Сплетаемся в объятьях братских. Крепкие руки крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Банщики между нами суетятся с горшками глиняными, мазью гатайской полными.Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные банщики аки тени, ибо не светится у них ничего.

— Гойда! — восклицает Батя.
— Гойда-гойда! — восклицаем мы.

Встает Батя первым. Приближает к себе Воска. Вставляет Воск в батину верзоху уд свой. Кряхтит Батя от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Воска Шелет, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Воск утробно. Шелету Серый заправляет, Серому — Самося, Самосе — Балдохай, Балдохаю — Мокрый, Мокрому — Нечай, а уж Нечаю липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у Нечая. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Нечай даже не крякает: привык, опричник коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу бородою. А уж ко мне Бубен пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Бубен, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Нечая. Бубен кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем китайцы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов России наказать. Собирается, сопрягается гусеница опричная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону братства левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом молодежь пристраивается. Так у Бати заведено. И слава Богу…

По вскрикам и бормотанию чую — молодых черед пришел. Подбадривает Батя их:

— Не робей, зелень!

Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им банщики темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.

— Гойда! — кричит Батя.
— Гойда-гойда! — гремим в ответ.

Шагнул Батя. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Батя нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою водою наполняется, заместо ледяной.

— Гойда! Гойда! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Батей. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Гойда! Гойда!

Входим в купель. Вскипает вода пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Батя, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница опричная в купель. И встает.

Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели опричники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется вода вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:

— Гойда-а-а-а-а-а-а-а!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
— Гойда-а-а-а-а!!!
Реву в ухо Нечая, а Бубен в мое вопит:
— Гойда-а-а-а-а!!!

Господи, помоги нам не умереть…
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после опричного совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Батя наш после совокупления любит русскую классику послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.

Мудро, ох мудро придумал Батя с гусеницей. До нее все по парам разбивались, отчего уже тень разброда опасного на опричнину ложилась. Теперь же парному наслаждению предел положен. Вместе грудимся, вместе и наслаждаемся. А таблетки помогают. И мудрее всего то, что молодь опричная завсегда в хвосте гусеницы пихается. Мудро это по двум причинам: во-первых, место свое молодые обретают в иерархии опричной, во-вторых, движение семени происходит от хвоста гусеницы голове, что символизирует вечный круговорот жизни и обновление братства нашего. С одной стороны, молодежь старших уважает, с другой — подпитывает. На том и стоим. И слава Богу

Для тех, кто в шакалах

Школьник попросил помочь с описанием Пугачёва и Ермака

1. Пугачёв.

Емельян Пугачёв прямой предок Аллы Пугачёвой, донской казак и самопровозглашённый император Пётр Третий. Родился в станице Зимовейской, близ Дона. Семья была православной, однако Емельян, как и подобает настоящему казаку, был буддистом из Никонианской школы Акакий-До. Поступил на службу в 18 лет, став казаком.

Проиграв военное сражение близ Терековской Подлывы (отсюда и пошёл термин "Оподливился - потерпел неудачу"), Емельян решил стать императором Руси. Пользуясь тем, что никто не смог найти труп Петра, он загримировался под него и стал выдавать себя за императора. Однако, его план провалился, и в 1774 году, в городе Яицк его пытал и допрашивал Генерал-брудершафт П.И. Панин, приговоривший Емельяна к казни. Из достоверных источников известно, что Панин потребовал забить Емельяна как "собаку" и часто называл его "пёс смердячий"

в декабре 1774 года Емельян Пугачёв был приговорён к смертной казни через четвертование, а в 1775 году его казнили на Болотной площади

2. 1 сентября 1581 года (По Юлианскому летоисчеслению) отряд ведьмаков из Орловского казачества отправился в поход на притоки Камы - Чусовской и Серябиной, вплоть до Тагильского перевала. Казаки прокладывали себе путь через густые леса, пробираясь вглубь неизвестных земель. Стоит отметить тот факт, что по ночам, дабы согреться, они вспарывали животы своих коней и ночевали в них. А каждое утро они зашивали своих животных и мазали их целебной мазью, созданной казаком Нестором Вишневским. Сия мазь помогала бедным животным быстрее лечиться и ставила их на ноги.

Первая стычка казаков и сибиряков произошла в Свердловске. Здесь Ермак, при помощи пистолетов и зажигательных смесей казака Анафия Молотова, он смог разогнать сибиряков по домам.

9 мая 1582 года татарский ханы Азамат, Таймураз, Табриз, Джабраил, Матмас и Каскара дали отпор Ермаку, однако у казака в запасе нашлись пушки, которыми он дал ответ по татарам. Хан Каскара понял, что сил не хватает и попросил помощи у сибирского принца Маметкула, младшего племянника хана Кучума. Но и это не помогло. Ермак разбивал татар и двигался в недра Сибири. 14 августа Ермак взял улус Карачи и лишил татар минеральных вод. После чего он отправился в сторону Иртыша - разбивать войско хана Пяка.

11 сентября войска Ермака столкнулись с армией Пяка, которому помогали ханы Тобол и Пермос (в их честь названы города Тобольск и Пермь)

В декабре Ермак взял в плен хана Маметкула, тем самым утвердив свою власть в татарской Сибири.