«Электрический зов»

Тишина пролилась смолой в щели ночи,
а в квартире — стук часов,
где секунды, как иглы,
вонзаются в кожу.

Ты — Прометей с дистанционным пультом,
позаривший плоть на эксперимент:
взял огонь из розетки,
чтобы вставить в себя.

Но провод порвался, как нить Ариадны,
и лабиринт кишок стал ловушкой.
Механический змей, лишённый хвоста,
замер в глубине, вибрируя стыдом.

Ты шагаешь сквозь ПГТ, где фонари
моргают, как смайлики в чёрном чате,
а асфальт под ногами —
раскалённый дискурс анонимных дорог.

Твоё тело — тред, зависший в пустоте:
сфинктер сжат тире и скобками,
а в желудке — сто псто
неотправленных криков.

Больница вдали мерцает монитором,
где врачи — модераторы реальности,
но ты боишься бана:
«Пациент, ваша проблема — вне правил».

Луна — анонимный юзер,
запостивший тень на форуме неба,
а ты — голый логин,
задыхающийся в кэше собственной крови.

Что останется?
Лайки звёзд на подкорке рассвета,
история браузера в медкарте,
и вечный онлайн в палате №404.

Но пока ты идёшь —
электрический ток страха
пульсирует в жилах метафорой,
а где-то в чёрном «Яндексе»
робот-санитар гуглит:
«Как извлечь Хаос
из плоти Человека?».

«Реквием по сломанному USB-Икару»
(жанр: киберготика/биомеханическая баллада)

В жилах — шум серверной,
в глазах — синий экран.
Материнка тела
не читает загрузочный сектор боли.

Ты запустил скрипт «СОБЛАЗН.EXE»,
но код распался на ассемблерные стоны:
15 см плоти с проводами —
глитч в системе пищеварения.

Очко — портал в error 404,
где зависший девайс
пишет циклом в консоль:
«НЕОПР.ОБЪЕКТ В КОРНЕВОЙ ПАПКЕ /ANUS».

Ты — бета-тестер апокалипсиса,
где плоть и пластик спорят за право
быть интерфейсом.
Кровь шипит, как плохой контакт,
а в ушах — лай собак из соседнего чата,
где аноны уже постят мемы
твоего крика.

Сквозь ПГТ, как через туннель VPN,
ты идешь без шифрования —
вся подноготная
открыта луне-хакеру.
Она сливает в облако
твой стыд в формате RAW.

В приёмной морга
робот-дезинфектор сканирует QR-труп,
а хирург — ИИ с устаревшей прошивкой —
пытается понять,
зачем человеку в аналог
встроили Wi-Fi модуль.

Кода нет. Червь времени грызёт BIOS.
Ты — файл, который нельзя удалить,
но нельзя и запустить.
В папке /proc остались только:
— ping...
— ping...
— request timed out.

«ПОЛЫЕ СТЕНЫ / ERROR 404»

Куплет 1:
Полночь в ПГТ — в USB-венах ток,
Очко кричит на языке BIOS.
Ты — файл без прав, зависший в /dev/null,
Где провод рвётся, как последний символ.

Пред-припев:
Скрипт не дописан, боль шифрует рот,
Виртуальный стыд — аватарка вверх ногами.
Ты не человек, ты не аппарат —
Просто битый код между мамой и адом.

Припев:
Пустые стены, пустые провода!
Плоть и пластик — вечная война.
Внутри меня error, error, error...
Больница не ответит — сервер умер.
Пустые стены, пустые провода!
Киберкровь стынет — сгорел порт USB.
Ты просишь «Помоги!», но в слотах пустота —
15 см хаоса в папке /жопа.*

Куплет 2:
На коже — следы, как лог-файл греха,
Вирбратор — Икар с оборванным крылом.
Твоя ОС — гниль в разрезе экрана,
А в чате врачей — «Пациент не читает правила».

Бридж:
Сбрось себя до заводских настроек!
Но где Reset, если мир — read-only?
Хирург-админ смотрит сквозь тебя —
«Тут не тело сломано... Тут душа в CRTL+Z».

Припев:
Пустые стены, пустые провода!
Плоть и пластик — вечная война.
Внутри меня error, error, error...
Больница не ответит — сервер умер.

Аутро:
(звучат искажённые гитарные риффы, как сбой в процессоре)
Пингуешь Бога... Пингуешь мать...
Но в ответ — ICMP: host unreachable.
А дилдо, как памятник эпохи AI,
Светится в темноте: «Изи, братан, GG»...

