>>29984 (OP)
Молча слежу за ситуацией с первого треда.
Я много лет назад после универа я работал преподом в шараге, после много взаимодействовал с человеческим ресурсом и наблюдал штук 20 таких кадров. Могу по ним диссертацию писать, образование позволяет. Выделил три типажа.

- Умственно неполноценный. Натурально типы с задержкой в развитии, не способные в нормальную социализацию по соматическим причинам. Они могут пытаться вылезти из жопы, осознавая что с ними что-то не так, но итог будет немного предсказуем, это как бежать со связанными ногами. Их жалко, им сочувствуешь, но помочь им можно только паллиативно. Обсуждать тут нечего, всё и так понятно.

- Мамкин пирожочек. Наш славик как раз такой. Таких наблюдал во всех ипостасях, от личинки до взрослой особи - последние особенно пугают и вызывают чувство зловещей долины и мерзкого любопытства. Схожие чувства вызывает шок-контент, срсли. Этот тип принудительно огораживается мамкой или в принципе семьёй от социума, он варится годами в своём соку и ум его бродит подобно браге, формируясь не из потока информации от себе подобных, а из случайно залетевших туда осколков инфополя. Фильтров на входящий сигнал у него не вырабатывается и потому это может быть что угодно из того, что их окружает, а окружает их в основном то, что "жрёт" маман - попсовая эстрада, эфирное ТВ, поганая литература, анекдоты со сканворда "тёщин язык", батины шутейки (если батя в семье присутствует). Иногда его мозг цепляется за брызги информационной "живой воды", долетающие через мамкин фаерволл - он видит, что есть другая жизнь и другое инфополе и это делает только хуже, потому что осознавать себя ущербным мучительно больно. Начинается когнитивный диссонанс - с одной стороны он весь такой "охуенный жоних" со слов мамки/родни, с другой - он видит насколько он далёк от социальной нормы. Бонусом может быть травля в школе (а она будет в 99% случаев). И крыша у типа начинает ехать, он либо натурально впадает в детство, обрастая странными хобби и привычками, отчуждаясь от мира, либо уходит в отрицалово, чем только сильнее увеличивает разрыв с "нормой", либо смиряется и остаётся мамкиным овощем до конца последней. Такие товарищи остаются почти незаметными для мира, если такой кадр пройдёт мимо тебя - ты его скорее всего не заметишь, разве что на какой-то момент тебе станет мерзко, но от чего - непонятно, ибо веет от него пустотой и безумием. Самый ужас в том, как было сказано выше по треду про Славку, исходно это были абсолютно здоровые особи, умственно и физически, травмировали их в край ебанутые родственники.

- Вылезатор. Осознавший себя в какой-то момент типаж, сумевший сбросить оковы мамкиной опеки и разосравшийся с ней в пух и прах. Зачастую связи с шизофреногенной семьёй до конца не разорваны, живёт с маман под одной крышей и регулярно терпит её пилёжку, так как для неё он отработанный материал, не оправдавший надежд. Несёт на себе печать глубокой травмы, что видно сквозь его поведение каждую секунду, при общении может пытаться выглядеть весёлым и общительным парнем, на деле грузит всех окружающих ибо общается либо так, как привык в семье, либо картонно пытается подражать вымышленным персонажам, на которых хочет быть похожим. Если долго доёбывать - может даже сказать на кого он ориентируется. Может строить из себя дохуя неформала, но лишь потому что под нефорским образом проще замаскировать ебанцу и отсуствие вкуса в одежде. Интересы могут быть разнообразны, но тень задротства на них будет лежать всегда - если нормальный человек поиграет в свежую казуальную игруху по Вархаммеру и забудет, этот угорит, полезет читать кодексы и романы, а то и ебенячьих человечков купит. Музыкальные вкусы варьируются от батиного рока до современной эстрады, но упор может идти как раз на всякую неформальщину и андерграунд, если такой тип наткнулся на летова - всё, пиши пропало. Танцевальный блудняк ты в его плейлисте почти никогда не отыщешь.
У таких вечные метания между "я червь" и "я бог", депрессивные эпизоды, нытьё "что же со мной не так" и прочие самобичевания, при этом некоторые умудряются преодолеть со временем последствия семейных жерновов и невооружённым взглядом все эти ментальные уродства будут незаметны. Но при ближайшем рассмотрении всё вылезает наружу.

