Этого треда уже нет.
Это копия, сохраненная 27 декабря 2020 года.

Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее

Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
15806636822373.jpg48 Кб, 800x615
Журнал Вкусовщина (литературосодержащий продукт) 111789 В конец треда | Веб
Дорогие друзья, этим тредом я решил дать старт некоему подобию литературно альманаха, где будут собираться тексты авторов, которые публикуют свои работы в плохо освещенных закоулках интернета. Издач, author today, сетевые литературные журналы, всеразличные паблики. То, что пишется нами с вами, без старых добрых классиков. Срез современной литературной тени.

Что касается формы: будет и проза, и поэзия. А еще критика, мысли, мнения и даже простые комментарии, собранные то тут, то там. Почему так? А почему бы и нет?

Что касается жанров: я уделяю катастрофически мало времени всякого рода фентези, попаденцам, самосборам и фанфикам, поэтому вы вряд ли увидите от меня подобные произведения.

Объективности тут никакой нет, максимальная вкусовщина. И, да, содержание важнее формы.

Я возьму на себя смелость делиться мнением о некоторых работах. Я возьму на себя смелость оценивать некоторые работы по субъективным критериям и выдавать авторам символическое вознаграждение. Да, символическое вознаграждение, друзья. Присылайте мне на почту izd3hq2ch3ANUSyand"*hexPUNCTUMrruqu, или в телеграм интересные тексты, и вы сможете получить денюжку. Без разницы: ваш этот текст или чей-либо. Трем лучшим текстам в конце каждого месяца я выдам по 333 рубля. Имейте в виду: оценивать я буду субъективно. Если текст мне не покажется интересным, то и публиковать его я не буду. Если из присланных работ ничего не наберется, то деньги останутся в фонде журнала.

Любой желающий может присоединиться ко мне, но порог вхождения всё-таки имеется. Необходимо литературное чутье, это как минимум.

Любой желающий может писать тут всё, что угодно. Интересные сообщения, мысли и тексты обязательно попадут в журнал.

Ну, как говорится, в добрый путь!
2 111791
>>11789 (OP)

>или в телеграм


Каво?
3 111792
В первом своём сообщении я бы хотел поделиться вот этим недооценённым постом в треде новогоднего конкурса:

> >Ты, видимо, не читал больше одного сюжета, чтобы сравнивать? Не читал литературную критику, литературоведение. Ничего ведь ты этого не читал?


> Нет. Поделись со мной.


Любую художественную литературу возьми. И прочитай хотя бы 10 сюжетов.
Насчет литературной критики:
Гоголь "Несколько слов о Пушкине", "Карамзин"; Майков "Нечто о русской литературе в 1846 году"; Пушкин "Опровержение на критики и замечания на собственные сочинения"; Мерзляков "О вернейшем способе разбирать и судить сочинения, особливо стихотворные, по их существенным достоинствам"; Карамзин "О Богдановиче и его сочинениях", "Нечто о науках, искусствах и просветлениии"; Жуковский "О критике"; любые статьи Белинского, например, "Взгляд на русскую литературу 1847 года"; Гигорьев "Несколько слов о законах и терминах органической критики"; Писарев "Базаров"; Чернышевский "Эстетические отношения искусства к действительности"; Тургенев "Гамлет и Дон-Кихот".
Литературоведение: вбей учебник "Введение в литературоведение". Я не помню автора, кажется, их (учебников) там даже несколько. Выбери любой. Внимательно прочитай там про сюжет.
Знаю, что ты едва ли две книжки откроешь. Ну тогда хотя бы на ютубе посмотри про сюжеты, про писательство в целом. Смотреть (слушать) легче, чем читать.

> Так что важнее? Сюжет с идеей или подача?


И сюжет с идеей и подача важны. Они взаимосвязаны. Если у тебя слабый сюжет, никакая подача не спасёт. И наоборот: нет хорошей подачи -- ты, считай, облажался; никто не будет читать корявые предложения, скучные диалоги и откровенно скомканные, нелогичные, предсказуемые действия.

> Нет, я этого не делал. А кто в издаче это делал? И по каким критериям сравнивал?


Все это делают на том или ином уровне, надо только читать. Прочитал ты сюжет первой книги и второй. И сравниваешь, а где же лучше. Где логичнее, где экспрессивнее (тебя больше задело), где композиция стройнее, где персонажи имеют чёткий характер, действуют всегда ему соответствуя, предсказуемо от их характера, где события разворачиваются с такой силой, что тебе становится интереснее и ты думаешь "а что же дальше?", где ты вживаешься в персонажей и историю сильнее; где автор более харизматичен и убедителен; где проблема раскрывается лучше, где конфликт острее и имеет основание.
А ты мне говоришь про актуальность. Да актуальность -- это последнее, о чём надо думать. Можно что угодно найти и запихнуть в эту твою актуальность. Шекспир -- актуален? Актуален, там же онтологические проблемы ставятся! Достоевский? Проблема бедности студента! Толстой? Нравы общества!
Всё можно сделать актуальным, стоит только захотеть. Это всего лишь критерий, которым измеряют, когда захочется.

> Измеряется в ньютонах, я полагаю?


В читателях. Так уж повелось, что ты не один на планете. Чем больше читателям понравится, чем сильнее их заденет за живое, тем выше экспрессия. Особенно ценятся читатели-литераторы.
3 111792
В первом своём сообщении я бы хотел поделиться вот этим недооценённым постом в треде новогоднего конкурса:

> >Ты, видимо, не читал больше одного сюжета, чтобы сравнивать? Не читал литературную критику, литературоведение. Ничего ведь ты этого не читал?


> Нет. Поделись со мной.


Любую художественную литературу возьми. И прочитай хотя бы 10 сюжетов.
Насчет литературной критики:
Гоголь "Несколько слов о Пушкине", "Карамзин"; Майков "Нечто о русской литературе в 1846 году"; Пушкин "Опровержение на критики и замечания на собственные сочинения"; Мерзляков "О вернейшем способе разбирать и судить сочинения, особливо стихотворные, по их существенным достоинствам"; Карамзин "О Богдановиче и его сочинениях", "Нечто о науках, искусствах и просветлениии"; Жуковский "О критике"; любые статьи Белинского, например, "Взгляд на русскую литературу 1847 года"; Гигорьев "Несколько слов о законах и терминах органической критики"; Писарев "Базаров"; Чернышевский "Эстетические отношения искусства к действительности"; Тургенев "Гамлет и Дон-Кихот".
Литературоведение: вбей учебник "Введение в литературоведение". Я не помню автора, кажется, их (учебников) там даже несколько. Выбери любой. Внимательно прочитай там про сюжет.
Знаю, что ты едва ли две книжки откроешь. Ну тогда хотя бы на ютубе посмотри про сюжеты, про писательство в целом. Смотреть (слушать) легче, чем читать.

> Так что важнее? Сюжет с идеей или подача?


И сюжет с идеей и подача важны. Они взаимосвязаны. Если у тебя слабый сюжет, никакая подача не спасёт. И наоборот: нет хорошей подачи -- ты, считай, облажался; никто не будет читать корявые предложения, скучные диалоги и откровенно скомканные, нелогичные, предсказуемые действия.

> Нет, я этого не делал. А кто в издаче это делал? И по каким критериям сравнивал?


Все это делают на том или ином уровне, надо только читать. Прочитал ты сюжет первой книги и второй. И сравниваешь, а где же лучше. Где логичнее, где экспрессивнее (тебя больше задело), где композиция стройнее, где персонажи имеют чёткий характер, действуют всегда ему соответствуя, предсказуемо от их характера, где события разворачиваются с такой силой, что тебе становится интереснее и ты думаешь "а что же дальше?", где ты вживаешься в персонажей и историю сильнее; где автор более харизматичен и убедителен; где проблема раскрывается лучше, где конфликт острее и имеет основание.
А ты мне говоришь про актуальность. Да актуальность -- это последнее, о чём надо думать. Можно что угодно найти и запихнуть в эту твою актуальность. Шекспир -- актуален? Актуален, там же онтологические проблемы ставятся! Достоевский? Проблема бедности студента! Толстой? Нравы общества!
Всё можно сделать актуальным, стоит только захотеть. Это всего лишь критерий, которым измеряют, когда захочется.

> Измеряется в ньютонах, я полагаю?


В читателях. Так уж повелось, что ты не один на планете. Чем больше читателям понравится, чем сильнее их заденет за живое, тем выше экспрессия. Особенно ценятся читатели-литераторы.
4 111793
>>11792

>недооценённым


Человек, на полном серьёзе считающий позорные высеры Белинского ХОРОШЕЙ КРИТИКОЙ, вообще не должен в литературу лезть даже мизинцем. Белинский - это рак, который дал метастазы и развился в советскую школу "литературной критики". Потом оно породило "советское литературоведение", а это уже совсем неоперабельно.
5 111794
>>11793
Молодец, будешь стараться - попадешь в раздел Критика или Мнение
6 111796
Определённо стоит отметить автора, который создал тред для своих зарисовок https://2ch.hk/izd/res/100998.html (М)

Вот одна из них:

Сложно. Ну вот, например:
Поговорив с Олей в пятницу и выпив пачку феназепама, я основательно успокоился. Выходные вспоминаются с трудом: заблевал пол в мастерской, оставил невнятную запись в блокноте:"Менты аристрвали муравьёв ю
Вюфеназепамовый туман из под полу отацшкннфх век аодрагиывьь нежыивке ногитолеоты и икотв уиюю" и залез левой рукой в болгарку, да ещё какие-то заботливые люди повторяли: "Куда тебе, ты же ещё молодой, видный, вон баб сколько." На что я дипломатично отвечал: "Я ваших советов как говна нажрался". В этот же день Федя отпилил себе три пальца, так что в целом странности этих дней можно списать на звезды.
Сегодня же с утра, я внезапно почувствовал приход той самой, повторяющейся из года в год весны. Скоро понадобится закопать картошку в землю, чтобы выкопать её в том же количестве осенью. Скоро мама попросит перенести хлам из одного место в другое, сделать из пенька медведя, птичку и счастье.
От скуки и одиночества я начну переписываться с девочкой, которая любит камушки, носит каре и кажется чем-то похожа на маму. Впрочем, кажется это уже было.


Я чуть позже напишу свое мнение об этом тексте, и, может быть, о других его работах.
7 111797
>>11794
Нет, спасибо, копаться в окаменелом говне "критики" нет никакого желания. Вот если бы ты задал тему альманаха в этом месяце, как это делает, например, Даркер - тогда можно было бы тебе чего-нибудь написать.
8 111798
>>11797
Не уверен, что в принципе необходимо задавать тему для каждого номера.
9 111800
>>11798
Ну, хозяин - барин, дело твоё. Но в целом это сильно помогает и автору, и читателю, и составителю.
10 111802
>>11800
Составителю помогает, а авторы вообще могут, получается, отправить любой рассказ или статью.

>>11789 (OP)
За богоугодное дело взялся. Быть может, отправлю тебе что-нибудь из старенького на днях, либо добью начатый рассказ и пришлю.
11 111808
>>11789 (OP)
Субъективное мнение человека у которого содержание важнее формы? Мемненько.
12 111809
>>11808
Мысль-то раскрой
13 111813
>>11789 (OP)
Ограничения по объёму какие?
14 111814
>>11813
Никаких. Но сверхбольшие тексты по частям будут публиковаться
15 111815
>>11789 (OP)
Я тут подумал, что тебе должно быть важно знать моё мнение о том, что твоё мнение о литературе мне не важно. Вот.
16 111840
>>11789 (OP)
У меня только один вопрос... А Вы, случаем, не проводили недавно конкурс на издаче... Последний конкурс... на издаче... не Вы ли проводили ли?.. Или не вы?..
17 111844
>>11840
Я проводил, да. Был организатором и судьей номер 3.
18 111845
>>11844
А могу ли я узнать... На каком основании будут отбираться работы в Ваш замечательный Журнал?.. Вы лично будете оценивать достойных?.. И будет ли выпускаться Ваш журнал под Вашим именем?.. Я думаю, каждый посчитал бы за честь, если бы под его работой значилась Ваша подпись...
19 111849
>>11845
Оснований всего три:
1. Наличие в работе пердёжного газа.
2. Наличие в работе мочи.
3. Тяжёлая героиновая наркомания автора.
20 111852
>>11845
>>11849

Зелень подъехала. Ясно, понятно.
21 111854
>>11852
"Зелень"?!.. Простите, не очень ясно, что Вы имели в виду... Может, я неофит в поклонении Музам, но уверяю Вас, это слабо относится к сути моего вопроса... И я не очень разбираюсь, отвечаете ли Вы самому себе?!.. Или же всё-таки мне?..
22 111855
>>11845
>>11854
Если ты не смеешься, то вот мой ответ:
- основания попадания - субъективная оценка.
- оценивать достойных буду я один, если никто не захочет со мной вместе это делать
- журнал будет тут, на издаче, поэтому не очень-то и важно под чьим именем

>каждый посчитал бы за честь, если бы под его работой значилась Ваша подпись


нет

Ну а если ты смеешься, то Бог с тобой, будем считать, что я попался.
Заживёт как на собаке. Артур Финч 23 111874
Есть такое сообщество в вкашке, называется "Внеклассовое чтение". Там много всякого интересного. Вот, например, рассказ "Заживёт как на собаке":

Утро

Иван проснулся от кошмара и долгое время просто лежал, не различая, где он. Через полчаса наступил рассвет, и сквозь никогда не стираную тюль стал проступать серый утренний свет. Они только начали ремонт, поэтому комната во многом напоминала комнату из кошмара. Белый потресканный потолок, из которого, как злокачественный отросток с гнойной каплей на конце, свисал провод с перегоревшей лампочкой. Как и во сне, он спал на матрасе, только теперь укрывался не кителем, а пледом. Во сне было холодно, и он увидел дрожащий пар от неровного дыхания других мужчин, спавших на таких же матрасах слева и справа от него. Во сне дубовая дверь с грохотом отворилась от удара ногой, и он увидел крупного безликого человека с автоматом. Человек щёлкнул затвором, крикнул: "Встали! Убивать вас будем!", и он проснулся.

Он подятнул плед, дрожа от приснившегося холода, но плед стал упираться, перетягиваясь вправо. Сонный женский голос:

— Ты опять одеяло крадёшь...

Он отпустил плед, позволив раскрыть себя полностью, поднялся, укрыл её босые ноги и пошёл просыпаться на кухню. Проверил, есть ли в чайнике вода, щёлкнул кнопку, взял чёрную чашку, насыпал в неё две ложки растворимого кофе, открыл окно, закурил. Раздавил окурок, услышал щелчок чайника, налил кипяток в чашку, отчего она медленно посветлела и на ней проявилось изображение голой женщины, сразу же сделал осторожный глоток, закурил ещё. Пролистал ленту вк, ни разу не улыбнувшись, потом открыл список друзей, выбрал ту, что была на первом месте и написал ей: "У тебя, кстати, вся подушка в слюнях", раздавил окурок. Поставил окно на проветревание, вытряхнул пепельницу в мусорное ведро, сполоснул чашку, которая от холодной воды снова почернела.

Привычка бриться каждый день осталась с учебки, где пизды можно было получить даже за лёгкую небритость. Но теперь, глядя на будто постаревшее лицо, Иван думал, что можно было бы отпустить бороду. Каждое утро голова думала эту мысль, а руки механически сбривали едва проступавшую щетину. Он занёс бритву к левому виску и остановился, увидев в отражении её. Она обняла его сзади, разок чмокнула в спину, разок в плечо, а потом накрыла поцелуями всю шею, которая сзади была от и до покрыта уже зажившими кольцеобразными ожогами. Ожоги были и на спине и на плечах, но в основном сконцетрировались между местом, где кончаюстя волосы при короткой причёске и между местом, где начинается воротник армейского кителя.

— А у тебя, думаешь, не в слюнях?

— Не мешай, — сказал он грубо.

Она быстро поцеловала самый свежий ожог, прошла на кухню и щёлкнула чайником. Он крикнул:

— В чайнике воды нет.
Заживёт как на собаке. Артур Финч 23 111874
Есть такое сообщество в вкашке, называется "Внеклассовое чтение". Там много всякого интересного. Вот, например, рассказ "Заживёт как на собаке":

Утро

Иван проснулся от кошмара и долгое время просто лежал, не различая, где он. Через полчаса наступил рассвет, и сквозь никогда не стираную тюль стал проступать серый утренний свет. Они только начали ремонт, поэтому комната во многом напоминала комнату из кошмара. Белый потресканный потолок, из которого, как злокачественный отросток с гнойной каплей на конце, свисал провод с перегоревшей лампочкой. Как и во сне, он спал на матрасе, только теперь укрывался не кителем, а пледом. Во сне было холодно, и он увидел дрожащий пар от неровного дыхания других мужчин, спавших на таких же матрасах слева и справа от него. Во сне дубовая дверь с грохотом отворилась от удара ногой, и он увидел крупного безликого человека с автоматом. Человек щёлкнул затвором, крикнул: "Встали! Убивать вас будем!", и он проснулся.

