>>0833 (OP)
Никакие эти пёзды не карлицы, не оскверняйте это слово
Этот мир создан тупыми самками. И это не шизотеория. Именно через них реализовывался половой отбор. Они выбирали в первобытном обществе самого шрамированного и агрессивного самца. Если самка не хотела зачинать от самца, она всегда находила миллион способов этого не делать или не вынашивать плод от него: бегство в другое племя, роскомнадзор, инфантицид, в том числе с помощью абортных трав, каннибализм, убийство неугодного самца руками других самцов, которым она и обещала отдаться и т.д.
Однако, взятые силой достаточно агрессивным и жестоким самцом, самки почти никогда не думают сопротивляться всерьёз, максимум - попытки бегства после зачатия, чтобы уберечь плод с "правильными" генами от слишком опасного отца. С первобытных времён, для самки романтическим идеалом является насильное похищение и принуждение к сношению, но без причинения увечий или серьёзных травм (ведь тогда организм может не справиться с вынашиванием плода с "правильными" генами). Однако, позволить себя осеменить и серийному убийце, некоторым самкам, также, весьма приятно (такие истории гуглятся легчайше, когда селёдки по 18-20 лет приходят на зону, после переписки со всевозможными вариациями чикотилы, чтобы зачать от них).
!!! Вышеперечисленное относится к большинству человеческих самок, однако, есть исключение, о котором мы поговорим позже !!!
Ни в обществах охотников-собирателей, ни в более поздних обществах, женщины небыли абсолютно бесправными, просто потому, что тогдашние селения не были достаточно крупными, чтобы их было трудно покинуть, а в соседней общине никто не будет заморачиваться, чтобы вернуть беглую самку. Ситуация менялась постепенно - настолько, что даже в современных мировых религиях, которые считаются воплощением патриархата и угнетения, как официальный пункт, остаётся условие согласия невесты на вступление в брак (пусть это и не считалось обязательным к исполнению на местах). Настоящее бесправие началось лишь в древнем Китае, Древней Греции и Древнем Риме и т.д.
Это был мир, который самки создавали своим половым отбором, который длился сотни тысяч лет. И теперь у "хуемразей", которых так усердно отбирали самки, появились все инструменты для угнетения: эталонная "хуемразь", с которой будут считаться другие, в 1,5 - 2 раза крупнее, чем 90% самок, и в момент принятия судьбоносного для цивилизации решения, натестостероненная туша просто загонет самку под шконку, а слабого ребёнка можно просто сбросить со скалы. Одним словом, этим миром правили те мужчины, которых женщины мечтали видеть сотни тысяч лет - решительные, самодостаточные, и ооочень высокие, с квадратной челюхой и т.д.
Но, спустя века жизни в условиях централизованных государств, работающих на обеспечение "идеальных" мужчин всеми благами, они изнеживались в своих привилегиях и благах, отвлекаясь от выбраковки и угнетения непохожих на себя, что позволило давать потомство в значительном количестве - самкам и самцам, не соответствующим идеалам горы волосатого мяса или жирного инкубатора, но, полезным в интеллектуальном или творческом труде, не требующем чрезмерной физической силы. Это позволяло появляться новым благам, способствуя дальнейшей деградации правящих классов. Так же, поспособствовали изменениям и катаклизмы, заставившие толпы варваров захватывать и заселять земли некогда великих империй. При этом, они попадали в среду высокой материальной и моральной культуры, созданной карликами, и с радостью принимали её, как атрибут сытой и хорошей жизни. Этому особенно помогло христианство - религия угнетённого класса, учащая не физическому, а моральному превосходству над врагом и необязательности самого успеха и выживания для чувства спокойствия за загробную жизнь, что стало мощнейшей сплачивающей силой для наших предшественников - древних карликов. Теперь у них был профсоюз карликов в виде христианской общины. И варвару, с укором смотрящему на своего слабого физически или недостаточно маскулинного сына, не нужно было его убивать, можно просто отдать к христианам.
Так наступило средневековье. Средневековье было временем карликов, когда даже самому убогому, находили жену, обычно, но не обязательно - соразмерно убогую. И это было справедливо: ни самец ни самка в большинстве случаев не выбирали друг друга, и, таким образом, находились в равноугнетённом положении. Они оба были вынуждены терпеть и смиряться, возрастая духовно, приобретая сострадание даже к тем, кто им был не приятен. Христианство пришло ко власти, оставив древние идеалы мужчин и женщин в меньшинстве - в вырождающихся правящих династиях, дерущихся за клочки земли. У них было не так то много времени и возможностей, чтобы угнетать карликов. Для большинства населения, бессмысленный половой отбор был отменён. Теперь он шёл по реально важным критериям, таким, как: устойчивость кболезням, способность сапать на огороде с низкой производительностью труда, чтобы прожить ещё один год, терпение и смиренность и т.д. Церковь становилась прибежищем для талантливых и непонятых современниками людей. Здесь, как образцы богослужебных языков - латыни и древнегреческого - сохранялись научные сочинения древних. Постепенно, она стала центром развития науки, где каждый, проявивший достаточное усердие мог получить базовое образование и читать труды древних и современников, практикуя математику и физику при постройке великолепных соборов, анатомию и физиологию при лечении больных и раненых. Всё было бы хорошо... Но, появился порох и огнестрел, не требующий долгого обучения и практики, а значит - возможность массово вооружать тех, кто никогда не воевал.
Наступило новое время и короли стали забирать в армии карликов, заставляя с помощью огнестрела убивать неугодных феодалов, одерживая победу количеством. Разум карликов при этом развращался обещаниями добычи и возможности стать дворянином и плевать на себе подобных сверху. У церкви была отнята власть и былая сила. Стало много служивых мужчин - завидных мужей для самок, а неслуживые - стали отметаться половым отбором. Снова появился запрос на маскулинность и т.д. Однако, для достижения своей мечты - превращения мира в социал-дарвинистическую помойку - старым феодалам - продуктам женского полового отбора - всё таки понадобились учёные, которых они были готовы финансировать, так у карликов появилась надежда на отбор по признаку интеллекта. Так продолжалось до двух мировых войн, когда в боях погибла огромная часть маскулинных и физически крепких самцов, а всё население в целом увидело ужасы агрессивного империализма и войн, что никого и ничему не научило. Просто, мужская часть населения подверглась окарлению а женская ни чуть не изменилась. Наступило новейшее время.
За прошедшие тысячелетия, нас - карликов, стало много. И это хорошо, ведь задумчивые и чувственные карлики всегда двигали прогресс. Но, современная культура предполагает карликовость только для мужчин. Это, якобы, только мы должны скрывать свои сексуальные фантазии или вовсе отказываться от них в пользу самок, которые будут относиться к нам с пренебрежительным снисхождением, превознося самые отвратительные, патриархальные и бесполезные образы "идеальных мужчин", которыми часто становятся не только нарисованные мужланы, но и мотоциклисты - хрустики, которые прикольные потому, что решительные и самодостаточные, всевозможные наркоманы и алкаши, а если копнуть глубже - серийные убийцы и маньяки на ровне с приверженцами радикальных идей. Вот им - можно быть самими собой, ведь самок это очень заводит и с ними они готовы быть бескорыстно. А если к самке слишком близко подойдёт карлик, она готова звонить в полицию.
Никакие эти пёзды, не карлицы. Они обычные селёдки. В популяции самок, карлица - это исключение, о котором сказано в начале. Это самка, которой противны блестящие и яркие предметы, которая не видит привлекательности в мужланстве или агрессии, которую наука и настоящее искусство привлекают больше, чем шопинг, ёбля с горилами и выкармливание зачатых от ник детей. Такую самку не поймут сородичи, она будет изгоем в среде нормисов.

