Этого треда уже нет.
Это копия, сохраненная 7 ноября 2015 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 7 ноября 2015 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
35 Кб, 700x394
Поздравляем нового лауреата Нобелевской премии по литературе.
67-летняя Алексиевич известна своими книгами «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва» и «Время сэконд хэнд». Они являют собой образцы художественно-документальной прозы о жизни позднего СССР и постсоветской эпохи.
Жыве Беларусь!
Шик!
>>337462
А вот, кстати, могут ли его номинировать и какие чувства будет испытывать западная общественность, если он вдруг победит?
Просто на 4chan сейчас боль, что премию не присудили Томасу Пинчону, а дали неизвестному у них автору, у которого не так много переводов.
А вот, кстати, могут ли его номинировать и какие чувства будет испытывать западная общественность, если он вдруг победит?
Просто на 4chan сейчас боль, что премию не присудили Томасу Пинчону, а дали неизвестному у них автору, у которого не так много переводов.
>>337463
Витткоп же дали, и ничего.
А Сорокин слишком авангарден (хотя бы формально), таким Нобелевку не дают, прдепочитают реализьм и "социальный комментарий". Пинчону тоже не надуд- американец, "постмодернист", да ещё замазанный в поп-культуре.
Витткоп же дали, и ничего.
А Сорокин слишком авангарден (хотя бы формально), таким Нобелевку не дают, прдепочитают реализьм и "социальный комментарий". Пинчону тоже не надуд- американец, "постмодернист", да ещё замазанный в поп-культуре.
>>337449 (OP)
Женщина? Все правильно сделали.
Женщина? Все правильно сделали.
>>337464
Так, либо ты сейчас мне предоставишь год, в котором Витткоп дали нобелевскую премию, или я тебя обоссу.
Так, либо ты сейчас мне предоставишь год, в котором Витткоп дали нобелевскую премию, или я тебя обоссу.
>>337468
Елинек, один хуй. Я баб не читаю.
Елинек, один хуй. Я баб не читаю.
Кто-нибудь читал что-нибудь из Алексиевич? Я читал выборочно только отдельные истории из книги Последние свидетели про воспоминания малолетних детей о войне. Запомнилось описание розового детского тельца, прожаренного на углях.
>>337463
А у нас она дохуя известна? Я первый раз слышу, на букаче её упоминания никогда не встречал. Прозреваю, что там опять Россию хуесосят, за то и дали премию.
>дали неизвестному у них автору
А у нас она дохуя известна? Я первый раз слышу, на букаче её упоминания никогда не встречал. Прозреваю, что там опять Россию хуесосят, за то и дали премию.
>>337472
Само название и мне известно, но об авторе я не знал.
Само название и мне известно, но об авторе я не знал.
>>337449 (OP)
Мураками опять на втором месте, лол. А Алексиевич была ожидаема, еще в прошлом году была в фаворе, но выбор пал на политически корректного француза на тот момент.
Алсо, вангую костер из ваты к комментариям к новости в рунете, первый белорус-лауреат, анетиимперец да еще и баба.
>>337471
Обсуждали как раз год назад активно. А так очень приятные воспоминания об авторе, хотя читал только "Цинковых мальчиков"
Мураками опять на втором месте, лол. А Алексиевич была ожидаема, еще в прошлом году была в фаворе, но выбор пал на политически корректного француза на тот момент.
Алсо, вангую костер из ваты к комментариям к новости в рунете, первый белорус-лауреат, анетиимперец да еще и баба.
>>337471
Обсуждали как раз год назад активно. А так очень приятные воспоминания об авторе, хотя читал только "Цинковых мальчиков"
Русофобку нужно включить в Список Димы Яковлева.
>>337478
Уж ты-то, пидор филологический, должен знать, что у нобелевки нет никаких "мест" и списков номинантов. Все вангования, списки, листы финалистов - это фэйки фэйко-инсайдеров. Максимум, что мы знаем, так это список голосующих. Это напрямую, блядь, прописано, но каждый год выдумывают какие-то "вторые места", каждый год пихают ебучих авангардистов и постмодернистов, каждый год удивляются. с-сука, день сурка ебаный какой-то.
Нобель выдается либо по морализаторской линии либо по линии "чернуха, но с социальным подтекстом и без черного же юмора". Причем пропорция в этих двух линиях соблюдается примерно 6 к 1. Елинек и Сартры (похуй, что отказался - присудить то присудили) номинируются раз в десять лет, остальные 9 - скулеж про соцлагерь или очередные жидоболи. Все.
Пинчон в принципе не может взять эту премию от слова СОВСЕМ. У него еврея весело в жопу ебут и тот сосет хуй, радуясь своей сакральной роли. Какой тут Нобель, блядь?
За годы существования нобель предельно четко выделил как обязательные критерии (приличный возраст, моралфажество, гуманизм) так и абсолютные табу без права покаяния (юмористический цинизм, апологетика правых взглядов, заигрывание с поп-культурой, наличие магических элементов в не-метафорической форме).
Все. Тут даже не о чем говорить, блядь.
Но каждый год создаются такие треды и каждый, сука, год у них "Пинчону НЕ ДАЛИ!!!" и "Мураками на втором месте...".
>Мураками опять на втором месте, лол.
Уж ты-то, пидор филологический, должен знать, что у нобелевки нет никаких "мест" и списков номинантов. Все вангования, списки, листы финалистов - это фэйки фэйко-инсайдеров. Максимум, что мы знаем, так это список голосующих. Это напрямую, блядь, прописано, но каждый год выдумывают какие-то "вторые места", каждый год пихают ебучих авангардистов и постмодернистов, каждый год удивляются. с-сука, день сурка ебаный какой-то.
Нобель выдается либо по морализаторской линии либо по линии "чернуха, но с социальным подтекстом и без черного же юмора". Причем пропорция в этих двух линиях соблюдается примерно 6 к 1. Елинек и Сартры (похуй, что отказался - присудить то присудили) номинируются раз в десять лет, остальные 9 - скулеж про соцлагерь или очередные жидоболи. Все.
Пинчон в принципе не может взять эту премию от слова СОВСЕМ. У него еврея весело в жопу ебут и тот сосет хуй, радуясь своей сакральной роли. Какой тут Нобель, блядь?
За годы существования нобель предельно четко выделил как обязательные критерии (приличный возраст, моралфажество, гуманизм) так и абсолютные табу без права покаяния (юмористический цинизм, апологетика правых взглядов, заигрывание с поп-культурой, наличие магических элементов в не-метафорической форме).
Все. Тут даже не о чем говорить, блядь.
Но каждый год создаются такие треды и каждый, сука, год у них "Пинчону НЕ ДАЛИ!!!" и "Мураками на втором месте...".
12 Кб, 434x325
Русскоязычный автор Светлана Алексиевич получила Нобелевку по литературе. Кто-то возмущается, мол, ангажировано. Кто-то радуется, мол, признание. В любом случае, Нобелевка воспринимается как мерило из мерил, как абсолют выше которого нет ничего. Каждый год русские, да и любой другой народ цивилизационных окраин ждёт, что комитет заметит и наши таланты, и нас упомянут в премиальных списках. Если и не как собачки на кость смотрят, то с ожиданием признания от более старших, более взрослых, более цивилизованных людей. Ждут, чтобы заметили и похвалили. Хочется вставить сюда какую-нибудь соответствующую цитату, но ничего лучше не находится: «Этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры… Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядам». Это почему Толстому так и не дали Нобелевку. Потому что взгляды имел не подходящие. Также, как Борхес, который пожаловал в гости к Пиночету. Неудобные люди, своенравные. А Светлану Алексиевич поздравляем, да.
>>337484
По слогу СиП дико напомнило, даже загуглил.
А оно не гуглится.
Егор, ты стал заходить на двач?
По слогу СиП дико напомнило, даже загуглил.
А оно не гуглится.
Егор, ты стал заходить на двач?
>>337482
И да, не надо пытаться оппонировать моему посту, ссылаясь на опыт раннего Нобеля с Беккетом и другими няшами.
Мы про нобеля после второй ВВ.
И да, не надо пытаться оппонировать моему посту, ссылаясь на опыт раннего Нобеля с Беккетом и другими няшами.
Мы про нобеля после второй ВВ.
>>337487
Посмотри паблик вк "Под корень". Я тут же на дваче о нем узнал. Иногда проскакивают годные тексты.
Посмотри паблик вк "Под корень". Я тут же на дваче о нем узнал. Иногда проскакивают годные тексты.
>>337491
Кроме шуток, Быков может получить нобеля абсолютно легко.
Вот я сейчас реально не шучу.
Писал дохуя - чек. В оппозиции - чек. Запад любит, но без открытого лизоблюдства - чек. Возраст - чек. Морализаторство и ходульность текстов - чек. Условная объективность (у него Совок злой только в той части, за которую его проклинают и на западе, а совок детей, подростков, бардов, вот этой всей петушни - добрый, что создает иллюзицию объективности) - чек. Языком владеет на уровне выше графомана, но при этом не рвется в авангард с проломами четвертой стены, смертью автора и прочим обскуром - чек. Типаж не "ваня с Уралмаша", а типа профессор-интеллигент. Жидок. Безотцовщина. Общественный деятель.
Так ждем, лол.
>>337494
Спасибо большое. Посмотрю.
Кроме шуток, Быков может получить нобеля абсолютно легко.
Вот я сейчас реально не шучу.
Писал дохуя - чек. В оппозиции - чек. Запад любит, но без открытого лизоблюдства - чек. Возраст - чек. Морализаторство и ходульность текстов - чек. Условная объективность (у него Совок злой только в той части, за которую его проклинают и на западе, а совок детей, подростков, бардов, вот этой всей петушни - добрый, что создает иллюзицию объективности) - чек. Языком владеет на уровне выше графомана, но при этом не рвется в авангард с проломами четвертой стены, смертью автора и прочим обскуром - чек. Типаж не "ваня с Уралмаша", а типа профессор-интеллигент. Жидок. Безотцовщина. Общественный деятель.
Так ждем, лол.
>>337494
Спасибо большое. Посмотрю.
>>337470
Про Чернобыль начал читать и дропнул. Слишком уж показушная эмоциональность, прям через край. Впечатлительным домохозяйкам одонозначно ШИДЕВР.
Про Чернобыль начал читать и дропнул. Слишком уж показушная эмоциональность, прям через край. Впечатлительным домохозяйкам одонозначно ШИДЕВР.
3 Кб, 105x120
Я не могу сказать, что я был в этом уверен. Именно потому, что это слишком предсказуемый вариант. Она лидировала во всех опросах. еще и с прошлого года. И в букмекерских конторах, насколько я помню, ставки были 1 к 5. То есть это очень предсказуемое решение. Оно, конечно, вызывает гордость и одобрение.
Во-первых, потому что награжден пятый в истории представитель советской литературы – Алексиевич начала печататься еще в советское время. И хотя Советского Союза больше нет, но русский мир есть. Правда, это не тот русский мир, о котором нам трубят по телевизору. Не мир агрессии, лжи и шовинизма, а мир борьбы за правду, мир доброты, гуманности, мир человечности. И это прекрасно, что награжден автор, который последовательно вторгается в самые закрытые области. Который рассказал первым правду и о катастрофе женской на войне – о том, чем платит женщина за участие в войне. И в книге «Последние свидетели» о детском опыте. И страшные физиологические детали о чернобыльской катастрофе – «Чернобыльская молитва». И о мужестве спасателей, и о том, как ими пренебрегла страна, в конце концов. Это все очень серьезный вклад.
Мне нравится, что Нобелевский комитет наградил человека не за художественные изыски, а за правду и гражданскую позицию.
Но при этом я не стал бы отрицать и большого авангардного вклада Адамовича и его лучшей ученицы Алексиевич в развитие прозы. Ведь эта белорусская традиция, которую Адамович называл «традицией сверхлитературы» — это и художественно очень интересно. Это полифония, такой мощный трагический хор разных голосов, где автор практически убирает себя из книги. Потому что он дает выговориться участникам. Адамович справедливо считал, что писать художественную прозу о кошмарах двадцатого века – кощунственно. Тут нельзя выдумывать. Тут надо давать правду, как она есть. И в этом смысле сверхлитература – литература, которая состоит из вот этих кровоточащих действительно содранной кожи и людских свидетельств – она требует от писателя огромного мужества и очень большого смирения. Абсолютно убрать собственный голос и дать говорить истории. В этом смысле вклад Алексиевич очень серьезен.
Даже Учитель похвалил Алексиевич.
Во-первых, потому что награжден пятый в истории представитель советской литературы – Алексиевич начала печататься еще в советское время. И хотя Советского Союза больше нет, но русский мир есть. Правда, это не тот русский мир, о котором нам трубят по телевизору. Не мир агрессии, лжи и шовинизма, а мир борьбы за правду, мир доброты, гуманности, мир человечности. И это прекрасно, что награжден автор, который последовательно вторгается в самые закрытые области. Который рассказал первым правду и о катастрофе женской на войне – о том, чем платит женщина за участие в войне. И в книге «Последние свидетели» о детском опыте. И страшные физиологические детали о чернобыльской катастрофе – «Чернобыльская молитва». И о мужестве спасателей, и о том, как ими пренебрегла страна, в конце концов. Это все очень серьезный вклад.
Мне нравится, что Нобелевский комитет наградил человека не за художественные изыски, а за правду и гражданскую позицию.
Но при этом я не стал бы отрицать и большого авангардного вклада Адамовича и его лучшей ученицы Алексиевич в развитие прозы. Ведь эта белорусская традиция, которую Адамович называл «традицией сверхлитературы» — это и художественно очень интересно. Это полифония, такой мощный трагический хор разных голосов, где автор практически убирает себя из книги. Потому что он дает выговориться участникам. Адамович справедливо считал, что писать художественную прозу о кошмарах двадцатого века – кощунственно. Тут нельзя выдумывать. Тут надо давать правду, как она есть. И в этом смысле сверхлитература – литература, которая состоит из вот этих кровоточащих действительно содранной кожи и людских свидетельств – она требует от писателя огромного мужества и очень большого смирения. Абсолютно убрать собственный голос и дать говорить истории. В этом смысле вклад Алексиевич очень серьезен.
Даже Учитель похвалил Алексиевич.
3 Кб, 105x120
Я не могу сказать, что я был в этом уверен. Именно потому, что это слишком предсказуемый вариант. Она лидировала во всех опросах. еще и с прошлого года. И в букмекерских конторах, насколько я помню, ставки были 1 к 5. То есть это очень предсказуемое решение. Оно, конечно, вызывает гордость и одобрение.
Во-первых, потому что награжден пятый в истории представитель советской литературы – Алексиевич начала печататься еще в советское время. И хотя Советского Союза больше нет, но русский мир есть. Правда, это не тот русский мир, о котором нам трубят по телевизору. Не мир агрессии, лжи и шовинизма, а мир борьбы за правду, мир доброты, гуманности, мир человечности. И это прекрасно, что награжден автор, который последовательно вторгается в самые закрытые области. Который рассказал первым правду и о катастрофе женской на войне – о том, чем платит женщина за участие в войне. И в книге «Последние свидетели» о детском опыте. И страшные физиологические детали о чернобыльской катастрофе – «Чернобыльская молитва». И о мужестве спасателей, и о том, как ими пренебрегла страна, в конце концов. Это все очень серьезный вклад.
Мне нравится, что Нобелевский комитет наградил человека не за художественные изыски, а за правду и гражданскую позицию.
Но при этом я не стал бы отрицать и большого авангардного вклада Адамовича и его лучшей ученицы Алексиевич в развитие прозы. Ведь эта белорусская традиция, которую Адамович называл «традицией сверхлитературы» — это и художественно очень интересно. Это полифония, такой мощный трагический хор разных голосов, где автор практически убирает себя из книги. Потому что он дает выговориться участникам. Адамович справедливо считал, что писать художественную прозу о кошмарах двадцатого века – кощунственно. Тут нельзя выдумывать. Тут надо давать правду, как она есть. И в этом смысле сверхлитература – литература, которая состоит из вот этих кровоточащих действительно содранной кожи и людских свидетельств – она требует от писателя огромного мужества и очень большого смирения. Абсолютно убрать собственный голос и дать говорить истории. В этом смысле вклад Алексиевич очень серьезен.
Даже Учитель похвалил Алексиевич.
Во-первых, потому что награжден пятый в истории представитель советской литературы – Алексиевич начала печататься еще в советское время. И хотя Советского Союза больше нет, но русский мир есть. Правда, это не тот русский мир, о котором нам трубят по телевизору. Не мир агрессии, лжи и шовинизма, а мир борьбы за правду, мир доброты, гуманности, мир человечности. И это прекрасно, что награжден автор, который последовательно вторгается в самые закрытые области. Который рассказал первым правду и о катастрофе женской на войне – о том, чем платит женщина за участие в войне. И в книге «Последние свидетели» о детском опыте. И страшные физиологические детали о чернобыльской катастрофе – «Чернобыльская молитва». И о мужестве спасателей, и о том, как ими пренебрегла страна, в конце концов. Это все очень серьезный вклад.
Мне нравится, что Нобелевский комитет наградил человека не за художественные изыски, а за правду и гражданскую позицию.
Но при этом я не стал бы отрицать и большого авангардного вклада Адамовича и его лучшей ученицы Алексиевич в развитие прозы. Ведь эта белорусская традиция, которую Адамович называл «традицией сверхлитературы» — это и художественно очень интересно. Это полифония, такой мощный трагический хор разных голосов, где автор практически убирает себя из книги. Потому что он дает выговориться участникам. Адамович справедливо считал, что писать художественную прозу о кошмарах двадцатого века – кощунственно. Тут нельзя выдумывать. Тут надо давать правду, как она есть. И в этом смысле сверхлитература – литература, которая состоит из вот этих кровоточащих действительно содранной кожи и людских свидетельств – она требует от писателя огромного мужества и очень большого смирения. Абсолютно убрать собственный голос и дать говорить истории. В этом смысле вклад Алексиевич очень серьезен.
Даже Учитель похвалил Алексиевич.
>>337499
Я это в социальную деятельность записал же.
Или ты это про мой пост, что ли, лол? Тогда иди нахуй. На Димона похуй, конкуренция у них там все равно сильно своя, завидовать там нечему.
Я это в социальную деятельность записал же.
Или ты это про мой пост, что ли, лол? Тогда иди нахуй. На Димона похуй, конкуренция у них там все равно сильно своя, завидовать там нечему.
>>337496
Он официально был фантастом, это чересчур зашквар.
Кроме того, на "оппозиционность" какому то режиму на окраине Европы всем плевать.
Он официально был фантастом, это чересчур зашквар.
Кроме того, на "оппозиционность" какому то режиму на окраине Европы всем плевать.
>>337501
Ну надо же. Как неожиданно.
C-cука, какой же он стал чмошник на старости лет.
Это просто герой "Шапки" Войновича в кубе. Причем тут литература, блядь? Причем тут она?
Ему бы Набоков все ебло окропил за такой подход, срать бы рядом не сел.
Еще и Содомовича приплел.
>Мне нравится, что Нобелевский комитет наградил человека не за художественные изыски.
Ну надо же. Как неожиданно.
>а за правду и гражданскую позицию.
C-cука, какой же он стал чмошник на старости лет.
Это просто герой "Шапки" Войновича в кубе. Причем тут литература, блядь? Причем тут она?
Ему бы Набоков все ебло окропил за такой подход, срать бы рядом не сел.
Еще и Содомовича приплел.
Господа, тут идет стрим прямой трансляции ее интервью. Интересно. https://www.youtube.com/watch?v=-QTLSH2r5L8
>>337503
Быков оппозиционен и Совку (да, о времена и нравы, можно быть оппозиционером мертвого государства), а хаять Совок - это же типа правильно.
Если ты под фантастикой подразумеваешь элементы магического реализма в Остромове, то там же все предельно условно и метафорично.
Это не магия и фантастика "как есть".
Или я недостаточно знаю библиографию Димона и у него есть что-то в духе чистых Стругачей?
Быков оппозиционен и Совку (да, о времена и нравы, можно быть оппозиционером мертвого государства), а хаять Совок - это же типа правильно.
Если ты под фантастикой подразумеваешь элементы магического реализма в Остромове, то там же все предельно условно и метафорично.
Это не магия и фантастика "как есть".
Или я недостаточно знаю библиографию Димона и у него есть что-то в духе чистых Стругачей?
>>337506
Я подразумевая, что он участвовал в шабашах самых настоящих фантастов и получал от них премии. В частности, "Эвакуатор" это чистая говнофантастика.
>элементы магического реализма
Я подразумевая, что он участвовал в шабашах самых настоящих фантастов и получал от них премии. В частности, "Эвакуатор" это чистая говнофантастика.
>>337492
Нобель течет и меняется. В том-то и дело, что сейчас может быть финт ушами и новая направленность премии. Вспомни как в прошлом году возмущались эксгумации темы холокоста, мол негоже в 21 веке тему насиловать.
Пинчону может и не дадут, но на Уелльбека я ставлю.
>>337513
Ему не по этой причине не дадут. Для премии необходима некая организация/университет, которая выставляет кандидатуру. Вслучае Быкова он слишком пошлая фигура ахаха матерные частушки про Хуйла для Российских организаций и незначительная для западных.
>ссылаясь на опыт раннего Нобеля с Беккетом и другими няшами.
Нобель течет и меняется. В том-то и дело, что сейчас может быть финт ушами и новая направленность премии. Вспомни как в прошлом году возмущались эксгумации темы холокоста, мол негоже в 21 веке тему насиловать.
Пинчону может и не дадут, но на Уелльбека я ставлю.
>>337513
Ему не по этой причине не дадут. Для премии необходима некая организация/университет, которая выставляет кандидатуру. Вслучае Быкова он слишком пошлая фигура ахаха матерные частушки про Хуйла для Российских организаций и незначительная для западных.
13 Кб, 336x190
Думаю, что у кое-кого сейчас неслабо подгорает. Как часто, вы говорите, дают премию русскоязычным авторам?
Он ведь и работает уже там, и по всем параметрам подходит, а мечтает как давно. Теперь точно будет ныть, что он как бедный Мережковский.
Он ведь и работает уже там, и по всем параметрам подходит, а мечтает как давно. Теперь точно будет ныть, что он как бедный Мережковский.
>>337482
Так Мураками вполне себе подходит. В чем проблема? Дали бы уже и успокоились. Слишком массовый?
Так Мураками вполне себе подходит. В чем проблема? Дали бы уже и успокоились. Слишком массовый?
>>337517
И опять серешь по матчасти, дурак.
Номинировать могут и экс-номинанты, как Солж Бродского.
Быков легко может подкатить немытые яйки к алексиевич и она за него замолвит лет через пятнадцать, если будет жива.
И опять серешь по матчасти, дурак.
Номинировать могут и экс-номинанты, как Солж Бродского.
Быков легко может подкатить немытые яйки к алексиевич и она за него замолвит лет через пятнадцать, если будет жива.
>>337497
Пффф
Пффф
>>337519
Ну насколько мне известно из русских претендентов там пока Евтушенко.
А так, кого вы бы еще лично предложили от нашей страны? Виктора Пелевина? Людмилу Петрушевскую?
Ну насколько мне известно из русских претендентов там пока Евтушенко.
А так, кого вы бы еще лично предложили от нашей страны? Виктора Пелевина? Людмилу Петрушевскую?
>>337521
Ебанат шо ле?
Он как раз наоборот не подходит по всем базовым пунктам - пляски вокруг витрины массовой культуры, в его романах постоянно гостит на фоне магия, никакого надрыва, никаких проповедей, никаких упреков в адрес Совка, Гитлера, Микадо, етц.
Это самый хуевый из всех кандидатов на нобелевку. Даже у Плевмана больше шансов.
Ебанат шо ле?
Он как раз наоборот не подходит по всем базовым пунктам - пляски вокруг витрины массовой культуры, в его романах постоянно гостит на фоне магия, никакого надрыва, никаких проповедей, никаких упреков в адрес Совка, Гитлера, Микадо, етц.
Это самый хуевый из всех кандидатов на нобелевку. Даже у Плевмана больше шансов.
>>337524
Евтушенко Бродского обидел. Какой там нахуй Нобель, старому комми-подсосу.
Подождем лет сорок и поглядим, во что превратятся Шмаргуновы и прочие мочеглоты. Уровень их текстов уже нобелевский, осталось поседеть.
Евтушенко Бродского обидел. Какой там нахуй Нобель, старому комми-подсосу.
Подождем лет сорок и поглядим, во что превратятся Шмаргуновы и прочие мочеглоты. Уровень их текстов уже нобелевский, осталось поседеть.
>>337524
Улицкую.
Улицкую.
>>337470
Прочитал две трети книжки о Чернобыле, в целом запомнилось как кулстори уровня Довлатова с привкусом КАК СТРАШНО ЖИТЬ В СОВКЕ.
Прочитал две трети книжки о Чернобыле, в целом запомнилось как кулстори уровня Довлатова с привкусом КАК СТРАШНО ЖИТЬ В СОВКЕ.
>>337522
Зачем? Ему надо поскорее, сердечко не то и вообще. Думаю, он надеется, что его Принстон поддержит.
Зачем? Ему надо поскорее, сердечко не то и вообще. Думаю, он надеется, что его Принстон поддержит.
>>337524
Дмитрия Львовича Быкова.
Дмитрия Львовича Быкова.
>>337529
Теперь уже не может надеяться.
Дистанция между русскоязычными авторами не может быть меньше десятилетия.
Теперь уже не может надеяться.
Дистанция между русскоязычными авторами не может быть меньше десятилетия.
>>337528
Хипстор в роговых очках утверждает, что в совке было не страшно.
Хипстор родился самое раннее в годы Горби, но ему, хипстору, виднее, чем Алексиевич.
Оукей.
Хипстор в роговых очках утверждает, что в совке было не страшно.
Хипстор родился самое раннее в годы Горби, но ему, хипстору, виднее, чем Алексиевич.
Оукей.
>>337526
Фублядь. Да вы охуели. Не слышал даже ни про один его годный роман, а уже про какой-то нобелевский уровень говорят. Они же там не совсем уж говноеды, в Швеции-то.
>Шмаргуновы
>Уровень их текстов уже нобелевский
Фублядь. Да вы охуели. Не слышал даже ни про один его годный роман, а уже про какой-то нобелевский уровень говорят. Они же там не совсем уж говноеды, в Швеции-то.
>>337524
У нас нет писателей масштаба Элис Манро и Гарольда Пинтера, Тони Моррисон и Дж. М. Кутзее, Варгаса Льосы и Жозе Сарамаго. У нас и поэтов масштаба Хини и Транстремера нет.
Дело не в политизированности, это стереотип. То есть, это один из факторов, но далеко не решающий. Безусловно, Нобелевскую премию может (о, ужас!) получить феминистка. Но только та, которая еще в 1962 году написала ключевой для феминистского движения текст. У нас таких феминисток нет.
Клинический психолог Транстремер был не то что далек от политики, а даже из дома после инсульта едва выходил. Жозе Сарамаго был коммунистом, но говорить, что его политические взгляды имеют решающее значение для восприятия его творчества, будет только идиот.
Дело в том, что современная русская литература, нравится нам это или нет, провинциальна. "Главные" писатели страны - Быков, Прилепин и Пелевин. Я вас уверяю, мир их прочел и остался в общем и целом равнодушен. Мы и сами тут спорим, хорошо это или как.
Мы оторваны не только от своего прошлого (многие считают, что с распадом СССР литературный процесс прервался, нарушилась преемственность), но и от мировой литературы, даже англоязычной.
Тот же Дмитрий Быков, читая лекцию о "новых нарративных техниках" и рассуждая о техническом однообразии новейшей русской литературы, рассказывает филологам о Дэвиде Фостере Уоллесе и Уильяме Гэддисе. Его слушают, раскрыв рот. А ведь оба этих писателя уже умерли.
Это ли важно для нас в Быкове? Нет, нас возмущает то, что Быкову не нравятся анекдоты нашего последнего классика про "абанамат". За анекдоты премий не дают, вот примерно в этом дело.
У нас нет писателей масштаба Элис Манро и Гарольда Пинтера, Тони Моррисон и Дж. М. Кутзее, Варгаса Льосы и Жозе Сарамаго. У нас и поэтов масштаба Хини и Транстремера нет.
Дело не в политизированности, это стереотип. То есть, это один из факторов, но далеко не решающий. Безусловно, Нобелевскую премию может (о, ужас!) получить феминистка. Но только та, которая еще в 1962 году написала ключевой для феминистского движения текст. У нас таких феминисток нет.
Клинический психолог Транстремер был не то что далек от политики, а даже из дома после инсульта едва выходил. Жозе Сарамаго был коммунистом, но говорить, что его политические взгляды имеют решающее значение для восприятия его творчества, будет только идиот.
Дело в том, что современная русская литература, нравится нам это или нет, провинциальна. "Главные" писатели страны - Быков, Прилепин и Пелевин. Я вас уверяю, мир их прочел и остался в общем и целом равнодушен. Мы и сами тут спорим, хорошо это или как.
Мы оторваны не только от своего прошлого (многие считают, что с распадом СССР литературный процесс прервался, нарушилась преемственность), но и от мировой литературы, даже англоязычной.
Тот же Дмитрий Быков, читая лекцию о "новых нарративных техниках" и рассуждая о техническом однообразии новейшей русской литературы, рассказывает филологам о Дэвиде Фостере Уоллесе и Уильяме Гэддисе. Его слушают, раскрыв рот. А ведь оба этих писателя уже умерли.
Это ли важно для нас в Быкове? Нет, нас возмущает то, что Быкову не нравятся анекдоты нашего последнего классика про "абанамат". За анекдоты премий не дают, вот примерно в этом дело.
>>337532
Кажется, он такого не утверждал. Просто он не доволен этим прохладными про КАК СТРАШНО ЖИТЬ. Везде страшно жить в конце концов.
Кажется, он такого не утверждал. Просто он не доволен этим прохладными про КАК СТРАШНО ЖИТЬ. Везде страшно жить в конце концов.
>>337532
Абсолютно похуй, было там страшно или нет. Пускай там хоть детей по жеребьевке ебали собаками.
Фиксация этого не делает текст хорошим с литературной точки зрения. Факты, мораль, истина, правда, боль автора - все это, конечно, хорошо (на самом деле - нет, вообще похуй), но где здесь творчество и искусство?
Почему даже в ебучие средние века с чумой и холерой прекрасно понимали, что искусство - это плутовской роман и песня про ястребинку и ковыль, а в ебучем двадцатом веке с судами по правам человека и прочими Юнеско заставляют искусство работать на слезогонку и подтирач ущербным?
Абсолютно похуй, было там страшно или нет. Пускай там хоть детей по жеребьевке ебали собаками.
Фиксация этого не делает текст хорошим с литературной точки зрения. Факты, мораль, истина, правда, боль автора - все это, конечно, хорошо (на самом деле - нет, вообще похуй), но где здесь творчество и искусство?
Почему даже в ебучие средние века с чумой и холерой прекрасно понимали, что искусство - это плутовской роман и песня про ястребинку и ковыль, а в ебучем двадцатом веке с судами по правам человека и прочими Юнеско заставляют искусство работать на слезогонку и подтирач ущербным?
>>337526
ИНСТРУКЦИЯ КАК ПОЛУЧИТЬ НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ ПО ЛИТЕРАТУРЕ
— По–твоему, можно научить кое–как писать любого васяна, проплатить, раскрутить и зафорсить и получится писатель?
— Да. Литинститут, радикальная журналистика, пубертатный энурез, горячие точки, невнятные арт–перформансы в анамнезе — только в плюс. Затем...
— Приучить писать про мочу говно избы тараканов или втирать дискурсы?
— Это уже заявка на букер, длинные интервью, открытые лекции в университетах, форс на букаче. Далее васян выпускает тысячестраничную сагу, где очень много извращенной ебли, копрофагии, отсылок к схоластам и битникам, обличения строя и рефлексии несимпатичного главного героя, а слог напоминает одновременно Платонова, Леонова, Набокова и Агнию Барто. Ее читают шесть человек в стране (из них четыре — с букача, пятый — Быков) и два зарубежных критика, после чего она переводится на восемьдесят один язык мира, мировой бестселлер, второй Рушди, третий Паустовский, таинственная русская душа через призму путинского режима и ортодоксального индуизма, новая парадигма дискурсивного традиционалистического симулякра. Васян, громко пукнув в прессе, эмигрирует на остров Эккерё или в какое–нибудь другое место, о котором можно узнать только из Википедии. Там он пишет длинные эссе о шизоидизации торсионных элоквенций в эфиопской литературе XVIII века, за право напечатать которые пиздятся редакторы Таймс и Гардиан прямо у него на лужайке, показывает хуй в сторону Москвы в присутствии фоторепортеров из Шпигеля, снимает арт–хаус на матрешку и мастерит фаллосы из оленьего кала. Белая борода, гавайская рубашка, калоши. По вечерам он читает свои стихи жене — глухой одноногой феминистке из штата Мэн. Его запрещают в Монголии и увековечивают в мраморе на Гаити. Ну и так далее, а в конце — старческие слезы, смокинги, дрожащий голос, умные шведские лица. Короче...
— Илитный светоч нобелевская премия задали по литре
— Именно.
ИНСТРУКЦИЯ КАК ПОЛУЧИТЬ НОБЕЛЕВСКУЮ ПРЕМИЮ ПО ЛИТЕРАТУРЕ
— По–твоему, можно научить кое–как писать любого васяна, проплатить, раскрутить и зафорсить и получится писатель?
— Да. Литинститут, радикальная журналистика, пубертатный энурез, горячие точки, невнятные арт–перформансы в анамнезе — только в плюс. Затем...
— Приучить писать про мочу говно избы тараканов или втирать дискурсы?
— Это уже заявка на букер, длинные интервью, открытые лекции в университетах, форс на букаче. Далее васян выпускает тысячестраничную сагу, где очень много извращенной ебли, копрофагии, отсылок к схоластам и битникам, обличения строя и рефлексии несимпатичного главного героя, а слог напоминает одновременно Платонова, Леонова, Набокова и Агнию Барто. Ее читают шесть человек в стране (из них четыре — с букача, пятый — Быков) и два зарубежных критика, после чего она переводится на восемьдесят один язык мира, мировой бестселлер, второй Рушди, третий Паустовский, таинственная русская душа через призму путинского режима и ортодоксального индуизма, новая парадигма дискурсивного традиционалистического симулякра. Васян, громко пукнув в прессе, эмигрирует на остров Эккерё или в какое–нибудь другое место, о котором можно узнать только из Википедии. Там он пишет длинные эссе о шизоидизации торсионных элоквенций в эфиопской литературе XVIII века, за право напечатать которые пиздятся редакторы Таймс и Гардиан прямо у него на лужайке, показывает хуй в сторону Москвы в присутствии фоторепортеров из Шпигеля, снимает арт–хаус на матрешку и мастерит фаллосы из оленьего кала. Белая борода, гавайская рубашка, калоши. По вечерам он читает свои стихи жене — глухой одноногой феминистке из штата Мэн. Его запрещают в Монголии и увековечивают в мраморе на Гаити. Ну и так далее, а в конце — старческие слезы, смокинги, дрожащий голос, умные шведские лица. Короче...
— Илитный светоч нобелевская премия задали по литре
— Именно.
>>337532
Там выше нормально написали: даже если все кулстори - святая правда, подтверждаемая письменными свидетельствами прототипов персонажей, то все равно чувствуется во всем этом какой-то нацеленный на обывателя надрыв, какой-то отблеск сентиментального романа для домохозяек, призванного не то чтоб беспристрастно изобразить пороки режима на примере такой вот показательной ситуации, а выбить слезу. Нет, слеза-то пусть выбивается, но чтоб нобелевку...
Там выше нормально написали: даже если все кулстори - святая правда, подтверждаемая письменными свидетельствами прототипов персонажей, то все равно чувствуется во всем этом какой-то нацеленный на обывателя надрыв, какой-то отблеск сентиментального романа для домохозяек, призванного не то чтоб беспристрастно изобразить пороки режима на примере такой вот показательной ситуации, а выбить слезу. Нет, слеза-то пусть выбивается, но чтоб нобелевку...
>>337524
Пелевин, если бы хотел, то получил бы. Но он решил, что лучше срубать бабла каждый год. Всё-таки ранним романам не хватала мастерства, но чувствовалась хватка, - ещё пару лет работы и получился бы мировой писатель. Однако, Витенька решил развиваться в другом направлении.
Об этом вроде где-то и Метамодернист говорил.
>Виктора Пелевина
Пелевин, если бы хотел, то получил бы. Но он решил, что лучше срубать бабла каждый год. Всё-таки ранним романам не хватала мастерства, но чувствовалась хватка, - ещё пару лет работы и получился бы мировой писатель. Однако, Витенька решил развиваться в другом направлении.
Об этом вроде где-то и Метамодернист говорил.
>>337539
Не знаю, у меня бабушка была классруком в маленьком городке на юге Беларуси.
1 мая всех выгнали на парад, а второго мая ей по большому секрету сказали в гороно, что-де бомбануло.
Бабушка умерла в прошлом году, но она пережила мнигих школьников из тех, кого послали на парад с ней.
Не знаю, у меня бабушка была классруком в маленьком городке на юге Беларуси.
1 мая всех выгнали на парад, а второго мая ей по большому секрету сказали в гороно, что-де бомбануло.
Бабушка умерла в прошлом году, но она пережила мнигих школьников из тех, кого послали на парад с ней.
>>337541
Рак
Рак
>>337541
Не понял кулстори. На параде бомбануло? Как она выжила? Зачем же ей рассказиывали, если она там была?
Не понял кулстори. На параде бомбануло? Как она выжила? Зачем же ей рассказиывали, если она там была?
>>337543
Она потеряла память и не запомнила ничего.
Она потеряла память и не запомнила ничего.
>>337543
26 апреля случилась авария на Чернобыле. При этом 1 мая всех послали на парад, потому что так надо.
по крайней мере 5 детей из этих не дожили до 30 лет и скончались от онкозаболеваний
26 апреля случилась авария на Чернобыле. При этом 1 мая всех послали на парад, потому что так надо.
по крайней мере 5 детей из этих не дожили до 30 лет и скончались от онкозаболеваний
>>337546
Ебать у тебя остросюжетные повороты. Ты хоть года называл.
Я думаю, что тут скорее в неосведомленности дело, а не в намеренном посылании детей под радиацию. Кто там особо разбирался в том, как распространяется радиация, и как она может повлиять на организм (помимо лучевой болезни).
Ебать у тебя остросюжетные повороты. Ты хоть года называл.
Я думаю, что тут скорее в неосведомленности дело, а не в намеренном посылании детей под радиацию. Кто там особо разбирался в том, как распространяется радиация, и как она может повлиять на организм (помимо лучевой болезни).
>>337548
Ну я на работе работаю и на меня иностранцы наседают со всех сторон, поэтому, да, получилось немного скомканно.
Я просто не верю, что подобная ситуация могла бы произойти на загнивающем западе.
Такое омерзительно-восточное желание не опозорить лицо. Такое наплевательское отношение к жизни и демонически-значительное к числам, знакам и символам.
Ну я на работе работаю и на меня иностранцы наседают со всех сторон, поэтому, да, получилось немного скомканно.
Я просто не верю, что подобная ситуация могла бы произойти на загнивающем западе.
Такое омерзительно-восточное желание не опозорить лицо. Такое наплевательское отношение к жизни и демонически-значительное к числам, знакам и символам.
>>337549
Ой, понеслось, блядь.
>Я просто не верю, что подобная ситуация могла бы произойти на загнивающем западе
Ой, понеслось, блядь.
>>337549
Вот с кем интересно сравнить, так это с япошками. У них Фукусима – второй Чернобыль – один к одному. Начиная с мудрого решения поставить атомную станцию в районе возможного цунами, до камикадзе-добровольцев и десятки журналистам, которые там ползают с дозиметрами. Российская психология вообще одной половиной близка к японской, где все должны быть как все.
Вот с кем интересно сравнить, так это с япошками. У них Фукусима – второй Чернобыль – один к одному. Начиная с мудрого решения поставить атомную станцию в районе возможного цунами, до камикадзе-добровольцев и десятки журналистам, которые там ползают с дозиметрами. Российская психология вообще одной половиной близка к японской, где все должны быть как все.
>>337553
Американцы положили хуй на технику безопасности в Бхопале, в итоге 18 тысяч погибших, а боссы сразу начали пиздеть, что это всё саботаж. Если ты такой яркий пример не знаешь, то хуй знает, может, лучше оставить тебя в твоих маняфантазиях о святом западе.
Американцы положили хуй на технику безопасности в Бхопале, в итоге 18 тысяч погибших, а боссы сразу начали пиздеть, что это всё саботаж. Если ты такой яркий пример не знаешь, то хуй знает, может, лучше оставить тебя в твоих маняфантазиях о святом западе.
>>337562
ну я бы мог съязвить и сказать, что ты явно мало общаешься с индусами, потому что в противном случае ты бы точно стал расистом.
но я под унтерменшами подразумевал отношение к ним с точки зрения шишек ЮЦэ. буржуа никогда не будут срать в своих странах, а если индийцам и китайцам плевать на безопасность, то почему большой босс должен больше заботиться о них?
ну я бы мог съязвить и сказать, что ты явно мало общаешься с индусами, потому что в противном случае ты бы точно стал расистом.
но я под унтерменшами подразумевал отношение к ним с точки зрения шишек ЮЦэ. буржуа никогда не будут срать в своих странах, а если индийцам и китайцам плевать на безопасность, то почему большой босс должен больше заботиться о них?
>>337572
Помнится, Эйнштейн говорил что-то наподобие: "Если теория относительности окажется верна, я стану великим немецким ученым, а если нет, то останусь еврейским шарлатаном."
Помнится, Эйнштейн говорил что-то наподобие: "Если теория относительности окажется верна, я стану великим немецким ученым, а если нет, то останусь еврейским шарлатаном."
>>337563
Конечно не будет, ведь его рабочие имеют два века практики забастовок.
А вот у нас и у индусов выходить на забастовки считается чем-то плохим. Но индусы хоть мирное сопротивление себе придумали, а мы так и продолжаем смотреть на хохлов с непониманием.
>буржуа никогда не будут срать в своих странах
Конечно не будет, ведь его рабочие имеют два века практики забастовок.
А вот у нас и у индусов выходить на забастовки считается чем-то плохим. Но индусы хоть мирное сопротивление себе придумали, а мы так и продолжаем смотреть на хохлов с непониманием.
>>337449 (OP)
Читать стоит? Или за борьбу с системой получила?
Читать стоит? Или за борьбу с системой получила?
>>337522
Тут не просто весовые категории разные, тут вообще параллельные вселенные.
>>337537
А где творчество у Черччиля или Моммзена? Нобелевская премия по литературе не обязательно должна быть вручена писателю-фантазеру худлиту, короче
>Быков легко может подкатить немытые яйки к алексиевич
Тут не просто весовые категории разные, тут вообще параллельные вселенные.
>>337537
>Фиксация этого не делает текст хорошим с литературной точки зрения. Факты, мораль, истина, правда, боль автора - все это, конечно, хорошо (на самом деле - нет, вообще похуй), но где здесь творчество и искусство?
А где творчество у Черччиля или Моммзена? Нобелевская премия по литературе не обязательно должна быть вручена писателю-фантазеру худлиту, короче
>>337592
Я БП по пятому разу штудирую.
Я БП по пятому разу штудирую.
>>337482
Это ты про Готтфрида из РЗТ?
>У него еврея весело в жопу ебут и тот сосет хуй, радуясь своей сакральной роли
Это ты про Готтфрида из РЗТ?
>>337589
Вот это верно. Всё-таки Быков - дешевая графоманская вниманиеблядь, рядом с настоящими авторами ему не место.
>тут вообще параллельные вселенные
Вот это верно. Всё-таки Быков - дешевая графоманская вниманиеблядь, рядом с настоящими авторами ему не место.
>>337497
Ты жалок. Что значит - показная эмоциональность? В книгах Алексиевич эмоциональность - вполне нормальная. Естественная.
Ты жалок. Что значит - показная эмоциональность? В книгах Алексиевич эмоциональность - вполне нормальная. Естественная.
>>337536
Как бы я хотел, чтобы ты, пидор, оказался сейчас где-нибудь в Колымлаге. Или в блокадном Ленинграде. Или в окопе под Донецком, когда твою роту накрывают ГРАДами. Вот бы ты, блядина, понял, что такое СТРАШНО. Хипстеры ебаные...
Как бы я хотел, чтобы ты, пидор, оказался сейчас где-нибудь в Колымлаге. Или в блокадном Ленинграде. Или в окопе под Донецком, когда твою роту накрывают ГРАДами. Вот бы ты, блядина, понял, что такое СТРАШНО. Хипстеры ебаные...
Когда-то пробовал почитать что-то у нее про Чернобыль и сразу прихуел от количества бреда.
>>337626
Что не так? Со словом "земного" название более точнее заучит.
Что не так? Со словом "земного" название более точнее заучит.
75 Кб, 444x666
Банальный выбор Нобелевского Комитета
Нобелевский комитет подтвердил свою увядающую стремительно репутацию.
Выбрали ещё одну очередную писательницу для домохозяек, Светлану Алексиевич.
Вот и на Батькиной улице праздник...
Нобелевская премия мало интересна с точки зрения литературы. Она была мне интересна, когда ее давали в пику Советам Пастернаку, Солженицыну, Шолохову. Сейчас это как конкурс "Мисс Вселенная" — король, королева, фраки и третьеразрядные авторы — политическая вульгарность
Нобелевский комитет подтвердил свою увядающую стремительно репутацию.
Выбрали ещё одну очередную писательницу для домохозяек, Светлану Алексиевич.
Вот и на Батькиной улице праздник...
Нобелевская премия мало интересна с точки зрения литературы. Она была мне интересна, когда ее давали в пику Советам Пастернаку, Солженицыну, Шолохову. Сейчас это как конкурс "Мисс Вселенная" — король, королева, фраки и третьеразрядные авторы — политическая вульгарность
>>337628
Это значит, что он страдает от синдрома Аспергера и имеет низкую эмпатию, эрго всякая эмоциональность кажется ему преувеличенной и для геев-баб.
Это значит, что он страдает от синдрома Аспергера и имеет низкую эмпатию, эрго всякая эмоциональность кажется ему преувеличенной и для геев-баб.
>>337524
Шишкина
Шишкина
>>337661
Я пришел к выводу и убежден в нем - если бы Лимонову дали Нобелевку, то он бы от нее отказался. Это не значит, что она ему не нужна, нет, она нужна ему именно поэтому! Встать выше Нобелевского комитета и лауреатов. Каков же бунтарь, он бы обязательно так сделал. Я уверен. В этом весь Лимонов.
Я пришел к выводу и убежден в нем - если бы Лимонову дали Нобелевку, то он бы от нее отказался. Это не значит, что она ему не нужна, нет, она нужна ему именно поэтому! Встать выше Нобелевского комитета и лауреатов. Каков же бунтарь, он бы обязательно так сделал. Я уверен. В этом весь Лимонов.
>>337687
Иди нахуй, педераст. У меня уже дежавю от тебя. Секунд 15 втыкал в твое сообщение, думая, что я это уже где-то видел.
Иди нахуй, педераст. У меня уже дежавю от тебя. Секунд 15 втыкал в твое сообщение, думая, что я это уже где-то видел.
>>337484
Нобелевка имеет значение потому что понты. Тупо самая крупная премия. А ангажирована она была всегда, и этих лауреатов уже никто не помнит. Толстому не дали премию (хотя там только один человек залупнулся, потому что Толстого тогда считали порно-графом; хотя Гамсуну премию дали, да). Чехову (влияние на все стороны океана), Капоте (величайший представитель "художественной документалистики", Фросту (величайший американский поэт после Уитмена). Гарсиа-Лорка тоже без премии, ибо что-то коммунистическое. Шолохову дали премию, когда была типо оттепель, а Брехт говорил, что это просто сборник этнографических рассказов. Про Солженицына с Бродским я молчу. Хотя Бродский (как и многие авторы до него) честно сказал, что есть люди, больше достойные этой премии.
Еще раз говорю, вспомните навскидку хороших писателей, и посмотрите, кто был нобелевскими призерами. Вы там увидите каких-то нонеймов, политически ангажированных в свое время. И их забыли совершенно справедливо, потому что ни реклама, ни бабло не заставят потребителя (читателя) потреблять (читать) унылое, бесталанное говно.
Алексеевну не поздравляю. Направленно это все на разжигание. Советую белорусам быть осторожнее - кажется, намечается очередной "майдан".
Нобелевка имеет значение потому что понты. Тупо самая крупная премия. А ангажирована она была всегда, и этих лауреатов уже никто не помнит. Толстому не дали премию (хотя там только один человек залупнулся, потому что Толстого тогда считали порно-графом; хотя Гамсуну премию дали, да). Чехову (влияние на все стороны океана), Капоте (величайший представитель "художественной документалистики", Фросту (величайший американский поэт после Уитмена). Гарсиа-Лорка тоже без премии, ибо что-то коммунистическое. Шолохову дали премию, когда была типо оттепель, а Брехт говорил, что это просто сборник этнографических рассказов. Про Солженицына с Бродским я молчу. Хотя Бродский (как и многие авторы до него) честно сказал, что есть люди, больше достойные этой премии.
Еще раз говорю, вспомните навскидку хороших писателей, и посмотрите, кто был нобелевскими призерами. Вы там увидите каких-то нонеймов, политически ангажированных в свое время. И их забыли совершенно справедливо, потому что ни реклама, ни бабло не заставят потребителя (читателя) потреблять (читать) унылое, бесталанное говно.
Алексеевну не поздравляю. Направленно это все на разжигание. Советую белорусам быть осторожнее - кажется, намечается очередной "майдан".
33 Кб, 535x342
как я понял никто не читал, но все осуждают?
о чем книга то?
читал "соло для детского голоса" от нее, считаю его как "обязательным к прочтению", хотя это сборник не ее воспоминаний и большая заслуга здесь не за ней.
о чем книга то?
читал "соло для детского голоса" от нее, считаю его как "обязательным к прочтению", хотя это сборник не ее воспоминаний и большая заслуга здесь не за ней.
>>337684
Весомое мнение тяжеловеса публицистики.
Весомое мнение тяжеловеса публицистики.
>>337701
Всё её творчество такое.
> это сборник не ее воспоминаний и большая заслуга здесь не за ней.
Всё её творчество такое.
Светлана Алексиевич , которой сейчас вручили Нобелевскую премию (а у них всегда почти непонятно, за какую книгу, так вааще), давно живет в Германии. Я была свидетелем того, как она получила свою первую премию по литературе, а скорее по публицистике - за серию интервью с женщинами, пережившими Великую Отечественную войну. Это была премия им. Ленинского комсомола. Алексиевич тут же начала звонить с униженными благодарностями чиновникам ЦК ВЛКСМ, в Союз писателей. А редактировала ее потуги на литературу моя приятельница Галя Калашникова, которая эту ее херь переписала с первой до последней страницы. Алексиевич забыла позвонить со словами благодарности только своему редактору. Галя тогда сказала: "Чиновница".
Да, так и было. Хорошо это помню. А книжка та получилась слезная. Больше она ничего не написала стоящего. Галя, ее редактор очень равно умерла. А то бы еще что-нибудь сочинила.
Из просторов фейсбука некая Елена Токарева сообщает.
Да, так и было. Хорошо это помню. А книжка та получилась слезная. Больше она ничего не написала стоящего. Галя, ее редактор очень равно умерла. А то бы еще что-нибудь сочинила.
Из просторов фейсбука некая Елена Токарева сообщает.
Прибежал Прилепин в Нобелевский комитет и кричит истошно: - Это какая-то ошибка! Там на другую букву должен быть победитель! Проверьте, пожалуйста, внимательно. Это недоразумение.
Его спрашивают: - На какую букву?
Он говорит: - На букву пэ.
- Поночевный, что ли? Он будет через год. В 2017 году.
Прилепин распсиховался. - Нет, - кричит, - никакой не Поночевный! Должен быть Прилепин. Вы с ума сошли, дураки! Он гений всех времен и народов! А эта Алексеевич - это трагическая ошибка, и вы еще заплатите за неё, сволочи. Я уговорю Путина напасть следующий раз на Швецию, а не на Молдавию, как он хотел. Гады! Ненавижу вас! И короля вашего ненавижу. И Карлсона. Идите вы к черту!
И уехал из Стокгольма в Монако. Играть, как Достоевский. Думал через игру обрести гениальность и войти на рулетке в историю. Но фигушки.
Его спрашивают: - На какую букву?
Он говорит: - На букву пэ.
- Поночевный, что ли? Он будет через год. В 2017 году.
Прилепин распсиховался. - Нет, - кричит, - никакой не Поночевный! Должен быть Прилепин. Вы с ума сошли, дураки! Он гений всех времен и народов! А эта Алексеевич - это трагическая ошибка, и вы еще заплатите за неё, сволочи. Я уговорю Путина напасть следующий раз на Швецию, а не на Молдавию, как он хотел. Гады! Ненавижу вас! И короля вашего ненавижу. И Карлсона. Идите вы к черту!
И уехал из Стокгольма в Монако. Играть, как Достоевский. Думал через игру обрести гениальность и войти на рулетке в историю. Но фигушки.
>>337701
Все правильно понял. Никто не читал, кроме нобелевского комитета.
>как я понял никто не читал, но все осуждают?
Все правильно понял. Никто не читал, кроме нобелевского комитета.
https://www.youtube.com/watch?v=m6zYm9Djhio
Достаточно рассудительная женщина. Я то думал, окажется какой-нибудь змгаркой поехавшей с "рашка-парашка" головного мозга.
Достаточно рассудительная женщина. Я то думал, окажется какой-нибудь змгаркой поехавшей с "рашка-парашка" головного мозга.
>>337725
Это чё за олбанский сленг?
А она - хорошая, да, согласен.
>УЖЫВУЮ! Першае інтэрв'ю СВЯТЛАНЫ АЛЕКСІЕВІЧ пасля атрымання Нобелеўскай прэміі
Это чё за олбанский сленг?
А она - хорошая, да, согласен.
>>337711
Я читал Цинковых Мальчиков точно, может еще что-то, не помню. Вы прост детишки ссаные, в СССР это была бомба.
Я читал Цинковых Мальчиков точно, может еще что-то, не помню. Вы прост детишки ссаные, в СССР это была бомба.
Говорят, Прилепин обосрался, узнав, что Нобелевскую премию дали не ему. А когда узнал, кому вручили, обосрался во второй раз. Выкинули его из трамвая, потому что смердит неимоверно. Стоит на остановке, говно в пакеты из штанины собирает. Подходит к нему полицейский. А Прилепин достает удостоверение МВД, ведь он раньше мент был, и показывает. И говорит снисходительно: - Я бывший милиционер, иди дальше, паря. Полиции обидно стало на такие слова, она заинтересовалась, взяла его удостоверение, а оно тоже в дерьме всё. Выбросили его ксиву в канаву. А Прилепин разорался: - Ах, ты, сучья морда! Ну, его взяли, и тоже выбросили в канаву. Вместе с пакетами с говном. Он там плавает, держится за пакеты, чтобы не утонуть, а вылезти никак не может. И до сих пор, говорят, купается там. Такие дела.
Если честно не понимаю. Ладно бы сейчас перестройка была, но до следующей перестройки ещё минимум лет пять. А моё мнение по творчеству: Обычная поздесоветская проза/получернухане будем сейчас говорить, что там правда что нет это не документалистика. У советского человека эти книги могли бы вызвать каике-то чувства(даже шокировать), что-то в нём всколыхнуть. Сейчас же на всё это можно только пожать плечами. Странный выборхотя кто говорил, что эту премию должны давать актуальным и популярным писателям
>>337750
А ты бы хотел чтобы премию давали всяким Марсианинам и фантастоскаму?
А ты бы хотел чтобы премию давали всяким Марсианинам и фантастоскаму?
>>337753
Это ведь ты в муваче его говновидео постишь, да?
Это ведь ты в муваче его говновидео постишь, да?
>>337700
На политач, быдло.
>Советую белорусам быть осторожнее - кажется, намечается очередной "майдан".
На политач, быдло.
>>337750
Везде пишут, что ее читают европейци и прям сразу прозревают, такие-то ценности, такие-то трагедии.
Я не читал, но по названиям книжек в википедии уже понял, что хуита.
Это не литература, это публицистика, это же не Пулитцер какой-нибудь.
Тоже короч не понимаю.
Везде пишут, что ее читают европейци и прям сразу прозревают, такие-то ценности, такие-то трагедии.
Я не читал, но по названиям книжек в википедии уже понял, что хуита.
Это не литература, это публицистика, это же не Пулитцер какой-нибудь.
Тоже короч не понимаю.
>>337759
Не, я понимаю, что глупо звучит, но, по-моему, их достаточно.
«У войны не женское лицо» (1985) цитата из Друниной, будут рассказывать про войну, как там было тяжело воевать. Ничего плохого, обычно.
«Последние свидетели» (1985) Непонятно.
«Цинковые мальчики» (1989) Забрасаали вас ёлками! И какой-та паручик! С а-пачерневшииим лецом! Пошлятина.
«Чернобыльская молитва» (1997) Гнусная пошлятина.
«Время секонд хэнд» (2013) Это просто пиздец отвратительно. Расскажут, как в 90-е было тяжело жить, говно ели, но оставались Людьми.
Не, я понимаю, что глупо звучит, но, по-моему, их достаточно.
«У войны не женское лицо» (1985) цитата из Друниной, будут рассказывать про войну, как там было тяжело воевать. Ничего плохого, обычно.
«Последние свидетели» (1985) Непонятно.
«Цинковые мальчики» (1989) Забрасаали вас ёлками! И какой-та паручик! С а-пачерневшииим лецом! Пошлятина.
«Чернобыльская молитва» (1997) Гнусная пошлятина.
«Время секонд хэнд» (2013) Это просто пиздец отвратительно. Расскажут, как в 90-е было тяжело жить, говно ели, но оставались Людьми.
>>337761
Уточню, на всякий случай - я не читал ни одной буквы, о содержании этих книг не знаю ничего, мои впечатления - только от названий.
Для примера: "Цинковые мальчики" - очевидно про Афган, про цинки с трупами. Мааальчики. Пожалейти мальчиков, ну пожалейтииии.
Уточню, на всякий случай - я не читал ни одной буквы, о содержании этих книг не знаю ничего, мои впечатления - только от названий.
Для примера: "Цинковые мальчики" - очевидно про Афган, про цинки с трупами. Мааальчики. Пожалейти мальчиков, ну пожалейтииии.
>>337762
Техника имела недостаточную броню и была легкой целью для афганских моджахедов. Явно вырисовывалась недостаточное внимание Коммунистической партии к проблемам советских солдат. Постоянные проблемы с продовольственным обеспечением приводили к тому, что солдаты часто недоедали. Им критически не хватало денежного трехрублевого месячного довольствия и вынуждало прибегать к хищению различных строительных материалов для обмена на продукты. Русские были ненавистны местному афганскому населению. Воины-афганцы, вспоминая пребывание в Афганистане, рассказывали, что в колонне старались находиться не в первой и не последней машине. Опасно было даже отойти по нужде, так как были случаи, что солдата зверски убивали, нередко даже расчленяя и разбрасывая внутренности.
Молодые солдаты часто подвергались незаслуженным издевательствам со стороны "старичков" из-за царившей в то время дедовщины. Но в бой всегда шли первыми именно старослужащие. И уже за ними шел неопытный молодняк. Из споров об этой войне ясно одно - это была политическая ошибка, начавшаяся введением ограниченного контингента Советских войск в эту азиатскую страну. Целью Советского Союза было построение социциалистической системы в этой стране, где был развит лишь ручной труд.
>Советская армия была не в состоянии обеспечить своих воинов-интернационалистов нужным обмундированием, питанием и военным снаряжением. В действующую армию поставлялось устаревшее вооружение, порой даже сохранившееся со времен Великой Отечественной войны.
