Ярослав Фадеев
Убит в ходе штурма мюзикла Норд-Ост

18 ноября Ярославу Фадееву исполнилось бы шестнадцать. Ожидался большой семейный праздник и подарки – как у всех. Однако, стоя над гробом теперь уже навсегда пятнадцатилетнего Ярослава и прощаясь, его дедушка, врач, сказал: «Ну что, так и не побрились мы с тобой ни разу?..» Это наступило 23 октября, и в счастливую и очень частную жизнь большой и дружной московской семьи вторглась война – наша общая трагедия. Война, на которой мы все находимся, несмотря на то, где живем и работаем... Они пошли на «Норд-Ост» вчетвером: две родные сестры, Ирина и Виктория, со своими детьми, Ярославом и Анастасией. Ира, Вика и 19-летняя Настя выжили, а Ярослав Олегович Фадеев, 1986 г.р., единственный Ирин сын, единственный Викин племянник и единственный Настин двоюродный брат, погиб. При юридически так и невыясненных обстоятельствах.

После штурма Ира, Вика и Настя попали в больницу, а Ярослав потерялся. Какая-либо точная официальная информация полностью отсутствовала, «горячая линия» была непробиваема, и друзья этой семьи сами прочесывали город, разбив его морги и больницы на сектора... Наконец в «холодильнике» в Хользуновом переулке они нашли труп № 5714, внешне похожий на мальчика, но с паспортом на имя Фадеевой Ирины Владимировны, где на страничке «дети» значилось: «Муж. Фадеев Ярослав Олегович, 18.11.1988»... То есть год рождения не совпадал, а паспорт был почему-то Ирин?..

– Когда мы находились ТАМ, – объяснит позже Ира, – на всякий случай я действительно положила ему свой паспорт в карман брюк – у него с собой не было никаких документов. Я думала так: «Ростом он очень высокий, выглядит лет на восемнадцать. Я боялась, что если бы стали выпускать детей и подростков, то он бы не попал в их число. И тогда прямо в зале, тихонечко, я сама вписала в свой паспорт Ярослава, изменив год его рождения так, будто он подросток...»

Когда № 5714 был найден, Ира сбежала из 13-й больницы через забор – просто так уйти было нельзя, прокуратура запретила. В морге ей показали фотографию на компьютере – это был Ярослав. Ира попросила привезти его тело, тщательно ощупала сына – и она хорошо знала, зачем это делает, – и нашла два пулевых отверстия. Входное и выходное – заделанные воском, но какая мать, даже на ощупь, не отличит воск от тела своего сына. При этом Ира выглядела совершенно спокойной, чем удивляла – рассуждала здраво и без эмоций.

– Я была очень рада, что наконец нашла его. Попросила всех выйти, чтобы побыть с ним наедине. Но это я придумала специально, заранее. Когда мы ТАМ сидели, он мне сказал в конце: «Мам, я, наверное, не выдержу, уже сил нет... Мам, если что случится, как все будет?». А я ему отвечала: «Не бойся. Мы и здесь вместе, и там...». А он мне: «Мам, а как я тебя там узнаю?». И я ему: «Так я же тебя за руку держу, вот и попадем туда вместе...». Но что же получилось? Что я его обманула? А ведь никогда такого не было, и мы никогда в жизни не разлучались. Всегда и везде вместе... Поэтому-то я и была так спокойна. И когда в морге осталась с ним одна, я ему сказала: «Ну вот, не волнуйся, я тебя нашла, и я к тебе сейчас успею». Я вышла через другую дверь и попросилась, чтобы меня выпустили через черный ход. Поехала и прыгнула с моста. Но... Даже не утонула. Там были льдины, а я попала мимо льдин. Плавать не умею – а вода держит. Понимаю, что не тону, и думаю: «Ну хоть бы ногу свело судорогой» – но не свело. И люди подоспели и вытащили... Спросили: «Откуда ты? Что ты плаваешь?». А я им говорю: «Я из морга. Но не сдавайте меня никуда». Дала телефон, по которому позвонить, и за мной приехали... Я держусь изо всех сил, но пока я мертвая. Я не знаю, как он там без меня...

