>>11325
Держите:
http://arhivach.org/thread/213159/

Случилась эта неоднозначная ситуация лет пять-шесть назад, когда я был рядовым продавцом в модном бутике, где продавались швейцарские часы и ювелирка с семизначными ценниками. Первые полгода я отработал в в флагманском магазине, где набрался опыта и знаний о всяких турбийонах и ременных передачах и умения говорить о них непринужденно и с пренебрежением. Потом, как сказали в офисе, "в рамках усиления" я был направлен в маленький магазин в пафосном ТЦ, где продажи шли не очень хорошо.
Прибыв в новое место дислокации роскоши и пафоса, я встретил тамошнюю руководительницу - голубоглазую сочную милфу типажа типа жены Гены Букина, только brunette. Она имела очень выразительные формы, томное по дефолту выражение литса и привычку носить обтягивающие короткие платья. С первого дня я был одарен её пристальным вниманием. Объясняя мне очередной рабочий момент, она размещала свои бедра маняще близко к моим, постоянно задевала меня бюстом или кормой, проходя мимо. Мне, двадцатилетнему юнцу, довольно сильно все это льстило, но я держал себя в руках. В тот момент своей жизни я проживал с тянкой, на которой твердо вознамерился жениться, обрасти личинусами и вообще, стать семейным мужиком, как батя. Но через некоторое время она ускакала на хуетс молодого и перспективного директора направления. Очнувшись после недельной пьянки, я пообещал своему обросшему клочкастой бородой отражению в зеркале, что невер эген и вообще, ТНН. Но уже через месяц целибата захотелось ебаться так, что даже фап на лучших представительниц порноиндустрии 80х не помогал и было решено поддаться намекам своего непосредственного руководителя.
Опыта общения с милфами у меня тогда (да и сейчас) особо не было и первая часть стратегии по завоеванию выдержанной шмоньки была неловкой и наивной. Я стал плотоядно улыбаться в ответ на её сальные шуточки, двигать тазом навстречу ее бедрам и всячески оставаться с ней наедине. Первый этап закончился на том моменте, когда я согласился, чтобы она подвезла меня до дома на своем пыже. Тогда, приехав ко мне во двор я осмелел впиться слюнявыми губами в её скользкий от блеска для губ горячий рот. Что делать дальше, находясь в машине, я не знал. Попытался пролезть в туго натянутое третьим (ха-ха) размером декольте, но потерпел сокрушительное поражение. Милфа понимающе переместила мою дрожащую руку в свою промежность, но я так и не понял зачем - нейлон в 60 ден, оборонявший лоно любви, прекрасно справился с моим натиском. Повозившись таким образом, мы расстались. На прощание она сказала "Ты такой страстный, я давно так не намокала!". Я тогда подумал, что речь идет о моём обильном слюноотделении при поцелуях и устыдился. Осознание того, что она говорила о другом, пришло ко мне несколько позже и я устыдился снова.

С того дня наши с ней игрища приобрели совершенно бесстыдный характер - мы сосались в подсобке, в примерочной, на складе, среди пыльных коробок с шедеврами швейцарской часовой индустрии. Однажды она пришла на работу в чулках и без трусов (и это в ноябрь-то месяц) и я после обеда по локоть измазался в липком и пахучем женском соке. Так дальше продолжаться не могло, и в ту же ночь она повезла меня в свое логовище в Алтуфьево. И именно эту ночь я до сих пор вспоминаю с содроганием.
Ксеноновые фары пыжа выхватили в ночи старый девятиэтажный коммиблок, стоящий чуть в стороне от своих собратьев. Кисло пахнущий темный подъезд, обшарпанный лифт с кнопками, познавшими зажигалки двух поколений жильцов. Обтянутая дермантином входная дверь, тесная прихожая. И тут меня, до поры хладнокровного и безучастного, начала бить мелкая дрожь, берущая начало где-то между яичками и анусом. До сих пор я не чувствовал к этой затее абсолютно никаких эмоций, кроме животной похоти. Теперь час испытания настал - подумалось мне. Мой стойкий брючный боец, обычно напряженный до вздутых вен, свернулся до состояния замороженной креветки. Я предчувствовал провал. Милфа, одаренная бабской интуицией, почувствовала напряжение в воздухе и предложила выпить. На кухне (судя по мебелировке застывшей во времени в 1996 году) обнаружилась початая бутылка двенадцатилетнего чиваса и вечер начался. Стакан за стаканом, наша речь становилась все более тягучей, словно наполняясь сивушными маслами из вискаря. И вот тот самый момент, когда горячее тепло из желудка согрело меня до расслабленного состояния - милфу понесло. Она рассказала мне о всех своих бывших мужьях, о сволочах-подругах, о твари-матери, о скитаниях по работам и квартирам, а в конце зарыдала навзрыд. Мое отяжелевшее сознание бетонным волнорезом противостояло этому потоку эмоций, я неподвижно сидел на стуле, приставив стакан к губам. Высморкавшись в полотенце, милфа тряхнула гривастой головой, всхрапнула и улыбнулась - и кроме потекшей туши на её лице не осталось и следа недавней истерики. "Ну, я пойду в душ, а ты пока располагайся" - сказала она и скрылась за дверью в ванную. Я перебрался из кухонных 90х в 00е спальни и сел на краешек кровати со стаканом в руке. Мелкая дрожь превратилась в невнятную пульсацию в затылке и я понял, что я пьян вдрызг. В районе паха не ощущалось вообще ничего, я даже сунул руку в трусы, чтобы проверить, что все на месте.