Техника имела недостаточную броню и была легкой целью для афганских моджахедов. Явно вырисовывалась недостаточное внимание Коммунистической партии к проблемам советских солдат. Постоянные проблемы с продовольственным обеспечением приводили к тому, что солдаты часто недоедали. Им критически не хватало денежного трехрублевого месячного довольствия и вынуждало прибегать к хищению различных строительных материалов для обмена на продукты. Русские были ненавистны местному афганскому населению. Воины-афганцы, вспоминая пребывание в Афганистане, рассказывали, что в колонне старались находиться не в первой и не последней машине. Опасно было даже отойти по нужде, так как были случаи, что солдата зверски убивали, нередко даже расчленяя и разбрасывая внутренности.
Молодые солдаты часто подвергались незаслуженным издевательствам со стороны "старичков" из-за царившей в то время дедовщины. Но в бой всегда шли первыми именно старослужащие. И уже за ними шел неопытный молодняк. Из споров об этой войне ясно одно - это была политическая ошибка, начавшаяся введением ограниченного контингента Советских войск в эту азиатскую страну. Целью Советского Союза было построение социциалистической системы в этой стране, где был развит лишь ручной труд.
>С начала 2000 годов Светлана Алексиевич жила в Италии, Франции и Германии.
Хехе
>Писательница получила более десятка престижных литературных наград. В 2006 году она стала лауреатом Национальной премии книжных критиков США, а в 2014 была награждена французским орденом Искусств и литературы.
Т.е., кроме критиков, ее никто не читал. Обычное дело для лит. Нобелевки.
>Книги Светланы Алексиевич, написанные на русском языке, не издавались в Белоруссии. Белорусские власти были недовольны оппозиционными взглядами писательницы и ее критичными заявлениями в адрес президента Александра Лукашенко.
См. мотивы награждения "антисоветчиков" типа Солженицына (правда, того хоть немного публика знала).
>Сегодня после объявления о решении Нобелевского комитета Алексиевич сообщила журналистам, что никто из руководства Белоруссии ее пока не поздравил. Однако позже она получила поздравления от Александра Лукашенко.
Ебаный совок как он есть.
Короче говоря, обычное политически мотивированное награждение, ничего особо интересного.
>Когда Путин выходит под камеры с голым торсом, можно подшучивать над этим. Но когда он начинает говорить, это же язык зэка! И у нас, когда Лукашенко начинает говорить, это язык председателя колхоза. Это не значит, что в Европе все такие хорошие, но для меня было открытием, что там есть четкие правила, которые нельзя преступить. Я читала, как известная московская журналистка, не буду называть ее фамилию, писала: «Мужчина с деньгами — это особый мужчина, это особый запах, особое все». Я представила, что бы было, если бы она подобное в европейском издании опубликовала. Ее бы завтра не было на работе, никто бы руки ей не подал.
>>337746
Блядь, с чего вообще давать премию россиянину, а тем более Прилепину? Чем заслужили-то?
Читаю тут, что надо было давать Пелевину (!), Быкову (!!!), и охуеваю просто. Может, сразу Дноцовой дать?
Блядь, с чего вообще давать премию россиянину, а тем более Прилепину? Чем заслужили-то?
Читаю тут, что надо было давать Пелевину (!), Быкову (!!!), и охуеваю просто. Может, сразу Дноцовой дать?
>>337765
Т.е. чтобы дали Нобеля писателю достаточно жить в Западной Европе и делать "критические заявления" в адрес унылого диктатора?
>политически мотивированное
Т.е. чтобы дали Нобеля писателю достаточно жить в Западной Европе и делать "критические заявления" в адрес унылого диктатора?
>>337767
Быкову было бы неплохо дать. Во-первых, я бы дорого дал за послушать его речь на церемонии (что-то вроде "...вот видите, я хоть и толстый жид, а ведь дали же!"), а во-вторых, после этого премиальную комиссию можно было бы смело закрывать за профнепригодность.
Быкову было бы неплохо дать. Во-первых, я бы дорого дал за послушать его речь на церемонии (что-то вроде "...вот видите, я хоть и толстый жид, а ведь дали же!"), а во-вторых, после этого премиальную комиссию можно было бы смело закрывать за профнепригодность.
>>337766
Да все писатели - идиоты, чего уж там. И Терехов, например и тот хуй, который "Лавра" написал - оба замшелые совковые кретины. Сорокин так вообще говорит как последний дегенарат. Быков глуп как пробка. Пелевин вообще хиккует от сознания собственного убожества.
Да все писатели - идиоты, чего уж там. И Терехов, например и тот хуй, который "Лавра" написал - оба замшелые совковые кретины. Сорокин так вообще говорит как последний дегенарат. Быков глуп как пробка. Пелевин вообще хиккует от сознания собственного убожества.
>>337771
У Сорокина дефект речи просто, не надо тут дядю Вову обижать!
У Сорокина дефект речи просто, не надо тут дядю Вову обижать!
>>337769
в широком смысле. Женщина, квази-оппозиционер (неодиозный и не явно ангажированный критик режима), с какой-то более-менее релевантной культурно-мировоззренческой агендой. Ну, и норм, чего еще надо-то.
>политически мотивированное
в широком смысле. Женщина, квази-оппозиционер (неодиозный и не явно ангажированный критик режима), с какой-то более-менее релевантной культурно-мировоззренческой агендой. Ну, и норм, чего еще надо-то.
>>337769
На самом деле, в этом году любому выпускнику журфака без ограничений по здоровью можно было сделать головокружительный литературный дебют: с полгода повоевать на Донбассе, а затем написать какой-нибудь надрывный сборник эссе или даже роман - не "Почему хохлы проклятые бендеры, а наш царь святой во веки веков", конечно, а вот что-то среднее между Алексиевич и Прилепиным - такой нарочито грубо-мужицкий, с потрясанием немытыми яйцами перед лицом читателя, но с невыносимо сентиментальными сценами, которые бы насильно выбивали слезу. Чтобы интеллигенция схавала, там, конечно, не должно быть однозначного деления на своих и чужих, должны быть простенькие философские размышления на тему родины, войны, нации, какой-то чуть-чуть религиозный опыт, но не очень густо, чтоб можно было читать в метро. При удачном стечении обстоятельств это будет уже неслабая заявка на внимание отечественной прессы.
Потом обласканный критиками дебютант, когда операция в Сирии затянется и начнут набирать добровольцев или понадобится еще одно вассальное полугосударство вроде Молдавской Народной Республики, едет туда писать второй роман. Ну, это уже гораздо ближе к Европе, так что тут уже светит мировое признание восходящей звезды русской прозы, переводы удостаиваются восторженных отзывов от западных критиков, которые слабо понимают, что по писательской технике это все устарело лет на сто пятьдесят. Дальше можно расслабить очко и лет пятнадцать писать любую хуиту, не забывая ругать совок (сильно), современный режим (не очень сильно) и фашизм, а хвалить демократические ценности и либеральные свободы. Лучше всего читать как можно больше лекций зарубежом, чтоб примелькаться. Все, в общем-то.
На самом деле, в этом году любому выпускнику журфака без ограничений по здоровью можно было сделать головокружительный литературный дебют: с полгода повоевать на Донбассе, а затем написать какой-нибудь надрывный сборник эссе или даже роман - не "Почему хохлы проклятые бендеры, а наш царь святой во веки веков", конечно, а вот что-то среднее между Алексиевич и Прилепиным - такой нарочито грубо-мужицкий, с потрясанием немытыми яйцами перед лицом читателя, но с невыносимо сентиментальными сценами, которые бы насильно выбивали слезу. Чтобы интеллигенция схавала, там, конечно, не должно быть однозначного деления на своих и чужих, должны быть простенькие философские размышления на тему родины, войны, нации, какой-то чуть-чуть религиозный опыт, но не очень густо, чтоб можно было читать в метро. При удачном стечении обстоятельств это будет уже неслабая заявка на внимание отечественной прессы.
Потом обласканный критиками дебютант, когда операция в Сирии затянется и начнут набирать добровольцев или понадобится еще одно вассальное полугосударство вроде Молдавской Народной Республики, едет туда писать второй роман. Ну, это уже гораздо ближе к Европе, так что тут уже светит мировое признание восходящей звезды русской прозы, переводы удостаиваются восторженных отзывов от западных критиков, которые слабо понимают, что по писательской технике это все устарело лет на сто пятьдесят. Дальше можно расслабить очко и лет пятнадцать писать любую хуиту, не забывая ругать совок (сильно), современный режим (не очень сильно) и фашизм, а хвалить демократические ценности и либеральные свободы. Лучше всего читать как можно больше лекций зарубежом, чтоб примелькаться. Все, в общем-то.
>>337778
Ну, и занялся бы, чего ж ты?
Ну, и занялся бы, чего ж ты?
>>337708
У меня однажды одноклассница попала в газеты. Случай был любопытный: ее с корпоратива решил подвезти ее начальник хач, а сам повез к себе и чуть не выебал.
Чуть, потому что она прыгнула из окна, сломала позвоночник и пролежала неглиже на улице.
К чему я это рассказываю? В обсуждениях к статьям сразу появились какие-то ряженые одноклассники с фейковыми именами и историями.
Некоторые люди всегда будут стараться подмазаться к истории, они будут писать какие-то идиотские истории из детства, юности. Не знаю, в чем тут соль, серьёзно.
У меня однажды одноклассница попала в газеты. Случай был любопытный: ее с корпоратива решил подвезти ее начальник хач, а сам повез к себе и чуть не выебал.
Чуть, потому что она прыгнула из окна, сломала позвоночник и пролежала неглиже на улице.
К чему я это рассказываю? В обсуждениях к статьям сразу появились какие-то ряженые одноклассники с фейковыми именами и историями.
Некоторые люди всегда будут стараться подмазаться к истории, они будут писать какие-то идиотские истории из детства, юности. Не знаю, в чем тут соль, серьёзно.
>>337778
Кек, такие возможности уже были: тут и Афганистан, и Югославия, и карабахи всякие, и Чечня два раза, и Приднестровье. Да и про Донбасс уже можно было издать.
Разгадка в том, что эта параша никому не нужна, никоме не интересны унылые руины на окраинах, где завшивленные быдланы неумело стеляют друг в друга ради трёхсот долларов в месяц. И уже тем более никому не интересно, как сильно пейсатель ругает совок или хвалит демократию.
Кек, такие возможности уже были: тут и Афганистан, и Югославия, и карабахи всякие, и Чечня два раза, и Приднестровье. Да и про Донбасс уже можно было издать.
Разгадка в том, что эта параша никому не нужна, никоме не интересны унылые руины на окраинах, где завшивленные быдланы неумело стеляют друг в друга ради трёхсот долларов в месяц. И уже тем более никому не интересно, как сильно пейсатель ругает совок или хвалит демократию.
>>337786
В таком случае, нужно просто взять список более или менее известных мировых литераторов (как вариант - просто возможных лауреатов) за последние тридцать лет, разобрать их биографии на ключевые события, а затем посмотреть, встречаются ли определенные события чаще среди получивших премию.
В таком случае, нужно просто взять список более или менее известных мировых литераторов (как вариант - просто возможных лауреатов) за последние тридцать лет, разобрать их биографии на ключевые события, а затем посмотреть, встречаются ли определенные события чаще среди получивших премию.
>>337764
Ну давай разберем по частям все, тобой написанное)))
Во-первых, написано суконным, убогим языком. Это как бы должно быть сухим научным, но тут даже близко нигде нет точности, без которой это просто бессмысленная словесная жвачка.
Недостаточную относительно чего? Какая именно была броня? Какой было бы достаточно против оружия моджахедов (какого)? Просто бла-бла-бла без пруфов.
пиздец, просто пиздец
Солдаты что, на эти три рубля еду на весь месяц покупали? Они вообще-то в столовой жрут, а три рубля им дают на карманные расходы.
Естественно, блядь, они старались не находится в самых опасных при движении колонны местах. При чем здесь ненависть населения?
Короче, обычной глупой тетке порассказывали охуенных историй, она ни в чем не разобралась, но зато слабала высер про МАЛЬЧИКИ ПАГЕБАЛИ В АВГАНИСТОНЕ. На перестроечном хайпе было в кассу, я полагаю, сейчас это что-то вроде как газеты того времени читать.
Художественной ценности не имеет. Научной ценности не имеет. В момент выхода совпадало с современной выходу коньюнктурой, было актуальным.
И где тут нобелевская премия-то?
Ну давай разберем по частям все, тобой написанное)))
Во-первых, написано суконным, убогим языком. Это как бы должно быть сухим научным, но тут даже близко нигде нет точности, без которой это просто бессмысленная словесная жвачка.
>Техника имела недостаточную броню
Недостаточную относительно чего? Какая именно была броня? Какой было бы достаточно против оружия моджахедов (какого)? Просто бла-бла-бла без пруфов.
>недостаточное внимание Коммунистической партии к проблемам советских солдат
пиздец, просто пиздец
>солдаты часто недоедали. Им критически не хватало денежного трехрублевого месячного довольствия
Солдаты что, на эти три рубля еду на весь месяц покупали? Они вообще-то в столовой жрут, а три рубля им дают на карманные расходы.
>Русские были ненавистны местному афганскому населению. ...старались находиться не в первой и не последней машине.
Естественно, блядь, они старались не находится в самых опасных при движении колонны местах. При чем здесь ненависть населения?
Короче, обычной глупой тетке порассказывали охуенных историй, она ни в чем не разобралась, но зато слабала высер про МАЛЬЧИКИ ПАГЕБАЛИ В АВГАНИСТОНЕ. На перестроечном хайпе было в кассу, я полагаю, сейчас это что-то вроде как газеты того времени читать.
Художественной ценности не имеет. Научной ценности не имеет. В момент выхода совпадало с современной выходу коньюнктурой, было актуальным.
И где тут нобелевская премия-то?
>>337785
Хуясе, нинужна. А Нобелевку огребла. Что ее не читают, это понятно. Но кого это ебет? Дали же.
>нинужна
Хуясе, нинужна. А Нобелевку огребла. Что ее не читают, это понятно. Но кого это ебет? Дали же.
>>337788
Тебе совсем делать нехуй? Это "краткое содержание" с рандомного рефератного сайта. Обсуждаешь стиль рецензента, что ли?
Тебе совсем делать нехуй? Это "краткое содержание" с рандомного рефератного сайта. Обсуждаешь стиль рецензента, что ли?
>>337788
"Тебе сколько лет, мальчик?" (с)
Это или очень жирное, или очень тупое замечание, ХЗ.
>Солдаты что, на эти три рубля еду на весь месяц покупали? Они вообще-то в столовой жрут, а три рубля им дают на карманные расходы.
"Тебе сколько лет, мальчик?" (с)
Это или очень жирное, или очень тупое замечание, ХЗ.
>>337789
Ну блядь, ты тоже считаешь, что литература должна не развлекать, а нравоучить о том, что надо уважать жидов, гомиков, лесбух, баб, говнокожих и прочее разумное-доброе-вечное? Тогда пусть переименовывают из "премии за литературу" в "премию за соцкомментарий".
Ну блядь, ты тоже считаешь, что литература должна не развлекать, а нравоучить о том, что надо уважать жидов, гомиков, лесбух, баб, говнокожих и прочее разумное-доброе-вечное? Тогда пусть переименовывают из "премии за литературу" в "премию за соцкомментарий".
>>337794
Вся суть хипстеров. А если тебе говна подадут на тарелочке, ты подумаешь, что это шоколадный мусс? Приятного аппетита, хули.
>Я думал
Вся суть хипстеров. А если тебе говна подадут на тарелочке, ты подумаешь, что это шоколадный мусс? Приятного аппетита, хули.
>>337796
Чего ты решил, что я это считаю? Где в моем комментарии одобрение такого выбора? Тебе лет 15, да? Дохуя ты резкий.
Чего ты решил, что я это считаю? Где в моем комментарии одобрение такого выбора? Тебе лет 15, да? Дохуя ты резкий.
>>337802
Молодец, хуле. Надеюсь, ты в таком же духе и ИРЛ общаешься. А значит, перелом копчика или сотряс фимозга не заставит себя ждать
Молодец, хуле. Надеюсь, ты в таком же духе и ИРЛ общаешься. А значит, перелом копчика или сотряс фимозга не заставит себя ждать
>>337804
Ко мне даже не подойдут, чтобы сломать копчик или сделать сотрясение - себе дороже.
Ко мне даже не подойдут, чтобы сломать копчик или сделать сотрясение - себе дороже.
>>337797
Ты не охуел ли? Ты тащишь откуда-то свою вонючую копипасту в тред про Алексиевич, не пишешь, откуда и что это вообще за говно.
Естественно, блядь, человек, который не читал Алексиевич, решит, что это она и есть.
Пидор сука.
Ты не охуел ли? Ты тащишь откуда-то свою вонючую копипасту в тред про Алексиевич, не пишешь, откуда и что это вообще за говно.
Естественно, блядь, человек, который не читал Алексиевич, решит, что это она и есть.
Пидор сука.
>>337808
Это ты так думаешь. Обычное дело для молодых шутливых. А сломать копчик много ума / силы и не надо. Достаточно удачного поджопника.
Это ты так думаешь. Обычное дело для молодых шутливых. А сломать копчик много ума / силы и не надо. Достаточно удачного поджопника.
>>337809
Если ты решил, что это худ. текст нобелевского лауреата, о чем с тобой вообще говорить. Иди "Войну и мир" читай, что ли. Или что там нынче у хипстеров в почете...
Если ты решил, что это худ. текст нобелевского лауреата, о чем с тобой вообще говорить. Иди "Войну и мир" читай, что ли. Или что там нынче у хипстеров в почете...
122 Кб, 432x793
>>337770
По-моему, там только толстым жидам и дают. Пикрелейтед.
Кстати, 4 женщины против 6 мужиков за последние 10 лет - это федорам, которые за феминизм кукарекают.
>"...вот видите, я хоть и толстый жид, а ведь дали же!"
По-моему, там только толстым жидам и дают. Пикрелейтед.
Кстати, 4 женщины против 6 мужиков за последние 10 лет - это федорам, которые за феминизм кукарекают.
>>337771
Ещё Бахтин писал, что устная речь и письмо - разные речевые жанры, и будучи умелым в одном, можно не мочь в другой. По себе знаю: пишу нормально, а говорю как аутист.
Ещё Бахтин писал, что устная речь и письмо - разные речевые жанры, и будучи умелым в одном, можно не мочь в другой. По себе знаю: пишу нормально, а говорю как аутист.
>>337778
Об этом Быков говорил. Недавно на Эхе Москвы. Надо написать, конечно.
>с полгода повоевать на Донбассе, а затем написать какой-нибудь надрывный сборник эссе или даже роман - не "Почему хохлы проклятые бендеры, а наш царь святой во веки веков", конечно, а вот что-то среднее между Алексиевич и Прилепиным - такой нарочито грубо-мужицкий, с потрясанием немытыми яйцами
Об этом Быков говорил. Недавно на Эхе Москвы. Надо написать, конечно.
Беларусь-Украина - братья навек, одна культура, одна нация, один лауреат! Зиг Хайль!
Зашел почитать тредик, а вы тут струями поноса друг в друга прыскаете, ищите заговоры пендосов по развалу Россиюшки и восхваляете очередного товарища Сталена, как в /ро/ попал, ей богу.
Зашел почитать тредик, а вы тут струями поноса друг в друга прыскаете, ищите заговоры пендосов по развалу Россиюшки и восхваляете очередного товарища Сталена, как в /ро/ попал, ей богу.
>>337818
Бабы больше пишут и больше читают худлит, так что скоро они будут доминировать на поле литературы.
Бабы больше пишут и больше читают худлит, так что скоро они будут доминировать на поле литературы.
>>337823
Пораша так-то перелилась за свои пределы со времён майдана, словно архимедова ванна.
Пораша так-то перелилась за свои пределы со времён майдана, словно архимедова ванна.
>>337824
Это чё, скоро книги будет зашквар читать?
Это чё, скоро книги будет зашквар читать?
>>337793
Там написано, что солдатам не хватало жрат (что, я уверен, так и было), потому что им давали три рубля в месяц. Какая связь между жрат и этими тремя рублями?
И еще объяснение, что они пиздили все, что не приколочено не просто потому, что могли, а потому что им, видите ли, очень хотелось кушать. Ну да, ну да.
Там написано, что солдатам не хватало жрат (что, я уверен, так и было), потому что им давали три рубля в месяц. Какая связь между жрат и этими тремя рублями?
И еще объяснение, что они пиздили все, что не приколочено не просто потому, что могли, а потому что им, видите ли, очень хотелось кушать. Ну да, ну да.
>>337701
Так она, кажется, этого и не отрицает. Она - писатель-документалист.
>хотя это сборник не ее воспоминаний и большая заслуга здесь не за ней.
Так она, кажется, этого и не отрицает. Она - писатель-документалист.
>>337762
Эх, йоба ты, йоба... Вот такие, как ты, потом создают треды в бэ и ноют, что их никто не любит и не жалеет.
Эх, йоба ты, йоба... Вот такие, как ты, потом создают треды в бэ и ноют, что их никто не любит и не жалеет.
все эти «Гомо советикус», "миф социализма" сейчас спустя четверть века с развала союза смотрятся смешно и нелепо. А тот факт что несмотря на то что союза нет уже давно некоторые люди всё ещё находятся в оппозиции к несуществующему государству вызывает недоумение.
Пишу это предисловие, когда на столе уже лежит готовая рукопись. Кричит, вопит, плачет… Я различаю голоса… Не хор, как это было раньше, а одинокий человеческий голос… Они все звучат по-разному… У каждого — своя тайна…
Я ее боюсь. Да, я боюсь своей книги. Я не хотела бы знать обо всех нас того, что в ней собралось воедино и обнаружилось. Говорят, что точный диагноз — уже половина лечения, но не всегда есть мужество его услышать, обманываться все же легче. Мне теперь часто кажется, гораздо чаще, чем прежде, что среди нас больше тех, кто не хочет знать точный диагноз. И сама смерть порой не так неумолима, как правда. Но я не врач и тем более не судья.
Был ли у меня выбор? Я спрашивала себя, не раз в течение двух лет, когда писала книгу, я задавала себе этот вопрос: зачем снова о смерти?
Когда человек всю жизнь сидит в тюрьме и говорит только о тюрьме, никто не удивляется: почему он не подберет другой темы для разговора? О чем я? Да все о том же. О своих сомнениях: надо ли было писать эту книгу? Страшную и беззащитную…
Что есть наша история? Оглянемся — и попадем в знакомое царство смерти. Торжественный и мрачный пантеон.
Кто же мы? — А мы — люди войны. Мы или воевали, или готовились к войне. Мы никогда не жили иначе.
У меня не было выбора.
Но у Варлама Шаламова вдруг встречаю такую мысль, что лагерный опыт никому не нужен. Лагерный опыт нужен только в лагере.
И все же…
Если жизнь становится понятной, когда получает завершение, — после смерти, — то, наверное, так и с идеями. Живой миф не поддается анатомированию, он постоянно где-то прорастает. Мертвый миф — застывшая фотография родивших его поколений. Первые, наиболее простые, доступные стадии — отречения и надругательства над мифом социализма — мы прошли. Настало время его пока еще пристрастного (слишком рядом!), но уже исследования. Каждый задает себе этот вопрос, спрашиваем друг у друга: что же с нами было? И разве об этом мечтали все утописты мира?
У коммунизма был безумный план — переделать нас. Переделать человеческую природу, изменить «старого» человека, ветхого Адама. «Гомо советикус» — человек, которого вывели в лаборатории марксизма-ленинизма, на одной шестой части суши. Признаемся — это мы. Слово «русский» привычно соединяли со словом «советский». Хотя это не всегда было так как. Но советскими были украинцы и грузины, армяне и таджики, белорусы и туркмены… Что-то нас объединяло, несмотря на разницу культур и религий. В общем-то все мы были опытным полем для коммунистической идеи. Теперь нам известно, что мы принадлежали к особому типу человеческой генерации, единожды возможному, неповторимому. Но этот тип скоро исчезнет, растворится в мировой цивилизации, в которую мы возвращаемся. Одни утверждают, что это трагический и прекрасный человек, другие с холодным отчуждением нарекли его «совком». Как будто к неизвестным незнакомцам, все к себе приглядываемся. Кто же мы на самом деле в свете истории и в свете не такой уж длинной человеческой жизни, однажды дарованной? Кто?! Дети великой иллюзии или жертвы массового психического заболевания?
Там, где еще совсем недавно в металле, в бронзе и бетоне возвышались полувоенные, полурелигиозные памятники большевистским богам, — битый камень, матерщина на вздыбленных постаментах. Иначе не умеем. У ежедневных газет военный запах даже тогда, когда они пишут о мире: ошалевшая толпа у винного отдела растоптала милиционера; безногий фронтовик, кавалер орденов Славы, расстрелял из обреза мирно обедавших в частном кафе; старая большевичка вскрыла вены: рухнул мир ее нерушимых представлений; бывший воин-«афганец» пытался сжечь себя на площади — протест против надвигающейся другой жизни, с другой социальной иерархией и другой системой ценностей… Одни выходят на улицы с красными знаменами, другие кричат им в спину проклятия… Красный цвет обречен быть кровавым… Симптомы социальной истерии, или, на языке медиков, «проникающий невроз». Музыка распада…
И я услышала их, именно их, разочаровавшихся и бессильных приспособиться. Что у них было? Лишь вера в светлое будущее, а сейчас и ее нет. Они все способны отдать, они уже привыкли к тому, что у них все время что-то забирают. Но вот же трепетная загадка: последний кусок хлеба отдадут, жизнь отдадут — а веру им верни! Они снова готовы вернуться в иллюзию, но в реальность возвращаться не хотят. Соблазн утопии… Черная непостижимая магия великих обманов…
Как бы нам защититься от нее? Кто знает, каких чудовищ способен еще породить человеческий разум, гонимый мечтой о земном рае?
Мы мало думали о социализме, мы в нем просто жили. И меня он интересует, обыкновенный социализм, внутренний, домашний. Какой он был на улице и дома, в театре и на площади, в школе и на фронте, в родильном доме и на кладбище. В крике и в шепоте. В искреннем доносе и стихах. Я торопилась запечатлеть, казалось бы, знакомые лица: какими они были — поколения революций, репрессий, оттепелей, застоев. «Лицом к лицу лица не увидать» писал поэт. Но в историческом отдалении есть свои опасности: исчезнут подробности, детали, портреты, в которые уже нынче, когда все еще рядом, невозможно поверить, так они невероятны. И кто поручится, то через десять двадцать лет мы не начнем придумывать, ретушировать, забывать прошлое, устыдившись себя сегодняшних. Автопортреты всегда версии, а не фотографии…
Почему в этой книге собраны рассказы самоубийц? А не рассказы обыкновенных советских людей с обыкновенной советской биографией? В конце концов, кончают с собой и просто от любви, одиночества. Но все равно во всем присутствует время… Тем более что мы — соборные люди, до сих пор мы никогда не жили каждый со своим одиночеством. Мы жили с идеей, с государством, со временем. Государство было нашей вселенной, космосом, религией. Оно делало нас соучастниками всего, что с ним было — и страшного, и великого.
Теперь нам надо самим добывать смысл своей жизни. И мы учимся одиночеству, порой вот такой немыслимой ценой…
«Самоубийство, как явление индивидуальное, — писал в эссе „О самоубийстве“, изданном в 1931 году в Париже, Н. Бердяев, — существовало во все времена, но иногда оно становилось явлением социальным». Добавим политическим. Это и был предмет моего исследования — люди идеи, выросшие в этом воздухе, в этой культуре, и не перенесшие ее крушения.
На глазах тех, кто его обустраивал и заселял, исчезает гигантский социалистический материк. Остаются мертвые, застывшие кратеры, бестелесная зола охладевших страстей и предрассудков. Все это вместилось в одну человеческую жизнь. И тот укрываемый дымкой путь, не просто пятьдесят семьдесят лет, а чья-то молодость и «усыпанный товарищами берег». Они остались там: кто на гражданской в 22-м, кто в ГУЛАГе — в 37 — м, кто под Смоленском — в 41-м.
Идеям не бывает больно. Жаль людей.
Но мы слишком сплелись, соединились со своими мифами. Так слитно, что не отодрать.
Если мифы чего-нибудь боятся, то только не времени. Время действует на них, как вода на цемент, оно придает им даже некий исторический аромат, самые страшные из них делает и привлекательными. Мифы боятся одного — живых человеческих голосов. Свидетельств. Даже самых робких…
Если сейчас не хватает мужества их выслушать, то хотя бы соберем в запасники. Чтобы не исчезло, не выпало из истории наше звено…
Потому что мы, люди из социализма, похожи и не похожи на всех остальных. У нас свой язык, свои представления о добре и зле, о грехах и мучениках. Мы похожи и не похожи на людей вообще, точно так же, как человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Я ее боюсь. Да, я боюсь своей книги. Я не хотела бы знать обо всех нас того, что в ней собралось воедино и обнаружилось. Говорят, что точный диагноз — уже половина лечения, но не всегда есть мужество его услышать, обманываться все же легче. Мне теперь часто кажется, гораздо чаще, чем прежде, что среди нас больше тех, кто не хочет знать точный диагноз. И сама смерть порой не так неумолима, как правда. Но я не врач и тем более не судья.
Был ли у меня выбор? Я спрашивала себя, не раз в течение двух лет, когда писала книгу, я задавала себе этот вопрос: зачем снова о смерти?
Когда человек всю жизнь сидит в тюрьме и говорит только о тюрьме, никто не удивляется: почему он не подберет другой темы для разговора? О чем я? Да все о том же. О своих сомнениях: надо ли было писать эту книгу? Страшную и беззащитную…
Что есть наша история? Оглянемся — и попадем в знакомое царство смерти. Торжественный и мрачный пантеон.
Кто же мы? — А мы — люди войны. Мы или воевали, или готовились к войне. Мы никогда не жили иначе.
У меня не было выбора.
Но у Варлама Шаламова вдруг встречаю такую мысль, что лагерный опыт никому не нужен. Лагерный опыт нужен только в лагере.
И все же…
Если жизнь становится понятной, когда получает завершение, — после смерти, — то, наверное, так и с идеями. Живой миф не поддается анатомированию, он постоянно где-то прорастает. Мертвый миф — застывшая фотография родивших его поколений. Первые, наиболее простые, доступные стадии — отречения и надругательства над мифом социализма — мы прошли. Настало время его пока еще пристрастного (слишком рядом!), но уже исследования. Каждый задает себе этот вопрос, спрашиваем друг у друга: что же с нами было? И разве об этом мечтали все утописты мира?
У коммунизма был безумный план — переделать нас. Переделать человеческую природу, изменить «старого» человека, ветхого Адама. «Гомо советикус» — человек, которого вывели в лаборатории марксизма-ленинизма, на одной шестой части суши. Признаемся — это мы. Слово «русский» привычно соединяли со словом «советский». Хотя это не всегда было так как. Но советскими были украинцы и грузины, армяне и таджики, белорусы и туркмены… Что-то нас объединяло, несмотря на разницу культур и религий. В общем-то все мы были опытным полем для коммунистической идеи. Теперь нам известно, что мы принадлежали к особому типу человеческой генерации, единожды возможному, неповторимому. Но этот тип скоро исчезнет, растворится в мировой цивилизации, в которую мы возвращаемся. Одни утверждают, что это трагический и прекрасный человек, другие с холодным отчуждением нарекли его «совком». Как будто к неизвестным незнакомцам, все к себе приглядываемся. Кто же мы на самом деле в свете истории и в свете не такой уж длинной человеческой жизни, однажды дарованной? Кто?! Дети великой иллюзии или жертвы массового психического заболевания?
Там, где еще совсем недавно в металле, в бронзе и бетоне возвышались полувоенные, полурелигиозные памятники большевистским богам, — битый камень, матерщина на вздыбленных постаментах. Иначе не умеем. У ежедневных газет военный запах даже тогда, когда они пишут о мире: ошалевшая толпа у винного отдела растоптала милиционера; безногий фронтовик, кавалер орденов Славы, расстрелял из обреза мирно обедавших в частном кафе; старая большевичка вскрыла вены: рухнул мир ее нерушимых представлений; бывший воин-«афганец» пытался сжечь себя на площади — протест против надвигающейся другой жизни, с другой социальной иерархией и другой системой ценностей… Одни выходят на улицы с красными знаменами, другие кричат им в спину проклятия… Красный цвет обречен быть кровавым… Симптомы социальной истерии, или, на языке медиков, «проникающий невроз». Музыка распада…
И я услышала их, именно их, разочаровавшихся и бессильных приспособиться. Что у них было? Лишь вера в светлое будущее, а сейчас и ее нет. Они все способны отдать, они уже привыкли к тому, что у них все время что-то забирают. Но вот же трепетная загадка: последний кусок хлеба отдадут, жизнь отдадут — а веру им верни! Они снова готовы вернуться в иллюзию, но в реальность возвращаться не хотят. Соблазн утопии… Черная непостижимая магия великих обманов…
Как бы нам защититься от нее? Кто знает, каких чудовищ способен еще породить человеческий разум, гонимый мечтой о земном рае?
Мы мало думали о социализме, мы в нем просто жили. И меня он интересует, обыкновенный социализм, внутренний, домашний. Какой он был на улице и дома, в театре и на площади, в школе и на фронте, в родильном доме и на кладбище. В крике и в шепоте. В искреннем доносе и стихах. Я торопилась запечатлеть, казалось бы, знакомые лица: какими они были — поколения революций, репрессий, оттепелей, застоев. «Лицом к лицу лица не увидать» писал поэт. Но в историческом отдалении есть свои опасности: исчезнут подробности, детали, портреты, в которые уже нынче, когда все еще рядом, невозможно поверить, так они невероятны. И кто поручится, то через десять двадцать лет мы не начнем придумывать, ретушировать, забывать прошлое, устыдившись себя сегодняшних. Автопортреты всегда версии, а не фотографии…
Почему в этой книге собраны рассказы самоубийц? А не рассказы обыкновенных советских людей с обыкновенной советской биографией? В конце концов, кончают с собой и просто от любви, одиночества. Но все равно во всем присутствует время… Тем более что мы — соборные люди, до сих пор мы никогда не жили каждый со своим одиночеством. Мы жили с идеей, с государством, со временем. Государство было нашей вселенной, космосом, религией. Оно делало нас соучастниками всего, что с ним было — и страшного, и великого.
Теперь нам надо самим добывать смысл своей жизни. И мы учимся одиночеству, порой вот такой немыслимой ценой…
«Самоубийство, как явление индивидуальное, — писал в эссе „О самоубийстве“, изданном в 1931 году в Париже, Н. Бердяев, — существовало во все времена, но иногда оно становилось явлением социальным». Добавим политическим. Это и был предмет моего исследования — люди идеи, выросшие в этом воздухе, в этой культуре, и не перенесшие ее крушения.
На глазах тех, кто его обустраивал и заселял, исчезает гигантский социалистический материк. Остаются мертвые, застывшие кратеры, бестелесная зола охладевших страстей и предрассудков. Все это вместилось в одну человеческую жизнь. И тот укрываемый дымкой путь, не просто пятьдесят семьдесят лет, а чья-то молодость и «усыпанный товарищами берег». Они остались там: кто на гражданской в 22-м, кто в ГУЛАГе — в 37 — м, кто под Смоленском — в 41-м.
Идеям не бывает больно. Жаль людей.
Но мы слишком сплелись, соединились со своими мифами. Так слитно, что не отодрать.
Если мифы чего-нибудь боятся, то только не времени. Время действует на них, как вода на цемент, оно придает им даже некий исторический аромат, самые страшные из них делает и привлекательными. Мифы боятся одного — живых человеческих голосов. Свидетельств. Даже самых робких…
Если сейчас не хватает мужества их выслушать, то хотя бы соберем в запасники. Чтобы не исчезло, не выпало из истории наше звено…
Потому что мы, люди из социализма, похожи и не похожи на всех остальных. У нас свой язык, свои представления о добре и зле, о грехах и мучениках. Мы похожи и не похожи на людей вообще, точно так же, как человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Пишу это предисловие, когда на столе уже лежит готовая рукопись. Кричит, вопит, плачет… Я различаю голоса… Не хор, как это было раньше, а одинокий человеческий голос… Они все звучат по-разному… У каждого — своя тайна…
Я ее боюсь. Да, я боюсь своей книги. Я не хотела бы знать обо всех нас того, что в ней собралось воедино и обнаружилось. Говорят, что точный диагноз — уже половина лечения, но не всегда есть мужество его услышать, обманываться все же легче. Мне теперь часто кажется, гораздо чаще, чем прежде, что среди нас больше тех, кто не хочет знать точный диагноз. И сама смерть порой не так неумолима, как правда. Но я не врач и тем более не судья.
Был ли у меня выбор? Я спрашивала себя, не раз в течение двух лет, когда писала книгу, я задавала себе этот вопрос: зачем снова о смерти?
Когда человек всю жизнь сидит в тюрьме и говорит только о тюрьме, никто не удивляется: почему он не подберет другой темы для разговора? О чем я? Да все о том же. О своих сомнениях: надо ли было писать эту книгу? Страшную и беззащитную…
Что есть наша история? Оглянемся — и попадем в знакомое царство смерти. Торжественный и мрачный пантеон.
Кто же мы? — А мы — люди войны. Мы или воевали, или готовились к войне. Мы никогда не жили иначе.
У меня не было выбора.
Но у Варлама Шаламова вдруг встречаю такую мысль, что лагерный опыт никому не нужен. Лагерный опыт нужен только в лагере.
И все же…
Если жизнь становится понятной, когда получает завершение, — после смерти, — то, наверное, так и с идеями. Живой миф не поддается анатомированию, он постоянно где-то прорастает. Мертвый миф — застывшая фотография родивших его поколений. Первые, наиболее простые, доступные стадии — отречения и надругательства над мифом социализма — мы прошли. Настало время его пока еще пристрастного (слишком рядом!), но уже исследования. Каждый задает себе этот вопрос, спрашиваем друг у друга: что же с нами было? И разве об этом мечтали все утописты мира?
У коммунизма был безумный план — переделать нас. Переделать человеческую природу, изменить «старого» человека, ветхого Адама. «Гомо советикус» — человек, которого вывели в лаборатории марксизма-ленинизма, на одной шестой части суши. Признаемся — это мы. Слово «русский» привычно соединяли со словом «советский». Хотя это не всегда было так как. Но советскими были украинцы и грузины, армяне и таджики, белорусы и туркмены… Что-то нас объединяло, несмотря на разницу культур и религий. В общем-то все мы были опытным полем для коммунистической идеи. Теперь нам известно, что мы принадлежали к особому типу человеческой генерации, единожды возможному, неповторимому. Но этот тип скоро исчезнет, растворится в мировой цивилизации, в которую мы возвращаемся. Одни утверждают, что это трагический и прекрасный человек, другие с холодным отчуждением нарекли его «совком». Как будто к неизвестным незнакомцам, все к себе приглядываемся. Кто же мы на самом деле в свете истории и в свете не такой уж длинной человеческой жизни, однажды дарованной? Кто?! Дети великой иллюзии или жертвы массового психического заболевания?
Там, где еще совсем недавно в металле, в бронзе и бетоне возвышались полувоенные, полурелигиозные памятники большевистским богам, — битый камень, матерщина на вздыбленных постаментах. Иначе не умеем. У ежедневных газет военный запах даже тогда, когда они пишут о мире: ошалевшая толпа у винного отдела растоптала милиционера; безногий фронтовик, кавалер орденов Славы, расстрелял из обреза мирно обедавших в частном кафе; старая большевичка вскрыла вены: рухнул мир ее нерушимых представлений; бывший воин-«афганец» пытался сжечь себя на площади — протест против надвигающейся другой жизни, с другой социальной иерархией и другой системой ценностей… Одни выходят на улицы с красными знаменами, другие кричат им в спину проклятия… Красный цвет обречен быть кровавым… Симптомы социальной истерии, или, на языке медиков, «проникающий невроз». Музыка распада…
И я услышала их, именно их, разочаровавшихся и бессильных приспособиться. Что у них было? Лишь вера в светлое будущее, а сейчас и ее нет. Они все способны отдать, они уже привыкли к тому, что у них все время что-то забирают. Но вот же трепетная загадка: последний кусок хлеба отдадут, жизнь отдадут — а веру им верни! Они снова готовы вернуться в иллюзию, но в реальность возвращаться не хотят. Соблазн утопии… Черная непостижимая магия великих обманов…
Как бы нам защититься от нее? Кто знает, каких чудовищ способен еще породить человеческий разум, гонимый мечтой о земном рае?
Мы мало думали о социализме, мы в нем просто жили. И меня он интересует, обыкновенный социализм, внутренний, домашний. Какой он был на улице и дома, в театре и на площади, в школе и на фронте, в родильном доме и на кладбище. В крике и в шепоте. В искреннем доносе и стихах. Я торопилась запечатлеть, казалось бы, знакомые лица: какими они были — поколения революций, репрессий, оттепелей, застоев. «Лицом к лицу лица не увидать» писал поэт. Но в историческом отдалении есть свои опасности: исчезнут подробности, детали, портреты, в которые уже нынче, когда все еще рядом, невозможно поверить, так они невероятны. И кто поручится, то через десять двадцать лет мы не начнем придумывать, ретушировать, забывать прошлое, устыдившись себя сегодняшних. Автопортреты всегда версии, а не фотографии…
Почему в этой книге собраны рассказы самоубийц? А не рассказы обыкновенных советских людей с обыкновенной советской биографией? В конце концов, кончают с собой и просто от любви, одиночества. Но все равно во всем присутствует время… Тем более что мы — соборные люди, до сих пор мы никогда не жили каждый со своим одиночеством. Мы жили с идеей, с государством, со временем. Государство было нашей вселенной, космосом, религией. Оно делало нас соучастниками всего, что с ним было — и страшного, и великого.
Теперь нам надо самим добывать смысл своей жизни. И мы учимся одиночеству, порой вот такой немыслимой ценой…
«Самоубийство, как явление индивидуальное, — писал в эссе „О самоубийстве“, изданном в 1931 году в Париже, Н. Бердяев, — существовало во все времена, но иногда оно становилось явлением социальным». Добавим политическим. Это и был предмет моего исследования — люди идеи, выросшие в этом воздухе, в этой культуре, и не перенесшие ее крушения.
На глазах тех, кто его обустраивал и заселял, исчезает гигантский социалистический материк. Остаются мертвые, застывшие кратеры, бестелесная зола охладевших страстей и предрассудков. Все это вместилось в одну человеческую жизнь. И тот укрываемый дымкой путь, не просто пятьдесят семьдесят лет, а чья-то молодость и «усыпанный товарищами берег». Они остались там: кто на гражданской в 22-м, кто в ГУЛАГе — в 37 — м, кто под Смоленском — в 41-м.
Идеям не бывает больно. Жаль людей.
Но мы слишком сплелись, соединились со своими мифами. Так слитно, что не отодрать.
Если мифы чего-нибудь боятся, то только не времени. Время действует на них, как вода на цемент, оно придает им даже некий исторический аромат, самые страшные из них делает и привлекательными. Мифы боятся одного — живых человеческих голосов. Свидетельств. Даже самых робких…
Если сейчас не хватает мужества их выслушать, то хотя бы соберем в запасники. Чтобы не исчезло, не выпало из истории наше звено…
Потому что мы, люди из социализма, похожи и не похожи на всех остальных. У нас свой язык, свои представления о добре и зле, о грехах и мучениках. Мы похожи и не похожи на людей вообще, точно так же, как человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Я ее боюсь. Да, я боюсь своей книги. Я не хотела бы знать обо всех нас того, что в ней собралось воедино и обнаружилось. Говорят, что точный диагноз — уже половина лечения, но не всегда есть мужество его услышать, обманываться все же легче. Мне теперь часто кажется, гораздо чаще, чем прежде, что среди нас больше тех, кто не хочет знать точный диагноз. И сама смерть порой не так неумолима, как правда. Но я не врач и тем более не судья.
Был ли у меня выбор? Я спрашивала себя, не раз в течение двух лет, когда писала книгу, я задавала себе этот вопрос: зачем снова о смерти?
Когда человек всю жизнь сидит в тюрьме и говорит только о тюрьме, никто не удивляется: почему он не подберет другой темы для разговора? О чем я? Да все о том же. О своих сомнениях: надо ли было писать эту книгу? Страшную и беззащитную…
Что есть наша история? Оглянемся — и попадем в знакомое царство смерти. Торжественный и мрачный пантеон.
Кто же мы? — А мы — люди войны. Мы или воевали, или готовились к войне. Мы никогда не жили иначе.
У меня не было выбора.
Но у Варлама Шаламова вдруг встречаю такую мысль, что лагерный опыт никому не нужен. Лагерный опыт нужен только в лагере.
И все же…
Если жизнь становится понятной, когда получает завершение, — после смерти, — то, наверное, так и с идеями. Живой миф не поддается анатомированию, он постоянно где-то прорастает. Мертвый миф — застывшая фотография родивших его поколений. Первые, наиболее простые, доступные стадии — отречения и надругательства над мифом социализма — мы прошли. Настало время его пока еще пристрастного (слишком рядом!), но уже исследования. Каждый задает себе этот вопрос, спрашиваем друг у друга: что же с нами было? И разве об этом мечтали все утописты мира?
У коммунизма был безумный план — переделать нас. Переделать человеческую природу, изменить «старого» человека, ветхого Адама. «Гомо советикус» — человек, которого вывели в лаборатории марксизма-ленинизма, на одной шестой части суши. Признаемся — это мы. Слово «русский» привычно соединяли со словом «советский». Хотя это не всегда было так как. Но советскими были украинцы и грузины, армяне и таджики, белорусы и туркмены… Что-то нас объединяло, несмотря на разницу культур и религий. В общем-то все мы были опытным полем для коммунистической идеи. Теперь нам известно, что мы принадлежали к особому типу человеческой генерации, единожды возможному, неповторимому. Но этот тип скоро исчезнет, растворится в мировой цивилизации, в которую мы возвращаемся. Одни утверждают, что это трагический и прекрасный человек, другие с холодным отчуждением нарекли его «совком». Как будто к неизвестным незнакомцам, все к себе приглядываемся. Кто же мы на самом деле в свете истории и в свете не такой уж длинной человеческой жизни, однажды дарованной? Кто?! Дети великой иллюзии или жертвы массового психического заболевания?
Там, где еще совсем недавно в металле, в бронзе и бетоне возвышались полувоенные, полурелигиозные памятники большевистским богам, — битый камень, матерщина на вздыбленных постаментах. Иначе не умеем. У ежедневных газет военный запах даже тогда, когда они пишут о мире: ошалевшая толпа у винного отдела растоптала милиционера; безногий фронтовик, кавалер орденов Славы, расстрелял из обреза мирно обедавших в частном кафе; старая большевичка вскрыла вены: рухнул мир ее нерушимых представлений; бывший воин-«афганец» пытался сжечь себя на площади — протест против надвигающейся другой жизни, с другой социальной иерархией и другой системой ценностей… Одни выходят на улицы с красными знаменами, другие кричат им в спину проклятия… Красный цвет обречен быть кровавым… Симптомы социальной истерии, или, на языке медиков, «проникающий невроз». Музыка распада…
И я услышала их, именно их, разочаровавшихся и бессильных приспособиться. Что у них было? Лишь вера в светлое будущее, а сейчас и ее нет. Они все способны отдать, они уже привыкли к тому, что у них все время что-то забирают. Но вот же трепетная загадка: последний кусок хлеба отдадут, жизнь отдадут — а веру им верни! Они снова готовы вернуться в иллюзию, но в реальность возвращаться не хотят. Соблазн утопии… Черная непостижимая магия великих обманов…
Как бы нам защититься от нее? Кто знает, каких чудовищ способен еще породить человеческий разум, гонимый мечтой о земном рае?
Мы мало думали о социализме, мы в нем просто жили. И меня он интересует, обыкновенный социализм, внутренний, домашний. Какой он был на улице и дома, в театре и на площади, в школе и на фронте, в родильном доме и на кладбище. В крике и в шепоте. В искреннем доносе и стихах. Я торопилась запечатлеть, казалось бы, знакомые лица: какими они были — поколения революций, репрессий, оттепелей, застоев. «Лицом к лицу лица не увидать» писал поэт. Но в историческом отдалении есть свои опасности: исчезнут подробности, детали, портреты, в которые уже нынче, когда все еще рядом, невозможно поверить, так они невероятны. И кто поручится, то через десять двадцать лет мы не начнем придумывать, ретушировать, забывать прошлое, устыдившись себя сегодняшних. Автопортреты всегда версии, а не фотографии…
Почему в этой книге собраны рассказы самоубийц? А не рассказы обыкновенных советских людей с обыкновенной советской биографией? В конце концов, кончают с собой и просто от любви, одиночества. Но все равно во всем присутствует время… Тем более что мы — соборные люди, до сих пор мы никогда не жили каждый со своим одиночеством. Мы жили с идеей, с государством, со временем. Государство было нашей вселенной, космосом, религией. Оно делало нас соучастниками всего, что с ним было — и страшного, и великого.
Теперь нам надо самим добывать смысл своей жизни. И мы учимся одиночеству, порой вот такой немыслимой ценой…
«Самоубийство, как явление индивидуальное, — писал в эссе „О самоубийстве“, изданном в 1931 году в Париже, Н. Бердяев, — существовало во все времена, но иногда оно становилось явлением социальным». Добавим политическим. Это и был предмет моего исследования — люди идеи, выросшие в этом воздухе, в этой культуре, и не перенесшие ее крушения.
На глазах тех, кто его обустраивал и заселял, исчезает гигантский социалистический материк. Остаются мертвые, застывшие кратеры, бестелесная зола охладевших страстей и предрассудков. Все это вместилось в одну человеческую жизнь. И тот укрываемый дымкой путь, не просто пятьдесят семьдесят лет, а чья-то молодость и «усыпанный товарищами берег». Они остались там: кто на гражданской в 22-м, кто в ГУЛАГе — в 37 — м, кто под Смоленском — в 41-м.
Идеям не бывает больно. Жаль людей.
Но мы слишком сплелись, соединились со своими мифами. Так слитно, что не отодрать.
Если мифы чего-нибудь боятся, то только не времени. Время действует на них, как вода на цемент, оно придает им даже некий исторический аромат, самые страшные из них делает и привлекательными. Мифы боятся одного — живых человеческих голосов. Свидетельств. Даже самых робких…
Если сейчас не хватает мужества их выслушать, то хотя бы соберем в запасники. Чтобы не исчезло, не выпало из истории наше звено…
Потому что мы, люди из социализма, похожи и не похожи на всех остальных. У нас свой язык, свои представления о добре и зле, о грехах и мучениках. Мы похожи и не похожи на людей вообще, точно так же, как человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Мне кажется, что я знаю этого человека, он мне хорошо знаком, я вместе с ним живу, бок о бок. В тех же домах, очередях, на концертах. Он — это я. Мы вместе. Мы все — свидетели. Свидетели и участники, палачи и жертвы в одном лице — на обломках того, что еще недавно слыло гигантской социалистической империей, называлось социализмом, социалистическим выбором. И это еще была просто жизнь, которой мы жили. Это еще было и нашим временем. И будем искренни. Попытаемся. Хотя это и дается нам труднее всего. Мы хотим сейчас казаться или лучше, чем мы есть, или хуже, чем мы есть на самом деле. Мы боимся быть самими собой. Или не умеем. Нам почему-то страшно, то стыдно, то неловко. Каждый кричит о своем, и никто не слышит друг друга. Даже прошлое мы не признаем неприкосновенной, неизменной реальностью. Посягаем и на него. То нам кажется, что нас обмануло будущее, то нам кажется, что нас обмануло прошлое. Потеряли и никак себя не найдем, наивно шарим в потемках истории.
И надо признать, хотя страшно, зачеркивается верование нескольких поколений, что долго, слишком долго нами владела идея, которую иначе, как танатологией, наукой о смерти, не назовешь. Нас учили умирать. Мы хорошо научились умирать. Гораздо лучше, чем жить. И разучились отличать войну от мира, быт от бытия, жизнь от смерти. Боль от крика. Свободу от рабства.
Это слова, а слова нынче бессильны. Пусть говорят судьбы…
Я безнадежно влюблена в реальность. Но это самое страшное — собраться с духом и броситься в пропасть бесконечного страдания другого человека. Я не успеваю набрасывать портреты. Слишком быстро ни меняются, слишком подвижны и неустойчивы черты нашей новой истории. Я делаю простые снимки. Моментальные снимки. И всегда помню, что в одной фотографии отражается всего лишь одна сотая секунды, тороплюсь. Но все-таки надеюсь, что это не только фотографии и документ, но и образ моего времени, каким я его вижу.
Вы не задумывались, почему так волнуют бесхитростные семейные альбомы? Они невинно просты и бессмертны. Наверное, впаду в грех, но все-таки осмелюсь: искусство мне напоминает, свидетельствует о Боге, а семейные альбомы рассказывают о маленькой бесконечной человеческой жизни… Взглянуть бы сейчас на обычную фотографию обычной девочки, например, Древней Греции или Рима… Вот она — с бабушкой… Или — вот она — невеста… О чем и какими словами признавались ей в любви? О чем болтала с подружками? Воскресло бы время. Живое время, когда простое становится великим.
И чем больше слушаю и записываю, тем больше убеждаюсь, что искусство о многом в человеке и не подозревает. Не все говорят слова, не все могут краски, не все дано звукам, не все спрятано в молитвах…
Зачем-то каждому из нас дана своя жизнь. И свой путь.
Уходит время… Время великих обманов… Послушаем его свидетелей. Честных свидетелей. Пристрастных. Они убивали себя, чтобы жили призраки…
Дьяволу надо показывать зеркало. Чтобы он не думал, что невидим…
Вот и ответ на вопрос: зачем эта книга. Все дело в призраках. Если мы не убьем их, они убьют нас…
И надо признать, хотя страшно, зачеркивается верование нескольких поколений, что долго, слишком долго нами владела идея, которую иначе, как танатологией, наукой о смерти, не назовешь. Нас учили умирать. Мы хорошо научились умирать. Гораздо лучше, чем жить. И разучились отличать войну от мира, быт от бытия, жизнь от смерти. Боль от крика. Свободу от рабства.
Это слова, а слова нынче бессильны. Пусть говорят судьбы…
Я безнадежно влюблена в реальность. Но это самое страшное — собраться с духом и броситься в пропасть бесконечного страдания другого человека. Я не успеваю набрасывать портреты. Слишком быстро ни меняются, слишком подвижны и неустойчивы черты нашей новой истории. Я делаю простые снимки. Моментальные снимки. И всегда помню, что в одной фотографии отражается всего лишь одна сотая секунды, тороплюсь. Но все-таки надеюсь, что это не только фотографии и документ, но и образ моего времени, каким я его вижу.
Вы не задумывались, почему так волнуют бесхитростные семейные альбомы? Они невинно просты и бессмертны. Наверное, впаду в грех, но все-таки осмелюсь: искусство мне напоминает, свидетельствует о Боге, а семейные альбомы рассказывают о маленькой бесконечной человеческой жизни… Взглянуть бы сейчас на обычную фотографию обычной девочки, например, Древней Греции или Рима… Вот она — с бабушкой… Или — вот она — невеста… О чем и какими словами признавались ей в любви? О чем болтала с подружками? Воскресло бы время. Живое время, когда простое становится великим.
И чем больше слушаю и записываю, тем больше убеждаюсь, что искусство о многом в человеке и не подозревает. Не все говорят слова, не все могут краски, не все дано звукам, не все спрятано в молитвах…
Зачем-то каждому из нас дана своя жизнь. И свой путь.
Уходит время… Время великих обманов… Послушаем его свидетелей. Честных свидетелей. Пристрастных. Они убивали себя, чтобы жили призраки…
Дьяволу надо показывать зеркало. Чтобы он не думал, что невидим…
Вот и ответ на вопрос: зачем эта книга. Все дело в призраках. Если мы не убьем их, они убьют нас…
Мне кажется, что я знаю этого человека, он мне хорошо знаком, я вместе с ним живу, бок о бок. В тех же домах, очередях, на концертах. Он — это я. Мы вместе. Мы все — свидетели. Свидетели и участники, палачи и жертвы в одном лице — на обломках того, что еще недавно слыло гигантской социалистической империей, называлось социализмом, социалистическим выбором. И это еще была просто жизнь, которой мы жили. Это еще было и нашим временем. И будем искренни. Попытаемся. Хотя это и дается нам труднее всего. Мы хотим сейчас казаться или лучше, чем мы есть, или хуже, чем мы есть на самом деле. Мы боимся быть самими собой. Или не умеем. Нам почему-то страшно, то стыдно, то неловко. Каждый кричит о своем, и никто не слышит друг друга. Даже прошлое мы не признаем неприкосновенной, неизменной реальностью. Посягаем и на него. То нам кажется, что нас обмануло будущее, то нам кажется, что нас обмануло прошлое. Потеряли и никак себя не найдем, наивно шарим в потемках истории.
И надо признать, хотя страшно, зачеркивается верование нескольких поколений, что долго, слишком долго нами владела идея, которую иначе, как танатологией, наукой о смерти, не назовешь. Нас учили умирать. Мы хорошо научились умирать. Гораздо лучше, чем жить. И разучились отличать войну от мира, быт от бытия, жизнь от смерти. Боль от крика. Свободу от рабства.
Это слова, а слова нынче бессильны. Пусть говорят судьбы…
Я безнадежно влюблена в реальность. Но это самое страшное — собраться с духом и броситься в пропасть бесконечного страдания другого человека. Я не успеваю набрасывать портреты. Слишком быстро ни меняются, слишком подвижны и неустойчивы черты нашей новой истории. Я делаю простые снимки. Моментальные снимки. И всегда помню, что в одной фотографии отражается всего лишь одна сотая секунды, тороплюсь. Но все-таки надеюсь, что это не только фотографии и документ, но и образ моего времени, каким я его вижу.
Вы не задумывались, почему так волнуют бесхитростные семейные альбомы? Они невинно просты и бессмертны. Наверное, впаду в грех, но все-таки осмелюсь: искусство мне напоминает, свидетельствует о Боге, а семейные альбомы рассказывают о маленькой бесконечной человеческой жизни… Взглянуть бы сейчас на обычную фотографию обычной девочки, например, Древней Греции или Рима… Вот она — с бабушкой… Или — вот она — невеста… О чем и какими словами признавались ей в любви? О чем болтала с подружками? Воскресло бы время. Живое время, когда простое становится великим.
И чем больше слушаю и записываю, тем больше убеждаюсь, что искусство о многом в человеке и не подозревает. Не все говорят слова, не все могут краски, не все дано звукам, не все спрятано в молитвах…
Зачем-то каждому из нас дана своя жизнь. И свой путь.
Уходит время… Время великих обманов… Послушаем его свидетелей. Честных свидетелей. Пристрастных. Они убивали себя, чтобы жили призраки…
Дьяволу надо показывать зеркало. Чтобы он не думал, что невидим…
Вот и ответ на вопрос: зачем эта книга. Все дело в призраках. Если мы не убьем их, они убьют нас…
И надо признать, хотя страшно, зачеркивается верование нескольких поколений, что долго, слишком долго нами владела идея, которую иначе, как танатологией, наукой о смерти, не назовешь. Нас учили умирать. Мы хорошо научились умирать. Гораздо лучше, чем жить. И разучились отличать войну от мира, быт от бытия, жизнь от смерти. Боль от крика. Свободу от рабства.
Это слова, а слова нынче бессильны. Пусть говорят судьбы…
Я безнадежно влюблена в реальность. Но это самое страшное — собраться с духом и броситься в пропасть бесконечного страдания другого человека. Я не успеваю набрасывать портреты. Слишком быстро ни меняются, слишком подвижны и неустойчивы черты нашей новой истории. Я делаю простые снимки. Моментальные снимки. И всегда помню, что в одной фотографии отражается всего лишь одна сотая секунды, тороплюсь. Но все-таки надеюсь, что это не только фотографии и документ, но и образ моего времени, каким я его вижу.