Важно. Во всех трёх случаях сколько не социализируй - "нормального" человека мы уже не получим, во-первых механизмы социального взаимодействия формируются в младшем школьном и дошкольном возрасте, всё что дальше - уже перепрошивка, а она болезнна, травматична и в 99% случаев неудачна. Базовая социализация - это фундамент на котором стоит весь "дом" личности. Во-вторых с годами теряется нейропластичность и какие-либо изменения становятся попросту невозможными, пациент будет раз за разом откатываться к дефолтным настройкам, лишь годы проработок позволят исправить некоторые мелкие ньюансы и то зачастую симптоматично.

А потому "СПАСТИ" славика нам уже точно не удастся. Он никогда не найдёт настоящих друзей, девушку, тусовку. На откроет в себе художника или писателя. На станет мегаспецом. Он социальный труп, загниший труп, на нём черви. Мы можем попытаться выдернуть его из этой среды, но вопрос - а надо ли? Лиши его мамкино-батькиной опеки, дай свободу - и он скорее всего за полгода загнётся, скорее всего не в силах обслуживать себя на чисто бытовом уровне. Интернат тут выглядит уже не таким печальным сценарием.

Ещё одно Важно.
Все три перечисленных типажа почти никогда не встречаются в кристаллизованно-чистом виде. Почти всегда мы имеем либо чуть ментально нездорового типа, который из-за изначальных небольших дефектов нервной системы не смог отбиться от мамкиного лечева и стал овощем, но иногда пытается с оной конфликтовать и вылезаторствовать, либо вылезатора- невростеника, который пройдя горнирово материнской люви двинулся кукухой и теперь от него веет первым типажом, что на фоне относительного успеха в его начинаниях выглядит ещё более странно.

Такие дела.

>>47658
Я пришёл к "натуральным веществам" в 27 лет. На тот момент был ни то, ни сё. Вроде есть баба и тусня, но баба всратая, тусня - одни додики, и живу с мамкой. Ни водительских прав, не нормальной работы, доход - чуть ниже среднего. Ещё не социальное дно, но близко.

Я не спорю. За год жёстких трипов я сменил работу на нормальную и увеличил доход вдвое, получил водительские права и купил тачку, чуть не дропнул страшнотян, от чего та сделалась шёлковой (дропнул позже, опять же под веществами), и съебал от мамки снимать хату с другом-торчком.

Только вот до конца симптоматику я так и не пролечил, хотя самокопаний и визитов к бесконечному-вечному было - мама не горюй. Зато положил себе окончательно психику. HPPD в острой стадии, панические атаки, голоса, галлюцинации. С кислоты слезал полгода (ДА БЛЯТЬ НА НЕЁ ОКАЗВВАЕТСЯ МОЖНО ПОДСЕСТЬ), потом несколько лет приводил мозги в порядок. Я вроде бы цел, жив и ни о чём не жалею, но повторно проходить этот трындец я никому бы не пожелал.

>>45608
Сычу никогда по-настоящему не стать нормисом. Сыч всегда будет сычём, пусть и под маской человека.

>>45491
5 лет я отработал преподом, ещё 10 лет изучал клиническую психиатрию и бонусом психологию (нинаука, да). Сорян, родной, но нет. Даже на мамонтно-пещерном уровне всё это работает, а в условиях цивилизации по другому не выжить.

>>45650
Вечная тревога, стыдливость, зажатость вне своих тусовок. Чувство вины по любому поводу, неспособность эмоционально переварить свои факапы. Потребность доминировать (иначе чувствуешь себя неуверенно и сливаешься с движа), как итог - окружаешь себя не нормальными людьми, которые могут дать отпор, а чёрти-кем. Да, ты на костылях психоделических инсайдов и проработок находишь нормальную работу, красивую бабу моложе тебя на 12 лет (всё по закону, начальник, я ей присунул когда ей 18 стукнуло!), выпрлямляешь руки, освиваешь новые хобби. Шлёшь нахуй мать окончательно.
Но глядя на нормисов - ты в ужасе осознаёшь что им ВСЁ это даётся без какого-либо напряга. Захотел и сделал, без задней мысли. А тепе приходится строить планы, копить силы, превозмогать себя.