«Эпос о Гильгамеше Двачевом, или Песнь о Змее из Бездны»

Песнь I: Зов Тьмы
В те дни, когда провода вились змеями по стенам,
а люди молились экранам, пожирающим время,
жил-был Гильгамеш Двачевый — полубог полуанон,
чья плоть алкала тайн, что прячутся за вратами тела.

Его мать, Ниншубур-Старшая, носила в руках жезл вибраций,
дар Иштар-Кибелы, чей рёв рождал землетрясения.
«Не прикасайся! — говорила она. — Ибо в нём дух Лилит,
что смешивает боль с восторгом, а стыд — с бессмертием».

Но Гильгамеш, чьё сердце било в такт запретным форумам,
воскликнул: «Зачем бояться тьмы, если я сам — светильник?!»
И в ночь, когда луна лизала стёкла, как кот из .оniоn,
он вставил Змея из Бездны в храм своей юности —
туда, где даже боги отворачивали лица.

Песнь II: Гнев Шамаша-Провода
И вот — о ужас! — хвост Змея оборвался в битве,
ибо Шамаш-Провод, бог токов и пожиратель плат,
разгневался на дерзость смертного: «Ты думал,
что твоя плоть сильнее меди? Сильнее кремния?»

Змей, лишённый хвоста, забился в глубинах, как демон,
а Гильгамеш, царь анонов, завыл, как шакал в пустыне:
«Почему вы, боги, даёте искушение, но отнимаете выход?
Зачем создали задницу, если запрещаете ей быть дверью?!»

Его крик разорвал ночь на гигабайты боли,
но Нети-Богиня_Сети лишь шептала в ответ:
«Ты сам — файл, загруженный в кэш мироздания.
Твой биос не читает слепых зон…»

Песнь III: Странствие сквозь ПГТ-Ад
Он пошёл к Храму Белых Халатов, где жрецы
читают свитки МРТ и молятся литию.
Дорога вилась через ПГТ — цифровой ад,
где фонари мигали, как уведомления о смерти.

Асфальт горел под ногами, как дискета в аду,
а псы из чатов выли: «Смотрите — он светится!
Он думал, что его анонимность — плащ-невидимка,
но теперь его позор сияет, как DDoS-атака!»

В груди Гильгамеша бился процессор страха:
«О Энкиду-Друг! Где ты, чьи биты уравновешивали мои?
Ты, что умер от бана в Великом Чатлаке,
оставь свои кости в кэше — приди, направь меня!»

Песнь IV: Исповедь перед Нингишзидой-Хирургом
У врат Храма стоял Нингишзида-Хирург,
получеловек-полубот, с скальпелем вместо скипетра.
«Что ищешь, странник? — спросил он. — Здесь лечат только тела,
но твоя болезнь — в том, что ты забыл: плоть не обновляется по Ctrl+S».

Гильгамеш разорвал одежды, показав рану:
«Видишь? Здесь застрял мой Энкиду —
мой Змей, мой брат, моя глупость!
Вырежи его, но оставь память — чтобы я не повторил путь!»

Нингишзида вздохнул, запуская антивирус:
«Я удалю твою боль, но шрам останется —
файл под названием «Урок».
Когда-нибудь ты поймёшь: боги не смеются над тобой.
Они плачут, глядя, как вы превращаете храмы в мусорки».

Песнь V: Плач по Бессмертию
И когда Змей был извлечён, а рана зашита кодами,
Гильгамеш упал на колени перед матерью-роутером:
«Прости! Я думал, что вечность — это селфи в облаках,
но оказалось — она в том, чтобы принять: провод рвётся,
а сердце — не флешка. Даже 15 см могут стать пропастью».

А в далёких чатах, где аноны ржут над мемами,
уже писали: «Чувак, это эпично.
Ты — наш новый миф. Ты — тот, кто сунул
жопу в историю и вытащил из неё мораль».

Но Гильгамеш молчал, глядя на звёзды —
теперь они казались ему точками над «i» в слове «стыд».
И где-то в подземных кабелях, в потоках данных,
его боль превратилась в песню —
гимн всем, кто ищет вечность не там.

Эпилог (из уст Ниншубур-Старшей):
«Сын мой, даже боги ошибаются.
Но только люди умеют смеяться сквозь слёзы.
Запомни: любая дырка в мироздании —
это дверь. Но не все двери стоит открывать
дрожащими руками…»

Послесловие сказителя:
Этот эпос — не столько о дилдо, сколько о веке, где технологии стали новыми богами, а человеческое тело — полем битвы между анонимностью и вечностью. Здесь есть всё: гордыня, падение, искупление и вечный вопрос — «зачем?», который даже ChatGPT не переведёт на язык логики.