Он подятнул плед, дрожа от приснившегося холода, но плед стал упираться, перетягиваясь вправо. Сонный женский голос:

— Ты опять одеяло крадёшь...

Он отпустил плед, позволив раскрыть себя полностью, поднялся, укрыл её босые ноги и пошёл просыпаться на кухню. Проверил, есть ли в чайнике вода, щёлкнул кнопку, взял чёрную чашку, насыпал в неё две ложки растворимого кофе, открыл окно, закурил. Раздавил окурок, услышал щелчок чайника, налил кипяток в чашку, отчего она медленно посветлела и на ней проявилось изображение голой женщины, сразу же сделал осторожный глоток, закурил ещё. Пролистал ленту вк, ни разу не улыбнувшись, потом открыл список друзей, выбрал ту, что была на первом месте и написал ей: "У тебя, кстати, вся подушка в слюнях", раздавил окурок. Поставил окно на проветревание, вытряхнул пепельницу в мусорное ведро, сполоснул чашку, которая от холодной воды снова почернела.

Привычка бриться каждый день осталась с учебки, где пизды можно было получить даже за лёгкую небритость. Но теперь, глядя на будто постаревшее лицо, Иван думал, что можно было бы отпустить бороду. Каждое утро голова думала эту мысль, а руки механически сбривали едва проступавшую щетину. Он занёс бритву к левому виску и остановился, увидев в отражении её. Она обняла его сзади, разок чмокнула в спину, разок в плечо, а потом накрыла поцелуями всю шею, которая сзади была от и до покрыта уже зажившими кольцеобразными ожогами. Ожоги были и на спине и на плечах, но в основном сконцетрировались между местом, где кончаюстя волосы при короткой причёске и между местом, где начинается воротник армейского кителя.

— А у тебя, думаешь, не в слюнях?

— Не мешай, — сказал он грубо.

Она быстро поцеловала самый свежий ожог, прошла на кухню и щёлкнула чайником. Он крикнул:

— В чайнике воды нет.
24 111875
>>11874
День

Днём сидели у её родителей. Играли в лото, потом в карты - в бридж. В лото Ваня проиграл прежде всех, но в карты выбил из игры тестя, потом тёщу, потом тринадцатилетнего брата Маши, потом саму Машу, которая обещала ему припомнить. Брат тоже обещал припомнить. Доиграли и ушли за стол. Настроение у всех было хорошее, Ваня ел без аппетита. Тёща:

— Невкусно?

— А ты когда-нибудь ел змей? — младший брат.

— Ел, - отвечал, глядя на малого.— Очень вкусно, - отвечал, глядя на тёщу.

Тишина. Ваня подлил всем вина. На кухне стоял пятнадцатилитровый бутыль, которому до полноты ещё вчера не доставало лишь трети, а сегодня уже половины. Даже малому плеснул совсем капельку. Тесть взял стакан и встал. Следом поднялась тёща и Маша. Брат остался сидеть, удивлённо глядя на остальных.

— Чего вы?

— Ванечка, - начала тёща, - ты представить не можешь, как мы рады, что ты снова с нами…

Много всего ему сказали. Никогда в жизни таких слов в свой адрес не слышал. В какой-то момент ему даже хотел оглянуться, нет ли кого за спиной? Может, это всё не ему говорится? Даже слёзы проступили. У всех, кроме малого. Потом выпили. Тесть выпил до дна, тёща пригубила, малой поморщился, Маша сделала глоток, Ваня выпил до дна.

— Тортик будем? – спросила тёща.

— Будем! – воскликнул малой, чуть не перевернув тарелку.

— Осторожней, дикарь, - сказала Маша.

Тёща обошла стол и открыла холодильник, находившийся за спиной Вани. Ваня был в толстовке, но капюшон чуть съехал, и она увидела почти заживший ожог на его шее.

— Не болит? - осторожно спросила тёща.

Не поворачиваясь, Ваня понял, о чём она спрашивает, но ответить не успел, вместо него ответила Маша:

— Мам, заживёт как на собаке.
24 111875
>>11874
День

Днём сидели у её родителей. Играли в лото, потом в карты - в бридж. В лото Ваня проиграл прежде всех, но в карты выбил из игры тестя, потом тёщу, потом тринадцатилетнего брата Маши, потом саму Машу, которая обещала ему припомнить. Брат тоже обещал припомнить. Доиграли и ушли за стол. Настроение у всех было хорошее, Ваня ел без аппетита. Тёща:

— Невкусно?

— А ты когда-нибудь ел змей? — младший брат.

— Ел, - отвечал, глядя на малого.— Очень вкусно, - отвечал, глядя на тёщу.

Тишина. Ваня подлил всем вина. На кухне стоял пятнадцатилитровый бутыль, которому до полноты ещё вчера не доставало лишь трети, а сегодня уже половины. Даже малому плеснул совсем капельку. Тесть взял стакан и встал. Следом поднялась тёща и Маша. Брат остался сидеть, удивлённо глядя на остальных.

— Чего вы?

— Ванечка, - начала тёща, - ты представить не можешь, как мы рады, что ты снова с нами…

Много всего ему сказали. Никогда в жизни таких слов в свой адрес не слышал. В какой-то момент ему даже хотел оглянуться, нет ли кого за спиной? Может, это всё не ему говорится? Даже слёзы проступили. У всех, кроме малого. Потом выпили. Тесть выпил до дна, тёща пригубила, малой поморщился, Маша сделала глоток, Ваня выпил до дна.

— Тортик будем? – спросила тёща.

— Будем! – воскликнул малой, чуть не перевернув тарелку.

— Осторожней, дикарь, - сказала Маша.

Тёща обошла стол и открыла холодильник, находившийся за спиной Вани. Ваня был в толстовке, но капюшон чуть съехал, и она увидела почти заживший ожог на его шее.

— Не болит? - осторожно спросила тёща.

Не поворачиваясь, Ваня понял, о чём она спрашивает, но ответить не успел, вместо него ответила Маша:

— Мам, заживёт как на собаке.
25 111876
>>11875
Пожалуйста, только не она

Ночью долго обнимались.

—Хороший сегодня был день, правда?

—Правда. Я по таким очень скучал. Поедем завтра за кроватью? От матраса спина болит.

— Поедем. А ты правда змей ел?

Потом курили. Маша слишком сильно ударила пальцем по сигарете, уголёк отвалился от сигареты и упал Ване на живот. Он резко вскочил, отряхиваясь, и лицо у него было испуганное. Маша сначала смеялась, но увидела это лицо и тут же перестала.

— С завтрашнего дня мы тут не курим, - сказал он и лёг обратно.

Держались за руки, молчали.

— Расскажешь, откуда ожоги?

— Давай спать?

Дубовая дверь с грохотом отворилась от удара ногой, и Ваня увидел крупного человека с автоматом. Человек щёлкнул затвором, крикнул: "Встали! Убивать вас будем!", и они встали. Зашёл еще один, помельче, но офицер. Их вывели на улицу, ещё было темно. Вдалеке пела коноплянка, вблизи стрекотал сверчок. Знакомый голос велел: «На колени, смотреть в пол!». Они подчинились. Не нассал в штаны только один, контуженный. За каждым, стоящим на коленях, встал человек с автоматом. Один из них:

—Парни, есть последнее слово?

Ваня хотел что-то сказать, но дух перехватило от того, насколько красива земля под его ногами. Он увидел муравья, и это был самый красивый муравей в его жизни. Увидел треснувший камень, и это был самый красивый треснувший камень в его жизни. Сзади щёлкнул затвор, и он впервые заметил, как красив этот звук. Он чувствовал автомат затылком и успел услышать первый выстрел. Дальше он оглох, и почти не слышал последующий ряд автоматных очередей, длившихся около пяти секунд - пока не опустели рожки. Сзади послышался смех. Они расстреляли рожки в воздух. Ему снова перехватило дыхание. Человек, стоявший сзади, прислонил раскаленное дуло к его затылку, и кожа отвратительно зашипела. Спустя секунду человек убрал автомат, и в том месте, где дуло соприкасалось с кожей, образовался красный, пузырившийся кольцеобразный ожог.
26 111877
>>11874
>>11875
>>11876

Это было одно произведение. Стоило всё-таки добавить название и автора в тему сообщений.
27 111878
Интересная идея, оп. Ее можно развить. Не просто писать свое мнение в треде, а сделать какой-нибудь сайт-хранилище работ. Или жж, или группу вконтакте. Где ты будешь каждый месяц вывешивать итоги. Плюс ютуб-канал завести с какими-нибудь подкастами, где будешь зачитывать работы и комментировать. Не знаю, разрешит ли Абу пиарить тут свой ресурс, или делать ссылки с того ресурса на двач, но можно спросить у администрации. То-есть организовать как-нибудь посерьезней, чем просто тред - один из многих. Было бы очень хорошо, если бы тебя взяли в официальную судейскую группу издача. Ты бы нашел применение своим талантам.
Вообще было бы круто, если бы сами судьи поучаствовали в этом альманахе. Конкурсы-конкурсами, их никто не трогает, но такая движуха может понравилась бы им. Разве что время придется тратить лишнее да и вряд-ли на этом заработать можно.
28 111880
>>11878
Спасибо на добром слове. По поводу подкастов, пабликов и групп - это уже как начнем разрастаться, пока рано об этом думать, я считаю. Время покажет. Но как только, так сразу.
29 111886
Дружище, как ты собираешься пиарить журнал? Его же кто-то должен читать, желательно за пределами издача.
30 111888
>>11886
Пиар сейчас - это второстепенный вопрос. Гораздо важнее начать и набрать ход. А там разберёмся
31 111900
>>11874
проветревание
Ты уже второй раз сюда этот рассказ приносишь. За это время он не стал лучше.
32 111904
>>11874
>>11875
>>11876
Не понял. У него появляются ожоги после каждого сна?
33 111908
>>11900
Токсичная чмоха, плиз. Рассказ охуенный, лучше конкурсного говна - это точно.
34 111909
Для тех, кто до сих пор не понимает, что нужно присылать ОПу, вот его топ-3 из прошлого конкурса:
1. На той стороне реки https://pastebin.com/85zjg9Lj
2. Под мостом https://pastebin.com/syN5yR7u
3. Большая ошибка https://pastebin.com/cTFccMB0
Комментарии излишни.
35 111911
>>11909
Я не защищаю опа, наоборот, был одним из чмырителей его конкурса и продолжаю чмырить. Но идея интересная. Куда деваются все наши нетленки? Тупо смываются с главной издача? Было бы круто зделоть место-хранилище. Ты зашел в это место, выбрал месяц - вот все щедевры этого месяца. Вот комментарии фанатов-ебанатов под каждой работой. Вот рецензии признанных критиков. Не одного, а хотя бы нескольких. Вот три призера месяца. Вот полотно срача. Стильно, модно, молодежно.
Какая есть альтернатива? Ну архивач. Но там нет функционала со срачом. Ну тудей. Но там своя администрация. Группа вк - тоже администрация своя. Сделать бы что-то свое - двачевское, потому что "литературный журнал двача" звучит брендовей чем "литературный журнал Вити Шишкина". С мейлабу поговорить, может он разрешит свою фаршмачную символику в шапку сайта вставить. Рекламу на сайте не делать, все с мочераторами обговаривать. Типа того.
36 111915
>>11911

>Но идея интересная


И что?
Идеи без реализации не стоят ничего.
Реализацию от ОПа я привёл постом выше.
Вопросы?
37 111917
>>11911
Ну, можно отдельный тред создавать, где будут сборники как в стихотреде, либо, правда, что-то типа ежемесячного ТОЛСТОГО ЛИТ.ЖУРНАЛА уровня изд.
38 111918
>>11915
нет, ты не понял, я говорю не конкретно про опа, а вообще про издачь. То-есть такой журнал будут делать ВСЕ критики издача, а не только оп. Старых судей, новых судей, опа, всех туда. Это и есть движ. Да, оп будет судить на свой вкус. Но ввиду того, что помимо него еще куча судей/рецензентов будет, мнение станет разнобоким.
По поводу реализации - в чем проблема? На хостинге бегет тебе дают месяц бесплатный. Ты за месяц можешь туда джумлу или вордпресс установить - вот тебе и заготовка для сайта. Зайти в каждый тред издача - спросить, эй ты, чмо, хочешь чтобы твои буквы были в лучшем журнале современности? Тогда вы копируем. Постучаться к абу, спросить, мартышка ебаная, можно твою молнию в шапку засунуть? С сылками на двач и конфу. Все, вот тебе реализация. Ну разве что критиков надо стимулировать баблом каким-нито, но тут нам госсударственные дотации помогут
39 111919
>>11918
Ну, я думаю, можно начать с местных тредов. Отобрать за последний месяц, например, те, где более-менее благосклонные комментарии, либо 50на50 и внести в журнал, чтобы не получалось субъекивности и вкусовщины, а там уже пусть всякие судьи, опы и прочие ребята рецензии пишут и тд.
40 111920
>>11915
Что не так с реализацией? Опять тебе ОП в штаны насрал, вскукаретик?
41 111922
>>11900
Хуже тоже не стал. Хороший рассказ и структура интересная.

>>11918

>такой журнал будут делать ВСЕ критики издача, а не только оп.


Надеюсь, что будут. Предвижу много ручной работы, которая быстро надоест потенциальным движушникам.

>>11888
Главное, не сдуйтесь без достаточной отдачи и внимания.

>>11904
У него рекуррентный сон о недавних событиях. Ожог просто не успел зажить.
42 111924
>>11918

>нет, ты не понял


Конечно не понял, твои маниловские фантазии хрен поймёшь. Какие ещё государственные дотации, что ты несёшь?
Давай конкретно.
Допустим, я хочу получить шекели. Что для этого нужно сделать?
Допустим, я хочу светить другим, сгорая сам, и в составе критиков балансировать вкус говноедов и мочехлёбов судей и конфогоспод. Что для этого нужно делать?
43 111937
>>11924

>Допустим, я хочу получить шекели. Что для этого нужно сделать?



Устроиться на работу.

>


Допустим, я хочу светить другим, сгорая сам, и в составе критиков балансировать вкус говноедов и мочехлёбов судей и конфогоспод. Что для этого нужно делать?

Пиши в этот тред пока
44 111944
Посоветуйте, как быть с большими текстами? Прямо в тред пихать, по частям? Или на яндекс доки заливать?
45 111974
А вот и поэзия. Взято из стихотреда, автор неизвестен.

Я ненавижу этот дом
Бесцветный, серый кафель пола
Его недобрый, чуждый холод
И стен некрашеный бетон

Сколько не мой его, окно...
Почти не пропускает света
Здесь ярких не найти расцветок
Здесь душно, вяжуще темно

Из комнат, мрачных и пустых
Здесь не доносится ни звука
Ни скрипа, шороха, ни стука
Ни ветра вздохов холостых

И на окно не сядет птица
Я ненавижу этот дом...
Но грубость этой шутки в том:
Я сделал сам его темницей
46 111975
>>11924

>Допустим, я хочу получить шекели. Что для этого нужно сделать?


В идеале Абу посмотрит, какие мы охуенные, какой красивый журнал мы забабахали, обомлеет и даст тебе немножко денег
В реалиях голопопого двача может быть у нас будет ежемесячный фонд, откуда ты, как самый ярый критик - любимец простого народа - будешь получать сто рублей. Фонд пополняется сочуствующими.
Вообще манетизировать это сложно, журнал будет скорее держаться на самолюбовании. Гораздо приятней быть не просто желчным дулбаебом с двача, который изредка критикует чужие работы, а именитым дулбаебом-рецензентом ажно из литературного двачежурнала. Ну а для подогрева своего чсв ты часик в недельку на работу без проблем выделишь. Как и остальные.
47 111977
>>11919
Мне кажется уместней будет все брать. Прям вот все что написано. Так можно избавиться от вкусовщины, да и журнал хоть чем-то наполнится. Разнообразие лучше чем одна хорошая работа и все
48 111979
>>11974
мне понраву
49 111986
Дедлайн альманаха когда?
50 111988
>>11986
Февральский выпуск появится 29.02
Дедлайн - до 28.02
51 111992
>>11988
Бля, не успеваю. У меня есть один короткий текст, который мне нравится, но его до 29 марта нельзя выкладывать в сеть.
52 111994
>>11992
Ну в следующий номер пришлешь
53 112023
Почему бы не сформировать первый номер из всего, что сейчас плавает по доске? В том же рулетка-треде есть работы, которые просто смывает прямо внутри треда, их не видно среди roll roll roll.
54 112030
Рассказ со второго официального конкурса. Текст занял там второе место. Хорошая работа.

Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и сам делая то же?

