>>47761
Она всегда будет с тобой. Она всегда будет как второе я. Просто разбуди в себе ее. Просто разбуди аниму. Она станет твоей "тульпой".

Помни, анон, это явление - реально. Держи Карла Юнга, круче него не было никого. Это-цитата из его Тэвистокских лекций:

У шизофреника комплекс эмансипируется из-под сознательного контроля до такой степени, что становится видимым и слышимым. Эта персонификация комплексов сама по себе еще не обязательное патологическое условие. В снах, например, наши комплексы появляются в персонифицированном виде. Можно натренировать себя до такой степени, что они приобретут внешнюю форму и в бодрствующем состоянии. В цикле тренировок йоги есть раздел, посвященный подобным персонификациям. В психологии бессознательного есть типичные фигуры, имеющие свою собственную определенную жизнь. К примеру, анима и анимус.

Далее-пояснение по термину, это уже не Юнг :

Мы все читали Юнга и помним, из-за чего случается влюбленность.
Внутри каждого мужика живет АНИМА, женская его часть.
Анима - это сумма впечатливших его по детству баб - от родной матери/сестры/соседки до красоток с рекламных плакатов краски для волос.

Анима живет в подсознанке, поэтому этот образ туманен, загадочен и вечно притягателен, его нельзя ЯСНО увидеть, облапать, выебать и после этого выкинуть на помойку. Анима - это НЕУЛОВИМАЯ ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ каждого человека.
Любовь к части СЕБЯ.

Но как заметил Юнг "Анима всегда пытается ВОПЛОТИТЬСЯ". Ей скучно сидеть в подсознанке и заставлять человека страдать. Ей хочется ВЫРВАТЬСЯ, найти живой, реальный объект и СПРОЕЦИРОВАТЬСЯ на него.

Поэтому когда мужик встречает бабу, которая хотя бы немного напоминает его аниму, ему начинает казаться, что вот оно, НЕУЛОВИМОЕ - наконец-то нашлось в живом воплощении.

По сути, человек влюбляется В СЕБЯ, в ту часть себя, которая круглосуточно подает из подсознанки какие-то соблазняющие СИГНАЛЫ, но которую нельзя пощупать. А бабу, на которую спроецировалась анима, пощупать МОЖНО, и от этого сладко сжимается сердце и кружится голова.

Юнг пишет: по сути, отношения с женщиной в которую вы влюблены - это извращенный онанизм. Вы СЕБЯ трахаете, а не её.

Но как хороша ни была бы воплощенная в живого человека анима, по сравнению с РЕАЛЬНОЙ анимой, с той самой неуловимой и прекрасной, которая ВНУТРИ вас, - это пластмасса, упрощенное и приблизительное подобие. Поэтому реальная женщина неизбежно ПРОИГРЫВАЕТ конкуренцию с анимой, и чел опять начинает тосковать о том собирательном образе, который существует у него в подсознанке.

С девками та же ситуация - внутри них живёт АНИМУС, неуловимо прекрасный образ Мужыка. И реальные мужики ему всегда проигрывают, по той же самой причине: их в отличие от анимуса можно ПОЩУПАТЬ - поначалу это вызывает восторг, но в долгосрочной перспективе приводит к тому, что ощупывая его 3500-й раз и узнав на все 100% как работают его извилины, становится скучновато. А анимус-то по-прежнему нещупанный и удивительно недоступный, как Прекрасный Принц.

>>48501
Это не так сложно. Главное понять, как устроен мир. Нужно правильно пересобрать свое сознание, найти ошибки и обернуть их в свою пользу.

Надеюсь, это тебе поможет понять мир таким, какой он на самом деле и обрести желаемое:

Тут про пробуждение, цитата из Пелевина:

– Я знаю, – ответил он, – на какие жертвы тебе пришлось пойти, чтобы стать Смотрителем. Но если бы твои упражнения в медитации не прервались в детстве, ты знал бы сейчас без тени сомнения – ничего подобного нет.

– А что тогда есть?

– Есть мгновенная конфигурация материальности и мысли, – сказал Адонис. – Как бы волна, бегущая по океану Флюида. Так кажется на первый взгляд. Но если вглядеться еще пристальнее, видно, что нет ни океана, ни даже самой волны, а есть только ее фронт.

Мы молчали, переваривая услышанное.