Сколько прошло времени, я не помню, но вот она появилась на пороге комнаты, мокрая и завернутая в полотенце. "Ты чего, я тебя уже полчаса из ванной зову!" - на ее лице читалось раздражение. Вздохнув, что романтический момент безвозвратно утерян, я поплелся за ней в ванную.
Там предсказуемо и пошло горели свечи, над водой стояла белая пена. Раздевшись, мы стали укладываться в тесную типовую чугунину лицом к лицу. Под водой я случайно ткнул большими пальцами ноги в её половые губы, чем вызвал у нее игривую улыбку. И вот мы наконец разместились в противно горячей мыльной воде. Она тут же начала водить ногами по моему торсу, задерживая ступни вокруг моего хозяйства. Самой моей выразительной мыслью на тот момент было нежелание бзднуть от вискаря на голодный желудок, но я из вежливости изобразил крайнее возбуждение и даже попытался пристроить свой пах к ее входным отверстиям, но физика вкупе с физиологией не позволили мне этого сделать. Повозившись так несколько минут было решено приступить собственно к процессу помывки. Она начала первой и намылила мне голову. Тут надо сказать, что мой скальп является моей эрогенной зоной, поэтому мой капиллярный прут наконец пришел в движение. Обрадовавшись этому зрелищу, милфа бросила мои волосы и направила руки к поднятому из воды мясному перископу. Тут я уже немного протрезвел и взбодрился и даже начал получать некоторое удовольствие от процесса. Даже осмелился несколько раз двинуть тазом в направлении её раскрытого рта, но то ли она не поняла моего порыва, толи не захотела вместе с моим жезлом заглатывать пену для ванн - продолжения не последовало.
Отдраив мою половую зону (и явно захалтурив с мытьем всего остального) милфа передала эстафету и мочалку мне. Наступила пора разочарований. Крепкая и округлая троечка оказалась всего лишь иллюзией, созданной богомерзким пуш-апом от Victoria`s Secret), в руках у меня очутились два кулька сдобного теста с пухлыми бордовыми сосками. Ощущения были не из приятных, ибо руки мои уже успели привыкнуть к девичьей упругости, но было решено, что это тоже опыт, пусть и не самый позитивный. Круглая и сочная жопа тоже оказалась не фонтан - апельсиновая корка целлюлита явно не ласкала взгляд. Да и ляжки, освободившись от утягивающего нейлона оказались чуть ли не вдвое большего размера, чем казалось ранее. Зона бикини оказалось фотоэпилирована, чем вызывала неприятные ассоциации с ЦП, да и торчащий из воды лысый лобок до ужаса напоминал мне собственный локоть, если руку согнуть под небольшим углом. Быстро поелозив по всему этому великолепию пахучей мочалкой я поспешил передислоцироваться в спальню. Мое лицо, сложно контролируемое из-за алкоголя, видимо выразило все мои эмоции настолько ярко, что милфа вприпрыжку ускакала в другую комнату, вскоре вернувшись в темно-красном кружевном комплекте для соблазнения подуставших мужичков. Мне, размякшему от алкоголя и банных процедур, было уже все равно, я только попросил выключить свет.

Начались долгие слюнявые прелюдии. Я лениво шарил руками под синтетической оберткой, она мяла в кулаке мое вялое достоинство, явно расстраиваясь с каждой минутой. Наконец, видимо решившись, она скользнула под одеяло, развернувшись на 180, и явив моему взору все ту же апельсиновую корку, но теперь загадочно прикрытую бордовым кружевом. Через несколько секунд сбылась моя маленькая эротическая мечта (проснуться от минета) – мой безучастный дружок оказался в горячем и влажном рту и начал стремительно увеличиваться в размерах. Ощущения были необычные и очень даже приятные. Алкогольный молот перестал опускаться на мою макушку глухими ударами и я даже почувствовал себя расслабленным. Она явно знала свое дело, хорошо владела языком и в какой-то момент я даже почувствовал, что она довольно настойчиво пробует пальцем на прочность круглую калитку моего заднего двора. Я на всякий случай убрал ее руку оттуда, опасаясь звонкого конфуза. Не желая показаться безучастным, я вежливо вставил в подставленную шмоньку палец, чем вызвал у милфы красивый протяжный стон. Чуть подумав, добавил еще один.