Из послания апостола Петра римлянам

Владимир сидел напротив отца. Юноша сгорбился, шершавые руки сжимали край табуретки. Иван Степанович внушал гадливость. Прямо сейчас он пожирал яичницу, шкрябая погнутой вилкой по черной от копоти сковороде.
Кухня была сальной и загаженной. Воняло нагретым маслом и потом. Между выцветшими занавесками сочилась серая муть утра.
— Прокофьевна заходила ещё, — сказал отец. — Спрашивала про тебя… Ведьма старая.
— Что спросила?
Вилка, подрагивая, замерла у блестящих от жира губ. Степаныч отвёл свиные глазки от сковороды и мерзко пропищал, изображая Прокофьевну:
— «Как это, говорит, у такого говна и такой святоша вырос.» А я знаешь чо ей сказал?
Владимир покачал головой.
— Хоть ты и святоша в штанах калоша, но батю не забудешь. Я шутил конечно, а тут вона как: не забыл, приперся. Нахера?
— Я, папа, узнать хотел… Как Аня погибла-то?
Отец отложил вилку, потёр огромные ладони.
— Тебе-то чо?
— Только любопытство и утешение старого родителя, ничего более.
— Ты свой кривославянский брось, — жёстко сказал отец. — Заботливым братиком не притворяйся. «Как Аня погибла? А ты как, папа?» Да пошёл ты! Раз свалил в семинарию, вот и сидел бы там. Когда я кровью харкал и побирался, ты сюда не спешил.
— Папа, на то были причины, — голос Владимира стелился мягко, глаза мерцали. — Я решил стать батюшкой, жить с богом, в любви божьей. Я не мог боле жить во грехе и покинул сию обитель по зову Господа. Но… но весть о гибели Анечки меня ошеломила. Возможно ли сиё?
— Ну да, — утопленные в жире глазки уставились на Владимира. — Вот девяносто дней было.
— Пап, меня это ужасно поразило. Я ведь помню нашу Анечку счастливой и дов…
— А ну цыц! – рявкнул отец. — Вернулся, святой дух. Хватит чушь городить. На-ка, налей мне, коли батю уважаешь ещё.
Владимир поколебался, но налил полную стопку. Ох, запотела бутылочка. Как не видишь ты, отче, что с тобой делает зелье проклятое? Холодом ледяным руку жжёт, огнём дьявольским душу рвёт.
— Гм, — удовлетворительно заворчал Степаныч и опрокинул водку в рот, звонко стукнув стеклом о жёлтые зубы. Щеки отца покраснели, он крякнул, растер волосатую грудь и положил в рот хлеб с салом. Сладка закуска, да затем ли пища дана человеку? Грех, всё грех, всё искус.
Владимир гулко сглотнул.
— А что, чему научился в школе монашеской? Как дрочить втихушку? — спросил отец.
— Грешно так шутить, — улыбнулся Владимир.
— Ты девку из себя не строй, — нахмурился Степаныч. — Заладил, идиот. Ты сам забыл, чем занимался?
Владимир похолодел. Стыд смертельный! Всё гнать прочь. «Каковы мысли в душе человека, таков и он. Каковы мысли в душе человека, таков и он. Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Никогда не забуду, как ты Алмазу челюсть сломал, хе-хе-хе. Помнишь? Из-за чего это было-то?
«Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Я… исправился, — сказал Владимир, облизнув сухие губы.
— Хорошо бы. Да всё брешешь. Я по молодости тоже боксировал, деньги отнимал. Дед твой – царство ему небесное, и сам… Эх, что говорить…
— Я жил во грехе, но служением Богу хоть толику слёз чужих вымолю, — твёрдо сказал Владимир.
— Да, да. Кровь наша дурная, Вовка, я те говорю. Ты сам-то водки хочешь?
Владимир покачал головой. Он странно побледнел, перевёл взгляд со стола на грязную плиту. Везде грязь, отче, живёшь аки боров щетинистый, суть запаршивевший. Плохо пахнет, сладко пахнет…
Как кнутом это внутреннее признание стегнуло Владимира. «Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Кого ты обманываешь? Помнишь пьянки-гулянки свои?
— То в прошлом было.
— Вроде бы как и не считается, угу. Я вот думал, Вовка. Если Бог и есть, дорога нашей дурной семейке в Ад.
Владимир сильнее сгорбился, закусил губу. Ох, до кровушки прокусил, прости Господи. Уйди, нечистый дух. Смрад, смрад застилал мою прошлую жизнь, грязную, как плита эта в каплях масляных. Каюсь, гремели рюмки мутные, лилась водочка ядрёная. Душно и мерзко ночами летними, вонючий угар зимой в подъездах и грязных комнатах. Всё в прошлом, весь гной и скверну смыл святым словом и благим делом…
— Чо заткнулся? – отец даже сморщился от злости. — Не согласен?
— Нет.
— Чо, дыру на жопе протёр в семинарии и святой?
— Нет, папа, но никогда не поздно обратиться к Богу. Блаженны чистые сердцем.
— Каким, бля, сердцем? — отец стукнул по столу. — Ты тут из себя эт-та, не строй. Ты меня учить пришел?
Владимир не шелохнулся, только отнял ладони от края табуретки и сложил на колени. Его прямые, ясные черты контрастировали с корявой мордой отца, походившей на прыщавый ком сала.
— Чего заткнулся? — отец опёрся локтями на засыпанный крошками стол. — Ну, по чесноку, ты сам как думаешь-то, лучше ты меня?
Владимир облизнул губы и неуверенно сказал:
— Нет.
— Да ну? Я вот пью, шлюх в дом вожу. А ты чистенький, с чемоданчиком пришел спасать непутёвого отца. У тебя там что, библя?
Всё сам видишь, отец родной. Прикоснись к счастью христианскому, заживи в гармонии с миром. Сними с себя грех страшный…
Даже дышать Владимиру стало трудно. Хотелось разорвать узкую в груди рубашку, кричать гневно и громко, чтобы понял отец, принял!.. Нельзя. Где Владимир — и где пьяница непутёвый?.. Не возгордись… «Каковы мысли в душе человека, таков и сам он человече пьяный.»
Степаныч со скрежетом почесал седую шевелюру.
— Папа, пожалуйста, прошу. — Владимир всхлипнул. — Не поздно покаяться.
Отец отмахнулся и налил ещё водки. Как ножичком по сердцу. В носу захлюпало, в глазах от слёзок зарябило. Жалко мне тебя, червяка в пне трухлявом. Так ты и уйдёшь в землю, грязное пятно после себя оставив.
— Мне открылись т-таинства, — голос Владимира дрожал. — И тебе откроются. Покайся, папа.
— В чём, сыночек? – в голосе отца проскользнула глумливая насмешка. — Много грешков за мной, сыночка.
Как он не понимает? Владимир поёрзал на жёсткой табуретке. Господи Премилостивый, наставь раба Божьего Ивана Степановича Бурилкина. По незнанию своему ёрничает, попирает Слово Божье, свят, свят, пиявка тучная на теле мира христианского.
— В пьянстве покайся. Разврате. В гордыне. В… в праздности. В суете мыслей и низости нравов!
— Угу, — кивнул отец. — Каюсь. Прости Господи!
Степаныч поморщился и рыгнул. Кислый запах заполнил кухоньку, но Владимир не отвернулся. Всё приму и всё пройду на пути святом к тебе, Господи.
54 112030
Рассказ со второго официального конкурса. Текст занял там второе место. Хорошая работа.

Неужели думаешь ты, человек, что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и сам делая то же?

Из послания апостола Петра римлянам

Владимир сидел напротив отца. Юноша сгорбился, шершавые руки сжимали край табуретки. Иван Степанович внушал гадливость. Прямо сейчас он пожирал яичницу, шкрябая погнутой вилкой по черной от копоти сковороде.
Кухня была сальной и загаженной. Воняло нагретым маслом и потом. Между выцветшими занавесками сочилась серая муть утра.
— Прокофьевна заходила ещё, — сказал отец. — Спрашивала про тебя… Ведьма старая.
— Что спросила?
Вилка, подрагивая, замерла у блестящих от жира губ. Степаныч отвёл свиные глазки от сковороды и мерзко пропищал, изображая Прокофьевну:
— «Как это, говорит, у такого говна и такой святоша вырос.» А я знаешь чо ей сказал?
Владимир покачал головой.
— Хоть ты и святоша в штанах калоша, но батю не забудешь. Я шутил конечно, а тут вона как: не забыл, приперся. Нахера?
— Я, папа, узнать хотел… Как Аня погибла-то?
Отец отложил вилку, потёр огромные ладони.
— Тебе-то чо?
— Только любопытство и утешение старого родителя, ничего более.
— Ты свой кривославянский брось, — жёстко сказал отец. — Заботливым братиком не притворяйся. «Как Аня погибла? А ты как, папа?» Да пошёл ты! Раз свалил в семинарию, вот и сидел бы там. Когда я кровью харкал и побирался, ты сюда не спешил.
— Папа, на то были причины, — голос Владимира стелился мягко, глаза мерцали. — Я решил стать батюшкой, жить с богом, в любви божьей. Я не мог боле жить во грехе и покинул сию обитель по зову Господа. Но… но весть о гибели Анечки меня ошеломила. Возможно ли сиё?
— Ну да, — утопленные в жире глазки уставились на Владимира. — Вот девяносто дней было.
— Пап, меня это ужасно поразило. Я ведь помню нашу Анечку счастливой и дов…
— А ну цыц! – рявкнул отец. — Вернулся, святой дух. Хватит чушь городить. На-ка, налей мне, коли батю уважаешь ещё.
Владимир поколебался, но налил полную стопку. Ох, запотела бутылочка. Как не видишь ты, отче, что с тобой делает зелье проклятое? Холодом ледяным руку жжёт, огнём дьявольским душу рвёт.
— Гм, — удовлетворительно заворчал Степаныч и опрокинул водку в рот, звонко стукнув стеклом о жёлтые зубы. Щеки отца покраснели, он крякнул, растер волосатую грудь и положил в рот хлеб с салом. Сладка закуска, да затем ли пища дана человеку? Грех, всё грех, всё искус.
Владимир гулко сглотнул.
— А что, чему научился в школе монашеской? Как дрочить втихушку? — спросил отец.
— Грешно так шутить, — улыбнулся Владимир.
— Ты девку из себя не строй, — нахмурился Степаныч. — Заладил, идиот. Ты сам забыл, чем занимался?
Владимир похолодел. Стыд смертельный! Всё гнать прочь. «Каковы мысли в душе человека, таков и он. Каковы мысли в душе человека, таков и он. Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Никогда не забуду, как ты Алмазу челюсть сломал, хе-хе-хе. Помнишь? Из-за чего это было-то?
«Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Я… исправился, — сказал Владимир, облизнув сухие губы.
— Хорошо бы. Да всё брешешь. Я по молодости тоже боксировал, деньги отнимал. Дед твой – царство ему небесное, и сам… Эх, что говорить…
— Я жил во грехе, но служением Богу хоть толику слёз чужих вымолю, — твёрдо сказал Владимир.
— Да, да. Кровь наша дурная, Вовка, я те говорю. Ты сам-то водки хочешь?
Владимир покачал головой. Он странно побледнел, перевёл взгляд со стола на грязную плиту. Везде грязь, отче, живёшь аки боров щетинистый, суть запаршивевший. Плохо пахнет, сладко пахнет…
Как кнутом это внутреннее признание стегнуло Владимира. «Каковы мысли в душе человека, таков и он.»
— Кого ты обманываешь? Помнишь пьянки-гулянки свои?
— То в прошлом было.
— Вроде бы как и не считается, угу. Я вот думал, Вовка. Если Бог и есть, дорога нашей дурной семейке в Ад.
Владимир сильнее сгорбился, закусил губу. Ох, до кровушки прокусил, прости Господи. Уйди, нечистый дух. Смрад, смрад застилал мою прошлую жизнь, грязную, как плита эта в каплях масляных. Каюсь, гремели рюмки мутные, лилась водочка ядрёная. Душно и мерзко ночами летними, вонючий угар зимой в подъездах и грязных комнатах. Всё в прошлом, весь гной и скверну смыл святым словом и благим делом…
— Чо заткнулся? – отец даже сморщился от злости. — Не согласен?
— Нет.
— Чо, дыру на жопе протёр в семинарии и святой?
— Нет, папа, но никогда не поздно обратиться к Богу. Блаженны чистые сердцем.
— Каким, бля, сердцем? — отец стукнул по столу. — Ты тут из себя эт-та, не строй. Ты меня учить пришел?
Владимир не шелохнулся, только отнял ладони от края табуретки и сложил на колени. Его прямые, ясные черты контрастировали с корявой мордой отца, походившей на прыщавый ком сала.
— Чего заткнулся? — отец опёрся локтями на засыпанный крошками стол. — Ну, по чесноку, ты сам как думаешь-то, лучше ты меня?
Владимир облизнул губы и неуверенно сказал:
— Нет.
— Да ну? Я вот пью, шлюх в дом вожу. А ты чистенький, с чемоданчиком пришел спасать непутёвого отца. У тебя там что, библя?
Всё сам видишь, отец родной. Прикоснись к счастью христианскому, заживи в гармонии с миром. Сними с себя грех страшный…
Даже дышать Владимиру стало трудно. Хотелось разорвать узкую в груди рубашку, кричать гневно и громко, чтобы понял отец, принял!.. Нельзя. Где Владимир — и где пьяница непутёвый?.. Не возгордись… «Каковы мысли в душе человека, таков и сам он человече пьяный.»
Степаныч со скрежетом почесал седую шевелюру.
— Папа, пожалуйста, прошу. — Владимир всхлипнул. — Не поздно покаяться.
Отец отмахнулся и налил ещё водки. Как ножичком по сердцу. В носу захлюпало, в глазах от слёзок зарябило. Жалко мне тебя, червяка в пне трухлявом. Так ты и уйдёшь в землю, грязное пятно после себя оставив.
— Мне открылись т-таинства, — голос Владимира дрожал. — И тебе откроются. Покайся, папа.
— В чём, сыночек? – в голосе отца проскользнула глумливая насмешка. — Много грешков за мной, сыночка.
Как он не понимает? Владимир поёрзал на жёсткой табуретке. Господи Премилостивый, наставь раба Божьего Ивана Степановича Бурилкина. По незнанию своему ёрничает, попирает Слово Божье, свят, свят, пиявка тучная на теле мира христианского.
— В пьянстве покайся. Разврате. В гордыне. В… в праздности. В суете мыслей и низости нравов!
— Угу, — кивнул отец. — Каюсь. Прости Господи!
Степаныч поморщился и рыгнул. Кислый запах заполнил кухоньку, но Владимир не отвернулся. Всё приму и всё пройду на пути святом к тебе, Господи.
55 112031
>>12030
часть 2

