчаянно, пытаясь громадами мышц рук остановить движение убийцы, но всей силы её сорока сантиметровых в обхвате дрожащих в напряжении, перевитых толстой сеткой колотящихся в такт биению сердечка вен бицепсов не хватило и на то чтоб просто придержать кольца. Хватая пальцами змею, пиная её локтями, пихая, толкая, жутко визжа сорванным горлом она лишь позволила змее схватить её руки в твёрдый плен колец, сжать их выламывая из суставов. Тело покрылось ледяным потом боли, она вновь закричала как раненный зверь или как кричит скот на бойне, задергалась так мощно и отчаянно сопротивляясь, что змеиная плоть заколебалась под этими движениями.
Потеряв равновесие, не переставая кричать и сопротивляться она упала. Теперь она вся скрылась под сплошным слоем колец, торчала лишь голова в ореоле длинных чёрных волос, с раскрытым в вопле рте с пухлыми губами и выкаченными в страхе карими глазами в которых один за другим лопались капилляры.
Она напрягала каждый тренированный мускул, чувствуя как её тело, предмет гордости и многих лет тренировок, тело двухметровой взрослой женщины с непомерно широкими бёдрами, крутыми мускулистыми плечами, животом словно сделанным из строительных плит, горами железных мускулов – все эти десятки килограммов выносливой и сильной плоти сейчас как глина сминаются в объятьях змеи. Женщина рычала и кричала пока хватило воздуха. Её тело противостояло невозможной силе рептилии, продлевая её жизнь позволяя прочувствовать каждое мгновение дороги к гибели.
Груди её раздавливало меж двух тенях колец, раскатывая в тонкий блин и нежных их жирок и упругие мускулы, растягивая их до разрывов кожи вокруг сосков, ноги стиснутые сплошные коконом колец словно погрузили в чан из кипящей смолы с гвоздями, грудная клетка трещала и прогибалась.
Она хрипела и продлевала сопротивлением могучих мускулов агонию, не в силах противиться давлению колец. Змея шипела всё крепче сжимая себя, тоже злясь что усилие способное сломить быка пропадает зря и вместо быстрого утоления голода её приходится тратить силы на неожиданно неподатливое тело.
Бразильянка чувствуя приближение темноты зубами рвала близкую землю, подбрасывала на считанные миллиметры переплетение тел жертвы и хищника невообразимыми усилиями мускулов, её сила обратилась против неё, иная женщина или мужчина уже минуты были мертвы, избавив себя от муки ломающихся костей, рвущихся жил, грома последних ударов сердца и муки удушья.
Она же всё ещё мучилась, изгибаясь в ужасных страданиях агонии могучего не желающего умирать тела. Два десятилетия тренировок и вот она, комком пищи лежит под гнётом почти двухсоткилограммового зверя, настолько сильная, что продолжает жить и бороться когда бы и буйвол уже испустил дух, но недостаточно сильная чтоб выжить. Под толщей колец, прямо сквозь наиболее тонкие из них проступила коричневая напрягшаяся плоть, лопнула кожа на одной из грудей обнажив белесый жирок, на черноту колец откуда то изнутри выпал простой деревянный крестик на цепочке. Кольца огромной змеи чуть дрогнули раздвигаясь от сверхчеловеческого усилия и под озлобленное шипение сжались сильнее и сильнее, всё быстрее затягиваясь вокруг упрямицы. Последнее усилие поколебало кольца дьявольской твари, приостановила её – но в итоге лишь продлило мучения.
Она сопротивлялась, чувствуя как ломается сам её скелет, по щекам текли потоки слёз боли. Затрешали рёбра, голова атлетики заметалась, из рта и носа хлынула кровь она забулькала понимая что захлёбывается а значит рёбра пробили лёгкое. Она в последний раз завозилась, призывая всех святых себе на помощь и прося отпустить ей грехи. Напрягла последние послушные мускулы, противясь смертельному давлению, слишком гордая для бегства в смерть без сопротивления. И даже вся боль что окутала её не заставила женщину прекратить бесполезную борьбу.
