Как-то я рассказывал про нашего знакомого, которого мы видим совсем не часто. А виной всему его экзотическая работа - он изучает газы на болотах. Их состав, структуру, условия образования. Работка та еще. Находиться в одиночку на болотах психологически и так непросто, а при этом еще производить научные изыскания... Попробуйте примерить на себя. Но наш знакомый человек удивительно спокойный и сосредоточенный.

Естественно, когда он попал в поле моего зрения, я его замучил вопросами про ужасы на болотах. Болотные монстры... бла, бла. На что он мне спокойно ответил - Никогда ни с чем подобным не сталкивался.

Звуки болотных газов, голоса птиц, ничего необычного. Тема быстро сошла на нет. Но совсем недавно в общей компании, уютно уместившись на террасе, мы болтали "за жизнь".

Работу на болотах он закончил, материал был набран и пришло время скучной лабораторной работы дома. И тут он задумчиво так выдаёт -

Помнишь мы с тобой говорили о болотах? Странное и непонятное...

Я кивнул, не перебивая.

Он продолжил - Я тогда сказал, что я ни с чем аномальным не сталкивался.. Я покривил душой. Сталкивался. Не раз, не два. Было всякое.

Я с усмешкой заметил: -

Типа, сейчас начнешь на гора выдавать истории про монстров? Но, знакомый без тени улыбки рассказал, что в его ситуации, когда он работал на конкретного работодателя, было бы опрометчиво распространяться про всякие болотные ужасы.

Люди там опытные, прекрасно понимают, в каких условиях проходит работа и тщательно следят за психологическим состоянием своих работников. Достаточно просто слухов о странности поведения - и ты больше никуда не поедешь и потеряешь неплохие деньги. Ну и самому спокойнее, если просто закрывать глаза на непонятное и работать, работать. Но это лирика.

С чем же сталкивался наш учёный. Непонятные и странные звуки. О да, сколько угодно. Болотные газы выходят наружу, и этот процесс сопровождается очень странными, для человеческого уха, звуками. Треск гниющих деревьев. С наступлением ночи это приобретает совсем мрачный оттенок.

По настоящему странные звуки были несколько раз.

Один раз посреди ночи раздался женский со всхлипываниями плач, который плавно перешел в вой, дошел до высшей ноты и внезапно оборвался. В другом случае это был детский смех, который внезапно менял тон, и смех становился походим на мужской. Довольно пугающе. Хотя природа этого, возможно, в особенностях восприятия нашим сознанием тех же звуков выхода газов на поверхность. Хотелось бы верить. Однажды знакомый меняя место дислокации, для установки приборов, увидел на небольшом острове, посреди топи, дом.

Старый, рассохшийся, но дом. С пугалом! И это абсолютно невероятно и не имело смысла. Охотничьи домики в таких местах не строят. Ну а пугало в болоте. От кого?

Блуждающие огоньки - тоже да. Но они объясняются опять же выходящими на поверхность газами и фосфором от гниющих тел животных. В общем эти места явно не те, где вы хотели бы заиметь дачу.

По словам знакомого болота вполне безопасны (Ага, как же?) Главное знать, что можно делать, а чего нет. И одним из правил для него было - столкнувшись с непонятным, никогда не пытаться выяснить его природу. Просто ведёшь себя так, словно ничего не замечаешь. Пару раз наш ученый слышал как к его лагерю на клочке плотной земли приближается нечто огромное, издающее хлюпающие, чавкающие звуки шагов. Было страшно, и лишь усилием воли он заставлял себя не выскочить из палатки и бежать сломя голову. Звук затихал перед самой палаткой.

Удивляюсь мужеству этого человека. Я бы уже выстроил забор вокруг палатки из колов, как в игре "The forest".

Неприятный момент был у него перед самым отъездом домой. В течение двух часов он буквально ловил спиной взгляд, боковым зрением засекал перемещение какой то массы. И вдобавок ко всему у него буквально вырвало из рук слегу, на которую он, опираясь, переходил самые топкие участки.

Болота - неприятное место. Только вы. И топь.