>>50041
Здесь все твои друзья, /b/ро.

Двогонку к >>51008, макаба зарезала многабукав.

>>47339
Держи, родной. Тексту лет 12 уже, наверное, ещё на сосаче времён педалика его видел. Проникайся.

Нет большей напасти для человека, чем родительская любовь. Настоящая. Слепая. Маниакальная. Позвони-домой-а-то-я-не-я. Большинство неприятностей бьют индивидуума снаружи, и только эта разъедает изнутри ежедневно, в самом податливом возрасте. Даже тюрьма, сума и армия деформируют личность не больше, чем ежедневное требование надеть шарф. Съешь морковку. Съешь яблочко. Чайку не хочешь? Через час будем обедать. Через полчаса будем обедать. Через 15 минут будем обедать. Где ты ходишь, мой руки. Только не поздно. А Миша не у вас? А во сколько он выехал? А шапку он надел? Она вышла замуж? Так ты из-за этого только? Она тебя не стоит, глупая провинциальная девочка. Почему ты на меня все время орешь? Я тебя провожу. Я тебя встречу. Тебе пора спать. На улице холодно. Запрись как следует. Опусти уши. Не печатай это, я боюсь. Не пей сырую воду, не пей сырую воду, не пей сырую воду.

Твоя мамахен носится по кварталу в тапочках, ищет тебя? Спасибо, я так и думал, дай сигарету. "Главное, со всем соглашаться, учил товарищ по несчастью. Звонит вечером друг с вокзала: встречай. Одеваешься. Выходят в прихожую, говорят: никуда не пойдешь, поздно. Хорошо, никуда не пойду. Раздеваешься. Уходят. Опять одеваешься и быстро уходишь, не обращая внимания на крики на лестнице". Он неврастеник, мой друг. Боксер и неврастеник. Дикое сочетание.

Три года живет в Германии без родителей, со своей семьей, и все еще неврастеник. Любит "Прирожденных убийц". Я его понимаю. Людям не видавшим понять не дано. Они легки и снисходительны. Когда им говоришь, что собственный дедуля тяжело больной психопат, потому что через пять минут после звонка едущей домой сорокалетней дочери вперивается в дверной глазок и пятьдесят минут стоит столбом, они наставительно говорят, что вот, когда у тебя будут свои дети, тогда ты поймешь. Они просто счастливые дураки. К ним, в сорок лет зашедшим к соседке покурить-покалякать, ни разу не являлся 65-летний отец и не уводил за руку домой, потому что уже поздно.

Они наивно смеются и предлагают, в крайнем случае, разменять квартиру. Им невдомек, что человек, видавший лихо родительской любви, не умеет разменивать квартиру. Дай Бог, чтоб он умел хотя бы за нее платить. Он вообще ничего не умеет. Принимать решения. Принимать похвалу. Жить вместе. Приспосабливаться. Уступать. Держать дистанцию. Давать в морду. Покупать. Чинить. Отвечать. От ужаса перед миром он ненавидит людей гораздо сильнее, чем они того заслуживают.

Внешняя любовь для него наркотик, который он всегда получал бесплатно и здорово подсел. Наркотическая зависимость прогрессирует, истерической маминой любви уже недостает, нужны сильные галлюциногены, а их за так не дают. А любить он, между прочим, тоже не умеет, потому что для любви всегда нужна дистанция, а он зацелованный с детства, да и отдавать не привык, да к тому же знает, как обременительна любовь для ее объекта, и инстинктивно старается не напрягать симпатичных ему людей. Начинаются метания между "я червь" и "я бог", мучительные думы, рефлексия, взгляд на себя со стороны, который не может не усугублять. Когда в дорогом ресторане представляешь себя чужими глазами, немедленно начинает дрожать рука, и все падает с вилки.