Вы не задумывались, почему так волнуют бесхитростные семейные альбомы? Они невинно просты и бессмертны. Наверное, впаду в грех, но все-таки осмелюсь: искусство мне напоминает, свидетельствует о Боге, а семейные альбомы рассказывают о маленькой бесконечной человеческой жизни… Взглянуть бы сейчас на обычную фотографию обычной девочки, например, Древней Греции или Рима… Вот она — с бабушкой… Или — вот она — невеста… О чем и какими словами признавались ей в любви? О чем болтала с подружками? Воскресло бы время. Живое время, когда простое становится великим.
И чем больше слушаю и записываю, тем больше убеждаюсь, что искусство о многом в человеке и не подозревает. Не все говорят слова, не все могут краски, не все дано звукам, не все спрятано в молитвах…
Зачем-то каждому из нас дана своя жизнь. И свой путь.
Уходит время… Время великих обманов… Послушаем его свидетелей. Честных свидетелей. Пристрастных. Они убивали себя, чтобы жили призраки…
Дьяволу надо показывать зеркало. Чтобы он не думал, что невидим…
Вот и ответ на вопрос: зачем эта книга. Все дело в призраках. Если мы не убьем их, они убьют нас…
>>337833
Так вот откуда все эти бляди взяли эту манеру совать многоточие вместо точки как знак "грусти-пичали". Говорите, это сильно популярно было в позднем совке?
Ведь тогда и появились эти "грусть-печальные многоточия", если не ошибаюсь. Раньше если и были, то их вымарывали корректоры.
Заебись. Я теперь знаю врага в лицо.
>Кричит, вопит, плачет… Я различаю голоса… ... Они все звучат по-разному… У каждого — своя тайна…
Так вот откуда все эти бляди взяли эту манеру совать многоточие вместо точки как знак "грусти-пичали". Говорите, это сильно популярно было в позднем совке?
Ведь тогда и появились эти "грусть-печальные многоточия", если не ошибаюсь. Раньше если и были, то их вымарывали корректоры.
Заебись. Я теперь знаю врага в лицо.
>>337834
Пиздец, просто пиздец. Пока читал вспомнились студенческие годы, ездил я в те времена на маршрутке в свой ВУЗ, а мудак-водитель врубал на всю радио Шансон. И песни там были один в один как этот текст. "Прости мама сыночек едет в лагеря" и со слезою чтобы, и с сентиментальностью большой.
Пиздец, просто пиздец. Пока читал вспомнились студенческие годы, ездил я в те времена на маршрутке в свой ВУЗ, а мудак-водитель врубал на всю радио Шансон. И песни там были один в один как этот текст. "Прости мама сыночек едет в лагеря" и со слезою чтобы, и с сентиментальностью большой.
>>337833
Блядь, браток, братишка. Если ты это запостил как своеобразный "а вы вот ознакомьтесь, авось измените мнение", то ты просто пиздец мега-омега-еблазавр.
Тут же сходу начинается форменный пиздец и смерть. Не смерть автора (если бы), а какая-то каша из сахарных соплей.
Нюхательница мифов.
И, блядь, эта плотность цитат, сука
Сама то можешь родить путевый афоризм, мразь?
Как же мне забомбило.
>Пишу это предисловие, когда на столе уже лежит готовая рукопись. Кричит, вопит, плачет… Я различаю голоса…
Блядь, браток, братишка. Если ты это запостил как своеобразный "а вы вот ознакомьтесь, авось измените мнение", то ты просто пиздец мега-омега-еблазавр.
Тут же сходу начинается форменный пиздец и смерть. Не смерть автора (если бы), а какая-то каша из сахарных соплей.
>У коммунизма был безумный план — переделать нас.
>Если мифы чего-нибудь боятся, то только не времени. Время действует на них, как вода на цемент, оно придает им даже некий исторический аромат, самые страшные из них делает и привлекательными.
Нюхательница мифов.
И, блядь, эта плотность цитат, сука
>как писал Шаламов
>как писал Эрих Фромм
>как писал Бердяев
Сама то можешь родить путевый афоризм, мразь?
Как же мне забомбило.
>>337839
Просто она влюбленна в реальность... Тебе, мужлану не понять...
Дальше читай, там пиздеца ещё больше будет.
Просто она влюбленна в реальность... Тебе, мужлану не понять...
Дальше читай, там пиздеца ещё больше будет.
>>337836
Двачую пиздец.
А слишкам а-долга владела идея
А что наукай а смерти вла-адеем
И нас учили а-умирать.
Мы хорошо училиииись а-умирать!
Гораздо лучше даже, чем а-жить!
Мы разучились различать
Войну от мира
Бооооль от крика
И жизнь ат смерти а-разучились различать!
Двачую пиздец.
>что долго, слишком долго нами владела идея, которую иначе, как танатологией, наукой о смерти, не назовешь. Нас учили умирать. Мы хорошо научились умирать. Гораздо лучше, чем жить. И разучились отличать войну от мира, быт от бытия, жизнь от смерти. Боль от крика. Свободу от рабства.
А слишкам а-долга владела идея
А что наукай а смерти вла-адеем
И нас учили а-умирать.
Мы хорошо училиииись а-умирать!
Гораздо лучше даже, чем а-жить!
Мы разучились различать
Войну от мира
Бооооль от крика
И жизнь ат смерти а-разучились различать!
>>337839
Она не мифы нюхает, а цемент, как я понял.
Заметь, что все цитатки - из оче модных в перестроечное время товарищей.
Она не мифы нюхает, а цемент, как я понял.
Заметь, что все цитатки - из оче модных в перестроечное время товарищей.
>>337844
Прости, я в принципе не мог поверить, что кто-то назовёт это литературой. По сравнении с приведённым выше отрывком izd/ просто кладезь талантов.
Прости, я в принципе не мог поверить, что кто-то назовёт это литературой. По сравнении с приведённым выше отрывком izd/ просто кладезь талантов.
>>337847
Даже Быков лучше, чего уж там. И пусть теперь хоть кто-то пизданёт, что нибилевку ей не за политику дают.
Даже Быков лучше, чего уж там. И пусть теперь хоть кто-то пизданёт, что нибилевку ей не за политику дают.
Бля, да вы тут ебанутые все, с какого хуя нобелевку дадут популярному писателю, у которого все текста вообще не о чем? Гораздо лучше дать бабульке, которая пишет про ужасы войны.
>>337849
Именно... Она Женщина... А эти мужчины навеяли на нас все эти Ужасы, вОйНы... сколько... Побигло... ребЯТ,.. Слишком жестокий этот мир, как говорил... Эрих. .Ф.рОмммм..
Именно... Она Женщина... А эти мужчины навеяли на нас все эти Ужасы, вОйНы... сколько... Побигло... ребЯТ,.. Слишком жестокий этот мир, как говорил... Эрих. .Ф.рОмммм..
>>337851
Ну то есть БТ, епту.
Ну то есть БТ, епту.
>>337853
Прошлогодний мужик 100% жид.
Прошлогодний мужик 100% жид.
А наш букачерский жидомор тоже в треде?
Поясни за расовый тип этой Алексиевич. У меня знакомая есть очень похожая. Это типичные беларускыя щщи или как обычно, еврейские?
Поясни за расовый тип этой Алексиевич. У меня знакомая есть очень похожая. Это типичные беларускыя щщи или как обычно, еврейские?
Книги Алексиевич не литература, но и не журналистика. Это что-то среднее - не худлит, потому что там реальные люди с прямой речью, но и не журнализм - потому что виден автор со своей позицией. Нобеля дают в основном тем, кто словом может прогибать жизнь, за мужество в творчестве, а не за словесные красивости. В этом плане Алексиевич достойна как мало кто. Радовались бы, что в кои-то веке получил Нобеля писатель, имя которого вы хотя бы знаете.
>>337859
Спасибо, я это и хотел узнать. Не особо в этом разбираюсь.
>>337860
И что там будет? Книги Алексиевич не литература, НО
Что но-то. Не литература, какие тут блядь НО еще могут быть. Премия по ЛИ-ТЕ-РА-ТУ-РЕ. Это как рассказывать - ну дайте нам кубок УЕФА, у нас знаете какие классные хоккеисты есть.
Спасибо, я это и хотел узнать. Не особо в этом разбираюсь.
>>337860
И что там будет? Книги Алексиевич не литература, НО
Что но-то. Не литература, какие тут блядь НО еще могут быть. Премия по ЛИ-ТЕ-РА-ТУ-РЕ. Это как рассказывать - ну дайте нам кубок УЕФА, у нас знаете какие классные хоккеисты есть.
>>337861
Литература разной бывает. Научной, технической, публицистической, бульварной, туалетной. Каждый читатель выбирает то, что ему нравится, и, наверное, за любую литературу могут дать Нобеля.
Ждем премию за советы бабушки Шептуньи о лечении энуреза соловьиным гуано.
Литература разной бывает. Научной, технической, публицистической, бульварной, туалетной. Каждый читатель выбирает то, что ему нравится, и, наверное, за любую литературу могут дать Нобеля.
Ждем премию за советы бабушки Шептуньи о лечении энуреза соловьиным гуано.
Ясно короче. Мы живем не в эпоху литературы. Современное можно не читать.
>>337866
Так ну и давали бы премию мира, если прям так надо дать. Как знаток и ценитель литературы, проведя експертизу вкинутого в тред, ответственно заявляю: это не литература, это высер.
Общественно значимый, допустим, но это как с досками - политота в по, книжки - в бо. Книжки про политоту - в по, политика про книжки - в бо.
Так ну и давали бы премию мира, если прям так надо дать. Как знаток и ценитель литературы, проведя експертизу вкинутого в тред, ответственно заявляю: это не литература, это высер.
Общественно значимый, допустим, но это как с досками - политота в по, книжки - в бо. Книжки про политоту - в по, политика про книжки - в бо.
>>337857
Я думаю... Это новый, великолепным вид пост-литературы... От достойного человека всем сердцем своим полюбившего землю нашу и род человеческий... Нет, не так. От настоящей ЖЕНЩИНЫ которая чувствует этот мир как мать дитя... Это будущее всей литературы, пост-метамодернизм... Все букачеры... Каждый человек на свете... Все все все должны прочитать её великие творения и расплакаться внемля о тяжких судьбах человеческих. Как плакали до нас Довлатов, Бунин, Солженицын и Галковский...
Я думаю... Это новый, великолепным вид пост-литературы... От достойного человека всем сердцем своим полюбившего землю нашу и род человеческий... Нет, не так. От настоящей ЖЕНЩИНЫ которая чувствует этот мир как мать дитя... Это будущее всей литературы, пост-метамодернизм... Все букачеры... Каждый человек на свете... Все все все должны прочитать её великие творения и расплакаться внемля о тяжких судьбах человеческих. Как плакали до нас Довлатов, Бунин, Солженицын и Галковский...
>>337866
Там литература уровня лАмПаВыХ бложиков из конца нулевых.
Там литература уровня лАмПаВыХ бложиков из конца нулевых.
>>337868
Я бы даже назвал его матьмодернизмом... У каждого букачера ведь когда-то была мать... Потом, потом с ней произошли все эти страшные события... Беспорядочный секс с друзьями сына по этой заразе нашего времени - компьютерным играм... Но она все равно осталась Матерью...
>пост-метамодернизм...
Я бы даже назвал его матьмодернизмом... У каждого букачера ведь когда-то была мать... Потом, потом с ней произошли все эти страшные события... Беспорядочный секс с друзьями сына по этой заразе нашего времени - компьютерным играм... Но она все равно осталась Матерью...
>>337857
И в чем ее мужество?
>за мужество в творчестве, а не за словесные красивости. В этом плане Алексиевич достойна как мало кто.
И в чем ее мужество?
Все, кто мне не нравятся - евреи.
>>337871
На хайпе, когда стало можно, срывала покровы с савецкай власти. Потом мужественно мандела против Лукашенко из-за границы, хотя не уверен, что это очень опасно.
На хайпе, когда стало можно, срывала покровы с савецкай власти. Потом мужественно мандела против Лукашенко из-за границы, хотя не уверен, что это очень опасно.
>>337871
Ну типо воюет с кровавыми режимами, проживая в этих самых кровавых режимах. И тираны игнорируют её - потому что им похуй боятся этого голоса свободы.
Ну типо воюет с кровавыми режимами, проживая в этих самых кровавых режимах. И тираны игнорируют её - потому что им похуй боятся этого голоса свободы.
>>337873
Ты тоже. А ещё, начинаешь предложение с маленькой буквы и забываешь поставить точку.
Ты тоже. А ещё, начинаешь предложение с маленькой буквы и забываешь поставить точку.
>>337857
Мужество в современном творчестве - это напечатать "Культурный уровень мигрантов из стран третьего мира недостаточен для цивилизованной интеграции в европейское общество", или "Достижения либерализма переоценены", или хотя бы "Концепция роста экономики неэффективна". Но для этого надо хотя бы на обывательском уровне понимать происходящее в мире и не ссаться под себя от мысли, что какие-то там шведы не станут тебе после этого руку подавать, а не просто давить слезу из читателя многоточиями и кровавым фаршем. А ругать кровавый режим в развалившейся двадцать лет назад империи или родном колхозе, попивая вайсбир на добрую тысячу километров западнее - ну это вообще, блядь.
>за мужество в творчестве
Мужество в современном творчестве - это напечатать "Культурный уровень мигрантов из стран третьего мира недостаточен для цивилизованной интеграции в европейское общество", или "Достижения либерализма переоценены", или хотя бы "Концепция роста экономики неэффективна". Но для этого надо хотя бы на обывательском уровне понимать происходящее в мире и не ссаться под себя от мысли, что какие-то там шведы не станут тебе после этого руку подавать, а не просто давить слезу из читателя многоточиями и кровавым фаршем. А ругать кровавый режим в развалившейся двадцать лет назад империи или родном колхозе, попивая вайсбир на добрую тысячу километров западнее - ну это вообще, блядь.
>>337463
Какая боль? Всем вообще похуй на эти недонобелевские премии типа мира, экономики, литературы и прочей гуманитарщины. Только шкварят церемонию.
Какая боль? Всем вообще похуй на эти недонобелевские премии типа мира, экономики, литературы и прочей гуманитарщины. Только шкварят церемонию.
>>337880
Алексиевич с 83-го пишет. Не читал, но уже суетишься, суетливый?
>в развалившейся двадцать лет назад империи
Алексиевич с 83-го пишет. Не читал, но уже суетишься, суетливый?
>>337880
Кто-то упомянул Уэльбека?
Алсо, сейчас читаю мемуары Ли Куан Ю, так он открыто ругает западный либерализм и демократию. Хорошая книга, на днях отпишусь про нее в прочитал-читаю треде.
Публиковаться она начала еще во времена застоя. Премию дают сложившимся авторам которые, в большинстве случаев, уже все.
>>337857
Это обычная публицистика. Не в первый раз Нобель дают за публицистику, учебники и мемуары.
>"Культурный уровень мигрантов из стран третьего мира недостаточен для цивилизованной интеграции в европейское общество",
Кто-то упомянул Уэльбека?
Алсо, сейчас читаю мемуары Ли Куан Ю, так он открыто ругает западный либерализм и демократию. Хорошая книга, на днях отпишусь про нее в прочитал-читаю треде.
>А ругать кровавый режим в развалившейся двадцать лет назад империи или родном колхозе, попивая вайсбир на добрую тысячу километров западнее - ну это вообще, блядь.
Публиковаться она начала еще во времена застоя. Премию дают сложившимся авторам которые, в большинстве случаев, уже все.
>>337857
Это обычная публицистика. Не в первый раз Нобель дают за публицистику, учебники и мемуары.
Не стал бы создавать отдельный тред, бо вопрос очевидно политоблядский и скользкий, да и манок для галковско-фага и плоских шуточек, но раз такая блядь-изба, то спрошу.
Очевидно, что на фоне всего этого пиздеца с леваками и более-мене путевыми переоткрытиями старых классиков - того же Юнгера, например (его реально стали массово издавать, зайдите на ozon) или Набокова ("форс Набокова", лол, но ведь правда - из маргинала-детоеба он наконец-то стал восприниматься на постсоветском пространстве как крайне годный деидеалогизированный автор, открыто получающий удовольствие от своего взгляда аристократа и посмеивающийся над моралите в левом ключе).
Так вот - сколько нам еще ждать (и надо ли ждать вообще), чтобы путево был реанимирован если не правый ключ литературы, то хотя бы нечто в пику этим бесконечным стонам по кровавому режиму, историям про добрых даунов и бедняков, добившихся успеха?
Я сейчас не о циничных высерах аля ДеСад и не о напускном снобизме типа Эволы, нет. Я именно о трезвой литературе, автор которой не стесняется сказать "а знаете, мне как-то похуй на негров и нищих Цыган, я вот как-то больше по воспеванию женщин угорел" и все такое.
При этом сама литература, разумеется, должна быть хороша и художественно.
>>337883
Я не он, но ты назвал сейчас официальный год начала перестройки, тащем-та. Еще один маркер коньюнктурной писательницы - "уже можно".
Блин, ИТТ все попытки показать, что сабж - не говно, проваливаются с просто таки оглушительным треском. Один вкидывает предисловие с кучей манерности, ты вот указываешь, что она начала творить в то время, когда на подобный треш родилась мода.
Есть тут годные апологеты Алексиевич, а?
Очевидно, что на фоне всего этого пиздеца с леваками и более-мене путевыми переоткрытиями старых классиков - того же Юнгера, например (его реально стали массово издавать, зайдите на ozon) или Набокова ("форс Набокова", лол, но ведь правда - из маргинала-детоеба он наконец-то стал восприниматься на постсоветском пространстве как крайне годный деидеалогизированный автор, открыто получающий удовольствие от своего взгляда аристократа и посмеивающийся над моралите в левом ключе).
Так вот - сколько нам еще ждать (и надо ли ждать вообще), чтобы путево был реанимирован если не правый ключ литературы, то хотя бы нечто в пику этим бесконечным стонам по кровавому режиму, историям про добрых даунов и бедняков, добившихся успеха?
Я сейчас не о циничных высерах аля ДеСад и не о напускном снобизме типа Эволы, нет. Я именно о трезвой литературе, автор которой не стесняется сказать "а знаете, мне как-то похуй на негров и нищих Цыган, я вот как-то больше по воспеванию женщин угорел" и все такое.
При этом сама литература, разумеется, должна быть хороша и художественно.
>>337883
Я не он, но ты назвал сейчас официальный год начала перестройки, тащем-та. Еще один маркер коньюнктурной писательницы - "уже можно".
Блин, ИТТ все попытки показать, что сабж - не говно, проваливаются с просто таки оглушительным треском. Один вкидывает предисловие с кучей манерности, ты вот указываешь, что она начала творить в то время, когда на подобный треш родилась мода.
Есть тут годные апологеты Алексиевич, а?
Прилепин проспался после запоя и выдал колонку в Известиях. Пишет, что дали, пушо боятся Россию.
>>337885
Следи за форсами букача - то и будет в тренде через пару лет. Нет, правда.
Следи за форсами букача - то и будет в тренде через пару лет. Нет, правда.
>>337880
Дело в том, что обычно такие люди потом начинают совсем уж хуету нести. Нет адеквата, который бы сказал это и сохранил лицо, при этом не уйдя в контркультуру. А если и был, то он продался издательству и свалил в Тибет.
Дело в том, что обычно такие люди потом начинают совсем уж хуету нести. Нет адеквата, который бы сказал это и сохранил лицо, при этом не уйдя в контркультуру. А если и был, то он продался издательству и свалил в Тибет.
>>337885
Сорта говна же. Никогда не понимал этого дроча на правых от противного.
>чтобы путево был реанимирован если не правый ключ литературы, то хотя бы нечто в пику этим бесконечным стонам по кровавому режиму, историям про добрых даунов и бедняков, добившихся успеха?
> пиздеца с леваками
Сорта говна же. Никогда не понимал этого дроча на правых от противного.
>>337885
Ну вообще именно это как раз пытается делать Прилепин, только получается хуево, конечно, но хоть пытается. Это он в газетах левацкую всякую чушь кукарекает, а в книжках он то пытается про любовь написать (обезьяна, очень, очень плохо), то выдать реалистический роман (Обитель, очень хорошо).
Другое дело, что все щас пишут про историю, а там без идеологии ничего не напишешь.
Я вот вообще все уже пару лет меряю по "Благоволительницам" - именно трезвый роман.
Если про убийство евреев - то именно, блядь, про само убийство евреев, с мозгами на сапогах, про цифры, про систему, про документы. По сути и эффекту в сто раз больше работает, чем все это европейское стерильное ханжество.
Ну вообще именно это как раз пытается делать Прилепин, только получается хуево, конечно, но хоть пытается. Это он в газетах левацкую всякую чушь кукарекает, а в книжках он то пытается про любовь написать (обезьяна, очень, очень плохо), то выдать реалистический роман (Обитель, очень хорошо).
Другое дело, что все щас пишут про историю, а там без идеологии ничего не напишешь.
Я вот вообще все уже пару лет меряю по "Благоволительницам" - именно трезвый роман.
Если про убийство евреев - то именно, блядь, про само убийство евреев, с мозгами на сапогах, про цифры, про систему, про документы. По сути и эффекту в сто раз больше работает, чем все это европейское стерильное ханжество.
>>337885
Ну, например Гюнтера Грасса чуть ли с говном не смешали и премию не отобрали за негативные отзывы на политику Израиля в Палестине. А он всего-то прокапитанил основные позиции властей Израиля.
Критика Европейской политики возможна, как мне кажется, либо со стороны Азии-Арабского мира не со стороны России, а настоящей Азии
Так как внутренние силы слишком быстро скатываются в популизм а ля Ле Пен ахаха пошутим про жаркое из жидов - вот умора
Ну, например Гюнтера Грасса чуть ли с говном не смешали и премию не отобрали за негативные отзывы на политику Израиля в Палестине. А он всего-то прокапитанил основные позиции властей Израиля.
Критика Европейской политики возможна, как мне кажется, либо со стороны Азии-Арабского мира не со стороны России, а настоящей Азии
Так как внутренние силы слишком быстро скатываются в популизм а ля Ле Пен ахаха пошутим про жаркое из жидов - вот умора
>>337888
Позвонили на красный телефон без номерного диска ОТКУДА НАДО.
Позвонили на красный телефон без номерного диска ОТКУДА НАДО.
>>337885
Герберт Уэст, залогиньтесь, и не мучайте же трупы.
Нет обратной дороги, как ты будешь воспевать женщин в мире торжествующего феминизма?
Что-нибудь новое наверняка появится, но, боюсь, оно будет таким, что ты будешь с ностальгией вспоминать времена стонов по кровавому режиму и добрых даунов с бедняками.
>был реанимирован
Герберт Уэст, залогиньтесь, и не мучайте же трупы.
Нет обратной дороги, как ты будешь воспевать женщин в мире торжествующего феминизма?
Что-нибудь новое наверняка появится, но, боюсь, оно будет таким, что ты будешь с ностальгией вспоминать времена стонов по кровавому режиму и добрых даунов с бедняками.
>>337894
Либо...?
С чьей еще-то стороны возможна? Мысль проглотил?
>либо со стороны Азии-Арабского мира
Либо...?
С чьей еще-то стороны возможна? Мысль проглотил?
>>337885
Метамодернизм же. Даже Пелевин, говорят, попытался про добро написать в последней книжке. В правоту и традиции врядли уйдут, потому как мир уже совсем другой. Но что-то новое таки зарождается.
Метамодернизм же. Даже Пелевин, говорят, попытался про добро написать в последней книжке. В правоту и традиции врядли уйдут, потому как мир уже совсем другой. Но что-то новое таки зарождается.
>>337894
Кстати, Нобеля нельзя отнять, можно только потребовать от владельца отречения, как было с Обамой (но нигер хитрый и сказал, поздняк, моя премия).
Кстати, Нобеля нельзя отнять, можно только потребовать от владельца отречения, как было с Обамой (но нигер хитрый и сказал, поздняк, моя премия).
>>337897
Лол нет, извиняюсь. "Либо" тут лишнее.
Лол нет, извиняюсь. "Либо" тут лишнее.
>>337896
Ну вот хуле ты пиздишь-то?
Ты ведь со своим "феминизмом" точно также подставляешь сраку шведской комиссии, как и Алексиевич.
В России феминизм совершенно не работает. Тянки или угорают по модельному бизнесу и содержанству или работают на равных с парнями, но при этом остаются няшными пацанками.
Нет, блядь, обязательно надо западный рецепт юзать в книге. Иначе хозяева за бугром не поймут.
>в мире торжествующего феминизма?
>Тред на русской борде на кириллических шрифтах
Ну вот хуле ты пиздишь-то?
Ты ведь со своим "феминизмом" точно также подставляешь сраку шведской комиссии, как и Алексиевич.
В России феминизм совершенно не работает. Тянки или угорают по модельному бизнесу и содержанству или работают на равных с парнями, но при этом остаются няшными пацанками.
Нет, блядь, обязательно надо западный рецепт юзать в книге. Иначе хозяева за бугром не поймут.
>>337902
И? Ты всё равно не можешь его игнорировать, если захочешь писать на такие темы. Ну или ты замыкаешься в манямирке как будто бы последние полвека не существовали, но тогда ты нахуй не нужен.
>В России феминизм совершенно не работает.
И? Ты всё равно не можешь его игнорировать, если захочешь писать на такие темы. Ну или ты замыкаешься в манямирке как будто бы последние полвека не существовали, но тогда ты нахуй не нужен.
>>337902
Пф. Об этом еще в 19 веке все Некрасов сказал
В игре ее конный не словит,
В беде — не сробеет,— спасет;
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет!
>В России феминизм совершенно не работает.
Пф. Об этом еще в 19 веке все Некрасов сказал
В игре ее конный не словит,
В беде — не сробеет,— спасет;
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет!
>>337902
Кстати, люто двачую.
Нигде в Европе не сохранилась такая модель отношений М-Ж как в России.
Она абсолютно традиционна, прямо в доску.
Кроме разных клоак в духе философского факультета МГУ с карикатурными пиздопидорами, феминизма не вижу вообще нигде. Ни по швецкому типу, ни по французскому, ни по американскому.
Тянки принимают комплименты, влюбляются, дают ухаживать, завидуют подругам с мужьями, радуются своей слабости.
Феминизм в России кроме как профессиональным фемишлюхам никому не нужен.
>>337905
Здесь ключевое.
Приобретая все фемиблядские черты типа готовности раздавать пиздюлей с вертушки в щи, русская баба при этом остается женщиной.
Уж до чего я сыч и не пиздораб, но от русских тян мне совершенно не печет после трех лет жизни в К-Кристи.
Кстати, люто двачую.
Нигде в Европе не сохранилась такая модель отношений М-Ж как в России.
Она абсолютно традиционна, прямо в доску.
Кроме разных клоак в духе философского факультета МГУ с карикатурными пиздопидорами, феминизма не вижу вообще нигде. Ни по швецкому типу, ни по французскому, ни по американскому.
Тянки принимают комплименты, влюбляются, дают ухаживать, завидуют подругам с мужьями, радуются своей слабости.
Феминизм в России кроме как профессиональным фемишлюхам никому не нужен.
>>337905
>В беде не сробеет, спасет
Здесь ключевое.
Приобретая все фемиблядские черты типа готовности раздавать пиздюлей с вертушки в щи, русская баба при этом остается женщиной.
Уж до чего я сыч и не пиздораб, но от русских тян мне совершенно не печет после трех лет жизни в К-Кристи.
>>337904
В этом значении они действительно не существовали, еблан.
Ты не поверишь, блядь... Прямо как ИГИЛ и проблемы спида в Африке - внезапно, смогу.
Как Набоков игнорил Совок, хотя уж кому-кому, а ему...
Ясен хуй, если ты положишь в основе конфликт в духе "родители не дали благословение моей пассии" или "наши семьи враждуют", то это пиздец.
Но традиционные отношения в русском романе не просто уместны, а как раз они-то и уместны на все 100, в отличие от западных фемиблядских историй про сильных женщин.
Не потому, что они де плохие или хорошие (нахуй идеологию, решительно нахуй), а потом что в России именно за эти пол-века не поменялось ни-че-го. Даже более того, с отменой ебучей статьи за тунеядство и возрождением рыночной культуры, возникли предреволюционные типажи отношений, с содержанками-безработными, красивыми куклами-моделями и всем прочим, что так мило мужчине в старой России.
>последние полвека не существовали
В этом значении они действительно не существовали, еблан.
>не сможешь его игнорировать
Ты не поверишь, блядь... Прямо как ИГИЛ и проблемы спида в Африке - внезапно, смогу.
Как Набоков игнорил Совок, хотя уж кому-кому, а ему...
Ясен хуй, если ты положишь в основе конфликт в духе "родители не дали благословение моей пассии" или "наши семьи враждуют", то это пиздец.
Но традиционные отношения в русском романе не просто уместны, а как раз они-то и уместны на все 100, в отличие от западных фемиблядских историй про сильных женщин.
Не потому, что они де плохие или хорошие (нахуй идеологию, решительно нахуй), а потом что в России именно за эти пол-века не поменялось ни-че-го. Даже более того, с отменой ебучей статьи за тунеядство и возрождением рыночной культуры, возникли предреволюционные типажи отношений, с содержанками-безработными, красивыми куклами-моделями и всем прочим, что так мило мужчине в старой России.
Эта Нобелевка войдет в историю, потому что так не бывает.
Потому что постоянными секретарями Шведской академии на протяжении 200-летней ее истории были мужчины, и только мужчины. Однако летом этого года эту должность внезапно заняла женщина. Писатель, литературовед и литературный критик Сара Даниус сменила на этом посту историка Петера Энглунда. Как член Шведской академии она обладает креслом №7 — это место раньше принадлежало писательнице Сельме Лагерлеф, которая, в свою очередь, стала первой женщиной, получившей Нобелевку по литературе.
Потому что составляемые из года в год списки фаворитов по данным букмекерских контор — это фикция и гадание на кофейной гуще. Обычно они не имеют ничего общего с реальным перечнем кандидатов, который, впрочем, все равно держится в строгом секрете.
Нобелевская премия — из числа закрытых и устроена так. В начале года в списке кандидатов фигурирует порядка 300 имен. К осени из них остаются всего 15-20. В октябре члены академии выбирают голосованием победителя. До последнего момента, пока не распахивается белая с позолотой дверь и секретарь академии не объявляет имя лауреата, предсказать в общем-то ничего нельзя. Предавать огласке имена претендентов на любом этапе строго запрещено. Тайны премиальной кухни будут обнародованы лишь 50 лет спустя.
Так что тот факт, что Светлана Алексиевич ходила в фаворитах букмекеров сейчас, не свидетельствовал ровным счетом ни о чем. До этого два года подряд на нее тоже ставило большинство, а нобелиатами стали «канадский Чехов» Элис Манро и французский классик Патрик Модиано.
Правда, есть два расхожих мнения о Нобелевской премии, которые выбор Алексиевич скорее поддерживают, чем опровергают.
Первое: писатель-нобелиат должен быть не просто видным литератором, но и занимать активную гражданскую позицию. Быть в непростых отношениях с родной страной, как отданный под суд за неосторожные высказывания о геноциде армян в Турции Орхан Памук. Или в книгах и в жизни двигать феминизм в массы как австрийская романистка Эльфрида Елинек. Но и это правило не без исключений. Скажем, умерший в этом году шведский поэт Тумас Транстремер ни в какой особенной социально-политической активности замечен не был. А в последние годы даже с журналистами не общался.
И второе: не столько оценочное суждение, сколько важный фактор. Чтобы быть куда-то выбранным, нужно сначала быть оцененным. А чтобы тебя оценили, неплохо, чтобы тебя для начала просто знали. Светлана Алексиевич известна в Европе не просто не меньше, а возможно даже больше, чем в русскоязычном пространстве. Ее книги переведены на 20 языков. Совокупный тираж переводов составляет миллионы экземпляров.
У Алексиевич вообще очень примечательная и можно даже сказать «нобелевская» биография. Она идеальный гражданин мира. Родилась в белорусско-украинской семье на Украине. Ребенком переехала в Белоруссию. Во взрослом возрасте долгое время жила в Италии, Германии, Франции, Швеции. Два года назад вернулась в Минск.
И ее писательский голос абсолютно органично сочетается с ее жизнью. Сама про себя она говорит, что «она —ухо». Слушает, вслушивается, записывает, воспроизводит, выстраивает. Делает достоянием общественности частное, рассказывает о неизвестном, напоминает о забытом. «У войны не женское лицо» — истории женщин-фронтовичек, «Цинковые мальчики» — книга о воинах-афганцах, «Время секонд хэнд» — свидетельства о 1990-х.
Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты. О той «окопной правде», которую нужно заставлять себя узнать. О жизни, которая хуже смерти. Это повествование, за которым истерики и ночные рыдания в подушку. Сломанные и украденные жизни. Опыт, который меняет навсегда и заставляет сводить счеты с этой действительностью.
Вот эпизод из книги «У войны не женское лицо»: «С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга».
Вот еще: «Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза-Зрачки...»
А это история из книги «Время секонд хэнд» про 1990-е. Умирает старуха. У семьи — дочери и внучки — нет денег. Совсем. Не то что на похороны, а даже на то, чтобы отвезти тело в морг. И заплатить врачу за справку о смерти они не могут. Поэтому дочь и внучка неделю живут в квартире с покойницей. Бальзамируют, как могут: обтирают тело марганцовкой, накрывают мокрой простыней, задраивают окна, подтыкают двери мокрым одеялом. Денег на похороны дают бандиты. Они же отбирают квартиру. Мать и дочь становятся бомжами.
В недавних интервью Светлана Алексиевич говорит, что хотела бы написать две книги. Одну о любви, вторую о старости. Их хочется прочесть. Но страшно.
Потому что постоянными секретарями Шведской академии на протяжении 200-летней ее истории были мужчины, и только мужчины. Однако летом этого года эту должность внезапно заняла женщина. Писатель, литературовед и литературный критик Сара Даниус сменила на этом посту историка Петера Энглунда. Как член Шведской академии она обладает креслом №7 — это место раньше принадлежало писательнице Сельме Лагерлеф, которая, в свою очередь, стала первой женщиной, получившей Нобелевку по литературе.
Потому что составляемые из года в год списки фаворитов по данным букмекерских контор — это фикция и гадание на кофейной гуще. Обычно они не имеют ничего общего с реальным перечнем кандидатов, который, впрочем, все равно держится в строгом секрете.
Нобелевская премия — из числа закрытых и устроена так. В начале года в списке кандидатов фигурирует порядка 300 имен. К осени из них остаются всего 15-20. В октябре члены академии выбирают голосованием победителя. До последнего момента, пока не распахивается белая с позолотой дверь и секретарь академии не объявляет имя лауреата, предсказать в общем-то ничего нельзя. Предавать огласке имена претендентов на любом этапе строго запрещено. Тайны премиальной кухни будут обнародованы лишь 50 лет спустя.
Так что тот факт, что Светлана Алексиевич ходила в фаворитах букмекеров сейчас, не свидетельствовал ровным счетом ни о чем. До этого два года подряд на нее тоже ставило большинство, а нобелиатами стали «канадский Чехов» Элис Манро и французский классик Патрик Модиано.
Правда, есть два расхожих мнения о Нобелевской премии, которые выбор Алексиевич скорее поддерживают, чем опровергают.
Первое: писатель-нобелиат должен быть не просто видным литератором, но и занимать активную гражданскую позицию. Быть в непростых отношениях с родной страной, как отданный под суд за неосторожные высказывания о геноциде армян в Турции Орхан Памук. Или в книгах и в жизни двигать феминизм в массы как австрийская романистка Эльфрида Елинек. Но и это правило не без исключений. Скажем, умерший в этом году шведский поэт Тумас Транстремер ни в какой особенной социально-политической активности замечен не был. А в последние годы даже с журналистами не общался.
И второе: не столько оценочное суждение, сколько важный фактор. Чтобы быть куда-то выбранным, нужно сначала быть оцененным. А чтобы тебя оценили, неплохо, чтобы тебя для начала просто знали. Светлана Алексиевич известна в Европе не просто не меньше, а возможно даже больше, чем в русскоязычном пространстве. Ее книги переведены на 20 языков. Совокупный тираж переводов составляет миллионы экземпляров.
У Алексиевич вообще очень примечательная и можно даже сказать «нобелевская» биография. Она идеальный гражданин мира. Родилась в белорусско-украинской семье на Украине. Ребенком переехала в Белоруссию. Во взрослом возрасте долгое время жила в Италии, Германии, Франции, Швеции. Два года назад вернулась в Минск.
И ее писательский голос абсолютно органично сочетается с ее жизнью. Сама про себя она говорит, что «она —ухо». Слушает, вслушивается, записывает, воспроизводит, выстраивает. Делает достоянием общественности частное, рассказывает о неизвестном, напоминает о забытом. «У войны не женское лицо» — истории женщин-фронтовичек, «Цинковые мальчики» — книга о воинах-афганцах, «Время секонд хэнд» — свидетельства о 1990-х.
Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты. О той «окопной правде», которую нужно заставлять себя узнать. О жизни, которая хуже смерти. Это повествование, за которым истерики и ночные рыдания в подушку. Сломанные и украденные жизни. Опыт, который меняет навсегда и заставляет сводить счеты с этой действительностью.
Вот эпизод из книги «У войны не женское лицо»: «С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга».
Вот еще: «Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза-Зрачки...»
А это история из книги «Время секонд хэнд» про 1990-е. Умирает старуха. У семьи — дочери и внучки — нет денег. Совсем. Не то что на похороны, а даже на то, чтобы отвезти тело в морг. И заплатить врачу за справку о смерти они не могут. Поэтому дочь и внучка неделю живут в квартире с покойницей. Бальзамируют, как могут: обтирают тело марганцовкой, накрывают мокрой простыней, задраивают окна, подтыкают двери мокрым одеялом. Денег на похороны дают бандиты. Они же отбирают квартиру. Мать и дочь становятся бомжами.
В недавних интервью Светлана Алексиевич говорит, что хотела бы написать две книги. Одну о любви, вторую о старости. Их хочется прочесть. Но страшно.
Эта Нобелевка войдет в историю, потому что так не бывает.
Потому что постоянными секретарями Шведской академии на протяжении 200-летней ее истории были мужчины, и только мужчины. Однако летом этого года эту должность внезапно заняла женщина. Писатель, литературовед и литературный критик Сара Даниус сменила на этом посту историка Петера Энглунда. Как член Шведской академии она обладает креслом №7 — это место раньше принадлежало писательнице Сельме Лагерлеф, которая, в свою очередь, стала первой женщиной, получившей Нобелевку по литературе.
Потому что составляемые из года в год списки фаворитов по данным букмекерских контор — это фикция и гадание на кофейной гуще. Обычно они не имеют ничего общего с реальным перечнем кандидатов, который, впрочем, все равно держится в строгом секрете.
Нобелевская премия — из числа закрытых и устроена так. В начале года в списке кандидатов фигурирует порядка 300 имен. К осени из них остаются всего 15-20. В октябре члены академии выбирают голосованием победителя. До последнего момента, пока не распахивается белая с позолотой дверь и секретарь академии не объявляет имя лауреата, предсказать в общем-то ничего нельзя. Предавать огласке имена претендентов на любом этапе строго запрещено. Тайны премиальной кухни будут обнародованы лишь 50 лет спустя.
Так что тот факт, что Светлана Алексиевич ходила в фаворитах букмекеров сейчас, не свидетельствовал ровным счетом ни о чем. До этого два года подряд на нее тоже ставило большинство, а нобелиатами стали «канадский Чехов» Элис Манро и французский классик Патрик Модиано.
Правда, есть два расхожих мнения о Нобелевской премии, которые выбор Алексиевич скорее поддерживают, чем опровергают.
Первое: писатель-нобелиат должен быть не просто видным литератором, но и занимать активную гражданскую позицию. Быть в непростых отношениях с родной страной, как отданный под суд за неосторожные высказывания о геноциде армян в Турции Орхан Памук. Или в книгах и в жизни двигать феминизм в массы как австрийская романистка Эльфрида Елинек. Но и это правило не без исключений. Скажем, умерший в этом году шведский поэт Тумас Транстремер ни в какой особенной социально-политической активности замечен не был. А в последние годы даже с журналистами не общался.
И второе: не столько оценочное суждение, сколько важный фактор. Чтобы быть куда-то выбранным, нужно сначала быть оцененным. А чтобы тебя оценили, неплохо, чтобы тебя для начала просто знали. Светлана Алексиевич известна в Европе не просто не меньше, а возможно даже больше, чем в русскоязычном пространстве. Ее книги переведены на 20 языков. Совокупный тираж переводов составляет миллионы экземпляров.
У Алексиевич вообще очень примечательная и можно даже сказать «нобелевская» биография. Она идеальный гражданин мира. Родилась в белорусско-украинской семье на Украине. Ребенком переехала в Белоруссию. Во взрослом возрасте долгое время жила в Италии, Германии, Франции, Швеции. Два года назад вернулась в Минск.
И ее писательский голос абсолютно органично сочетается с ее жизнью. Сама про себя она говорит, что «она —ухо». Слушает, вслушивается, записывает, воспроизводит, выстраивает. Делает достоянием общественности частное, рассказывает о неизвестном, напоминает о забытом. «У войны не женское лицо» — истории женщин-фронтовичек, «Цинковые мальчики» — книга о воинах-афганцах, «Время секонд хэнд» — свидетельства о 1990-х.
Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты. О той «окопной правде», которую нужно заставлять себя узнать. О жизни, которая хуже смерти. Это повествование, за которым истерики и ночные рыдания в подушку. Сломанные и украденные жизни. Опыт, который меняет навсегда и заставляет сводить счеты с этой действительностью.
Вот эпизод из книги «У войны не женское лицо»: «С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга».
Вот еще: «Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза-Зрачки...»
А это история из книги «Время секонд хэнд» про 1990-е. Умирает старуха. У семьи — дочери и внучки — нет денег. Совсем. Не то что на похороны, а даже на то, чтобы отвезти тело в морг. И заплатить врачу за справку о смерти они не могут. Поэтому дочь и внучка неделю живут в квартире с покойницей. Бальзамируют, как могут: обтирают тело марганцовкой, накрывают мокрой простыней, задраивают окна, подтыкают двери мокрым одеялом. Денег на похороны дают бандиты. Они же отбирают квартиру. Мать и дочь становятся бомжами.
В недавних интервью Светлана Алексиевич говорит, что хотела бы написать две книги. Одну о любви, вторую о старости. Их хочется прочесть. Но страшно.
Потому что постоянными секретарями Шведской академии на протяжении 200-летней ее истории были мужчины, и только мужчины. Однако летом этого года эту должность внезапно заняла женщина. Писатель, литературовед и литературный критик Сара Даниус сменила на этом посту историка Петера Энглунда. Как член Шведской академии она обладает креслом №7 — это место раньше принадлежало писательнице Сельме Лагерлеф, которая, в свою очередь, стала первой женщиной, получившей Нобелевку по литературе.
Потому что составляемые из года в год списки фаворитов по данным букмекерских контор — это фикция и гадание на кофейной гуще. Обычно они не имеют ничего общего с реальным перечнем кандидатов, который, впрочем, все равно держится в строгом секрете.
Нобелевская премия — из числа закрытых и устроена так. В начале года в списке кандидатов фигурирует порядка 300 имен. К осени из них остаются всего 15-20. В октябре члены академии выбирают голосованием победителя. До последнего момента, пока не распахивается белая с позолотой дверь и секретарь академии не объявляет имя лауреата, предсказать в общем-то ничего нельзя. Предавать огласке имена претендентов на любом этапе строго запрещено. Тайны премиальной кухни будут обнародованы лишь 50 лет спустя.
Так что тот факт, что Светлана Алексиевич ходила в фаворитах букмекеров сейчас, не свидетельствовал ровным счетом ни о чем. До этого два года подряд на нее тоже ставило большинство, а нобелиатами стали «канадский Чехов» Элис Манро и французский классик Патрик Модиано.
Правда, есть два расхожих мнения о Нобелевской премии, которые выбор Алексиевич скорее поддерживают, чем опровергают.
Первое: писатель-нобелиат должен быть не просто видным литератором, но и занимать активную гражданскую позицию. Быть в непростых отношениях с родной страной, как отданный под суд за неосторожные высказывания о геноциде армян в Турции Орхан Памук. Или в книгах и в жизни двигать феминизм в массы как австрийская романистка Эльфрида Елинек. Но и это правило не без исключений. Скажем, умерший в этом году шведский поэт Тумас Транстремер ни в какой особенной социально-политической активности замечен не был. А в последние годы даже с журналистами не общался.
И второе: не столько оценочное суждение, сколько важный фактор. Чтобы быть куда-то выбранным, нужно сначала быть оцененным. А чтобы тебя оценили, неплохо, чтобы тебя для начала просто знали. Светлана Алексиевич известна в Европе не просто не меньше, а возможно даже больше, чем в русскоязычном пространстве. Ее книги переведены на 20 языков. Совокупный тираж переводов составляет миллионы экземпляров.
У Алексиевич вообще очень примечательная и можно даже сказать «нобелевская» биография. Она идеальный гражданин мира. Родилась в белорусско-украинской семье на Украине. Ребенком переехала в Белоруссию. Во взрослом возрасте долгое время жила в Италии, Германии, Франции, Швеции. Два года назад вернулась в Минск.
И ее писательский голос абсолютно органично сочетается с ее жизнью. Сама про себя она говорит, что «она —ухо». Слушает, вслушивается, записывает, воспроизводит, выстраивает. Делает достоянием общественности частное, рассказывает о неизвестном, напоминает о забытом. «У войны не женское лицо» — истории женщин-фронтовичек, «Цинковые мальчики» — книга о воинах-афганцах, «Время секонд хэнд» — свидетельства о 1990-х.
Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты. О той «окопной правде», которую нужно заставлять себя узнать. О жизни, которая хуже смерти. Это повествование, за которым истерики и ночные рыдания в подушку. Сломанные и украденные жизни. Опыт, который меняет навсегда и заставляет сводить счеты с этой действительностью.
Вот эпизод из книги «У войны не женское лицо»: «С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга».
Вот еще: «Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза-Зрачки...»
А это история из книги «Время секонд хэнд» про 1990-е. Умирает старуха. У семьи — дочери и внучки — нет денег. Совсем. Не то что на похороны, а даже на то, чтобы отвезти тело в морг. И заплатить врачу за справку о смерти они не могут. Поэтому дочь и внучка неделю живут в квартире с покойницей. Бальзамируют, как могут: обтирают тело марганцовкой, накрывают мокрой простыней, задраивают окна, подтыкают двери мокрым одеялом. Денег на похороны дают бандиты. Они же отбирают квартиру. Мать и дочь становятся бомжами.
В недавних интервью Светлана Алексиевич говорит, что хотела бы написать две книги. Одну о любви, вторую о старости. Их хочется прочесть. Но страшно.
>>337912
Присуждение нобелевской премии Светлане Алексиевич взбудоражило и разделило отечественную интеллигентную публику, в сознании которой нобелевка совершенно сакрализована. Для одних это — колоссальная радость, признание достоинств русской литературы, дожидавшейся этой премии почти тридцать лет. Для других — недоумение, ощущение несправедливости и подозрение в политической провокации. Но разве не то же самое происходило вокруг нобелевских премий Пастернака и Солженицына? Сразу оговоримся: здесь нет ошибки. Белорусский автор, пишущий по-русски, безусловно, принадлежит русской литературе, язык здесь — главное. Исключение обычно делается лишь в разделении английской-американской и испанской-латиноамериканской литератур. Алексиевич не просто пишет по-русски. Она действительно часть русской культуры, русского мира, член Русского ПЕН-Центра — российского отделения всемирной писательской организации.
Шведская академия любит огорошивать, и хотя Светлану Алексиевич букмекеры не первый год называли одним из фаворитов, ее премия выглядит крайне неожиданной. Слишком странным кажется назначение главным русским писателем человека, в общем-то, не слишком у нас известного. Мы привыкли к другим именам и лицам. Однако не стоит думать, что подобное случается только по отношению к России — здесь мы имеем дело с большой традицией. Читающая аудитория во всем мире почти каждый год вздрагивает, услышав имя очередного лауреата. Имена нобелиатов часто оказываются открытием. Так, например, среди последних десяти лауреатов хорошо известны разве что Орхан Памук и Марио Варгас Льоса. Конечно, широкая известность отнюдь не является и не должна являться главным критерием, иначе пришлось бы награждать массовых авторов типа Паоло Коэльо и Дэна Брауна, кои к высокой литературе никак не относятся. С другой стороны, недавние малоизвестные лауреаты поэт Тумас Транстремер и драматург Гарольд Пинтер на самом деле весьма важны и серьезны в своих немассовых жанрах и премию получили более чем заслуженно.
Претензии к нобелевке начались давно — с первого же награждения. Очевидно крупнейшие писатели начала двадцатого века — Лев Толстой, Эмиль Золя, Марк Твен, Хенрик Ибсен и Джозеф Конрад — были проигнорированы. Писатели, определившие литературу столетия, такие как Пруст, Джойс, Кафка, Набоков и Борхес — также не были отмечены. Великие поэты — Фрост, Рильке, Лорка, Оден, Кавафис и дюжина русских — остались без награды. При этом можно привести список из десятков имен нобелиатов, ныне совершенно забытых. Значит ли это, что премия все время дает осечки? Нет, не все время. Подсчитано, что в среднем шведские академики угадывают в одном случае из трех: на одного значительного писателя приходятся двое незначительных. Разумеется, речь идет о награждениях минимум полувековой давности, в отношении которых можно быть уверенными, что время уже сделало свой выбор.
Русским авторам с Нобелевской премией в целом не очень везет. Для литературы мирового масштаба шесть лауреатов — и, соответственно, шестое место в общем зачете — прямо скажем, результат неважный. При этом распространенное мнение, что русская нобелевка — политическая, вполне справедливо. Действительно, пятеро — Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский и Алексиевич — в той или иной форме противостояли действующей российской власти. Михаил Шолохов в этом смысле стоит особняком, но с ним вообще отдельная история. До сих пор идет спор об авторстве «Тихого Дона», за который и была присуждена премия, а Иосиф Бродский, например, утверждал, что это награждение было негласной частью крупного судостроительного контракта со Швецией. С самим Бродским, кстати, тоже все непросто: формулировка «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии» несколько скрывает тот факт, что поэт получил награду прежде всего за англоязычную эссеистику, не принадлежащую русской литературе.
Однако политизированность Нобелевской премии в отношении русских, подтвердившаяся в этом году, в целом не распространяется на остальной мир. Из лауреатов последней четверти века разве что Орхан Памук может быть назван диссидентом. С другой стороны, казалось бы, такой явный политический кандидат на нобелевку, как Салман Рушди, навечно проклятый аятоллой Хомейни, ее не получил и вряд ли получит. По-видимому, академикам совсем не нравится перспектива атак исламских фундаменталистов на шведские посольства по всему миру.
Думается, что по предыдущим лауреатам формулу нобелевского успеха вполне можно определить. Во-первых, потенциальный победитель должен быть, что называется, публичным интеллектуалом —носителем ясной общественной позиции, регулярно ее обосновывающим если не в художественном творчестве, то в публицистике, эссеистике и интервью. Причем речь идет об участии в международной дискуссии по актуальным для глобального сообщества проблемам, будь то демография, права человека или биотехнологии. Разоблачение ужасов войны и призыв к человечности — очень правильная тема, ею и занимается Светлана Алексиевич. Необходимо также наличие многих переводов на основные европейские языки, включая, что характерно, шведский.
Требуется интегрированность в западную академическую среду: нужно быть лично много лет знакомым с американскими и европейскими — опять же, в том числе, шведскими — специалистами по литературе твоего региона. Для этого следует постоянно принимать участие в конференциях, форумах, конгрессах и книжных выставках. Важно дружить с самими нобелевскими лауреатами, входить в их круг — к их голосу обычно прислушиваются, — а для этого нужно издаваться у издателей, которым принадлежат права на нобелиатов. Хорошо бы получить десяток международных премий — не обязательно больших, здесь скорее важно количество. Да, еще принципиален возраст: усредненному нобелевскому лауреату шестьдесят пять лет.
Кто из русских писателей объективно отвечает всем этим критериям? В общем-то, никто. А у Светланы Алексиевич все это есть. Ее хорошо знают в Европе, у нее множество премий, ее книги в некоторых странах входят в школьную программу, она давний и последовательный критик белорусской власти, а также многих действий России — например, в Крыму. Учитывая, что нобелевский комитет любит чередовать языки, страны, континенты, а по возможности и пол, Алексиевич действительно выглядела оптимальным претендентом — здесь букмекеры были правы. А то, что у нас ее не так хорошо знают, — что ж, это прекрасный повод узнать. И уж точно нужно искренне поздравить саму Светлану Александровну с этим высшим достижением в писательской карьере, случившимся в день рождения Марины Цветаевой, никаких премий, правда, не получавшей.
Присуждение нобелевской премии Светлане Алексиевич взбудоражило и разделило отечественную интеллигентную публику, в сознании которой нобелевка совершенно сакрализована. Для одних это — колоссальная радость, признание достоинств русской литературы, дожидавшейся этой премии почти тридцать лет. Для других — недоумение, ощущение несправедливости и подозрение в политической провокации. Но разве не то же самое происходило вокруг нобелевских премий Пастернака и Солженицына? Сразу оговоримся: здесь нет ошибки. Белорусский автор, пишущий по-русски, безусловно, принадлежит русской литературе, язык здесь — главное. Исключение обычно делается лишь в разделении английской-американской и испанской-латиноамериканской литератур. Алексиевич не просто пишет по-русски. Она действительно часть русской культуры, русского мира, член Русского ПЕН-Центра — российского отделения всемирной писательской организации.
Шведская академия любит огорошивать, и хотя Светлану Алексиевич букмекеры не первый год называли одним из фаворитов, ее премия выглядит крайне неожиданной. Слишком странным кажется назначение главным русским писателем человека, в общем-то, не слишком у нас известного. Мы привыкли к другим именам и лицам. Однако не стоит думать, что подобное случается только по отношению к России — здесь мы имеем дело с большой традицией. Читающая аудитория во всем мире почти каждый год вздрагивает, услышав имя очередного лауреата. Имена нобелиатов часто оказываются открытием. Так, например, среди последних десяти лауреатов хорошо известны разве что Орхан Памук и Марио Варгас Льоса. Конечно, широкая известность отнюдь не является и не должна являться главным критерием, иначе пришлось бы награждать массовых авторов типа Паоло Коэльо и Дэна Брауна, кои к высокой литературе никак не относятся. С другой стороны, недавние малоизвестные лауреаты поэт Тумас Транстремер и драматург Гарольд Пинтер на самом деле весьма важны и серьезны в своих немассовых жанрах и премию получили более чем заслуженно.
Претензии к нобелевке начались давно — с первого же награждения. Очевидно крупнейшие писатели начала двадцатого века — Лев Толстой, Эмиль Золя, Марк Твен, Хенрик Ибсен и Джозеф Конрад — были проигнорированы. Писатели, определившие литературу столетия, такие как Пруст, Джойс, Кафка, Набоков и Борхес — также не были отмечены. Великие поэты — Фрост, Рильке, Лорка, Оден, Кавафис и дюжина русских — остались без награды. При этом можно привести список из десятков имен нобелиатов, ныне совершенно забытых. Значит ли это, что премия все время дает осечки? Нет, не все время. Подсчитано, что в среднем шведские академики угадывают в одном случае из трех: на одного значительного писателя приходятся двое незначительных. Разумеется, речь идет о награждениях минимум полувековой давности, в отношении которых можно быть уверенными, что время уже сделало свой выбор.
Русским авторам с Нобелевской премией в целом не очень везет. Для литературы мирового масштаба шесть лауреатов — и, соответственно, шестое место в общем зачете — прямо скажем, результат неважный. При этом распространенное мнение, что русская нобелевка — политическая, вполне справедливо. Действительно, пятеро — Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский и Алексиевич — в той или иной форме противостояли действующей российской власти. Михаил Шолохов в этом смысле стоит особняком, но с ним вообще отдельная история. До сих пор идет спор об авторстве «Тихого Дона», за который и была присуждена премия, а Иосиф Бродский, например, утверждал, что это награждение было негласной частью крупного судостроительного контракта со Швецией. С самим Бродским, кстати, тоже все непросто: формулировка «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии» несколько скрывает тот факт, что поэт получил награду прежде всего за англоязычную эссеистику, не принадлежащую русской литературе.
Однако политизированность Нобелевской премии в отношении русских, подтвердившаяся в этом году, в целом не распространяется на остальной мир. Из лауреатов последней четверти века разве что Орхан Памук может быть назван диссидентом. С другой стороны, казалось бы, такой явный политический кандидат на нобелевку, как Салман Рушди, навечно проклятый аятоллой Хомейни, ее не получил и вряд ли получит. По-видимому, академикам совсем не нравится перспектива атак исламских фундаменталистов на шведские посольства по всему миру.
Думается, что по предыдущим лауреатам формулу нобелевского успеха вполне можно определить. Во-первых, потенциальный победитель должен быть, что называется, публичным интеллектуалом —носителем ясной общественной позиции, регулярно ее обосновывающим если не в художественном творчестве, то в публицистике, эссеистике и интервью. Причем речь идет об участии в международной дискуссии по актуальным для глобального сообщества проблемам, будь то демография, права человека или биотехнологии. Разоблачение ужасов войны и призыв к человечности — очень правильная тема, ею и занимается Светлана Алексиевич. Необходимо также наличие многих переводов на основные европейские языки, включая, что характерно, шведский.
Требуется интегрированность в западную академическую среду: нужно быть лично много лет знакомым с американскими и европейскими — опять же, в том числе, шведскими — специалистами по литературе твоего региона. Для этого следует постоянно принимать участие в конференциях, форумах, конгрессах и книжных выставках. Важно дружить с самими нобелевскими лауреатами, входить в их круг — к их голосу обычно прислушиваются, — а для этого нужно издаваться у издателей, которым принадлежат права на нобелиатов. Хорошо бы получить десяток международных премий — не обязательно больших, здесь скорее важно количество. Да, еще принципиален возраст: усредненному нобелевскому лауреату шестьдесят пять лет.
Кто из русских писателей объективно отвечает всем этим критериям? В общем-то, никто. А у Светланы Алексиевич все это есть. Ее хорошо знают в Европе, у нее множество премий, ее книги в некоторых странах входят в школьную программу, она давний и последовательный критик белорусской власти, а также многих действий России — например, в Крыму. Учитывая, что нобелевский комитет любит чередовать языки, страны, континенты, а по возможности и пол, Алексиевич действительно выглядела оптимальным претендентом — здесь букмекеры были правы. А то, что у нас ее не так хорошо знают, — что ж, это прекрасный повод узнать. И уж точно нужно искренне поздравить саму Светлану Александровну с этим высшим достижением в писательской карьере, случившимся в день рождения Марины Цветаевой, никаких премий, правда, не получавшей.
>>337912
Присуждение нобелевской премии Светлане Алексиевич взбудоражило и разделило отечественную интеллигентную публику, в сознании которой нобелевка совершенно сакрализована. Для одних это — колоссальная радость, признание достоинств русской литературы, дожидавшейся этой премии почти тридцать лет. Для других — недоумение, ощущение несправедливости и подозрение в политической провокации. Но разве не то же самое происходило вокруг нобелевских премий Пастернака и Солженицына? Сразу оговоримся: здесь нет ошибки. Белорусский автор, пишущий по-русски, безусловно, принадлежит русской литературе, язык здесь — главное. Исключение обычно делается лишь в разделении английской-американской и испанской-латиноамериканской литератур. Алексиевич не просто пишет по-русски. Она действительно часть русской культуры, русского мира, член Русского ПЕН-Центра — российского отделения всемирной писательской организации.