Наедине с природой

>>494463
Понимаю тебя, друг. Мне тоже постоянно болота снятся...
Вчера, например, во сне с приятелями на великах ездили искали БОЛОТА! Было жарко и я надел только блестящие КРАСНЫЕ плавки и резинку, которые туго сжимали попку и писец. От фантазий и притирки к седлу писец позорно надувался и торчал дугой! Приятели тоже возбудились, и зная мою любовь к болотам рассказывали про крокодилов и бегемотов! Писец начал ПОЗОРНО течь, а попка сжиматься из за чего смазка скоро промочила плавки и седло!

Внезапно у меня порвалась цепь, а до болот осталось еще далеко ехать! И тут мы увидели ТАНК, который кто то оставил заведенным! МЫ сразу попрыгали внутрь и поехали! Вел приятель, а я на месте командира позорно ТЕК и полировал плавки! Среди грохота приятели слышали "ТОНУ! ПОМОГИТЕ! МЕНЯ ЗАСОСАЛО! НЕ МОГУ ВЫБРАТЬСЯ!!!" Это всех очень возбудило и внезапно танк остановился и резко накренился вправо. Из щели люка начала течь коричневая болотная жижа! Все понятно, мы плотно застряли в болоте! Жижа уже текла на меня и мои мокрые плавки, которые я усердно тер!

Надо было вылезти посмотреть что происходит! Я полез первым и увидел болото, где густая жижа была под водой, а дальше шли камыши. Писец резко вздулся что плавки затрещали и стал МЕГАТВЕРДЫМ! Не понимая что что делать я прыгнул в трясину и плотно засел кверху попой! Мыча в оргазме я орал в глубину болота: "ОПЯТЬ ОРГАЗМ! ПОМОГИТЕ!" извергая потоки спермы! Другой приятель увидел мою сжимающуяся жопку и начал позорно масрубировать, когда третий друг внезапно газанул! От неожиданности приятель упал и замесился под гусеницу, которая стащила с него кожики, оставив лишь МИЗУНО! Меня самого начало затягивать под гусеницу, и попав под нее меня туго НАВЕЧНО вдавило в дно болота! ЭТО БЫЛ САМЫЙ МОЩНЫЙ И ПОЗОРНЫЙ ОРГАЗМ! Сперма шла со дна болота, плавая белыми сгустками на поверхности! Танк проехав по мне выехал и сразу меня стали искать МЧС и военные! Однако я уже был очень глубоко засосан и даже не булькал! Утром нашли только красную резиновую шапочку и обрывки красных плавок!

Что вы знаете об архангельской тайге? Готов спорить, первым в голову приходят болота, клюква и Ломоносов с рыбным обозом. А я вам расскажу историю, которую вспомнил на днях, разгребая старые бумаги (у меня привычка хранить всё от писем до налоговых квитанций, что-то вроде архива без цели). Перечитывал старые письма от тётки из деревни в Архангельской области, куда я ездил школьником и постарше. Собственно говоря, последний раз я там был года три назад. Ездил помогать тётке с переездом, да не случилось, поэтому пришлось заниматься мелким хозяйством, чинить разную деревенскую технику (ну а что, элехтрих на деревню приехал!) и выпивать с местными. Мужики, правда, на деревне остались те, которых на том свете с фонарём ищут, но взамен на вкусный домашний самогон они получили благодарного слушателя восхитительных деревенских историй. Особенно выделялся дед Лучок, он же Николай Лукич, который, несмотря на основательно запенсионный возраст и привычку побаловаться спиртиком, сохранял живость ума и вполне себе здравую память. Если пересилить первое впечатление, конечно — потому что внешне он был похож на состарившегося милиционера-маньяка из фильма «Груз 200». Колоритный дед, в общем.

Дед Лучок родился в настолько глухом архангельском местечке, что там даже не было электричества, сельсовета и церкви. Как обычно для той местности, все эти блага цивилизации были в деревнях поближе к центру сельского поселения, самой крупной деревне округи. Деревни же там до сих пор располагаются вдоль местных рек, коих в области натурально сотни. Если деревни заглублялись от реки в лес, то они неизменно мельчали, дороги к ним были всё хуже, а народ в них всё темнее и неприветливее. Лучок родился в одной из таких лесных деревень, в Нижней Войданьге. Вы не найдёте, кстати, эту деревню, как и сотни подобных ей, в документах. Вякие учётчики-переписчики охреневали от обилия местных топонимов и от того, что деревень с одинаковыми названиями могло быть пять-семь в радиусе сотни вёрст, поэтому населённые пункты заносились скопом под новым именем, например, Филимоновское сельское поселение. А местные чётко делили внутри поселения свои деревни под их старыми названиями, отчего всякие представители власти охреневали повторно.