Отец вскинул глаза к потолку с гаденькой ухмылкой:
— Вишь, изжога. Никак, благодать снизошла.
— Не богохульствуй! — вскричал Владимир, нутро монаха обожгла ярость. Прости за гневливость, Господи… и отец как-то сжался, видно, праведным гневом исказился лик мой. Не понимаешь, отче, всё твой разврат, разврат тела, разврат духа! Очистись!
Яркая вспышка вдруг ослепила взор Владимира, в ушах запищало. Затылки сжала острая боль.
Господи, пришёл! Обратился к рабу своему! Как сладко, как горячо! Владимир вздрогнул, обхватил широкие плечи руками, закачался взад-вперёд и горячо, как в припадке, забормотал:
— Не мог жить в стороне. Убиваешь ты себя… Каждый глоток… Выйди, сбрось оковы, очистись, забудь водку, забудь нечистые слова, обними братьев и сестёр… Не доводи себя. Так же, как Аню… довёл.
Владимир шумно выдохнул последнее слово, будто долго держал его и наконец решился выдать.
Отец резко вскочил с табуретки, и та с грохотом отлетела к стене. Глаза его влажно заблестели:
— Сукин сын!
Так и есть! Виновен, но руку я тяну тебе из Царства Божьего. Прощаю тебя, отче! Как сладко, сладко душу из пучины черной вытягивать!
— Покайся, батюшка! Не моего, б-божьего суда побойся.
— Кому врешь? — зарычал отец. — Себе врешь! Такая же ты падаль. Думаешь, не знаю, почему ты слинял?
Владимир чуть расширил глаза. Что говоришь такое, отче? Что побелел так? Не можешь ты знать тайну грязную, ой не можешь… Как душно. Как жарко здесь. Или горячка… Надо успокоить головушку буйную. «Каков человек, таковы мысли.» Не так. «Каков таков, человек голов.» Спасение… Негодование…
— Что, священник грёбаный? — поднял подбородок Степаныч. — Не ждал?
Владимир схватился за голову. Отец опёрся на стол широкими ладонями, губы его дрожали, голос гремел, как порожнее ведро.
— Мне Анька всё сказала… Как ты её.
Владимир вскочил с табуретки. В голове звенела пустота. Он попятился к жёлтой от старости стене. Всё дым, всё морок! Никто про это не знал, даже Господь, никому Владимир не рассказал грех страшный.
— Что, невкусно?
— Неправда… — зашептал Владимир.
— Припёрся спасать батю непутёвого!
— Нет…
— Да, да! – завизжал от радости отец, к бульдожьим щекам прилила кровь. — А зачем еще про неё спросил? Узнать, в курсах я или нет? Ну, в курсах!
— Перестань, — Владимир замахал перед лицом и чуть осел на пол, будто у него отказали колени.
— А теперь иди хоть к самому патриарху, знай, что я знаю, что сестру свою ты трахнул! — засмеялся отец. — Вот тебе и батюшка!
Отец довольно поглаживал толстое брюхо. Ну каков негодяй! Как просится наружу его кровь, как славно захрустели бы кости его. Владимир вспотел, представив, как раздавил бы этого таракана.
— Всем-нам-в-Ад… в Ад дорога, — назидательно отчеканил отец. — Отрыжка мы Христа.
— Не богохульствуй…
— Нахуй Бога, — с каким-то даже мальчишеским желанием досадить сыну хмыкнул Степаныч. — Сдохла твоя сестрёнка Аня. Ну, туда шалаве и дорога. Сломал! Сломал ты её, святоша!
Владимир спрятал лицо в ладонях, но не от стыда, а будто хотел не видеть отца. Мясистые черты его лица разжигали в груди юноши что-то давно забытое и горячее…
— Тут, конечно, больше твоя вина, — продолжал отец. — Она крышей поехала даже немного.
— Она меня простила, — надломанным голосом сказал Владимир.
— Пиздабол, — бросил отец.
— Я после того и уверовал в… — Владимир умолк, будто больше не мог произносить это слово. — Если даже она и после этого простила, то, может, и я буду прощён за всё и все будут прощены за всё…
— Конечно она тебя простила. Потому таблеток и нажралась.
— Заткнись!
— Вот мы как заговорили… Ну, ты главное верь. Все будут прощены. Как вот сестра тебя простила.
Владимир отнял руки от лица и посмотрел на отца как будто только сейчас заметил его уродство: смятый нос, обрюзглая морда, рублёные морщины, седая щетина, капля желтого жира, бегущая с уголка рта на прыщавый подбородок. Диавол, истинно подобие диавола, змий в норе своей… в могиле своей.
— Не богохульствуй… — бессмысленно и невпопад сказал Владимир. Голос его стал ниже, нос сморщился, стал походить на ястребиный. Волна колючая сковала члены юноши, разум перевернулся и провалился куда-то в чёрную, склизкую, горячую яму в затылке. Не юноша то был, но Ангел Божий стоял пред Степанычем, страшный в ярости своей.
Отец непонимающе уставился на сына.
— Не богохульствуй, пидор, — зарычал юноша, подходя ближе.
— Ага! Вот он ты весь, — на морде отца вылезла трусливая улыбка. — Бить будешь?
— НЕ БОГОХУЛЬСТВУЙ!
— Бог говно, — выкрикнул отец и засмеялся. Смех его походил на утробный клёкот.
— ЗАТКНИСЬ! — заорал Владимир и схватил вилку.
— БОГ ГОВНО! Я ЕБАЛ БОГА!
Нет воли руке! Кара настигнет!.. Не должен никто знать тайну страшную… Владимир закричал животным голосом, слюна забулькала на узких губах. Истинно святой облик.
Владимир опрокинул стол. Звон посуды и жестяной гул сковороды заглушили трусливый вскрик отца. Он попятился к окну и с недоверием в свиных глазках смотрел как его сын переступил стол.
— Вова?.. — полувопросительно всхлипнул отец.
Владимир выбросил руку вперёд. Вилка вошла в шею, как ноготь в гнойную болячку.
— А!.. УБИЛ! ОТЦА УБИЛ! АГХ! — даже радостно как-то заверещал отец.
Владимир взревел по-слоновьи, бросился на отца, повалил на липкий линолеум и начал беспорядочно бить его в грудь, шею, лицо. Всё вокруг стало блестящим, сюрреалистичным и тусклым, как страничка в старом глянцевом журнале.
— Я ЕБАЛ БОГА! Я ЕБАЛ БОГА! Я ЕБАЛ БОГА!.. Я… А! А-А! А-А-А-А-А! — крик отца захлебнулся, в горле забулькало. Он отбил пятками частую дробь по полу, судорожно вздохнул и вытянулся. Лицо его искажала ярость, глаза смотрели ненавистно, желтые зубы покрывали нитки крови.
Юноша вскочил на ноги и, шатаясь, побрёл к окну. Сдёрнул выцветшие шторы, но вместо облегчения свет подарил боль, как бы с укором обжигая глаза до слёз. Серый промозглый мир за окном был полон хрущевок с бликами на стеклах. Между домами таял сумрак февральского утра. На снежной белизне земли чернели дороги. По дорогам неслись замызганные грязью машины.
Владимир страшно закричал и бросился вперед. Грохот стекла и свист холодного ветра в ушах были последними звуками прежде чем тело юноши хлопнулось о заледенелую дорогу.
55 112031
>>12030
часть 2

Отец вскинул глаза к потолку с гаденькой ухмылкой:
— Вишь, изжога. Никак, благодать снизошла.
— Не богохульствуй! — вскричал Владимир, нутро монаха обожгла ярость. Прости за гневливость, Господи… и отец как-то сжался, видно, праведным гневом исказился лик мой. Не понимаешь, отче, всё твой разврат, разврат тела, разврат духа! Очистись!
Яркая вспышка вдруг ослепила взор Владимира, в ушах запищало. Затылки сжала острая боль.
Господи, пришёл! Обратился к рабу своему! Как сладко, как горячо! Владимир вздрогнул, обхватил широкие плечи руками, закачался взад-вперёд и горячо, как в припадке, забормотал:
— Не мог жить в стороне. Убиваешь ты себя… Каждый глоток… Выйди, сбрось оковы, очистись, забудь водку, забудь нечистые слова, обними братьев и сестёр… Не доводи себя. Так же, как Аню… довёл.
Владимир шумно выдохнул последнее слово, будто долго держал его и наконец решился выдать.
Отец резко вскочил с табуретки, и та с грохотом отлетела к стене. Глаза его влажно заблестели:
— Сукин сын!
Так и есть! Виновен, но руку я тяну тебе из Царства Божьего. Прощаю тебя, отче! Как сладко, сладко душу из пучины черной вытягивать!
— Покайся, батюшка! Не моего, б-божьего суда побойся.
— Кому врешь? — зарычал отец. — Себе врешь! Такая же ты падаль. Думаешь, не знаю, почему ты слинял?
Владимир чуть расширил глаза. Что говоришь такое, отче? Что побелел так? Не можешь ты знать тайну грязную, ой не можешь… Как душно. Как жарко здесь. Или горячка… Надо успокоить головушку буйную. «Каков человек, таковы мысли.» Не так. «Каков таков, человек голов.» Спасение… Негодование…
— Что, священник грёбаный? — поднял подбородок Степаныч. — Не ждал?
Владимир схватился за голову. Отец опёрся на стол широкими ладонями, губы его дрожали, голос гремел, как порожнее ведро.
— Мне Анька всё сказала… Как ты её.
Владимир вскочил с табуретки. В голове звенела пустота. Он попятился к жёлтой от старости стене. Всё дым, всё морок! Никто про это не знал, даже Господь, никому Владимир не рассказал грех страшный.
— Что, невкусно?
— Неправда… — зашептал Владимир.
— Припёрся спасать батю непутёвого!
— Нет…
— Да, да! – завизжал от радости отец, к бульдожьим щекам прилила кровь. — А зачем еще про неё спросил? Узнать, в курсах я или нет? Ну, в курсах!
— Перестань, — Владимир замахал перед лицом и чуть осел на пол, будто у него отказали колени.
— А теперь иди хоть к самому патриарху, знай, что я знаю, что сестру свою ты трахнул! — засмеялся отец. — Вот тебе и батюшка!
Отец довольно поглаживал толстое брюхо. Ну каков негодяй! Как просится наружу его кровь, как славно захрустели бы кости его. Владимир вспотел, представив, как раздавил бы этого таракана.
— Всем-нам-в-Ад… в Ад дорога, — назидательно отчеканил отец. — Отрыжка мы Христа.
— Не богохульствуй…
— Нахуй Бога, — с каким-то даже мальчишеским желанием досадить сыну хмыкнул Степаныч. — Сдохла твоя сестрёнка Аня. Ну, туда шалаве и дорога. Сломал! Сломал ты её, святоша!
Владимир спрятал лицо в ладонях, но не от стыда, а будто хотел не видеть отца. Мясистые черты его лица разжигали в груди юноши что-то давно забытое и горячее…
— Тут, конечно, больше твоя вина, — продолжал отец. — Она крышей поехала даже немного.
— Она меня простила, — надломанным голосом сказал Владимир.
— Пиздабол, — бросил отец.
— Я после того и уверовал в… — Владимир умолк, будто больше не мог произносить это слово. — Если даже она и после этого простила, то, может, и я буду прощён за всё и все будут прощены за всё…
— Конечно она тебя простила. Потому таблеток и нажралась.
— Заткнись!
— Вот мы как заговорили… Ну, ты главное верь. Все будут прощены. Как вот сестра тебя простила.
Владимир отнял руки от лица и посмотрел на отца как будто только сейчас заметил его уродство: смятый нос, обрюзглая морда, рублёные морщины, седая щетина, капля желтого жира, бегущая с уголка рта на прыщавый подбородок. Диавол, истинно подобие диавола, змий в норе своей… в могиле своей.
— Не богохульствуй… — бессмысленно и невпопад сказал Владимир. Голос его стал ниже, нос сморщился, стал походить на ястребиный. Волна колючая сковала члены юноши, разум перевернулся и провалился куда-то в чёрную, склизкую, горячую яму в затылке. Не юноша то был, но Ангел Божий стоял пред Степанычем, страшный в ярости своей.
Отец непонимающе уставился на сына.
— Не богохульствуй, пидор, — зарычал юноша, подходя ближе.
— Ага! Вот он ты весь, — на морде отца вылезла трусливая улыбка. — Бить будешь?
— НЕ БОГОХУЛЬСТВУЙ!
— Бог говно, — выкрикнул отец и засмеялся. Смех его походил на утробный клёкот.
— ЗАТКНИСЬ! — заорал Владимир и схватил вилку.
— БОГ ГОВНО! Я ЕБАЛ БОГА!
Нет воли руке! Кара настигнет!.. Не должен никто знать тайну страшную… Владимир закричал животным голосом, слюна забулькала на узких губах. Истинно святой облик.
Владимир опрокинул стол. Звон посуды и жестяной гул сковороды заглушили трусливый вскрик отца. Он попятился к окну и с недоверием в свиных глазках смотрел как его сын переступил стол.
— Вова?.. — полувопросительно всхлипнул отец.
Владимир выбросил руку вперёд. Вилка вошла в шею, как ноготь в гнойную болячку.
— А!.. УБИЛ! ОТЦА УБИЛ! АГХ! — даже радостно как-то заверещал отец.
Владимир взревел по-слоновьи, бросился на отца, повалил на липкий линолеум и начал беспорядочно бить его в грудь, шею, лицо. Всё вокруг стало блестящим, сюрреалистичным и тусклым, как страничка в старом глянцевом журнале.
— Я ЕБАЛ БОГА! Я ЕБАЛ БОГА! Я ЕБАЛ БОГА!.. Я… А! А-А! А-А-А-А-А! — крик отца захлебнулся, в горле забулькало. Он отбил пятками частую дробь по полу, судорожно вздохнул и вытянулся. Лицо его искажала ярость, глаза смотрели ненавистно, желтые зубы покрывали нитки крови.
Юноша вскочил на ноги и, шатаясь, побрёл к окну. Сдёрнул выцветшие шторы, но вместо облегчения свет подарил боль, как бы с укором обжигая глаза до слёз. Серый промозглый мир за окном был полон хрущевок с бликами на стеклах. Между домами таял сумрак февральского утра. На снежной белизне земли чернели дороги. По дорогам неслись замызганные грязью машины.
Владимир страшно закричал и бросился вперед. Грохот стекла и свист холодного ветра в ушах были последними звуками прежде чем тело юноши хлопнулось о заледенелую дорогу.
56 112032
>>12030
>>12031

Рассказ называется "Иван Степаныч и Владимир Иваныч"
57 112039
>>12032
То есть ты просто будешь спамить сюда чужим творчеством, даже не комментируя? Ну ок.
58 112045
>>12039
Чуть позже напишу свои комментарии. Сейчас в кучу соберу все
59 112047
>>12030
>>12031
Ну и говно.
Чернушное притом.
ОПу понравится.
60 112048
>>12047

>Ну и говно


Принесешь хорошего чтива?
61 112056
>>12048

>Принесешь хорошего чтива?


Держи
https://www.litmir.me/br/?b=202641
Это классика!! Это знать надо!
62 112059
>>11789 (OP)
Опыч, а если сюда кину то що?
63 112060
>>12056
Во дурак
64 112062
>>12059
Кидай, только если там не 100к знаков
66 112095
Из присланного.

Тамара

Тамаре нельзя было кушать слишком много. Она это знала и вздыхала каждый раз, как видела своё раздувшееся тело в зеркале. Даже свободного покроя ночнушка не скрывала жир. Брюхо натягивало розовую ткань, из рукавов торчали дряблые руки. Лицо напоминало тесто. “Я — тесто,” — думала Тамара, сверля себя взглядом. — “Мерзкое. Как вышло? В какой момент ты понимаешь, что ты тесто?”
Тамара не знала. Как-то всё произошло. Сначала она помнила себя очень худой, даже костлявой, когда всё было лёгким: не только тело, но и поступки, чувства, мысли. Потом была тяжелая работа — 90-е — но и тогда не унывала. Работала на дальнего родственника, паковала фрукты и овощи по заказам. Руки стали шершавыми и твёрдыми, как мыло, в пояснице будто что-то окаменело, но лёгкость мыслей оставалась. Лёгкость эта донесла её до Сергея, там до Владимира — Вовки, потом всё потонуло в шипящем шампанском, потом в резком вине, и горько-противном пиве, и водке, бьющей быстро и тяжело…
Из алкогольного угара Тамара вышла пухлой и с сыном на руках… Вернулась на работу к родственнику — тот тоже обзавёлся брюшком и семьей. С удовольствием обнаружила для себя рестораны быстрого питания. Особенно ей нравилась курица в хрустящей панировке. Было вкусно. Недорого. А если и дорого? Что с того? Никогда и не думала она о цене этой курицы, просто брела после работы к мерцающему в сумерках торговому центру, там поднималась по эскалатору на третий этаж, шла в залитый холодным светом ресторан, ждала, пока её заметят среди пёстрой толпы и спросят заученным голосом “Что будете заказывать?”…
Потом пришла одышка, потом проблемы с сердцем. Тяжко. Надо не ходить больше, не есть. Но как? Вкусно же. И что она заедала? Что-то горькое, холодное, постылое, потраченное почти впустую. Что это?
Сегодня же был обычный зимний день. Уральское утро было серо и неприветливо, как прихожая морга. Татьяна встала с болью в коленях, позавтракала. Перед выходом на работу заглянула к сыну в комнату. Он лежал под одеялом, взъерошенный, длинный, несуразный и розовый от батареи под окном. Что-то шевельнулось в груди Тамары — ещё не угасшее и теплое — и тут же пропало. Кто-то шепнул на ухо, что это всё ради него. Хоть это не совсем неправда, но лучше так, чем никак, верно?
По морозу быстро дошла до рынка — маршутку не брала уже второй месяц, считала, что так полезнее для фигуры. Веса не сбросила, но теперь частенько болят колени…
Открыла холодный склад, накормила жирную кошку без имени, прибившуюся лет пять назад и исправно дающую потомство. Проверила заявки, собрала коробки. Пришёл грузчик с вечным перегаром. Лениво отмерил сто килограммов картошки. Подождали хозяина — он развозил товары сам.
Пока ждали, привычно попили чай, обсудили праздники, сволочных заказчиков, сволочных политиков, что ели, грузчик посетовал на стерву-жену. Пришёл новый заказ — фрукты, орехи. Тамара сходила за пачкой фисташек на склад к Алмазу — тот торговал семечками да орехами. Привычно пошутили с улыбкой на лице… И вроде бы не понять, радуешься чему-то или нет, или всё привычка, выхолощенное и без смысла. Но шутили. “Опять на работе спишь?” — “Тамарочка, чэго обэжаэш” и т.д. Эх! Собрала всё и домой.
Распогодилось, разлилось солнцем по снегу, и Тамара с удовольствием вдыхала свежий воздух, смотрела на шифер крыш, как он блестел. На душе потеплело… Казалось, что колючий ветер освежил жизнь её, и что вот этот-то рыхлый снег самый настоящий, а дома, рваные ветви деревьев, люди — чихни да пропадёт.
Дома стоял полумрак. Сына не было. Тамара выпила чаю, прибралась, долго пылесосила в комнате сына, выискивая хлебные крошки, помыла тарелки. Сходила в магазин — долго выбирала лук, картошку, ждала в очереди, встретила знакомую — мать друга сына. Обсудили, кто чем занят. Хотя разницы почти не было — сын подруги ушёл в армию, тамарин учился на бесполезную специальность — и вот Тамару уколола зависть. Чему? Отчего?..
Дома приготовила борщ. Сын придёт — поест. Прямо за компьютером.
Пришёл, поел за компьютером. Тамара зашла взять тарелки.
— Да зачем, я бы потом отнёс…
— Вкусно?
Сын прикрыл микрофон на наушниках.
— Да, очень вкусно.
— Как в универе?
— Всё хорошо.
Тамара виновато улыбнулась и ушла. Подумала, что делать на ужин. Подавила голод — диета всё-таки, вспомнила, что купила кое-что, заглянула к сыну. Он почувствовал, что не один в комнате, снял наушники, повернулся:
— Да?
— Хочешь чаю? — Тамара криво улыбнулась.
— Нет, спасибо, мам.
— Я печенье новое купила, шоколадное.
Сын покачал головой.
— Точно?.. Потом не будет… Да и что у тебя в универе-то?
— Точно! Если бы я хотел чай, то попросил бы, а я не хочу. Спасибо…
Тамара закрыла дверь. Как-то всё съежилось до размера капли. Или же она капелькой стала? Всё непонятно и огромно. Как это понять? Она выглянула в окно. Вот хотя бы снег этот — как его понять?
В груди что-то треснуло. Он извинится, конечно, всегда извинялся. Но это будет рассудочно. Он поймёт, что так делать плохо, и извинится. Потому что если бы ЧУВСТВОВАЛ, насколько это обидно, то сразу бы извинился, или обнял, и если бы пытался ЧУВСТВОВАТЬ, то согласился бы на чай, посидели бы на кухне.
А на кухне было пусто. Тогда она налила чай, достала печенье и сожрала его. Но было голодно-тоскливо, будто что-то засасывало. Тогда Тамара влезла в шуршащий пуховик. Прежде чем уйти, подошла к двери в комнату сына: нервно клацали кнопки мышки, щёлкала клавиатура —- щёлк, щёлк. А голод всё усиливался.
Тамара добрела до торгового центра, почти не думая, как не думала никогда, поднялась на эскалаторе на третий этаж, прошла в ресторан, сделала заказ, бездумно села в угол, на привычное место… Всё заливал холодный свет ламп, серые столы отсвечивали мёртвыми бликами. Только курица в панировке казалась настоящей, огненно-рыжей.
Тамара взяла куриную ножку из бумажного вёдрышка и впилась в неё. Специи обожгли рот. Вкусно. Она жевала, смотря в никуда пустыми глазами…
Боже, если бы она знала, как потолстела.
66 112095
Из присланного.