– Задумайтесь – весь мировой Флюид есть просто фронт «сейчас», сделанный сам из себя… Часть фронта – память о том, что было прежде, поэтому фронту кажется, будто он волна, а волне кажется, будто она не волна, а целый океан. Истина, однако, в том, что и волна и океан – это память о том…

– Где фронт был раньше? – предположила Юка.

– Нет, – ответил Адонис. – Не где, а каким он был. «Где» – это просто отзвук религиозной веры в существование всей пещеры одновременно.

– Хорошо, – сказал я. – Что останется, если отбросить веру?

– В каждый момент, – ответил Адонис, – возникнет новая конфигурация материальности и мысли, а прежняя исчезает. Процесс неостановим. Даже составляющие материю частицы уже другие. И ни в один конкретный момент так называемого «человека» нет. Есть только этот неуловимый фронт. Человек появляется лишь в памяти. Он возникает где-то «вообще», в воображении – вот как эта экранная пещера. И то же самое относится ко всему миру.

– И что это значит?

– То, что никакого человека на самом деле нет. Ему негде быть. Есть только этот фронт настоящего, а все остальное – иллюзия. Любая конфигурация реальности существует один кратчайший миг и так быстротечна, что поймать ее невозможно. Все остальное, с чем мы имеем дело, – это либо воспоминание, либо предположение.

– Что за казуистика, – сказал я. – Человек на самом деле есть. Просто он подвержен переменам. Как и мир вокруг.

– На Ветхой Земле, – ответил Адонис, – говорят иногда, что у мира четыре измерения – длина, ширина, высота и время. Но в этих координатах нельзя даже определить, где находится Ветхая Земля. Все три пространственных измерения реально существуют лишь в одной точке временной координатной оси. Воображаемой оси, поскольку ее негде провести. Есть только бегущая по ней точка. Мало того, если разобраться, не существует и этой точки, потому что ее никак нельзя уловить и зафиксировать…

– Как же нельзя, – сказал я. – Вот она. Сейчас.

– В слове «сейчас» шесть букв и два слога, которые могут быть прочитаны только по очереди. Сейчас – это когда? Когда «сей» или когда «час»? Одним этим слово «сейчас» отрицает само себя, высвечивая весь абсурд нашего кажущегося бытия. При абсолютном сужении момента – то есть погружении в истину как она есть – исчезает все. Это понимают даже физики Ветхой Земли.

– И ничего не остается? – спросил я с иронией.

– Ничего. Наша подлинная система координат состоит из единственной точки, у которой нет ни длины, ни ширины, ни высоты, ни временной протяженности. Нас нигде нет. Мы возникаем – как бы возникаем – лишь в иллюзорном измерении времени…

Адонис положил руку на свой черный вычислитель.

– И Ветхая Земля, и наш мир, и мы сами – просто симуляция, – сказал он. – Пытаясь выразить эту истину, древние говорили, что мир пуст. Но если рассуждать строго, в нем надо симулировать даже пустоту.

– А что тогда такое все это? – я обвел комнату рукой.

– Платон сказал бы, что это прилипшие к стене тени, – ответил Адонис. – Я же скажу, что это ум, где образы исчезнувшего соседствуют друг с другом и подменяют настоящее. Та часть фронта волны, из-за которой волна думает, что она – это океан.

– Хорошо, – сказал я. – Почему тогда человек за столько веков не осознал, что он просто симуляция?

– Смотря какой человек, – ответил Адонис. – Например, Павел это вполне осознавал. Его сподвижники – тоже. И не только они, конечно. Глубже всех в тайну проник Сиддхартха Готама. Но в его времена не существовало даже терминологического аппарата, чтобы обсуждать эту тему. Именно поэтому Сиддхартха не отвечал на вопросы о происхождении вселенной и природе космоса.
– Но почему осознавших так мало? – спросил я.

– Потому что такое осознание не является целью симуляции. А человек – это принудительная симуляция. Он не порхает по платоновской пещере туда-сюда. Его тащат по ней за кольцо, продетое сквозь нос.

– Кто тащит?

– Код.

– Какой кот? – прошептала Юка, благоговейно округлив глаза.

– Я предупреждал, что будет непонятно, – вздохнул Адонис. – Код – это язык заклинаний «Цоф». На Ветхой Земле даже дети знают, что все симуляции начинаются с кода, да и Библия этого не скрывает… Как запишешь, так и будет. В заклинаниях «Цоф», создающих симуляцию человека, вместо способности видеть иллюзорность пещеры прописан вдохновенный интерес к сталактитам и сталагмитам. И к надписям на стенах. Как человек может осознать, что его нет, если его действительно нет?