>>47487
Прежде всего нигилизм объявил войну так называемой условной лжи культурной жизни. Его отличительной чер­той была абсолютная искренность. И во имя ее нигилизм отказался сам — и требовал, чтобы то же сделали дру­гие, — от суеверий, предрассудков, привычек и обычаев, существования которых разум не мог оправдать. Ниги­лизм признавал только один авторитет — разум, он ана­лизировал все общественные учреждения и обычаи и восстал против всякого рода софизма, как бы последний ни был замаскирован.
Он порвал, конечно, с суеверием отцов. По философ­ским своим понятиям нигилист был позитивист, атеист, эволюционист в духе Спенсера или материалист. Он ща­дил, конечно, простую и искреннюю веру, являющуюся психологической необходимостью чувства, но зато бес­пощадно боролся с лицемерием в христианстве.
Вся жизнь цивилизованных людей полна условной лжи. Люди, ненавидящие друг друга, встречаясь на улице, изображают на своих лицах самые блаженные улыбки; нигилист же улыбался лишь тем, кого он рад был встре­тить. Все формы внешней вежливости, которые являются одним лицемерием, претили ему. Он усвоил себе несколь­ко грубоватые манеры, как протест против внешней полированности отцов. Нигилисты видели, как отцы гордо позировали идеалистам и сентименталистам, что не ме­шало им быть настоящими дикарями по отношению к женам, детям и крепостным. И они восстали против этого сентиментализма, отлично уживавшегося с вовсе не идеальным строем русской жизни. Искусство тоже подпало под это широкое отрицание. Нигилисту были противны бесконечные толки о красоте, об идеале, искус­стве для искусства, эстетике и тому подобном, тогда как и всякий предмет искусства покупался на деньги, выколоченные у голодающих крестьян или у обираемых работников. Он знал, что так называемое поклонение прекрасному часто было лишь маской, прикрывавшей пошлый разврат. Нигилист тогда еще отлил беспощад­ную критику искусства в одну формулу: «Пара сапог важнее всех ваших мадонн и всех утонченных разговоров про Шекспира».
П. Кропоткин. “Записки революционера”