ГАЗ-24 рассекал вечерние улицы небольшого городка. Михалыч гнал машину, выжимая из недавно капиталенного ЗМЗ-402 все мощности. Он любил гнать по жизни, любил обгонять и оставлять всех позади.
Вот только одно раздражало его — кредитопомоечники. Чертовы мудаки упорно отказывались признавать превосходство Волги. Михалыч был готов на все — лишь бы убедить их. Прошприцевать шкворни, второй раз заменить набивку, в третий раз откапиталить мотор - что угодно.
Внезапный звонок на мобильный отвлек его от дороги. Звонила его жена. – Ты где ошиваешься козёл – послышалось из трубки. - Да еб твою мать из гаража еду дура. Хуле ты доебалась-то, стоило на полтора часа в гараж съездить блядь масло поменять и кардан со шкворнями прошприцевать. – Блядь опять ты в своем гараже Витя ты заебал меня в доску! – Ну ладно извини, скоро буду – Да сиди в своём гараже сколько влезет, вообще то я звоню сказать что приехала мама и ты сегодня спишь на кухне. – Но … ту-ту. – гудок в трубке не оставлял ему шансов.
Михалыч сбросил скорость и повернул к кафе "Каскад" что-нибудь перекусить и выпить. Серёга как всегда заливал бельма за столиком возле окна, Иван Палыч доедал борщ, а Санька в очередной раз пытался склеить официантку Галю. Вдруг на мобильнике появилось сообщение. Отправителем значился автосалон Хёндай. «Хуя ли он пишет? Купить в кредит говно завёрнутое в фольгу?» - удивился Михалыч. Он принялся читать сообщение. Там было всего две, непонятные простому человеку строчки. «Свою ласточку не променяю никогда!» - подумал про себя Михалыч, сел в машину и помчался домой. Вдруг что-то огромное, мощное, отчаянно сигналящее появилось в боковом зрение водителя советского автомобиля.
- Ёб твою мать, блядь! - завопил Михалыч и резко нажал на тормоза. Никакого эффекта — педаль легко ушла в пол, баржа по-прежнему мчалась на бешеной скорости. Монументальное творение советского автопрома вылетело на перекресток, где гигантский автопоезд с Солярисами на огромной скорости буквально смял его. Удар, баржа закувыркалось по дороге. «Блядь, блядь, блядь!» - гаснущее сознание Михалыча отмечало каждый удар тела по стальным внутренностям машины.
Автопоезд занесло, и прицеп обрушился на борт Волги. Из прицепа посыпались Солярисы. Михалыч оказался буквально погребен под продукцией корейского автогиганта. Между стальными корпусами машин пробежала искра. Огненное облако вспыхнуло над дорогой, озарив темную ночь, и мгновенно расплавив стекло Волги, прорвалось внутрь и пожрало плоть Михалыча. На плавящемся мобильнике горела надпись:
«П03HAN CYTb Н0ВОГ0 АВТ0МОБNЛR».