Тамара

Тамаре нельзя было кушать слишком много. Она это знала и вздыхала каждый раз, как видела своё раздувшееся тело в зеркале. Даже свободного покроя ночнушка не скрывала жир. Брюхо натягивало розовую ткань, из рукавов торчали дряблые руки. Лицо напоминало тесто. “Я — тесто,” — думала Тамара, сверля себя взглядом. — “Мерзкое. Как вышло? В какой момент ты понимаешь, что ты тесто?”
Тамара не знала. Как-то всё произошло. Сначала она помнила себя очень худой, даже костлявой, когда всё было лёгким: не только тело, но и поступки, чувства, мысли. Потом была тяжелая работа — 90-е — но и тогда не унывала. Работала на дальнего родственника, паковала фрукты и овощи по заказам. Руки стали шершавыми и твёрдыми, как мыло, в пояснице будто что-то окаменело, но лёгкость мыслей оставалась. Лёгкость эта донесла её до Сергея, там до Владимира — Вовки, потом всё потонуло в шипящем шампанском, потом в резком вине, и горько-противном пиве, и водке, бьющей быстро и тяжело…
Из алкогольного угара Тамара вышла пухлой и с сыном на руках… Вернулась на работу к родственнику — тот тоже обзавёлся брюшком и семьей. С удовольствием обнаружила для себя рестораны быстрого питания. Особенно ей нравилась курица в хрустящей панировке. Было вкусно. Недорого. А если и дорого? Что с того? Никогда и не думала она о цене этой курицы, просто брела после работы к мерцающему в сумерках торговому центру, там поднималась по эскалатору на третий этаж, шла в залитый холодным светом ресторан, ждала, пока её заметят среди пёстрой толпы и спросят заученным голосом “Что будете заказывать?”…
Потом пришла одышка, потом проблемы с сердцем. Тяжко. Надо не ходить больше, не есть. Но как? Вкусно же. И что она заедала? Что-то горькое, холодное, постылое, потраченное почти впустую. Что это?
Сегодня же был обычный зимний день. Уральское утро было серо и неприветливо, как прихожая морга. Татьяна встала с болью в коленях, позавтракала. Перед выходом на работу заглянула к сыну в комнату. Он лежал под одеялом, взъерошенный, длинный, несуразный и розовый от батареи под окном. Что-то шевельнулось в груди Тамары — ещё не угасшее и теплое — и тут же пропало. Кто-то шепнул на ухо, что это всё ради него. Хоть это не совсем неправда, но лучше так, чем никак, верно?
По морозу быстро дошла до рынка — маршутку не брала уже второй месяц, считала, что так полезнее для фигуры. Веса не сбросила, но теперь частенько болят колени…
Открыла холодный склад, накормила жирную кошку без имени, прибившуюся лет пять назад и исправно дающую потомство. Проверила заявки, собрала коробки. Пришёл грузчик с вечным перегаром. Лениво отмерил сто килограммов картошки. Подождали хозяина — он развозил товары сам.
Пока ждали, привычно попили чай, обсудили праздники, сволочных заказчиков, сволочных политиков, что ели, грузчик посетовал на стерву-жену. Пришёл новый заказ — фрукты, орехи. Тамара сходила за пачкой фисташек на склад к Алмазу — тот торговал семечками да орехами. Привычно пошутили с улыбкой на лице… И вроде бы не понять, радуешься чему-то или нет, или всё привычка, выхолощенное и без смысла. Но шутили. “Опять на работе спишь?” — “Тамарочка, чэго обэжаэш” и т.д. Эх! Собрала всё и домой.
Распогодилось, разлилось солнцем по снегу, и Тамара с удовольствием вдыхала свежий воздух, смотрела на шифер крыш, как он блестел. На душе потеплело… Казалось, что колючий ветер освежил жизнь её, и что вот этот-то рыхлый снег самый настоящий, а дома, рваные ветви деревьев, люди — чихни да пропадёт.
Дома стоял полумрак. Сына не было. Тамара выпила чаю, прибралась, долго пылесосила в комнате сына, выискивая хлебные крошки, помыла тарелки. Сходила в магазин — долго выбирала лук, картошку, ждала в очереди, встретила знакомую — мать друга сына. Обсудили, кто чем занят. Хотя разницы почти не было — сын подруги ушёл в армию, тамарин учился на бесполезную специальность — и вот Тамару уколола зависть. Чему? Отчего?..
Дома приготовила борщ. Сын придёт — поест. Прямо за компьютером.
Пришёл, поел за компьютером. Тамара зашла взять тарелки.
— Да зачем, я бы потом отнёс…
— Вкусно?
Сын прикрыл микрофон на наушниках.
— Да, очень вкусно.
— Как в универе?
— Всё хорошо.
Тамара виновато улыбнулась и ушла. Подумала, что делать на ужин. Подавила голод — диета всё-таки, вспомнила, что купила кое-что, заглянула к сыну. Он почувствовал, что не один в комнате, снял наушники, повернулся:
— Да?
— Хочешь чаю? — Тамара криво улыбнулась.
— Нет, спасибо, мам.
— Я печенье новое купила, шоколадное.
Сын покачал головой.
— Точно?.. Потом не будет… Да и что у тебя в универе-то?
— Точно! Если бы я хотел чай, то попросил бы, а я не хочу. Спасибо…
Тамара закрыла дверь. Как-то всё съежилось до размера капли. Или же она капелькой стала? Всё непонятно и огромно. Как это понять? Она выглянула в окно. Вот хотя бы снег этот — как его понять?
В груди что-то треснуло. Он извинится, конечно, всегда извинялся. Но это будет рассудочно. Он поймёт, что так делать плохо, и извинится. Потому что если бы ЧУВСТВОВАЛ, насколько это обидно, то сразу бы извинился, или обнял, и если бы пытался ЧУВСТВОВАТЬ, то согласился бы на чай, посидели бы на кухне.
А на кухне было пусто. Тогда она налила чай, достала печенье и сожрала его. Но было голодно-тоскливо, будто что-то засасывало. Тогда Тамара влезла в шуршащий пуховик. Прежде чем уйти, подошла к двери в комнату сына: нервно клацали кнопки мышки, щёлкала клавиатура —- щёлк, щёлк. А голод всё усиливался.
Тамара добрела до торгового центра, почти не думая, как не думала никогда, поднялась на эскалаторе на третий этаж, прошла в ресторан, сделала заказ, бездумно села в угол, на привычное место… Всё заливал холодный свет ламп, серые столы отсвечивали мёртвыми бликами. Только курица в панировке казалась настоящей, огненно-рыжей.
Тамара взяла куриную ножку из бумажного вёдрышка и впилась в неё. Специи обожгли рот. Вкусно. Она жевала, смотря в никуда пустыми глазами…
Боже, если бы она знала, как потолстела.
67 112105
>>11796

>Я чуть позже напишу свое мнение об этом тексте, и, может быть, о других его работах.



Настало это время. Итак, что же я увидел такого в небольших зарисовках автора? Я увидел там мир , который видится автора, прокрученный через его нутро мир. Честное видение, нефильтрованное.

Автор не заигрывает с публикой,пишет так, как ему удобно: он не растягивает свои отрывки до приличных размеров, он не ужимает их в твит. Он просто фиксирует мир и переносит его в слова так, как удобно ему. И получилается в самый раз. Вот как-то складывается. Видимо, интуиция у автора есть.

Это интересно, потому что здесь мыслишь и чувствуешь вместе с автором его колючий мир. Это вкусно, потому что честно. Это красиво, потому что по-настоящему.
68 112120
>>12105
Может тебе в /dr переехать с таким подходом? Там люди как есть описывают свою жизнь, всё как ты любишь.
69 112135
>>12095
Очень хорошая зарисовка. Включи в альманах обязательно.
70 112140
>>12095
За душу берёт. Автор "Луга", ты? Выложи на АТ или ещё куда, не хотелось бы, чтобы такое валялось в полудохлом треде на дохлой борде.
71 112158
>>11874

Заживет как на собаке. Отзыв.

Текст простой и легкоусвояемый. Это хорошо. Текст о том, как сны переплетаются с нашим миром. Это было. Да, но ничего страшного от того, что это уже было. Всё уже было. Текст бытовой: слюни на подушке, щелчок чайника, лото с родственниками. От этого текст легко узнается.

Но самое главное - текст таинственный. Что-то происходит непонятное. Из ряда вон что-то происходит. Вот тут, рядом это что-то. И этого быть не должно, наверное, по-хорошему. Но оно есть, и не описать это в двух словах. И вот уже текст закончился, а неизвестное что-то так и осталось.

Да, хорошее послевкусие после текста.
72 112161
>>12158

>Текст о том, как сны переплетаются с нашим миром.


Я вот теперь думаю, кто из нас двоих читает жопой. Потому что я там вижу кошмары после вполне реальной травмы в контексте ПТСР.
73 112197
>>12140
Не я. Похоже, нас таких уже двое. Радует.

>>12095
Годно.
74 112242
>>11974

Я не знаю как реагировать на стихи, меня нельзя назвать ценителем поэзии как формальной стихотворной формы. Но я люблю поэзию как красоту.

Красивые стихи получились у автора. Красивая музыка, красивая песнь о мрачном доме
75 112251
>>11974

>Сколько не мой его, окно...


Здесь ударением мимо ямба попадает, плюс рифмы скучные, но в остальном неплохо.
76 112467
Странно, что никто не подбампанул тред. Оп на связи, я просто был в глуши без интернетов, скоро продолжу свои изыскания.
77 112486
>>12467

>в глуши без интернетов


Та же история, поэтому не бампнул.
Такой вопрос, журнал будет как-то графически оформляться? Как вообще верстают подобные вещи?
78 112489
>>12486
В шаблоне латеха, это же всратый раздел всратой борды, оформление должно быть таким же.
79 112490
>>12486
Попробую сделать pdf документ, ну как все сейчас делают
80 112503
Анонче, оцени-ка.

____________________________________________________________
Андрей был самым обычным студентом. Просыпался с руганью. Ведь надо идти куда-то, что-то делать. Всё казалось тусклым в тусклом свете ноябрьского утра. Небо, люди, дорога. И он сам.
Первую пару просиживал и пялился на Светочку. Светочка одела рыжий свитер с толстым воротником.
Пока преподаватель сновал перед доской и что-то говорил занудным голосом, Андрей болтал с другом. Обсуждал: компьютерные игры, политику, Светочку, сальные шутки. Как обычно, дошёл до того, что с остервенелым лицом шептал (хотя можно было и говорить в голос, лектору было плевать):
— Никогда мне девушку не надо… Зачем они нужны? А ты видел, как они меняются к пятидесяти?..
Его друг кивал, но про себя, как и Андрей, он думал противоположное.
Потом Андрей почеркал в тетради, а потом и пара кончилась. Светочка вышла из класса. У Андрея сердце подскочило к горлу и там же застряло. Она никогда его не полюбит. И почему, почему же она его не любит?
С пар он ушёл. Играл в доту. Потом созвонился с другом и они пошли есть бургеры. В маршрутке Андрей с тревогой смотрел на людей. Они были холодными и чужими. Если ему было с ними неуютно, то Андрей им не нравился. И почему же он им не нравился? Почему так всё сложно и с этим?
А вот в бургерной было тепло и светло. Андрей заказал бургер и пиво. С удовольствием сожрал, отвалился на спинку кресла. Почувствовал себя, как он сам говорил, человеком. Завязался разговор.
— Ты видел последний закон?
— Принимают чуть что…
Они с другом долго обсуждали политику, потягивая пиво. Когда в голове стало легко, даже сцепились:
— Они поменяют… Да как это менять-то? Производители айфона же следят за этим, в конце-то концов. Они просто уйдут.
— Да как им просто уйти? Деньги-то…
— Тьфу! Думаешь, Рашка много денег им приносит? Уйдут и не почешутся!
В итоге Андрей с другом согласился. Очень уж соблазнительна была мысль, что они-то нищие и из-за них-то он будет лишен столько хорошего, технологичного продукта. Вышли уже в одиннадцать, маршрутки не ходили, поэтому взяли такси. Дома Андрей поздоровался с отцом, который после ужина и тяжёлого рабочего дня смотрел футбол. Пахло от него заводом.
— Ты с пар опять ушёл? — спросил его отец.
Когда отец говорил с ним таким тоном, Андрей чувствовал, будто он сидит в маршрутке. А они смотрят на него.
— Нет.
— А сессия как?
— Она ещё не началась, пап.
— Я знаю. Но ты готовишься?
— Конечно!
Отец строго взглянул на него, и у Андрея побежал пот по спине.
— Ладно. Ужинать будешь?
Андрей покачал головой.
— Где-то ел? Эх! Где?.. Дорого же! Разве на это я тебе деньги-то даю?.. Хоть бы девку…
Андрей понял, что сейчас начнётся уже разговор шутливый. Они продолжили так ещё минут пять, потом Андрей вернулся в свою комнату потным. И почему отец его не уважает? Что не так? Впрочем, не стоит забивать голову пустяками.
Андрей зашёл в Скайп, созвонился с другом. Они играли в доту до трёх ночи. Потом он рухнул в кровать.
Проснулся он с руганью в мыслях и болью в голове — не физической, а эмоциональной… В конце концов, он обычный студент.
80 112503
Анонче, оцени-ка.