Шведская академия любит огорошивать, и хотя Светлану Алексиевич букмекеры не первый год называли одним из фаворитов, ее премия выглядит крайне неожиданной. Слишком странным кажется назначение главным русским писателем человека, в общем-то, не слишком у нас известного. Мы привыкли к другим именам и лицам. Однако не стоит думать, что подобное случается только по отношению к России — здесь мы имеем дело с большой традицией. Читающая аудитория во всем мире почти каждый год вздрагивает, услышав имя очередного лауреата. Имена нобелиатов часто оказываются открытием. Так, например, среди последних десяти лауреатов хорошо известны разве что Орхан Памук и Марио Варгас Льоса. Конечно, широкая известность отнюдь не является и не должна являться главным критерием, иначе пришлось бы награждать массовых авторов типа Паоло Коэльо и Дэна Брауна, кои к высокой литературе никак не относятся. С другой стороны, недавние малоизвестные лауреаты поэт Тумас Транстремер и драматург Гарольд Пинтер на самом деле весьма важны и серьезны в своих немассовых жанрах и премию получили более чем заслуженно.
Претензии к нобелевке начались давно — с первого же награждения. Очевидно крупнейшие писатели начала двадцатого века — Лев Толстой, Эмиль Золя, Марк Твен, Хенрик Ибсен и Джозеф Конрад — были проигнорированы. Писатели, определившие литературу столетия, такие как Пруст, Джойс, Кафка, Набоков и Борхес — также не были отмечены. Великие поэты — Фрост, Рильке, Лорка, Оден, Кавафис и дюжина русских — остались без награды. При этом можно привести список из десятков имен нобелиатов, ныне совершенно забытых. Значит ли это, что премия все время дает осечки? Нет, не все время. Подсчитано, что в среднем шведские академики угадывают в одном случае из трех: на одного значительного писателя приходятся двое незначительных. Разумеется, речь идет о награждениях минимум полувековой давности, в отношении которых можно быть уверенными, что время уже сделало свой выбор.
Русским авторам с Нобелевской премией в целом не очень везет. Для литературы мирового масштаба шесть лауреатов — и, соответственно, шестое место в общем зачете — прямо скажем, результат неважный. При этом распространенное мнение, что русская нобелевка — политическая, вполне справедливо. Действительно, пятеро — Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский и Алексиевич — в той или иной форме противостояли действующей российской власти. Михаил Шолохов в этом смысле стоит особняком, но с ним вообще отдельная история. До сих пор идет спор об авторстве «Тихого Дона», за который и была присуждена премия, а Иосиф Бродский, например, утверждал, что это награждение было негласной частью крупного судостроительного контракта со Швецией. С самим Бродским, кстати, тоже все непросто: формулировка «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии» несколько скрывает тот факт, что поэт получил награду прежде всего за англоязычную эссеистику, не принадлежащую русской литературе.
Однако политизированность Нобелевской премии в отношении русских, подтвердившаяся в этом году, в целом не распространяется на остальной мир. Из лауреатов последней четверти века разве что Орхан Памук может быть назван диссидентом. С другой стороны, казалось бы, такой явный политический кандидат на нобелевку, как Салман Рушди, навечно проклятый аятоллой Хомейни, ее не получил и вряд ли получит. По-видимому, академикам совсем не нравится перспектива атак исламских фундаменталистов на шведские посольства по всему миру.
Думается, что по предыдущим лауреатам формулу нобелевского успеха вполне можно определить. Во-первых, потенциальный победитель должен быть, что называется, публичным интеллектуалом —носителем ясной общественной позиции, регулярно ее обосновывающим если не в художественном творчестве, то в публицистике, эссеистике и интервью. Причем речь идет об участии в международной дискуссии по актуальным для глобального сообщества проблемам, будь то демография, права человека или биотехнологии. Разоблачение ужасов войны и призыв к человечности — очень правильная тема, ею и занимается Светлана Алексиевич. Необходимо также наличие многих переводов на основные европейские языки, включая, что характерно, шведский.
Требуется интегрированность в западную академическую среду: нужно быть лично много лет знакомым с американскими и европейскими — опять же, в том числе, шведскими — специалистами по литературе твоего региона. Для этого следует постоянно принимать участие в конференциях, форумах, конгрессах и книжных выставках. Важно дружить с самими нобелевскими лауреатами, входить в их круг — к их голосу обычно прислушиваются, — а для этого нужно издаваться у издателей, которым принадлежат права на нобелиатов. Хорошо бы получить десяток международных премий — не обязательно больших, здесь скорее важно количество. Да, еще принципиален возраст: усредненному нобелевскому лауреату шестьдесят пять лет.
Кто из русских писателей объективно отвечает всем этим критериям? В общем-то, никто. А у Светланы Алексиевич все это есть. Ее хорошо знают в Европе, у нее множество премий, ее книги в некоторых странах входят в школьную программу, она давний и последовательный критик белорусской власти, а также многих действий России — например, в Крыму. Учитывая, что нобелевский комитет любит чередовать языки, страны, континенты, а по возможности и пол, Алексиевич действительно выглядела оптимальным претендентом — здесь букмекеры были правы. А то, что у нас ее не так хорошо знают, — что ж, это прекрасный повод узнать. И уж точно нужно искренне поздравить саму Светлану Александровну с этим высшим достижением в писательской карьере, случившимся в день рождения Марины Цветаевой, никаких премий, правда, не получавшей.
Присуждение нобелевской премии Светлане Алексиевич взбудоражило и разделило отечественную интеллигентную публику, в сознании которой нобелевка совершенно сакрализована. Для одних это — колоссальная радость, признание достоинств русской литературы, дожидавшейся этой премии почти тридцать лет. Для других — недоумение, ощущение несправедливости и подозрение в политической провокации. Но разве не то же самое происходило вокруг нобелевских премий Пастернака и Солженицына? Сразу оговоримся: здесь нет ошибки. Белорусский автор, пишущий по-русски, безусловно, принадлежит русской литературе, язык здесь — главное. Исключение обычно делается лишь в разделении английской-американской и испанской-латиноамериканской литератур. Алексиевич не просто пишет по-русски. Она действительно часть русской культуры, русского мира, член Русского ПЕН-Центра — российского отделения всемирной писательской организации.
Шведская академия любит огорошивать, и хотя Светлану Алексиевич букмекеры не первый год называли одним из фаворитов, ее премия выглядит крайне неожиданной. Слишком странным кажется назначение главным русским писателем человека, в общем-то, не слишком у нас известного. Мы привыкли к другим именам и лицам. Однако не стоит думать, что подобное случается только по отношению к России — здесь мы имеем дело с большой традицией. Читающая аудитория во всем мире почти каждый год вздрагивает, услышав имя очередного лауреата. Имена нобелиатов часто оказываются открытием. Так, например, среди последних десяти лауреатов хорошо известны разве что Орхан Памук и Марио Варгас Льоса. Конечно, широкая известность отнюдь не является и не должна являться главным критерием, иначе пришлось бы награждать массовых авторов типа Паоло Коэльо и Дэна Брауна, кои к высокой литературе никак не относятся. С другой стороны, недавние малоизвестные лауреаты поэт Тумас Транстремер и драматург Гарольд Пинтер на самом деле весьма важны и серьезны в своих немассовых жанрах и премию получили более чем заслуженно.
Претензии к нобелевке начались давно — с первого же награждения. Очевидно крупнейшие писатели начала двадцатого века — Лев Толстой, Эмиль Золя, Марк Твен, Хенрик Ибсен и Джозеф Конрад — были проигнорированы. Писатели, определившие литературу столетия, такие как Пруст, Джойс, Кафка, Набоков и Борхес — также не были отмечены. Великие поэты — Фрост, Рильке, Лорка, Оден, Кавафис и дюжина русских — остались без награды. При этом можно привести список из десятков имен нобелиатов, ныне совершенно забытых. Значит ли это, что премия все время дает осечки? Нет, не все время. Подсчитано, что в среднем шведские академики угадывают в одном случае из трех: на одного значительного писателя приходятся двое незначительных. Разумеется, речь идет о награждениях минимум полувековой давности, в отношении которых можно быть уверенными, что время уже сделало свой выбор.
Русским авторам с Нобелевской премией в целом не очень везет. Для литературы мирового масштаба шесть лауреатов — и, соответственно, шестое место в общем зачете — прямо скажем, результат неважный. При этом распространенное мнение, что русская нобелевка — политическая, вполне справедливо. Действительно, пятеро — Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский и Алексиевич — в той или иной форме противостояли действующей российской власти. Михаил Шолохов в этом смысле стоит особняком, но с ним вообще отдельная история. До сих пор идет спор об авторстве «Тихого Дона», за который и была присуждена премия, а Иосиф Бродский, например, утверждал, что это награждение было негласной частью крупного судостроительного контракта со Швецией. С самим Бродским, кстати, тоже все непросто: формулировка «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии» несколько скрывает тот факт, что поэт получил награду прежде всего за англоязычную эссеистику, не принадлежащую русской литературе.
Однако политизированность Нобелевской премии в отношении русских, подтвердившаяся в этом году, в целом не распространяется на остальной мир. Из лауреатов последней четверти века разве что Орхан Памук может быть назван диссидентом. С другой стороны, казалось бы, такой явный политический кандидат на нобелевку, как Салман Рушди, навечно проклятый аятоллой Хомейни, ее не получил и вряд ли получит. По-видимому, академикам совсем не нравится перспектива атак исламских фундаменталистов на шведские посольства по всему миру.
Думается, что по предыдущим лауреатам формулу нобелевского успеха вполне можно определить. Во-первых, потенциальный победитель должен быть, что называется, публичным интеллектуалом —носителем ясной общественной позиции, регулярно ее обосновывающим если не в художественном творчестве, то в публицистике, эссеистике и интервью. Причем речь идет об участии в международной дискуссии по актуальным для глобального сообщества проблемам, будь то демография, права человека или биотехнологии. Разоблачение ужасов войны и призыв к человечности — очень правильная тема, ею и занимается Светлана Алексиевич. Необходимо также наличие многих переводов на основные европейские языки, включая, что характерно, шведский.
Требуется интегрированность в западную академическую среду: нужно быть лично много лет знакомым с американскими и европейскими — опять же, в том числе, шведскими — специалистами по литературе твоего региона. Для этого следует постоянно принимать участие в конференциях, форумах, конгрессах и книжных выставках. Важно дружить с самими нобелевскими лауреатами, входить в их круг — к их голосу обычно прислушиваются, — а для этого нужно издаваться у издателей, которым принадлежат права на нобелиатов. Хорошо бы получить десяток международных премий — не обязательно больших, здесь скорее важно количество. Да, еще принципиален возраст: усредненному нобелевскому лауреату шестьдесят пять лет.
Кто из русских писателей объективно отвечает всем этим критериям? В общем-то, никто. А у Светланы Алексиевич все это есть. Ее хорошо знают в Европе, у нее множество премий, ее книги в некоторых странах входят в школьную программу, она давний и последовательный критик белорусской власти, а также многих действий России — например, в Крыму. Учитывая, что нобелевский комитет любит чередовать языки, страны, континенты, а по возможности и пол, Алексиевич действительно выглядела оптимальным претендентом — здесь букмекеры были правы. А то, что у нас ее не так хорошо знают, — что ж, это прекрасный повод узнать. И уж точно нужно искренне поздравить саму Светлану Александровну с этим высшим достижением в писательской карьере, случившимся в день рождения Марины Цветаевой, никаких премий, правда, не получавшей.
>>337912
Пиздец.
Чернуха уровня "Вор. Убить Мента-2. Колчан снова в деле".
Про убийство годовасиков "шоб не услышали", кажется, не писал только ленивый из этой обоймы правдорубов.
Про старуху вообще адово проиграл. В 90е, в эпоху либерастичных журналистов, было трудно провернуть бесплатную акцию? С каких пор муниципальные власти перестали заниматься бесплатной кремацией?
Ничего, что "тело увезти" делает не похоронная служба, а суд-мед-экспертиза за бесплатно? И это не их право, а обязанность, чтоб потом не огрести, потому что смерть надо засвидетельствовать по бумагам.
Какой-то теромядернейший китч для старых мамок с климаксом.
P.S. Что-то мне подсказывает, что медик-кун тоже возмутится зрачками, лопающимися от боли. В хрусталике даже нерва нет, кроме прямого канальца, связывающего с мозгом.
Пиздец.
Чернуха уровня "Вор. Убить Мента-2. Колчан снова в деле".
Про убийство годовасиков "шоб не услышали", кажется, не писал только ленивый из этой обоймы правдорубов.
Про старуху вообще адово проиграл. В 90е, в эпоху либерастичных журналистов, было трудно провернуть бесплатную акцию? С каких пор муниципальные власти перестали заниматься бесплатной кремацией?
Ничего, что "тело увезти" делает не похоронная служба, а суд-мед-экспертиза за бесплатно? И это не их право, а обязанность, чтоб потом не огрести, потому что смерть надо засвидетельствовать по бумагам.
Какой-то теромядернейший китч для старых мамок с климаксом.
P.S. Что-то мне подсказывает, что медик-кун тоже возмутится зрачками, лопающимися от боли. В хрусталике даже нерва нет, кроме прямого канальца, связывающего с мозгом.
>>337919
Швецких конкретно.
Просто это какая-то карикатура, честное слово.
Вот эти подмахивания ущербным графоманам со стороны типа филологов-с-моноклями, эти "за заботу о людях" (ну какая забота? Это же уровень репоста во вконтактике новости о Хиросиме).
Господи, убедите меня кто-нибудь, что эти шведы реально ебанутые и с отвратным вкусом, и ничего более. Я успокоюсь. Ебанутые люди меня не в силах огорчить.
Но это же выглядит словно заговор как он есть.
Швецких конкретно.
Просто это какая-то карикатура, честное слово.
Вот эти подмахивания ущербным графоманам со стороны типа филологов-с-моноклями, эти "за заботу о людях" (ну какая забота? Это же уровень репоста во вконтактике новости о Хиросиме).
Господи, убедите меня кто-нибудь, что эти шведы реально ебанутые и с отвратным вкусом, и ничего более. Я успокоюсь. Ебанутые люди меня не в силах огорчить.
Но это же выглядит словно заговор как он есть.
Мне даже стыдно за росиюшку стало. Это что, получается, эти бляди европейские там сладострастно смакуют это убогую чернуху, мол, смотри, Мари, как ужасно живут эти русские! Ах, Жан-Поль, я читала эту книгу, она ужасна, но сколько правды! Сколько мужества в этих людях! Открой, где они едят младенца, а потом голые пляшут на столах - очень сильно на меня повлияло, я даже не смогла съесть свой утренний круассан!
Реально бомбит, я не троль.
Реально бомбит, я не троль.
>>337922
Как раз твой расклад далеко не так противен как то, что видится мне.
Нет никаких Жан-Полей с круасанами (сори, Жан-Поль, тебя нет). Есть абсолютно очевидное политическое пике в адрес России.
Все они понимают, что Алексиевич - говно и графоман, и этим жестом они показывают, что нас не одобряют. Это как конь Каллигулы в Сенате, не больше и не меньше.
Я вату начал генерировать прямо-таки на гора после этой новости.
Если это скрытый план Пу, то он удался.
Как раз твой расклад далеко не так противен как то, что видится мне.
Нет никаких Жан-Полей с круасанами (сори, Жан-Поль, тебя нет). Есть абсолютно очевидное политическое пике в адрес России.
Все они понимают, что Алексиевич - говно и графоман, и этим жестом они показывают, что нас не одобряют. Это как конь Каллигулы в Сенате, не больше и не меньше.
Я вату начал генерировать прямо-таки на гора после этой новости.
Если это скрытый план Пу, то он удался.
>>337833
Так толсто, что даже сработало. Я оффициально затраллерирован. Личинка Солженицына, ебанамать. И сука какой язык-то отвратительный.
>человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Так толсто, что даже сработало. Я оффициально затраллерирован. Личинка Солженицына, ебанамать. И сука какой язык-то отвратительный.
>>337833
Так толсто, что даже сработало. Я оффициально затраллерирован. Личинка Солженицына, ебанамать. И сука какой язык-то отвратительный.
>человек, выпущенный из тюрьмы, но просидевший там много лет, похож и не похож на остальных в толпе. В тюрьме у него имелась кровать, всегда был обед, пускай перловая каша с килькой, но обед был, и детали, которые он точил, или доски и столярный инструмент. Он знал, что в пложенный срок ему выдадут новую фуфайку, новую шапку, новую рубашку и новые трусы. Принесут зубную щетку, ложку… Все до самых интимных мелочей, до абсурда было продумано, отлажено без его участия. А на свободе надо думать и отвечать за все самому. Неуютно. Растерянно. Это состояние Э. Фромм определил как «бегство от свободы».
Так толсто, что даже сработало. Я оффициально затраллерирован. Личинка Солженицына, ебанамать. И сука какой язык-то отвратительный.
>>337584
Ублюдок, мать твою, рашковане тоже захотели ее присвоить
Ублюдок, мать твою, рашковане тоже захотели ее присвоить
>>337894
Еще Юстейн Гордер критиковал Израиль
Еще Юстейн Гордер критиковал Израиль
Она действительно хороша как журналист, но у нее и слог - журнальный, такая штампованная эмоциональность. Однако радует, что признание получил русскоязычный автор, да еще и автор такой важной для меня книги, как "У войны не женское лицо" (она написана неплохо за счет преобладания живой разговорной речи; но это и недостаток, потому что многие вытиранши мосле войны слегка отъехали мозгами и несут чушь про лопнувшие зрачки). Местным лучше не читать: в лучшем случае покажется эмоциональным говном для домохозяек, в худшем возможно возникновение симпатии к бабам
>>337922
Это нормально. Всегда приятно знать, что другому хуево. Особенно, если этот другой - геополитический противник.
e terra magnum alterius spectare laborem;
non quia vexari quemquamst jucunda voluptas,
sed quibus ipse malis careas quia cernere suave est.
>>337925
Если из тебя вата полезла, то она в тебе была изначально. Поэтому либерасты и твердят, что Рашка есть коллективный Путин.
Да прям. Чувиха из Беларуси, живет в Европах. Пишет на русском. Чего тебе еще надо? Чтобы Прилепина какого-нибудь избрали? Мусора, певца рузкомира? У Пусина нефтедолларов не хватит на взятки комитету.
Это нормально. Всегда приятно знать, что другому хуево. Особенно, если этот другой - геополитический противник.
>Suave magni maro turbantibus aequora ventis
e terra magnum alterius spectare laborem;
non quia vexari quemquamst jucunda voluptas,
sed quibus ipse malis careas quia cernere suave est.
>>337925
Если из тебя вата полезла, то она в тебе была изначально. Поэтому либерасты и твердят, что Рашка есть коллективный Путин.
>политическое пике в адрес России.
Да прям. Чувиха из Беларуси, живет в Европах. Пишет на русском. Чего тебе еще надо? Чтобы Прилепина какого-нибудь избрали? Мусора, певца рузкомира? У Пусина нефтедолларов не хватит на взятки комитету.
>>337957
Какой же ты долбоеб, господи иисусе.
В одном посте признаешь, что на Западе против нас и радуются нашему горю и тут же говоришь, что человек, который это видит, латентный ватник.
Ты такой ебнутый двуличный лицемер, что держи свои 15 центов и уебывай.
>Всегда приятно знать, что другому хуево. Особенно, если этот другой - геополитический противник.
>значит, вата в тебе была изначально.
Какой же ты долбоеб, господи иисусе.
В одном посте признаешь, что на Западе против нас и радуются нашему горю и тут же говоришь, что человек, который это видит, латентный ватник.
Ты такой ебнутый двуличный лицемер, что держи свои 15 центов и уебывай.
>>337962
Дурачок ты, это же в обе стороны работает. О том и речь.
Так про вату ты сам сказал (или кто тот пост написал изначально). Пиндосы видят fucking Godless commies and Tzar Vladimir, ватники - Абамку абизянку. Ничего нового. Зря я что ли, Лукреция процитировал?
15 центов в жопу себе засунь, милениар.
>на Западе против нас и радуются нашему горю
Дурачок ты, это же в обе стороны работает. О том и речь.
>человек, который это видит, латентный ватник.
Так про вату ты сам сказал (или кто тот пост написал изначально). Пиндосы видят fucking Godless commies and Tzar Vladimir, ватники - Абамку абизянку. Ничего нового. Зря я что ли, Лукреция процитировал?
15 центов в жопу себе засунь, милениар.
>>337962
Так это только в сраной принято обвинять проклятый Запад во всех проебах. Проклятый же Запад, как правило, изыскивает внутренние причины. Да и затруднительно им винить Рашку в экономических проблемах (кроме самых явных, типа контрсанкций): слишком уж несоизмеримые величины.
>на Западе против нас
Так это только в сраной принято обвинять проклятый Запад во всех проебах. Проклятый же Запад, как правило, изыскивает внутренние причины. Да и затруднительно им винить Рашку в экономических проблемах (кроме самых явных, типа контрсанкций): слишком уж несоизмеримые величины.
Сколько же тут тупорылой фашни, и прочей бляди, я просто охуеваю. И как же у этой фашни бомбит, просто загляденье. Скачал всю Алексиевич, это просто Библия какая-то советская, не меньше. Тут, видимо, уженешкольники высказывают мнения, что это всё чернуха и "нитаквсёбыло". Ну, вам с проперженного дивана с Юнгером головного мозга, безусловно, видней.
>>337975
Масодова на вас нет!
Масодова на вас нет!
>Сталин мёртв, Сталин мёртв, самолёты в небе теряют высоту, пикируя в землю, разбивая крыши домов, праздничные толпы разбегаются с площадей, пароходы тонут в морях, со скрежетом сходят с рельс поезда, и из пыльных, солнечных далей, из неведомых, коричневых лесов движутся танки, тысячи танков, тысячи мотоциклов с колясками, где сидят чужие солдаты в широких касках, играют на губных гармошках, и над ними гудят тупорылые самолёты с чёрными крестами на крыльях, рвутся бомбы, сдирая с земли траву, выламывая деревья, разбивая на куски дома, а Сталин мёртв, Сталин мёртв, и никто нам уже не поможет.
>>337978
Сталин, вознёсшись, занял своё место на престоле одесную Саваофа, дабы вместе с Отцом и Сыном вершить Суд.
Сталин, вознёсшись, занял своё место на престоле одесную Саваофа, дабы вместе с Отцом и Сыном вершить Суд.
>>337979
Это да, но Масодов полагает, что на физическом плане
Это да, но Масодов полагает, что на физическом плане
>Сталин мёртв, и никто нам уже не поможет.
>>337981
Но у Русского народа - мессии есть его метафизический сын, не забывай.
Но у Русского народа - мессии есть его метафизический сын, не забывай.
Ваще я так понял, что это такая отрыжка пресловутого интереса к рашке в 90-е. Вся эта перестройка, срыв покровов и т.д. Взяли на карандаш, кто дожил и остался в той же замшелой теме 25-летней давности - тому и дали.
>>337973
Ты реально будешь читать эту убогую парашу? Я двух страниц не выдержал, просто говно блядь из жопы, а не текст. Коряво записанные интервью, подверстанные под общую тему, настолько фальшивые, что даже понимая, что все эти охуительные истории - правда, не оставляет ощущение общей фальши и наебаловки.
Ну типа там отжали хату, стали бомжами - ну ок, история, я верю на 100%. Но это внезапно еще и все это говно про "хомо советикус" - да иди ты нахуй, какие гомо советикус в пизду, не будь дураком и не позволяй отжимать у себя хат, а не сваливай на "гомо советикус".
>>337973
Ты реально будешь читать эту убогую парашу? Я двух страниц не выдержал, просто говно блядь из жопы, а не текст. Коряво записанные интервью, подверстанные под общую тему, настолько фальшивые, что даже понимая, что все эти охуительные истории - правда, не оставляет ощущение общей фальши и наебаловки.
Ну типа там отжали хату, стали бомжами - ну ок, история, я верю на 100%. Но это внезапно еще и все это говно про "хомо советикус" - да иди ты нахуй, какие гомо советикус в пизду, не будь дураком и не позволяй отжимать у себя хат, а не сваливай на "гомо советикус".
>>337992
Я уже две книги прочитал, и мне нравится всё больше и больше. Хочу пару статей на тему написать.
Бывает. Это тебе не Гарри Поттер.
В том то и цимес. Какая нахуй фальшь, ты о чём. Интервью брали у искорёженных людей. Я бы к таким подойти побоялся, например.
Сколько тебе лет, мальчик? Отбирали у слабых и больных, у женщин, детей. Бандит - не человек, это шакал, он не пойдёт отнимать у того, кто даст ему сдачи.
Да. Люди, которые являются продуктом советской системы. Маленькие люди, у которых отняли психологическую основу существования. Про них никто не пишет, кино не снимают, на экранах "бандиты", "шоумены", "бизнесмены". И хоть кто-то дал настоящему народы слово. За это и премия. Обеими руками за, например. Потому что к этому народу принадлежу.
>Ты реально будешь читать
Я уже две книги прочитал, и мне нравится всё больше и больше. Хочу пару статей на тему написать.
>Я двух страниц не выдержал
Бывает. Это тебе не Гарри Поттер.
>даже понимая, что все эти охуительные истории - правда
В том то и цимес. Какая нахуй фальшь, ты о чём. Интервью брали у искорёженных людей. Я бы к таким подойти побоялся, например.
>не будь дураком и не позволяй отжимать у себя хат
Сколько тебе лет, мальчик? Отбирали у слабых и больных, у женщин, детей. Бандит - не человек, это шакал, он не пойдёт отнимать у того, кто даст ему сдачи.
>хомо советикус
Да. Люди, которые являются продуктом советской системы. Маленькие люди, у которых отняли психологическую основу существования. Про них никто не пишет, кино не снимают, на экранах "бандиты", "шоумены", "бизнесмены". И хоть кто-то дал настоящему народы слово. За это и премия. Обеими руками за, например. Потому что к этому народу принадлежу.
>>337996
Ебнуться.
Ебнуться.
>>337497
Геральд из Ривии eto ti?
Геральд из Ривии eto ti?
>>337996
Ну пиздец. Совок, блядь - психологическая основа существования. Какому нахуй народу ты принадлежишь, совок кончился 25 лет назад, а его труп все ебут и ебут, вон еще и премии получают. Деконструируют-деконструируют, выдеконструировать не могут.
Народу, блядь, дали слово, вообще охуеть. Абу тоже премию надо тогда дать, за сосач - дал народу слово, хули.
Ну пиздец. Совок, блядь - психологическая основа существования. Какому нахуй народу ты принадлежишь, совок кончился 25 лет назад, а его труп все ебут и ебут, вон еще и премии получают. Деконструируют-деконструируют, выдеконструировать не могут.
Народу, блядь, дали слово, вообще охуеть. Абу тоже премию надо тогда дать, за сосач - дал народу слово, хули.
>>337518
Она живет в Беларуси? А она ездила в Бобруйск, а? В Бобруйск ездила, а?
Она живет в Беларуси? А она ездила в Бобруйск, а? В Бобруйск ездила, а?
>>338003
Всё так. У большинства людей на момент слома.
Советскому. Свидетельство о рождении показать? Там родились все мои родственники.
Умрёт, когда умрёт последний, родившийся в нём. Государство - это люди.
Почему бы и нет. В те времена, когда работала Алексиевич, двачей не было, и людям просто негде было поговорить о наболевшем. А она их слушала.
>Совок, блядь - психологическая основа существования
Всё так. У большинства людей на момент слома.
>Какому нахуй народу ты принадлежишь
Советскому. Свидетельство о рождении показать? Там родились все мои родственники.
>совок кончился 25 лет назад
Умрёт, когда умрёт последний, родившийся в нём. Государство - это люди.
>Абу тоже премию надо тогда дать
Почему бы и нет. В те времена, когда работала Алексиевич, двачей не было, и людям просто негде было поговорить о наболевшем. А она их слушала.
>>337956
Вот она, причина всех злобных отзывов. Извините, аноны, Алексиевич не виновата, что вы сидите на бордах и зачерствели до глубины души.
>Местным лучше не читать: в лучшем случае покажется эмоциональным говном для домохозяек, в худшем возможно возникновение симпатии к бабам
Вот она, причина всех злобных отзывов. Извините, аноны, Алексиевич не виновата, что вы сидите на бордах и зачерствели до глубины души.
>>337977
Я почитал тред. Ничего, кроме тупорылых наездов, да обвинений в безвкусице (от кого, от букачеров, которые с радостью навернут любое говно!).
Я почитал тред. Ничего, кроме тупорылых наездов, да обвинений в безвкусице (от кого, от букачеров, которые с радостью навернут любое говно!).
>>337992
Представь себе, я читал все пять книг из цикла "Голоса Утопии".
Подобное сравнение больше говорит о тебе, а не о тексте. Алексиевич - документалист, ее задача - не радовать тебя красивыми метафорами, а передавать тебе истории жизни других людей.
А это уже проблема твоего мироощущения. Если все видится фальшью, то и правда ею покажется.
>Ты реально будешь читать эту убогую парашу?
Представь себе, я читал все пять книг из цикла "Голоса Утопии".
>Я двух страниц не выдержал, просто говно блядь из жопы, а не текст.
Подобное сравнение больше говорит о тебе, а не о тексте. Алексиевич - документалист, ее задача - не радовать тебя красивыми метафорами, а передавать тебе истории жизни других людей.
>не оставляет ощущение общей фальши и наебаловки.
А это уже проблема твоего мироощущения. Если все видится фальшью, то и правда ею покажется.
>>338003
Ты какой-то глупый. Да, советский строй создал в своих гражданах особую психологию, что здесь странного?
Ты какой-то глупый. Да, советский строй создал в своих гражданах особую психологию, что здесь странного?
Так а эта, что, теперь тупая расшифровка интервью поехавшей старухи это считается литература? Не, я понимаю, что как журналистика это просто говно на палке - бабка тебе рассказывает про лопнувшие зрачки, ты печатаешь - ты говно и свинья, вон из профессии, это очевидно.
Но что это можно залить густыми соплями и разговорами про хомо советикус и называть литературой - это чет новенькое. Где-то попадалось, что она, мол, это называет новым каким-то стилем, сладкий стиль, что ли, или сладостный - это вот оно? Ну это бессовестное коньюнктурное свинство, за которое надо по щекам надавать? Ну вроде распятого мальчика там, хуй знает.
Ведь это же буквально распятый этот мальчик получается?
Поясните мне, пожалуйста, я реально чет не догоняю.
Еще и подприлепинские всякие упыри пишут, что ей часто интервьюируемые предъявляли, мол, ты чо, сука, я такого не говорил - не, я понимаю, что они поехавшие и пиздят 24/7, но если тебе не дали разрешения на публикацию, то ты не можешь этого печатать, иначе ты гнусная бульварная свинья, разве нет?
Но что это можно залить густыми соплями и разговорами про хомо советикус и называть литературой - это чет новенькое. Где-то попадалось, что она, мол, это называет новым каким-то стилем, сладкий стиль, что ли, или сладостный - это вот оно? Ну это бессовестное коньюнктурное свинство, за которое надо по щекам надавать? Ну вроде распятого мальчика там, хуй знает.
Ведь это же буквально распятый этот мальчик получается?
Поясните мне, пожалуйста, я реально чет не догоняю.
Еще и подприлепинские всякие упыри пишут, что ей часто интервьюируемые предъявляли, мол, ты чо, сука, я такого не говорил - не, я понимаю, что они поехавшие и пиздят 24/7, но если тебе не дали разрешения на публикацию, то ты не можешь этого печатать, иначе ты гнусная бульварная свинья, разве нет?
>>338020
Ты познал суть сосача. В любом разделе так.
Ты познал суть сосача. В любом разделе так.
>>338025
Лол, я-то думал, что моя позиция слишком эстетская, мне реально поебать на эти охуительные истории, их в любой желтой газетенке по 50 штук в каждом номере. А оказывается, что я типа фашист, ну ага.
Прост если это серьезная документальная проза - окей, пожалуйста, давайте премии, все такое. Но чет я ни от кого не слышу, что это вроде Архипелага ГУЛАГа, нет же - просто сборники записей за кем попало, без пруфов, без нихуя. Распятый мальчик же, реально то же самое.
Лол, я-то думал, что моя позиция слишком эстетская, мне реально поебать на эти охуительные истории, их в любой желтой газетенке по 50 штук в каждом номере. А оказывается, что я типа фашист, ну ага.
Прост если это серьезная документальная проза - окей, пожалуйста, давайте премии, все такое. Но чет я ни от кого не слышу, что это вроде Архипелага ГУЛАГа, нет же - просто сборники записей за кем попало, без пруфов, без нихуя. Распятый мальчик же, реально то же самое.
77 Кб, 438x604
Ответьте уже кто-нибудь на этот вопрос!
>>337602
>>337602
>>338027
Почему без пруфов. Она регулярно говорит, что всё записывала на диктофон. Алсо, в Википедии написано, что по книгам есть док.фильмы, сказать ничего не могу, еще не смотрел. Так что, интервью - реальные, можешь не беспокоиться. А вот как к ним относиться, а также оценка правдивости - это уже дело читателя, в этом и суть авторского подхода. Замечу только, что основное действие производит не изложение подробностей и событий, а сам факт катарсиса поколения, его исповеди.
>без пруфов
Почему без пруфов. Она регулярно говорит, что всё записывала на диктофон. Алсо, в Википедии написано, что по книгам есть док.фильмы, сказать ничего не могу, еще не смотрел. Так что, интервью - реальные, можешь не беспокоиться. А вот как к ним относиться, а также оценка правдивости - это уже дело читателя, в этом и суть авторского подхода. Замечу только, что основное действие производит не изложение подробностей и событий, а сам факт катарсиса поколения, его исповеди.
>>338027
Так ведь люди просили не указывать их имен. И более того, если ты посмотришь протокол суда над Алексиевич, там будут их фамилии.
А в "Цинковых мальчиках" она прямо указывает имена и фамилии солдат и офицеров. Но ты, конечно, хочешь быть эстетом, тебе страшные боль и правда не нужны. Главное - это вкусненькое, слог там, сюжет, метафоры. Страдания тебе не нужно - да и осмысления тоже.
Я говорю это тебе не в обиду, не думай. Твоя реакция вполне понятна, никто тебя не осуждает. Просто мне непонятна твоя ядовитая злоба. Человек встретился с людьми, записал их истории, осмыслил, дополнил своим комментарием, определенным анализом - что в этом плохого?
Так ведь люди просили не указывать их имен. И более того, если ты посмотришь протокол суда над Алексиевич, там будут их фамилии.
А в "Цинковых мальчиках" она прямо указывает имена и фамилии солдат и офицеров. Но ты, конечно, хочешь быть эстетом, тебе страшные боль и правда не нужны. Главное - это вкусненькое, слог там, сюжет, метафоры. Страдания тебе не нужно - да и осмысления тоже.
Я говорю это тебе не в обиду, не думай. Твоя реакция вполне понятна, никто тебя не осуждает. Просто мне непонятна твоя ядовитая злоба. Человек встретился с людьми, записал их истории, осмыслил, дополнил своим комментарием, определенным анализом - что в этом плохого?
124 Кб, 521x485
http://vozduh.afisha.ru/books/my-pereputali-dobro-so-zlom-intervyu-so-svetlanoy-aleksievich/
Я прочитал интервью. У меня бомбануло буквально от каждого вопроса. Сначала прям взрывалось на каждом вопросе, а потом такая реактивная струя хуярила в стул на каждом ответе.
Сильнее всего вот от этого. Это какие-то инопланетяне, пиздец. Какая тема, какие 90-е, что несут, вообще охуеть. Параллели проводят между нынешними муслимами, набигающими в европку. Да я лично знаю человек 20, кто в 90-х из Казахстана с двумя чемоданами уебывал, все там бросив. И что, это они должны были "присутствовать в общественном сознании"? В какой форме? Между шахтерами и забастовками учителей? И нахуй оно им сдалось - они на жизнь себе в этот момент зарабатывали.
Итальянцы, блядь, босиком ходят, в знак солидарности. У меня пикрелейтед от этого.
Я прочитал интервью. У меня бомбануло буквально от каждого вопроса. Сначала прям взрывалось на каждом вопросе, а потом такая реактивная струя хуярила в стул на каждом ответе.
>В книге «Время секонд хэнд» как раз больше всего поражают истории беженцев, людей, которые вынуждены были бежать в Россию из бывших союзных республик, — поражают, потому что в 90-е эта тема вообще отсутствовала в общественном сознании.
Сильнее всего вот от этого. Это какие-то инопланетяне, пиздец. Какая тема, какие 90-е, что несут, вообще охуеть. Параллели проводят между нынешними муслимами, набигающими в европку. Да я лично знаю человек 20, кто в 90-х из Казахстана с двумя чемоданами уебывал, все там бросив. И что, это они должны были "присутствовать в общественном сознании"? В какой форме? Между шахтерами и забастовками учителей? И нахуй оно им сдалось - они на жизнь себе в этот момент зарабатывали.
Итальянцы, блядь, босиком ходят, в знак солидарности. У меня пикрелейтед от этого.
>>338029
Совершенно верно.
>Замечу только, что основное действие производит не изложение подробностей и событий, а сам факт катарсиса поколения, его исповеди.
Совершенно верно.
>>338023
А где указано что нобилевку должны давать именно за художку?
Бертрану Расселу давали, Черчиллю давали
А где указано что нобилевку должны давать именно за художку?
Бертрану Расселу давали, Черчиллю давали
>>338034
Это школьники, сэр. Они не хотят ничего читать и гуглить, они хотят, чтобы им объясняли и разжевывали. Вежливости их, при этом, родители не научили.
Это школьники, сэр. Они не хотят ничего читать и гуглить, они хотят, чтобы им объясняли и разжевывали. Вежливости их, при этом, родители не научили.
>>338030
Что плохого? Если тебя рассказывают про распятого мальчика, а ты это ретранслируешь, не сопровожадая это комментарием - "я проверил, не было мальчика, может поугарать над поехавшей ебанушкой", или "я проверил - был внатуре мальчик, охуеть" - то это не документалистика. Это не работа журналиста. Это говно.
Про те же лопнувшие глаза - есть там такой комментарий?
>>338033
>>338030
Ну вообще да, художественная правда выше правды факта для культуры.
Но тут даже правды факта, как в том же Архипелаге ГУЛАГе, нет. Художественной тем более, это плохая журналистка с отсебятиной.
Что плохого? Если тебя рассказывают про распятого мальчика, а ты это ретранслируешь, не сопровожадая это комментарием - "я проверил, не было мальчика, может поугарать над поехавшей ебанушкой", или "я проверил - был внатуре мальчик, охуеть" - то это не документалистика. Это не работа журналиста. Это говно.
Про те же лопнувшие глаза - есть там такой комментарий?
>>338033
>>338030
Ну вообще да, художественная правда выше правды факта для культуры.
Но тут даже правды факта, как в том же Архипелаге ГУЛАГе, нет. Художественной тем более, это плохая журналистка с отсебятиной.
>>338032
Ничего не понял. Ты сам пишешь, что
То есть ты сам своим постом подтверждаешь, что эта тема действительно отсутствовала в общественном сознании. Отчего тогда бомбит? В 90-е никому до этих мигрантов дела не было, а Алексиевич, одна из немногих, о них написала, отсюда и удивление интервьюера.
Что ты невнимательный такой, а?
Ничего не понял. Ты сам пишешь, что
>Да я лично знаю человек 20, кто в 90-х из Казахстана с двумя чемоданами уебывал, все там бросив. И что, это они должны были "присутствовать в общественном сознании"? В какой форме? Между шахтерами и забастовками учителей? И нахуй оно им сдалось - они на жизнь себе в этот момент зарабатывали.
То есть ты сам своим постом подтверждаешь, что эта тема действительно отсутствовала в общественном сознании. Отчего тогда бомбит? В 90-е никому до этих мигрантов дела не было, а Алексиевич, одна из немногих, о них написала, отсюда и удивление интервьюера.
Что ты невнимательный такой, а?
>>338034
Не, я про то, что это и с журналистской/документальной/нонфикшен точки зрения хуита без пруфов.
Не, я про то, что это и с журналистской/документальной/нонфикшен точки зрения хуита без пруфов.
>>338023
Так и есть, она сама об этом писала. Люди могли разоткровенничаться в разговоре с молодой журналисткой, но потом, увидев свое интервью в газете, охуевали: а где героизм, чтоб как в рассказах про подвиг советского солдата? По словам Алексиевич, в головах у некоторых было две войны: собственные воспоминания и картинка, навязанная агитпропом (где все как надо; короче, для статей в газетах).
>Еще и подприлепинские всякие упыри пишут, что ей часто интервьюируемые предъявляли, мол, ты чо, сука, я такого не говорил
Так и есть, она сама об этом писала. Люди могли разоткровенничаться в разговоре с молодой журналисткой, но потом, увидев свое интервью в газете, охуевали: а где героизм, чтоб как в рассказах про подвиг советского солдата? По словам Алексиевич, в головах у некоторых было две войны: собственные воспоминания и картинка, навязанная агитпропом (где все как надо; короче, для статей в газетах).
>>338032
Это хорошо. Значит, в тебе ещё осталось что-то человеческое.
>У меня бомбануло буквально от каждого вопроса
Это хорошо. Значит, в тебе ещё осталось что-то человеческое.
>>338036
Ты понимаешь, в чем штука - люди Алексиевич в некотором роде исповедуются, вытаскивают на Божий свет то, что очень долго в себе носили. Как сказал анон выше, важен сам факт того, что люди рассказывают о прошлом и пытаются его понять. Естественно, у Алексиевич не было возможности проверить истинность рассказов опрошенных - однако было важно то, как они сами оценивают свой опыт, свою жизнь.
Понимаешь? То, как человек оценивает свой опыт, может не иметь никакого отношения к реальности. Он может быть палачом, а чувствовать себя - героем. Или наоборот.
Ты понимаешь, в чем штука - люди Алексиевич в некотором роде исповедуются, вытаскивают на Божий свет то, что очень долго в себе носили. Как сказал анон выше, важен сам факт того, что люди рассказывают о прошлом и пытаются его понять. Естественно, у Алексиевич не было возможности проверить истинность рассказов опрошенных - однако было важно то, как они сами оценивают свой опыт, свою жизнь.
Понимаешь? То, как человек оценивает свой опыт, может не иметь никакого отношения к реальности. Он может быть палачом, а чувствовать себя - героем. Или наоборот.
>>338040
И опять же поддержу тебя. На том же судебном процессе, который возбудили против Алексиевич матери солдат, убитых в Афганистане, выяснилось именно то, о чем ты сказал в своем посте.
И опять же поддержу тебя. На том же судебном процессе, который возбудили против Алексиевич матери солдат, убитых в Афганистане, выяснилось именно то, о чем ты сказал в своем посте.
>>338037
Ну тут мой гнев скорее на интевьюера направлен, так-то почему бы и не включить в текст про 90-е и это тоже.
Но ведь они, блядь, там говорят дальше, что вот, мол, с ними не нянчились, не вводили "в общественное сознание", пушо были все сралинские рабы, зэки и развращенные.
Вот честно, я не какой-то там особый защитник 90-х, но это обидно пиздец слышать. Что вот эти мои знакомые из Казахстана - они вроде муслимов, которых щас за ручку в макдональдс водят, а я сам в то время - зэк и сралинский раб хотя я тогда еще пиздюком был, ну тогда мои родители - сралинские рабы. Я не говорю, что все было охуительно прям в эти 90-е, но то, что никто не вводил это в "общественное сознание" - это показатель не того, что все такие бесчувственные свиньи, а того, что все своими делами занимались, а не какой-то блядь благотворительностью. И мои эти знакомые в первую очередь - сейчас вполне приличные обеспеченные люди, кстати.
Ну тут мой гнев скорее на интевьюера направлен, так-то почему бы и не включить в текст про 90-е и это тоже.
Но ведь они, блядь, там говорят дальше, что вот, мол, с ними не нянчились, не вводили "в общественное сознание", пушо были все сралинские рабы, зэки и развращенные.
Вот честно, я не какой-то там особый защитник 90-х, но это обидно пиздец слышать. Что вот эти мои знакомые из Казахстана - они вроде муслимов, которых щас за ручку в макдональдс водят, а я сам в то время - зэк и сралинский раб хотя я тогда еще пиздюком был, ну тогда мои родители - сралинские рабы. Я не говорю, что все было охуительно прям в эти 90-е, но то, что никто не вводил это в "общественное сознание" - это показатель не того, что все такие бесчувственные свиньи, а того, что все своими делами занимались, а не какой-то блядь благотворительностью. И мои эти знакомые в первую очередь - сейчас вполне приличные обеспеченные люди, кстати.
>>338045
Если ты записываешь "реальное" интервью про распятого мальчика у безумной бабы и публикуешь - ты не журналист, ты в лучшем случае сволочь, в худшем - преступник.
Если ты записываешь "реальное" интервью про распятого мальчика у безумной бабы и публикуешь - ты не журналист, ты в лучшем случае сволочь, в худшем - преступник.
>>338047
Обоснуй.
Обоснуй.
>>338047
Важнейшим условием работы по информированию общества о чем-нибудь является достоверность того, что ты передаешь. Записать бред сивой кобылы на диктофон и сказать "я не я, жопа не моя, за что купил, за то продаю" - это не журналистика/документалистика.
Если ты делаешь это для желтой газетенки МАТЬ СОЖРАЛА СОРОК ДЕТЕЙ И ГОЛАЯ ПЛЯСАЛА НА СТОЛЕ ШОК - ты просто сволочь.
Если твой сюжет про мальчика показывают по Первому каналу и начинается новый виток ада в войне - ты преступник.
Хотя че ты, просто передал же, как сказали, ну-ну.
Важнейшим условием работы по информированию общества о чем-нибудь является достоверность того, что ты передаешь. Записать бред сивой кобылы на диктофон и сказать "я не я, жопа не моя, за что купил, за то продаю" - это не журналистика/документалистика.
Если ты делаешь это для желтой газетенки МАТЬ СОЖРАЛА СОРОК ДЕТЕЙ И ГОЛАЯ ПЛЯСАЛА НА СТОЛЕ ШОК - ты просто сволочь.
Если твой сюжет про мальчика показывают по Первому каналу и начинается новый виток ада в войне - ты преступник.
Хотя че ты, просто передал же, как сказали, ну-ну.
>>338046
Нихуя не знаю, моя хата с краю. А потом они пришли за мной, вот это всё.
>своими делами занимались, а не какой-то блядь благотворительностью
Нихуя не знаю, моя хата с краю. А потом они пришли за мной, вот это всё.
>>338051
Почему? Тебе бомбит, от того что людям разрешили говорить? Вот бы им рты-то позатыкать, да? Чтобы не позорили приличных людей с шубохранилищами и детками в Лондоне.
>это не журналистика/документалистика.
Почему? Тебе бомбит, от того что людям разрешили говорить? Вот бы им рты-то позатыкать, да? Чтобы не позорили приличных людей с шубохранилищами и детками в Лондоне.
>>338046
Так, вот фрагмент из интервью:
Вот скажи, где ты здесь и ниже "сралинских рабов" увидел? А то, что у нас на "понаехавших" - добровольно или вынужденно - смотрят, как на говно - это разве секрет? Да на том же Дваче столько дерьма вылили на беженцев с Украины, что захлебнуться можно.
Никто никого не называет бесчувственными свиньями. Такая позиция называется "своя рубашка ближе к телу".
Так, вот фрагмент из интервью:
>Когда я читаю, что у нас о беженцах пишут, — это дикари просто. Сейчас приехал шведский режиссер, который делает про меня фильм. Он говорит: «Я приехал из Вашингтона, заканчивал там фильм, очень устал и сразу, как только вернулся, неделю развозил на своей машине беженцев. Вот этого мальчика я отвез к своей маме, потому что мальчик 10 дней не ел. Знаешь, что с ним было, когда я его завел в «Макдоналдс»? Мне казалось, что он будет есть и есть и никогда не остановится». А я перед этим приехала из итальянского городка Мантуя, это небольшой городок, мне там сказали: Светлана, пойдете ли вы на марш? Вы не знаете, что это? В один вечер люди во всех городах Италии вышли на улицу и сняли сандалии, туфли, по улицам шли сотни, даже тысячи босых людей — в знак солидарности с беженцами. Они нашли такую метафору. И простые люди, и писатели, которых я знала, все там были. Когда я здесь об этом рассказываю, никто даже понять не может, что это. А там выходили все.
Вот скажи, где ты здесь и ниже "сралинских рабов" увидел? А то, что у нас на "понаехавших" - добровольно или вынужденно - смотрят, как на говно - это разве секрет? Да на том же Дваче столько дерьма вылили на беженцев с Украины, что захлебнуться можно.
>но то, что никто не вводил это в "общественное сознание" - это показатель не того, что все такие бесчувственные свиньи, а того, что все своими делами занимались, а не какой-то блядь благотворительностью.
Никто никого не называет бесчувственными свиньями. Такая позиция называется "своя рубашка ближе к телу".
>>338047
А если ты записываешь реальные интервью про события в Чернобыле, во время ВМВ2, или в рашке, после распада совска, то ты получаешь Нобелевскую, все правильно.
А если ты записываешь реальные интервью про события в Чернобыле, во время ВМВ2, или в рашке, после распада совска, то ты получаешь Нобелевскую, все правильно.
>>338052
Ты ебанутый? Ты что здесь делаешь? Всем было жалко, чем могли - помогали, на бытовом уровне, мебеля всякие там ненужные. Они особо-то не отличались от всех остальных - у всех просходил по большей части адовый пиздец, без работы, без планов, без денег. Ну и все искали работу, строили планы, зарабатывали деньги, как и они, эти эмигранты. Не было вот этого итальянца, который в макдак отведет в природе блядь в этот момент - и это ставят в упрек, мол, вы сралинске рабы.
Ты ебанутый? Ты что здесь делаешь? Всем было жалко, чем могли - помогали, на бытовом уровне, мебеля всякие там ненужные. Они особо-то не отличались от всех остальных - у всех просходил по большей части адовый пиздец, без работы, без планов, без денег. Ну и все искали работу, строили планы, зарабатывали деньги, как и они, эти эмигранты. Не было вот этого итальянца, который в макдак отведет в природе блядь в этот момент - и это ставят в упрек, мол, вы сралинске рабы.
>>338047
Сам какого-то мальчика придумал, сам всюду пихаешь.
Тебе уже кучу раз сказали: это публицистика, это не строгая документалистика. Господи, да даже сама Алексиевич в "Чернобыльской молитве" говорит, что это книга посвящена не столько фактам, сколько рассказам людей. И, понимаешь, она не диктовала людям, что им рассказывать. Они сами говорили, что хотели. Если хочешь - то, что им диктовала совесть. Или гордость. Или горечь.
>интервью про распятого мальчика
Сам какого-то мальчика придумал, сам всюду пихаешь.
Тебе уже кучу раз сказали: это публицистика, это не строгая документалистика. Господи, да даже сама Алексиевич в "Чернобыльской молитве" говорит, что это книга посвящена не столько фактам, сколько рассказам людей. И, понимаешь, она не диктовала людям, что им рассказывать. Они сами говорили, что хотели. Если хочешь - то, что им диктовала совесть. Или гордость. Или горечь.
>>338056
Блин, вот чем ты читаешь интервью, а? Алексиевич говорит, четко и ясно:
То есть ее пример с итальянцами - это реакция на ту вонь, которая у нас сейчас идет в адрес беженцев. И только не говори, что нет никакой вони, все мирно и по-хорошему.
>Не было вот этого итальянца, который в макдак отведет в природе блядь в этот момент - и это ставят в упрек, мол, вы сралинске рабы.
Блин, вот чем ты читаешь интервью, а? Алексиевич говорит, четко и ясно:
>Когда я читаю, что у нас о беженцах пишут, — это дикари просто.
То есть ее пример с итальянцами - это реакция на ту вонь, которая у нас сейчас идет в адрес беженцев. И только не говори, что нет никакой вони, все мирно и по-хорошему.
>>338054
Вот это ее ответ на то, почему всем было поебать нахуй на этих эмигрантов из того же Казахстана в Россию. Дальше рассуждения, как в этих случаях поступают просвещенные европейцы.
>Наверное, это то, что осталось после советской власти, то, о чем говорил Шаламов, — что лагерь развращает и палача, и жертву.
Вот это ее ответ на то, почему всем было поебать нахуй на этих эмигрантов из того же Казахстана в Россию. Дальше рассуждения, как в этих случаях поступают просвещенные европейцы.
>>338056
Ну, там несколько не лично про тебя, например, а про государство, которое развалить совок - развалило, а подумать об эмигрантах, которые тупо бежали от того, чтобы их не порезали - не удосужилось. Никто и не знал, что есть такие мигранты, например. Все занимались разворовыванием наследства, чтобы потом стать "приличными" "обеспеченными" "людьми".
Ну, там несколько не лично про тебя, например, а про государство, которое развалить совок - развалило, а подумать об эмигрантах, которые тупо бежали от того, чтобы их не порезали - не удосужилось. Никто и не знал, что есть такие мигранты, например. Все занимались разворовыванием наследства, чтобы потом стать "приличными" "обеспеченными" "людьми".
>>338060
Ну это другой вопрос уже. Это скорее к Прилепину, он про это постоянно пишет, мол, суки, просрали страну, ельцен пьяный в жопу блядь приходил на большую восьмерку, срал в руку и кидал говно в потолок, а все ржали над моей роисей блядь!
Кстати, очень любопытно, Прилепин же яростно ненавидит 90-е, Алексиевич пишет книжку, какие были хуевые 90-е. НО! 90-е были хуевые потому, что сралинские рабы были такие сука хуевые люди, что как только, так сразу перегрызли друг другу глотки и вообще превратились в животных. И Прилепину приходится, с одной стороны, ничего не говорить про содержание книги (т.к. он с ним солидарен на 100%), и, с другой стороны, как-то так аккуратно закидать книжку говном.
Не позавидуешь.
Ну это другой вопрос уже. Это скорее к Прилепину, он про это постоянно пишет, мол, суки, просрали страну, ельцен пьяный в жопу блядь приходил на большую восьмерку, срал в руку и кидал говно в потолок, а все ржали над моей роисей блядь!
Кстати, очень любопытно, Прилепин же яростно ненавидит 90-е, Алексиевич пишет книжку, какие были хуевые 90-е. НО! 90-е были хуевые потому, что сралинские рабы были такие сука хуевые люди, что как только, так сразу перегрызли друг другу глотки и вообще превратились в животных. И Прилепину приходится, с одной стороны, ничего не говорить про содержание книги (т.к. он с ним солидарен на 100%), и, с другой стороны, как-то так аккуратно закидать книжку говном.
Не позавидуешь.
>>338061
Ты весьма косноязычен, так что я несколько не понял - это ты у Алексиевич такое вычитал?
> 90-е были хуевые потому, что сралинские рабы были такие сука хуевые люди, что как только, так сразу перегрызли друг другу глотки и вообще превратились в животных
Ты весьма косноязычен, так что я несколько не понял - это ты у Алексиевич такое вычитал?
>>337449 (OP)
Салкe Валку все тут читали? Зато все знают, что нобелевка автору досталась. Тут также будет, никто не прочтет, но уверенность будет.
Таки да, хорошо что она заняла, мне сладчайш багет патритони всей.
Салкe Валку все тут читали? Зато все знают, что нобелевка автору досталась. Тут также будет, никто не прочтет, но уверенность будет.
Таки да, хорошо что она заняла, мне сладчайш багет патритони всей.
>>338057
Мальчик это для примера.
Я, собственно, за эти лопнувшие глаза зацепился, очень показательно: ОХУЕТЬ ГЛАЗА ЛОПНУЛЕ - а вот проверить, бывает вообще такое не удосужится и не выкинуть как "ну чет да, перебор".
То есть сопли ради соплей, эффектики эти все. Солженицын такой хуйней не занимался, например.
Мальчик это для примера.
Я, собственно, за эти лопнувшие глаза зацепился, очень показательно: ОХУЕТЬ ГЛАЗА ЛОПНУЛЕ - а вот проверить, бывает вообще такое не удосужится и не выкинуть как "ну чет да, перебор".
То есть сопли ради соплей, эффектики эти все. Солженицын такой хуйней не занимался, например.
>>338036
Я не читал ее книги о Чернобыле и Афганистане. Может быть, там есть примеры более эпичных жертвоприношений? Потому в рассказе о том, как зверски расправлялись с военнопленными, упоминание о лопнувших глазах и зрачках (учитывая, какое нечеловеческое впечатление убийства производили на вчерашнюю деревенскую девчонку) - на распятого мальчика не тянет.
>>338044
Я не знал про процесс. Самое мерзкое, что это и сейчас сохраняется (см. истории о родных Александрова и Ерофеева). Страх за близких слабее, чем политота в голове.
Я не читал ее книги о Чернобыле и Афганистане. Может быть, там есть примеры более эпичных жертвоприношений? Потому в рассказе о том, как зверски расправлялись с военнопленными, упоминание о лопнувших глазах и зрачках (учитывая, какое нечеловеческое впечатление убийства производили на вчерашнюю деревенскую девчонку) - на распятого мальчика не тянет.
>>338044
Я не знал про процесс. Самое мерзкое, что это и сейчас сохраняется (см. истории о родных Александрова и Ерофеева). Страх за близких слабее, чем политота в голове.
>>338062
Я прочитал это в интерьвю, где она на вопрос о том, почему тема эмигрантов в 90-е не попала в "общественное сознание" отвечает, что "Наверное, это то, что осталось после советской власти, то, о чем говорил Шаламов, — что лагерь развращает и палача, и жертву".
Я прочитал это в интерьвю, где она на вопрос о том, почему тема эмигрантов в 90-е не попала в "общественное сознание" отвечает, что "Наверное, это то, что осталось после советской власти, то, о чем говорил Шаламов, — что лагерь развращает и палача, и жертву".
>>338065
Он в фесбуке постоянно рассказывает, что 90-е это был адовый пиздец и как они их ненавидит, а всех чубайсов надо перевешать на столбах.
Просрали, очевидно, СССР.
Он в фесбуке постоянно рассказывает, что 90-е это был адовый пиздец и как они их ненавидит, а всех чубайсов надо перевешать на столбах.
Просрали, очевидно, СССР.
>>338069
Словно можно просрать то что само издохло.
Словно можно просрать то что само издохло.
>>338064
Тут выбор одно из двух. Ты либо тупой, либо тупой. Тебе уже объяснили - решать тебе, правда это, либо интервьюируемая сошла с ума от пережитого и выдумывает кошмары. Заслуги Алексиевич ни то, ни другое не умаляет.
>а вот проверить, бывает вообще такое не удосужится
Тут выбор одно из двух. Ты либо тупой, либо тупой. Тебе уже объяснили - решать тебе, правда это, либо интервьюируемая сошла с ума от пережитого и выдумывает кошмары. Заслуги Алексиевич ни то, ни другое не умаляет.
>338067
Она о том, что эту тему всё время замалчивают, это первое. А то, что лагерь развращает - это о презрении к чужой беде.
>>338072
Это противоречит всем моим представлениям о нонфикшене.
У меня сложилось такое впечатление, что хуевую журналистику (хуевую по журналистским понятиям - проверка фактов, беспристрастность и т.д.) обернули в бумажку, на которой написано
и впарили людям говно.
Кстати, вспомнил, что читал уже что-то схожее по жанру, книжку Мураками "Подземка". Там тоже интервью бывших в метро, когда Аум Сенрике зарин распылили. Сухо, точно, беспристрастно. Среднее интервью было примерно такое:
- Ну вот я японец, живу там-то. Ехал на работу, на такую-то. Видел некоторое дерьмо. Потом все умерли. Страшно было. Зачем они это сделали, не понимаю.
