История о том, как Токарь стал опытным тральщиком.


– Товарищ Токарев? – в проёме гермодвери из ниоткуда возник Каховский. В штатском и без очков, вопреки обыкновению.
Токарь потянулся было за пистолетом, что лежал в ящике, в котором он как раз рылся, но увидев частого клиента, успокоился.
– Заходите, – он жестом пригласил учёного войти в ячейку и закрыл за ним гермодверь, проверив, что на внезапный визит никто из соседей не обратил внимания.
– Ну, что на этот раз?
– Стандартный заказ. Тридцатью этажами ниже находятся заброшенные производственные цеха. Там когда-то работали наши коллеги, и, как мы знаем, работали они над одним весьма любопытным проектом – там было что-то про машину для крушения стен, с нами они не делились информацией, к сожалению. Да и не только над этим они там работали. В общем, нам нужны чертежи и документы. Все, которые найдёте.
– Подозрительно просто. В чём подвох?
– Подвоха нет. Просто вам наконец повезло получить заказ на лёгкую вылазку.
– Плата?
– Концетрат, как всегда, и я персонально продолжаю поддерживать протекторат над вами перед ликвидаторами.
– Хорошо. Выхожу в следующий цикл.
Каховский поблагодарил тральщика и удалился обратно в НИИ.
Вообще-то Токарь был новичком, но почему-то именно к нему всё время обращались люди из института на их этаже. Наверное, он прослыл удачливым, а удача – это важно для тральщика. Так же важно, как и кличка – кличку дают или по характерным внешним чертам, или за какое-то дело, или по фамилии. С кличкой Токарю тоже повезло – внешне он не выделялся, прославиться ничем среди тральщиков не успел, зато вот фамилия у него говорящая.
Отоспавшись, Токарь вышел рано, в самом начале следующего цикла. С собой – фонарь, рюкзак, противогаз, пистолет и карта, нарисованная Каховским, на которой были указаны ближайшие ячейки на случай самосбора и, собственно, этаж, на котором тральщику предстояло работать.
Пробежав 30 этажей вниз, Токарь даже не запыхался. За здоровыми гермоворотами рабочего блока перед ним предстали гигантские коридоры цеха, сырые, тёмные и мрачные. Тут тральщик начал действовать тихо – почти на цыпочках он шёл между гигантскими ржавыми станками, покрытыми слизью. С пистолетом наизготовку он дошёл до комнаты управления цехами. Он начал рыться в шкафчиках, в ящиках стола, попытался вскрыть сейф, и по итогу он сумел достать довольно большое количество бумаг со странными чертежами, книжку, напоминающую дневник, и несколько папок с делами цеха.
– Отлично. Вот бы всегда такие ходки, ё-моё!
Уже без лишнего опасения он дошёл до дверей, ведущих к лестничной площадке.
И вдруг что-то заставило его обернуться.
В дальнем конце цеха, метрах в ста пятидесяти, заработала лампа. Под ней стоял человек в плаще с капюшоном.
– Это что за херня…
Лица не было видно издалека. Чувства подсказывали Токарю, что надо бы валить и не искушать судьбу, но его дёрнуло посмотреть в бинокль на незнакомца.
И в тот момент, когда Токарь посмотрел в бинокль, он перестал существовать. Он бросился бежать, ибо его разум как языком слизнул липкий, безграничный, всепоглощающий животный ужас.
Токарь не заметил, как добежал до своей ячейки. Он лишь смутно вспоминал потом, как вынул из своего ящика связку пенобетонных гранат и забросал ими все лестничные пролёты, ведущие на этажи ниже.
В бинокль токарь увидел тогда лицо. То ли сожженное, то ли сгнившее, то ли покрытое язвами – оно было страшно изуродовано. Но самым ужасным было другое.
На белых шарах глаз не было ни радужки, ни зрачков – вместо них были просто две чёрные точки.
И это существо смотрело прямо на тральщика. Прямо в его глаза, в его душу. Токарь многое прочитал во взгляде этого существа – и именно это чуть не свело его с ума. Своим взглядом это существо раздевало, насиловало, резало на части и совершало другие, ещё более безумные и столь отвратительные вещи, что становится плохо лишь от одного намёка на них.
Оно следило за ним всё время, пока он был в этом блоке.
Потом Токаря несколько циклов подряд держали в НИИ и пытались привести в чувство. В благодарность за работу, видимо. Каховскому удалось отбить его от лейтенанта-ликвидатора, который в ярости ворвался в институт и был готов на месте расстрелять кретина, залившего бетоном все лестничные пролёты, ведущие вниз. Впрочем, безумного вида тральщика, бормотания о кошмаре в цеху хватило для того, чтобы лейтенант поверил, что Токарь сделал это не зря.
Спустя довольно длительное время Токарь оправился. Он продвинулся вперёд в сообществе тральщиков, водил целые группы на этажи выше и даже среди ликвидаторов пользовался уважением. Молчаливый, хладнокровный и рассудительный.
Но новички и товарищи всё время замечали, что их лидер порой нервно вглядывается в темноту длинных коридоров и лестничных пролётов, уходящих вниз. Они были готовы поклясться, что он чуть ли не дрожит.
И одному Чернобогу ведомо, что увидел Токарь в тех глазах тогда.
Одному Чернобогу ведомо, что случилось бы с их блоком, не залей он тогда лестницы бетоном…