Громко затрещали кости ног, наконец не выдержавшие давления, с хлопками выскочили из пазух суставы плечей рук, что то щёлкнуло в позвоночнике когда и спина более неспособная удерживать давление твари сдалась. Мощное тело не сдалось, огромные мускулы до последнего сражались за жизнь но сама основа её не выдержала давления десятиметровой твари.
Кошмарная боль разламываемого на части тела затопила меркнущее сознание, невероятная выносливости и привычка к боли не давали сбежать в бессознательность и смерть сразу и она в полной мере ощутила каждую сломанную кость и разорвавшийся пучок мышц перед тем как, наконец затихнуть. Коричневая, загорелая кожа побледнела, пухлые губы замерли, изо рта шла кровавая пена, розовая и уродующая скуластое аристократичное лицо. Остекленели глаза, расслабилась, наконец шея. Голова обвисла, коснувшись прохладной земли и замерли бьющиеся по кожей артерии.
Змея сбросила кольца, сбрасывая изувеченное тело на прохладу земли. Сердце не билось, кожа стремительно холодела но иногда оно вздрагивало, то со свистом и бульканьем выходил перемешенный с кровью в пену воздух, то дёргалась сломанная в колене нога, то напрягались окровавленные ягодицы. Рептилия принялась за еду.

>>52157
Светланино отражение утратило ловкость и целеустремлённость, движения потеряли точность став просто набором мышечных конвульсий, она зашаталось на придавленных ногах, потная, шумно дышащая. Она видела в зеркалах как толсты словно пожарные рукава оплетшие её витки змеи, как почти потерялись под этим морем мяса её человеческие руки с их смешными щепками и бугорками выдаваемыми за мускулатуру, как жалки усилия её семенящих ножек с жалкой пародией на жилы проступивших на хрупких костях. Пока она замерла в отчаянии питон распределивший, наконец свои кольца так как велел инстинкт и переливаясь начал затягивать кольца в финальном акте.
Тело, словно оплела стальная корабельная цепь, плечи стиснуты и сжаты, позвоночник казалось, готов треснуть. Атлетка растерялась, дернулась, покачнулась на ставшими вдруг такими нетвёрдыми ногах. Натянутой, подрагивающей струной она держала давление питона, и ручейки пота сбегающие по телу собирали солёную лужицу под дрожащими ногами. Она вытянула шею, в глубине глаз метался задавленный волей страх, в отражении она видела, как гибнет её натренированное тело, как сопротивляется оно, постепенно и неуклонно уступая. Питон стискивал всё твёрже, она выискивала малейшую слабину или просто возможность двинуться.
Ноги предательски подогнулись, мощные мускулы отказали и расслабились, колени коснулось пола. Выплывшая из-за спины головка питона замерла на уровне её колотящегося сердечка, смотря булавками змеиных глаз в зеркало, словно наслаждаясь её униженной позой.
Чёрное тело змеи неторопливо сокращалось, струилось, преодолевая сопротивление миллиметр за миллиметром, ощущая мельчайшую дрожь, ослабление, немедленно стискивая могучее тело спортсменки всё более тесными кольцами.
Трижды змея охватила грудь и спину девушки, четырежды оплела собой ноги и одно кольцо скользило по могучим бёдрам, приближаясь к кубикам живота намереваясь усилить и без того едва сдерживаемое давление.
Её длинные рыжие волосы промокли насквозь, свисая с черепа как смявшиеся пряди водорослей язык то и дело слизывал капельки пота, и даже шея дрожала от обречённого напряжения, артерии на ней пульсировали в такт пляске мускулов, тяжёлое прерывистое дыхание наполняло комнату.