Никаких этих всратых многотичий и размазывания соплей, никаких истерик, никаких поехавших ебанушек, которые тебе на десять книжек расскажут, как у всего вагона глаза лопались.
Не думаю, что таких сложно было найти - но Мураками нашел других. Сначала книжка кажется скучноватой, а потом оторваться не можешь - понимаешь все и про Японию, и про террористов, и про секты, все вообще понимаешь. И испытываешь, сука, катарсис.
А от этих многоточий можно испытать только желание ударить себя по лицу от стыда за это говно.
Это противоречит всем моим представлениям о нонфикшене.
У меня сложилось такое впечатление, что хуевую журналистику (хуевую по журналистским понятиям - проверка фактов, беспристрастность и т.д.) обернули в бумажку, на которой написано
>книга посвящена не столько фактам, сколько рассказам людей
и впарили людям говно.
Кстати, вспомнил, что читал уже что-то схожее по жанру, книжку Мураками "Подземка". Там тоже интервью бывших в метро, когда Аум Сенрике зарин распылили. Сухо, точно, беспристрастно. Среднее интервью было примерно такое:
- Ну вот я японец, живу там-то. Ехал на работу, на такую-то. Видел некоторое дерьмо. Потом все умерли. Страшно было. Зачем они это сделали, не понимаю.
Никаких этих всратых многотичий и размазывания соплей, никаких истерик, никаких поехавших ебанушек, которые тебе на десять книжек расскажут, как у всего вагона глаза лопались.
Не думаю, что таких сложно было найти - но Мураками нашел других. Сначала книжка кажется скучноватой, а потом оторваться не можешь - понимаешь все и про Японию, и про террористов, и про секты, все вообще понимаешь. И испытываешь, сука, катарсис.
А от этих многоточий можно испытать только желание ударить себя по лицу от стыда за это говно.
>>338061
Если честно, мне твои посты сильно напоминают некоторые рассказы людей из книг Алексиевич - напоминают не по стилю, но по духу. То есть тут и возмущение, и попытка разобраться, как-то оправдать, что ли. В общем, хорошо, что ты открыл для себя ее книги.
Если честно, мне твои посты сильно напоминают некоторые рассказы людей из книг Алексиевич - напоминают не по стилю, но по духу. То есть тут и возмущение, и попытка разобраться, как-то оправдать, что ли. В общем, хорошо, что ты открыл для себя ее книги.
>>338077
Бывает. Надо чинить представления.
Абсолютно верно. Но это не журналистика, это публицистика, долбоёб. Тебе уже два раза это говорили.
Т.ё. книжку про одиночный взрыв в метро мы сравниваем с документом целой эпохи. Ну ок. Следующий аргумент -- у японца понятно, а тут нипанятна. Наверное, проблема в тебе, что тебе непонятно. Мне вот понятна основная часть. И ещё понятно, что осмыслять эту эпоху придётся ещё долго, и то, что у нас есть подобные документы, свидетельства эпохи - это прекрасно.
>Это противоречит всем моим представлениям о нонфикшене.
Бывает. Надо чинить представления.
>книга посвящена не столько фактам, сколько рассказам людей
Абсолютно верно. Но это не журналистика, это публицистика, долбоёб. Тебе уже два раза это говорили.
>книжку Мураками "Подземка"
Т.ё. книжку про одиночный взрыв в метро мы сравниваем с документом целой эпохи. Ну ок. Следующий аргумент -- у японца понятно, а тут нипанятна. Наверное, проблема в тебе, что тебе непонятно. Мне вот понятна основная часть. И ещё понятно, что осмыслять эту эпоху придётся ещё долго, и то, что у нас есть подобные документы, свидетельства эпохи - это прекрасно.
>>338078\t
То, что эти темы поднимаются, это само по себе великое дело, потому что основное стадо живёт медиакормом "чё там у хохлов", а люди, поднимающие вопросы "зачем в 90-х ограбили народ и кто это сделал" почему-то называются русофобами, хотя именно русские были ограблены.
То, что эти темы поднимаются, это само по себе великое дело, потому что основное стадо живёт медиакормом "чё там у хохлов", а люди, поднимающие вопросы "зачем в 90-х ограбили народ и кто это сделал" почему-то называются русофобами, хотя именно русские были ограблены.
>>338077
С этого и начинал бы. Во-первых, книга не обязана соответствовать твоим представлениям о нон-фикшене.
- Ну вот я японец, живу там-то. Ехал на работу, на такую-то. Видел некоторое дерьмо. Потом все умерли. Страшно было. Зачем они это сделали, не понимаю.
Никаких этих всратых многотичий и размазывания соплей, никаких истерик, никаких поехавших ебанушек, которые тебе на десять книжек расскажут, как у всего вагона глаза лопались.
Во-вторых, Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
Опять же, это в тебе говорит твоя - ну, не толстокожесть, но нечувствительность, цинизм. Защитный механизм против ужасов, что описывает Алексиевич. Кроме того, мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под "соплями". Приведи, пожалуйста, цитату из книги.
>Это противоречит всем моим представлениям о нонфикшене.
С этого и начинал бы. Во-первых, книга не обязана соответствовать твоим представлениям о нон-фикшене.
>Кстати, вспомнил, что читал уже что-то схожее по жанру, книжку Мураками "Подземка". Там тоже интервью бывших в метро, когда Аум Сенрике зарин распылили. Сухо, точно, беспристрастно. Среднее интервью было примерно такое:
- Ну вот я японец, живу там-то. Ехал на работу, на такую-то. Видел некоторое дерьмо. Потом все умерли. Страшно было. Зачем они это сделали, не понимаю.
Никаких этих всратых многотичий и размазывания соплей, никаких истерик, никаких поехавших ебанушек, которые тебе на десять книжек расскажут, как у всего вагона глаза лопались.
Во-вторых, Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
>Никаких этих всратых многотичий и размазывания соплей
Опять же, это в тебе говорит твоя - ну, не толстокожесть, но нечувствительность, цинизм. Защитный механизм против ужасов, что описывает Алексиевич. Кроме того, мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под "соплями". Приведи, пожалуйста, цитату из книги.
>>338077
Язык, как ты знаешь, определяет мышление. Неудивительно, что с таким продвачеванным мышлением Алексиевич кажется тебе говном.
>всратых
>поехавших
>видел некоторое дерьмо
Язык, как ты знаешь, определяет мышление. Неудивительно, что с таким продвачеванным мышлением Алексиевич кажется тебе говном.
>>338079
Да как вы не поймете-то. Мне что японцы, что "документ эпохи" - одинаково интересны.
Но Мураками во-первых, дает точную картину, с пруфами, с датами, разбирается детально в вопросе. Во-вторых, каждое интервью согласовывает с человеком, что и правильно, и порядочно. Если человек против, он его убеждает, спорит, делает огромную работу, чтобы сохранить то, что он считает важным. И, главное, не подверстывает это под какую-то свою идею, ее там нет, она сама появляется из суммы этих рассказов.
>>338081
Точный и беспристрастный - это автор, а не голос. А в интервью у него все очень живые.
Цитату, пожалуйста, вот прям щас нагуглю:
Сам вот сколько разговаривал с ветеранами - ни разу такой сопливой тряпки не попадалось. Мож это мне, конечно, так везло, но почему-то у меня такое чувство, что тут откуда-то взялся отпечаток автора - бабы, пытающейся "пробить на слезу".
Да как вы не поймете-то. Мне что японцы, что "документ эпохи" - одинаково интересны.
Но Мураками во-первых, дает точную картину, с пруфами, с датами, разбирается детально в вопросе. Во-вторых, каждое интервью согласовывает с человеком, что и правильно, и порядочно. Если человек против, он его убеждает, спорит, делает огромную работу, чтобы сохранить то, что он считает важным. И, главное, не подверстывает это под какую-то свою идею, ее там нет, она сама появляется из суммы этих рассказов.
>>338081
Точный и беспристрастный - это автор, а не голос. А в интервью у него все очень живые.
Цитату, пожалуйста, вот прям щас нагуглю:
>Мужская история
>– Всю жизнь руки по швам! Не смел пикнуть. >Теперь расскажу…
>В детстве… как себя помню… я боялся потерять папу… Пап забирали ночью, и они исчезали в никуда. Так пропал мамин родной брат Феликс… Музыкант. Его взяли за глупость… за ерунду…
Сам вот сколько разговаривал с ветеранами - ни разу такой сопливой тряпки не попадалось. Мож это мне, конечно, так везло, но почему-то у меня такое чувство, что тут откуда-то взялся отпечаток автора - бабы, пытающейся "пробить на слезу".
>>338082
Лол, блядь, определяет он мышление. А использвание растиражированной тупыми газетенками профанации одной из множества психолингвистических теорий - не определяет?
Высшее искусство владения языком - говорить на том языке, который приличестувует месту и обстоятельствам говорения.
Лол, блядь, определяет он мышление. А использвание растиражированной тупыми газетенками профанации одной из множества психолингвистических теорий - не определяет?
Высшее искусство владения языком - говорить на том языке, который приличестувует месту и обстоятельствам говорения.
>>338083
Он работал в другой ситуации. Аум был осуждён, люди с удовольствием давали ему интервью, это было поощряемо. Тут же разговор с забитыми, униженными государством людьми, которые всего боятся.
Тогда это документалистика.
Во-первых, это называется "Исповедь еврея-партизана". Во-вторых, позиция "тебя ебут, а ты молчи, ты же мужик" отлично тебя характеризует. Ну и в-третьих -- с какой бы стати ветеранам изливать тебе душу?
>дает точную картину, с пруфами, с датами
Он работал в другой ситуации. Аум был осуждён, люди с удовольствием давали ему интервью, это было поощряемо. Тут же разговор с забитыми, униженными государством людьми, которые всего боятся.
>И, главное, не подверстывает это под какую-то свою идею, ее там нет
Тогда это документалистика.
>Сам вот сколько разговаривал с ветеранами - ни разу такой сопливой тряпки не попадалось.
Во-первых, это называется "Исповедь еврея-партизана". Во-вторых, позиция "тебя ебут, а ты молчи, ты же мужик" отлично тебя характеризует. Ну и в-третьих -- с какой бы стати ветеранам изливать тебе душу?
>>338089
Бухали как-то, лол. Рассказывали охуительные истории, как говном постоянно воняло в окопе, просто пиздец как.
Ну и еще пару раз приходилось.
>с какой бы стати ветеранам изливать тебе душу
Бухали как-то, лол. Рассказывали охуительные истории, как говном постоянно воняло в окопе, просто пиздец как.
Ну и еще пару раз приходилось.
>>338086
Читай английскую википедию @ не неси хуйню.
Это анальное приспособленчество, а не искусство.
>растиражированной тупыми газетенками профанации одной из множества психолингвистических теорий
Читай английскую википедию @ не неси хуйню.
>Высшее искусство владения языком - говорить на том языке, который приличестувует месту и обстоятельствам говорения.
Это анальное приспособленчество, а не искусство.
>>338090
Это, собственно, не означает изливать душу. Хиханьки да хаханьки - для случайных собутыльников, ничего серьёзного.
>Бухали как-то, лол. Рассказывали охуительные истории, как говном постоянно воняло в окопе, просто пиздец как.
Это, собственно, не означает изливать душу. Хиханьки да хаханьки - для случайных собутыльников, ничего серьёзного.
>>338089
Ну а я про что и говорю. Правильная, хорошо сделанная работа - "работает", а халтура, которую я вижу в этих сляпанных интервью, подозрительных по вранью и непрофессиональных - "не работает". Истории японцев на меня произвели впечатление, а эти вот диды - жалко только стало дидов, что их в эту мутную историю втянули.
>Тогда это документалистика.
Ну а я про что и говорю. Правильная, хорошо сделанная работа - "работает", а халтура, которую я вижу в этих сляпанных интервью, подозрительных по вранью и непрофессиональных - "не работает". Истории японцев на меня произвели впечатление, а эти вот диды - жалко только стало дидов, что их в эту мутную историю втянули.
>>338092
Хороший вопрос. Видимо, вопросы умело задаёт. Это тоже уметь надо.
Хороший вопрос. Видимо, вопросы умело задаёт. Это тоже уметь надо.
>>338091
Английская википедия решила один из важнейших вопросов психолингвистики? Ну слава Богу.
>>338097
Пруфов не будет, пушо это японцам хорошо, на все готовенькое всегда. А у нас так, я прост ченить напишу, но это не считается как бы факты, а просто ну болтовня. А из этой болтовни сделаю еще вывод потом, что это крррававый сралин вас всех, рабов, в жопу ебал, и еще до сих пор продолжает.
Английская википедия решила один из важнейших вопросов психолингвистики? Ну слава Богу.
>>338097
Пруфов не будет, пушо это японцам хорошо, на все готовенькое всегда. А у нас так, я прост ченить напишу, но это не считается как бы факты, а просто ну болтовня. А из этой болтовни сделаю еще вывод потом, что это крррававый сралин вас всех, рабов, в жопу ебал, и еще до сих пор продолжает.
>>338095
У войны не женское лицо, хуле спорить.
А вот книга получилась насквозь гнилой, истеричной. И авторша, расшифровщик бля, кокетничает отвратительно.
Ужасы войны она вскрыла, епты да что ты!
Будто "В окопах Сталинграда", "Бабий Яр" и "Зори здесь тихие" никто не читал.
У войны не женское лицо, хуле спорить.
А вот книга получилась насквозь гнилой, истеричной. И авторша, расшифровщик бля, кокетничает отвратительно.
Ужасы войны она вскрыла, епты да что ты!
Будто "В окопах Сталинграда", "Бабий Яр" и "Зори здесь тихие" никто не читал.
>>338098
О, мы уже признаём психолингвистику? Как уж на сковородке, ей-богу.
>>338098
Можно перевести эту шизофазию на русский язык? Неясна общая мысль.
О, мы уже признаём психолингвистику? Как уж на сковородке, ей-богу.
>>338098
>Пруфов не будет, пушо это японцам хорошо, на все готовенькое всегда. А у нас так, я прост ченить напишу, но это не считается как бы факты, а просто ну болтовня. А из этой болтовни сделаю еще вывод потом, что это крррававый сралин вас всех, рабов, в жопу ебал, и еще до сих пор продолжает.
Можно перевести эту шизофазию на русский язык? Неясна общая мысль.
>>338099
Первое - фэнтези про эльфов, второе - ложь, третье - приключенческий роман. Какое это имеет отношение к правде о войне, мне непонятно. Как и все советские книжки этого культа победобесия.
>"В окопах Сталинграда", "Бабий Яр" и "Зори здесь тихие"
Первое - фэнтези про эльфов, второе - ложь, третье - приключенческий роман. Какое это имеет отношение к правде о войне, мне непонятно. Как и все советские книжки этого культа победобесия.
>>338104
Но ведь книжки читаются. И у нас, в европках ваших народ любит в очередях по поликлиникам или за стаканчиком шато/шмурдяка попиздеть-почитать про горе-горюшко тяжкое, тяжелое житье.
Но ведь книжки читаются. И у нас, в европках ваших народ любит в очередях по поликлиникам или за стаканчиком шато/шмурдяка попиздеть-почитать про горе-горюшко тяжкое, тяжелое житье.
>>338102
Мань, плз. У гэбни уже гонки на лафетах начались, а потом и вообще Мишка с гласностью пришёл, им не до прессования провинциальной авторши было.
>издана:84 год
>гэбня
Мань, плз. У гэбни уже гонки на лафетах начались, а потом и вообще Мишка с гласностью пришёл, им не до прессования провинциальной авторши было.
>>338104
И то. Вот получит этот ваш Хмураками премию, тогда посмотрим. Но он же её не получит.
И то. Вот получит этот ваш Хмураками премию, тогда посмотрим. Но он же её не получит.
>>338103
>Занятно кстати, что самым ярким советским писателем 40-х годов тоже был гей — Виктор Некрасов. Современный читатель, быть может, заметит в его повести «В окопах Сталинграда» (Сталинская премия 1947 года) гомосексуальную чувственность.
>>338089
Он там очень много говорит о том, что трудно было разговорить людей, все хотели это забыть, он уговаривал, потом, когда согласовывал, снова уговаривал, и опять, и опять. Несколько уже написанных интервью пришлось исключить из книги - интервьюируемые уперлись, как бараны.
Тут, как я понимаю, вообще такие вопросы даже не поднимались - поскорей запишем на диктофончик, пока его несет, во, какую фактурку выдает старикан! Ну-тка, еще ченить расскажи, как говно ели там, как детей топили в реке, давай, че ты!
>Аум был осуждён, люди с удовольствием давали ему интервью, это было поощряемо.
Он там очень много говорит о том, что трудно было разговорить людей, все хотели это забыть, он уговаривал, потом, когда согласовывал, снова уговаривал, и опять, и опять. Несколько уже написанных интервью пришлось исключить из книги - интервьюируемые уперлись, как бараны.
Тут, как я понимаю, вообще такие вопросы даже не поднимались - поскорей запишем на диктофончик, пока его несет, во, какую фактурку выдает старикан! Ну-тка, еще ченить расскажи, как говно ели там, как детей топили в реке, давай, че ты!
>>338103
Типикал совковое фэнтези про идеализированных людей.
>но ты охуел такое про Некрасова говорить?
Типикал совковое фэнтези про идеализированных людей.
Все равно всех затроллила Юлия Латынина.
Говорит, надо было Джорджу Мартину дать. А вы говорите - Жмураками.
Говорит, надо было Джорджу Мартину дать. А вы говорите - Жмураками.
>>338116
Ну, сразу видно - культурный человек, не мурло какое-нибудь сиволапое.
Ну, сразу видно - культурный человек, не мурло какое-нибудь сиволапое.
>>338115
Какие стрелки, блядь, поехал, что ли? Ты сказал, что под оком гэбни, я сказал, что око затмилось уже к тому времени, всё. Ебало офф.
>>338116
Лел. То-то у него стиль юнгерятиной попахивает.
>>338117
Хм. Она приходит и говорит, что журналистка. Всем всё ясно, дают интервью. С чего ты взял ту хуйню, которую ты написал - неизвестно. То, что темы и политическая ситуация были разные - напишу ещё раз, ты же тупенький, читаешь плохо.
>Стрелки не переводи.
Какие стрелки, блядь, поехал, что ли? Ты сказал, что под оком гэбни, я сказал, что око затмилось уже к тому времени, всё. Ебало офф.
>>338116
Лел. То-то у него стиль юнгерятиной попахивает.
>>338117
>Тут, как я понимаю, вообще такие вопросы даже не поднимались
Хм. Она приходит и говорит, что журналистка. Всем всё ясно, дают интервью. С чего ты взял ту хуйню, которую ты написал - неизвестно. То, что темы и политическая ситуация были разные - напишу ещё раз, ты же тупенький, читаешь плохо.
А вообще годным писателям давали премию? Могу вспомнить только Жида и Беккета, в общем на грани статистической погрешности.
>>338122
Интервью без согласования с интервьюируемым - не интервью. Покажи деду эти истеричные сопли - он охуеет же. И костыль задрожит в его судорожной руке.
Она ведь и сама говорит, что это не журналистика - это некий особый стиль художественного произведения, то есть фикшен.
Ну все правильно - нобелевку дают за литературу, это художественная литература, фикшен.
Все сходится.
Интервью без согласования с интервьюируемым - не интервью. Покажи деду эти истеричные сопли - он охуеет же. И костыль задрожит в его судорожной руке.
Она ведь и сама говорит, что это не журналистика - это некий особый стиль художественного произведения, то есть фикшен.
Ну все правильно - нобелевку дают за литературу, это художественная литература, фикшен.
Все сходится.
>>338127
А мой дед лешего видел.
А мой дед лешего видел.
>>338126
Грасс, Оэ, Кавабата. Маркес - ну он тоже годен на свой лад, особенно в оригинале.
Грасс, Оэ, Кавабата. Маркес - ну он тоже годен на свой лад, особенно в оригинале.
>>338123
Очевидный Манн очевиден.
Очевидный Манн очевиден.
>>338127
Кто тебе сказал, что согласия не было? Ты ебанутый? Она приходит, говорит, что она журналистка, будет брать интервью, кладёт на стол диктофон. Чего ты там насочинял?
>>338127
В Википедию, за определениями, быдло.
>Интервью без согласования с интервьюируемым - не интервью
Кто тебе сказал, что согласия не было? Ты ебанутый? Она приходит, говорит, что она журналистка, будет брать интервью, кладёт на стол диктофон. Чего ты там насочинял?
>>338127
> нобелевку дают за литературу,
> это художественная литература, фикшен.
В Википедию, за определениями, быдло.
>>338129
Грасс - политическую премию схватил. Сколько вони было после того, как он признался о службе в СС. Хуй бы ему чего дали, если бы он раньше об этом сказал.
Грасс - политическую премию схватил. Сколько вони было после того, как он признался о службе в СС. Хуй бы ему чего дали, если бы он раньше об этом сказал.
Эти книженции по крайней мере помогают понять: один ветеран =/= все ветераны. Я к тому анону с дедом-терминатором (на которого остальные деды обязаны быть похожи). Как ни странно, это далеко не до всех доходит.
>>338363
Йеп. Полно историй об афганцах, которые после войны вскакивали по ночам, быстро одевались, а потом не могли объяснить, собственно, зачем. Или вскакивали и орали "Дайте мне мой автомат" и тому подобное. После Чечни тож.
Йеп. Полно историй об афганцах, которые после войны вскакивали по ночам, быстро одевались, а потом не могли объяснить, собственно, зачем. Или вскакивали и орали "Дайте мне мой автомат" и тому подобное. После Чечни тож.
>>337449 (OP)
А все-таки мерзкий у ней еблет. На какое фото ни глянь. Вроде улыбается всегда, но что-то подсказывает, что не без говнеца внутри.
А все-таки мерзкий у ней еблет. На какое фото ни глянь. Вроде улыбается всегда, но что-то подсказывает, что не без говнеца внутри.
143 Кб, 910x630
>>338372
Димон плиз
Димон плиз
По поводу присуждения Нобелевской премии писательнице Алексиевич хотелось бы сказать следующее.
В истории битцевского маньяка Пичужкина был один замечательный эпизод.
Маньяк Пичужкин познакомился во дворе со скучающим колдырем - и предложил ему выпить. Пойдем, мол, бутылку на халяву поставлю.
Колдырь согласился.
Они пошли пить. Поймав удобный момент, Пичужкин ударил колдыря по голове чем-то тяжелым и сбросил в какой-то люк или коллектор. И, решив, что тот помер, удалился.
Но колдырь не помер.
Придя в себя, он выбрался из этого коллектора, и даже смог дойти до дома, где кто-то вызвал ему скорую, и его забрали в больницу.
В больнице колдырь провел какое-то время, его там подлечили, после чего выписали, и он вернулся во двор - где снова встретил маньяка Пичужкина.
И маньяк Пичужкин снова предложил ему выпить!
Но на этот раз колдырь посмотрел на Пичужкина с некоторым сомнением, словно бы что-то припоминая.
И отказался.
И не пошел.
Это я все к чему?
А это я все к тому, что мы, может быть, и колдыри, и рабы, и совки, и ватники, и угрожаем европейской гуманистической цивилизации, свободной Украине и синеглазой сестре Беларусь, и "в каждом русском сидит Путин" etc. etc.
И лет тридцать назад наш простодушный народ действительно купился и на фильм "Покаяние", и на академика Сахарова, и на "свободу Прибалтике", и на "русские звери саперными лопатками избивали чудесных грузин", и на высокодуховных писателей Кабакова, Алеся Адамовича и Роя Медведева с Юрием Карякиным впридачу, и на "трудную дорогу реформ", чтобы водки хряп - и в коллектор вниз головой.
Но теперь, когда нам по второму кругу пытаются продать великого писателя Алексиевич, великий фильм Левиафан, великого политика Немцова и великую эпоху девяностых годов, - этот номер не пройдет.
Ну никак не получится, извините.
- Пойдем, а? Ну пойдем, че ты ваще?
- Знаешь, не хочется что-то. Не пойду.
И не пойдет.
В истории битцевского маньяка Пичужкина был один замечательный эпизод.
Маньяк Пичужкин познакомился во дворе со скучающим колдырем - и предложил ему выпить. Пойдем, мол, бутылку на халяву поставлю.
Колдырь согласился.
Они пошли пить. Поймав удобный момент, Пичужкин ударил колдыря по голове чем-то тяжелым и сбросил в какой-то люк или коллектор. И, решив, что тот помер, удалился.
Но колдырь не помер.
Придя в себя, он выбрался из этого коллектора, и даже смог дойти до дома, где кто-то вызвал ему скорую, и его забрали в больницу.
В больнице колдырь провел какое-то время, его там подлечили, после чего выписали, и он вернулся во двор - где снова встретил маньяка Пичужкина.
И маньяк Пичужкин снова предложил ему выпить!
Но на этот раз колдырь посмотрел на Пичужкина с некоторым сомнением, словно бы что-то припоминая.
И отказался.
И не пошел.
Это я все к чему?
А это я все к тому, что мы, может быть, и колдыри, и рабы, и совки, и ватники, и угрожаем европейской гуманистической цивилизации, свободной Украине и синеглазой сестре Беларусь, и "в каждом русском сидит Путин" etc. etc.
И лет тридцать назад наш простодушный народ действительно купился и на фильм "Покаяние", и на академика Сахарова, и на "свободу Прибалтике", и на "русские звери саперными лопатками избивали чудесных грузин", и на высокодуховных писателей Кабакова, Алеся Адамовича и Роя Медведева с Юрием Карякиным впридачу, и на "трудную дорогу реформ", чтобы водки хряп - и в коллектор вниз головой.
Но теперь, когда нам по второму кругу пытаются продать великого писателя Алексиевич, великий фильм Левиафан, великого политика Немцова и великую эпоху девяностых годов, - этот номер не пройдет.
Ну никак не получится, извините.
- Пойдем, а? Ну пойдем, че ты ваще?
- Знаешь, не хочется что-то. Не пойду.
И не пойдет.
12 Кб, 200x268
>>338081
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
>Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
12 Кб, 200x268
>>338081
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
>Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
12 Кб, 200x268
>>338081
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
>Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
12 Кб, 200x268
>>338081
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
>Алексиевич пишет, что пытается сохранить именно живой человеческий голос. Не сухой, точный и беспристрастный, а живой. Понимаешь?
Для того, что ты и эта достояная лауреатка Нобелевской премии называете "человеческим голосом", уже тыщи лет существует гораздо более точное и конкретное название - пафос.
Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика - это блять единственное что вообще есть в книжках этой сморщенной пизды. На логос в виде построения цельного, логичного и believable сюжета или хотя бы фильтрации и структуризации информации на приличную жирналистику у неё разумеется не хватило соображалки - ибо думать она привыкла, как и положено буйным выпускницам журфака БГУ, дыркой в жопе. Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ, ибо произведения на деле являются не произведениями, а инструментом рефлексии автора, её катартическим девайсом дешевного просёра. И при этом он находится в отречённо-агрессивной позиции по отношению к читателю, так как результатом просёра является позиция лежащей в канаве и измазанной говном проститутки. Лежит блядь в канаве вся в говне исключительно потому что тупая блядь, но взглянуть в глаза такому приговору у дитя журфака разумеется кишка тонка - "на самом деле же не я в говне - мы в говне! И даже не мы в говне - эпоха такая была, из говна, нас бедных проникновенных запачкала! Всё говно в жопу аппаратчики, призраки чекистов и наука смерти запихали, насильно. Не убогие мы - жертвы мы, несчатные. Пожалейте нас!"
И всё это надо авторше непрерывно доказывать - как самой себе, так и читателю. При том что доказывать блять нихуя не умеет. В результате характера и морали никакой не имеем - имеем бложек тупой пизды с многоточиями.
А чем остаётся тогда давить? Давить остаётся только напором на эмоции - механизированной соплежуйкой, бесконечными батареями максимально натянутых гипербол, примитивных метафор и животных образов. Ровно тем, что уже хрен знает сколько зовут "чернухой", но в различных обёртках. Не важно, насколько дутые джинны соответствуют какой-либо реальности (о которой авторша так блять печётся) и насколько эмоцинальное зарево оправдано - всё похуй, зарево должно гореть и канонада должна громыхать - ибо если они стихнут, о внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна, причём крутится он без какой-либо осмысленной траектории и цели, за исключеним потакания шилу в жопе авторши.
Нам такое говно не нужнО. Через шесть часов пойду на свой избирательный пункт и проголосую за Лукашенку, как благодарность за многолетние вождение хуём по губам всем этим ссаным узникам совести и подобному говну нации. Dixi.
>>338377
И ведь не гуглится же, а. Во даёт.
И ведь не гуглится же, а. Во даёт.
>>338377
И давно это /b/ в букач перебрался?
И давно это /b/ в букач перебрался?
>>338376
Это великолепно. Аплодирую стоя.
Это великолепно. Аплодирую стоя.
>Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты.
Прочел тред и немного прихуел от этого вечно бабского, истеричного нытья, со сценами, позами, криками и чтобы вообще без чувств.
И тут я такой вспоминаю свою мать истеричку, вспоминаю свое убого малолетство времен девяностых, когда моя мать водила меня с сестрой по всяким социальным службам (время то тяжелое), и постоянно ныла, слезки пускала, глаза закатывала, понятно зачем, чтобы на слезки пробить, чтобы сердечко у бюрократов дрогнуло, чтобы где-то там в душе защемило и что нибудь перепало, от гуманитарной помощи до прочих ништяков. Но я всегда знал, что все это притворство, спектакль показываемый на публику, стоило нам из кабинета выйти, как я быстро получал подзатыльник, а дрожащий в голосе надрыв сменялся на повелительный тон. И вот такого чисто бабского дерьма, такого вечно бабского нытья, изводящего нытья, я в своем детстве насмотрелся до тошноты, и когда моя мать уже по моему вырастанию пыталась провернуть и со мной такой трюк, я ее сразу на место ставил. Говорил, мол ты все врешь и притворяешься, все твои слезы и истерики ничего не стоят, а только вызывают отвращение, стоит только увидеть за печальной маской измученного лица каменно холодный взгляд. После таких сцен мы с ней неделями не разговаривали, и желаний передо мной такие представлению устраивать быстро отпало, ибо истерика требует всплеска, взрывной реакции, а вот когда ты просто уходишь, закрываешься в своей комнате и никак не реагируешь сразу занавес, спектакль окончен.
К чему это я все пишу, по мои ощущение здесь возникло тоже самое мерзкое чувство, бабского истеричного притворства, что на "разрыв аорты", но что более отвратительно, все это подается под сладким соусом недобитого притворного гуманизма, которой одной рукой ребеночка по головке гладит, успокаивает, а другое ему глотку перерезает. Якобинский террор во благо всего человечества, чтобы спасти это самое человечество, принести ему мир, покой и процветание. От подобного цивилизаторского лицемерия меня еще больше тошнит чем от бабьего притворства.
Но это все лирика, все это несколько протухло в повестке дня, как будто "нового романа" никогда не существовало, который и поставил точку на тошнотворно приторном, желтушно журнальном образе мучимого человека и человечества? Почему нам должен быть интересен сегодня этот исторический придаток человека нового времени, ведь его никогда не было, этого романтизированный ренессансный тип человека и личности, индивида, как высшей ценности, которого нам навязали и заставили по нему горевать. Даже на самом западе, это вот нечто отсутствует, пролилось это нечто в безличный мир "ман", как в черную бездну тотального обмана и притворства.
Хотите слезы лить, смотрите все эти бабские ток-шоу на первом канале с Гордоном и Малаховым, вот там "социальной порнографии" на все вкусы и на все размеры, специально для впечатлительных домохозяек делают, чтобы не унывали. В 90хх. пади было веселее,это сейчас мы зажрались, оборжуазились, а буржуа сами по себе скучный народец, полуживой, малокровный. Когда к нему вторгается что-то дикое и страшное, вроде голого Кулика на четвереньках, кровушка в мертвом теле неожиданно начинает течь быстрее. Но тут главное не переборщить, а то у Малахова пациентов и так много, он их на своем шоу говорят лупит по щам бумажками с заготовленным текстом.
>Но это особого рода тексты. Есть книги, которые читать тяжело. Есть книги, над которыми плачут. Есть те, которые хочется закрыть и больше никогда не открывать. Все это в равной степени относится к документалистике Алексиевич. Она — на разрыв аорты.
Прочел тред и немного прихуел от этого вечно бабского, истеричного нытья, со сценами, позами, криками и чтобы вообще без чувств.
И тут я такой вспоминаю свою мать истеричку, вспоминаю свое убого малолетство времен девяностых, когда моя мать водила меня с сестрой по всяким социальным службам (время то тяжелое), и постоянно ныла, слезки пускала, глаза закатывала, понятно зачем, чтобы на слезки пробить, чтобы сердечко у бюрократов дрогнуло, чтобы где-то там в душе защемило и что нибудь перепало, от гуманитарной помощи до прочих ништяков. Но я всегда знал, что все это притворство, спектакль показываемый на публику, стоило нам из кабинета выйти, как я быстро получал подзатыльник, а дрожащий в голосе надрыв сменялся на повелительный тон. И вот такого чисто бабского дерьма, такого вечно бабского нытья, изводящего нытья, я в своем детстве насмотрелся до тошноты, и когда моя мать уже по моему вырастанию пыталась провернуть и со мной такой трюк, я ее сразу на место ставил. Говорил, мол ты все врешь и притворяешься, все твои слезы и истерики ничего не стоят, а только вызывают отвращение, стоит только увидеть за печальной маской измученного лица каменно холодный взгляд. После таких сцен мы с ней неделями не разговаривали, и желаний передо мной такие представлению устраивать быстро отпало, ибо истерика требует всплеска, взрывной реакции, а вот когда ты просто уходишь, закрываешься в своей комнате и никак не реагируешь сразу занавес, спектакль окончен.
К чему это я все пишу, по мои ощущение здесь возникло тоже самое мерзкое чувство, бабского истеричного притворства, что на "разрыв аорты", но что более отвратительно, все это подается под сладким соусом недобитого притворного гуманизма, которой одной рукой ребеночка по головке гладит, успокаивает, а другое ему глотку перерезает. Якобинский террор во благо всего человечества, чтобы спасти это самое человечество, принести ему мир, покой и процветание. От подобного цивилизаторского лицемерия меня еще больше тошнит чем от бабьего притворства.
Но это все лирика, все это несколько протухло в повестке дня, как будто "нового романа" никогда не существовало, который и поставил точку на тошнотворно приторном, желтушно журнальном образе мучимого человека и человечества? Почему нам должен быть интересен сегодня этот исторический придаток человека нового времени, ведь его никогда не было, этого романтизированный ренессансный тип человека и личности, индивида, как высшей ценности, которого нам навязали и заставили по нему горевать. Даже на самом западе, это вот нечто отсутствует, пролилось это нечто в безличный мир "ман", как в черную бездну тотального обмана и притворства.
Хотите слезы лить, смотрите все эти бабские ток-шоу на первом канале с Гордоном и Малаховым, вот там "социальной порнографии" на все вкусы и на все размеры, специально для впечатлительных домохозяек делают, чтобы не унывали. В 90хх. пади было веселее,это сейчас мы зажрались, оборжуазились, а буржуа сами по себе скучный народец, полуживой, малокровный. Когда к нему вторгается что-то дикое и страшное, вроде голого Кулика на четвереньках, кровушка в мертвом теле неожиданно начинает течь быстрее. Но тут главное не переборщить, а то у Малахова пациентов и так много, он их на своем шоу говорят лупит по щам бумажками с заготовленным текстом.
>>338377
А что плохого в пафосе, скажи, пожалуйста? Скажем так, твой пост им прямо переполнен - только это пафос отрицания. Ты тоже встаешь в позу: Алексиевич - говно, это не литература!
Почему это плохо? Аргументы в студию. Тебе и тебе подобному уже сказали, что это не документалка. Алексиевич просто беседовала с людьми, книги - это записи разговоров, какой тебе здесь нужен цельный, логичный и believable (хипстер ты глупый!) сюжет? Ты совсем глупый, чтобы требовать от таких книг сюжета?
Насколько я помню, этос - это совокупность привычек и обычаев, так что не пойму, к чему ты тут его присобачил. Кроме того, почему произведения не могут быть инструментом рефлексии автора? М? Глупый ты йоба.
Неплохо ты Советский Союз обозвал.
Вообще, паста слишком истеричная, поэтому 2 из 10. Видно, что старался, но ты еще неопытен.
А что плохого в пафосе, скажи, пожалуйста? Скажем так, твой пост им прямо переполнен - только это пафос отрицания. Ты тоже встаешь в позу: Алексиевич - говно, это не литература!
>Страдание, страсть, внушение, аппеляция к эмоциям. Сочащаяся ДУШЕВНЫМ ПОРЫВОМ патетика
Почему это плохо? Аргументы в студию. Тебе и тебе подобному уже сказали, что это не документалка. Алексиевич просто беседовала с людьми, книги - это записи разговоров, какой тебе здесь нужен цельный, логичный и believable (хипстер ты глупый!) сюжет? Ты совсем глупый, чтобы требовать от таких книг сюжета?
>Этос произведений разумеется являет собой адовъ пиздэцъ
Насколько я помню, этос - это совокупность привычек и обычаев, так что не пойму, к чему ты тут его присобачил. Кроме того, почему произведения не могут быть инструментом рефлексии автора? М? Глупый ты йоба.
>внезапно станет заметно, что весь сыр-бор крутится вокруг мелкой кучки основательно подсхохшего говна
Неплохо ты Советский Союз обозвал.
Вообще, паста слишком истеричная, поэтому 2 из 10. Видно, что старался, но ты еще неопытен.
>>338384
Плохо, что у тебя было такое детство(мое было не лучше), но я не вижу у Алексиевич якобинского террора. Может быть, ты процитируешь что-нибудь?
Плохо, что у тебя было такое детство(мое было не лучше), но я не вижу у Алексиевич якобинского террора. Может быть, ты процитируешь что-нибудь?
560 Кб, 1600x900
>>337525
Я давно читал, но разве в Заводной птице этого не было?
>никаких упреков в адрес Совка, Гитлера, Микадо, етц.
Я давно читал, но разве в Заводной птице этого не было?
>>338398
Пафос всегда является следствием бездарности.
Чистая правда. Причём говно окаменелое. Попахивает несвежим Невзоровым, "Криминальной Россией" и портянками.
Не доказали. Всё доказательство которое было тут явлено - наличие аудиозаписей о которых говорит сама авторша. Естественно этих аудиозаписей никто не слышал.
Потому что сейчас у нас двадцать первый век, а не девятнадцатый. Плаксивое говнецо с грошовой моралью давно уже не считается литературой.
>А что плохого в пафосе, скажи, пожалуйста?
Пафос всегда является следствием бездарности.
>Алексиевич - говно, это не литература!
Чистая правда. Причём говно окаменелое. Попахивает несвежим Невзоровым, "Криминальной Россией" и портянками.
>ебе и тебе подобному уже сказали, что это не документалка.
Не доказали. Всё доказательство которое было тут явлено - наличие аудиозаписей о которых говорит сама авторша. Естественно этих аудиозаписей никто не слышал.
>почему произведения не могут быть инструментом рефлексии автора?
Потому что сейчас у нас двадцать первый век, а не девятнадцатый. Плаксивое говнецо с грошовой моралью давно уже не считается литературой.
Алексиевич няша и пишет очень хорошо, а бомбит от неё только у ватоты и хипстоты, но это и замечательно.
Разрешите предсказать вам будущее. В один прекрасный день первой половины октября, когда мокро пахнет кленами и тянет писать молодежные рассказы о несостоявшейся любви, в городе Стокгольме откроется белая дверь, защелкают камеры и секретарь Шведской академии объявит, что Нобелевская премия по литературе присуждена Светлане Алексиевич.
Случится это до конца текущего десятилетия. Уверен процентов на девяносто.
Как обычно, в обосновании выбора, которое зачитает секретарь академии, не будут упомянуты конкретные произведения. Вместо перечня книг прозвучит высокопарная общая фраза. Что-нибудь в духе «за тысячи голосов, бережно собранных в единую исповедь эпохи». И всем будет ясно, что Нобелевку Светлана Алексиевич заработала пятитомным циклом «Голоса утопии».
Первым томом, напомню, был бестселлер «У войны не женское лицо» (1985), собравший под одной обложкой непричесанные воспоминания десятков женщин-фронтовиков. В том же году напечатали «Последних свидетелей» — рассказы тех, кто пережил войну ребенком. Через шесть лет отдельным изданием вышли «Цинковые мальчики» — интервью о войне в Афганистане; еще через шесть — «Чернобыльская молитва». В 2013-м цикл завершился книгой «Время секонд хэнд», где слово предоставлено всем уроженцам СССР, без привязки к определенному событию.
Почему «Голоса утопии» получат Нобелевскую премию?
Ну, начнем с того, что четыре книги из пяти переведены на шведский. Про это элементарное требование к потенциальным лауреатам почему-то редко вспоминают. Зря. Если вы не пишете по-английски, ваш первый шаг к Нобелевке — найти хорошего шведского переводчика. Иначе академия никогда не оценит вашей гениальности.
Во-вторых, Светлану Алексиевич в Швеции печатает небольшое издательство Ersatz. Книготорговля переживает не лучшие времена, и академики, выдающие премию, в последние годы, похоже, покровительствуют маленьким издательствам «качественной литературы».
В-третьих, есть целый букет конъюнктурных соображений. Бродскому премию дали еще в 1987 году; с тех пор лауреатов, пишущих по-русски, не было. Женщина, пишущая по-русски, не награждалась вообще никогда. Кроме того, Алексиевич живет в Минске. Вручить первую Нобелевку по литературе на территории бывшего СССР белорусскому писателю — решение политически сильное, как на него ни посмотри.
Пора наградить и жанр литературного интервью, в котором работает Алексиевич. Как ворчал на прошлой неделе The New Yorker, до сих пор Шведская академия не признавала документальную прозу «литературой», но вечно этот снобизм существовать не может. Считать замечательных авторов «недописателями» лишь за то, что они описывают действительность, по меньшей мере странно.
Вы, вероятно, заметили, что я пока ни слова не сказал о главном. Теперь говорю: на шведскую интеллигенцию книги Алексиевич производят неизгладимое впечатление. Рецензии на «Голоса утопии» полны восторженного шока и твердой убежденности, что «это великое произведение о “человеке советском” … рано или поздно принесет белорусскому писателю-документалисту» билет на торжественную церемонию в декабрьском Стокгольме.
Шведская академия, понятное дело, в меру сил культивирует миф о том, что общественное мнение ей не указ. Награждение Патрика Модиано, еще одной седой головы в длинной веренице типовых европейских лауреатов мужского пола, — отличный тому пример. И все же миф есть миф. Академики живут не на Парнасе, отгородившись от мира новинками французского издательства Gallimard в аскетичных кремовых обложках. Академики сами часть шведского общественного мнения. А от себя, как известно, не убежишь.
Вот почему Светлана Алексиевич «рано или поздно» станет нобелевским лауреатом. Вопрос лишь в том, насколько рано или поздно.
Будь моя воля, я бы скрепя сердце попросил академиков обождать года три-четыре.
Говорю «скрепя сердце», потому что второй год болею за Светлану Алексиевич не меньше, чем зенитовские ультрас болеют за «Зенит». Девятого октября, в день присуждения премии, перенес начало лекции, чтобы не дай бог не пропустить звездного часа белорусской писательницы. Когда за пять минут до прямого включения эксперты в студии шведского ТВ в один голос предположили, что премию получит Алексиевич, у меня от надежды аж слезы на глаза навернулись.
Но вместо Алексиевич наградили Модиано. Разочарование получилось головокружительное. Хорошо, лекцию надо было читать. Работа — лучшее средство от лишних эмоций.
А после лекции, без лишних эмоций, я подумал: оно и к лучшему. Академики — вольно или невольно — приняли верное решение. Раскручивать Нобелевской премией «Голоса утопии» в этом году было бы преждевременно.
Сейчас объясню почему.
Я как-то зашел в трехэтажный «Буквоед» в Питере, чтобы купить «Время секонд хэнд». Спросил: «Где у вас Светлана Алексиевич?» Привык, что в Швеции она везде на видном месте. Продавцы, однако, не слышали ни про какую Алексиевич. Пробили по базе, вроде нашли, но на полке книги не оказалось. «Время секонд хэнд» я потом купил в крошечном книжном для хипстеров.
Нобелевская премия все изменит. Ветеран перестройки, нишевый автор для либеральной публики в одночасье станет самым известным русскоязычным писателем планеты. И тогда о Светлане Алексиевич вспомнит не только «Буквоед». О ней вспомнят российские СМИ.
Здесь не нужно никакого провидческого дара. Включите телевизор — и вы сразу почуете удушливый запах дерьма, которое хлынет с российских экранов на лауреата, позволяющего себе называть нынешнюю Россию тем, чем она является: государством обиженной шпаны, дорвавшейся до бесконтрольной власти.
Чем она вообще занимается, эта Алексиевич? О чем она пишет в своих книгах? Она же нам рассказывает нашими собственными словами, что «надличностная идея всегда кончается кровью». «Голоса утопии» — наши голоса — вразнобой, порой сами того не желая, твердят одно: за помпезной ложью о великих народах, мудрых вождях и единственно верных учениях всегда прячется зверство и поломанные судьбы настоящих, невыдуманных людей. Наше зверство. Наши поломанные судьбы.
НТВ популярно объяснит нам, что все это «русофобия» и «предательство». Дмитрий Киселев, или кто там займет его место, напомнит, что Шведская академия, агент американской военщины и гей-лобби, вечно сует свою ничтожную премию клеветникам России вроде Бунина, Пастернака, Солженицына и Бродского. Алексиевич, скажут нам, очередная вражеская палка в колеса блистающего Русского мира.
Если бы девятого октября секретарь Шведской академии произнес имя белорусской писательницы, все эти помои лились бы уже сегодня. Они еще польются, непременно польются, но хорошо бы года через три-четыре, когда шовинистическая горячка спадет и мы понемногу начнем понимать, что же мы наделали в 2014-м.
Я, понимаете, оптимист по натуре. Наивно надеюсь, что к тому моменту хотя бы половина российского населения устанет верить клонам Дмитрия Киселева. И когда шведы сделают Светлану Алексиевич самым известным русскоязычным автором на Земле, мы не отмахнемся от нее, как от назойливой мухи. Мы прочитаем «Голоса утопии» — наши голоса — от корки до корки и наконец услышим самих себя.
Это если без эмоций. А если с эмоциями, то в октябре 2015-го, когда снова запахнет кленами, я буду болеть за Вас еще сильней, чем ультрас за «Зенит», Светлана Александровна. Здоровья Вам, новых сил и новых книг. Особенно той, давно обещанной, о любви.
Случится это до конца текущего десятилетия. Уверен процентов на девяносто.
Как обычно, в обосновании выбора, которое зачитает секретарь академии, не будут упомянуты конкретные произведения. Вместо перечня книг прозвучит высокопарная общая фраза. Что-нибудь в духе «за тысячи голосов, бережно собранных в единую исповедь эпохи». И всем будет ясно, что Нобелевку Светлана Алексиевич заработала пятитомным циклом «Голоса утопии».
Первым томом, напомню, был бестселлер «У войны не женское лицо» (1985), собравший под одной обложкой непричесанные воспоминания десятков женщин-фронтовиков. В том же году напечатали «Последних свидетелей» — рассказы тех, кто пережил войну ребенком. Через шесть лет отдельным изданием вышли «Цинковые мальчики» — интервью о войне в Афганистане; еще через шесть — «Чернобыльская молитва». В 2013-м цикл завершился книгой «Время секонд хэнд», где слово предоставлено всем уроженцам СССР, без привязки к определенному событию.
Почему «Голоса утопии» получат Нобелевскую премию?
Ну, начнем с того, что четыре книги из пяти переведены на шведский. Про это элементарное требование к потенциальным лауреатам почему-то редко вспоминают. Зря. Если вы не пишете по-английски, ваш первый шаг к Нобелевке — найти хорошего шведского переводчика. Иначе академия никогда не оценит вашей гениальности.
Во-вторых, Светлану Алексиевич в Швеции печатает небольшое издательство Ersatz. Книготорговля переживает не лучшие времена, и академики, выдающие премию, в последние годы, похоже, покровительствуют маленьким издательствам «качественной литературы».
В-третьих, есть целый букет конъюнктурных соображений. Бродскому премию дали еще в 1987 году; с тех пор лауреатов, пишущих по-русски, не было. Женщина, пишущая по-русски, не награждалась вообще никогда. Кроме того, Алексиевич живет в Минске. Вручить первую Нобелевку по литературе на территории бывшего СССР белорусскому писателю — решение политически сильное, как на него ни посмотри.
Пора наградить и жанр литературного интервью, в котором работает Алексиевич. Как ворчал на прошлой неделе The New Yorker, до сих пор Шведская академия не признавала документальную прозу «литературой», но вечно этот снобизм существовать не может. Считать замечательных авторов «недописателями» лишь за то, что они описывают действительность, по меньшей мере странно.
Вы, вероятно, заметили, что я пока ни слова не сказал о главном. Теперь говорю: на шведскую интеллигенцию книги Алексиевич производят неизгладимое впечатление. Рецензии на «Голоса утопии» полны восторженного шока и твердой убежденности, что «это великое произведение о “человеке советском” … рано или поздно принесет белорусскому писателю-документалисту» билет на торжественную церемонию в декабрьском Стокгольме.
Шведская академия, понятное дело, в меру сил культивирует миф о том, что общественное мнение ей не указ. Награждение Патрика Модиано, еще одной седой головы в длинной веренице типовых европейских лауреатов мужского пола, — отличный тому пример. И все же миф есть миф. Академики живут не на Парнасе, отгородившись от мира новинками французского издательства Gallimard в аскетичных кремовых обложках. Академики сами часть шведского общественного мнения. А от себя, как известно, не убежишь.
Вот почему Светлана Алексиевич «рано или поздно» станет нобелевским лауреатом. Вопрос лишь в том, насколько рано или поздно.
Будь моя воля, я бы скрепя сердце попросил академиков обождать года три-четыре.
Говорю «скрепя сердце», потому что второй год болею за Светлану Алексиевич не меньше, чем зенитовские ультрас болеют за «Зенит». Девятого октября, в день присуждения премии, перенес начало лекции, чтобы не дай бог не пропустить звездного часа белорусской писательницы. Когда за пять минут до прямого включения эксперты в студии шведского ТВ в один голос предположили, что премию получит Алексиевич, у меня от надежды аж слезы на глаза навернулись.
Но вместо Алексиевич наградили Модиано. Разочарование получилось головокружительное. Хорошо, лекцию надо было читать. Работа — лучшее средство от лишних эмоций.
А после лекции, без лишних эмоций, я подумал: оно и к лучшему. Академики — вольно или невольно — приняли верное решение. Раскручивать Нобелевской премией «Голоса утопии» в этом году было бы преждевременно.
Сейчас объясню почему.
Я как-то зашел в трехэтажный «Буквоед» в Питере, чтобы купить «Время секонд хэнд». Спросил: «Где у вас Светлана Алексиевич?» Привык, что в Швеции она везде на видном месте. Продавцы, однако, не слышали ни про какую Алексиевич. Пробили по базе, вроде нашли, но на полке книги не оказалось. «Время секонд хэнд» я потом купил в крошечном книжном для хипстеров.
Нобелевская премия все изменит. Ветеран перестройки, нишевый автор для либеральной публики в одночасье станет самым известным русскоязычным писателем планеты. И тогда о Светлане Алексиевич вспомнит не только «Буквоед». О ней вспомнят российские СМИ.
Здесь не нужно никакого провидческого дара. Включите телевизор — и вы сразу почуете удушливый запах дерьма, которое хлынет с российских экранов на лауреата, позволяющего себе называть нынешнюю Россию тем, чем она является: государством обиженной шпаны, дорвавшейся до бесконтрольной власти.
Чем она вообще занимается, эта Алексиевич? О чем она пишет в своих книгах? Она же нам рассказывает нашими собственными словами, что «надличностная идея всегда кончается кровью». «Голоса утопии» — наши голоса — вразнобой, порой сами того не желая, твердят одно: за помпезной ложью о великих народах, мудрых вождях и единственно верных учениях всегда прячется зверство и поломанные судьбы настоящих, невыдуманных людей. Наше зверство. Наши поломанные судьбы.
НТВ популярно объяснит нам, что все это «русофобия» и «предательство». Дмитрий Киселев, или кто там займет его место, напомнит, что Шведская академия, агент американской военщины и гей-лобби, вечно сует свою ничтожную премию клеветникам России вроде Бунина, Пастернака, Солженицына и Бродского. Алексиевич, скажут нам, очередная вражеская палка в колеса блистающего Русского мира.
Если бы девятого октября секретарь Шведской академии произнес имя белорусской писательницы, все эти помои лились бы уже сегодня. Они еще польются, непременно польются, но хорошо бы года через три-четыре, когда шовинистическая горячка спадет и мы понемногу начнем понимать, что же мы наделали в 2014-м.
Я, понимаете, оптимист по натуре. Наивно надеюсь, что к тому моменту хотя бы половина российского населения устанет верить клонам Дмитрия Киселева. И когда шведы сделают Светлану Алексиевич самым известным русскоязычным автором на Земле, мы не отмахнемся от нее, как от назойливой мухи. Мы прочитаем «Голоса утопии» — наши голоса — от корки до корки и наконец услышим самих себя.
Это если без эмоций. А если с эмоциями, то в октябре 2015-го, когда снова запахнет кленами, я буду болеть за Вас еще сильней, чем ультрас за «Зенит», Светлана Александровна. Здоровья Вам, новых сил и новых книг. Особенно той, давно обещанной, о любви.
Разрешите предсказать вам будущее. В один прекрасный день первой половины октября, когда мокро пахнет кленами и тянет писать молодежные рассказы о несостоявшейся любви, в городе Стокгольме откроется белая дверь, защелкают камеры и секретарь Шведской академии объявит, что Нобелевская премия по литературе присуждена Светлане Алексиевич.
Случится это до конца текущего десятилетия. Уверен процентов на девяносто.
Как обычно, в обосновании выбора, которое зачитает секретарь академии, не будут упомянуты конкретные произведения. Вместо перечня книг прозвучит высокопарная общая фраза. Что-нибудь в духе «за тысячи голосов, бережно собранных в единую исповедь эпохи». И всем будет ясно, что Нобелевку Светлана Алексиевич заработала пятитомным циклом «Голоса утопии».
Первым томом, напомню, был бестселлер «У войны не женское лицо» (1985), собравший под одной обложкой непричесанные воспоминания десятков женщин-фронтовиков. В том же году напечатали «Последних свидетелей» — рассказы тех, кто пережил войну ребенком. Через шесть лет отдельным изданием вышли «Цинковые мальчики» — интервью о войне в Афганистане; еще через шесть — «Чернобыльская молитва». В 2013-м цикл завершился книгой «Время секонд хэнд», где слово предоставлено всем уроженцам СССР, без привязки к определенному событию.
Почему «Голоса утопии» получат Нобелевскую премию?
Ну, начнем с того, что четыре книги из пяти переведены на шведский. Про это элементарное требование к потенциальным лауреатам почему-то редко вспоминают. Зря. Если вы не пишете по-английски, ваш первый шаг к Нобелевке — найти хорошего шведского переводчика. Иначе академия никогда не оценит вашей гениальности.
Во-вторых, Светлану Алексиевич в Швеции печатает небольшое издательство Ersatz. Книготорговля переживает не лучшие времена, и академики, выдающие премию, в последние годы, похоже, покровительствуют маленьким издательствам «качественной литературы».
В-третьих, есть целый букет конъюнктурных соображений. Бродскому премию дали еще в 1987 году; с тех пор лауреатов, пишущих по-русски, не было. Женщина, пишущая по-русски, не награждалась вообще никогда. Кроме того, Алексиевич живет в Минске. Вручить первую Нобелевку по литературе на территории бывшего СССР белорусскому писателю — решение политически сильное, как на него ни посмотри.
Пора наградить и жанр литературного интервью, в котором работает Алексиевич. Как ворчал на прошлой неделе The New Yorker, до сих пор Шведская академия не признавала документальную прозу «литературой», но вечно этот снобизм существовать не может. Считать замечательных авторов «недописателями» лишь за то, что они описывают действительность, по меньшей мере странно.
Вы, вероятно, заметили, что я пока ни слова не сказал о главном. Теперь говорю: на шведскую интеллигенцию книги Алексиевич производят неизгладимое впечатление. Рецензии на «Голоса утопии» полны восторженного шока и твердой убежденности, что «это великое произведение о “человеке советском” … рано или поздно принесет белорусскому писателю-документалисту» билет на торжественную церемонию в декабрьском Стокгольме.
Шведская академия, понятное дело, в меру сил культивирует миф о том, что общественное мнение ей не указ. Награждение Патрика Модиано, еще одной седой головы в длинной веренице типовых европейских лауреатов мужского пола, — отличный тому пример. И все же миф есть миф. Академики живут не на Парнасе, отгородившись от мира новинками французского издательства Gallimard в аскетичных кремовых обложках. Академики сами часть шведского общественного мнения. А от себя, как известно, не убежишь.
Вот почему Светлана Алексиевич «рано или поздно» станет нобелевским лауреатом. Вопрос лишь в том, насколько рано или поздно.
Будь моя воля, я бы скрепя сердце попросил академиков обождать года три-четыре.
Говорю «скрепя сердце», потому что второй год болею за Светлану Алексиевич не меньше, чем зенитовские ультрас болеют за «Зенит». Девятого октября, в день присуждения премии, перенес начало лекции, чтобы не дай бог не пропустить звездного часа белорусской писательницы. Когда за пять минут до прямого включения эксперты в студии шведского ТВ в один голос предположили, что премию получит Алексиевич, у меня от надежды аж слезы на глаза навернулись.
Но вместо Алексиевич наградили Модиано. Разочарование получилось головокружительное. Хорошо, лекцию надо было читать. Работа — лучшее средство от лишних эмоций.
А после лекции, без лишних эмоций, я подумал: оно и к лучшему. Академики — вольно или невольно — приняли верное решение. Раскручивать Нобелевской премией «Голоса утопии» в этом году было бы преждевременно.
Сейчас объясню почему.
Я как-то зашел в трехэтажный «Буквоед» в Питере, чтобы купить «Время секонд хэнд». Спросил: «Где у вас Светлана Алексиевич?» Привык, что в Швеции она везде на видном месте. Продавцы, однако, не слышали ни про какую Алексиевич. Пробили по базе, вроде нашли, но на полке книги не оказалось. «Время секонд хэнд» я потом купил в крошечном книжном для хипстеров.
Нобелевская премия все изменит. Ветеран перестройки, нишевый автор для либеральной публики в одночасье станет самым известным русскоязычным писателем планеты. И тогда о Светлане Алексиевич вспомнит не только «Буквоед». О ней вспомнят российские СМИ.
Здесь не нужно никакого провидческого дара. Включите телевизор — и вы сразу почуете удушливый запах дерьма, которое хлынет с российских экранов на лауреата, позволяющего себе называть нынешнюю Россию тем, чем она является: государством обиженной шпаны, дорвавшейся до бесконтрольной власти.
Чем она вообще занимается, эта Алексиевич? О чем она пишет в своих книгах? Она же нам рассказывает нашими собственными словами, что «надличностная идея всегда кончается кровью». «Голоса утопии» — наши голоса — вразнобой, порой сами того не желая, твердят одно: за помпезной ложью о великих народах, мудрых вождях и единственно верных учениях всегда прячется зверство и поломанные судьбы настоящих, невыдуманных людей. Наше зверство. Наши поломанные судьбы.
НТВ популярно объяснит нам, что все это «русофобия» и «предательство». Дмитрий Киселев, или кто там займет его место, напомнит, что Шведская академия, агент американской военщины и гей-лобби, вечно сует свою ничтожную премию клеветникам России вроде Бунина, Пастернака, Солженицына и Бродского. Алексиевич, скажут нам, очередная вражеская палка в колеса блистающего Русского мира.