Дед Лучок охотно рассказывал про свою малую родину. Нижняя Войданьга — деревня старая и стояла всегда у речушки, но с годами речушка измелела и заболотилась. Остались заготовки леса, промыслы ягод и грибов да добыча торфа. Пару раз в год приезжали подводы, привозили новости, скупали добытое, продавали соль, спички и прочие бытовые необходимости. Ничего экстраординарного. А вот на мой вопрос про Верхнюю Войданьгу — ведь, рассуждая логически, должна быть и такая — Лучок и рассказал мне историю, которую я и хочу тут пересказать.

Оказывается, Верхнюю Войданьгу ещё при царском режиме сжил мшец. Местный бобыль-дурак пошёл в болота за мхом, чтобы мшить избу на зиму, а принёс дурной мшец. По рассказам Лучка, это как обычный болотный мох, только синюшный и пахнет сеном с покоса. Если его находили понемногу, то собирали, сушили и торговали им с ненцами и комяками, а ежели набредали на поляну дурного мшеца, то обмечали её за полста шагов и ближе не подходили. Широко он не расползался, и на болотах запросто ориентировались ещё по прапрадедовским меткам. А то с таких полян не выйдешь. Насколько я понял из историй Лучка, стоило зверю, скотине или незнающему человеку зайти на мшец, как он выпускал споры или газ, который вызывал паралич. А тут бобыль дурным мшецом замшил избу на зиму. А следующим летом выяснилось, что если и распознали деревенские мшец, то не успели эту избу спалить. Или уже не смогли. Или, что мне теперь кажется более вероятным, не захотели. Пришлось за них нижневойданьгским, которым обозники о беде рассказали, поработать. Потому как нашли они на месте соседней деревни только поросшие мшецом срубы и тяжёлый густой запах сенокоса, хотя трава только встала.

Погоревали мужики, да и сожгли там всё, до чего добрались, обложив бывшую деревню в полторы дюжины дворов валежником и окопав по кругу бороздой. Остались развалины в кольце пепелища да название. Власти никогда особо не интересовались делами местных, а что до самих местных, так там это было воспринято как суровая реальность, что уж. Дорогу в Верхнюю Войданьгу перекопали, в ту сторону старались не ходить, скот с той стороны не пасли. Так бы и шли дела у Нижней Войданьги по-старому, если бы не один случай, уже из нашего, более знакомого и привычного двадцатого века, свидетелем которого был сам Лучок.

В первые послевоенные годы привезли обозники по лету трёх геологов. Ну или не геологов, но тех, кто занимается исследованием местности на предмет промышленной разработки торфяников. Назову их геологами. Деревенские их приняли, поселили у Луки, бати Лучка. Суть да дело, пошли геологи на следующий день на болота. От проводника отказались, побаивались, видимо. Их понять можно, местный народ излишним гостеприимством не отличался. Было им только сказано, чтобы не совались в сторону Верхней Войданьги, если вернуться хотят. Как могли, объяснили, что с той деревней случилось. Потом, правда, выяснилось, что напрасно — геологи смекнули, что от них, а стало быть, и от советской власти, там спрятать что-то хотят. Собрали они мешки и инструмент и двинули как раз по направлению к пепелищу. Местные отговаривать не стали.

На третий день одного из геологов нашли на окраине деревни. Искали свинью, подрывшую ограду и сбежавшую на опушку, а нашли его. Изодранный ветками, покрытый сизым мехом того самого дурного мшеца и ослепший, он наощупь двое суток выползал через болота. Кликнули мужиков, с ними увязался и Лучок, тогда ещё десятилетний пацан. И вот почти через семдесят лет он мне рассказывает, как его отец Лука стирал с искалеченного геолога мшец кстати прихваченным из деревни керосином, как бабам велели протопить баню и выгрести угли, чтобы уложить беднягу там. Сами же мужики, снарядившись керосином, кольями и верёвками, пошли выручать оставшихся двух исследователей.

