>>41877

>Если DDD действительно часть насуверса

Так и есть. В саде забвения есть кроссовер с ддд.

Настало восемь вечера.
Мы пьем заваренный Шики-сан зеленый чай в зале на втором этаже.
Вестибюль на первом этаже сквозной, и общий зал вынесен над ним такой внутренней
террасой. От яркого освещения вестибюля в зале светло, что несколько развеивает
гнетущие ощущения.
— Подумать только, настоящее дело об убийстве. Даже для меня это необычно, —
хихикает с изящной улыбкой Реги-сан и подносит горячий чай ко рту. Ее все
происходящее ничуть не трогает.
— Шики-тян, тебе не страшно? Ты не нервничаешь? Это преступление из невероятных
же. Конно-сан убита в закрытой комнате, а главное — непонятно, как!
— А. Мне тоже страшно. Но я не сижу на иголках. Конно-сан убили, но пусть даже…
скажем… потом убьют Кокуто-сан, убьют Одзи-сан — ко мне это не имеет отношения. Ну
не могу я всерьез думать о вещах, которые мне не интересны. Единственное, что я, вот
сейчас покопавшись в себе, захотела понять, — это способ убийства. В номере есть и
туалет, и кухня, но как при этом сгорел зал? Как потом погасили огонь? Люди ведь такого
не могут.
— А? Я думала, Кокуто-сан, как минимум, может дышать огнем… Ведь это она
преступница?
Асагами-сан не трогает чай, пьет заготовленный ранее напиток. Кажется, смесь
хлорофиллового сока с яблочным. Здоровый образ жизни.
— Не может. Обычный человек не может выдыхать огонь или поджигать с кулака.
Реги-сан сидит красиво, спина прямая, и отрицает тоже прямо. Слова самой
здравомыслящей девушки в Рейене Асагами-сан с улыбкой пропускает мимо ушей:
«Может, и так».
Одзи Мисая пристально наблюдает за беседующими. Ее взгляд направлен не на Реги
Шики, а на Асагами Фуджино.
— Одзи-семпай, в чем дело? Вы же всех собрали на чай, чтобы дружно продолжить
думать.
— Д-да. Так и есть, Сео-сан. Ради беседы я всех и собрала. Позвольте прямой вопрос: кто
из них двоих, по вашим ощущениям, преступница?
— Очевидно, Кокуто-сан.
— Увы, Кокуто-сан.
Реги Шики и Асагами-сан отвечают сразу. Все трое не ладят, но в каком-то смысле их
связывает изрядное доверие.
— Вот как… А Сео-сан что почувствовала?
— А?..
Фактически, Сео Сидзунэ не может уверенно назвать человека преступником. Будущее
перед ней как на ладони, но это в основном образы из отрезка «когда все закончилось».
Она не видела сцены, где Кокуто Азака, а может, Миядзуки Лилит убивают Конно Фумио.
— Я не знаю. …Может быть, это совсем не они…
— Осторожнее, Сидзунэ-сан. Уж не хочешь ли ты сказать, что настоящий убийца среди
нас? Я врагов не щажу, если меня принудить.
— Да. Хоть ты и милая маленькая зверушка, но тебя будем есть с головы.
— Д-да я не это имела в виду!..
— Восьмой человек. Да, Сео-сан?
— Одзи-семпай!.. Да, именно. Это не обычное детективное дело, но есть аморфный
подозреваемый Икс!
— Мне лично кажется, что кому-то удобней так думать… Но есть ли этому основания,
Одзи-семпай?
— Есть. Вы ведь знаете легенду Нацуми-кан про… болезнь бессмертия?
Мы так крутим головами, аж воздух свистит.
Я знаю несколько баек про Нацуми-кан, но такого там точно не было.
— Я слышала мельком в семейном доме Одзи, что в этом особняке изначально был
санаторий. Какая-то девочка подхватила новый вирус… болезнь бессмертия, и один богач
пожалел ее, удочерил и спрятал в этом особняке.
— Бессмертие… как болезнь? Но это же хорошо. Ничего не кончается, вечная молодость,
популярность, все всегда с тобой!
— Как знать. Какова бы ни была причина бессмертия, если правда стать «бессмертной,
что с тобой ни делай», — это, скорее, ужас, как мне кажется… А-а, вот почему змея. Змея
сбрасывает кожу и снова как новенькая, она символ бесконечности. Но финал-то
грустный. Богач приютил ее из сочувствия, потом понял, что встретил «вечного»
человека, от ужаса обмер и отчаянно кинулся запирать демона…
Реги-сан говорит словно поет, но в ее голосе самую чуточку слышится жар. Ей не
интересно искать виноватых, просто она явно любит такие страшилки.
— Но ведь этот особняк опустел, и за ним теперь следит академия. Трудно представить,
что тут такое живет.
— Конечно. Владелец Нацуми-кан уже в лучшем мире. Правда вот… записей о том, что
его приемная дочь покинула это здание, не нашлось.
— Тогда она, эта больная бессмертием девушка, все еще тут?..
— Если легенды не врут. К тому же, можно спросить у Миядзуки-сан и узнать, поэтому
давайте отложим тему. Первый владелец Нацуми-кан — некто Конно Дзюзо. Конно
Фумио — его единственная дочь.
Стоп. Мотив убийства Конно-сан всплыл с невероятного угла!
— Я даже проснулась. Теперь мне интересно. Ну что, Одзи-семпай, не будем
церемониться. Расскажите нам. Как зовут эту больную девушку? Вы, конечно же, знаете.
Наша принцесса кивнула, по ее лицу было видно, что ей не хочется продолжать.
Она тяжело вздохнула, и:
— Исидзуэ Каната. Маньячка-убийца, семь лет назад оставила гору трупов. Ей подписали
смертный приговор, и она его перенесла… Почему она была здесь — и говорить нечего.
Ее не смогли убить никакими доступными способами, и Конно Дзюзо под огромный
выкуп извлек ее из рук закона.