Взрослый любимый ребенок это наследный принц, которого гуманно отпустили жить после того, как папе отрубили голову. Лучше б не отпускали. Лучше добить сразу. Сочетание тирана и младенца в одной душе надежно отрезает человека от человечества. Дальше маминой помощи уже не надо: одиночество точит и портит принца самостоятельно; трагедия его уже самоналажена, он способен воспроизводить ее сам. Впрочем, если мама еще не умерла, она всегда найдет время позвонить и спросить, что он сегодня кушал и куда запропастился вчера. Это давно уже стало бичом целых наций. Вернувшийся из Израиля друг рассказывал, что там выросло целое поколение вечных недорослей детей тех, кого миновал погром и крематорий. Детей, которым никогда не стать взрослыми, потому что им до старости будут внушать, что они похудели, и не пускать на улицу, потому что там собаки, машины и преступники.

Так мир делится надвое еще по одному признаку. На одной его стороне живут нервные одинокие неряхи с суицидальными наклонностями, до старости пытающиеся казаться крутыми. На другой легкие, праздничные, всеми любимые куролесы, до старости сорящие деньгами и палками. У них все хорошо. В момент их полового созревания родители занимались работой, друг другом, устройством личной жизни, но только не любовью к чадам. Кого-то отец- режиссер в 16 лет оставил в квартире с деньгами на два года и уехал с мамой в экспедицию. Кому-то отец-академик в те же 16 заявил: "Дальше сам. Вот твоя комната и завтрак дома, а остальное не наше дело". У кого-то отца не было вовсе, а мама и до сих пор ягодка опять. "Значит, это правильные дети, их можно отпускать одних, не то что моего", спокойно скажет на это любая профессиональная мать и солжет. Это не правильные дети это правильные родители. В 16 лет бросать одного можно и нужно любого человека, кроме Сережи из книжки "Судьба барабанщика", который то горжетку продаст, то шпионов напустит.

В не сословном обществе принц всегда несчастней нищего, инфант беспризорника, Сид Сойер Гекльберри Финна. У одних жизнь проходит в жалобах и мечтах, у других в фантастике и приключениях. Одни ездят к друзьям жаловаться на экзистенцию, другие тайком от жены по обнимать очередную ляльку, счастливую и благодарную. Одни месяцами думают, что надо бы вымыть пол, другие в полдня обустраивают новое жилье. Одни намертво впаяны в свою квартиру другие меняют ключи, как перчатки, снимая, женихаясь и гостя у друзей. Военкоматы никогда не могут их найти, а если находят, то натыкаются на уверенно и быстро сделанный отмаз, а если прихватывают, то и здесь ваньки-встаньки легко оказываются в секретке, в чертежке, в оркестре, причем безо всякой протекции, с детства приученные решать проблемы. В боевых "мазутах" служат с детства закутанные чада. Назад они приходят с удвоенной миробоязнью, замкнутостью и ненавистью к человечеству. Родня выстригает им седые виски и тут же рекомендует одеться потеплее.

Это тихое, глухое, механическое помешательство. Чтобы ребенок рос здоровым, его посреди четвертого класса загоняют в постель через минуту после Нового года и три часа удовлетворенно слушают рыдания в подушку. Чтобы дочь поскорее взялась за ум и стала счастлива, ей говорят, какая она зря прожившая жизнь дура, в день рождения, с шампанским в руках, в виде тоста.

Липкие, как леденец, назойливые, как цветочная торговка, глухие, как почетный караул, родители упорно и злобно не желают видеть, что болеют те, кого кутали, одиноки те, кого женили, и бьют тех, кого провожали. Они методично отстаивают свое право любить, пока самым смелым в предположениях детям не приходит в голову, что защищают они себя. Это я должен гордиться дочерью, а она дура и в двадцать пять живет с женатиком. Это мне хочется, чтобы сын справлял день рождения дома со мной, а что ему хочется это неважно. Это я волнуюсь, когда тебя нет дома, поэтому умри, а будь в десять. А то, что ты, предположим, к морозу привык и на снегу спал не раз и не десять, это наплевать, я же тебя там не видел, и сердце у меня не болело, а здесь изволь застегнуться. Еще живой отец, очень правильный дядя, сказал однажды маме: "Если б ты никогда не вышла замуж, твой папочка бегал бы вокруг тебя, жалел, хлопал крыльями и был бы счастлив".

В общем, я понимаю, почему у Жени Лукашина из "Иронии судьбы" до тридцати шести не было семьи. У него зато была мама. Та самая. Мировая.