Добрались до пепелища, тогда уже заросшего, за полдня хода. Запах сенокоса почувствовали первым, потом уже увидели серо-синий ковёр в кольце высохшей не по сезону травы. Ни деревьев, ни кустов. Лучок живо описал поляну мшеца, гнетуще спокойную и ровную, за исключением двух замшелых то ли кочек, то ли как будто дерево пополам сломалось. Кочка или пень, который повыше, был на вид в полсажени и еле заметно покачивался. Его-то и вытащили с поляны верёвкой. Не ошиблись, это был один из геологов. Они нашли, в общем, что от них пытались скрыть.

Геолог был ещё жив, сипло хрипел сквозь корку мха, плотно покрывавшую всё его тело даже под одеждой. Его оттащили от поляны мшеца, попытались очистить лицо. Мелкие корешки мшеца пришлось вырывать прямо из размякшей бледной кожи. Когда убрали слой мха со рта, хрип стал немного разборчивее. Геолог пытался сказать что-то. Дед Лучок смог только разобрать слова «Бог в болоте», «свет божий там», «к Богу-то пустите». Потом геолог внезапно попытался встать, упал ничком, попытался ползти, но затих ещё до того, как мужики вышли из ступора. Его потом сожгли на валежинах, которыми, как и пару веков назад, обложили серый пятак поляны.

Уцелевший геолог выжил. Глаза он потерял, да и ногу одну Лука собственноручно отнял ему пилой, так как мох попал в сапог и сильно объел там мясо. За геологами через месяц приехал вездеход. Приехавшим объяснили, что произошло, проводили на место беды. А ещё через месяц приехали солдаты на грузовиках. Солдаты остались, а грузовики увезли всё немногочисленное население Нижней Войданьги сперва в Плесцы, где теперь находится космодром и город Плесецк, потом расселили по югу области, велев не распространяться. Так и попал Лучок с отцом в деревню к тётке, устроился сперва в семилетку, потом в леспромхоз, потом на пенсию, гнать самогон и рассказывать такие вот истории.

>>555417
Бакетхедистам.
Средний голос пятиголосой прыгающий между левой и правой рукой был сыгран строго монотонно в противовес строго случайности переиграв таким образом взрослого клинического психопата и видного органного эксперта из ДМШ. Не за что.
Это не расчётное исполнение Пятиголосой расчётное клинической психиатрией Нахер Не Всравшееся. Не за что.
Бах арт брют. Суть четырёхголосой в невозможности выдерживания духовой-оркестрового туше расцвечивающего голоса, точки туше-кризисов прыгают между случайными голосами случайномоментно, белый шум этими точками, четырёхголосые создавались за этим. Четыре прочих голоса пятиголосой были сломаны полностью каждый и исполнены строго духово-оркестрово, средняя клавесинно строго монотонно, внимание дозволяет мужское только 4 приложения одновременно, пятая разучиванием отдельно левой отдельно правой (2-3, 2-3) училась класться механически так чтобы всегда продуцировать одно и то же клавесиноподобное туше каждым касанием одинаковой громкости вне пометок нотного стана. Две верхних и две нижних были в погрешностях нотного стана квази деревянными духовыми, средняя перемежающаяся правой и левой строго квази клавесинной, и было сыграно это шарманкой, я озабочен только обслуживанием рук. Я не слушал НИ ОДИН ИЗ ПЯТИ голосов, не за что.
Лист был швалью пытавшейся растащить средний голос Баховской пятиголосой зашумлением произведения нотным всецело, и сыгран был строго Баховскими туше, думая только о том, как же мне кланяться и разучиваясь так играть Баха.
Как слышно, припоцанные? В первом произведении я занимался только самообслуживанием собственных рук, за инструменты таковые не думая, называется жизнь, в третьем я такой ну я уже всё исполнил что тут хотел, сейчас, приберусь.
Вторым было исполнение Революционного Шопена вскрытием недопустимой до-фадиез гармонической инъекции исторической далее усугублённой Стенвей-конструкционщиками в сердца трепет сладчайший - накапливающийся. Вскрытие этого и является истинной причиной появления Buckethead Pikes, попыткой заново делимитировать от плебса Высокую Музыку.
Бах Mask of Sanity.
Этюдно четырёхголосые так недопустимы, неизвестны самолимиты, этюд инструмент расширения физиологического пястного спектра, нахуй всралось чтобы тебя лепил клинический псих.
Пятиголосая была ПОЛНОСТЬЮ СЛОМАНА, ещё раз, ПОЛНОСТЬЮ СЛОМАНА, это был попросту скрежет А ЛЯ четыре деревянных клавесин.
Не за что.