>>498944 (OP)
Я трех старух похоронил и с каждой
испил их дни с неутолимой жаждой,
как забулдыга, влезший в погребок
богатого почтенного семейства, -
хлестал с горла и прекратить не мог
свои жизнелюбивые злодейства,
а после на могилу клал венок.

Две бабушки... Одна любила охать
и причитать в надежде спрятать похоть
под маской деловитости: "Вот черт!
Опять залез на бабку! Что ж такое?"
Но стан ее бесстыже распростерт
был по одру, когда она в покое
лежала после, словно натюрморт.

Вторая же всегда дрожала мелко,
надувшись, будто девочка-хотелка,
готовая расплакаться, когда
я стягивал с нее впотьмах колготы
и начиналась жаркая страда,
но лучше в мире не было работы,
чем извлекать оргазмы из стыда.

Потом и мать, всевластная Кибела,
как сочный плод, для лакомства созрела.
Она сама меня призвала в гроб
к себе возлечь и мы давили соки,
как в чане, в нем из нашей плоти, чтоб
в них жизнь цвела, как смрад на солнцепеке
от мусора под окнами трущоб.

Они мертвы теперь, мои старушки.
Стоят в углу три сиротливых клюшки.
Томленье духа, горький перегар
остались от застолья, но и точка
еще потерпит, пусть и сам я стар -
узнал я тут, что у меня есть дочка,
она в себя впитает мой нектар!