____________________________________________________________
Андрей был самым обычным студентом. Просыпался с руганью. Ведь надо идти куда-то, что-то делать. Всё казалось тусклым в тусклом свете ноябрьского утра. Небо, люди, дорога. И он сам.
Первую пару просиживал и пялился на Светочку. Светочка одела рыжий свитер с толстым воротником.
Пока преподаватель сновал перед доской и что-то говорил занудным голосом, Андрей болтал с другом. Обсуждал: компьютерные игры, политику, Светочку, сальные шутки. Как обычно, дошёл до того, что с остервенелым лицом шептал (хотя можно было и говорить в голос, лектору было плевать):
— Никогда мне девушку не надо… Зачем они нужны? А ты видел, как они меняются к пятидесяти?..
Его друг кивал, но про себя, как и Андрей, он думал противоположное.
Потом Андрей почеркал в тетради, а потом и пара кончилась. Светочка вышла из класса. У Андрея сердце подскочило к горлу и там же застряло. Она никогда его не полюбит. И почему, почему же она его не любит?
С пар он ушёл. Играл в доту. Потом созвонился с другом и они пошли есть бургеры. В маршрутке Андрей с тревогой смотрел на людей. Они были холодными и чужими. Если ему было с ними неуютно, то Андрей им не нравился. И почему же он им не нравился? Почему так всё сложно и с этим?
А вот в бургерной было тепло и светло. Андрей заказал бургер и пиво. С удовольствием сожрал, отвалился на спинку кресла. Почувствовал себя, как он сам говорил, человеком. Завязался разговор.
— Ты видел последний закон?
— Принимают чуть что…
Они с другом долго обсуждали политику, потягивая пиво. Когда в голове стало легко, даже сцепились:
— Они поменяют… Да как это менять-то? Производители айфона же следят за этим, в конце-то концов. Они просто уйдут.
— Да как им просто уйти? Деньги-то…
— Тьфу! Думаешь, Рашка много денег им приносит? Уйдут и не почешутся!
В итоге Андрей с другом согласился. Очень уж соблазнительна была мысль, что они-то нищие и из-за них-то он будет лишен столько хорошего, технологичного продукта. Вышли уже в одиннадцать, маршрутки не ходили, поэтому взяли такси. Дома Андрей поздоровался с отцом, который после ужина и тяжёлого рабочего дня смотрел футбол. Пахло от него заводом.
— Ты с пар опять ушёл? — спросил его отец.
Когда отец говорил с ним таким тоном, Андрей чувствовал, будто он сидит в маршрутке. А они смотрят на него.
— Нет.
— А сессия как?
— Она ещё не началась, пап.
— Я знаю. Но ты готовишься?
— Конечно!
Отец строго взглянул на него, и у Андрея побежал пот по спине.
— Ладно. Ужинать будешь?
Андрей покачал головой.
— Где-то ел? Эх! Где?.. Дорого же! Разве на это я тебе деньги-то даю?.. Хоть бы девку…
Андрей понял, что сейчас начнётся уже разговор шутливый. Они продолжили так ещё минут пять, потом Андрей вернулся в свою комнату потным. И почему отец его не уважает? Что не так? Впрочем, не стоит забивать голову пустяками.
Андрей зашёл в Скайп, созвонился с другом. Они играли в доту до трёх ночи. Потом он рухнул в кровать.
Проснулся он с руганью в мыслях и болью в голове — не физической, а эмоциональной… В конце концов, он обычный студент.
81 112504
>>12503

Немного ошибся. Перезалить?
82 112505
>>12489
>>12490
Ребят, вам родина дала Scribus, это куда проще и красивее латеха.
83 112506
>>12503
Что сказать-то хотел?
84 112516
>>12506
Что либерахи соснули.
>>12505
Либы переставь. Как вообще можно латех сделать некрасивым?
85 112521
>>12030
>>12031

По поводу "Ивана Степаныча и Владимира Иваныча" пару слов.

Я уже хвалил этот рассказ в одном из тредов второго ристалища. Рассказ хорош. Отцы и дети, классический сюжет. Хорошие диалоги. Конфликт. Гнетущая атмосфера. Накал по мере развития, взрыв в конце. Все как надо. Чернуха? Ну и что, у нас тут не клуб веселых и находчивых, верно? А текст хорош. Второе место занял. В принципе, по достоинству. Не будем ворошить прошлого, рассказ хороший, и на этом закончим.
86 112534
>>12506
Хотел показать обычный день обычного студента. Не вышло?
87 112565
>>12534
Зачем? Это не придирка, а наводящий вопрос.
88 112566
>>12505
При чём тут либы?
89 112570
>>11874
Да, хорошая группа, мне много чего оттуда нравится.
Даже странно, столько нормальных авторов вдруг там собралось, у них очень достойный отбор.
90 112582
>>12565
Чтобы читатель прочувствовал, что это немного грустно и жалко.
91 112583
>>12582
>>12503

мне понраву
92 112584
>>12516
В латехе нет drag'n'drop, чтобы делать красиво и с дизайном.
93 112642
>>12095
Тамара. Мысли.

История обычной тётеньки с проблемой лишнего веса. Ну и экзистенциальной проблемой. Вроде ничего особенного, а интересно, как же живут такие вот тётеньки, коих вокруг всегда сполна. И написано живенько, честно так. Хорошо, автор. Это попадёт в журнал.
94 112647
>>12584

>В латехе нет drag'n'drop


И?
Первая глава 95 112656
Мужики (и бабы), зацените-ка первую главу моей эпичной фентезни пожалуйста.

В Дрозде говорят, что синий ветер приносит несчастья. Так и вышло: два Цикла назад к пристани причалил грузовой корабль, и оттуда вышли Они. Их было четверо: женщина и трое мужчин.
Первый мужчина был высокий и бледный, с чёрными волосами, тонкими, как паутина. Он всегда ходил с обнажённым торсом, так что каждый мог видеть татуировки из цепей, бегущих по рукам и соединящихся на груди.
Второй мужчина был смугл и носил кожаный наряд, в котором обычно охотились. Он держал в руке потёртый кожаный чемоданчик.
Третий мужчина был лыс, а его голубые глаза говорили за него.
Женщина была одета в рваное платье, кожа её была сухой, и губы трескались от ветра. Её глаза были замотаны тряпкой.
Тогда ещё никто не понимал, что в Дрозд прибыло Несчастье. Они думали: это обычный грузовой корабль с большой Земли. Всё потому, что люди с островов, как и все люди, живущие в отрыве от остальной части человечества, почему-то считают, что их обойдут проблемы только потому что они живут вдалеке от них. Они не верили, что между ними существует связь, хотя очевидно, что всё, что происходило на острове, влияло на материк, а всё что происходило на материке, гораздо сильнее било по островам.
Так как никто не понимал опасности, то они не обращали внимания на новоприбывших. Да и кто они? Через портовый город проходило множество путников.
«Да и кто они?»
Этот вопрос как будто подразумевает, что было неясно, кто они и что несут с собой, но на самом деле любому мало-мальски сообразительному человеку было бы ясно, что они отличаются от обычных путешественников. Вот хотя бы: по прибытию в порт стражники записали их имена и взяли налог, и когда они спросили имена, женщина вышла вперёд и сказала:
— Они – твои короли.
Странно, да? Но стражникам это не показалось странным. Во-первых, потому что сразу после вопроса и ответа спутники женщины прервали её и назвали свои настоящие имена: Торнер, Раз, Молен и Авра. Во-вторых, потому что стражники были глупыми, им дела не было до своей действительной задачи: пускать или не пускать людей, которые могут угрожать, ибо они настолько привыкли к тому, что их работа – записывать имена и деньги, что и потеряли счёт, когда доставали меч из ножен не ради показухи.
Таким образом Они попали в Дрозд. Как и любые путешественники, они устали после долгой дороги, хотя вначале из-за свежеисти ощущений они радовались. Но, как это всегда бывает, в итоге монотонный процесс путешествия измотал их, кости ныли, тела требовали пищи… И они отправились в ближайшую корчму.
Ближайшая корча находилась прямо в порту и называлась «Сомья голова». По крайней мере, так им объяснила слепая женщина, ибо её спутники не знали языка Острова. На Острове говорили так же, как на материке, но для письма использовали другие символы. Арва объяснила это тем, что раньше язык был один, но потом на материк пришли горцы и поработалили жителей материка. Горцы пытались навязать свой язык, но в итоге прижились только символы… В то время жители острова сильнее отдалились от материка и поверили в свою безнаказанность, и разрыв между материком и островом стал больше.
Но этого наши герои не знали. Они сняли комнату в корчме, крепко поужинали и легли спать. На следующее утро они услышали, как стража внизу бренчала алебардами и что-то громко расспрашивали. Наконец, в дверь громко постучали...
Первая глава 95 112656
Мужики (и бабы), зацените-ка первую главу моей эпичной фентезни пожалуйста.

В Дрозде говорят, что синий ветер приносит несчастья. Так и вышло: два Цикла назад к пристани причалил грузовой корабль, и оттуда вышли Они. Их было четверо: женщина и трое мужчин.
Первый мужчина был высокий и бледный, с чёрными волосами, тонкими, как паутина. Он всегда ходил с обнажённым торсом, так что каждый мог видеть татуировки из цепей, бегущих по рукам и соединящихся на груди.
Второй мужчина был смугл и носил кожаный наряд, в котором обычно охотились. Он держал в руке потёртый кожаный чемоданчик.
Третий мужчина был лыс, а его голубые глаза говорили за него.
Женщина была одета в рваное платье, кожа её была сухой, и губы трескались от ветра. Её глаза были замотаны тряпкой.
Тогда ещё никто не понимал, что в Дрозд прибыло Несчастье. Они думали: это обычный грузовой корабль с большой Земли. Всё потому, что люди с островов, как и все люди, живущие в отрыве от остальной части человечества, почему-то считают, что их обойдут проблемы только потому что они живут вдалеке от них. Они не верили, что между ними существует связь, хотя очевидно, что всё, что происходило на острове, влияло на материк, а всё что происходило на материке, гораздо сильнее било по островам.
Так как никто не понимал опасности, то они не обращали внимания на новоприбывших. Да и кто они? Через портовый город проходило множество путников.
«Да и кто они?»
Этот вопрос как будто подразумевает, что было неясно, кто они и что несут с собой, но на самом деле любому мало-мальски сообразительному человеку было бы ясно, что они отличаются от обычных путешественников. Вот хотя бы: по прибытию в порт стражники записали их имена и взяли налог, и когда они спросили имена, женщина вышла вперёд и сказала:
— Они – твои короли.
Странно, да? Но стражникам это не показалось странным. Во-первых, потому что сразу после вопроса и ответа спутники женщины прервали её и назвали свои настоящие имена: Торнер, Раз, Молен и Авра. Во-вторых, потому что стражники были глупыми, им дела не было до своей действительной задачи: пускать или не пускать людей, которые могут угрожать, ибо они настолько привыкли к тому, что их работа – записывать имена и деньги, что и потеряли счёт, когда доставали меч из ножен не ради показухи.
Таким образом Они попали в Дрозд. Как и любые путешественники, они устали после долгой дороги, хотя вначале из-за свежеисти ощущений они радовались. Но, как это всегда бывает, в итоге монотонный процесс путешествия измотал их, кости ныли, тела требовали пищи… И они отправились в ближайшую корчму.
Ближайшая корча находилась прямо в порту и называлась «Сомья голова». По крайней мере, так им объяснила слепая женщина, ибо её спутники не знали языка Острова. На Острове говорили так же, как на материке, но для письма использовали другие символы. Арва объяснила это тем, что раньше язык был один, но потом на материк пришли горцы и поработалили жителей материка. Горцы пытались навязать свой язык, но в итоге прижились только символы… В то время жители острова сильнее отдалились от материка и поверили в свою безнаказанность, и разрыв между материком и островом стал больше.
Но этого наши герои не знали. Они сняли комнату в корчме, крепко поужинали и легли спать. На следующее утро они услышали, как стража внизу бренчала алебардами и что-то громко расспрашивали. Наконец, в дверь громко постучали...
96 112657
>>12656
На тебя наложено Проклятье Больших Букв.
Ну, мало ли, ты не в курсе.
97 112663
>>12657
Ну хорошо, попробую немного снизить слог. Так лучше?

Кровавый рассвет Кримзон Сити

Глава 1. Этот город погряз

Джеймс, как всегда, проснулся от мерзкого верещания будильника. Голова раскалывалась от дешёвого виски, во рту стоял мерзкий вкус погасшей во сне сигареты, бычок прожёг подушку. Матерясь как чёрт, Джеймс засунул руку под кровать и достал первый попавшийся револьвер — им оказался «S&W Model 500», огромная пятизарядная дура весом в пять грёбаных фунтов, патрон размером с член наркодилера. В своё время детектив Джеймс Опри конфисковал его у одного британского коллекционера, убившего сироту отравленным чаем после изнасилования в церкви. Ублюдка отпустили под залог продажные судьи, но зато у детектива остался самый мощный револьвер в мире. Если, конечно, не считать коммунистического уродца РШ-12...

— Сраные комми, ебать их через три колена портретом Сталина! — сказал Джеймс и грязно выругался. Три огромных пули весом в семьсот гран разворотили будильник, тумбочку и стену за ней. Мощной отдачей детектива сбросило с кровати, едва не вывихнув ему плечо. За стеной послышался короткий вопль соседки-шлюхи. Теперь детектив окончательно проснулся. Всё-таки замечательная штука эти электронные будильники, надо будет ещё штук пять купить.

Джеймс, чертыхаясь, залез в мятую рубашку, которая была такой же «белой», как район его проживания, впрыгнул в серые брюки с пятнами от кофе, набросил провонявший дешёвым табаком галстук и нацепил чёрный жилет с полицейским значком и кевларовой тканью внутри. Прежде чем надеть длинное пальто-тренчкот и шляпу-федору, он посмотрел на себя в зеркало.

— Выглядишь как полное дерьмо, Опри, — сказал он, наблюдая в зеркале серое небритое хлебало с измученным взглядом нарколыги, и рявкнул на себя: — А ну собрался, блядь! Во имя Закона!

Рожа в зеркале выдавила из себя злобное выражение лица, став похожей на фоторобот маньяка-потрошителя из полицейских ориентировок.

— Вот так-то лучше, — удовлетворённо заключил Джеймс, закурил и вышел на место происшествия.

Легко выбив ногой дверь в соседнюю квартиру, он обнаружил в спальне мёртвую проститутку, всё ещё зажимающую в предсмертной судороге развороченный пулей живот. Длинные светлые волосы падали на бледную кожу, их кончики были смочены красным в луже крови. Рядом с трупом на корточках сидел чёрный пацан лет десяти, в слезах повторяющий: «Мама... мама...»

Увидев детектива, мальчик в штанах не по размеру и с огромной цепью из фальшивого золота на груди привстал и начал зачитывать рэп:

— Ты, грязная полицейская свинья,

Ебал мамашу твою я!

Вырасту и буду героином торговать,

А тебя из пистолета долго убивать!

Йоу!

— Обосраться и не жить, — пробормотал детектив Опри, поправляя федору и стряхивая пепел сигареты на голову мальчишки. Спохватившись, он сказал уже в полный голос:

— Как низко пал этот город! Молодые уже в таком нежном возрасте хотят торговать наркотиками. Послушай, мелкий сын шлюхи, — он наклонился к малолетнему рэперу, — ты уверен, что хочешь связываться с этим дерьмом? Может, подумаешь, станешь добропорядочным членом этого сраного общества?

— Да, мать твою, уверен! — ответил чёрный мальчик сквозь слёзы. — Иначе я не смогу заработать на пистолет и пристрелить тебя, чёртов коп!

Джеймс вздохнул. Стрелять копов и торговать наркотой — это он ещё понимал, но использовать для преступлений пистолеты вместо револьверов? Было в этом что-то отвратительное. Ну что ж, он сам подписал свой приговор. Детектив порылся в карманах пальто, достал оттуда AMT Hardballer сорок пятого калибра, снял с предохранителя и протянул его сыну шлюхи:

— Ну что ж, стреляй...

Мальчик изо всех сил сжал рукоять и нажал на спусковой крючок клона легендарного «Кольта M1911». Щёлкнул взводимый курок и ничего не произошло.

Щёлк. Щёлк.
97 112663
>>12657
Ну хорошо, попробую немного снизить слог. Так лучше?

Кровавый рассвет Кримзон Сити

Глава 1. Этот город погряз

Джеймс, как всегда, проснулся от мерзкого верещания будильника. Голова раскалывалась от дешёвого виски, во рту стоял мерзкий вкус погасшей во сне сигареты, бычок прожёг подушку. Матерясь как чёрт, Джеймс засунул руку под кровать и достал первый попавшийся револьвер — им оказался «S&W Model 500», огромная пятизарядная дура весом в пять грёбаных фунтов, патрон размером с член наркодилера. В своё время детектив Джеймс Опри конфисковал его у одного британского коллекционера, убившего сироту отравленным чаем после изнасилования в церкви. Ублюдка отпустили под залог продажные судьи, но зато у детектива остался самый мощный револьвер в мире. Если, конечно, не считать коммунистического уродца РШ-12...

— Сраные комми, ебать их через три колена портретом Сталина! — сказал Джеймс и грязно выругался. Три огромных пули весом в семьсот гран разворотили будильник, тумбочку и стену за ней. Мощной отдачей детектива сбросило с кровати, едва не вывихнув ему плечо. За стеной послышался короткий вопль соседки-шлюхи. Теперь детектив окончательно проснулся. Всё-таки замечательная штука эти электронные будильники, надо будет ещё штук пять купить.

Джеймс, чертыхаясь, залез в мятую рубашку, которая была такой же «белой», как район его проживания, впрыгнул в серые брюки с пятнами от кофе, набросил провонявший дешёвым табаком галстук и нацепил чёрный жилет с полицейским значком и кевларовой тканью внутри. Прежде чем надеть длинное пальто-тренчкот и шляпу-федору, он посмотрел на себя в зеркало.