Если бы девятого октября секретарь Шведской академии произнес имя белорусской писательницы, все эти помои лились бы уже сегодня. Они еще польются, непременно польются, но хорошо бы года через три-четыре, когда шовинистическая горячка спадет и мы понемногу начнем понимать, что же мы наделали в 2014-м.
Я, понимаете, оптимист по натуре. Наивно надеюсь, что к тому моменту хотя бы половина российского населения устанет верить клонам Дмитрия Киселева. И когда шведы сделают Светлану Алексиевич самым известным русскоязычным автором на Земле, мы не отмахнемся от нее, как от назойливой мухи. Мы прочитаем «Голоса утопии» — наши голоса — от корки до корки и наконец услышим самих себя.
Это если без эмоций. А если с эмоциями, то в октябре 2015-го, когда снова запахнет кленами, я буду болеть за Вас еще сильней, чем ультрас за «Зенит», Светлана Александровна. Здоровья Вам, новых сил и новых книг. Особенно той, давно обещанной, о любви.
Случится это до конца текущего десятилетия. Уверен процентов на девяносто.
Как обычно, в обосновании выбора, которое зачитает секретарь академии, не будут упомянуты конкретные произведения. Вместо перечня книг прозвучит высокопарная общая фраза. Что-нибудь в духе «за тысячи голосов, бережно собранных в единую исповедь эпохи». И всем будет ясно, что Нобелевку Светлана Алексиевич заработала пятитомным циклом «Голоса утопии».
Первым томом, напомню, был бестселлер «У войны не женское лицо» (1985), собравший под одной обложкой непричесанные воспоминания десятков женщин-фронтовиков. В том же году напечатали «Последних свидетелей» — рассказы тех, кто пережил войну ребенком. Через шесть лет отдельным изданием вышли «Цинковые мальчики» — интервью о войне в Афганистане; еще через шесть — «Чернобыльская молитва». В 2013-м цикл завершился книгой «Время секонд хэнд», где слово предоставлено всем уроженцам СССР, без привязки к определенному событию.
Почему «Голоса утопии» получат Нобелевскую премию?
Ну, начнем с того, что четыре книги из пяти переведены на шведский. Про это элементарное требование к потенциальным лауреатам почему-то редко вспоминают. Зря. Если вы не пишете по-английски, ваш первый шаг к Нобелевке — найти хорошего шведского переводчика. Иначе академия никогда не оценит вашей гениальности.
Во-вторых, Светлану Алексиевич в Швеции печатает небольшое издательство Ersatz. Книготорговля переживает не лучшие времена, и академики, выдающие премию, в последние годы, похоже, покровительствуют маленьким издательствам «качественной литературы».
В-третьих, есть целый букет конъюнктурных соображений. Бродскому премию дали еще в 1987 году; с тех пор лауреатов, пишущих по-русски, не было. Женщина, пишущая по-русски, не награждалась вообще никогда. Кроме того, Алексиевич живет в Минске. Вручить первую Нобелевку по литературе на территории бывшего СССР белорусскому писателю — решение политически сильное, как на него ни посмотри.
Пора наградить и жанр литературного интервью, в котором работает Алексиевич. Как ворчал на прошлой неделе The New Yorker, до сих пор Шведская академия не признавала документальную прозу «литературой», но вечно этот снобизм существовать не может. Считать замечательных авторов «недописателями» лишь за то, что они описывают действительность, по меньшей мере странно.
Вы, вероятно, заметили, что я пока ни слова не сказал о главном. Теперь говорю: на шведскую интеллигенцию книги Алексиевич производят неизгладимое впечатление. Рецензии на «Голоса утопии» полны восторженного шока и твердой убежденности, что «это великое произведение о “человеке советском” … рано или поздно принесет белорусскому писателю-документалисту» билет на торжественную церемонию в декабрьском Стокгольме.
Шведская академия, понятное дело, в меру сил культивирует миф о том, что общественное мнение ей не указ. Награждение Патрика Модиано, еще одной седой головы в длинной веренице типовых европейских лауреатов мужского пола, — отличный тому пример. И все же миф есть миф. Академики живут не на Парнасе, отгородившись от мира новинками французского издательства Gallimard в аскетичных кремовых обложках. Академики сами часть шведского общественного мнения. А от себя, как известно, не убежишь.
Вот почему Светлана Алексиевич «рано или поздно» станет нобелевским лауреатом. Вопрос лишь в том, насколько рано или поздно.
Будь моя воля, я бы скрепя сердце попросил академиков обождать года три-четыре.
Говорю «скрепя сердце», потому что второй год болею за Светлану Алексиевич не меньше, чем зенитовские ультрас болеют за «Зенит». Девятого октября, в день присуждения премии, перенес начало лекции, чтобы не дай бог не пропустить звездного часа белорусской писательницы. Когда за пять минут до прямого включения эксперты в студии шведского ТВ в один голос предположили, что премию получит Алексиевич, у меня от надежды аж слезы на глаза навернулись.
Но вместо Алексиевич наградили Модиано. Разочарование получилось головокружительное. Хорошо, лекцию надо было читать. Работа — лучшее средство от лишних эмоций.
А после лекции, без лишних эмоций, я подумал: оно и к лучшему. Академики — вольно или невольно — приняли верное решение. Раскручивать Нобелевской премией «Голоса утопии» в этом году было бы преждевременно.
Сейчас объясню почему.
Я как-то зашел в трехэтажный «Буквоед» в Питере, чтобы купить «Время секонд хэнд». Спросил: «Где у вас Светлана Алексиевич?» Привык, что в Швеции она везде на видном месте. Продавцы, однако, не слышали ни про какую Алексиевич. Пробили по базе, вроде нашли, но на полке книги не оказалось. «Время секонд хэнд» я потом купил в крошечном книжном для хипстеров.
Нобелевская премия все изменит. Ветеран перестройки, нишевый автор для либеральной публики в одночасье станет самым известным русскоязычным писателем планеты. И тогда о Светлане Алексиевич вспомнит не только «Буквоед». О ней вспомнят российские СМИ.
Здесь не нужно никакого провидческого дара. Включите телевизор — и вы сразу почуете удушливый запах дерьма, которое хлынет с российских экранов на лауреата, позволяющего себе называть нынешнюю Россию тем, чем она является: государством обиженной шпаны, дорвавшейся до бесконтрольной власти.
Чем она вообще занимается, эта Алексиевич? О чем она пишет в своих книгах? Она же нам рассказывает нашими собственными словами, что «надличностная идея всегда кончается кровью». «Голоса утопии» — наши голоса — вразнобой, порой сами того не желая, твердят одно: за помпезной ложью о великих народах, мудрых вождях и единственно верных учениях всегда прячется зверство и поломанные судьбы настоящих, невыдуманных людей. Наше зверство. Наши поломанные судьбы.
НТВ популярно объяснит нам, что все это «русофобия» и «предательство». Дмитрий Киселев, или кто там займет его место, напомнит, что Шведская академия, агент американской военщины и гей-лобби, вечно сует свою ничтожную премию клеветникам России вроде Бунина, Пастернака, Солженицына и Бродского. Алексиевич, скажут нам, очередная вражеская палка в колеса блистающего Русского мира.
Если бы девятого октября секретарь Шведской академии произнес имя белорусской писательницы, все эти помои лились бы уже сегодня. Они еще польются, непременно польются, но хорошо бы года через три-четыре, когда шовинистическая горячка спадет и мы понемногу начнем понимать, что же мы наделали в 2014-м.
Я, понимаете, оптимист по натуре. Наивно надеюсь, что к тому моменту хотя бы половина российского населения устанет верить клонам Дмитрия Киселева. И когда шведы сделают Светлану Алексиевич самым известным русскоязычным автором на Земле, мы не отмахнемся от нее, как от назойливой мухи. Мы прочитаем «Голоса утопии» — наши голоса — от корки до корки и наконец услышим самих себя.
Это если без эмоций. А если с эмоциями, то в октябре 2015-го, когда снова запахнет кленами, я буду болеть за Вас еще сильней, чем ультрас за «Зенит», Светлана Александровна. Здоровья Вам, новых сил и новых книг. Особенно той, давно обещанной, о любви.
>>338420
Умный мужик. На Озоне все книжки Алексиевич под корень смели. И это прекрасно.
>Мы прочитаем «Голоса утопии» — наши голоса — от корки до корки и наконец услышим самих себя.
Умный мужик. На Озоне все книжки Алексиевич под корень смели. И это прекрасно.
38 Кб, 443x600
>>338411
Ой блядь ...
>>почему произведения не могут быть инструментом рефлексии автора?
>Потому что сейчас у нас двадцать первый век, а не девятнадцатый
Ой блядь ...
«Я – офицер…
Теперь я… Прошу слова. (Молодой парень – лет двадцати пяти.)Записывайте: я – православный русский патриот. Служу Господу нашему. Служу с усердием… с помощью молитв… Кто продал Россию? Евреи. Безродные. От жида и Бог много раз плакал.
Мировой заговор… Мы имеем дело с заговором против России. План ЦРУ… И не хочу слушать… Не говорите мне, что это фальшивка! Молчать! План директора ЦРУ Аллена Даллеса… “Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России… Мы сделаем из молодых людей циников, пошляков, космополитов. Вот так мы сделаем…” Понятно? Евреи и америкосы – наши враги. Тупые янки. Речь президента Клинтона на закрытом совещании американской политической верхушки: “Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством ядерной бомбы… Мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке…”. Доколе врагам нашим возноситься над нами? Иисус сказал: не бойтесь и не ужасайтесь, будьте тверды и мужественны. Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…
Остановить его я не могу.
…В девяносто первом я окончил военное училище, получил две звездочки. Младшего лейтенанта. Гордился и форму не снимал. Советский офицер! Защитник! А после провала ГКЧП ездил на службу в штатском, а там переодевался. Любой дед мог подойти на автобусной остановке и спросить: “Что же ты Родину не защитил, сынок? Сукин сын! Ты же присягал”. Офицеры голодными служили. За офицерскую зарплату можно было купить килограмм дешевой колбасы. Уволился из армии. Было время – по ночам проституток охранял. Сейчас охранником служу в одной фирме. Жиды! Все беды от них… А русскому человеку хода нет. Христа они распяли… (Сует мне какую-то листовку.)Читайте… Ни милиция, ни армия собчаков и чубайсов… и немцовых… не защитит от справедливого народного гнева. “Хаим, ты слышал, что скоро будет погром?” – “А я не боюсь. Я по паспорту русский”. – “Дурак, бить будут по морде, а не по паспорту”. (Крестится.)
Русской земле – русский порядок! Имя Ахромеева, Макашова… и других героев… на наших знаменах! Господь нас не оставит…»
Теперь я… Прошу слова. (Молодой парень – лет двадцати пяти.)Записывайте: я – православный русский патриот. Служу Господу нашему. Служу с усердием… с помощью молитв… Кто продал Россию? Евреи. Безродные. От жида и Бог много раз плакал.
Мировой заговор… Мы имеем дело с заговором против России. План ЦРУ… И не хочу слушать… Не говорите мне, что это фальшивка! Молчать! План директора ЦРУ Аллена Даллеса… “Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России… Мы сделаем из молодых людей циников, пошляков, космополитов. Вот так мы сделаем…” Понятно? Евреи и америкосы – наши враги. Тупые янки. Речь президента Клинтона на закрытом совещании американской политической верхушки: “Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством ядерной бомбы… Мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке…”. Доколе врагам нашим возноситься над нами? Иисус сказал: не бойтесь и не ужасайтесь, будьте тверды и мужественны. Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…
Остановить его я не могу.
…В девяносто первом я окончил военное училище, получил две звездочки. Младшего лейтенанта. Гордился и форму не снимал. Советский офицер! Защитник! А после провала ГКЧП ездил на службу в штатском, а там переодевался. Любой дед мог подойти на автобусной остановке и спросить: “Что же ты Родину не защитил, сынок? Сукин сын! Ты же присягал”. Офицеры голодными служили. За офицерскую зарплату можно было купить килограмм дешевой колбасы. Уволился из армии. Было время – по ночам проституток охранял. Сейчас охранником служу в одной фирме. Жиды! Все беды от них… А русскому человеку хода нет. Христа они распяли… (Сует мне какую-то листовку.)Читайте… Ни милиция, ни армия собчаков и чубайсов… и немцовых… не защитит от справедливого народного гнева. “Хаим, ты слышал, что скоро будет погром?” – “А я не боюсь. Я по паспорту русский”. – “Дурак, бить будут по морде, а не по паспорту”. (Крестится.)
Русской земле – русский порядок! Имя Ахромеева, Макашова… и других героев… на наших знаменах! Господь нас не оставит…»
«Я – офицер…
Теперь я… Прошу слова. (Молодой парень – лет двадцати пяти.)Записывайте: я – православный русский патриот. Служу Господу нашему. Служу с усердием… с помощью молитв… Кто продал Россию? Евреи. Безродные. От жида и Бог много раз плакал.
Мировой заговор… Мы имеем дело с заговором против России. План ЦРУ… И не хочу слушать… Не говорите мне, что это фальшивка! Молчать! План директора ЦРУ Аллена Даллеса… “Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России… Мы сделаем из молодых людей циников, пошляков, космополитов. Вот так мы сделаем…” Понятно? Евреи и америкосы – наши враги. Тупые янки. Речь президента Клинтона на закрытом совещании американской политической верхушки: “Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством ядерной бомбы… Мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке…”. Доколе врагам нашим возноситься над нами? Иисус сказал: не бойтесь и не ужасайтесь, будьте тверды и мужественны. Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…
Остановить его я не могу.
…В девяносто первом я окончил военное училище, получил две звездочки. Младшего лейтенанта. Гордился и форму не снимал. Советский офицер! Защитник! А после провала ГКЧП ездил на службу в штатском, а там переодевался. Любой дед мог подойти на автобусной остановке и спросить: “Что же ты Родину не защитил, сынок? Сукин сын! Ты же присягал”. Офицеры голодными служили. За офицерскую зарплату можно было купить килограмм дешевой колбасы. Уволился из армии. Было время – по ночам проституток охранял. Сейчас охранником служу в одной фирме. Жиды! Все беды от них… А русскому человеку хода нет. Христа они распяли… (Сует мне какую-то листовку.)Читайте… Ни милиция, ни армия собчаков и чубайсов… и немцовых… не защитит от справедливого народного гнева. “Хаим, ты слышал, что скоро будет погром?” – “А я не боюсь. Я по паспорту русский”. – “Дурак, бить будут по морде, а не по паспорту”. (Крестится.)
Русской земле – русский порядок! Имя Ахромеева, Макашова… и других героев… на наших знаменах! Господь нас не оставит…»
Теперь я… Прошу слова. (Молодой парень – лет двадцати пяти.)Записывайте: я – православный русский патриот. Служу Господу нашему. Служу с усердием… с помощью молитв… Кто продал Россию? Евреи. Безродные. От жида и Бог много раз плакал.
Мировой заговор… Мы имеем дело с заговором против России. План ЦРУ… И не хочу слушать… Не говорите мне, что это фальшивка! Молчать! План директора ЦРУ Аллена Даллеса… “Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России… Мы сделаем из молодых людей циников, пошляков, космополитов. Вот так мы сделаем…” Понятно? Евреи и америкосы – наши враги. Тупые янки. Речь президента Клинтона на закрытом совещании американской политической верхушки: “Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством ядерной бомбы… Мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америке…”. Доколе врагам нашим возноситься над нами? Иисус сказал: не бойтесь и не ужасайтесь, будьте тверды и мужественны. Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…
Остановить его я не могу.
…В девяносто первом я окончил военное училище, получил две звездочки. Младшего лейтенанта. Гордился и форму не снимал. Советский офицер! Защитник! А после провала ГКЧП ездил на службу в штатском, а там переодевался. Любой дед мог подойти на автобусной остановке и спросить: “Что же ты Родину не защитил, сынок? Сукин сын! Ты же присягал”. Офицеры голодными служили. За офицерскую зарплату можно было купить килограмм дешевой колбасы. Уволился из армии. Было время – по ночам проституток охранял. Сейчас охранником служу в одной фирме. Жиды! Все беды от них… А русскому человеку хода нет. Христа они распяли… (Сует мне какую-то листовку.)Читайте… Ни милиция, ни армия собчаков и чубайсов… и немцовых… не защитит от справедливого народного гнева. “Хаим, ты слышал, что скоро будет погром?” – “А я не боюсь. Я по паспорту русский”. – “Дурак, бить будут по морде, а не по паспорту”. (Крестится.)
Русской земле – русский порядок! Имя Ахромеева, Макашова… и других героев… на наших знаменах! Господь нас не оставит…»
Хуй с ним с содержанием, поговорим о методологии блядскожопых букачеров.
Где были треды об этой пизде? Да чего уж - всем очевидно, что, появись такой тред, его бы смело за половину суток.
Была методология, был вкусовой ориентир.
Но вот шведские трефные тухесы сказали "Алексеевич" и тут же возникли толпы, в том числе ИТТ, каких-то подсосков, у которых вдруг проснулась совесть, скорбь, апологетика моралите как метода, тут же начали говнить божественного Юнгера (которого они с вероятностью 99% не читали, ибо Эрнст как раз абсолютно также не боялся ставить маркеры и называть плохое плохим, а чувства - чувствами, это вам не Эволы).
Где же вы были раньше, мочеглоты?
А ответ прост - половина - унылые тролли, другая - залетные петухи.
Где были треды об этой пизде? Да чего уж - всем очевидно, что, появись такой тред, его бы смело за половину суток.
Была методология, был вкусовой ориентир.
Но вот шведские трефные тухесы сказали "Алексеевич" и тут же возникли толпы, в том числе ИТТ, каких-то подсосков, у которых вдруг проснулась совесть, скорбь, апологетика моралите как метода, тут же начали говнить божественного Юнгера (которого они с вероятностью 99% не читали, ибо Эрнст как раз абсолютно также не боялся ставить маркеры и называть плохое плохим, а чувства - чувствами, это вам не Эволы).
Где же вы были раньше, мочеглоты?
А ответ прост - половина - унылые тролли, другая - залетные петухи.
А еще меня дичайше вставляет психика апологетов по части компилляции вообще всех отрицательных маркеров вокруг человека, который скажет, что Алексиевич - кал ебаный.
Этот человек, который вполне мог назвать Алексиевич ебаным калом, легко может сделать данное утверждение на основе одного только языка авторши. Или на основе затертости приемов. Или даже на поле самой авторши - морали, ибо вот так публиковать исповеди и наживаться на этом - это кошмар (она хоть копеечкой потом всех этих бомжих обрадовала?)
Алексиевич - настолько хуевый автор, что, по-сути, ее можно назвать ебаным калом по любой номинации, закрывая глаза на все прочие.
Но человек, который назовет ее по существу, автоматически собирает весь пакет тегов со стороны личинок солженицына: он становится и ватником (ну, похуй, уже давно это слово ничего не значит), эмоционально нестабильным, бесчувственным, без вкуса (лол, блядь, чья бы корова мычала), тут же ему вменяют какое-то тюремное сознание, какие-то личные качества уровня "импотент, прыщавый, скалиозник". ИТТ это проявляется просто идеально.
Я не встретил еще ни одного адекватного апологета этой пизды. Они все, включая именитых блогеров, срываются на такую же тухлую патетику и обвиняют хейтеров во всех смертных грехах.
Этот человек, который вполне мог назвать Алексиевич ебаным калом, легко может сделать данное утверждение на основе одного только языка авторши. Или на основе затертости приемов. Или даже на поле самой авторши - морали, ибо вот так публиковать исповеди и наживаться на этом - это кошмар (она хоть копеечкой потом всех этих бомжих обрадовала?)
Алексиевич - настолько хуевый автор, что, по-сути, ее можно назвать ебаным калом по любой номинации, закрывая глаза на все прочие.
Но человек, который назовет ее по существу, автоматически собирает весь пакет тегов со стороны личинок солженицына: он становится и ватником (ну, похуй, уже давно это слово ничего не значит), эмоционально нестабильным, бесчувственным, без вкуса (лол, блядь, чья бы корова мычала), тут же ему вменяют какое-то тюремное сознание, какие-то личные качества уровня "импотент, прыщавый, скалиозник". ИТТ это проявляется просто идеально.
Я не встретил еще ни одного адекватного апологета этой пизды. Они все, включая именитых блогеров, срываются на такую же тухлую патетику и обвиняют хейтеров во всех смертных грехах.
>>338420
Я все время дико проигрываю с этого.
Мировая премия, типа гениальные мужи, светила филологического олимпа, а читаю свои "русеки".
Это же пиздец, не?
Ну ладно там Мо Янь, Бродский, но, блядь, английские и немецкие-то романы можно премировать без скидки на перевод на шведский.
Это же вообще уебищный язык с их Грехенбэнебой. Их бы и на букаче обоссали.
>переведены на шведский
Я все время дико проигрываю с этого.
Мировая премия, типа гениальные мужи, светила филологического олимпа, а читаю свои "русеки".
Это же пиздец, не?
Ну ладно там Мо Янь, Бродский, но, блядь, английские и немецкие-то романы можно премировать без скидки на перевод на шведский.
Это же вообще уебищный язык с их Грехенбэнебой. Их бы и на букаче обоссали.
>>338436
Традиции устава премии же - ей больше ста лет.
Плюс я бы и сам форсил подобное требование к премии, будь я шведом с полномочиями. Такая-то помощь родным шведским издательствам. Им ведь надо не просто издать победителя, но и всех возможных номинантов еще до премии. С экономической точки зрения они молодцы.
Традиции устава премии же - ей больше ста лет.
Плюс я бы и сам форсил подобное требование к премии, будь я шведом с полномочиями. Такая-то помощь родным шведским издательствам. Им ведь надо не просто издать победителя, но и всех возможных номинантов еще до премии. С экономической точки зрения они молодцы.
>>338438
Сука, ваша мразь уже не скрывается даже.
Эта премия - просто карикатурнейший образ подковерного зла эвар.
>премия по литературе
>апеллирует к экономике
Сука, ваша мразь уже не скрывается даже.
Эта премия - просто карикатурнейший образ подковерного зла эвар.
Достоевского на Западе тоже любят. А этот как раз говностиль и надрыв. То же самое отчасти касается и Солженицына.
>>338384
Мне жаль, что с твоей мамкой так все было. Но не все бабы твоя мамка. В ее книгах разные персонажи: есть бабы-летчицы и командирши; есть те, кто пошли на войну школотой и рассказывают забавные истории.
>>338384
Мне жаль, что с твоей мамкой так все было. Но не все бабы твоя мамка. В ее книгах разные персонажи: есть бабы-летчицы и командирши; есть те, кто пошли на войну школотой и рассказывают забавные истории.
>>338438
А то, что по тому же уставу положено награждать книги, вышедшие в год награждения, а не пенсионеров с подагрой и паркинсоном - это похуй, да?
Устав какакадемии - такая же хуйня, как всякие бриташкинские ступид лоу, формально неотмененные, аля "разрешается убивать соседа, если у вас на хуе в это время болтается лягушка-крякун".
А то, что по тому же уставу положено награждать книги, вышедшие в год награждения, а не пенсионеров с подагрой и паркинсоном - это похуй, да?
Устав какакадемии - такая же хуйня, как всякие бриташкинские ступид лоу, формально неотмененные, аля "разрешается убивать соседа, если у вас на хуе в это время болтается лягушка-крякун".
>>338440
Ну так Дост как бы тоже у приличных букачеров если не у параши, то в чертах ходит.
Ну так Дост как бы тоже у приличных букачеров если не у параши, то в чертах ходит.
Алсо, о какой чести премии вообще можно говорить после того, как были подтверждены причины отказа премировать Толстого из-за личных идеологических пристрастий председателя шведов?
Вообще, какого хуя шведы, ебать?
У них же только детская литература в норме. Что они дали мировой литературе кроме годного Карлсона и детей из Буллербю с Расмусом бродягой?
>>338444
Лол, хуесос порвался, как и говорил анон выше. Ты им по факту, а они тебе ad hoc со скалиозом и прыщами.
Вообще, какого хуя шведы, ебать?
У них же только детская литература в норме. Что они дали мировой литературе кроме годного Карлсона и детей из Буллербю с Расмусом бродягой?
>>338444
Лол, хуесос порвался, как и говорил анон выше. Ты им по факту, а они тебе ad hoc со скалиозом и прыщами.
>>338445
Поглядите, совкоблядь-ымперец (дитя самой честной искренней и человечной культуры на свете! советской!) проецирует собственную неполноценность на шведов и мимокрокодилов-анонов.
Поглядите, совкоблядь-ымперец (дитя самой честной искренней и человечной культуры на свете! советской!) проецирует собственную неполноценность на шведов и мимокрокодилов-анонов.
>>338447
Где я тебе хоть слово, пидор-словоблудище, сказал про искренность и человечность?
Я в Россию-то приехал в 9 лет впервые. По нации я еврей.
Ты будешь уже по существу отвечать или продолжишь фантазировать на тему моего субъекта?
Где я тебе хоть слово, пидор-словоблудище, сказал про искренность и человечность?
Я в Россию-то приехал в 9 лет впервые. По нации я еврей.
Ты будешь уже по существу отвечать или продолжишь фантазировать на тему моего субъекта?
94 Кб, 620x387
>>338449
>Где я тебе хоть слово, пидор-словоблудище, сказал про искренность и человечность?
>подковерного зла
>>338451
Сука, вы там все такие, поклонники Алексиевич?
То, что эта хуйня с премией суть зло подковерное и гадкое не делает Россию чем-то хорошим (как не делает и плохим, нормальным, синим, зеленым, медленным и т.д., ибо ВООБЩЕ не кореллирует с ней).
Сука, вы там все такие, поклонники Алексиевич?
То, что эта хуйня с премией суть зло подковерное и гадкое не делает Россию чем-то хорошим (как не делает и плохим, нормальным, синим, зеленым, медленным и т.д., ибо ВООБЩЕ не кореллирует с ней).
>>338450
Ну, петушки-левачки как бы действительно ИРЛ так общаются. А потом удивляются - как дубинкой прилетело, откуда бутылка в прямой кишке и прочее.
Ну, петушки-левачки как бы действительно ИРЛ так общаются. А потом удивляются - как дубинкой прилетело, откуда бутылка в прямой кишке и прочее.
>>338450
Зато у Прилепина позы нетути! Это наш пейс-ат-ель! Прост-ых рус-си-чей!
Алексиевич крута тем, что у каждого интервьюируемого своя поза, незабываемая, а позы автора и пафоса автора там нет от слова ну нет вообще. Пафос, придыхания - это пафос и придыхания простых советских людей, пафос и придыхания толпы, унаследованные от советских праздников когда "святая победа пролетариата" из динамиков, и водка по два-двадцать в городском парке. Это жизнь, и гуманизм автора в том, что любому интервьюируемому Алексиевич позволяет иметь и хранить свой голос, свою позу и свои придыхания.
Зато у Прилепина позы нетути! Это наш пейс-ат-ель! Прост-ых рус-си-чей!
Алексиевич крута тем, что у каждого интервьюируемого своя поза, незабываемая, а позы автора и пафоса автора там нет от слова ну нет вообще. Пафос, придыхания - это пафос и придыхания простых советских людей, пафос и придыхания толпы, унаследованные от советских праздников когда "святая победа пролетариата" из динамиков, и водка по два-двадцать в городском парке. Это жизнь, и гуманизм автора в том, что любому интервьюируемому Алексиевич позволяет иметь и хранить свой голос, свою позу и свои придыхания.
54 Кб, 400x315
>>338452
То, что ты размышляешь в терминах "зло подковёрное" и "гадкое" уже выдаёт в тебе совочка с головой. А то, что ты сразу же припомнил Расеюшку, хотя я о ней нигде не упоминал, говорит, что и мои предположения об ымперстве верны.
То, что ты размышляешь в терминах "зло подковёрное" и "гадкое" уже выдаёт в тебе совочка с головой. А то, что ты сразу же припомнил Расеюшку, хотя я о ней нигде не упоминал, говорит, что и мои предположения об ымперстве верны.
>>338454
Вы заебали переводить стрелки.
Никто Прилепина, Россию, Сталина, Киселева, Ольгино, что там у вас еще в кошмарах живет, не защищает.
Разговор про данный конкретный кал.
Неужели его нельзя взять и защитить, не скатываясь к "а у вас негров линчуют"?
Ну правда. Неужели вы даже этого не можете?
>>338455
Типичная мразь.
>Х плохо потому что... Докажи обратное.
>А у вас Y тоже...
Вы заебали переводить стрелки.
Никто Прилепина, Россию, Сталина, Киселева, Ольгино, что там у вас еще в кошмарах живет, не защищает.
Разговор про данный конкретный кал.
Неужели его нельзя взять и защитить, не скатываясь к "а у вас негров линчуют"?
Ну правда. Неужели вы даже этого не можете?
>>338455
>совкоблядь-имперец
>Я не упоминал расеюшку
>картинка "шоб позлить ГЫГЫ, аниме"
Типичная мразь.
>>338454
Т.е. если бы Алексиевич подвернулся генерал, военный юрист, который бы ей пояснил, что все те хуилы пиздели, а на самом деле все было не так, а вот этак, да без пафоса, да дебилы сами виноваты, что без рук и без ног, что в говне сидят, что по дури хат лишились, то она бы без купюр и его речь включила в книгу?
А? Не юлишь ли, мразота?
Т.е. если бы Алексиевич подвернулся генерал, военный юрист, который бы ей пояснил, что все те хуилы пиздели, а на самом деле все было не так, а вот этак, да без пафоса, да дебилы сами виноваты, что без рук и без ног, что в говне сидят, что по дури хат лишились, то она бы без купюр и его речь включила в книгу?
А? Не юлишь ли, мразота?
>>338455
Эпитет "подковерное зло" вообще принадлежит кому-то из французских просветителей, ебанько.
Эпитет "подковерное зло" вообще принадлежит кому-то из французских просветителей, ебанько.
>>338455
Поссал на анимеху.
Поссал на анимеху.
>>338458
Так-то у неё как раз очень много таких интервьюируемых в книгах, лол, вот "время секонд хенд" наполовину состоит из оправданий "генералов", "военных юристов" и прочих лишних ртов. И она не рисует их карикатурными уебанами, какими они есть на самом деле, она изо всех сил пытается вызвать уважение к этим выродкам рода человеческого.
>>338456
Совецкая ымперия так-то с расеюшкой имеет не больше общего, чем повержённый лев с стареющим шакалом. Иногда поклонники шакала так-то путают его с наследником льва, вот ты - из их числа.
Так-то у неё как раз очень много таких интервьюируемых в книгах, лол, вот "время секонд хенд" наполовину состоит из оправданий "генералов", "военных юристов" и прочих лишних ртов. И она не рисует их карикатурными уебанами, какими они есть на самом деле, она изо всех сил пытается вызвать уважение к этим выродкам рода человеческого.
>>338456
Совецкая ымперия так-то с расеюшкой имеет не больше общего, чем повержённый лев с стареющим шакалом. Иногда поклонники шакала так-то путают его с наследником льва, вот ты - из их числа.
94 Кб, 404x300
>>338460
Так-то и эпитеты "заокеанские воротилы, слуги чистогана" принадлежат русскому революционеру-большевику.
Так-то и эпитеты "заокеанские воротилы, слуги чистогана" принадлежат русскому революционеру-большевику.
>>338462
Как же любо-дорого смотреть (к слову, сын генерала, лол).
Так может уебаны, выродки и лишние рты - это все эти долбоебы, отдающие квартиры, не могущие в политическое убежище ебанько и прочие?
Ничего, что генерала могут уволить за лишние слова и он будет точно такой же жертвой, как обосранная бомжиха, только умный и воспитанный.
Ай, прости, ты же левачок. Если на улице оказался умный и воспитанный генерал, то он же хуже бомжихи, ему же надо гуманно плюнуть в лицо.
Какие же вы двуличные плоские мрази, Господи.
>генералы
>они уебаны
>они лишние рты
>они выродки
Как же любо-дорого смотреть (к слову, сын генерала, лол).
Так может уебаны, выродки и лишние рты - это все эти долбоебы, отдающие квартиры, не могущие в политическое убежище ебанько и прочие?
Ничего, что генерала могут уволить за лишние слова и он будет точно такой же жертвой, как обосранная бомжиха, только умный и воспитанный.
Ай, прости, ты же левачок. Если на улице оказался умный и воспитанный генерал, то он же хуже бомжихи, ему же надо гуманно плюнуть в лицо.
Какие же вы двуличные плоские мрази, Господи.
>>338465
В принципе, тут дискуссию можно завершить. Надеюсь, ты не дашь потомства и не продолжишь свой червивый род.
>сын генерал
В принципе, тут дискуссию можно завершить. Надеюсь, ты не дашь потомства и не продолжишь свой червивый род.
49 Кб, 620x415
Лол, забавные вещи иногда на дваче случаются, ты пару десятков постов думаешь, что общаешься с человеком - а на том конце провода сын генерала. Люблю двач за это!
>>338468
too left.
too left.
>>338472
Даже твоей матери не поздно, хотя ты уже на двачах пишешь.
Даже твоей матери не поздно, хотя ты уже на двачах пишешь.
>>338474
Всё было нормально, покуда не пришёл притворяющийся человеком сын генерала, разбрызгивающий словесный понос налево и направо.
Всё было нормально, покуда не пришёл притворяющийся человеком сын генерала, разбрызгивающий словесный понос налево и направо.
>>338476
Кому ты пиздишь, с первого поста тред состоит из праведного баттхерта и унылых тролльчат, притворяющихся карикатурными солженицынами потому что на волне говнофорса можно нехило отъесться.
В РФ едва ли не сорок тысяч генералов, он вполне может быть сыном хоть губернатора.
Кому ты пиздишь, с первого поста тред состоит из праведного баттхерта и унылых тролльчат, притворяющихся карикатурными солженицынами потому что на волне говнофорса можно нехило отъесться.
В РФ едва ли не сорок тысяч генералов, он вполне может быть сыном хоть губернатора.
>>338476
Всё было нормально, пока духовнобогатые и нечёрствые тролли поклонники этой тупой пизды не набежали.
Всё было нормально, пока духовнобогатые и нечёрствые тролли поклонники этой тупой пизды не набежали.
>>338475
Честно говоря, пьющие стекломой мне ближе, чем это существо, посетившее наш тред. Потому, что пьющие стекломой подохнут от отравы, очистят планету от своего присутствия, и вряд-ли дадут потомство (man статистика смертности и рождаемости в РФ), а вот сын генерала до конца своих дней будет разбрасываться вскриками "мразь" точь в точь как его отец, когда танкисты отказались давить защитников белого дома, да ещё и своих детей лишит человеческого облика.
Честно говоря, пьющие стекломой мне ближе, чем это существо, посетившее наш тред. Потому, что пьющие стекломой подохнут от отравы, очистят планету от своего присутствия, и вряд-ли дадут потомство (man статистика смертности и рождаемости в РФ), а вот сын генерала до конца своих дней будет разбрасываться вскриками "мразь" точь в точь как его отец, когда танкисты отказались давить защитников белого дома, да ещё и своих детей лишит человеческого облика.
Не знаю как вам, а мне наоборот отлегло.
Вот кроме шуток.
По бесконечному рейджу - как ИТТ, так и во вконтактие, том же "Под корне", по этому унылому троллекостеру с нравственными либералами ИТТ, по всему этому в целом -- можно понять, что вкусы российского читателя все-таки в порядке.
Кто поддержал? Быков и колбасные мигранты завтрашнего дня.
Кто против? Да все, лол. Даже клоуны-анимешники, косящие под противный лагерь.
Если бы выбрали реально хорошего писателя из какой-нибудь Эфиопии, я бы скорбел. "Как же так, уже в Эфиопии рождаются таланты, а у нас сплошной Жирный Дима". Но - нет, опять политота.
Вы ведь понимаете, что когда они делают выпад против России, они, по-сути, не делают ничего благого для своих.
Представьте себя на месте европейца. В вашем мире есть великие авторы, прекрасные авторы, а мировая премия по литературе опять отходит очередному унылому борцуну из империи Зла. Каково? Мы же, производя таких вот лярв солжа по-сути, и гадим европейскому братушке со вкусом, который и сам-то не рад всем этим Алексиевич, он сам надеется же увидеть своих авторов.
Если бы существовало два нобеля параллельно (как с Оскаром - вся премия для американцев, а лишь одна премия - для иностранных фильмов), где здоровый нобель отходил годноте типа Пинчона и Уолесса, а нобель курильщика отходил славщиту, я бы скорбел. Но ведь этот обсер происходит на весь белый свет.
Всем миром они признали вот этот кал литературой.
Вот кроме шуток.
По бесконечному рейджу - как ИТТ, так и во вконтактие, том же "Под корне", по этому унылому троллекостеру с нравственными либералами ИТТ, по всему этому в целом -- можно понять, что вкусы российского читателя все-таки в порядке.
Кто поддержал? Быков и колбасные мигранты завтрашнего дня.
Кто против? Да все, лол. Даже клоуны-анимешники, косящие под противный лагерь.
Если бы выбрали реально хорошего писателя из какой-нибудь Эфиопии, я бы скорбел. "Как же так, уже в Эфиопии рождаются таланты, а у нас сплошной Жирный Дима". Но - нет, опять политота.
Вы ведь понимаете, что когда они делают выпад против России, они, по-сути, не делают ничего благого для своих.
Представьте себя на месте европейца. В вашем мире есть великие авторы, прекрасные авторы, а мировая премия по литературе опять отходит очередному унылому борцуну из империи Зла. Каково? Мы же, производя таких вот лярв солжа по-сути, и гадим европейскому братушке со вкусом, который и сам-то не рад всем этим Алексиевич, он сам надеется же увидеть своих авторов.
Если бы существовало два нобеля параллельно (как с Оскаром - вся премия для американцев, а лишь одна премия - для иностранных фильмов), где здоровый нобель отходил годноте типа Пинчона и Уолесса, а нобель курильщика отходил славщиту, я бы скорбел. Но ведь этот обсер происходит на весь белый свет.
Всем миром они признали вот этот кал литературой.
>>338424
А на лабиринте набежали ватные путшки с батхертом и задизлойсили рейтинг её книжек до 5-6, хотя всегда были на 8ке 9ке. Но зато и на лабиринте половина книг уже закончилась.
А на лабиринте набежали ватные путшки с батхертом и задизлойсили рейтинг её книжек до 5-6, хотя всегда были на 8ке 9ке. Но зато и на лабиринте половина книг уже закончилась.
>>338411
Ты еблан какой-то. Как одно связано с другим?
Это просто рассказы людей, которые жили в то время.
Здесь ты дал такую йобу, что это даже страшно как-то.
>Пафос всегда является следствием бездарности.
Ты еблан какой-то. Как одно связано с другим?
>Чистая правда. Причём говно окаменелое. Попахивает несвежим Невзоровым, "Криминальной Россией" и портянками.
Это просто рассказы людей, которые жили в то время.
>Потому что сейчас у нас двадцать первый век, а не девятнадцатый. Плаксивое говнецо с грошовой моралью давно уже не считается литературой.
Здесь ты дал такую йобу, что это даже страшно как-то.
>>338482
Сэллинджер дал дуба - раскупили "Ловца". Грохнул кризис - налетели на Маркса.
Вышел "Тихий Дон" на Россия-24 - все принялись читать Шолохова.
Строго похуй, что там делают любители чтения в метро.
>>338484
Сам понял, что написал?
Я читал Алексиевич еще в то время, когда по ней шла первая волна хайпа.
Какой "заранее"? Заранее - это до чего? Премию вручили - какое тут "заранее"?
>>338486
Ссанье в глаза - это литература Алексиевич. Или ты сравнил Нобелевскую премию с мочой? Тоже верно.
Иначе не понимаю. Или ты признаешь, что вручение ей премии таки является политическим пике?
Иначе как тут вообще привязать пословицу, смысл которой "вас обижают, а вы уклоняетесь и терпите".
Собственно, кто здесь обижает и кто терпит в таком случае?
Сэллинджер дал дуба - раскупили "Ловца". Грохнул кризис - налетели на Маркса.
Вышел "Тихий Дон" на Россия-24 - все принялись читать Шолохова.
Строго похуй, что там делают любители чтения в метро.
>>338484
Сам понял, что написал?
Я читал Алексиевич еще в то время, когда по ней шла первая волна хайпа.
Какой "заранее"? Заранее - это до чего? Премию вручили - какое тут "заранее"?
>>338486
Ссанье в глаза - это литература Алексиевич. Или ты сравнил Нобелевскую премию с мочой? Тоже верно.
Иначе не понимаю. Или ты признаешь, что вручение ей премии таки является политическим пике?
Иначе как тут вообще привязать пословицу, смысл которой "вас обижают, а вы уклоняетесь и терпите".
Собственно, кто здесь обижает и кто терпит в таком случае?
>>338458
Ты бы почитал хоть для начала, у нее много тех, кто говорит без пафоса. Людей-то она разных опрашивала.
Ты бы почитал хоть для начала, у нее много тех, кто говорит без пафоса. Людей-то она разных опрашивала.
>>338489
Чем лично тебя обижают книги Алексиевич? Почему ты испытываешь такую невыносимую боль? Если тебе кажется что Нобелевская премия хуйня, ангажированная, политическая и т.д. Почему ты просто не перестанешь обращать на нее внимание, а считаешь нужным донести свое раздражение до анонов? Ведь всем похуй на твой батхерт, он лишь может кого-то развеселить, или подвигнуть погреться на его жаре, это же так просто - если что-то не нравится, не читай, не смотри, перестань думать об этом и раздражаться.
Чем лично тебя обижают книги Алексиевич? Почему ты испытываешь такую невыносимую боль? Если тебе кажется что Нобелевская премия хуйня, ангажированная, политическая и т.д. Почему ты просто не перестанешь обращать на нее внимание, а считаешь нужным донести свое раздражение до анонов? Ведь всем похуй на твой батхерт, он лишь может кого-то развеселить, или подвигнуть погреться на его жаре, это же так просто - если что-то не нравится, не читай, не смотри, перестань думать об этом и раздражаться.
>>338491
Вот здесь хорошо написано о том, почему он раздражается и кричит об этом везде
http://samlib.ru/s/satarin_k_k/dvoemysl.shtml
Вот здесь хорошо написано о том, почему он раздражается и кричит об этом везде
http://samlib.ru/s/satarin_k_k/dvoemysl.shtml
>>338494
>>338491
Семен, успокаивайся уже.
Не смешно и ничтожно, тут вам не мой-мир-мэйл-ру.
Параша вокалирует, на нее нужно указать и высказать, что это параша.
Почему гной надо обличать писали еще Аристотель с Платоном. Твои "а хуль те надо от нее" не выдерживают никакой критики, это попросту неакадемично.
>>338491
Семен, успокаивайся уже.
>проходи, не маячь.
Не смешно и ничтожно, тут вам не мой-мир-мэйл-ру.
Параша вокалирует, на нее нужно указать и высказать, что это параша.
Почему гной надо обличать писали еще Аристотель с Платоном. Твои "а хуль те надо от нее" не выдерживают никакой критики, это попросту неакадемично.
>>338479
Тогда тебе на Украину уехать придётся. В России во-первых стекломоя нет, а есть незамерзайка. А в незамерзайке нет спирта. Так что распитием стекломоя за пределами Украины никто не занимается.
Эти педерасты в 2010м дали премию Варгасу Льоса. Суки, надо же было так обосрать талантливого старика поставив его в один ряд с графоманкой Алексиевич.
> пьющие стекломой мне ближе
Тогда тебе на Украину уехать придётся. В России во-первых стекломоя нет, а есть незамерзайка. А в незамерзайке нет спирта. Так что распитием стекломоя за пределами Украины никто не занимается.
>а мне наоборот отлегло.
Эти педерасты в 2010м дали премию Варгасу Льоса. Суки, надо же было так обосрать талантливого старика поставив его в один ряд с графоманкой Алексиевич.
>>338491
Хороший вопрос. Сейчас будет вонь про безвкусицу, пафос, который наш циничный аноним не приемлет, розовые сопли и прочее. И да, конечно
Я все правильно написал?
Хороший вопрос. Сейчас будет вонь про безвкусицу, пафос, который наш циничный аноним не приемлет, розовые сопли и прочее. И да, конечно
>это не художественная литература, это говно!
Я все правильно написал?
>>338497
Тебе уже от нервного срыва, и страстям по Алексиевич, семены в каждом посте мерещатся. Валерьяночки наверни.
Тебе уже от нервного срыва, и страстям по Алексиевич, семены в каждом посте мерещатся. Валерьяночки наверни.
>>338498
ИЧСХ, поцреотичные латиносы от Варгаса Льосы бугуртят не меньше, чем ватные наши от Алексиевич.
ИЧСХ, поцреотичные латиносы от Варгаса Льосы бугуртят не меньше, чем ватные наши от Алексиевич.
>>338497
К чему ты все это сказал? Все аргументы, которые ты привел, свидетельствуют больше о тебе, нежели об Алексиевич.
К чему ты все это сказал? Все аргументы, которые ты привел, свидетельствуют больше о тебе, нежели об Алексиевич.
>>338502
Это такая особая манера дискурса, "патриотическая" называется, попробуй, ещё захочешь!
Это такая особая манера дискурса, "патриотическая" называется, попробуй, ещё захочешь!
>>338503
Зачем. Он читает Алексиевич, а это другое... Wait, oh...
Зачем. Он читает Алексиевич, а это другое... Wait, oh...
Ебать шакалы circle jerk лютуют ИТТ.
И конечно… Никогда я не думал, что доживу до времен, когда начнут ставить памятники белым генералам. Раньше герои – кто? Красные командиры… Фрунзе, Щорс… А сейчас – Деникин, Колчак… Хотя живы еще те, кто помнит, как колчаковцы нас вешали на фонарях. «Белые» победили… Так получается? А я воевал, воевал, воевал. За что? Строил, строил… Что? Был бы я писателем, сам взялся бы за мемуар. Слушал недавно по радио передачу о своем заводе. Я был первым директором. Обо мне рассказывали, как будто меня уже нет – я умер. А я… я живой… Они представить себе не могли, что я еще здесь… Да! Ну да… (Смеемся втроем. С нами сидит внук. Слушает.)Я чувствую себя забытым экспонатом в музейном запаснике. Пыльным черепком. Великая была империя – от моря до моря, от Заполярья до субтропиков. Где она? Побеждена без бомбы… без Хиросимы… Победила Ее Величество колбаса! Хорошая жратва победила! «Мерседес-бенц». Больше ничего человеку не надо, не предлагайте ему ничего больше. Без надобности. Только хлеба и зрелищ! И это самое большое открытие двадцатого века. Ответ всем великим гуманистам. И кремлевским мечтателям. А мы… мое поколение… у нас были великие планы. Мечтали о мировой революции: «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем». Построим новый мир, сделаем всех счастливыми. Нам казалось, что это возможно, я искренне верил! Совершенно искренне! (Задыхается от кашля.)Астма замучила. Подождите… (Пауза.)Вот, я дожил… дожил до будущего, о котором мечтали. Умирали ради него, убивали. Крови было много… и своей, и чужой… «Иди и гибни безупречно! / Умрешь недаром – дело прочно, / Когда под ним струится кровь…», «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть…» (Удивленно.)Помню… не забыл! Не все вытравил из памяти склероз. Не окончательно. Стихи мы учили на уроках политграмоты… Сколько же это лет прошло? Сказать страшно…
Чем я потрясен? Убит чем? Идея растоптана! Коммунизм предали анафеме! Все разлетелось вдребезги! Я – выживший из ума старик. Кровавый маньяк… серийный убийца… Так, выходит? Я слишком долго живу, так долго жить не надо. Нельзя… нет… нельзя… Опасно жить долго. Мое время кончилось раньше моей жизни. Надо умирать вместе со своим временем. Как мои товарищи… Они погибали рано, в двадцать-тридцать лет… Счастливые умирали… С верой! С революций в сердце, как тогда говорили. Я им завидую. Вы не поймете… я им завидую… «Погиб наш юный барабанщик…» Славно погиб! За великое дело! (Задумался.)Я все время жил рядом со смертью, но мало думал о смерти. А этим летом свозили меня на дачу. Я смотрел и смотрел на землю… она живая…
Василий Петрович Н. – член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет
Чем я потрясен? Убит чем? Идея растоптана! Коммунизм предали анафеме! Все разлетелось вдребезги! Я – выживший из ума старик. Кровавый маньяк… серийный убийца… Так, выходит? Я слишком долго живу, так долго жить не надо. Нельзя… нет… нельзя… Опасно жить долго. Мое время кончилось раньше моей жизни. Надо умирать вместе со своим временем. Как мои товарищи… Они погибали рано, в двадцать-тридцать лет… Счастливые умирали… С верой! С революций в сердце, как тогда говорили. Я им завидую. Вы не поймете… я им завидую… «Погиб наш юный барабанщик…» Славно погиб! За великое дело! (Задумался.)Я все время жил рядом со смертью, но мало думал о смерти. А этим летом свозили меня на дачу. Я смотрел и смотрел на землю… она живая…
Василий Петрович Н. – член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет
И конечно… Никогда я не думал, что доживу до времен, когда начнут ставить памятники белым генералам. Раньше герои – кто? Красные командиры… Фрунзе, Щорс… А сейчас – Деникин, Колчак… Хотя живы еще те, кто помнит, как колчаковцы нас вешали на фонарях. «Белые» победили… Так получается? А я воевал, воевал, воевал. За что? Строил, строил… Что? Был бы я писателем, сам взялся бы за мемуар. Слушал недавно по радио передачу о своем заводе. Я был первым директором. Обо мне рассказывали, как будто меня уже нет – я умер. А я… я живой… Они представить себе не могли, что я еще здесь… Да! Ну да… (Смеемся втроем. С нами сидит внук. Слушает.)Я чувствую себя забытым экспонатом в музейном запаснике. Пыльным черепком. Великая была империя – от моря до моря, от Заполярья до субтропиков. Где она? Побеждена без бомбы… без Хиросимы… Победила Ее Величество колбаса! Хорошая жратва победила! «Мерседес-бенц». Больше ничего человеку не надо, не предлагайте ему ничего больше. Без надобности. Только хлеба и зрелищ! И это самое большое открытие двадцатого века. Ответ всем великим гуманистам. И кремлевским мечтателям. А мы… мое поколение… у нас были великие планы. Мечтали о мировой революции: «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем». Построим новый мир, сделаем всех счастливыми. Нам казалось, что это возможно, я искренне верил! Совершенно искренне! (Задыхается от кашля.)Астма замучила. Подождите… (Пауза.)Вот, я дожил… дожил до будущего, о котором мечтали. Умирали ради него, убивали. Крови было много… и своей, и чужой… «Иди и гибни безупречно! / Умрешь недаром – дело прочно, / Когда под ним струится кровь…», «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть…» (Удивленно.)Помню… не забыл! Не все вытравил из памяти склероз. Не окончательно. Стихи мы учили на уроках политграмоты… Сколько же это лет прошло? Сказать страшно…
Чем я потрясен? Убит чем? Идея растоптана! Коммунизм предали анафеме! Все разлетелось вдребезги! Я – выживший из ума старик. Кровавый маньяк… серийный убийца… Так, выходит? Я слишком долго живу, так долго жить не надо. Нельзя… нет… нельзя… Опасно жить долго. Мое время кончилось раньше моей жизни. Надо умирать вместе со своим временем. Как мои товарищи… Они погибали рано, в двадцать-тридцать лет… Счастливые умирали… С верой! С революций в сердце, как тогда говорили. Я им завидую. Вы не поймете… я им завидую… «Погиб наш юный барабанщик…» Славно погиб! За великое дело! (Задумался.)Я все время жил рядом со смертью, но мало думал о смерти. А этим летом свозили меня на дачу. Я смотрел и смотрел на землю… она живая…
Василий Петрович Н. – член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет
Чем я потрясен? Убит чем? Идея растоптана! Коммунизм предали анафеме! Все разлетелось вдребезги! Я – выживший из ума старик. Кровавый маньяк… серийный убийца… Так, выходит? Я слишком долго живу, так долго жить не надо. Нельзя… нет… нельзя… Опасно жить долго. Мое время кончилось раньше моей жизни. Надо умирать вместе со своим временем. Как мои товарищи… Они погибали рано, в двадцать-тридцать лет… Счастливые умирали… С верой! С революций в сердце, как тогда говорили. Я им завидую. Вы не поймете… я им завидую… «Погиб наш юный барабанщик…» Славно погиб! За великое дело! (Задумался.)Я все время жил рядом со смертью, но мало думал о смерти. А этим летом свозили меня на дачу. Я смотрел и смотрел на землю… она живая…
Василий Петрович Н. – член коммунистической партии с 1922 года, 87 лет
…Я не историк и даже не гуманитарий. Правда, одно время работал директором театра, нашего городского театра. На какой участок бросала партия, там и служил. Предан был партии. Жизнь мало помню, помню только работу. Страна была стройплощадкой… домной… Кузницей! Так сейчас не работают. Я спал по три часа в сутки. Три часа… Мы отставали от передовых стран на пятьдесят-сто лет. На целый век. Сталинский план – догнать за пятнадцать-двадцать лет. Знаменитый сталинский скачок. И мы верили – догоним! Сейчас люди ни во что не верят, а тогда верили. Легко верили. Наши лозунги: «Ударим революционными мечтами по индустриальной разрухе!», «Большевики должны овладеть техникой!», «Догоним капитализм!». Я дома не жил… жил на заводе… на стройке. Ну да… В два… в три часа ночи мог зазвонить телефон. Сталин не спал, ложился поздно, и, соответственно, мы не спали. Руководящие кадры. Сверху донизу. Имею два ордена и три инфаркта. Был директором шинного завода, начальником стройтреста, оттуда перекинули на мясокомбинат. Заведовал партархивом. После третьего инфаркта дали театр… Наше время… мое… Великое время! Никто для себя не жил. Поэтому обидно… Брала у меня недавно интервью одна милая барышня. Начала меня «просвещать», в какое страшное время мы жили. Она в книжках читала, а я там жил. Я сам оттуда родом. Из тех лет. И она мне рассказывает: «Вы были рабы. Сталинские рабы». Соплюха! Не был я рабом! Не был! Я сейчас сам не вылезаю из сомнений… Но рабом я не был… У людей каша в голове. Все перемешалось: Колчак и Чапаев, Деникин и Фрунзе… Ленин и царь… Бело-красный салат. Окрошка. Чечетку на гробах отплясывают! Это было великое время! Больше никогда мы не будем жить в такой сильной и большой стране. Я плакал, когда Советский Союз развалился… Нас сразу прокляли. Оклеветали. Победил обыватель. Вошь. Червяк.
Моя Родина – Октябрь. Ленин… социализм… Я любил революцию! Партия – самое дорогое для меня. Я семьдесят лет в партии. Партбилет – моя библия. (Декламирует.)«Весь мир насилья мы разрушим / До основанья, а затем / Мы наш, мы новый мир построим. / Кто был никем, тот станет всем…» Хотели построить Царство Божие на земле. Красивая, но несбыточная мечта, человек еще к этому не готов. Не совершенен он. Ну да… Но от Пугачева и декабристов… до самого Ленина… все мечтали о равенстве и братстве. Без идеи справедливости будет другая Россия и другие люди. Совсем другая будет страна. Мы еще не переболели коммунизмом. Не надейтесь. И мир не переболел. Человек всегда будет мечтать о Городе Солнца. Он еще в шкуре ходил, в пещере жил, а уже хотел справедливости. Вспомните советские песни и советские фильмы… Какая там мечта! Вера… «Мерседес» – это не мечта…
Моя Родина – Октябрь. Ленин… социализм… Я любил революцию! Партия – самое дорогое для меня. Я семьдесят лет в партии. Партбилет – моя библия. (Декламирует.)«Весь мир насилья мы разрушим / До основанья, а затем / Мы наш, мы новый мир построим. / Кто был никем, тот станет всем…» Хотели построить Царство Божие на земле. Красивая, но несбыточная мечта, человек еще к этому не готов. Не совершенен он. Ну да… Но от Пугачева и декабристов… до самого Ленина… все мечтали о равенстве и братстве. Без идеи справедливости будет другая Россия и другие люди. Совсем другая будет страна. Мы еще не переболели коммунизмом. Не надейтесь. И мир не переболел. Человек всегда будет мечтать о Городе Солнца. Он еще в шкуре ходил, в пещере жил, а уже хотел справедливости. Вспомните советские песни и советские фильмы… Какая там мечта! Вера… «Мерседес» – это не мечта…
…Я не историк и даже не гуманитарий. Правда, одно время работал директором театра, нашего городского театра. На какой участок бросала партия, там и служил. Предан был партии. Жизнь мало помню, помню только работу. Страна была стройплощадкой… домной… Кузницей! Так сейчас не работают. Я спал по три часа в сутки. Три часа… Мы отставали от передовых стран на пятьдесят-сто лет. На целый век. Сталинский план – догнать за пятнадцать-двадцать лет. Знаменитый сталинский скачок. И мы верили – догоним! Сейчас люди ни во что не верят, а тогда верили. Легко верили. Наши лозунги: «Ударим революционными мечтами по индустриальной разрухе!», «Большевики должны овладеть техникой!», «Догоним капитализм!». Я дома не жил… жил на заводе… на стройке. Ну да… В два… в три часа ночи мог зазвонить телефон. Сталин не спал, ложился поздно, и, соответственно, мы не спали. Руководящие кадры. Сверху донизу. Имею два ордена и три инфаркта. Был директором шинного завода, начальником стройтреста, оттуда перекинули на мясокомбинат. Заведовал партархивом. После третьего инфаркта дали театр… Наше время… мое… Великое время! Никто для себя не жил. Поэтому обидно… Брала у меня недавно интервью одна милая барышня. Начала меня «просвещать», в какое страшное время мы жили. Она в книжках читала, а я там жил. Я сам оттуда родом. Из тех лет. И она мне рассказывает: «Вы были рабы. Сталинские рабы». Соплюха! Не был я рабом! Не был! Я сейчас сам не вылезаю из сомнений… Но рабом я не был… У людей каша в голове. Все перемешалось: Колчак и Чапаев, Деникин и Фрунзе… Ленин и царь… Бело-красный салат. Окрошка. Чечетку на гробах отплясывают! Это было великое время! Больше никогда мы не будем жить в такой сильной и большой стране. Я плакал, когда Советский Союз развалился… Нас сразу прокляли. Оклеветали. Победил обыватель. Вошь. Червяк.
Моя Родина – Октябрь. Ленин… социализм… Я любил революцию! Партия – самое дорогое для меня. Я семьдесят лет в партии. Партбилет – моя библия. (Декламирует.)«Весь мир насилья мы разрушим / До основанья, а затем / Мы наш, мы новый мир построим. / Кто был никем, тот станет всем…» Хотели построить Царство Божие на земле. Красивая, но несбыточная мечта, человек еще к этому не готов. Не совершенен он. Ну да… Но от Пугачева и декабристов… до самого Ленина… все мечтали о равенстве и братстве. Без идеи справедливости будет другая Россия и другие люди. Совсем другая будет страна. Мы еще не переболели коммунизмом. Не надейтесь. И мир не переболел. Человек всегда будет мечтать о Городе Солнца. Он еще в шкуре ходил, в пещере жил, а уже хотел справедливости. Вспомните советские песни и советские фильмы… Какая там мечта! Вера… «Мерседес» – это не мечта…
Моя Родина – Октябрь. Ленин… социализм… Я любил революцию! Партия – самое дорогое для меня. Я семьдесят лет в партии. Партбилет – моя библия. (Декламирует.)«Весь мир насилья мы разрушим / До основанья, а затем / Мы наш, мы новый мир построим. / Кто был никем, тот станет всем…» Хотели построить Царство Божие на земле. Красивая, но несбыточная мечта, человек еще к этому не готов. Не совершенен он. Ну да… Но от Пугачева и декабристов… до самого Ленина… все мечтали о равенстве и братстве. Без идеи справедливости будет другая Россия и другие люди. Совсем другая будет страна. Мы еще не переболели коммунизмом. Не надейтесь. И мир не переболел. Человек всегда будет мечтать о Городе Солнца. Он еще в шкуре ходил, в пещере жил, а уже хотел справедливости. Вспомните советские песни и советские фильмы… Какая там мечта! Вера… «Мерседес» – это не мечта…
>>338487
Пафос всегда следствие низкого интеллекта и отсутствия литературного мастерства.
