>>1108
https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2018/10/23/784376-sergei-guriev

Вторая «проблема развитых стран», которая на самом деле так же остра для развивающихся, – поляризация рынка труда из-за технологического прогресса и глобализации. Это значит, что рабочие места создаются двух типов: либо требующие высокого образования, т. е. для экономистов, юристов, финансистов, людей творческих профессий, инженеров, консультантов, либо требующие рутинного рабочего труда, настолько низкооплачиваемого, что его нет смысла автоматизировать или отдавать на аутсорс, отметил Гуриев.

А все что «посередине», автоматизируется либо отдается на аутсорс: это и рабочие места в промышленности, и белые воротнички, занятые рутинной работой, например секретари. И в развивающихся странах идут те же процессы: добывающая, обрабатывающая промышленность и сельское хозяйство теряют и продолжат терять рабочие места. Создаваться рабочие места будут в строительстве, нерыночных услугах (доктора, учителя), рыночных услугах, а также низкоквалифицированные – в сбыте и перевозках, перечислил Гуриев. Квалифицированные специалисты будут пользоваться большим спросом, неквалифицированные рабочие – меньшим, работники сферы обслуживания и торговли – большим, голубые воротнички – меньшим.

В России ситуация отличается лишь для низкоквалифицированных работников – такие рабочие места здесь немного сокращаются, заметил Гуриев, но это может быть связано с тем, что у ЕБРР нет данных по неформальному сектору – в частности, по труду нелегальных мигрантов.

Зато на высококвалифицированных специалистов спрос есть и будет расти. Вопрос в возможностях системы образования. С точки зрения количества образования Россия впереди планеты всей, отметил Гуриев: продолжительность высшего образования в расчете на трудоспособного россиянина растет намного быстрее, чем в других странах. Правда, при поправке на качество образования Россия отстает от Сингапура и других развитых стран.

Навыков в информационно-коммуникационных технологиях, которые пригодятся в экономике с искусственным интеллектом и большими данными, у пожилых россиян меньше, чем у молодых, но больше, чем у ровесников из развивающихся стран Европы. А вот российская молодежь по уровню таких навыков находится как раз на уровне своих ровесников из переходных экономик. Между тем, например, молодые люди из Эстонии – на уровне молодежи развитых стран. Это результат реформы образования: эстоноязычные школы страны в 1990-е гг. реформировали по финскому образцу.

Создают ли роботы новые рабочие места или уничтожают их? В целом исследование ЕБРР показало практически нулевой эффект для развивающихся стран: роботизация снижает занятость примерно на 0,2 п. п. Но некоторые рискуют быть замененными роботом больше остальных – например, люди с начальным уровнем образования. Вероятность ниже в ближайшие годы для экономистов, работников сферы образования, финансовой и юридической, а также бухгалтеров. Для «среднего россиянина» вероятность столкнуться с автоматизацией своего рабочего места составляет 49% – гораздо ниже, чем, например, в «столице автомобильного производства» Словакии, где эта вероятность 70%.

Этот вопрос, по словам Гуриева, больше всего заботит президента ЕБРР: жителям стран Восточной Европы кажется, что рабочие места, которые они получили из Германии, Японии и других стран, никуда не исчезнут, но на самом деле с развитием технологий они могут «вернуться обратно» в богатые страны или будут уничтожены, поскольку «один словак 2030-го года будет так же производителен, как два словака 2020-го». Аналогичную проблему до последних нескольких лет «не заметили» в США, отметил Гуриев: ряд исследований показали, что многие из тех рабочих, чьи рабочие места были вытеснены китайским импортом, не могут найти себе жену, прекращают искать работу и играют в видеоигры, слишком много пьют и принимают опиоиды – из-за этого смертность среди белых американцев среднего возраста сегодня растет.

При этом фирмы многих развивающихся стран, за исключением Эстонии, все чаще жалуются на недостаток квалифицированных кадров: в России доля таких компаний за 10 лет возросла с 7 до 20%. Особенно остро эта проблема стоит в странах, недавно вошедших в Евросоюз, для работников которых открылся рынок Западной Европы: некоторые из-за оттока рабочей силы за 25 лет потеряли треть населения и лишатся еще трети в ближайшие 30 лет.

Поэтому если страны или работники хотят преуспеть в экономике будущего, вопрос навыков и компетенций для них ключевой, резюмировал Гуриев. Страны, которые сегодня проводят разумные реформы образования, будут иметь шанс на успех в ближайшие 10–20 лет, но не дольше. Чему учить при этом, по словам Гуриева, никто не знает: «Что мы знаем – что детей надо учить тому, что не могут сделать компьютеры. Критическому мышлению, умению работать в группах, всему, что называется «мягкие навыки».

Тем не менее пока роботы не уничтожили рабочие места, в том числе потому, что люди хотят работать, считает Гуриев: согласно исследованиям, когда человек теряет работу, его уровень счастья падает гораздо больше, чем можно было бы объяснить соответствующей потерей дохода. Дело в том, что сам факт работы дает уверенность в будущем, чувство престижа и полезности в обществе. Об этом говорит и то, что, несмотря на эксперимент с внедрением универсального базового дохода в ряде стран, те, кто его получают, продолжают работать или искать работу, отметил Гуриев.