>>379023
О, мой Боже, как невинно
дети прутся с героина -
ангелочки двух-трех лет.
Сами лезут на коленки,
под иглу подставив венки,
просят дозу, что конфет.

На приходе жарки, чутки
сладко нежатся малютки,
облепив меня впотьмах,
то подсунутся под мышку,
то подлезут под лодыжку,
то уткнутся в терпкий пах.

Говорю им: "Спойте, лоли,
быть на свете хорошо ли
наркоманкой-малышом?"
- Кайф! Ништяк! - щебечут пташки,
кто в носочках, кто в рубашке,
кто и вовсе нагишом.

Проступает жемчуг пота
в складках тел их, вот забота,-
утоляй теперь их жар!
И хотя язык мой ловок
нет, видать, таких уловок,
чтоб закончился нектар.

Слившись в липком притяженье,
мы дрожанье, копошенье,
ком из кожи и волос,
и, на это все взирая,
где-то в закуточке рая
мастурбирует Христос.

>>376217
Отличник не из зубрил,
главный из забияк,
в пятнадцать он трубку уже курил,
«Капитанский табак»,
будто герой из жюльверна, -
дьявольски едкий смог.
Все, что тогда, наверно,
достать он мог.

И я, третьеклассник, с ним
рядышком завсегда
кружился, когда он махровый дым
поглощал без труда.
Сев на скамейку за школой,
раз говорит: «Давай!
Сразу в себя! И - колой!»
Поднес девайс.

Испуган, покорен, мал,
всасывая мундштук,
участливый взгляд я его поймал,
прикормившего с рук...
Как же, лазорево-светел,
я истекал слюной!
«Будешь, – он вскользь заметил, -
ходить со мной».

Прилёг поспать и просто параллельную реальность словил.

Моя комната, но совершенно другой вайб, ламповый, за окном осень, пасмурно, да и этаж повыше стал, что, аж, зданий на против не видно - лишь серое пасмурное небо. Комнату освещает лишь свет с пасмурной улицы.

Вдоль одной стены комнаты стояли старый советский большой шкаф с книгами, в нём же был проём под телевизор, в котором, собственно, пухлый телевизор и находился. Перед телевизором небольшой столик с моим хламом - наушники, книжки какие-то, сега, наушники. Рядом со шкафом всё у этой же стены стояли стол с двумя продолговатыми, уходящими в центр комнаты, сиденьями на 3 человек каждое, над столом на стене висел телевизор. Дальше вдоль всё той же стены в конце уже был шкаф-купе с одеждой.

У стены напротив в конце комнаты было моё спальное место в виде кровати, дальше шёл старый советский стол, на котором стояла пека. В конце комнаты вдоль этой стены у окна был диванчик.

Проснулся пьяным, за столом на тех двух продолговатых сидениях сидят друзья детства, что-то едят, пьют за столом. Оказывается, у меня День рождения. В пьяном состоянии встаю с кровати, меня шатает, картинка плывёт, лезу в рюкзак за хавчиком, чтобы на стол поставить, друзья угорают.

Зачем-то иду на кухню, по пути в гостей встречаю мамину старую подругу, бабушку, которых она так же пригласила на мой День рождения к себе, бабушка направляется ко мне в комнату.

Дохожу до кухни, чтобы выкинуть мусор, мама стоит у раковины, чистит картошку, всё в том же пьяном состоянии едва дотянулся до мусорного ведра, возвращаюсь в комнату.

В комнате уже помимо моих друзей и бабушки находится брат с другом и племянница, брат уселся за стол у того книжного шкафа поиграть в сегу. В углу у окна на диванчике сидит бабушка, наблюдает за всеми нами. Ах, да, ещё и дядя был в комнате.

И вот вся эта компания занимается своими делами, что-то обсуждают, смеются в моей комнате, освещаемой одним лишь уличным светом и полностью заставленной различными вещами, а я пьяный, шатаясь, наблюдаю за всем этим и, блин, так лампово.