Мой скромный опус про Coil и прочих произвел, что очень характерно, некоторое локальное возмущение в вербятнике – там нарисовалась целая серия каментов и постов с классической аргументацией «Этот мудак обосрался, потому что даже не знает, что стиль Psychic TV называется «индастриал»!»

(Я, помню, на заре туманной юности обругал Мэрилин Монро в газете, и мне пришло письмо примерно следующего содержания: «Автар видимо невкурсе, что Мэрилин Монро междупрочим, звали Норма Джин Бейкер!»; я эту модель критики очень люблю с тех пор, она как раз чрезвычайно присуща поклонникам сходных с Монро явлений).

Это все к прежнему разговору про поп-авангард, поскольку вербятник – это такая наша соцсеть для поп-элиты, то есть людей, которых обретение фамилии «Штокхаузен» некогда ввергло в состояние перманентной просветленности, откуда они выходят только для того, чтобы плюнуть этим самым Штокхаузеном, как заклинанием, в какого-нибудь лоха и, будучи уверенным, что от такого безупречного хода все кругом оцепенели, опять присесть в позу лотоса.

Причин у этого явления много, однако одна из главных, видимо, - это системный изъян всякого технического и естественнонаучного образования, которое по самому первому условию своего существования – а именно в качестве знания, которое в современном позитивистском обществе признано как знание «главное» или вообще «единственно верное», - обречено плодить культурных луддитов.

Схема появления на свет культурного луддита с условно «техническим» образованием проста до чрезвычайности: во-первых, парадигма естественнонаучного знания предполагает, что любое знание делится на, так сказать, правильное и неправильное – первое надо изучить, второе избегать; с этим формульным аршином обладатель подобного представления сразу прет в гуманитарную сферу, где вообще ничего подобного нет, только он-то этого не знает и полагает, что ежели заучить правильные названия и фамилии, типа «индастриал»-«Штокхаузен» - то как бы гуманитарное знание будет лежать перед ним, доступное, как дева, жаждущая любви. Во-вторых, такой человек, с одной стороны, без культуры совсем обходиться, как и всякий человек, не может, а с другой – познать ее системно у него нет времени, аппарата и желания, зато есть апломб человека, уже обладающего «подлинным знанием». При этом, как нетрудно заметить, такой человек находится в рамках самой примитивной традиционной аксиологии, в пределах которой знание культурных артефактов представляет из себя безусловную ценность; просто культурный луддит знает их немного и обращается с ними суеверно, как и всякий дикарь, сумевший урвать блестящую вещь, - то есть, холит и лелеет эти немногие артефакты и распугивает ими призраков «гуманитарности», полагая, что они рассосутся сразу же при громовых звуках правильной, «формульной» фамилии; более того, точно так же, как дикарь, он полагает, что такого артефакта, как у него, больше ни у кого нет, и оттого способен с замечательным апломбом произносить всем набившие уже оскомину имена и понятия так, словно это эзотерический и очень сильный аргумент - вот как раз по модели «Нормы Джин Бейкер». Типа – «а слыхал ли ты такую фамилию Сонни Роллинз, лошара?»

Это приводит нас к тому парадоксальному наблюдению, что техническое и естественнонаучное мировоззрение за пределами сферы своего профессионального приложения очень часто являет из себя эталон сознания мистического. Естественнонаучного склада ума человек обладает совершенно фантастическими воззрениями на культуру, социум и гуманитарную сферу – во-первых, он считает, что сферы эти до примитивного просты, а всякая бюджетная сволочь намеренно их затемняет длинными ненужными словами, а во-вторых, он полагает, что все главные проблемы этого знания представляют из себя те же проблемы, что и в сфере знания естественнонаучного, только изложенные неправильным, непонятным способом; так, например, он уверен, что гуманитарная сфера до сих пор занята выяснением устройства и описанием физического мира (года три назад эту точку зрения озвучил, например, Хокинг), причем, я полагаю, спроси у Хокинга – где он эту бредятину взял – тот не сообразит и сам; не сообразит это и любой рядовой, заражённый сциентизмом «естественник», оказавшись, таким образом, в одной упряжке с бабками и дьяком Кураевым, которые всюду видят геев и их пропаганду, хотя на прямой вопрос, где эта пропаганда находится, принимаются только хлопать глазами или ссылаться на показания достоверного человека, чье имя еще не пришло время разглашать.

Финалом этой схемы является своего рода культурная реконкиста: вооруженный апломбом и фамилией «Штокхаузен» человек с техническим образованием выходит на большую дорогу и принимается этим самым «Штокхаузеном» пытаться глушить мимоидущих «гуманитариев» с тем, чтобы отнять у них право называть те культурные артефакты, которые наш технический человек отчего-то полюбил, - своими. «Не друг ты мне, гнида очкастая, ложь взад мой Битлз, мой индастриал, мои космические звездолеты и мои FM-синтезаторы».

Вот из такой публики и складываются поп-элиты, которые засиживают концерты поп-авангардистов, считают Бог весть какими сложными явлениями группы наподобие Yes и кинкримсон и крутят ручки FM-синтезатора, полагая, что знание основ FM-синтеза – это, собственно, все, что нужно человеку, чтобы производить культурный продукт.