Там

Когда Иру привезли из «Норд-Оста» в 13-ю больницу, вся ее одежда была в крови – так проговорились родным. Значит, кто-то залил ее кровью?..

Очнувшись, Ира поняла, что абсолютно голая. Все остальные – в своей одежде, а она – нет, только иконка зажата в руке. Но почему?.. И чья кровь? И значит, кто-то был расстрелян так, что кровь не могла не хлынуть на нее...

– Я отключилась, сжимая в объятиях Ярослава, – вспоминает Ира. – Когда начался штурм, увидев, как террористы забегали по сцене, я сказала сестре: «Прикрой Настю курткой», а сама крепко обняла Ярослава. Он был выше меня, и поэтому получилось, что это он меня накрыл... Потом, в морге, я увидела: входное отверстие – именно с внешней от меня стороны. Выходит, я им как бы закрылась, пуля прошла через него, значит, он меня спас. Хотя это я хотела его спасти.

Но чья была пуля?.. Террористов? Или «своя»?..

Никому, включая родных, так и неизвестно, проводилась ли баллистическая экспертиза? И каковы ее результаты? Все материалы по делу совершенно засекречены. В морге, в книге учета, хоть и было вписано, что причина смерти – «огнестрельное ранение», но это было сделано карандашом. В свидетельстве же о смерти Ярослава – пустота. Там, где должна быть «причина смерти». И Ярослав даже не признан потерпевшим по делу № 229133. Будто он и не был заложником «Норд-Оста»...

Все-таки чья она – пуля?..

– Я думала на одну чеченку. Пока мы ТАМ сидели, – рассказывает Ира, – она была все время рядом. И видела, что я, чуть опасность, хватаю сына, – я сама виновата, что привлекла ее внимание, и она зацепила нас взглядом. Как-то встала рядом и сказала мне: «А вот мой остался там». После этого ничего не произошло, но мне все время казалось, что отовсюду она следит за нами. Так что, может, она и выстрелила. Я и сейчас спать не могу: вижу ее глаза перед собой – узкую полоску лица.

Позже друзья объяснят Ире: входное отверстие, если судить по его размеру, – не от пистолета.

– Конечно, у нас были очень неудобные места... С точки зрения положения заложников – прямо у дверей. Кто входил – сразу же тут наш 11-й ряд. Когда террористы вошли, они сразу увидели нас. Так что когда появились спецназовцы, мы опять – первые на их дороге...

Каким он был

Ира считает: самое главное теперь, чтобы Ярослав услышал их и понял, как они его ценят, и хотя жизнь у него не получилась и такая страшная смерть его настигла, но пусть он знает, что вел он себя очень взросло и мужественно. Вот за этим Ира и пришла в редакцию – чтобы он узнал это... Ведь мальчик слыл скромным, домашним, семейным, закончил музыкальную школу, пока другие ходили с пивом по улицам и тренировались в мате... И страдал от этого, хотел быть «крутым», в понимании подростка, конечно, – решительным, смелым, стойким...

– Меня, например, считают сильным человеком, – рассказывает Вика, тетя Ярослава. – Но ТАМ я очень растерялась. Мы, три женщины, оказались рядом с ним, самым младшим из нас, но именно он нас поддерживал, как совершенно взрослый мужчина, а не мы его, ребенка. У дочки моей нервы сдали, она была сломлена и кричала: «Мама, я жить хочу, мама, я не хочу умирать...». А он был спокоен и мужествен... Чеченка видит, что мы детей между собой посадили: думали, если штурм начнется, их собой накроем, – и встала между нами, свою руку с гранатой расположив прямо у Насти на бедре. Я говорю: «Может, вы отойдете», а она на Настю смотрит и произносит: «Не бойся, раз я рядом стою, вам небольно будет, вы сразу умрете, а вот кто дальше сидит, тому будет больно...». Потом чеченка ушла, а Настя: «Мам, пусть она встанет с нами, она же сказала, что нам будет небольно». Вот так было. Ярослав же сохранял спокойствие и разум.

