Я просыпаюсь в темной комнате без окон, лежу на кровати, смотрю в потолок. Лампы, выставленные по периметру стен, освещают неярко помещение кроваво-бордовым, то ли создавая здесь атмосферу загадочности, то ли вовсе зловещую.
Чувствую, как кто-то проводит ногтем по моей груди -- длинным и острым накладным ногтем ядовито-зелёного цвета. От ногтя остается краснеющий след, дорожка от солнечного сплетения до правого соска - там и обрывается.
Повернув голову, я встречаюсь с ней взглядом. Томные голубые глаза смотрят исподлобья, да прямо в душу. Чужие губы, весьма пухлые, цвета спелого розового, растягиваются в надменной, что-то скрывающей улыбке.
- Я хочу ещё, - лениво, но игриво произносит девушка, подпирая голову левой рукой, - Ты можешь дать мне ещё?
Но я прямо ничего не отвечаю: молча киваю, чем вызываю у своей хозяйки утробный смешок. Она ёрзает, подбираясь ко мне и меняя позу, чтобы было удобнее, проводит пальцами по моей дальней руке и тянет за нее, заставив меня повернуться лицом к лицу.
Теперь мы лежим в тишине, нарушаемой только нашим дыханием: моим, сбивчивым, и её, Билли, - тяжёлым, возбуждённым.
В какой-то момент Айлиш срывается. Она тянется к моим губам, мы вместе сливаемся в поцелуе, сначала нечётком - будто бы промазали, лишь дотронувшись друг до друга губами - а потом постепенно в глубоком, страстном. Теплые вздохи Билли синхронизируются с моими, она проводит своей ладонью мне по щеке, чуть слышно простанывая. Мои пальцы касаются её мягкого голого живота, и от прикосновений он содрогается, однако не останвливает это моего желания ощупать девушку со всех сторон, подбираясь к большой груди, пускай и поддающейся своему немалому весу, как говорят в народе, ”свисающей“, но не менее аппетитной и желанной. Этих жестов было достаточно для Билли, чтобы она окончательно завелась, и, отстранившись, чмокнув меня в кончик носа, слегка подтолкнула меня в плечо, дав негласную команду. Я послушно спускаюсь ниже, продолжая лапать девушку за все мягкие места -- грудь, бока, живот, ягодицы, ляшки -- и дохожу до голых бёдер. Узкая, бритая дырочка - это то, чего так вожделеют попробовать многие, однако и то, что этим самым многим никогда и не будет доступно. Нежными поцелуями я подогреваю возбуждение Билли, жалобно стонущую. Но я не могу и сам держаться долго, срываюсь, начинаю языком входить всё глубже и глубже, получая неповторимый сладчайший вкус, пробуждающий во мне животные желания сделать с ней -- Айлиш -- то, о чём в здравом уме и не подумаешь.
- Перевернись, - командует мне она, и я, как послушный пёс, укладываюсь на спину.
Билли, не размышляя ни секунды, усаживается мне прямо на лицо, закрыв нормальный доступ к кислороду, прижав свои тёплые, пухлые ляшки к моим ушам. Лишь ощущение близости её ног дает мне большой импульс, я буквально как паразит присасываюсь к нежным вкусным половым губам. Билли начинает стонать всё громче, всем весом наваливаясь на меня, придушивая; в моих глазах становится темнее, но мне не хочется останавливаться, мне хочеся вылизать все досуха, пока Айлиш не скажет прекратить. Стоны перерастают чуть ли не в крик, способный оглушить меня, не будь мои уши сейчас сжаты со всей силы ногами Билли; её влагалище пронизывают три-четыре раза спазмы, на моё лицо и в рот брызгами выстреливает прозрачная жидкость. Словно умывшись ею, я всё продолжаю покусывать половые губы, пока певица сама не поднимается, даруя моему лицу свободу. Но ведь из нас двоих удовлетворена только Билли - я остаюсь с каменным стояком, да "голодный". На этот моменте я не готов довольствоваться дрочкой, мне определённо хочется чего-то большего.
И Билли тоже это знает.
Я уже вижу, что она, двигаясь неровно, все ещё отходя от оргазма, встаёт на четвереньки, отклячивая задницу. Даже в таком тусклом свете ламп я отчётливо вижу, как поблескивает её насквозь мокрое влагалище.
Обернувшись ко мне, Билли как бы зовёт своей удовлетворённой, блядской улыбкой, сверкая белыми зубами, смотря все так же исподлобья, после закусывает нижнюю губу, басовито простанывая.
Её ягодицы на ощупь мягки, словно подушки, и кожа на них белоснежна, чиста -- я цепко хватаюсь за них пальцами, раздвигая в стороны, чтобы увидеть то, что меня по-настоящему интересует. Узенькая, маленькая розовая дырочка, аккуратная, кажется, никем до меня ещё не тронутая. Я обязан сделать это первым.
Девушка не видит того, как я провожу членом по её кобчику, но чувствует это, подрагивая всем телом. Головкой уперевшись в ту самую дырочку, я с усилием вхожу, вызвав тем самым растерянный, но не протестующий возглас. Член уходит глубоко, почти что полностью, очень медленно. То, что здесь очень узко, приведет к тому, что акт не продлится долго, однако что для меня, что для Билли это не кажется чем-то неприятным -- особенно для Билли.
Мне хочется наклониться вперёд и схватить девушку уже не за ягодицы, а за бока, не менее аппетитные, не менее мягкие. Одновременно с этим я начинаю входить быстрее, игнорируя факт, что Айлиш, видимо, не столь комфортно, как могло бы быть. Но уже готовившегося кончать внутрь меня это не могло остановить, и, кажется, не остановило бы, не скажи сама Билли:
- Не в ту дырку, - перед самым оргазмом я вовремя вхожу в приятную узкую мокрую киску, и тут же спускаю внутрь; в тот момент моё сердце было готово выпрыгнуть из груди, - Ох-х...
Зажмурившись, я вжимаюсь в живот девушки, от боли она издаёт непроизвольный писк, но не сопротивляется, легонько, плавно двигаясь взад-вперёд, шлёпая своей пухлой задницей о мой плоский живот.
После нескольких минут молчания, Билли поворачивается ко мне, обнимает за шею и вновь целует, повернув голову немного вбок и закрыв глаза. Её рука нащупывает мой вялый член, обхватывает его, и тот снова наливается кровью: вскоре он будет готовь вновь войти в девушку.
Певица томно усмехается и я, не смотря на выражени ее лица, чувствую, что её губы расплываются в глуповатой улыбке.
Видимо, веселье на этом и не кончается.