Через некоторое время, удовлетворившись проделанной работой и результатом, она слезла с меня и легла расставив ноги по направлению к моему литсу, видимо, ожидая оральной ответочки. Но я, словно стареющий импотент, знал что времени у моей эрекции не так много и экспериментировать со сморщенными и лысыми половыми губами нам некогда. Я стал шарить в карманах брошенной на пол одежды в поисках презервативов. Милфа понимающе ждала, трогая меня рукой за бубенцы, чтобы мой запал не уходил так быстро. Некоторое время ушло на то, чтобы справится со всеми обертками и облачить своего деморализованного бойца в латекс, благо милфа оказалась мастером своего дела и постоянно помогала мне руками и ртом. Наконец, все было готово. Она зачем-то хотела продолжить сосать презерватив, но я довольно грубо бросил её на спину и с рычанием, похожим на кашель, занял миссионерскую позицию. Лысая шмонька была явно готова к такому повороту событий, послушно прыгнув мне на встречу. Соитие началось. Не скажу, что это был худший секс в моей жизни. Вопреки моим сомнениям, влажное лоно любви оказалось вполне подходящих для меня размеров, и довольно упруго обнимало меня во время фрикций. Милфа издавала томные звуки, царапала спину и кусалась за шею, чем скорее сбивала меня с толку, а не возбуждала. Но алкоголь делал свое дело – скоро и её актерское мастерство сошло на нет и она бревном застыла с поднятыми ногами. Тишину разрушали только поскрипывание кровати и глухие шлепки мясом об мясо. Я с ужасом понимал, что фейлю. В какой-то момент мне даже показалось, что она уснула и я ебу спящего человека. Нужно было что-то срочно предпринять. Я выскочил из нее и резким рывком перевернул на живот. Милфе это явно понравилось, она тут же послушно подставила мне зад, правильно прогнувшись в пояснице. Но она явно недооценила мое мастерство. Я быстро подкинул под её таз подушку и прижал её к кровати, получив в итоге классическую позу изнасилования из японской порнухи. Её стоны стали вопросительными. Мой набухший штык устремился внутрь неё. Прижав её всем своим телом, я начал, что называется, ебать. Одной рукой я схватил её за волосы на затылке, другую я умудрился просунуть между подушкой и её животом и теперь пальцами рисовал круги на месте, где должен был находиться клитор. В довершение всего, я зубами впился ей в ухо. Она явно не ожидала такого поворота и даже немного растерялась, забыв имитировать порнушные стоны и вздохи и начала просто по-бабьему ойкать. Но тут уже я вошел во вкус, размашисто хлопая тазом по её сморщенной заднице, я кричал слово «да» ей в ухо. В какой-то момент я подался назад, снова поставив её на четыре кости и мы стали двигаться в классическом и скучном доггитстайле. Дотянутся до фасолинки я уже не мог, но спустя какое-то время заметил, что она уже помогает себе сама. Я решил внести разнообразие в процесс, погрузив свой большой палец ей в альтернативный вход по первую фалангу. Но мне кажется, она этого тогда так и не заметила.
Спустя некоторое время на мои яйца наконец накатило желанное ощущение и я разрядился в резинку, чувствуя невероятное облегчение. Милфа к тому времени подустала и стихла, так что никакого грандиозного финала не получилось. Она попыталась поцеловать меня, но я уже вскочил с кровати, поспешая как можно быстрее утилизировать свое живое семя и провести необходимые гигиенические процедуры. Когда я вернулся из ванной, она уже спала, бесстыже выставив свой зад из-под одеяла. Время было к четырем утра, и я решил поспать часок до утра и уехать первым же Железным Червем. В голове все было словно миксером перемешано, меня тошнило, мне было печально. Не помню точно, что было еще той ночью. Она проснулась и снова приставала ко мне, кажется, я все-таки получил шмонькой по губам. Потом была какая-то влажная возня, но оргазмов с моей стороны не последовало. Потом мы снова уснули.
Я проснулся в семь утра. За окном уже было светло, чернели ветки березы на фоне серого осеннего неба. Мне было очень плохо, хотелось пить и бежать. Обернувшись я увидел свою милфу. Без прически и макияжа, слегка опухшую от вискаря и ебли. Мне стало хуже. Я сполз с кровати, облачился в свою мятую одежду и прокрался на кухню, где не оказалось никакой воды, кроме водопроводной. Отсосав из крана пару литров пахнущей хлоркой живительной влаги, я начал потихоньку соображать. Будить её не стал и смылся из квартиры по-английски, не прощаясь. Спускаясь на гудящем лифте, я дал себе две клятвы – больше никогда не трахать милф, и больше никогда не трахать никого с работы. Через полчаса Железный Червь с грохотом унёс меня в новый мир. Мир, который стал чуточку отвратительнее и печальнее, но взрослее.