Нака Шлюпкин пришел после тяжелого дня в школе домой. Снова весь его портфель был в плевках, тетради порваны, одного ботинка не хватало, а в волосах слипшаяся жвачка. Тихо открыв дверь, он проскользнул мимо бабушки и ничего не говоря пошел в ванную. Он отвык плакать, отвык чувствовать боль и жалость - ему надоело, он отгорел. Снова и снова проходя сквозь одно и то же, Нака перестал чувствовать что-либо еще. Он существовал на автопилоте, не приходя в полное осознание реальности, словно бы все происходящее с ним - это просто кино.

Лишь дома перед экраном монитора Шлюпкин преображался. Сидя со таким же постным и ничего не выражающим лицом, он что-то долго писал. Иногда засиживаясь допоздна на каком-то странном форуме. Там он был свободен в своих фантазиях - он был живым. Но как только экран компьютера гас, так и Нака словно бы превращался в прежнюю тень.

Над ним издевались не первый год, это стало дежурной привычкой класса, унижавшие его давно не испытывали к процессу ничего личного, для них это было работой. Заплеванный, запомоеный мальчик с последних парт был затравлен и учителями, которые снова и снова клевали его. У Шлюпкина не было ничего - ни единого человека, ни одного друга, он не привязывался ни к кому и так же никому и не верил. Он был внутри себя полностью.

Но там, в интернете, Нака словно бы надевал иное лицо. Как в сдутый круг вдувают воздух и потом могут плавать на нем - те же метаморфозы происходили и с ним. Он бегал за кем-то, признавался в любви, писал бред, шутил, мило улыбался... Но всегда знал, что это не его реальность. Помнил о том, что завтра новый день - и новые унижения.

Особенно доставалось ему от троих приятелей - Зардасоняна, Гахаридзе и Ниспагелькина, армяна, грузина и татарина соответственно. Но при всем этом - он дежурно каждый деньп одходил к ним и протягивал руку, зная, что его сейчас пнут, подставят подножку, плюнут на спину, а потом один из них будет держать его, второй оттягивать эту же ладонь с рукой и тушить об нее сигарету. Все это происходило так слаженно, так обыденно, что казалось каким-то ирреальным. И это - и есть повседневность Шлюпкина.

Пока в один прекрасный день он не влюбился в одного из завсегдатаев того форума, где сидел...

...

В одно из дежурств на пограничном рубеже, Нака инсценировал затопление корабля, высадил команду в спасательную шлюпку, а сам оставшись на борту, включил якобы неработавшую помпу, и выкачав все воду из трюма тихим ходом направил судно в сторону Японии. Он был спокоен среди бушующего моря, налетавших на него волн и водяной взвеси в воздухе. Темнота лишь добавляла уверенности и скоро он наткнулся на первые отблески чужих островов.

Причаливши ночью, Нака забрался наверх утесов, сдирая руки в кровь, поднялся под бесконечными воротами к какому-то храму и зашел внутрь переждать непогоду. Бессильно сжимая кулон в руках, он словно бы забыл что это такое. Рскручивая и снов сжимая в руке, Шлюпкин словно бы отвлекался от реальности. Потом раскрыл кулон и долго вглядывался в фото, не в силах узнать кто же там изображен. Вспомнил и отшвырнул его в угол, смеясь зло и надрывисто, словно убеждая себя в том, что это должно быть смешно. Затем долго шарил по полу в вспышках молний отыскивая выброшенное, снова взял в руку и долго разглядывал как что-то незнакомое.

Встав, на что-то решившись, Нака подошел к террасе, прокричал в гром и шорох листьев:
— Да будь же ты проклят, сука! Я поклонялся, молился тебе, я жил тобой!.. Но тебя нет, ты был моим сном!..
И наконец выкинул ненужный уже кулон вниз.

И долго еще сидел, подтянув коленки к подбородку и что-то чуть слышно напевая в углу храма.

Утром его нашли местные крестьяне, позвонили в скорую и полицейским. Нака смотрел на толпу кругом него безразлично, словно бы не видя всех их. И только тянул про себя одну и ту же строчку:
— Я - кораблик Нака-тян, пой-пой-пой! Далеко плыву я по волнам! И никто не помешает мну. Я же минна на ай-до-ру!

Остатки дней Нака проведет в психиатрической лечебнице в чужой ему стране. Он будет тихим, молчаливым, как будто даже бы нормальным. И лишь иногда будет вспоминать ту строчку и петь ее чуть слышно про себя.

Он действительно стал другим человеком. И великие дороги - начинаются с *первого шага".

Всё.