>>4832
А во Флориде теплые и тихие воды, прозрачные как слезы…

Ледяной Буд в запотевших бутылках на жаре дурманит и заводит, особенно после стакана Дэниэлса.
На пляже прекрасные люди: яркие и гибкие блондинки, симпатичные реднековские мальчики с конфедератскими татуировками, в рваных на коленках джинсах.
Тот самый аромат сексуальности, свободы и прохладного вечернего ветерка с тонущим в море солнцем.
Очаровательные восьмицилиндровые кабриолеты, сияющие позолоченными дисками. Накачанные негры, длинноволосые байкеры на хромированных Харлеях, небесно голубые Кадиллаки, прохлада придорожных кафешек, гоа-транс клубов и рэйв дискотек.
Сербские и мексиканские девочки в шортиках и топиках, пьяные англо-саксонские протестантки с волосами заплетенными в косички, в коротких юбках, украинки и молдаванки топлесс.
Праздник жизни, запах марихуаны, отечные канадцы в пропитанных потом клетчатых рубахах обнимаются с барышнями у входа в ресторан.
Смуглые палестинки и гордые пуэрто-риканки красят губы поблескивая стразами.
Пожилые иудеи чинно посасывают ром с сигарами наблюдая за танцами мускулистого стриптизера...

А в это время где-то в пыльном восточно-европейском окопе вчерашний толкиенист - недоучившийся айтишник Вова, тяжело дыша обнимает ржавый подствольный гранатомет, переживая от необходимости выползти под огонь пописать.
Он жует пропитанный слюнями окурок примы, вспоминает маминого кота и наблюдает за причудливым смешением пота, самогона, крови венозной и крови артериальной в песчанно-грязевом водовороте на дне окопа.
Он пытается вытирать глаза от пота и песка рукавом, пропитанным мазутом со сгоревшего БТРа, перебирает старые советские патроны 7.62 впихивая и вынимая их из магазина, обмотанного засаленной изолентой, и думает о том, чем бы подтереться когда обстрел кончится. Вова посыпает тушенку перцем, чтобы отбить запах тухлятины, от этого дико зудит его воспаленную потную жепу в нестиранных две недели труселях.
Где бы отжать воды попить, и получится ли доползти до помирающего пол-дня среди жужжащих мух старшины и надыбать у него в карманах сигарет и вдруг чего-то пожрать.
И когда уши закладывает от рвущихся кассетных боеприпасов, Вова кусает губы и жалеет, что вовремя не подсуетился, и не уехал пост-доком подальше от этого вонючего пыльного ада, пахнущего раскаленным горелым железом, порохом, вывернутыми внутренностями, запекшимися сгустками крови, потом, навозом и мочей...