Как жить?

Сейчас жизнь у Иры совсем изменилась. Она уволилась – не может быть на той работе, где была раньше. Именно потому, что там очень хороший коллектив и они вместе справляли каждый сданный Ярославом экзамен и полученную «пятерку»... Там все – Ярослав.

Ей все пытаются помочь, поддержать, но это очень тяжко. И даже священник, к которому она пошла облегчить душу, услышав все, не выдержал – отказался продолжать разговор: «Простите, но слишком тяжело».

– Ведь это я Ярослава вытащила на «Норд-Ост» – моя инициатива, он не очень хотел. И потом не закрыла собой... – говорит Ира. – Я ведь в школу ходила, защищала его друзей от хулиганов – а его самого в последний миг не спасла. Страшно, когда для своего сына не можешь сделать главного. ТАМ я понимала, что, даже если встану и скажу: «Убейте меня вместо него», и меня даже убьют, это бы не означало, что его оставят в живых. Знаете, какой это ужас? Последнее, что он мне сказал: «Мам, я так хочу тебя запомнить, если что-то случится...». Посмотрел на меня внимательно и попрощался.

Всем доброго времени суток! Сегодня у нас история из далекого 2000 года. Мы начинаем.

Ранним вечером 14 июля 2000 года 15-летняя Ульяна Шильдер, 12-летняя Анна Романцова, а также 14-летние Юлия Филатова и Наталья Железнякова вышли из своих домов в курском районе Волокно и отправились на прогулку. Девочкам разрешалось гулять до 22 часов, и обычно они не нарушали это правило. Но на этот раз девочки не вернулись ни в назначенный срок, ни позже. Родители обратились в милицию. Там им посоветовали подождать три дня. На протяжении этих дней родители вместе с добровольцами вели поиски девочек, но безуспешно. Усилия милиции, которая в конце концов подключилась к поискам, также не увенчались успехом.

А 23 апреля 2009 г. - то есть спустя почти 9 лет со дня исчезновения Ульяны Шильдер, Юлии Филатовой, Натальи Железняковой и Ани Романцовой - в лесной зоне у производственного объединения "Химволокно" были случайно найдены остнки. Их отыскала собака, гулявшая вместе с хозяином. Тот быстро сообразил, что остнки человеческие и немедленно позвонил в милицию.

Однако расследование пропажи девочек было возобновлено, и задолго до завершения генетической экспертизы в деле появились подозреваемые. Точнее, как минимум двое подозреваемых и двое свидетелей. Следователи предположили, что к убйству причастны друзья школьниц - Павел Елкин, Александр Машошин, Роман Безуглов и Виталий Лейтин. В 2000 году Елкину, Машошину и Виталию было по 15 лет, а Безуглову - 13 лет.

Молодой человек рассказал, что 14 июля 2000 года компания из четверых мальчиков и четырех девочек отправилась через лес на речку. По дороге Елкин, который встречался с Ульяной Шильдер, начал упрекать девочку в нежелании вступать во взрослые отношения. Вскоре ссора перешла в избение. Остальные девочки пытались помочь подруге, но тоже были избты. По словам Виталия, затем подростки сделали страшное дело. Пострадавшие пообещали, что обо всем расскажут родителям. Тогда Елкин якобы предложил убть девочек. Виталий утверждает, что лично он отказался участвовать в убйстве, а Машонин и Безуглов согласились. В 23 часа ночи с ними было покончено.

Согласно 78-й статье УК РФ, срок давности для особо тяжких преступлений составляет 15 лет. 94-я статья гласит, что для несовершеннолетних этот срок уменьшается вдвое. Таким образом, для Елкина, Машонина и Виталия срок давности истек через 7,5 лет после преступления - в 2008 году.

28 февраля 2011 суд признал Елкина и Машонина виновными в убйстве, но тут же освободил их от отбывания наказания в связи с истечением срока давности.