Которые шлюха обработала до неузнаваемости. Это фикшен, друг мой. И фикшен хуёво написанный.
Неправильно пишеш надо так -
>Как одно связано с другим?
Пафос всегда следствие низкого интеллекта и отсутствия литературного мастерства.
>Это просто рассказы людей, которые жили в то время.
Которые шлюха обработала до неузнаваемости. Это фикшен, друг мой. И фикшен хуёво написанный.
>это даже страшно как-то.
Неправильно пишеш надо так -
>Я прочитал написанное тобой... И меня обуял ужас...
>>338507
Ты сидишь на Дваче и презираешь Самиздат? Какая тебе разница? Как здесь, так и там из букв складываются слова, а из слов - предложения. Ты читаешь эти предложение и анализируешь то, что в них сказано. По-моему, такой метод сработает на любом ресурсе, как по-твоему, а?
Ты сидишь на Дваче и презираешь Самиздат? Какая тебе разница? Как здесь, так и там из букв складываются слова, а из слов - предложения. Ты читаешь эти предложение и анализируешь то, что в них сказано. По-моему, такой метод сработает на любом ресурсе, как по-твоему, а?
>>338511
Но ведь это твои домыслы, про то что они обработаны, выдуманы и тд. Ты же не видел оригиналов, сам себе нафантазировал и от этого так распереживался.
>Которые шлюха обработала до неузнаваемости.
Но ведь это твои домыслы, про то что они обработаны, выдуманы и тд. Ты же не видел оригиналов, сам себе нафантазировал и от этого так распереживался.
>>338512
Там неграмотный манерный высер на восемь-десять минут чтения.
Даже на дваче так по-хамски не относятся к анону. Харкнут, плюнут, но графоманию читать не заставят.
Там неграмотный манерный высер на восемь-десять минут чтения.
Даже на дваче так по-хамски не относятся к анону. Харкнут, плюнут, но графоманию читать не заставят.
>>338513
Пруфов их правдивости нет, так что покамест правда на моей стороне. Люди, кстати, так не говорят как она пишет. Обработка там лезет из всех щелей.
>Но ведь это твои домыслы, про то что они обработаны, выдуманы и тд.
Пруфов их правдивости нет, так что покамест правда на моей стороне. Люди, кстати, так не говорят как она пишет. Обработка там лезет из всех щелей.
>>338516
Внезапно двачую.
Слог Алексиевич - это что называется "карикатурный разговорный". Когда надо показать, что общаешься с простым человеком делаешь ему "э, ну, вашбродь, туды его в качель" и прочее.
Внезапно двачую.
Слог Алексиевич - это что называется "карикатурный разговорный". Когда надо показать, что общаешься с простым человеком делаешь ему "э, ну, вашбродь, туды его в качель" и прочее.
>>338503
Разные есть незамерзайки, те в которых этиловый спирт есть стоят значительно дороже водки. Метиловый спирт в незамерзайках запрещён совсем. Ну и плюс, незамерзайку стекломоем в России не называют. Такие дела.
Разные есть незамерзайки, те в которых этиловый спирт есть стоят значительно дороже водки. Метиловый спирт в незамерзайках запрещён совсем. Ну и плюс, незамерзайку стекломоем в России не называют. Такие дела.
>>338511
Ты тралишь, да? Пафос - это душевный подъем, торжественность, надрыв, страдание. Почему у тебя понятия в голове связаны так, что все вышеперечисленное является признаком низкого интеллекта и отсутствия литературного мастерства? Каша какая-то.
Во-первых, глупая йобка-двачеколобка мне не друг. Во-вторых, слово "шлюха" выдает в тебе двачера-мизогиниста. В-третьих, откуда тебе знать, как и что Алексиевич обрабатывала. Если ты посмотришь историю ее судебного процесса против матерей солдат, погибших в Афганистане, то выяснится - своего она не добавляла практически ничего, только обобщения в начале и в конце.
Касательно многоточий. Во-первых, они обозначают паузы в речи, во-вторых, свидетельствуют о задумчивости.
>Пафос всегда следствие низкого интеллекта и отсутствия литературного мастерства.
Ты тралишь, да? Пафос - это душевный подъем, торжественность, надрыв, страдание. Почему у тебя понятия в голове связаны так, что все вышеперечисленное является признаком низкого интеллекта и отсутствия литературного мастерства? Каша какая-то.
>Которые шлюха обработала до неузнаваемости. Это фикшен, друг мой. И фикшен хуёво написанный.
Во-первых, глупая йобка-двачеколобка мне не друг. Во-вторых, слово "шлюха" выдает в тебе двачера-мизогиниста. В-третьих, откуда тебе знать, как и что Алексиевич обрабатывала. Если ты посмотришь историю ее судебного процесса против матерей солдат, погибших в Афганистане, то выяснится - своего она не добавляла практически ничего, только обобщения в начале и в конце.
>Неправильно пишеш надо так -
>Я прочитал написанное тобой... И меня обуял ужас...
Касательно многоточий. Во-первых, они обозначают паузы в речи, во-вторых, свидетельствуют о задумчивости.
>>338514
Почему высер? В чем его манерность? В чем неграмотность? Ты опять лепишь ярлыки на что попало?
Почему высер? В чем его манерность? В чем неграмотность? Ты опять лепишь ярлыки на что попало?
>>338398
Пафос - вино литературы. Охуенно придаёт вкуса полноценном набору блюд, но когда льётся только он один без нихуя - то это уже не аристократический фуршет, это блять запойный алкоголизм.
Потмоу что я писал не книгу, а пост на дватще.
Потому что рефлексия - процесс не имеющий ничего общего с созданием годного произведения. Он похож на написание книги в той же степени как мастурбация похожа на балетный танец. При рефлексии автор коворит с самим собой, и из-за этого не может разговаривать с читателем. Да, можно порефлексировать и потом запилить из полученного результата кингу, то и в таком случае процессы разнесены, как чашка с фруктами и писаный с неё натюрморт. Алексиевич же сама книгу изуродована её анальным катарсисом.
Советский Союз, дитя моё, не влезает не то что в стопку книжек - он даже в голове вменяемого и умного человека помещается и с трудом и скрипом. Ceci n'est pas une pipe. Баттхёрт ТП от Совдепii != исторический феномен Советского Союза.
>А что плохого в пафосе, скажи, пожалуйста?
Пафос - вино литературы. Охуенно придаёт вкуса полноценном набору блюд, но когда льётся только он один без нихуя - то это уже не аристократический фуршет, это блять запойный алкоголизм.
>Скажем так, твой пост им прямо переполнен
Потмоу что я писал не книгу, а пост на дватще.
>Кроме того, почему произведения не могут быть инструментом рефлексии автора? М?
Потому что рефлексия - процесс не имеющий ничего общего с созданием годного произведения. Он похож на написание книги в той же степени как мастурбация похожа на балетный танец. При рефлексии автор коворит с самим собой, и из-за этого не может разговаривать с читателем. Да, можно порефлексировать и потом запилить из полученного результата кингу, то и в таком случае процессы разнесены, как чашка с фруктами и писаный с неё натюрморт. Алексиевич же сама книгу изуродована её анальным катарсисом.
>Неплохо ты Советский Союз обозвал.
Советский Союз, дитя моё, не влезает не то что в стопку книжек - он даже в голове вменяемого и умного человека помещается и с трудом и скрипом. Ceci n'est pas une pipe. Баттхёрт ТП от Совдепii != исторический феномен Советского Союза.
>>338516
Ты у каждого журналиста или автора книг пруфов требуешь, а без этого считаешь что они пиздят? Или только от тех, от кого тебе делается неприятно? Ну позвони её, попроси иходники, может тебя отпустит.
Ты у каждого журналиста или автора книг пруфов требуешь, а без этого считаешь что они пиздят? Или только от тех, от кого тебе делается неприятно? Ну позвони её, попроси иходники, может тебя отпустит.
…Нам было по восемнадцать-двадцать лет… О чем мы говорили? Говорили о революции и о любви. Мы были фанатики революции. Но много спорили и о популярной в то время книге Александры Коллонтай «Любовь пчел трудовых». Автор защищала свободную любовь, то есть любовь без всего лишнего… «как выпить стакан воды»… Без вздохов и без цветов, без ревности и слез. Любовь с поцелуями и любовными записочками считалась буржуазным предрассудком. Все это настоящий революционер должен был в себе победить. Мы даже проводили собрания на эту тему. Наши взгляды делились: одни – за свободную любовь, но с «черемухой», значит, с чувствами, а другие – без всякой «черемухи». Я был за то, чтобы с «черемухой», хотя бы целоваться. Да! Ну да… (Смеется.)Как раз в это время я влюбился, ухаживал за своей будущей женой. Как ухаживал? Читали вместе Горького: «Буря! Скоро грянет буря! …Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…» Наивно? Но и прекрасно тоже. Прекрасно, черт возьми! (Смеется по-молодому. И я замечаю, какой он до сих пор красивый.)Танцы… обыкновенные танцы… мы считали мещанством. Устраивали суды над танцами и наказывали тех комсомольцев, которые танцевали, дарили своим девушкам цветы. Я одно время даже был председателем суда над танцами. Из-за этого своего «марксистского» убеждения так и не научился танцевать. Потом каялся. Никогда не мог потанцевать с красивой женщиной. Медведь! Устраивали комсомольские свадьбы. Без свечек, без венцов. Без попов. Вместо икон – портреты Ленина и Маркса. У моей невесты были длинные волосы, так к свадьбе она их обрезала. Красоту мы презирали. Ну конечно, это было неправильно. Как говорится, перегиб… (Снова – кашель. Машет рукой, чтобы я не выключала диктофон.)Ничего-ничего… мне некуда откладывать… Скоро распадусь на фосфор, кальций и прочее. От кого вы еще узнаете правду? Остались одни архивы. Бумажки. Ну да… Я работал в архиве и знаю: бумажки врут еще хуже, чем люди.
О чем я? О любви… о моей первой жене… Когда у нас родился сын, мы назвали его Октябрем. В честь десятой годовщины Великого Октября. Я хотел еще дочку. «Если хочешь от меня второго ребенка, значит, любишь, – смеялась жена. – А как мы назовем нашу девочку?» Мне нравилось имя Люблена, оно складывалось из слов «люблю Ленина». Жена выписала на листочке все свои любимые женские имена: Марксана, Сталина, Энгельсина… Искра… Самые модные тогда. Так этот листочек и остался лежать на столе…
О чем я? О любви… о моей первой жене… Когда у нас родился сын, мы назвали его Октябрем. В честь десятой годовщины Великого Октября. Я хотел еще дочку. «Если хочешь от меня второго ребенка, значит, любишь, – смеялась жена. – А как мы назовем нашу девочку?» Мне нравилось имя Люблена, оно складывалось из слов «люблю Ленина». Жена выписала на листочке все свои любимые женские имена: Марксана, Сталина, Энгельсина… Искра… Самые модные тогда. Так этот листочек и остался лежать на столе…
…Нам было по восемнадцать-двадцать лет… О чем мы говорили? Говорили о революции и о любви. Мы были фанатики революции. Но много спорили и о популярной в то время книге Александры Коллонтай «Любовь пчел трудовых». Автор защищала свободную любовь, то есть любовь без всего лишнего… «как выпить стакан воды»… Без вздохов и без цветов, без ревности и слез. Любовь с поцелуями и любовными записочками считалась буржуазным предрассудком. Все это настоящий революционер должен был в себе победить. Мы даже проводили собрания на эту тему. Наши взгляды делились: одни – за свободную любовь, но с «черемухой», значит, с чувствами, а другие – без всякой «черемухи». Я был за то, чтобы с «черемухой», хотя бы целоваться. Да! Ну да… (Смеется.)Как раз в это время я влюбился, ухаживал за своей будущей женой. Как ухаживал? Читали вместе Горького: «Буря! Скоро грянет буря! …Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…» Наивно? Но и прекрасно тоже. Прекрасно, черт возьми! (Смеется по-молодому. И я замечаю, какой он до сих пор красивый.)Танцы… обыкновенные танцы… мы считали мещанством. Устраивали суды над танцами и наказывали тех комсомольцев, которые танцевали, дарили своим девушкам цветы. Я одно время даже был председателем суда над танцами. Из-за этого своего «марксистского» убеждения так и не научился танцевать. Потом каялся. Никогда не мог потанцевать с красивой женщиной. Медведь! Устраивали комсомольские свадьбы. Без свечек, без венцов. Без попов. Вместо икон – портреты Ленина и Маркса. У моей невесты были длинные волосы, так к свадьбе она их обрезала. Красоту мы презирали. Ну конечно, это было неправильно. Как говорится, перегиб… (Снова – кашель. Машет рукой, чтобы я не выключала диктофон.)Ничего-ничего… мне некуда откладывать… Скоро распадусь на фосфор, кальций и прочее. От кого вы еще узнаете правду? Остались одни архивы. Бумажки. Ну да… Я работал в архиве и знаю: бумажки врут еще хуже, чем люди.
О чем я? О любви… о моей первой жене… Когда у нас родился сын, мы назвали его Октябрем. В честь десятой годовщины Великого Октября. Я хотел еще дочку. «Если хочешь от меня второго ребенка, значит, любишь, – смеялась жена. – А как мы назовем нашу девочку?» Мне нравилось имя Люблена, оно складывалось из слов «люблю Ленина». Жена выписала на листочке все свои любимые женские имена: Марксана, Сталина, Энгельсина… Искра… Самые модные тогда. Так этот листочек и остался лежать на столе…
О чем я? О любви… о моей первой жене… Когда у нас родился сын, мы назвали его Октябрем. В честь десятой годовщины Великого Октября. Я хотел еще дочку. «Если хочешь от меня второго ребенка, значит, любишь, – смеялась жена. – А как мы назовем нашу девочку?» Мне нравилось имя Люблена, оно складывалось из слов «люблю Ленина». Жена выписала на листочке все свои любимые женские имена: Марксана, Сталина, Энгельсина… Искра… Самые модные тогда. Так этот листочек и остался лежать на столе…
>>338521
Так он и не льется один без нихуя. Ты вообще книги-то открывал? Люди рассказывают там о своей жизни, там и лирика, и драма, и трагедия, и ужас. Я просто не понимаю, что тебя раздражает.
Мы какие-то разные книги читали. Я открываю Алексиевич и вижу, что она с первой же строчки обращается ко мне - сиречь, к читателю.
>Пафос - вино литературы. Охуенно придаёт вкуса полноценном набору блюд, но когда льётся только он один без нихуя - то это уже не аристократический фуршет, это блять запойный алкоголизм.
Так он и не льется один без нихуя. Ты вообще книги-то открывал? Люди рассказывают там о своей жизни, там и лирика, и драма, и трагедия, и ужас. Я просто не понимаю, что тебя раздражает.
>При рефлексии автор коворит с самим собой, и из-за этого не может разговаривать с читателем.
Мы какие-то разные книги читали. Я открываю Алексиевич и вижу, что она с первой же строчки обращается ко мне - сиречь, к читателю.
>>338518
Так ты прочитай что в тех незамерзайках, в которых не метиловый и не этиловый спирт, сразу прозреешь почему его так алкаши любят.
Так ты прочитай что в тех незамерзайках, в которых не метиловый и не этиловый спирт, сразу прозреешь почему его так алкаши любят.
>>338519
Нет пафос это поза, раздутое самолюбие, любование собой, придыхания, лицемерие, лживость. Абсолют бездарности, торговли лицом и попыток надавить на сентиментальность.
Она просто переписала всё и обработала до того вида который ей был нужен, ага. Кстати, дабы не судиться в последствии она стала выкидывать всякие упоминания имён тех о ком писала.
Многоточия... придают бездарному тексту флер задумчивости... даже мечтательности... интеллектуальности... эмоционнальности... тупые пёзды любили их во-всем времена... О вспомни! Как восхитительно они смотрелись в нулевых... в девичьи укромных дневниках... рядом с написанием зАбОрЧиКоМ и фоточками котиков... и смайликами )) *) ^__^... ах как ностальгично мне видеть это говно в современном букаче...
>Пафос - это душевный подъем, торжественность, надрыв, страдание.
Нет пафос это поза, раздутое самолюбие, любование собой, придыхания, лицемерие, лживость. Абсолют бездарности, торговли лицом и попыток надавить на сентиментальность.
>своего она не добавляла практически ничего
Она просто переписала всё и обработала до того вида который ей был нужен, ага. Кстати, дабы не судиться в последствии она стала выкидывать всякие упоминания имён тех о ком писала.
>Касательно многоточий.
Многоточия... придают бездарному тексту флер задумчивости... даже мечтательности... интеллектуальности... эмоционнальности... тупые пёзды любили их во-всем времена... О вспомни! Как восхитительно они смотрелись в нулевых... в девичьи укромных дневниках... рядом с написанием зАбОрЧиКоМ и фоточками котиков... и смайликами )) *) ^__^... ах как ностальгично мне видеть это говно в современном букаче...
>>338529
Алкаши в России незамерзайку не пьют, друг мой. Вся эта история была изначально вброшена хохлами и ими же форсилась.
Алкаши в России незамерзайку не пьют, друг мой. Вся эта история была изначально вброшена хохлами и ими же форсилась.
>>338531
Хуйня абсолютная. Ещё раз убедился в том, что это фикшен. Люди так не говорят.
Хуйня абсолютная. Ещё раз убедился в том, что это фикшен. Люди так не говорят.
>>338532
Я читал про распитие стекломоя на форумах, еще до истории про всяких хохлов и двачей. Ты видимо совсем ньюфажина в инетах. Изопропиловый спирт, тот что входит в незамерзайку, вполне употребим внутрь и оказывает более сильный эффект чем этанол, при значительно меньших количествах.
Я читал про распитие стекломоя на форумах, еще до истории про всяких хохлов и двачей. Ты видимо совсем ньюфажина в инетах. Изопропиловый спирт, тот что входит в незамерзайку, вполне употребим внутрь и оказывает более сильный эффект чем этанол, при значительно меньших количествах.
>>338530
Ты путаешь пафос и позерство. Пафос у Алексиевич есть, а вот позерства нет. Кроме того, приведи цитаты из книг, свидетельствующие о ее лицемерии и лживости.
Еще раз говорю: почитай о судебном процессе. В той же книге про Афганистан, например, она спокойно приводит фамилии солдат и офицеров.
Я понимаю твое модно-молодежное презрение, но оно свидетельствует лишь о том, что тебе не близка подобная интонация. Скажи, ты когда-нибудь общался с человеком, который говорит, тщательно подбирая слова - медленно, неторопливо, делая паузы между фразами?
>Нет пафос это поза, раздутое самолюбие, любование собой, придыхания, лицемерие, лживость. Абсолют бездарности, торговли лицом и попыток надавить на сентиментальность.
Ты путаешь пафос и позерство. Пафос у Алексиевич есть, а вот позерства нет. Кроме того, приведи цитаты из книг, свидетельствующие о ее лицемерии и лживости.
>Она просто переписала всё и обработала до того вида который ей был нужен, ага. Кстати, дабы не судиться в последствии она стала выкидывать всякие упоминания имён тех о ком писала.
Еще раз говорю: почитай о судебном процессе. В той же книге про Афганистан, например, она спокойно приводит фамилии солдат и офицеров.
>Многоточия... придают бездарному тексту флер задумчивости... даже мечтательности... интеллектуальности... эмоционнальности... тупые пёзды любили их во-всем времена... О вспомни! Как восхитительно они смотрелись в нулевых... в девичьи укромных дневниках... рядом с написанием зАбОрЧиКоМ и фоточками котиков... и смайликами )) *) ^__^... ах как ностальгично мне видеть это говно в современном букаче...
Я понимаю твое модно-молодежное презрение, но оно свидетельствует лишь о том, что тебе не близка подобная интонация. Скажи, ты когда-нибудь общался с человеком, который говорит, тщательно подбирая слова - медленно, неторопливо, делая паузы между фразами?
>>338531
Это был редкий свидетель. Из святая святых – из Кремля, главной цитадели коммунизма.
Свидетель из той жизни, которая была от нас скрыта. Охранялась, как жизнь китайских императоров. Земных богов. Уговаривала я его долго.
Из наших телефонных разговоров
…При чем тут история? «Жареные» факты вам подавай, что-нибудь остренькое, с запашком? На кровь, на мясо все бегут. Смерть – уже товар. Всё на рынок несут. Обыватель будет в восторге… впрыснет себе адреналинчика… Не каждый день империя валится. Лежит мордой в грязь! В кровь! И не каждый день Маршал империи кончает жизнь самоубийством… вешается в Кремле на батарее парового отопления…
…почему он ушел? Его страна ушла, и он ушел вместе с ней, он больше себя здесь не видел. Он… я так думаю… уже представил, как все будет. Как разгромят социализм. Болтовня закончится кровью. Грабиловкой. Как станут валить памятники. Советские боги пойдут на металлолом. В утильсырье. Начнут грозить коммунистам Нюрнбергом… А судьи – кто? Одни коммунисты судили бы других коммунистов – те, кто вышел из партии в среду, судили бы тех, кто вышел из партии в четверг. Как переименуют Ленинград… колыбель революции… Как станет модно материть КПСС, и все начнут ее материть. Как будут ходить по улицам с плакатами: «КПСС – капут!», «Правь, Борис!». Многотысячные демонстрации… Какой восторг на лицах! Страна гибла, а они были счастливы. Крушить! Валить! Для нас это всегда праздник… Праздничек! Дали бы только команду «Фас!». Начались бы погромы… «Жидов и комиссаров к стенке!» Народ этого ждал. Был бы рад. Устроили бы охоту на стариков-пенсионеров. Я сам находил на улице листовки с адресами руководящих работников ЦК – фамилия, дом, квартира, а их портреты расклеивали везде, где только можно. Чтобы в случае чего – узнали. Из своих кабинетов партноменклатура бежала с полиэтиленовыми пакетами. С авоськами. Многие боялись ночевать дома, прятались у родственников. Информация у нас была… Знали, как все происходило в Румынии… Расстреляли Чаушеску с женой и пачками увозили и ставили к стенке чекистов, партийную элиту. Засыпали во рвах… (Долгая пауза.)А он… он был идеалистический, романтический коммунист. Верил в «сияющие вершины коммунизма». В буквальном смысле. В то, что коммунизм пришел навсегда. Нелепое сегодня это признание… идиотское… (Пауза.)То, что начиналось, он не принимал. Видел, как зашевелились молодые хищники… пионеры капитализма… Не с Марксом и не с Лениным в голове, а с долларом…
…Что это за путч, когда не стреляют? Армия трусливо бежала из Москвы. После ареста членов ГКЧП он ждал, что скоро придут и за ним, поведут в наручниках. Из всех помощников и советников президента он один поддержал «путчистов». Поддержал открыто. Остальные выжидали. Пережидали. Бюрократический аппарат – это машина с большой способность к маневрированию… К выживанию. Принципы? У бюрократии нет убеждений, принципов, всей этой мутной метафизики. Главное – усидеть в кресле, чтобы как носили, так и несли, барашка в бумажке, щенков борзых. Бюрократия – наш конек. Еще Ленин говорил, что бюрократия страшнее Деникина. Ценится только одно – личная преданность, и не забывай, кто твой хозяин, с чьей руки кормишься. (Пауза.)Никто про ГКЧП правды не знает. Все врут. Так… вот… На самом деле, была затеяна большая игра, тайных пружин и всех ее участников мы не знаем. Туманная роль Горбачева… Что он сказал журналистам, когда вернулся из Фороса? «Всего я вам все равно никогда не скажу». И ведь не скажет! (Пауза.)И, может быть, это тоже одна из причин, почему он ушел. (Пауза.)Стотысячные демонстрации… это сильно действовало… Трудно было сохранить нормальное состояние… Не за себя он боялся… Не мог смириться с тем, что скоро все будет утоптано, забетонировано: советский строй, великая индустриализация… великая Победа… И окажется, что и «Аврора» не стреляла, и штурма Зимнего не было…
…Ругают времена… Время наше подлое. Пустое. Все завалено тряпками и видиками. Где великая страна? Случись что, никого мы сегодня не победим. И Гагарин не полетит.
Это был редкий свидетель. Из святая святых – из Кремля, главной цитадели коммунизма.
Свидетель из той жизни, которая была от нас скрыта. Охранялась, как жизнь китайских императоров. Земных богов. Уговаривала я его долго.
Из наших телефонных разговоров
…При чем тут история? «Жареные» факты вам подавай, что-нибудь остренькое, с запашком? На кровь, на мясо все бегут. Смерть – уже товар. Всё на рынок несут. Обыватель будет в восторге… впрыснет себе адреналинчика… Не каждый день империя валится. Лежит мордой в грязь! В кровь! И не каждый день Маршал империи кончает жизнь самоубийством… вешается в Кремле на батарее парового отопления…
…почему он ушел? Его страна ушла, и он ушел вместе с ней, он больше себя здесь не видел. Он… я так думаю… уже представил, как все будет. Как разгромят социализм. Болтовня закончится кровью. Грабиловкой. Как станут валить памятники. Советские боги пойдут на металлолом. В утильсырье. Начнут грозить коммунистам Нюрнбергом… А судьи – кто? Одни коммунисты судили бы других коммунистов – те, кто вышел из партии в среду, судили бы тех, кто вышел из партии в четверг. Как переименуют Ленинград… колыбель революции… Как станет модно материть КПСС, и все начнут ее материть. Как будут ходить по улицам с плакатами: «КПСС – капут!», «Правь, Борис!». Многотысячные демонстрации… Какой восторг на лицах! Страна гибла, а они были счастливы. Крушить! Валить! Для нас это всегда праздник… Праздничек! Дали бы только команду «Фас!». Начались бы погромы… «Жидов и комиссаров к стенке!» Народ этого ждал. Был бы рад. Устроили бы охоту на стариков-пенсионеров. Я сам находил на улице листовки с адресами руководящих работников ЦК – фамилия, дом, квартира, а их портреты расклеивали везде, где только можно. Чтобы в случае чего – узнали. Из своих кабинетов партноменклатура бежала с полиэтиленовыми пакетами. С авоськами. Многие боялись ночевать дома, прятались у родственников. Информация у нас была… Знали, как все происходило в Румынии… Расстреляли Чаушеску с женой и пачками увозили и ставили к стенке чекистов, партийную элиту. Засыпали во рвах… (Долгая пауза.)А он… он был идеалистический, романтический коммунист. Верил в «сияющие вершины коммунизма». В буквальном смысле. В то, что коммунизм пришел навсегда. Нелепое сегодня это признание… идиотское… (Пауза.)То, что начиналось, он не принимал. Видел, как зашевелились молодые хищники… пионеры капитализма… Не с Марксом и не с Лениным в голове, а с долларом…
…Что это за путч, когда не стреляют? Армия трусливо бежала из Москвы. После ареста членов ГКЧП он ждал, что скоро придут и за ним, поведут в наручниках. Из всех помощников и советников президента он один поддержал «путчистов». Поддержал открыто. Остальные выжидали. Пережидали. Бюрократический аппарат – это машина с большой способность к маневрированию… К выживанию. Принципы? У бюрократии нет убеждений, принципов, всей этой мутной метафизики. Главное – усидеть в кресле, чтобы как носили, так и несли, барашка в бумажке, щенков борзых. Бюрократия – наш конек. Еще Ленин говорил, что бюрократия страшнее Деникина. Ценится только одно – личная преданность, и не забывай, кто твой хозяин, с чьей руки кормишься. (Пауза.)Никто про ГКЧП правды не знает. Все врут. Так… вот… На самом деле, была затеяна большая игра, тайных пружин и всех ее участников мы не знаем. Туманная роль Горбачева… Что он сказал журналистам, когда вернулся из Фороса? «Всего я вам все равно никогда не скажу». И ведь не скажет! (Пауза.)И, может быть, это тоже одна из причин, почему он ушел. (Пауза.)Стотысячные демонстрации… это сильно действовало… Трудно было сохранить нормальное состояние… Не за себя он боялся… Не мог смириться с тем, что скоро все будет утоптано, забетонировано: советский строй, великая индустриализация… великая Победа… И окажется, что и «Аврора» не стреляла, и штурма Зимнего не было…
…Ругают времена… Время наше подлое. Пустое. Все завалено тряпками и видиками. Где великая страна? Случись что, никого мы сегодня не победим. И Гагарин не полетит.
>>338531
Это был редкий свидетель. Из святая святых – из Кремля, главной цитадели коммунизма.
Свидетель из той жизни, которая была от нас скрыта. Охранялась, как жизнь китайских императоров. Земных богов. Уговаривала я его долго.
Из наших телефонных разговоров
…При чем тут история? «Жареные» факты вам подавай, что-нибудь остренькое, с запашком? На кровь, на мясо все бегут. Смерть – уже товар. Всё на рынок несут. Обыватель будет в восторге… впрыснет себе адреналинчика… Не каждый день империя валится. Лежит мордой в грязь! В кровь! И не каждый день Маршал империи кончает жизнь самоубийством… вешается в Кремле на батарее парового отопления…
…почему он ушел? Его страна ушла, и он ушел вместе с ней, он больше себя здесь не видел. Он… я так думаю… уже представил, как все будет. Как разгромят социализм. Болтовня закончится кровью. Грабиловкой. Как станут валить памятники. Советские боги пойдут на металлолом. В утильсырье. Начнут грозить коммунистам Нюрнбергом… А судьи – кто? Одни коммунисты судили бы других коммунистов – те, кто вышел из партии в среду, судили бы тех, кто вышел из партии в четверг. Как переименуют Ленинград… колыбель революции… Как станет модно материть КПСС, и все начнут ее материть. Как будут ходить по улицам с плакатами: «КПСС – капут!», «Правь, Борис!». Многотысячные демонстрации… Какой восторг на лицах! Страна гибла, а они были счастливы. Крушить! Валить! Для нас это всегда праздник… Праздничек! Дали бы только команду «Фас!». Начались бы погромы… «Жидов и комиссаров к стенке!» Народ этого ждал. Был бы рад. Устроили бы охоту на стариков-пенсионеров. Я сам находил на улице листовки с адресами руководящих работников ЦК – фамилия, дом, квартира, а их портреты расклеивали везде, где только можно. Чтобы в случае чего – узнали. Из своих кабинетов партноменклатура бежала с полиэтиленовыми пакетами. С авоськами. Многие боялись ночевать дома, прятались у родственников. Информация у нас была… Знали, как все происходило в Румынии… Расстреляли Чаушеску с женой и пачками увозили и ставили к стенке чекистов, партийную элиту. Засыпали во рвах… (Долгая пауза.)А он… он был идеалистический, романтический коммунист. Верил в «сияющие вершины коммунизма». В буквальном смысле. В то, что коммунизм пришел навсегда. Нелепое сегодня это признание… идиотское… (Пауза.)То, что начиналось, он не принимал. Видел, как зашевелились молодые хищники… пионеры капитализма… Не с Марксом и не с Лениным в голове, а с долларом…
…Что это за путч, когда не стреляют? Армия трусливо бежала из Москвы. После ареста членов ГКЧП он ждал, что скоро придут и за ним, поведут в наручниках. Из всех помощников и советников президента он один поддержал «путчистов». Поддержал открыто. Остальные выжидали. Пережидали. Бюрократический аппарат – это машина с большой способность к маневрированию… К выживанию. Принципы? У бюрократии нет убеждений, принципов, всей этой мутной метафизики. Главное – усидеть в кресле, чтобы как носили, так и несли, барашка в бумажке, щенков борзых. Бюрократия – наш конек. Еще Ленин говорил, что бюрократия страшнее Деникина. Ценится только одно – личная преданность, и не забывай, кто твой хозяин, с чьей руки кормишься. (Пауза.)Никто про ГКЧП правды не знает. Все врут. Так… вот… На самом деле, была затеяна большая игра, тайных пружин и всех ее участников мы не знаем. Туманная роль Горбачева… Что он сказал журналистам, когда вернулся из Фороса? «Всего я вам все равно никогда не скажу». И ведь не скажет! (Пауза.)И, может быть, это тоже одна из причин, почему он ушел. (Пауза.)Стотысячные демонстрации… это сильно действовало… Трудно было сохранить нормальное состояние… Не за себя он боялся… Не мог смириться с тем, что скоро все будет утоптано, забетонировано: советский строй, великая индустриализация… великая Победа… И окажется, что и «Аврора» не стреляла, и штурма Зимнего не было…
…Ругают времена… Время наше подлое. Пустое. Все завалено тряпками и видиками. Где великая страна? Случись что, никого мы сегодня не победим. И Гагарин не полетит.
Это был редкий свидетель. Из святая святых – из Кремля, главной цитадели коммунизма.
Свидетель из той жизни, которая была от нас скрыта. Охранялась, как жизнь китайских императоров. Земных богов. Уговаривала я его долго.
Из наших телефонных разговоров
…При чем тут история? «Жареные» факты вам подавай, что-нибудь остренькое, с запашком? На кровь, на мясо все бегут. Смерть – уже товар. Всё на рынок несут. Обыватель будет в восторге… впрыснет себе адреналинчика… Не каждый день империя валится. Лежит мордой в грязь! В кровь! И не каждый день Маршал империи кончает жизнь самоубийством… вешается в Кремле на батарее парового отопления…
…почему он ушел? Его страна ушла, и он ушел вместе с ней, он больше себя здесь не видел. Он… я так думаю… уже представил, как все будет. Как разгромят социализм. Болтовня закончится кровью. Грабиловкой. Как станут валить памятники. Советские боги пойдут на металлолом. В утильсырье. Начнут грозить коммунистам Нюрнбергом… А судьи – кто? Одни коммунисты судили бы других коммунистов – те, кто вышел из партии в среду, судили бы тех, кто вышел из партии в четверг. Как переименуют Ленинград… колыбель революции… Как станет модно материть КПСС, и все начнут ее материть. Как будут ходить по улицам с плакатами: «КПСС – капут!», «Правь, Борис!». Многотысячные демонстрации… Какой восторг на лицах! Страна гибла, а они были счастливы. Крушить! Валить! Для нас это всегда праздник… Праздничек! Дали бы только команду «Фас!». Начались бы погромы… «Жидов и комиссаров к стенке!» Народ этого ждал. Был бы рад. Устроили бы охоту на стариков-пенсионеров. Я сам находил на улице листовки с адресами руководящих работников ЦК – фамилия, дом, квартира, а их портреты расклеивали везде, где только можно. Чтобы в случае чего – узнали. Из своих кабинетов партноменклатура бежала с полиэтиленовыми пакетами. С авоськами. Многие боялись ночевать дома, прятались у родственников. Информация у нас была… Знали, как все происходило в Румынии… Расстреляли Чаушеску с женой и пачками увозили и ставили к стенке чекистов, партийную элиту. Засыпали во рвах… (Долгая пауза.)А он… он был идеалистический, романтический коммунист. Верил в «сияющие вершины коммунизма». В буквальном смысле. В то, что коммунизм пришел навсегда. Нелепое сегодня это признание… идиотское… (Пауза.)То, что начиналось, он не принимал. Видел, как зашевелились молодые хищники… пионеры капитализма… Не с Марксом и не с Лениным в голове, а с долларом…
…Что это за путч, когда не стреляют? Армия трусливо бежала из Москвы. После ареста членов ГКЧП он ждал, что скоро придут и за ним, поведут в наручниках. Из всех помощников и советников президента он один поддержал «путчистов». Поддержал открыто. Остальные выжидали. Пережидали. Бюрократический аппарат – это машина с большой способность к маневрированию… К выживанию. Принципы? У бюрократии нет убеждений, принципов, всей этой мутной метафизики. Главное – усидеть в кресле, чтобы как носили, так и несли, барашка в бумажке, щенков борзых. Бюрократия – наш конек. Еще Ленин говорил, что бюрократия страшнее Деникина. Ценится только одно – личная преданность, и не забывай, кто твой хозяин, с чьей руки кормишься. (Пауза.)Никто про ГКЧП правды не знает. Все врут. Так… вот… На самом деле, была затеяна большая игра, тайных пружин и всех ее участников мы не знаем. Туманная роль Горбачева… Что он сказал журналистам, когда вернулся из Фороса? «Всего я вам все равно никогда не скажу». И ведь не скажет! (Пауза.)И, может быть, это тоже одна из причин, почему он ушел. (Пауза.)Стотысячные демонстрации… это сильно действовало… Трудно было сохранить нормальное состояние… Не за себя он боялся… Не мог смириться с тем, что скоро все будет утоптано, забетонировано: советский строй, великая индустриализация… великая Победа… И окажется, что и «Аврора» не стреляла, и штурма Зимнего не было…
…Ругают времена… Время наше подлое. Пустое. Все завалено тряпками и видиками. Где великая страна? Случись что, никого мы сегодня не победим. И Гагарин не полетит.
>>338531
Из интервью на Красной площади
(декабрь 1997 года)
«Я – конструктор…
До августа девяноста первого года мы жили в одной стране, после августа в другой. До августа мою страну звали СССР…
Кто я? Я один из тех идиотов, кто защищал Ельцина. Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской. Я не ради чьих-то «бабок» революцию делал. Мы кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР». Мне жаль, что нас тогда не разогнали брандспойтами и не вкатили на площадь пару пулеметов. Надо было арестовать двести-триста человек, остальные бы забились по углам. (Пауза.)Где сегодня те, кто звал нас на площадь: «Долой кремлевскую мафию!», «Завтра – свобода!»? Сказать им нам нечего. Свалили на Запад, теперь там ругают социализм. Сидят в чикагских лабораториях… А мы… тут…
Россия… Об нее вытерли ноги. Каждый может дать ей по морде. Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.)Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать. (Пауза.)Жизнь наша прежняя начисто снесена, не осталось камня на камне. Скоро с сыном не о чем будет поговорить. “Папа, Павлик Морозов – отморозок, а Марат Казей – чудик, – говорит мне мой сын, придя из школы. – А ты меня учил…” Я учил его, как учили меня. Правильно учил. “Это ужасное советское воспитание…” А “это ужасное советское воспитание” научило меня думать не только о себе, но и о других. О тех, кто слабее, о тех, кому плохо. Для меня героем был Гастелло, а не эти… в малиновых пиджаках… с философией, что своя рубашка ближе к телу, свой жир теплее, своя денежка звонче. “Не гони, папа, „духовку”” … “гуманистическая тюря”… Где его этому учат? Люди теперь другие… капиталистические… Понимаете! Он это впитывает, ему двенадцать лет. Я уже ему не пример.
Почему я защищал Ельцина? Одно только его выступление, что надо забрать привилегии у номенклатуры, дало ему миллионы сторонников. Я готов был взять автомат и стрелять коммунистов. Меня убедили… Мы не понимали, что нам готовят взамен. Подсовывают. Грандиозный обман! Ельцин выступил против “красных” и записал себя в “белые”. Это катастрофа… Вопрос: чего мы хотели? Мягкого социализма… человеческого… Что имеем? На улице – лютый капитализм. Стрельба. Разборки. Разбираются – кто ларечник, а кто владелец завода. Наверх вылезли бандиты… фарцовщики и менялы взяли власть… Вокруг враги и хищники. Шакалы! (Пауза.)Не могу забыть… я не могу забыть, как мы стояли возле Белого дома… Кому мы таскали каштаны из огня? (Мат.)Отец мой был настоящий коммунист. Правдивый. Работал парторгом на большом заводе. Участник войны. Я ему: “Свобода! Станем нормальной… цивилизованной страной…”. А он мне: “Твои дети будут служить у барина. Ты этого хочешь?”. Я молодой был… дурак… Смеялся над ним… Дико наивные мы были. Я не знаю, почему все так получилось. Не знаю. Не так, как мы хотели. У нас было другое в голове. Перестройка… в этом было что-то великое… (Пауза.)Через год закрыли наше проектное бюро, мы с женой оказались на улице. Как жили? Вынесли на рынок все ценные вещи. Хрусталь, советское золото и самое ценное, что у нас было – книги. Неделями ели одно картофельное пюре. Я занялся “бизнесом”. Продавал на рынке “бычки” – недокуренные сигареты. Литровая банка “бычков”… трехлитровая… Родители жены (вузовские преподаватели) собирали их на улице, а я продавал. И люди покупали. Курили. Я сам курил. Жена офисы убирала. Одно время у какого-то таджика пельменями торговали. За свою наивность мы все дорого заплатили. Мы все… Сейчас с женой кур разводим, она плачет без конца. Вернуть бы все обратно… И не надо кидать в меня ботинком… Это не ностальгия по серой колбасе за два рубля двадцать копеек…»
Из интервью на Красной площади
(декабрь 1997 года)
«Я – конструктор…
До августа девяноста первого года мы жили в одной стране, после августа в другой. До августа мою страну звали СССР…
Кто я? Я один из тех идиотов, кто защищал Ельцина. Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской. Я не ради чьих-то «бабок» революцию делал. Мы кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР». Мне жаль, что нас тогда не разогнали брандспойтами и не вкатили на площадь пару пулеметов. Надо было арестовать двести-триста человек, остальные бы забились по углам. (Пауза.)Где сегодня те, кто звал нас на площадь: «Долой кремлевскую мафию!», «Завтра – свобода!»? Сказать им нам нечего. Свалили на Запад, теперь там ругают социализм. Сидят в чикагских лабораториях… А мы… тут…
Россия… Об нее вытерли ноги. Каждый может дать ей по морде. Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.)Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать. (Пауза.)Жизнь наша прежняя начисто снесена, не осталось камня на камне. Скоро с сыном не о чем будет поговорить. “Папа, Павлик Морозов – отморозок, а Марат Казей – чудик, – говорит мне мой сын, придя из школы. – А ты меня учил…” Я учил его, как учили меня. Правильно учил. “Это ужасное советское воспитание…” А “это ужасное советское воспитание” научило меня думать не только о себе, но и о других. О тех, кто слабее, о тех, кому плохо. Для меня героем был Гастелло, а не эти… в малиновых пиджаках… с философией, что своя рубашка ближе к телу, свой жир теплее, своя денежка звонче. “Не гони, папа, „духовку”” … “гуманистическая тюря”… Где его этому учат? Люди теперь другие… капиталистические… Понимаете! Он это впитывает, ему двенадцать лет. Я уже ему не пример.
Почему я защищал Ельцина? Одно только его выступление, что надо забрать привилегии у номенклатуры, дало ему миллионы сторонников. Я готов был взять автомат и стрелять коммунистов. Меня убедили… Мы не понимали, что нам готовят взамен. Подсовывают. Грандиозный обман! Ельцин выступил против “красных” и записал себя в “белые”. Это катастрофа… Вопрос: чего мы хотели? Мягкого социализма… человеческого… Что имеем? На улице – лютый капитализм. Стрельба. Разборки. Разбираются – кто ларечник, а кто владелец завода. Наверх вылезли бандиты… фарцовщики и менялы взяли власть… Вокруг враги и хищники. Шакалы! (Пауза.)Не могу забыть… я не могу забыть, как мы стояли возле Белого дома… Кому мы таскали каштаны из огня? (Мат.)Отец мой был настоящий коммунист. Правдивый. Работал парторгом на большом заводе. Участник войны. Я ему: “Свобода! Станем нормальной… цивилизованной страной…”. А он мне: “Твои дети будут служить у барина. Ты этого хочешь?”. Я молодой был… дурак… Смеялся над ним… Дико наивные мы были. Я не знаю, почему все так получилось. Не знаю. Не так, как мы хотели. У нас было другое в голове. Перестройка… в этом было что-то великое… (Пауза.)Через год закрыли наше проектное бюро, мы с женой оказались на улице. Как жили? Вынесли на рынок все ценные вещи. Хрусталь, советское золото и самое ценное, что у нас было – книги. Неделями ели одно картофельное пюре. Я занялся “бизнесом”. Продавал на рынке “бычки” – недокуренные сигареты. Литровая банка “бычков”… трехлитровая… Родители жены (вузовские преподаватели) собирали их на улице, а я продавал. И люди покупали. Курили. Я сам курил. Жена офисы убирала. Одно время у какого-то таджика пельменями торговали. За свою наивность мы все дорого заплатили. Мы все… Сейчас с женой кур разводим, она плачет без конца. Вернуть бы все обратно… И не надо кидать в меня ботинком… Это не ностальгия по серой колбасе за два рубля двадцать копеек…»
>>338531
Из интервью на Красной площади
(декабрь 1997 года)
«Я – конструктор…
До августа девяноста первого года мы жили в одной стране, после августа в другой. До августа мою страну звали СССР…
Кто я? Я один из тех идиотов, кто защищал Ельцина. Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской. Я не ради чьих-то «бабок» революцию делал. Мы кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР». Мне жаль, что нас тогда не разогнали брандспойтами и не вкатили на площадь пару пулеметов. Надо было арестовать двести-триста человек, остальные бы забились по углам. (Пауза.)Где сегодня те, кто звал нас на площадь: «Долой кремлевскую мафию!», «Завтра – свобода!»? Сказать им нам нечего. Свалили на Запад, теперь там ругают социализм. Сидят в чикагских лабораториях… А мы… тут…
Россия… Об нее вытерли ноги. Каждый может дать ей по морде. Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.)Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать. (Пауза.)Жизнь наша прежняя начисто снесена, не осталось камня на камне. Скоро с сыном не о чем будет поговорить. “Папа, Павлик Морозов – отморозок, а Марат Казей – чудик, – говорит мне мой сын, придя из школы. – А ты меня учил…” Я учил его, как учили меня. Правильно учил. “Это ужасное советское воспитание…” А “это ужасное советское воспитание” научило меня думать не только о себе, но и о других. О тех, кто слабее, о тех, кому плохо. Для меня героем был Гастелло, а не эти… в малиновых пиджаках… с философией, что своя рубашка ближе к телу, свой жир теплее, своя денежка звонче. “Не гони, папа, „духовку”” … “гуманистическая тюря”… Где его этому учат? Люди теперь другие… капиталистические… Понимаете! Он это впитывает, ему двенадцать лет. Я уже ему не пример.
Почему я защищал Ельцина? Одно только его выступление, что надо забрать привилегии у номенклатуры, дало ему миллионы сторонников. Я готов был взять автомат и стрелять коммунистов. Меня убедили… Мы не понимали, что нам готовят взамен. Подсовывают. Грандиозный обман! Ельцин выступил против “красных” и записал себя в “белые”. Это катастрофа… Вопрос: чего мы хотели? Мягкого социализма… человеческого… Что имеем? На улице – лютый капитализм. Стрельба. Разборки. Разбираются – кто ларечник, а кто владелец завода. Наверх вылезли бандиты… фарцовщики и менялы взяли власть… Вокруг враги и хищники. Шакалы! (Пауза.)Не могу забыть… я не могу забыть, как мы стояли возле Белого дома… Кому мы таскали каштаны из огня? (Мат.)Отец мой был настоящий коммунист. Правдивый. Работал парторгом на большом заводе. Участник войны. Я ему: “Свобода! Станем нормальной… цивилизованной страной…”. А он мне: “Твои дети будут служить у барина. Ты этого хочешь?”. Я молодой был… дурак… Смеялся над ним… Дико наивные мы были. Я не знаю, почему все так получилось. Не знаю. Не так, как мы хотели. У нас было другое в голове. Перестройка… в этом было что-то великое… (Пауза.)Через год закрыли наше проектное бюро, мы с женой оказались на улице. Как жили? Вынесли на рынок все ценные вещи. Хрусталь, советское золото и самое ценное, что у нас было – книги. Неделями ели одно картофельное пюре. Я занялся “бизнесом”. Продавал на рынке “бычки” – недокуренные сигареты. Литровая банка “бычков”… трехлитровая… Родители жены (вузовские преподаватели) собирали их на улице, а я продавал. И люди покупали. Курили. Я сам курил. Жена офисы убирала. Одно время у какого-то таджика пельменями торговали. За свою наивность мы все дорого заплатили. Мы все… Сейчас с женой кур разводим, она плачет без конца. Вернуть бы все обратно… И не надо кидать в меня ботинком… Это не ностальгия по серой колбасе за два рубля двадцать копеек…»
Из интервью на Красной площади
(декабрь 1997 года)
«Я – конструктор…
До августа девяноста первого года мы жили в одной стране, после августа в другой. До августа мою страну звали СССР…
Кто я? Я один из тех идиотов, кто защищал Ельцина. Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской. Я не ради чьих-то «бабок» революцию делал. Мы кричали «Россия» вместо того, чтобы кричать «СССР». Мне жаль, что нас тогда не разогнали брандспойтами и не вкатили на площадь пару пулеметов. Надо было арестовать двести-триста человек, остальные бы забились по углам. (Пауза.)Где сегодня те, кто звал нас на площадь: «Долой кремлевскую мафию!», «Завтра – свобода!»? Сказать им нам нечего. Свалили на Запад, теперь там ругают социализм. Сидят в чикагских лабораториях… А мы… тут…
Россия… Об нее вытерли ноги. Каждый может дать ей по морде. Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.)Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать. (Пауза.)Жизнь наша прежняя начисто снесена, не осталось камня на камне. Скоро с сыном не о чем будет поговорить. “Папа, Павлик Морозов – отморозок, а Марат Казей – чудик, – говорит мне мой сын, придя из школы. – А ты меня учил…” Я учил его, как учили меня. Правильно учил. “Это ужасное советское воспитание…” А “это ужасное советское воспитание” научило меня думать не только о себе, но и о других. О тех, кто слабее, о тех, кому плохо. Для меня героем был Гастелло, а не эти… в малиновых пиджаках… с философией, что своя рубашка ближе к телу, свой жир теплее, своя денежка звонче. “Не гони, папа, „духовку”” … “гуманистическая тюря”… Где его этому учат? Люди теперь другие… капиталистические… Понимаете! Он это впитывает, ему двенадцать лет. Я уже ему не пример.
Почему я защищал Ельцина? Одно только его выступление, что надо забрать привилегии у номенклатуры, дало ему миллионы сторонников. Я готов был взять автомат и стрелять коммунистов. Меня убедили… Мы не понимали, что нам готовят взамен. Подсовывают. Грандиозный обман! Ельцин выступил против “красных” и записал себя в “белые”. Это катастрофа… Вопрос: чего мы хотели? Мягкого социализма… человеческого… Что имеем? На улице – лютый капитализм. Стрельба. Разборки. Разбираются – кто ларечник, а кто владелец завода. Наверх вылезли бандиты… фарцовщики и менялы взяли власть… Вокруг враги и хищники. Шакалы! (Пауза.)Не могу забыть… я не могу забыть, как мы стояли возле Белого дома… Кому мы таскали каштаны из огня? (Мат.)Отец мой был настоящий коммунист. Правдивый. Работал парторгом на большом заводе. Участник войны. Я ему: “Свобода! Станем нормальной… цивилизованной страной…”. А он мне: “Твои дети будут служить у барина. Ты этого хочешь?”. Я молодой был… дурак… Смеялся над ним… Дико наивные мы были. Я не знаю, почему все так получилось. Не знаю. Не так, как мы хотели. У нас было другое в голове. Перестройка… в этом было что-то великое… (Пауза.)Через год закрыли наше проектное бюро, мы с женой оказались на улице. Как жили? Вынесли на рынок все ценные вещи. Хрусталь, советское золото и самое ценное, что у нас было – книги. Неделями ели одно картофельное пюре. Я занялся “бизнесом”. Продавал на рынке “бычки” – недокуренные сигареты. Литровая банка “бычков”… трехлитровая… Родители жены (вузовские преподаватели) собирали их на улице, а я продавал. И люди покупали. Курили. Я сам курил. Жена офисы убирала. Одно время у какого-то таджика пельменями торговали. За свою наивность мы все дорого заплатили. Мы все… Сейчас с женой кур разводим, она плачет без конца. Вернуть бы все обратно… И не надо кидать в меня ботинком… Это не ностальгия по серой колбасе за два рубля двадцать копеек…»
>>338535
На Украинских, вполне вероятно. Для особо тупых повторяю, слово стекломой в России вообще не используется. Используется слово незамерзайка.
Удачного распития изопропилового спирта, лол. Особенно учитывая то, что он при неоднократном применении вызывает у человека полную непереносимость.
>Я читал про распитие стекломоя на форумах, еще до истории про всяких хохлов и двачей.
На Украинских, вполне вероятно. Для особо тупых повторяю, слово стекломой в России вообще не используется. Используется слово незамерзайка.
>вполне употребим внутрь
Удачного распития изопропилового спирта, лол. Особенно учитывая то, что он при неоднократном применении вызывает у человека полную непереносимость.
Утром. Рано-рано проснулись от грохота. По нашей улице шла военная техника. Люди выходили на дорогу и смотрели. Одна машина затормозила возле нашего дома. Экипаж русский. Я поняла – наемники. Позвали маму: «Мать, дай воды». Мама принесла воды и яблок. Воду выпили, а яблоки не взяли. Сказали: «У нас вчера одного отравили яблоками». На улице встретила знакомую: «Как ты? Где твои?». Она прошла мимо меня с таким видом, как будто мы не знакомы. Я побежала за ней, схватила за плечи: «Что с тобой?» – «Ты еще ничего не поняла? Со мной опасно разговаривать – у меня муж… Мой муж – грузин». А я… я никогда не думала о том, кто ее муж – абхаз или грузин? Какая мне разница! Друг он отличный. Я обняла ее изо всех сил! Ночью к ней приходил родной брат. И хотел ее мужа убить. «Убивай и меня», – сказала ему сестра. А мы с ее братом в одной школе учились. Дружили. Я подумала: как мы теперь с ним встретимся? Что скажем друг другу?
Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину. Мать идет за гробом: то плачет, а то обернется – и смеется. Сошла с ума. Месяц назад все были советские, а тут: грузин – абхаз… абхаз – грузин… русский…
Жил на соседней улице еще один парень… Я его, конечно, знала, но не по имени, а в лицо. Здоровались. Нормальный с виду парень. Высокий, красивый. Он убил своего старого учителя – грузина, убил за то, что тот учил его в школе грузинскому языку. Ставил «двойки». Ну как это? Вы разве понимаете? Всех в советской школе учили: человек человеку – друг… друг, товарищ и брат… Моя мама, когда такое услышала… у нее глаза стали маленькие, а потом большие-большие… Спаси, Господи, доверчивых и слепых! Часами стою в церкви на коленях. Там тишина… хоть там всегда теперь много людей, и все об одном просят… (Молчит.)Думаете, у вас получится? Вы надеетесь, что можно об этом написать? Надеетесь? Да… ну так… вы надеетесь… А я – нет.
Проснусь ночью… позову маму… Мама тоже лежит с открытыми глазами: «Я никогда так не была счастлива, как в старости. И вдруг – война». Мужчины всегда говорят о войне, любят оружие – и молодые, и старые… А женщины вспоминают любовь… Старые женщины рассказывают, какие они были молодые и красивые. Никогда женщины о войне не говорят… они только молятся за своих мужчин… Мама пойдет к соседям и возвращается каждый раз испуганная: «В Гаграх сожгли целый стадион грузин». – «Мама!» – «А еще я слышала, что грузины кастрируют абхазов». – «Мама!» – «Разбомбили обезьянник… Ночью грузины за кем-то гонялись и думали, что это – абхаз. Они его ранили, он кричал. А абхазы на него наткнулись, думали – грузин. Догоняли, стреляли. А под утро все увидели, что это раненая обезьяна. И все – и грузины, и абхазцы – объявили перемирие и кинулись ее спасать. А человека бы убили…» Мне нечего было ответить моей маме. Я за всех молилась, просила: «Они идут, как зомби. Идут и верят, что творят добро. Но разве можно с автоматом и ножом творить добро? Заходят в дом и, если не находят никого, стреляют в скотину, в мебель. Выйдешь в город – лежит корова с простреленным выменем… расстрелянные банки с вареньем… Стреляют – одни по эту сторону, другие – по ту. Вразуми их!». (Молчит.)Телевизор уже не работал, один звук… без изображения… Москва была где-то далеко-далеко.
Я ходила в церковь… и там говорила… и говорила… На улице кого увижу, того и остановлю. Потом начала сама с собой разговаривать. Мама сядет возле меня, слушает и вижу – спит, она так уставала, что засыпала на ходу. Моет абрикосы – и спит. А я как заведенная… рассказываю и рассказываю… о том, что от других слышала и сама видела… Как грузин… молодой грузин… бросил автомат и кричал: «Куда мы приехали! Я приехал погибнуть за Родину, а не воровать чужой холодильник! Зачем вы заходите в чужой дом и берете чужой холодильник? Я приехал умереть за Грузию…». Его под руки куда-то увели, по голове гладили. Другой грузин поднялся во весь рост и пошел навстречу тем, кто в него стрелял: «Братья абхазы! Я не хочу вас убивать, и вы в меня не стреляйте». Его застрелили свои в спину. А еще… Кто он – русский или грузин – не знаю, он с гранатой бросился под военную машину. Что-то кричал. Никто не слышал, что он кричал. В машине горели абхазы… они тоже кричали… (Молчит.)Мама… мама… Мама все подоконники в доме заставила цветами. Спасала меня… Просила: «Смотри, доченька, на цветы! Смотри на море!». У меня редкая мама, у нее такое сердце… Она мне признавалась: «Я проснусь ранним-ранним утром – солнце пробивается сквозь листву… И я думаю: “Вот я сейчас посмотрю в зеркало – и сколько же мне лет?”». У нее бессонница, у нее болят ноги, она тридцать лет мастером на цементном заводе проработала, но она утром не знает, сколько ей лет. Потом она встает, чистит зубы, видит себя в зеркале – на нее смотрит старая женщина… Начинает готовить завтрак и забывает об этом. И я слышу, как она поет… (Улыбнулась.)Моя мама… моя подружка… Недавно мне приснился сон: я ухожу из своего тела… поднимаюсь высоко-высоко… Мне так хорошо
Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину. Мать идет за гробом: то плачет, а то обернется – и смеется. Сошла с ума. Месяц назад все были советские, а тут: грузин – абхаз… абхаз – грузин… русский…
Жил на соседней улице еще один парень… Я его, конечно, знала, но не по имени, а в лицо. Здоровались. Нормальный с виду парень. Высокий, красивый. Он убил своего старого учителя – грузина, убил за то, что тот учил его в школе грузинскому языку. Ставил «двойки». Ну как это? Вы разве понимаете? Всех в советской школе учили: человек человеку – друг… друг, товарищ и брат… Моя мама, когда такое услышала… у нее глаза стали маленькие, а потом большие-большие… Спаси, Господи, доверчивых и слепых! Часами стою в церкви на коленях. Там тишина… хоть там всегда теперь много людей, и все об одном просят… (Молчит.)Думаете, у вас получится? Вы надеетесь, что можно об этом написать? Надеетесь? Да… ну так… вы надеетесь… А я – нет.
Проснусь ночью… позову маму… Мама тоже лежит с открытыми глазами: «Я никогда так не была счастлива, как в старости. И вдруг – война». Мужчины всегда говорят о войне, любят оружие – и молодые, и старые… А женщины вспоминают любовь… Старые женщины рассказывают, какие они были молодые и красивые. Никогда женщины о войне не говорят… они только молятся за своих мужчин… Мама пойдет к соседям и возвращается каждый раз испуганная: «В Гаграх сожгли целый стадион грузин». – «Мама!» – «А еще я слышала, что грузины кастрируют абхазов». – «Мама!» – «Разбомбили обезьянник… Ночью грузины за кем-то гонялись и думали, что это – абхаз. Они его ранили, он кричал. А абхазы на него наткнулись, думали – грузин. Догоняли, стреляли. А под утро все увидели, что это раненая обезьяна. И все – и грузины, и абхазцы – объявили перемирие и кинулись ее спасать. А человека бы убили…» Мне нечего было ответить моей маме. Я за всех молилась, просила: «Они идут, как зомби. Идут и верят, что творят добро. Но разве можно с автоматом и ножом творить добро? Заходят в дом и, если не находят никого, стреляют в скотину, в мебель. Выйдешь в город – лежит корова с простреленным выменем… расстрелянные банки с вареньем… Стреляют – одни по эту сторону, другие – по ту. Вразуми их!». (Молчит.)Телевизор уже не работал, один звук… без изображения… Москва была где-то далеко-далеко.