— Выглядишь как полное дерьмо, Опри, — сказал он, наблюдая в зеркале серое небритое хлебало с измученным взглядом нарколыги, и рявкнул на себя: — А ну собрался, блядь! Во имя Закона!

Рожа в зеркале выдавила из себя злобное выражение лица, став похожей на фоторобот маньяка-потрошителя из полицейских ориентировок.

— Вот так-то лучше, — удовлетворённо заключил Джеймс, закурил и вышел на место происшествия.

Легко выбив ногой дверь в соседнюю квартиру, он обнаружил в спальне мёртвую проститутку, всё ещё зажимающую в предсмертной судороге развороченный пулей живот. Длинные светлые волосы падали на бледную кожу, их кончики были смочены красным в луже крови. Рядом с трупом на корточках сидел чёрный пацан лет десяти, в слезах повторяющий: «Мама... мама...»

Увидев детектива, мальчик в штанах не по размеру и с огромной цепью из фальшивого золота на груди привстал и начал зачитывать рэп:

— Ты, грязная полицейская свинья,

Ебал мамашу твою я!

Вырасту и буду героином торговать,

А тебя из пистолета долго убивать!

Йоу!

— Обосраться и не жить, — пробормотал детектив Опри, поправляя федору и стряхивая пепел сигареты на голову мальчишки. Спохватившись, он сказал уже в полный голос:

— Как низко пал этот город! Молодые уже в таком нежном возрасте хотят торговать наркотиками. Послушай, мелкий сын шлюхи, — он наклонился к малолетнему рэперу, — ты уверен, что хочешь связываться с этим дерьмом? Может, подумаешь, станешь добропорядочным членом этого сраного общества?

— Да, мать твою, уверен! — ответил чёрный мальчик сквозь слёзы. — Иначе я не смогу заработать на пистолет и пристрелить тебя, чёртов коп!

Джеймс вздохнул. Стрелять копов и торговать наркотой — это он ещё понимал, но использовать для преступлений пистолеты вместо револьверов? Было в этом что-то отвратительное. Ну что ж, он сам подписал свой приговор. Детектив порылся в карманах пальто, достал оттуда AMT Hardballer сорок пятого калибра, снял с предохранителя и протянул его сыну шлюхи:

— Ну что ж, стреляй...

Мальчик изо всех сил сжал рукоять и нажал на спусковой крючок клона легендарного «Кольта M1911». Щёлкнул взводимый курок и ничего не произошло.

Щёлк. Щёлк.
98 112664
>>12663

— Почему оно не работает? — обиженно протянул мелкий, путаясь в своих огромных штанах. — Как эту херь перезагрузить?

— Да никак, зумер ебучий! — ответил Джеймс, ловко схватил его за штаны и выкинул в окно двадцать восьмого этажа вместе с пистолетом. «Без шансов», подумал он, провожая взглядом осколки разбитого стекла. «А всё потому, что пистолеты надо заряжать, чтобы они стреляли». Детектив выплюнул в окно потухшую сигарету, закурил новую и активировал рацию-имплант в ухе:

— Центр, я двадцать шесть девяносто три. Убийство и самоубийство, черножо... то есть меланин-одарённый подросток укокошил белую мать из пистолета и выпрыгнул в окно. Адрес: округ Лос Йебенос, Маккарти-стрит, 14, квартира 89. Я типа свидетель, так что пришлите кого-нибудь поумнее, чтобы не раздражал тупостью.

— Двадцать шесть девяносто три, вас понял, высылаю патруль ноль пять закусь... то есть ноль семь сорок, — отозвался измученный голос дежурного. — Криминалисты подъедут позже, так что прибери за собой, Опри. Лаборатория жалуется, что они заколебались вытаскивать твои окурки из важных улик.

— Срать я хотел на криминалистов, да говна жалко, — вежливо ответил детектив, затушив окурок в луже крови. — Соедини меня с патрулём ноль семь сорок.

— А с чёртом лысым тебя не соединить? Раскомандовался...

Джеймс хохотнул.

— К чёрту лысому я своими ногами дойду, он в нашем отделе начальник. А ты соедини меня с патрулём, пока я не выбил из тебя всё дерьмо, сопляк.

Имплант обиженно хрюкнул в ухо, пукнул в радиочастотах и отозвался низким голосом Жирного Джека Коэна:

— Ноль семь сорок, на связи.

— Ну здорово, Леонард, — решил пошутить детектив Опри.

— Ты совсем кукухой поехал, Джеймс? — удивился Жирный Джек. — Какой я тебе Леонард? Это вообще что, очередная марка дешёвого пойла?

— Ну, Коэн же...

— Что?

— Да ничего, проехали! — разозлился Джеймс. — Жирная некультурная свинья. Короче, ситуацию тебе центр обрисовал, я типа свидетель. Нарисуй такую картину: я пришёл, всё в крови, пацан прыгает из окна с пистолетом в руке. Усёк? Мне пора на разбор к начальству. Лысый чертила Макконахью и так три шкуры сдерёт за опоздание. С меня блок сигарет.

В ответ он услышал нехороший смешок.

— Что, Опри, небось сам их грохнул? Опять? — спросил «ноль семь сорок».

— Да как ты мог такое подумать! — ненатурально возмутился Джеймс.

— Сигареты свои засунь в унитаз, — жёстко ответил Джек. — Такому дерьму, что ты куришь, там самое место. С тебя коробка сигар. Кубинских. Конец связи, двадцать шесть девяносто три, — и связь оборвалась.

— Кубинских, мать твою... Чёртов большевистский ублюдок, я ещё доберусь до тебя! — выругался детектив в пустоту шипящего эфира и выдернул из головы батарею импланта. Контрабандные сигары ударят по кошельку, а денег и так едва хватало на виски. Без бухла оставаться было нельзя, иначе начались бы флэшбеки с войны... а этого допускать было нельзя. На его совести, чёрной, как рожа шахтёра ночью в Гарлеме, и без того было слишком много трупов.

Повертев в руках «источник питания 25 ватт, плутониевый», детектив Опри закурил новую сигарету, вздохнул и вставил батарею обратно в слот на затылке. Надо было связаться с напарником.

— Центр, я двадцать шесть девяносто три, соедините меня с ноль триста, — пробурчал он в эфир.

— Не соединю, Опри. Ты разве не слышал? — ответил дежурный. — Твоего напарника, Харви Аткинсона, ещё вчера переехал трактор.

— Твою мать! Подробности? — Джеймс нервно заходил по комнате из угла в угол, оставляя кровавые следы.

— По нулям, Опри. Тракториста не удалось задержать. Пара свидетелей сказали, что он был похож на человека семьи Больцано, но ничего конкретного.

— Их поместили под программу защиты?! — крикнул небритый полицейский.

— Не успели. Им отрезали головы чем-то острым, вероятно, косой. Приходи на брифинг в участок, там тебе выдадут бумажки. И, может быть, нового напарника. Конец связи.

— Точно Больцано, — пробормотал детектив, медленно наливаясь ненавистью.

Уходя с места преступления, он не забыл плюнуть на дверной звонок соседа-латиноса и затушить окурок о его дверную ручку.

— Этот город погряз, — сказал он себе, заводя свой Ford Mustang 1968 года. — Он погряз во всём этом дерьме, и давно пора ему прочистить своё прогнившее нутро. А я со своим верным «двадцать девятым» сорок четвёртого калибра буду... — он оскалился в злобной улыбке, закуривая новую сигарету, — ...его слабительным.

«Мустанг» взревел своим восьмицилиндровым движком Cobra Jet и рванулся с места, поднимая клубы пыли в лучи тусклого рассветного солнца. Кримзон Сити ждал.
98 112664
>>12663

— Почему оно не работает? — обиженно протянул мелкий, путаясь в своих огромных штанах. — Как эту херь перезагрузить?

— Да никак, зумер ебучий! — ответил Джеймс, ловко схватил его за штаны и выкинул в окно двадцать восьмого этажа вместе с пистолетом. «Без шансов», подумал он, провожая взглядом осколки разбитого стекла. «А всё потому, что пистолеты надо заряжать, чтобы они стреляли». Детектив выплюнул в окно потухшую сигарету, закурил новую и активировал рацию-имплант в ухе:

— Центр, я двадцать шесть девяносто три. Убийство и самоубийство, черножо... то есть меланин-одарённый подросток укокошил белую мать из пистолета и выпрыгнул в окно. Адрес: округ Лос Йебенос, Маккарти-стрит, 14, квартира 89. Я типа свидетель, так что пришлите кого-нибудь поумнее, чтобы не раздражал тупостью.

— Двадцать шесть девяносто три, вас понял, высылаю патруль ноль пять закусь... то есть ноль семь сорок, — отозвался измученный голос дежурного. — Криминалисты подъедут позже, так что прибери за собой, Опри. Лаборатория жалуется, что они заколебались вытаскивать твои окурки из важных улик.

— Срать я хотел на криминалистов, да говна жалко, — вежливо ответил детектив, затушив окурок в луже крови. — Соедини меня с патрулём ноль семь сорок.

— А с чёртом лысым тебя не соединить? Раскомандовался...

Джеймс хохотнул.

— К чёрту лысому я своими ногами дойду, он в нашем отделе начальник. А ты соедини меня с патрулём, пока я не выбил из тебя всё дерьмо, сопляк.

Имплант обиженно хрюкнул в ухо, пукнул в радиочастотах и отозвался низким голосом Жирного Джека Коэна:

— Ноль семь сорок, на связи.

— Ну здорово, Леонард, — решил пошутить детектив Опри.

— Ты совсем кукухой поехал, Джеймс? — удивился Жирный Джек. — Какой я тебе Леонард? Это вообще что, очередная марка дешёвого пойла?

— Ну, Коэн же...

— Что?

— Да ничего, проехали! — разозлился Джеймс. — Жирная некультурная свинья. Короче, ситуацию тебе центр обрисовал, я типа свидетель. Нарисуй такую картину: я пришёл, всё в крови, пацан прыгает из окна с пистолетом в руке. Усёк? Мне пора на разбор к начальству. Лысый чертила Макконахью и так три шкуры сдерёт за опоздание. С меня блок сигарет.

В ответ он услышал нехороший смешок.

— Что, Опри, небось сам их грохнул? Опять? — спросил «ноль семь сорок».

— Да как ты мог такое подумать! — ненатурально возмутился Джеймс.

— Сигареты свои засунь в унитаз, — жёстко ответил Джек. — Такому дерьму, что ты куришь, там самое место. С тебя коробка сигар. Кубинских. Конец связи, двадцать шесть девяносто три, — и связь оборвалась.

— Кубинских, мать твою... Чёртов большевистский ублюдок, я ещё доберусь до тебя! — выругался детектив в пустоту шипящего эфира и выдернул из головы батарею импланта. Контрабандные сигары ударят по кошельку, а денег и так едва хватало на виски. Без бухла оставаться было нельзя, иначе начались бы флэшбеки с войны... а этого допускать было нельзя. На его совести, чёрной, как рожа шахтёра ночью в Гарлеме, и без того было слишком много трупов.

Повертев в руках «источник питания 25 ватт, плутониевый», детектив Опри закурил новую сигарету, вздохнул и вставил батарею обратно в слот на затылке. Надо было связаться с напарником.

— Центр, я двадцать шесть девяносто три, соедините меня с ноль триста, — пробурчал он в эфир.

— Не соединю, Опри. Ты разве не слышал? — ответил дежурный. — Твоего напарника, Харви Аткинсона, ещё вчера переехал трактор.

— Твою мать! Подробности? — Джеймс нервно заходил по комнате из угла в угол, оставляя кровавые следы.

— По нулям, Опри. Тракториста не удалось задержать. Пара свидетелей сказали, что он был похож на человека семьи Больцано, но ничего конкретного.

— Их поместили под программу защиты?! — крикнул небритый полицейский.

— Не успели. Им отрезали головы чем-то острым, вероятно, косой. Приходи на брифинг в участок, там тебе выдадут бумажки. И, может быть, нового напарника. Конец связи.

— Точно Больцано, — пробормотал детектив, медленно наливаясь ненавистью.

Уходя с места преступления, он не забыл плюнуть на дверной звонок соседа-латиноса и затушить окурок о его дверную ручку.

— Этот город погряз, — сказал он себе, заводя свой Ford Mustang 1968 года. — Он погряз во всём этом дерьме, и давно пора ему прочистить своё прогнившее нутро. А я со своим верным «двадцать девятым» сорок четвёртого калибра буду... — он оскалился в злобной улыбке, закуривая новую сигарету, — ...его слабительным.

«Мустанг» взревел своим восьмицилиндровым движком Cobra Jet и рванулся с места, поднимая клубы пыли в лучи тусклого рассветного солнца. Кримзон Сити ждал.
99 112689
>>11789 (OP)
Привет с конфы, накидал тут за вечерок
https://pastebin.com/SX1hRLCW
100 112698
>>12689
Хуита какая-то, не обижайся. Аллегории уровня русского артхауса. Фу.
101 112700
>>12503
Сбивчивая, коротенькая история-зарисовка из жизни. Слишком пресно. Харизмы никакой нет у текста. Не цепляет. Не хочу брать в журнал, извини.
102 112718
>>12065
да что вы все молчите? нихуя не понял скажите хоть что не так?
103 112719
>>12718
Неинтересно.
104 112720
>>12719
ну хоть так
105 112730
>>12503
Это не рассказ, а пост для бложека. Алсо, было тыщу раз, причём вместе со светочками, батями. От прочтения не получаешь ничего нового, тем более никакого развития. Поэтому - в бложек. Алсо, ошибки.
106 112731
>>12656
Ничо, но есть опечатки и косяки.

>и носил кожаный наряд, в котором обычно охотились


Кожаный наряд охотника? И дальше опять "кожаный".

>Во-вторых, потому что стражники были глупыми, им дела не было


Это просто плохо.

>>12689
Замысел интересный, но мутноватый ГГ зассал, что больше не сможет служить моралфагам и не понял, как дальше жить? Вынужден был сделать выбор между фарисейством и истиной?
Нарочитых плотяных подробностей с большим избытком. На автора наложено лобковое проклятье.
107 112737
>>12731
Испугался, да. Настолько свыкся с внутренним комиссаром, что, пусть даже испытав облегчение, испугался о недонесении.
108 112739
Пишу маленький рассказ о коммуналке, скоро скину
109 112741
>>12700
ОП, а как тебе возвращение к корням издача?
>>12663
>>12664
110 112783
>>12741
Хуита какая-то
111 112784
>>12656
Фентезятина. Прочитал нехотя. Что можно сказать? А ничего сказать не могу. Мимо. Я терпеть не могу фентезятину. Фентези - это блевотина. Нет, иногда, изредка, можно почитать-поразвлекаться, но не более. Это отрыжка литературы. Ебал фентези в ротешник.
image.png469 Кб, 600x400
112 112785
>>12783
Просто ты быдло без литературного вкуса. Но это не страшно, главное, не расстраивайся, люди и без рук, и без ног живут!
113 112791
>>11789 (OP)

капля вечности в океане человечества
заблудившаяся в бесконечности
нота квантовых струн
по странному стечению обстоятельств
осознающая сама себя
волной, распространяющейся
в абсолютной пустоте

опубликуешь глючный полустих?
114 112806
>>12791
Ну сыро же, да и бесформенно. По сути просто клочок мысли вырванный из каких-то далеких рассуждений. Зачем это публиковать? Что ты хотел показать или рассказать?
115 112828
>>12806

>Ну сыро же, да и бесформенно.


Это флюидная форма.

>По сути просто клочок мысли вырванный из каких-то далеких рассуждений.


Что? Постыдился бы такие заявления делать.

>Зачем это публиковать? Что ты хотел показать или рассказать?


Это очевидно любому с IQ хотя бы в двузначной области.
116 112832
>>12828
Спасибо, анон!
117 112834
>>12828

>Постыдился бы такие заявления делать.


А то что?

>Это очевидно любому с IQ хотя бы в двузначной области.


Очевидное и невероятное
118 112836
>>12828
Мне очевидно, но необрывком и неклочком оно от этого не становится.
119 112932
вяк
120 112939
>>12689
Что-то в этом рассказе есть, автор. Но у меня не поднимется рука написать, что это хорошая работа. Наверное, слишком интересная мысль в тексте присутствует, и она не соответствует объему текста. Мысль как бы надулась внутри хрупкой оболочки рассказа. И это не совсем приятно, это не совсем то, чего хочется. Но потенциал есть, несомненно.
image.png218 Кб, 473x510
121 113007
Было такое сообщество, называлось "Под корень". Интересное место, хоть и с припиздью там люди сидели. Вот статья оттуда. Сразу пару слов скажу. Тюрьма - это скрепа Руси. Плохо, хорошо - я не знаю, наверное всё-таки плохо. Но факт есть факт - тюрьма повлияла на умы по России, да и на общество в целом.

Статья.