Правая рука, свободная давила на кольца змеи, пытаясь хоть немного оторвать их. Ногам приходилось всё тяжелее, они почти уже не могли сдерживать давление, плотно стиснутые, обескровленные давлением, их силы хватало сейчас только на то чтоб последними напряжениями вздымающихся мышц, всё более отчаянных, редких и коротких не давать змее полностью заняться туловищем. Светлана задыхалась и дергалась под лентой питона, но всё ещё не сломленная, с очерченными как никогда блестящими от пота мышцами. Отчаянно сопротивляясь, она широко раскрытыми глазами бессильно наблюдала, как питон тянет вверх новое кольцо, по рельефу бёдер, преодолевает косточки таза, катится по стальной плите живота. С каждым пройденным миллиметром она всё безумней рвалась, разбрызгивая пот, извивалась в панике понимая, что если это кольцо дотянется шансов не будет. Но рывки эти были слабы и неуклюжи, крупные мышцы вспухали в напряжении, но силы в них уже не было, тренированное тело сдавалось, охваченное поднимающимися волнами холода и онемения. Дотянув свежее кольцо выше питон одним усилием заставил свет в её глазах помутнеть, и Светлана рухнула навзничь.
Грудь уже почти не двигалась и ей оставалось только дышать животом, по-рыбьи глотая воздух.
Она издала звук, первый за всю борьбу тихий крик, но крик перешёл в хрип и ноги непослушно, автоматически заметались в танце предшествующем уже беспорядочной муке агонии. В зеркале на потолке отразились эти странные неловкие движения лишившихся осознанного контроля мышц.
Между последними ещё сопротивляющимися мускулами и временем началась битва отсчитываемая ручейками пота и хриплым дыханием. В горле заклокотала пена, она поняла, что и мускулы живота сжаты и более ей не вдохнуть.
Лежащий на полу комок тел принимал странные, изломанные позы, язык вывалился из открытого рта, но она удержала сознание. Свободной всё еще, почти бесчувственной рукой Светлана тянула себя к лужице разлившегося ещё в самом начале борьбы спирта, луже ядрёного бурбона в куче осколков.
Дыхание отказало ей, мышцы не слушались, питон сдавливал превратившийся в дряблый, часто подергивающийся в конвульсиях живот, запирая движения диафрагмы, придавил левую руку так, что та холодной плетью болталась под телом змеи. Спину сводили судороги, стройные сильные ноги неподвижно застыли, почти исчезнув под горой колец.
Ломая короткие ногти Светлана, тащила саму себя, хрипя и почти ничего не видя в облаке мути и вспышек огня в глазах ползя на запах. Канаты мышц под кожей тряслись как желе, из открытого рта волнами лилась слюна, которую девушка не могла проглотить. Тело сковывал паралич, лишённые крови и воздуха мышцы отказывались шевелиться.
Уже теряя сознание, она бросила себя в спирт и осколки, так чтоб морда рептилии, маячившая над плечом оказалась в ней.
Поток кислорода ворвавшегося в легкие привёл её в себя. Она вдохнула, выдохнула с жалобным стоном отчаянной боли в рёбрах, вновь вдохнула, гул в голове почти оглушал. Она почти ничего не видела из-за черноты застилающей глаза, но чувствовала, как резиновым шлангом под давлением воды бьётся рядом с ней питон зло шипя. Она откатилось от него в страхе и панике, наконец взявшими верх над измученной не меньше мышц волей. Скуля от боли в каждой клетке тела, она ползла на четвереньках, дыша как вынырнувший в последние мгновения перед потерей сознания пловец. Всё тело кололо и болело, ноги не слушались, едва дёргаясь от мысленных команд встать, живот отказывался напрягаться, спина превратилась в одну колючую подушку.
Зрение нормализовалось, когда она, всё ещё поскуливая от наконец взявшего своё страха уткнулась в угол комнаты, сжалась там в комок. К её облегчению питон выполз из комнаты, теперь шипение доносилось, откуда-то из коридоров. Светлана ползком добралась до двери комнаты около неё смогла подняться опираясь на ручку и заперлась. Снова рухнула на пол вдыхая воздух и ощущая возвращающийся к мышцам ток крови и боль. В отражении были видны жуткие синяки, опоясавшие её, виден был пот и кровь сломанных ногтей и частая дрожь растянутых мышц. Светлана снова попыталась встать, но погрузилась в черноту обморока.