>>4070
И опасность, которая нависает над женщиной, заключается в том факте, что она теряет сознание, и теперь она сводится лишь к своему стану, к выходящей из своих границ материальности, расплывающемуся макияжу: итак, она — вещь. Но не будем говорить об этом, это крайне болезненно: женщина, теряющая своё бытие. Женщина — это сознание, но в то же время она не выражает ничего, что было бы внешним ей. Женщина — это бесполезное сознание. Безосновательное, автохтонное и недоступное сознание. Оно не служит ничему. Предмет роскоши.

Свойство предметов роскоши заключается в том, что они не особо нужны. Тем не менее, существует два способа быть бесполезным. Объект может быть столь точно выполнен, быть столь хрупким и ценным, что у него не будет применения, это ненужный объект, столь напрямую затрагивающий своего владельца, что последний не может основать своё действие на таком объекте: я, которое совершает действия, всегда может быть замещено, неважно кто это, ибо он никогда не уникален. По ту сторону Я, совершающего действия, предмет роскоши обращается к более глубокому, внутреннему и женственному Я — тому Я, которое могло бы радоваться своей изначальной бесполезности, словно рассыпанной по поверхности сигареты. Предмет роскоши, который используют для роскошного бытия: бытия в этот раз столь смутного, столь необъятного, что любое пользование им будет специфичным. В этом плане женщина космична. Она вещь и сознание, вещь в сознании, сознание в вещи. И в тоже время чистое сознание, как сознание себя, доводящее материю, которую оно затрагивает, до космического коэффициента, а затем в обратном движении выворачивающее материю через себя. Сознание женщины не открывается множеству отсутствующих внешних миров, а замыкается на материи, которую она овозможивает и универсализирует. Женщина — это конкретное всеобщее, она — это некий мир, но не внешний мир, но скорее изнанка этого мира, нежная изнанка мира, интериоризированный мир в концентрированной форме. Отсюда и проистекает необыкновенный сексуальный успех женщины: обладать женщиной означает обладать миром. Этот синтез бытия и возможного мы называем «необходимостью» женщины.

Моральное следствие: мы никогда не сможем сделать из женщины друга. И пусть наши юноши и девушки откажутся от этих лицемерных теорий. Дружба — это реализация внешнего возможного мира, который нам предлагает Другой-мужчина. Женщина не имеет внешнего мира, который она могла бы нам предложить. Женщина не выступает той, кто может жестоко подвергнуть отрицанию, посредством высказывания без сучка и задоринки, тот мир, который я недавно считал объективным, подвергнуть отрицанию тот утомляющий мир через замещение его другим миром, «где не было бы утомительного». По своей сути, она просто-напросто имеет власть сделать меня равнодушным к оставшейся части вещей, потому что она сама по себе есть некая вещь, находящаяся вне отношения с другими вещами: она — мир без экстериорности. Именно это мы имеем в виду, когда говорим: эта женщина желанна.