Если состояние свободы всё же существует, то метафорически свобода начинается тогда, когда не боишься сесть в тюрьму. Отсутствие страха перед неволей предполагает отсутствие страха перед социальными, телесными стереотипами и, конкретно, их гипертрофированными тюремными формами. Ибо свобода это состояние, позволяющее воспринимать мир таким, каков он есть. В отдельности от собственной клишированной природы.

Иными словами: можем ли мы воспринимать мир и понятия, его населяющие, в стороне от своих характеристик – пола, несовершенства органов чувств, национальной идентичности, родного языка, социального положения? Если можем, это следует назвать свободой. И тогда не страшно сесть в тюрьму, потому что она ничем не угрожает подлинной свободе. Если же мы не можем признать человека способным к свободе, тюрьма начинает пугать. Теперь она ограничивает наши и без того ограниченные возможности по восприятию окружающего мира, а значит делает нам плохо.

В целом тюрьма пугает человека. Попасть туда боятся. Следовательно, люди считают, что не существует возможности воспринимать мир в отрыве от своих характеристик. А раз так, ограничение этих характеристик – жёсткий распорядок, агрессивный контингент, дискомфорт – безусловное зло, которого надо избегать. В противном случае возможность заключения не пугала бы, ибо оказывалась не в силах ограничить непосредственное восприятие мира.

«Узнаешь в пути, что такое путь.
Сменяют друг дружку вершины гор.
Подымешься вверх, оглянешься – жуть,
Как беспределен земной простор!»

Так из заключения писал революционер Хо Ши Мин. Если предположить, что Хо Ши Мин, находясь в тюрьме, нашёл состояние свободы, позволяющее обозревать сквозь стены земной простор, то перешёл ли он сам в какое-то новое качество? Стал ли узник кем-то кроме существа с физическими характеристиками? Если да, стал, мы можем говорить о рождении чего-то нового, вероятно духовности, не зависящей от объективных социальных условий, ибо они естественным образом мешают созерцать из камеры вершины гор и ущелья. То есть состояние свободы не самоценно, в чём так любят убеждать поп-агитки, а необходимо для рождения духовности. Вряд ли можно воспарить духом, задумываясь о мясных и социальных веригах. Нужно подчеркнуть, что речь не об отрицании тела (Хо Ши Мин много и о страданиях пишет), а о его принятии без его значимости.

В действительности, которая мало кому понравится, в тюрьму садят уже несвободных. Отсюда соблазн, присущий многим бескомпромиссникам, объявить потомственных сидельцев свободными людьми. Но они, также не мыслят себя без социальной опосредованности – попадая на волю, урки стремятся обратно в тюрьму, потому что внешняя жизнь им часто невыносима. Если человек несвободен, потому что боится сесть в тюрьму, то закоренелый преступник несвободен, потому что боится из неё выйти.

И всё же, дух в клетке не запереть. Даже история чудовищных лагерей ХХ века показывает, что там всегда находились люди, способные оставаться свободными и духовными. Как подытоживал свой опыт Варлам Шаламов: «Увидел, что единственная группа людей, которая держалась хоть чуть-чуть по-человечески в голоде и надругательствах, – это религиозники – сектанты – почти все и большая часть попов». Не потому ли русские разномысленники выстояли, ибо обладали нечто большим, нежели корпоративная солидарность, которая была и у военных, но которые по словам того же Шаламова ломались быстро и хрустко? Так ведь чего гадать: потому и выстояли, что обладали «большим».

Для понимания природы этого «большего» следует задаться рядом вопросов.

Свободен ли ты? Боишься ли сесть в тюрьму? Что будешь делать, если тебя бросят в клетку, как человека с фотографии? Будешь ли придумывать стихи или впадёшь в уныние, согласившись, что человеку недоступно состояние свободы?

Вот вопросы, на которые надо не то, что ответить (мало кто сможет это сделать), а над которыми стоит хотя бы задуматься.

Попробуйте, это важно.
image.png218 Кб, 473x510
121 113007
Было такое сообщество, называлось "Под корень". Интересное место, хоть и с припиздью там люди сидели. Вот статья оттуда. Сразу пару слов скажу. Тюрьма - это скрепа Руси. Плохо, хорошо - я не знаю, наверное всё-таки плохо. Но факт есть факт - тюрьма повлияла на умы по России, да и на общество в целом.

Статья.

Если состояние свободы всё же существует, то метафорически свобода начинается тогда, когда не боишься сесть в тюрьму. Отсутствие страха перед неволей предполагает отсутствие страха перед социальными, телесными стереотипами и, конкретно, их гипертрофированными тюремными формами. Ибо свобода это состояние, позволяющее воспринимать мир таким, каков он есть. В отдельности от собственной клишированной природы.

Иными словами: можем ли мы воспринимать мир и понятия, его населяющие, в стороне от своих характеристик – пола, несовершенства органов чувств, национальной идентичности, родного языка, социального положения? Если можем, это следует назвать свободой. И тогда не страшно сесть в тюрьму, потому что она ничем не угрожает подлинной свободе. Если же мы не можем признать человека способным к свободе, тюрьма начинает пугать. Теперь она ограничивает наши и без того ограниченные возможности по восприятию окружающего мира, а значит делает нам плохо.

В целом тюрьма пугает человека. Попасть туда боятся. Следовательно, люди считают, что не существует возможности воспринимать мир в отрыве от своих характеристик. А раз так, ограничение этих характеристик – жёсткий распорядок, агрессивный контингент, дискомфорт – безусловное зло, которого надо избегать. В противном случае возможность заключения не пугала бы, ибо оказывалась не в силах ограничить непосредственное восприятие мира.

«Узнаешь в пути, что такое путь.
Сменяют друг дружку вершины гор.
Подымешься вверх, оглянешься – жуть,
Как беспределен земной простор!»

Так из заключения писал революционер Хо Ши Мин. Если предположить, что Хо Ши Мин, находясь в тюрьме, нашёл состояние свободы, позволяющее обозревать сквозь стены земной простор, то перешёл ли он сам в какое-то новое качество? Стал ли узник кем-то кроме существа с физическими характеристиками? Если да, стал, мы можем говорить о рождении чего-то нового, вероятно духовности, не зависящей от объективных социальных условий, ибо они естественным образом мешают созерцать из камеры вершины гор и ущелья. То есть состояние свободы не самоценно, в чём так любят убеждать поп-агитки, а необходимо для рождения духовности. Вряд ли можно воспарить духом, задумываясь о мясных и социальных веригах. Нужно подчеркнуть, что речь не об отрицании тела (Хо Ши Мин много и о страданиях пишет), а о его принятии без его значимости.

В действительности, которая мало кому понравится, в тюрьму садят уже несвободных. Отсюда соблазн, присущий многим бескомпромиссникам, объявить потомственных сидельцев свободными людьми. Но они, также не мыслят себя без социальной опосредованности – попадая на волю, урки стремятся обратно в тюрьму, потому что внешняя жизнь им часто невыносима. Если человек несвободен, потому что боится сесть в тюрьму, то закоренелый преступник несвободен, потому что боится из неё выйти.

И всё же, дух в клетке не запереть. Даже история чудовищных лагерей ХХ века показывает, что там всегда находились люди, способные оставаться свободными и духовными. Как подытоживал свой опыт Варлам Шаламов: «Увидел, что единственная группа людей, которая держалась хоть чуть-чуть по-человечески в голоде и надругательствах, – это религиозники – сектанты – почти все и большая часть попов». Не потому ли русские разномысленники выстояли, ибо обладали нечто большим, нежели корпоративная солидарность, которая была и у военных, но которые по словам того же Шаламова ломались быстро и хрустко? Так ведь чего гадать: потому и выстояли, что обладали «большим».

Для понимания природы этого «большего» следует задаться рядом вопросов.

Свободен ли ты? Боишься ли сесть в тюрьму? Что будешь делать, если тебя бросят в клетку, как человека с фотографии? Будешь ли придумывать стихи или впадёшь в уныние, согласившись, что человеку недоступно состояние свободы?

Вот вопросы, на которые надо не то, что ответить (мало кто сможет это сделать), а над которыми стоит хотя бы задуматься.

Попробуйте, это важно.
122 113078
А вот еще интересненькое. К тому же близкое обитателям издача. Про писателя рассказ, который выдумывает всякую ерунду.

Николай Старообрядцев
Похождения ноги

Хороший писатель работает как художник. Он не возводит воздушные замки, высасывая воздух для строительства из своих пальцев, а пишет с натуры, извлекая, если угодно, грязь из-под ногтей. Если же грязи по каким-то временным обстоятельствам не скопилось в достаточном для творчества количестве, он может обратиться к материалам вспомогательного рода. Взять какой-то предмет и досконально описать его, да так, чтобы вышла история. А она непременно выйдет, так как предмета без истории не бывает. Вот, скажем, он ищет подходящий предмет, но всё, что попадается под руку, никуда не годится — всё сор или пластмасса, всё какое-то искусственное. Это раздражает, не даёт вдохновения. Откуда вообще всё это на его рабочем столе? Он идёт в прихожую, рыщет там под стульями, среди обуви. Стоптанные туфли, стёртые каблуки. Это благодатный материал. Там всегда можно найти что-нибудь подходящее. Потом его вдруг озаряет. Он приносит стремянку, раздвигает её, ставит у стены, взбирается, и оттуда, где стена переходит в потолок, отколупывает приличный кусок лепнины. Это подойдёт. Он возвращается в свой кабинет, кладёт кусок гипса на стол перед собой и приступает к описанию.

— Так, — начинает он набрасывать эскиз будущего рассказа, потихоньку диктуя сам себе, — … и на камне сем… Это будет эпиграф. Можно дать на древнегреческом, с переводом в примечании, — он несколько задумывается и пишет дальше. — Из-вест-няк. Предположительное время происхождения — высокий палеолит. Или нет?

Необходимо уточнить такой момент. Все писательские выкладки должны быть научно подкреплены. Его кабинет заполнен энциклопедиями и справочниками. Он ищет глазами — было ведь что-то и по геологии. Известняк ли перед ним? И камень ли он вообще, этот известняк? Но он не встаёт, не идёт к своим энциклопедиям. Это успеется. Сейчас другое. В голове его возникает гигантский замысел:

— Дать историю человечества с точки зрения камня! Да, это примитивно. Дрянь. Но это литературно. Это драматизм. Это пойдёт. И не взять ли камень поблагороднее? Оникс, смарагд, халцедон? Или алмаз? Конечно!

Он видит одну из ключевых сцен романа, показанную через грани бриллианта в ожерелье императрицы.

— Нет! Пусть будет известняк. В основе всего описание. Необходимо держаться как можно ближе к истине. Тем более, известняк — отложение слежавшихся костей, наследие древних позвоночных. Это камень обладающий памятью. Это сама память мира! Итак, набросать план… С доисторических времён камень безмолвно накапливает знание. Вот прибой доисторического океана выбрасывает его на брег. Первозданная земля! Как она прекрасна в своей невинности! Какие диковинные звери ступают по ней. Камень лежит. Впрочем, не так!

Писатель вдруг сомневается: могло ли камень выбросить прибоем? Лучше написать по-другому:

— Океан отступает. Вот уже виден пласт известковых отложений, которые за миллионы лет выросли в целую скалу. Вот первый пещерный человек. Он приходит, чтобы подобрать себе камень для топора. Или для молота. Он отламывает от скалы подходящий для себя кусок. Вот тут-то и появляется наш герой. Они как бы встречаются взглядами. Показать крупным планом звероподобное лицо первого человека, поросшее шерстью. В нём всё ещё много животного безумия. Это чистая витальность. И она каким-то образом сообщается камню. Он запоминает её. Здесь есть потенциал! Так, что дальше?


Продолжение тут, на сайте журнала Опустошитель http://pustoshit.com/29/staroobryadcev.html
122 113078
А вот еще интересненькое. К тому же близкое обитателям издача. Про писателя рассказ, который выдумывает всякую ерунду.

Николай Старообрядцев
Похождения ноги

Хороший писатель работает как художник. Он не возводит воздушные замки, высасывая воздух для строительства из своих пальцев, а пишет с натуры, извлекая, если угодно, грязь из-под ногтей. Если же грязи по каким-то временным обстоятельствам не скопилось в достаточном для творчества количестве, он может обратиться к материалам вспомогательного рода. Взять какой-то предмет и досконально описать его, да так, чтобы вышла история. А она непременно выйдет, так как предмета без истории не бывает. Вот, скажем, он ищет подходящий предмет, но всё, что попадается под руку, никуда не годится — всё сор или пластмасса, всё какое-то искусственное. Это раздражает, не даёт вдохновения. Откуда вообще всё это на его рабочем столе? Он идёт в прихожую, рыщет там под стульями, среди обуви. Стоптанные туфли, стёртые каблуки. Это благодатный материал. Там всегда можно найти что-нибудь подходящее. Потом его вдруг озаряет. Он приносит стремянку, раздвигает её, ставит у стены, взбирается, и оттуда, где стена переходит в потолок, отколупывает приличный кусок лепнины. Это подойдёт. Он возвращается в свой кабинет, кладёт кусок гипса на стол перед собой и приступает к описанию.

— Так, — начинает он набрасывать эскиз будущего рассказа, потихоньку диктуя сам себе, — … и на камне сем… Это будет эпиграф. Можно дать на древнегреческом, с переводом в примечании, — он несколько задумывается и пишет дальше. — Из-вест-няк. Предположительное время происхождения — высокий палеолит. Или нет?

Необходимо уточнить такой момент. Все писательские выкладки должны быть научно подкреплены. Его кабинет заполнен энциклопедиями и справочниками. Он ищет глазами — было ведь что-то и по геологии. Известняк ли перед ним? И камень ли он вообще, этот известняк? Но он не встаёт, не идёт к своим энциклопедиям. Это успеется. Сейчас другое. В голове его возникает гигантский замысел:

— Дать историю человечества с точки зрения камня! Да, это примитивно. Дрянь. Но это литературно. Это драматизм. Это пойдёт. И не взять ли камень поблагороднее? Оникс, смарагд, халцедон? Или алмаз? Конечно!

Он видит одну из ключевых сцен романа, показанную через грани бриллианта в ожерелье императрицы.

— Нет! Пусть будет известняк. В основе всего описание. Необходимо держаться как можно ближе к истине. Тем более, известняк — отложение слежавшихся костей, наследие древних позвоночных. Это камень обладающий памятью. Это сама память мира! Итак, набросать план… С доисторических времён камень безмолвно накапливает знание. Вот прибой доисторического океана выбрасывает его на брег. Первозданная земля! Как она прекрасна в своей невинности! Какие диковинные звери ступают по ней. Камень лежит. Впрочем, не так!

Писатель вдруг сомневается: могло ли камень выбросить прибоем? Лучше написать по-другому:

— Океан отступает. Вот уже виден пласт известковых отложений, которые за миллионы лет выросли в целую скалу. Вот первый пещерный человек. Он приходит, чтобы подобрать себе камень для топора. Или для молота. Он отламывает от скалы подходящий для себя кусок. Вот тут-то и появляется наш герой. Они как бы встречаются взглядами. Показать крупным планом звероподобное лицо первого человека, поросшее шерстью. В нём всё ещё много животного безумия. Это чистая витальность. И она каким-то образом сообщается камню. Он запоминает её. Здесь есть потенциал! Так, что дальше?


Продолжение тут, на сайте журнала Опустошитель http://pustoshit.com/29/staroobryadcev.html
123 113201
Ну что, ОП?
124 113204
>>13201

>Ну что, ОП?


Сижу, ваяю номер. Адоб дизайн какой-то слишком громоздкий, думаю первую версию первого номера выкатить в ворде на яндекс диске.

По поводу вознаграждения: автор Тамары, напиши на почту реквизиты свои.
125 113206
>>13204

>в ворде


Берёшь ворд @ экспортируешь в пдф.
126 113207
>>13206
Буду пробовать. Первую, неуклюжую, несуразную версию хочу выкатить сегодня.
127 113210
>>13204
Конечно, громоздкий. Тебе же предлагали Scribus или латех. А если пикч нет, то >>13207 тоже легитимный способ.
128 113223
Ну вот, первый номер. Февральский.

https://yadi.sk/i/nMVKegdhIUVexA

Исправить огрешности смогу завтра, не раньше.
129 113239
>>13223
На шестой-седьмой страницах микрорассказ расфигачило.
Эпиграф Ивана Степаныча надо отбить посередине, чтобы не висело "же".
Стихи антифеминиста в тексте про ногу нужно нормально отбить.
Заголовок Мнений - на новую страницу.
По Тамаре было больше комментов.
Об Иване Степаныче было сколько-то отзывов в тредах 2го ристалища.
130 113253
>>13239
Принято
131 113318
>>13223
спасибо оп за труды, мне понраву
132 113327
>>13223
Молодец. Было очень приятно почитать.
133 113334
>>13239
Подправил верстку. Комментарии поищу еще, если найду - добавлю.
134 113428
135 127239
бамп
Тред утонул или удален.
Это копия, сохраненная 27 декабря 2020 года.

Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее

Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
« /izd/В начало тредаВеб-версияНастройки
/a//b//mu//s//vg/Все доски