:Сочинение Дилана по уроку креативного письма:

Несмотря на то, что время было час ночи, в маленьком городе продолжала кипеть жизнь, когда по пустым улицам проходил человек, одетый в черное. Луна была едва видна, прячась за облаками и наполняя окружающую атмосферу прохладой. Человека более всего отличал звук его шагов. Остались позади разговоры и шумный гомон городка. Ни единого звука, за исключением мрачных, монотонных шагов в сочетании со звоном цепи на поясе, которая задевала не только пару заметных пистолетов в кобурах, но еще и большой охотничий нож, висящий на ремешке в ожидании своего часа. Широкополая шляпа бросала тень на и без того тускло освещенное лицо. На руках – черные перчатки с металлическими шипами поперек пальцев. Все тело скрывал черный плащ; небольшие линии металлических полдюймовых шипов на плечах, руках и спине. Ботинки выглядели совсем новыми, точно их еще ни разу не надевали. В правой руке человек нес черную спортивную сумку. По-видимому, он припарковал свою машину где-то неподалеку; он казался готовым к небольшой войне на тот случай, если кто-то перейдет ему дорогу. Я никогда не видел, чтобы кто-то приближался к центру города как Безумный Макс, тем более, что в последнее время сюда вызывали полицейских за череду преступлений. Но, тем не менее, этот человек шагал в ночную жизнь средних размеров города, полный какими-то невысказанными намерениями – «дурными», как сказали бы христиане.

На его поясе и животе висели автоматические тяжелые пистолеты, а ниже – ряды магазинов и обойм. Человек курил тонкую сигару с почти сладковатым гвоздичным ароматом. Его рост был более 190 см, телосложение крепкое. Лицо человека полностью скрывалось в тени, но я, даже не будучи способен разглядеть его выражение лица, чувствовал исходящую от него злость, разрезающую воздух, как бритва. Кажется, он знал, куда идет; он заметил мое присутствие, но не обратил внимания и продолжил идти по направлению к популярному бару «Watering Hole». В метре от двери он остановился на некоторое время. «Кого он ждет?» – удивился я, но тут же увидел, кого. Человек, должно быть, как следует знал их замашки, раз они появились всего через минуту.

Девять человек резко остановились; это были «умники». Некоторые уже были слегка пьяны, другие оставались трезвыми. Они замедлили шаг и уставились на человека. Уличные фонари освещали бар и пешеходную дорожку, ясно демонстрируя мне, насколько эти умники парализованы и испуганы. Они явно знали, кто это был и зачем.
Начал второй по величине из самых крупных:
- Ты чего делаешь… почему ты тут…?
Человек в черном ничего не ответил, но, даже со своего расстояния я чувствовал, как растет его гнев.

- Ты все еще хочешь подраться, да? Я имею в виду, не с оружием, а просто на кулаках... ну ладно тебе, брось пистолеты, козел! – это уже произнес самый крупный из умников. Когда он произносил эти слова, пытаясь сказать их смело и мужественно, его голос дрожал. На заднем плане послышались голоса остальных:
- Отличное пальто, чувак, здесь довольно прохладно… Чувак, мы просто прикалывались, остынь, дружище… Я ничего не делал, это все они! Брось, старик, ты нас не застрелишь, мы ведь в общественном месте…
Но одни слова особенно врезались мне в память – слова самого маленького из группы, дерзкого и властолюбивого болвана:
- Ну, вперед! Застрели меня! Я хочу, чтобы ты выстрелил! Хе-хе-хе, чего же ты не стреляешь? Проклятая сволочь…

Я услышал, что человек засмеялся, сначала тихонько, а затем все громче и громче. Этот смех заставил бы съежиться самого Сатану. Смех длился почти полминуты, становился все мощнее и наполнял все мыслимые места, воздух, целый город. Весь мир. Городок словно замер и полностью сосредоточился на этом человеке. Один из умников медленно попятился. Прежде чем я узрел реакцию тех девяти, человек бросил свою спортивную сумку и левой рукой вытащил пистолет. Грянуло три выстрела, которые прошили самому крупному из умников голову. Свет уличных фонарей отразился в каплях крови, брызнувших из черепа. Брызги окатили товарищей убитого, которых словно парализовало. Следующие четыре были не столь систематично уничтожены, но с большей яростью, чем если бы стрелял дежуривший на посту солдат. Человек высадил всю обойму в этих четырех простаков; тотчас же их безжизненные тела рухнули с поразительной скоростью. Выстрелы ощущались так же, как и были слышны.

Человек вынул другой пистолет и, не переставая пристально смотреть взглядом, обещающим смерть, на других четырех жертв, направил оружие в сторону и выстрелил около восьми раз. Пули достигли цели; я разглядел, что это был коп под прикрытием с оружием на ремне. Затем человек выпустил обойму еще в двоих; следом, вместо того, чтобы перезарядить пистолет и закончить работу, он отложил оружие и достал нож. Лезвие выглядело угрожающе большим даже в его огромной ладони. Я заметил, что один из тех двоих, что все еще оставался в живых, был самым маленьким; он обмочил штаны и часто-часто дышал от страха. Другой попытался наброситься на человека, надеясь, что его навыки борьбы, полученные при игре в футбол, спасут ему жизнь. Человек же сумел уклониться, и с ответным броском дважды ранил умника. Я увидел небольшую струйку крови, льющуюся из его живота на бетон. Рана головы была довольно серьезная; это можно было разглядеть, как только освещение бара продемонстрировало кровь, стекающую с его лица.

Последний умник попытался убежать, но человек быстро перезарядил пистолет и прострелил ему лодыжку; тот мгновенно упал и зарыдал от боли. Человек вытащил из спортивной сумки что-то вроде электронного устройства. Я видел, как он настраивал циферблаты и нажимал кнопку, а потом услышал слабый, но все же мощный взрыв примерно в шести милях отсюда. Наконец стало понятно, что это было устроено для отвлечения внимания копов. Последний до сих пор вопил и пытался отползти. Человек подошел к нему сзади. Я хорошо помню звук удара. Человек опустил свою левую руку точно на голову умника. Кусок металла сделал свою работу; затем человек опустил свою руку в череп парня примерно на 6 сантиметров. Когда он ее вытащил, то был недвижим около минуты.

В городе стояла совершенная тишина, за исключением слабого завывания полицейских сирен. Человек взял сумку, обоймы, и повернул обратно, откуда пришел. Я не двигался, когда он вновь направился в мою сторону. Он остановился и посмотрел на меня таким взглядом, который я никогда не забуду. Если бы существовала «эмоция Бога», она выглядела бы именно так. Я не просто смотрел в его лицо, я еще и чувствовал исходящую от него властность, самодовольство, смирение и благочестие. Человек улыбнулся, и в тот момент, не прилагая усилий, я понял его поступок.