Я ходила в церковь… и там говорила… и говорила… На улице кого увижу, того и остановлю. Потом начала сама с собой разговаривать. Мама сядет возле меня, слушает и вижу – спит, она так уставала, что засыпала на ходу. Моет абрикосы – и спит. А я как заведенная… рассказываю и рассказываю… о том, что от других слышала и сама видела… Как грузин… молодой грузин… бросил автомат и кричал: «Куда мы приехали! Я приехал погибнуть за Родину, а не воровать чужой холодильник! Зачем вы заходите в чужой дом и берете чужой холодильник? Я приехал умереть за Грузию…». Его под руки куда-то увели, по голове гладили. Другой грузин поднялся во весь рост и пошел навстречу тем, кто в него стрелял: «Братья абхазы! Я не хочу вас убивать, и вы в меня не стреляйте». Его застрелили свои в спину. А еще… Кто он – русский или грузин – не знаю, он с гранатой бросился под военную машину. Что-то кричал. Никто не слышал, что он кричал. В машине горели абхазы… они тоже кричали… (Молчит.)Мама… мама… Мама все подоконники в доме заставила цветами. Спасала меня… Просила: «Смотри, доченька, на цветы! Смотри на море!». У меня редкая мама, у нее такое сердце… Она мне признавалась: «Я проснусь ранним-ранним утром – солнце пробивается сквозь листву… И я думаю: “Вот я сейчас посмотрю в зеркало – и сколько же мне лет?”». У нее бессонница, у нее болят ноги, она тридцать лет мастером на цементном заводе проработала, но она утром не знает, сколько ей лет. Потом она встает, чистит зубы, видит себя в зеркале – на нее смотрит старая женщина… Начинает готовить завтрак и забывает об этом. И я слышу, как она поет… (Улыбнулась.)Моя мама… моя подружка… Недавно мне приснился сон: я ухожу из своего тела… поднимаюсь высоко-высоко… Мне так хорошо
Утром. Рано-рано проснулись от грохота. По нашей улице шла военная техника. Люди выходили на дорогу и смотрели. Одна машина затормозила возле нашего дома. Экипаж русский. Я поняла – наемники. Позвали маму: «Мать, дай воды». Мама принесла воды и яблок. Воду выпили, а яблоки не взяли. Сказали: «У нас вчера одного отравили яблоками». На улице встретила знакомую: «Как ты? Где твои?». Она прошла мимо меня с таким видом, как будто мы не знакомы. Я побежала за ней, схватила за плечи: «Что с тобой?» – «Ты еще ничего не поняла? Со мной опасно разговаривать – у меня муж… Мой муж – грузин». А я… я никогда не думала о том, кто ее муж – абхаз или грузин? Какая мне разница! Друг он отличный. Я обняла ее изо всех сил! Ночью к ней приходил родной брат. И хотел ее мужа убить. «Убивай и меня», – сказала ему сестра. А мы с ее братом в одной школе учились. Дружили. Я подумала: как мы теперь с ним встретимся? Что скажем друг другу?
Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину. Мать идет за гробом: то плачет, а то обернется – и смеется. Сошла с ума. Месяц назад все были советские, а тут: грузин – абхаз… абхаз – грузин… русский…
Жил на соседней улице еще один парень… Я его, конечно, знала, но не по имени, а в лицо. Здоровались. Нормальный с виду парень. Высокий, красивый. Он убил своего старого учителя – грузина, убил за то, что тот учил его в школе грузинскому языку. Ставил «двойки». Ну как это? Вы разве понимаете? Всех в советской школе учили: человек человеку – друг… друг, товарищ и брат… Моя мама, когда такое услышала… у нее глаза стали маленькие, а потом большие-большие… Спаси, Господи, доверчивых и слепых! Часами стою в церкви на коленях. Там тишина… хоть там всегда теперь много людей, и все об одном просят… (Молчит.)Думаете, у вас получится? Вы надеетесь, что можно об этом написать? Надеетесь? Да… ну так… вы надеетесь… А я – нет.
Проснусь ночью… позову маму… Мама тоже лежит с открытыми глазами: «Я никогда так не была счастлива, как в старости. И вдруг – война». Мужчины всегда говорят о войне, любят оружие – и молодые, и старые… А женщины вспоминают любовь… Старые женщины рассказывают, какие они были молодые и красивые. Никогда женщины о войне не говорят… они только молятся за своих мужчин… Мама пойдет к соседям и возвращается каждый раз испуганная: «В Гаграх сожгли целый стадион грузин». – «Мама!» – «А еще я слышала, что грузины кастрируют абхазов». – «Мама!» – «Разбомбили обезьянник… Ночью грузины за кем-то гонялись и думали, что это – абхаз. Они его ранили, он кричал. А абхазы на него наткнулись, думали – грузин. Догоняли, стреляли. А под утро все увидели, что это раненая обезьяна. И все – и грузины, и абхазцы – объявили перемирие и кинулись ее спасать. А человека бы убили…» Мне нечего было ответить моей маме. Я за всех молилась, просила: «Они идут, как зомби. Идут и верят, что творят добро. Но разве можно с автоматом и ножом творить добро? Заходят в дом и, если не находят никого, стреляют в скотину, в мебель. Выйдешь в город – лежит корова с простреленным выменем… расстрелянные банки с вареньем… Стреляют – одни по эту сторону, другие – по ту. Вразуми их!». (Молчит.)Телевизор уже не работал, один звук… без изображения… Москва была где-то далеко-далеко.
Я ходила в церковь… и там говорила… и говорила… На улице кого увижу, того и остановлю. Потом начала сама с собой разговаривать. Мама сядет возле меня, слушает и вижу – спит, она так уставала, что засыпала на ходу. Моет абрикосы – и спит. А я как заведенная… рассказываю и рассказываю… о том, что от других слышала и сама видела… Как грузин… молодой грузин… бросил автомат и кричал: «Куда мы приехали! Я приехал погибнуть за Родину, а не воровать чужой холодильник! Зачем вы заходите в чужой дом и берете чужой холодильник? Я приехал умереть за Грузию…». Его под руки куда-то увели, по голове гладили. Другой грузин поднялся во весь рост и пошел навстречу тем, кто в него стрелял: «Братья абхазы! Я не хочу вас убивать, и вы в меня не стреляйте». Его застрелили свои в спину. А еще… Кто он – русский или грузин – не знаю, он с гранатой бросился под военную машину. Что-то кричал. Никто не слышал, что он кричал. В машине горели абхазы… они тоже кричали… (Молчит.)Мама… мама… Мама все подоконники в доме заставила цветами. Спасала меня… Просила: «Смотри, доченька, на цветы! Смотри на море!». У меня редкая мама, у нее такое сердце… Она мне признавалась: «Я проснусь ранним-ранним утром – солнце пробивается сквозь листву… И я думаю: “Вот я сейчас посмотрю в зеркало – и сколько же мне лет?”». У нее бессонница, у нее болят ноги, она тридцать лет мастером на цементном заводе проработала, но она утром не знает, сколько ей лет. Потом она встает, чистит зубы, видит себя в зеркале – на нее смотрит старая женщина… Начинает готовить завтрак и забывает об этом. И я слышу, как она поет… (Улыбнулась.)Моя мама… моя подружка… Недавно мне приснился сон: я ухожу из своего тела… поднимаюсь высоко-высоко… Мне так хорошо
Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину. Мать идет за гробом: то плачет, а то обернется – и смеется. Сошла с ума. Месяц назад все были советские, а тут: грузин – абхаз… абхаз – грузин… русский…
Жил на соседней улице еще один парень… Я его, конечно, знала, но не по имени, а в лицо. Здоровались. Нормальный с виду парень. Высокий, красивый. Он убил своего старого учителя – грузина, убил за то, что тот учил его в школе грузинскому языку. Ставил «двойки». Ну как это? Вы разве понимаете? Всех в советской школе учили: человек человеку – друг… друг, товарищ и брат… Моя мама, когда такое услышала… у нее глаза стали маленькие, а потом большие-большие… Спаси, Господи, доверчивых и слепых! Часами стою в церкви на коленях. Там тишина… хоть там всегда теперь много людей, и все об одном просят… (Молчит.)Думаете, у вас получится? Вы надеетесь, что можно об этом написать? Надеетесь? Да… ну так… вы надеетесь… А я – нет.
Проснусь ночью… позову маму… Мама тоже лежит с открытыми глазами: «Я никогда так не была счастлива, как в старости. И вдруг – война». Мужчины всегда говорят о войне, любят оружие – и молодые, и старые… А женщины вспоминают любовь… Старые женщины рассказывают, какие они были молодые и красивые. Никогда женщины о войне не говорят… они только молятся за своих мужчин… Мама пойдет к соседям и возвращается каждый раз испуганная: «В Гаграх сожгли целый стадион грузин». – «Мама!» – «А еще я слышала, что грузины кастрируют абхазов». – «Мама!» – «Разбомбили обезьянник… Ночью грузины за кем-то гонялись и думали, что это – абхаз. Они его ранили, он кричал. А абхазы на него наткнулись, думали – грузин. Догоняли, стреляли. А под утро все увидели, что это раненая обезьяна. И все – и грузины, и абхазцы – объявили перемирие и кинулись ее спасать. А человека бы убили…» Мне нечего было ответить моей маме. Я за всех молилась, просила: «Они идут, как зомби. Идут и верят, что творят добро. Но разве можно с автоматом и ножом творить добро? Заходят в дом и, если не находят никого, стреляют в скотину, в мебель. Выйдешь в город – лежит корова с простреленным выменем… расстрелянные банки с вареньем… Стреляют – одни по эту сторону, другие – по ту. Вразуми их!». (Молчит.)Телевизор уже не работал, один звук… без изображения… Москва была где-то далеко-далеко.
Я ходила в церковь… и там говорила… и говорила… На улице кого увижу, того и остановлю. Потом начала сама с собой разговаривать. Мама сядет возле меня, слушает и вижу – спит, она так уставала, что засыпала на ходу. Моет абрикосы – и спит. А я как заведенная… рассказываю и рассказываю… о том, что от других слышала и сама видела… Как грузин… молодой грузин… бросил автомат и кричал: «Куда мы приехали! Я приехал погибнуть за Родину, а не воровать чужой холодильник! Зачем вы заходите в чужой дом и берете чужой холодильник? Я приехал умереть за Грузию…». Его под руки куда-то увели, по голове гладили. Другой грузин поднялся во весь рост и пошел навстречу тем, кто в него стрелял: «Братья абхазы! Я не хочу вас убивать, и вы в меня не стреляйте». Его застрелили свои в спину. А еще… Кто он – русский или грузин – не знаю, он с гранатой бросился под военную машину. Что-то кричал. Никто не слышал, что он кричал. В машине горели абхазы… они тоже кричали… (Молчит.)Мама… мама… Мама все подоконники в доме заставила цветами. Спасала меня… Просила: «Смотри, доченька, на цветы! Смотри на море!». У меня редкая мама, у нее такое сердце… Она мне признавалась: «Я проснусь ранним-ранним утром – солнце пробивается сквозь листву… И я думаю: “Вот я сейчас посмотрю в зеркало – и сколько же мне лет?”». У нее бессонница, у нее болят ноги, она тридцать лет мастером на цементном заводе проработала, но она утром не знает, сколько ей лет. Потом она встает, чистит зубы, видит себя в зеркале – на нее смотрит старая женщина… Начинает готовить завтрак и забывает об этом. И я слышу, как она поет… (Улыбнулась.)Моя мама… моя подружка… Недавно мне приснился сон: я ухожу из своего тела… поднимаюсь высоко-высоко… Мне так хорошо
>>338536
Весь её текст - сплошные пафос и позёрство.
Все которые в треде выше, сплошная лживость и лицемерие.
За что и огребла, потом долго отбивалась от матерей солдат и в результате отказалась от использовании имён вообще.
Алексеевич, только с даунами видимо и общается.
>>338538
Я вижу пусть плохую, но литературность. Фикшн.
>Пафос у Алексиевич есть, а вот позерства нет.
Весь её текст - сплошные пафос и позёрство.
>Кроме того, приведи цитаты из книг, свидетельствующие о ее лицемерии и лживости.
Все которые в треде выше, сплошная лживость и лицемерие.
>В той же книге про Афганистан, например, она спокойно приводит фамилии солдат и офицеров.
За что и огребла, потом долго отбивалась от матерей солдат и в результате отказалась от использовании имён вообще.
>Скажи, ты когда-нибудь общался с человеком, который говорит, тщательно подбирая слова - медленно, неторопливо, делая паузы между фразами?
Алексеевич, только с даунами видимо и общается.
>>338538
Я вижу пусть плохую, но литературность. Фикшн.
25 Кб, 350x350
>>338540
http://www.proizvoditeli-nn.ru/shop/UID_121.html
На россйских, если напряжешь единственную пару своих извилин и задашься целью, сам найдешь. При неоднократном применении и от этанола печень отвалится. А незамерзайки нужно в разы меньше употреблять.
http://www.proizvoditeli-nn.ru/shop/UID_121.html
На россйских, если напряжешь единственную пару своих извилин и задашься целью, сам найдешь. При неоднократном применении и от этанола печень отвалится. А незамерзайки нужно в разы меньше употреблять.
Корёжит от литературы Алексиевич именно тех, кто преуспел в технике написания текстов: разбирающихся во всех этих лексико-грамматических конструкциях и других языковых тонкостях. Семасиологически правильных, лексически переполненных, фонетически полноценных… Алексиевич пишет языком простого маленького советского человечка, который «не замечен, не состоял, не привлекался…», но человечка обладающего бесценным уникальным жизненным опытом. Опытом жизни в совке. В СССР. Язык её текстов азбучный, потому что мысль простого маленького советского человечка элементарно несложна. Однако каждая её книга - глыба. Вес её текстам придаёт содержание, смысл, суть. Она и Нобелевскую премию получила за содержание: за творчество, ставшее памятником страданию и мужеству в наше время. Она сохранила в летописи нашей страдания и муки, которые вынес советский народ... ради того, чтобы вновь оказаться у той же черты, что и много-много лет назад. Её тексты - это полезное напоминание для русских иванов с короткой памятью.
>>338542
Пример позерства. И не путай одно с другим.
Нет сил читать это говно, процитируй, пожалуйста.
Ну, она-то не анон с двачика, который общается только с высокодуховными личностями, ей простительно.
Итак, жду примеры.
Совершенно верно, она литературно обработала записи, убрала повторы и междометия. Ты с живыми людьми вообще общался? Ты в курсе, как они говорят? Живая речь - она отличается от выступлений на трибуне. Она может быть бессвязной - такой, что наговорил тебе человек на диктофон кучу всего, а ты потом сидишь дома и расшифровываешь, приводишь в порядок.
>Весь её текст - сплошные пафос и позёрство.
Пример позерства. И не путай одно с другим.
>Все которые в треде выше, сплошная лживость и лицемерие.
Нет сил читать это говно, процитируй, пожалуйста.
>Алексеевич, только с даунами видимо и общается.
Ну, она-то не анон с двачика, который общается только с высокодуховными личностями, ей простительно.
Итак, жду примеры.
>Я вижу пусть плохую, но литературность. Фикшн.
Совершенно верно, она литературно обработала записи, убрала повторы и междометия. Ты с живыми людьми вообще общался? Ты в курсе, как они говорят? Живая речь - она отличается от выступлений на трибуне. Она может быть бессвязной - такой, что наговорил тебе человек на диктофон кучу всего, а ты потом сидишь дома и расшифровываешь, приводишь в порядок.
>>338544
Что бесценного в подобном опыте?
Как раз вопрос о его ценности весьма открыт. Примерно как вопрос "как не получить пиздюлей от хозяина" в устном творчестве римских рабов.
Глупо отрицать его локальную актуальность в мире изнасилованных лично Совком, но зачем он сейчас? Особенно смешно слышать эти "не был выебан совком - не мужик" в адрес молодого поколения хипстеров. Как будто страдать в Афгане, куда тебя запихнули, не спрашивая твоего мнения, великий подвиг (а уж писать об этом...)
Что бесценного в подобном опыте?
Как раз вопрос о его ценности весьма открыт. Примерно как вопрос "как не получить пиздюлей от хозяина" в устном творчестве римских рабов.
Глупо отрицать его локальную актуальность в мире изнасилованных лично Совком, но зачем он сейчас? Особенно смешно слышать эти "не был выебан совком - не мужик" в адрес молодого поколения хипстеров. Как будто страдать в Афгане, куда тебя запихнули, не спрашивая твоего мнения, великий подвиг (а уж писать об этом...)
>>338546
А ты почитай почитай. Я был очень скептичен по отношении к современной русской литературе до прочтения этих паст. Но после прочтения уверен - всё, дно нащупано. Ничего хуже, я себе просто даже представить не могу.
Ты шутишь? Тут весь тред в примерах, напряги хоть раз в жизни мозги, прочитай всё это говно.
Ну учитывая, как она их обработала, мне страшно представить как они должны были ей это всё говорить.
Общался, такого "высокодуховного" позёрства и нафталина не встречал не единожды в жизни.
>Нет сил читать это говно, процитируй, пожалуйста.
А ты почитай почитай. Я был очень скептичен по отношении к современной русской литературе до прочтения этих паст. Но после прочтения уверен - всё, дно нащупано. Ничего хуже, я себе просто даже представить не могу.
>Итак, жду примеры.
Ты шутишь? Тут весь тред в примерах, напряги хоть раз в жизни мозги, прочитай всё это говно.
>Она может быть бессвязной
Ну учитывая, как она их обработала, мне страшно представить как они должны были ей это всё говорить.
>Ты с живыми людьми вообще общался?
Общался, такого "высокодуховного" позёрства и нафталина не встречал не единожды в жизни.
>>338549
В том его ценность, что история имеет свойство повторяться. Это банальность, конечно, но она потому и банальность, что верна.
Ценность его в том, что развал Советского Союза - это событие, которое травмировало многих людей. Кроме того, идея Единой Империи, могучего государства - до сих пор очень сильна в умах. Вот и получается, что книги Алексиевич, анализирующие советский опыт - нужны до сих пор.
В том его ценность, что история имеет свойство повторяться. Это банальность, конечно, но она потому и банальность, что верна.
Ценность его в том, что развал Советского Союза - это событие, которое травмировало многих людей. Кроме того, идея Единой Империи, могучего государства - до сих пор очень сильна в умах. Вот и получается, что книги Алексиевич, анализирующие советский опыт - нужны до сих пор.
>>338549
Ответь честно хотя бы себе на простой вопрос: тебя так корёжит качество её литературы или всё-таки угроза твоему благополучию несравнимо весомее, если к власти придут люди, разделяющие опасения Алексиевич?..
Ответь честно хотя бы себе на простой вопрос: тебя так корёжит качество её литературы или всё-таки угроза твоему благополучию несравнимо весомее, если к власти придут люди, разделяющие опасения Алексиевич?..
>>338550
Это глупо - называть всех, кто за Алексиевич, залетными. Этим ты как бы расписываешься в том, что основной контингент букача - хитрая, злобная и циничная вата, что вовсе не так.
Это глупо - называть всех, кто за Алексиевич, залетными. Этим ты как бы расписываешься в том, что основной контингент букача - хитрая, злобная и циничная вата, что вовсе не так.
>>338552
Собственно, данный тред и показывает, что изменилась.
Вы определитесь с позицией, по которой хаите ненавистников.
Или они "пороху не нюхавшие" или "Россия не изменилась". Одно исключает другое.
>>338554
Но ведь ее книги - это набор КЭПовской чернухи. Это что - великое открытие, что на войне антисанитария и пиздец? Это же бухгалтерия под видом литературы. Причем протоколориваонию подлежат самые отбитые сраки.
Собственно, данный тред и показывает, что изменилась.
Вы определитесь с позицией, по которой хаите ненавистников.
Или они "пороху не нюхавшие" или "Россия не изменилась". Одно исключает другое.
>>338554
Но ведь ее книги - это набор КЭПовской чернухи. Это что - великое открытие, что на войне антисанитария и пиздец? Это же бухгалтерия под видом литературы. Причем протоколориваонию подлежат самые отбитые сраки.
>>338551
Если ты о цитатах из Алексиевич, то я читал все ее книги. Я не вижу в них никакого позерства, потому и прошу тебя процитировать.
И как она их обработала? Только конкретно, без эмоциональных оценок.
Опять же, пример высокодуховного позерства, пожалуйста.
>А ты почитай почитай. Я был очень скептичен по отношении к современной русской литературе до прочтения этих паст. Но после прочтения уверен - всё, дно нащупано. Ничего хуже, я себе просто даже представить не могу.
>Ты шутишь? Тут весь тред в примерах, напряги хоть раз в жизни мозги, прочитай всё это говно.
Если ты о цитатах из Алексиевич, то я читал все ее книги. Я не вижу в них никакого позерства, потому и прошу тебя процитировать.
>Ну учитывая, как она их обработала, мне страшно представить как они должны были ей это всё говорить.
И как она их обработала? Только конкретно, без эмоциональных оценок.
>Общался, такого "высокодуховного" позёрства и нафталина не встречал не единожды в жизни.
Опять же, пример высокодуховного позерства, пожалуйста.
>>338556
На протяжении последних двух лет контингет двача - это передовые эстеты.
Если в нем и были латентные алексиевичи, то они были не то что вокал минорити, а вообще затворниками-молчунами.
Архивные версии доски говорят об этом довольно таки явно.
Хуята. Или крестик сними, или штаны надень.
На протяжении последних двух лет контингет двача - это передовые эстеты.
Если в нем и были латентные алексиевичи, то они были не то что вокал минорити, а вообще затворниками-молчунами.
Архивные версии доски говорят об этом довольно таки явно.
>вата
Хуята. Или крестик сними, или штаны надень.
>>338557
Откуда ты это знаешь? На войне был или в кино видел? Ну ты понял...
>Но ведь ее книги - это набор КЭПовской чернухи. Это что - великое открытие, что на войне антисанитария и пиздец?
Откуда ты это знаешь? На войне был или в кино видел? Ну ты понял...
>>338555
Я не он, но отвечу. Меня корёжит, что эта срань преподносится миру как русская литература. Если бы она написала всё это на английском, белорусском, хуй пойми каком - мне было бы безразлично. Но блядь. Она получает эту премию как русская писательница, и эта срань автоматически начинает считаться шедевром русской литературы. И мне от этого невероятно сильно припекает.
Я не он, но отвечу. Меня корёжит, что эта срань преподносится миру как русская литература. Если бы она написала всё это на английском, белорусском, хуй пойми каком - мне было бы безразлично. Но блядь. Она получает эту премию как русская писательница, и эта срань автоматически начинает считаться шедевром русской литературы. И мне от этого невероятно сильно припекает.
>эти потуги любезничать, параллельно используя маркеры вроде "ватника" и "стекломоя".
Просто либерасткая гнусь в вакууме.
>>338556
Основное население букача эту дуру даже в качестве троллинга не использовало.
Основное население букача эту дуру даже в качестве троллинга не использовало.
>>338557
Это тебе СЕЙЧАС ясно, в несоветское время. А в советское у тебя установка была одна: наши - герои, Победа - великая, и так далее.
Наши действительно герои, победа действительно великая, однако реальность не исчерпывается официальной пропагандой, которая долбила мозги людям.
>Это что - великое открытие, что на войне антисанитария и пиздец?
Это тебе СЕЙЧАС ясно, в несоветское время. А в советское у тебя установка была одна: наши - герои, Победа - великая, и так далее.
Наши действительно герои, победа действительно великая, однако реальность не исчерпывается официальной пропагандой, которая долбила мозги людям.
>>338556
Блядь, для залетного ты неимоверно туп.
Тебе даже в голову не пришло, что у местечковой доски сформировалась своя субкультура, где "своих" определяют уже просто по слогу? Что тут уже есть свои списки кумиров и своя параша?
Если у тебя основной контингент доски - это ридонли, то хуй с тобой и твоей немытой пиздой, пишущей на олбанском.
Но если ты хочешь сказать, что эта пизда уместна и вступает в унисон с местными паттернами вкуса, то пиздуй-ка нахуй, шалава.
Блядь, для залетного ты неимоверно туп.
Тебе даже в голову не пришло, что у местечковой доски сформировалась своя субкультура, где "своих" определяют уже просто по слогу? Что тут уже есть свои списки кумиров и своя параша?
Если у тебя основной контингент доски - это ридонли, то хуй с тобой и твоей немытой пиздой, пишущей на олбанском.
Но если ты хочешь сказать, что эта пизда уместна и вступает в унисон с местными паттернами вкуса, то пиздуй-ка нахуй, шалава.
>>338558
Говноед, либо тролль. Третьего не дано.
Ну хорошо, возьму прямо последнюю цитату.
Люди так не говорят.
Люди так не говорят.
Люди так не говорят.
Ну и теперь самое забавно. Думаю все желающие запомнили ритм речи этой, хм, женщины. Теперь пойдём выше.
Да что же это? Тот же самый ритм речи. И ниже, ниже.
Опять тот же ритм. Ну да это другой человек говорит, как же.
> я читал все ее книги
Говноед, либо тролль. Третьего не дано.
>И как она их обработала?
Ну хорошо, возьму прямо последнюю цитату.
>Утром. Рано-рано проснулись от грохота.
Люди так не говорят.
>Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину.
Люди так не говорят.
>Через несколько дней вся улица Ахрика хоронила… Ахрик… Знакомый абхазский мальчик. Ему было девятнадцать лет. Он пошел вечером к девушке – и его ножом в спину.
Люди так не говорят.
Ну и теперь самое забавно. Думаю все желающие запомнили ритм речи этой, хм, женщины. Теперь пойдём выше.
>Стоял у Белого дома и готов был лечь под танк. Люди вышли на улицу на волне, на подъеме. Но умереть они готовы были за свободу, а не за капитализм. Я считаю себя человеком обманутым. Мне не нужен капитализм, к которому нас привели… подсунули… ни в какой форме – ни в американской, ни в шведской.
Да что же это? Тот же самый ритм речи. И ниже, ниже.
>Превратили в западную свалку поношенного тряпья, просроченных лекарств. Хлама! (Мат.)Сырьевой придаток, газовый краник… Советская власть? Она была не идеальная, но она была лучше того, что сейчас. Достойнее. В общем, социализм меня устраивал: не было ни чрезмерно богатых, ни бедных… бомжей и беспризорников… Старики могли прожить на свои пенсии, бутылки на улицах не собирали. Объедки. В глаза не заглядывали, не стояли с протянутой рукой… Сколько людей убила перестройка – еще надо посчитать.
Опять тот же ритм. Ну да это другой человек говорит, как же.
19 Кб, 320x240
>>338567
М... Нужно остыть... Как мне кажется.
М... Нужно остыть... Как мне кажется.
>>338565
Неа, это преподносится как русская литература.
Нет такой литературы. Есть английская, французская, немецкая, итальянская, а европейской нет.
Неа, это преподносится как русская литература.
>европейская литература
Нет такой литературы. Есть английская, французская, немецкая, итальянская, а европейской нет.
>>338559
Очень интересно. Откуда же тогда взялись орды хрен пойми кого, которые все книги поливают говном? Не они ли являются истинным контингентом букача в то время, как эстеты заперлись в своих башнях из слоновой кости?
Еще один глашатай за все население букача.
С чего ты взял, что я залетный?
А тебе не приходило в голову, что это свободная доска, и мне просто начхать на все твои списки кумиров?
Да, Алексиевич не является маргинальной литературой, что поделать. Однако я не вижу, кто тебя назначил ответственным за декларацию "паттернов вкуса".
Кроме того, неужели ты подумал, что я - женщина?
>На протяжении последних двух лет контингет двача - это передовые эстеты.
Очень интересно. Откуда же тогда взялись орды хрен пойми кого, которые все книги поливают говном? Не они ли являются истинным контингентом букача в то время, как эстеты заперлись в своих башнях из слоновой кости?
>Основное население букача эту дуру даже в качестве троллинга не использовало.
Еще один глашатай за все население букача.
>Блядь, для залетного ты неимоверно туп.
С чего ты взял, что я залетный?
>Тебе даже в голову не пришло, что у местечковой доски сформировалась своя субкультура, где "своих" определяют уже просто по слогу? Что тут уже есть свои списки кумиров и своя параша?
А тебе не приходило в голову, что это свободная доска, и мне просто начхать на все твои списки кумиров?
>Но если ты хочешь сказать, что эта пизда уместна и вступает в унисон с местными паттернами вкуса, то пиздуй-ка нахуй, шалава.
Да, Алексиевич не является маргинальной литературой, что поделать. Однако я не вижу, кто тебя назначил ответственным за декларацию "паттернов вкуса".
Кроме того, неужели ты подумал, что я - женщина?
>>338568
Сказала глупая двачеколобка, в голове у которой не укладывается, что нелюбимого ею писателя, оказывается, можно читать.
Верно, потому что это все же литературно обработанный текст.
Совершенно верно - потому что обрабатывал один и тот же человек. Ты читай, О ЧЕМ люди рассказывают, их индивидуальность проявляется именно в этом.
Короче, не катят твои претензии.
>Говноед, либо тролль. Третьего не дано.
Сказала глупая двачеколобка, в голове у которой не укладывается, что нелюбимого ею писателя, оказывается, можно читать.
>Люди так не говорят
Верно, потому что это все же литературно обработанный текст.
>Да что же это? Тот же самый ритм речи. И ниже, ниже.
Совершенно верно - потому что обрабатывал один и тот же человек. Ты читай, О ЧЕМ люди рассказывают, их индивидуальность проявляется именно в этом.
Короче, не катят твои претензии.
>>338572
Ну, ты-то явно не унылый, вон сколько говна вылил
Скучно с тобой, двачеколобушка, ох, скучно.
Ну, ты-то явно не унылый, вон сколько говна вылил
Скучно с тобой, двачеколобушка, ох, скучно.
>>338573
Да я разве спорю, говноедам сойдёт. Сейчас на волне хайпа - особенно. Через пять лет, шлюху никто и не вспомнит.
Что я тебе, идиоту, и пытаюсь сказать. Тексты настолько обработана, что интервьюируемые за этой обработкой и не видны совсем. Да и не факт, что они вообще были, эти интервьюируемые.
Ещё как катят. Она высрала плохой текст. За этот текст её наградили. Ну молодец, что могу сказать. Хочешь заработать - торгуй лицом. К литературе её премия никакого отношения не имеет.
> что нелюбимого ею писателя, оказывается, можно читать.
Да я разве спорю, говноедам сойдёт. Сейчас на волне хайпа - особенно. Через пять лет, шлюху никто и не вспомнит.
>Верно, потому что это все же литературно обработанный текст.
>Совершенно верно - потому что обрабатывал один и тот же человек.
Что я тебе, идиоту, и пытаюсь сказать. Тексты настолько обработана, что интервьюируемые за этой обработкой и не видны совсем. Да и не факт, что они вообще были, эти интервьюируемые.
>Короче, не катят твои претензии.
Ещё как катят. Она высрала плохой текст. За этот текст её наградили. Ну молодец, что могу сказать. Хочешь заработать - торгуй лицом. К литературе её премия никакого отношения не имеет.
>>338580
Да как бы ее с 80-х все знаю, так что мимо.
Они отлично видно. Ты читай хотя бы, ЧТО они говорят, и сразу поймешь, что это за люди.
О, следующий этап наезда. Мне интересно, как скоро ты придешь к выводу, что и Алексиевич-то никакой нет, а все тексты написаны злобными либералами? Смешно, ей-богу.
К твоему сведению эстетический критерий не является в литературе единственно применимым. Кроме того, почитай Алексиевич и скажи: зачем вообще эстетизировать то, что рассказывали ей люди? Нуждается ли этот материал в эстетизации?
>Да я разве спорю, говноедам сойдёт. Сейчас на волне хайпа - особенно. Через пять лет, шлюху никто и не вспомнит.
Да как бы ее с 80-х все знаю, так что мимо.
>Что я тебе, идиоту, и пытаюсь сказать. Тексты настолько обработана, что интервьюируемые за этой обработкой и не видны совсем.
Они отлично видно. Ты читай хотя бы, ЧТО они говорят, и сразу поймешь, что это за люди.
>Да и не факт, что они вообще были, эти интервьюируемые.
О, следующий этап наезда. Мне интересно, как скоро ты придешь к выводу, что и Алексиевич-то никакой нет, а все тексты написаны злобными либералами? Смешно, ей-богу.
>Ещё как катят. Она высрала плохой текст. За этот текст её наградили. Ну молодец, что могу сказать. Хочешь заработать - торгуй лицом. К литературе её премия никакого отношения не имеет.
К твоему сведению эстетический критерий не является в литературе единственно применимым. Кроме того, почитай Алексиевич и скажи: зачем вообще эстетизировать то, что рассказывали ей люди? Нуждается ли этот материал в эстетизации?
Как же ватка рвецца ИТТ любо дорого глядеть
>>338584
Полтора человека её знали. Была звездою в конце восьмидесятых - начале девяностых. Потом потухла и сдулась.
Видно только желание автора нагнать эмоций и всё. Ну и текст просто чудовищно плох. Я почитал её интервью Афише. Даже там после обработки редакторов она лучше выражается.
Ты невнимательно читал, то что писали выше. Алексеевич писала фикшен, писала сознательно. Придумать пару, тройку, десяток человек для неё было бы вполне нормой. Да что там, от неё за километр несёт невзоровщиной, а он в своё время даже самострел организовывал, чтобы дополнительную популярность получить.
Нет является.
>Да как бы ее с 80-х все знаю, так что мимо.
Полтора человека её знали. Была звездою в конце восьмидесятых - начале девяностых. Потом потухла и сдулась.
>Они отлично видно
Видно только желание автора нагнать эмоций и всё. Ну и текст просто чудовищно плох. Я почитал её интервью Афише. Даже там после обработки редакторов она лучше выражается.
>О, следующий этап наезда.
Ты невнимательно читал, то что писали выше. Алексеевич писала фикшен, писала сознательно. Придумать пару, тройку, десяток человек для неё было бы вполне нормой. Да что там, от неё за километр несёт невзоровщиной, а он в своё время даже самострел организовывал, чтобы дополнительную популярность получить.
>К твоему сведению эстетический критерий не является в литературе единственно применимым.
Нет является.
>>338584
Ну и скажи, например, какое отношение к литературе имеют труды Бертрана Рассела? М? А ведь он тоже был награжден Нобелевской премией - и как раз литературной.
Ну и скажи, например, какое отношение к литературе имеют труды Бертрана Рассела? М? А ведь он тоже был награжден Нобелевской премией - и как раз литературной.
Разбавлю ваш уютный срачик.
ИТТ забыли, что это превое лет за пятьдесят нехудожественное произведение, получившее премию. Последним был, кажется, Черчилль, плюс эпопея с награждением Элиаде, которому так и не обломилось.
Что это значит? Открывается возможность для награждения новых писателей.
ИТТ забыли, что это превое лет за пятьдесят нехудожественное произведение, получившее премию. Последним был, кажется, Черчилль, плюс эпопея с награждением Элиаде, которому так и не обломилось.
Что это значит? Открывается возможность для награждения новых писателей.
>>338593
Я бы вообще по-другому поставил вопрос: какое отношение к литературе имеет Нобелевская премия по литературе?
Я бы вообще по-другому поставил вопрос: какое отношение к литературе имеет Нобелевская премия по литературе?
>>338596
Был десяток хороших писателей, которым эту премию присудили.
Был десяток хороших писателей, которым эту премию присудили.
>>338592
Ну, как бы "Чернобыльская молитва" датируется 1997-м годом. Между "Молитвой" и "Временем сэконд-хенд" (2013) прошло шестнадцать лет, и все это время ее книги переиздавались и переводились на иностранные языки.
Почему? Что в нем плохого? Конкретно.
Ну, вот - теперь ты лучше самой Алексиевич знаешь, что она писала.
Доказательства?
Молодец, притянул Невзорова за уши, лишь бы настоять на своем.
Кто это сказал?
>Полтора человека её знали. Была звездою в конце восьмидесятых - начале девяностых. Потом потухла и сдулась.
Ну, как бы "Чернобыльская молитва" датируется 1997-м годом. Между "Молитвой" и "Временем сэконд-хенд" (2013) прошло шестнадцать лет, и все это время ее книги переиздавались и переводились на иностранные языки.
>Ну и текст просто чудовищно плох.
Почему? Что в нем плохого? Конкретно.
>Алексеевич писала фикшен, писала сознательно.
Ну, вот - теперь ты лучше самой Алексиевич знаешь, что она писала.
>Придумать пару, тройку, десяток человек для неё было бы вполне нормой.
Доказательства?
>Да что там, от неё за километр несёт невзоровщиной, а он в своё время даже самострел организовывал, чтобы дополнительную популярность получить.
Молодец, притянул Невзорова за уши, лишь бы настоять на своем.
>Нет является.
Кто это сказал?
>>338600
Я знал, что ты приведешь в пример Набокова.
Он - прекрасный писатель, но им литература, слава Богу, не исчерпывается, и его слова - не истина в последней инстанции. Кроме того, иногда не мешает думать и собственной головой.
Я знал, что ты приведешь в пример Набокова.
Он - прекрасный писатель, но им литература, слава Богу, не исчерпывается, и его слова - не истина в последней инстанции. Кроме того, иногда не мешает думать и собственной головой.
>>338598
Просто ничтожными тиражами. Очень редко. Впрочем издавайся она чаще - ничего не изменилось бы. Бездарностью она была, бездарностью остаётся.
По кругу идём? Читай тред выше.
Я достаточно умён, чтобы произвести анализ текста. Выше я уже указал на его литературность. Перечитай тред.
Где доказательства что они были? Или мне тебе несуществование деда Мороза ещё доказать?
Я хорошо знаком с ранним творчеством Невзорова. 600 секунд, Дикое поле. Судя по тому что я прочитал в треде их с Алексеевич подходы идентичны.
Я сказал, ещё вопросы будут?
>и все это время ее книги переиздавались и переводились на иностранные языки.
Просто ничтожными тиражами. Очень редко. Впрочем издавайся она чаще - ничего не изменилось бы. Бездарностью она была, бездарностью остаётся.
>Почему? Что в нем плохого?
По кругу идём? Читай тред выше.
>Ну, вот - теперь ты лучше самой Алексиевич знаешь, что она писала.
Я достаточно умён, чтобы произвести анализ текста. Выше я уже указал на его литературность. Перечитай тред.
>Доказательства?
Где доказательства что они были? Или мне тебе несуществование деда Мороза ещё доказать?
>Молодец, притянул Невзорова за уши, лишь бы настоять на своем.
Я хорошо знаком с ранним творчеством Невзорова. 600 секунд, Дикое поле. Судя по тому что я прочитал в треде их с Алексеевич подходы идентичны.
>Кто это сказал?
Я сказал, ещё вопросы будут?
Весь сентябрь читала Набокова(от романов до лекций). И знаете что: да чтож это такое. В его книгах я не заметила ничего стоящего, только словесные эстетские кривляния. Ладно, думаю, может это я не замечала моральные уроки, настолько они тонкие для меня. Думаю, почитаю лекции его, что-то пойму. Я пришла в шок, когда прочитала их и вот почему: там он не только не говорит о подаче морали, не только не пытается как-то оправдаться, он нагло, аморально утверждает, что художественная литература создана тупо для удовольствия, что чему-то учить она не обязана. Это возмутительно, эгоистично, антиобщественно. Разве классики великой русской литературы(Чернышевский, Достоевский, Некрасов и т.д.) писали просто так, для наслаждения? НЕТ! НЕТ! И ещё раз НЕТ! Литература существует исключительно для того, чтобы морально образовывать человека, воспитывать в молодёжи такие важные качества как любовь к родине, жертвенность, трудолюбие, уважение и пиетет к женщинам! А у вашего Набокова ничего из этого нет! Бабачки какието, цвета там, игра слов блядь. Разве ж это дело? Разве этими книгами я смогу воспитать в своём будущем сыне настоящего мужчину? НЕТ! Подобные словесные красотульки нужно отправлять в топку немедля - ведь она каждый день растлевает наших граждан. Вот возьмём например Прилепина: читая его я пожелела что я не мальчик, что не могу отдать свою жизнь на войне за таких прекрасных созданий как я! Вот это - настоящая литература высшей пробы. Я школьница и то это всё понимаю. Но на вашей помойке почемуто даже взрослые дяди этого не понимают, я заметила что здесь многие любят этого гадкого писателя и разделяют его взгляды. Я очень пожалела когда пошла ссылке на ваш сайт расположеной на моём любимом МХК. В сентябре я попрошу мою учительницу литературы Тамару Алексеевну(дипломированный филолог, между прочим) потвердить мои слова на видео, выложу на Yoytube где-то в конце октября. Надо же вас как-то просвящать. Всем пока.
>>338604
Ну да, ну да. Одна "Чернобыльская молитва" издана тиражом около 4 миллионов экземпляров.
Пока я слышал от тебя только то, что это говно. Ты не смог доказать, что оно позерское.
Да, ты достаточно умен, чтобы показать литературность текста, о котором прямо сказано, что он литературно обработан. Поздравляю, ты сложил два и два.
Суд над Алексиевич, где свидетельницами выступали матери солдат, погибших в Афганистане.
Мог бы сразу с этого начать. А я скажу, что эстетический критерий не является единственным. Ты сказал, и я сказал, оба мы сказали.
>Просто ничтожными тиражами. Очень редко.
Ну да, ну да. Одна "Чернобыльская молитва" издана тиражом около 4 миллионов экземпляров.
>По кругу идём? Читай тред выше.
Пока я слышал от тебя только то, что это говно. Ты не смог доказать, что оно позерское.
>Я достаточно умён, чтобы произвести анализ текста. Выше я уже указал на его литературность.
Да, ты достаточно умен, чтобы показать литературность текста, о котором прямо сказано, что он литературно обработан. Поздравляю, ты сложил два и два.
>Где доказательства что они были?
Суд над Алексиевич, где свидетельницами выступали матери солдат, погибших в Афганистане.
>Я сказал, ещё вопросы будут?
Мог бы сразу с этого начать. А я скажу, что эстетический критерий не является единственным. Ты сказал, и я сказал, оба мы сказали.
>>338605
Я еще раз скажу: Набоков - прекрасный писатель, и его слова заслуживают уважению, но им одним литература не исчерпывается.
Я еще раз скажу: Набоков - прекрасный писатель, и его слова заслуживают уважению, но им одним литература не исчерпывается.
>>338608
Доказал выше. Я не буду пятьдесят раз писать одно и тоже - перечитывай тред.
Который касался её раннего творчества. В более позднем она отказалась от имён и теперь за клевету судить её некому.
Только вот я прав, а ты нет. Вот и весь разговор.
>Ты не смог доказать, что оно позерское.
Доказал выше. Я не буду пятьдесят раз писать одно и тоже - перечитывай тред.
>Суд над Алексиевич
Который касался её раннего творчества. В более позднем она отказалась от имён и теперь за клевету судить её некому.
>Ты сказал, и я сказал, оба мы сказали.
Только вот я прав, а ты нет. Вот и весь разговор.
>>338605
Привет, копипаста
Привет, копипаста
>>338610
Нет, ты просто выделил фрагмент текста и написал, что он позерский. Это не доказательство.
Это у тебя уже какая-то презумпция виновности идет. Опять же, это больше свидетельствует о тебе, нежели об Алексиевич.
Ты прав, а я лев. Такие дела.
>Доказал выше. Я не буду пятьдесят раз писать одно и тоже - перечитывай тред.
Нет, ты просто выделил фрагмент текста и написал, что он позерский. Это не доказательство.
>Который касался её раннего творчества. В более позднем она отказалась от имён и теперь за клевету судить её некому.
Это у тебя уже какая-то презумпция виновности идет. Опять же, это больше свидетельствует о тебе, нежели об Алексиевич.
>Только вот я прав, а ты нет. Вот и весь разговор.
Ты прав, а я лев. Такие дела.
Т.е., суммируя тезисы противников Алексиевич
1. Она клевещет на святой советский строй и святых советских генералов!
2. Она захахелов, а хахлы уж хахлы уууууух хахлы!!!!!!!!
3. Она перевирает слова интервьюируемых таким образом, что получается прохахляцкая клевета на святой советский строй! (и похуй что в судебном порядке было доказано обратное, это был проклятый аганжированный ельцинистско-гайдарочубайсовский суд!)
4. Много пафоса и многоточий, прямо как у эмо-пёздочек из 2007, а эмо нужно пиздить! Пока не здохнет сука!
5. Не читал и не буду это говно!
Чёт совсем хуёвая музыка получается, думал лучше будет, товагищи.
1. Она клевещет на святой советский строй и святых советских генералов!
2. Она захахелов, а хахлы уж хахлы уууууух хахлы!!!!!!!!
3. Она перевирает слова интервьюируемых таким образом, что получается прохахляцкая клевета на святой советский строй! (и похуй что в судебном порядке было доказано обратное, это был проклятый аганжированный ельцинистско-гайдарочубайсовский суд!)
4. Много пафоса и многоточий, прямо как у эмо-пёздочек из 2007, а эмо нужно пиздить! Пока не здохнет сука!
5. Не читал и не буду это говно!
Чёт совсем хуёвая музыка получается, думал лучше будет, товагищи.
>>338613
Мои первые посты в треде написаны в пятницу, так что читай ещё выше. Пафос и позёрство из её текстов прямо сочится.
Да, её "прямая речь" слишком искусственна. Это вызывает подозрения, доказать же наличие у интервьюируемых она не способна. Вот и весь разговор.
>Нет, ты просто выделил фрагмент текста и написал, что он позерский.
Мои первые посты в треде написаны в пятницу, так что читай ещё выше. Пафос и позёрство из её текстов прямо сочится.
>то у тебя уже какая-то презумпция виновности идет.
Да, её "прямая речь" слишком искусственна. Это вызывает подозрения, доказать же наличие у интервьюируемых она не способна. Вот и весь разговор.
Это откуда ж понабежали такие залетные, для которых эстетический критерий в литературе не важен?
>>338618
Из по/ очевидно же, они по всем доскам ровным слоем растекаются.
Из по/ очевидно же, они по всем доскам ровным слоем растекаются.
>>338618
Эстетический критерий лишь один из многих. Если бы эстетический критерий был главенствующим в мировой традиции, то того же Берроуза никогда не назвали бы одним из главных писателей XX века.
Эстетический критерий лишь один из многих. Если бы эстетический критерий был главенствующим в мировой традиции, то того же Берроуза никогда не назвали бы одним из главных писателей XX века.
>>338617
А, так вот кто это был. Ну, здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть.
Очередное бездоказательное утверждение. Давай отрывок и покажи, где там сочится пафос и позерство. Только без утрирования и доведения до абсурда, а то создается впечатление, что ты сам себя распаляешь и по ходу придумываешь себе совсем иной текст, нежели есть на самом деле.
Что весь разговор - это и так понятно, ибо ты, как попка, долдонишь одно и то же. Речь искусственная потому, что она ее обрабатывала, приводила в читабельный вид. Я не знаю, какие это может вызвать подозрения, ибо это обычная практика интервьюера. Ты удивишься, узнав, какие они - сырые интервью.
Ну, вызывай Светлану Александровну в тред, спросим у нее насчет фактов. Про процесс я тебе уже говорил, а что ты исходишь из предпосылки, будто она клевещет, врет и лжесвидетельствует - это уже твои проблемы, и ни я, ни она в этом не виноваты.
>Мои первые посты в треде написаны в пятницу, так что читай ещё выше.
А, так вот кто это был. Ну, здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть.
>Пафос и позёрство из её текстов прямо сочится.
Очередное бездоказательное утверждение. Давай отрывок и покажи, где там сочится пафос и позерство. Только без утрирования и доведения до абсурда, а то создается впечатление, что ты сам себя распаляешь и по ходу придумываешь себе совсем иной текст, нежели есть на самом деле.
>Да, её "прямая речь" слишком искусственна. Это вызывает подозрения, доказать же наличие у интервьюируемых она не способна. Вот и весь разговор.
Что весь разговор - это и так понятно, ибо ты, как попка, долдонишь одно и то же. Речь искусственная потому, что она ее обрабатывала, приводила в читабельный вид. Я не знаю, какие это может вызвать подозрения, ибо это обычная практика интервьюера. Ты удивишься, узнав, какие они - сырые интервью.
>доказать же наличие у интервьюируемых она не способна.
Ну, вызывай Светлану Александровну в тред, спросим у нее насчет фактов. Про процесс я тебе уже говорил, а что ты исходишь из предпосылки, будто она клевещет, врет и лжесвидетельствует - это уже твои проблемы, и ни я, ни она в этом не виноваты.
>>338624
Я не хочу повторять всё в двадцатый раз. Читай выше, в треде уже всё сказано.
У меня, да и не только меня - но не хочу вносить общественное мнение как критерий истины вызывает. Я хочу увидеть пруфы, пруфов нет. Вместо них мне цитируют саму Алексеевич, дескать у неё есть эти самые аудиозаписи, но она их обществу предъявлять не собирается.
>Очередное бездоказательное утверждение.
>ты, как попка, долдонишь одно и то же.
Я не хочу повторять всё в двадцатый раз. Читай выше, в треде уже всё сказано.
>Я не знаю, какие это может вызвать подозрения
У меня, да и не только меня - но не хочу вносить общественное мнение как критерий истины вызывает. Я хочу увидеть пруфы, пруфов нет. Вместо них мне цитируют саму Алексеевич, дескать у неё есть эти самые аудиозаписи, но она их обществу предъявлять не собирается.
>>338625
Поэтому надо жопой книги писать. И чтобы многоточий побольше... Попробуй, ещё захочешь.
Поэтому надо жопой книги писать. И чтобы многоточий побольше... Попробуй, ещё захочешь.
>>338627
Да ни черта ты не сказал, не ври. Ты возмущался многоточиями и обвинял Алексиевич в том, что она давит на слезу. Это не доказательство позерства, это твоя вкусовщина.
Обратись к самой Алексиевич, я не ее официальный представитель.
Понимаешь, мы исходим из разных предпосылок. Твои предпосылки таковы: Алексиевич - мерзкая журналистка, спекулирующая на человеческом горе, давящая на слезу, позирующая лгунья и клеветница, которая сама выдумывала все эти истории. Это мнение бездоказательно и не свидетельствует ни о чем, кроме твоего отношения к Алексиевич. А от твоего отношения ни ей не холодно, ни мне.
Почему я вообще вступил с тобой в разговор - так это потому, что в твоих постах было слишком много яда и злобы. Но это, опять же, твои проблемы, а не мои.
>Я не хочу повторять всё в двадцатый раз. Читай выше, в треде уже всё сказано.
Да ни черта ты не сказал, не ври. Ты возмущался многоточиями и обвинял Алексиевич в том, что она давит на слезу. Это не доказательство позерства, это твоя вкусовщина.
>Я хочу увидеть пруфы, пруфов нет.
Обратись к самой Алексиевич, я не ее официальный представитель.
Понимаешь, мы исходим из разных предпосылок. Твои предпосылки таковы: Алексиевич - мерзкая журналистка, спекулирующая на человеческом горе, давящая на слезу, позирующая лгунья и клеветница, которая сама выдумывала все эти истории. Это мнение бездоказательно и не свидетельствует ни о чем, кроме твоего отношения к Алексиевич. А от твоего отношения ни ей не холодно, ни мне.
Почему я вообще вступил с тобой в разговор - так это потому, что в твоих постах было слишком много яда и злобы. Но это, опять же, твои проблемы, а не мои.
>>338628
Прицепился к многоточиям, молодец. Ступай продвигать свои писательские концепции в изд, там оценят.
Прицепился к многоточиям, молодец. Ступай продвигать свои писательские концепции в изд, там оценят.
>>338609
>>338601
Не исчерпывается, но писать патетические трагедии, начиненные дешевым сентиментальным фаршем и обсыпанные многоточиями, и всерьез считать это литературой после того же Набокова - это не вариант нормы и не дурной вкус даже, а просто непроходимая совковая туполобость: дескать, если в книжке написаны полезные вещи, то это делает ее явлением высокой литературы, несмотря на собственно качество текста, это пахнет все той же тоталитарной отрыжкой, мол, "Книга не может быть плохой, ведь ее написал фронтовик, ударник труда", только до известной степени развернутой.
Срач вообще закономерный. В кои-то веки заметили наш русскоязычный уголок, впервые после развала Совка, вот тут бы - по-хорошему, если бы премия была действительно более или менее литературной, а не опиралась на кучу отвлеченных геополитических и просто взятых с потолка соображений - и дать премию тому же Вовке Сорокину. Да, он не гений, не столп и не пророк, но талантливый и, что самое главное, символичный для этой номинации писатель. Это послужило бы до известной степени мировым признанием всей новой русскоязычной литературы, фактически легитимизировало бы деконструкцию советской культуры, мол, доразбираете завалы из монументов, бюстов и трибун и добро пожаловать в европейскую культуру. Но... Не-ет! Премия уходит Солженицыну в юбке, занавес. Вот это просто пиздец, обидно не за то, что получила какая-то там баба, которая, может быть, еще и ничего такая, ну пишет там чего-то остросоциальное, ну и Бог с ней, а что прокатили - и вероятно, надолго теперь - все то, что действительно стоило поддержать. Проблема Алексиевич не в том, что она за совок или против, а в том, что она плоть от плоти советской литературы с ее шакальими диссидентскими взвизгами. Обидно и противно.
>>338601
Не исчерпывается, но писать патетические трагедии, начиненные дешевым сентиментальным фаршем и обсыпанные многоточиями, и всерьез считать это литературой после того же Набокова - это не вариант нормы и не дурной вкус даже, а просто непроходимая совковая туполобость: дескать, если в книжке написаны полезные вещи, то это делает ее явлением высокой литературы, несмотря на собственно качество текста, это пахнет все той же тоталитарной отрыжкой, мол, "Книга не может быть плохой, ведь ее написал фронтовик, ударник труда", только до известной степени развернутой.
Срач вообще закономерный. В кои-то веки заметили наш русскоязычный уголок, впервые после развала Совка, вот тут бы - по-хорошему, если бы премия была действительно более или менее литературной, а не опиралась на кучу отвлеченных геополитических и просто взятых с потолка соображений - и дать премию тому же Вовке Сорокину. Да, он не гений, не столп и не пророк, но талантливый и, что самое главное, символичный для этой номинации писатель. Это послужило бы до известной степени мировым признанием всей новой русскоязычной литературы, фактически легитимизировало бы деконструкцию советской культуры, мол, доразбираете завалы из монументов, бюстов и трибун и добро пожаловать в европейскую культуру. Но... Не-ет! Премия уходит Солженицыну в юбке, занавес. Вот это просто пиздец, обидно не за то, что получила какая-то там баба, которая, может быть, еще и ничего такая, ну пишет там чего-то остросоциальное, ну и Бог с ней, а что прокатили - и вероятно, надолго теперь - все то, что действительно стоило поддержать. Проблема Алексиевич не в том, что она за совок или против, а в том, что она плоть от плоти советской литературы с ее шакальими диссидентскими взвизгами. Обидно и противно.
>>338631
В букаче пятнадцатирублёвых всё-таки обоссывали испокон веку, поэтому здесь такой агрессии относительно к ним нет. А так твоё замечание выдало в тебе порашника (и что ещё хуже - вмного поцреота) с головой.
В букаче пятнадцатирублёвых всё-таки обоссывали испокон веку, поэтому здесь такой агрессии относительно к ним нет. А так твоё замечание выдало в тебе порашника (и что ещё хуже - вмного поцреота) с головой.
>>338634
Алексиевич - это не художественная литература, это публицистика. Глупо сравнивать ее с Набоковым, это разные области.
К сожалению, этот дешевый сентиментальный фарш - чья-то жизнь. Так что твое высокомерие - это хорошо, но не в данном случае.
Алексиевич - это не художественная литература, это публицистика. Глупо сравнивать ее с Набоковым, это разные области.
>но писать патетические трагедии, начиненные дешевым сентиментальным фаршем
К сожалению, этот дешевый сентиментальный фарш - чья-то жизнь. Так что твое высокомерие - это хорошо, но не в данном случае.
>>338634
Сорокин советский писатель не хуже Алексиевич, в его книгах, включая самые последние, антисоветский дискурс сквозит повсюду. И это верно, потому что страна совдепия никуда не исчезла, Молох (в последнем интервью Сорокин так и назвал российский режим кстати) по прежнему питается человеческой кровью в сорокинских текстах, разве что НКВД-кунов (теперь ФСБ) политкорректно Володя называет опричниками, жену первого секретаря обкома (теперь жену члена кооператива Озеро) - царицею, а народ, спасибо ему и на этом, своим именем неизбывным - холопами царя-батюшки.
Сорокин советский писатель не хуже Алексиевич, в его книгах, включая самые последние, антисоветский дискурс сквозит повсюду. И это верно, потому что страна совдепия никуда не исчезла, Молох (в последнем интервью Сорокин так и назвал российский режим кстати) по прежнему питается человеческой кровью в сорокинских текстах, разве что НКВД-кунов (теперь ФСБ) политкорректно Володя называет опричниками, жену первого секретаря обкома (теперь жену члена кооператива Озеро) - царицею, а народ, спасибо ему и на этом, своим именем неизбывным - холопами царя-батюшки.
>>338632
Что ты споришь, тебе говорят - говно, а ты споришь.
>>338614
Лол, в треде всем поебать на все, кроме 4 пункта. Еще от меня лично предъява, перевранная в 3 пункте - что это непорядочно, публиковать интервью без разрешения интервьюируемого. Понятно, тупых совков можно наебать, но в той же европе она бы заебалсь по судам таскаться за такое.
Остальные пункты ты придумал, долбоеб.
Что ты споришь, тебе говорят - говно, а ты споришь.
>>338614
Лол, в треде всем поебать на все, кроме 4 пункта. Еще от меня лично предъява, перевранная в 3 пункте - что это непорядочно, публиковать интервью без разрешения интервьюируемого. Понятно, тупых совков можно наебать, но в той же европе она бы заебалсь по судам таскаться за такое.
Остальные пункты ты придумал, долбоеб.
>>338637
Ты ебанутый? Ты что здесь делаешь?
>К сожалению, этот дешевый сентиментальный фарш - чья-то жизнь.
>2ch.hk
Ты ебанутый? Ты что здесь делаешь?
>>338639
Ну, хорошо, хорошо, убедил. Я тоже скажу: ты - говно, и не спорь, пожалуйста, прими как истину в последней инстанции.
>Что ты споришь, тебе говорят - говно, а ты споришь.
Ну, хорошо, хорошо, убедил. Я тоже скажу: ты - говно, и не спорь, пожалуйста, прими как истину в последней инстанции.
>>338640
/b/ тамъ =====>
/b/ тамъ =====>
>>338632
Пафос и позёрство Алексиевич. вполне объективная реальность, нравится это кому или нет. Я ещё указывал на её родство с так называемым "русским шансоном", на чернушность и сентиментализм.
Нахуй мне она нужна. Через пару лет её тут никто и не вспомнит.
Нет, мои предпосылки таковы - Алексиевич дешёвая чернушница, таких как она перестройка породила толпы. Сейчас эти люди на своей родине уже не нужны, и они либо мимикрируют как Говорухин, либо сваливают на запад дабы от туда удалённо воевать с крававымрыжымом. Ну и хер с ними - каждый в этом мире крутится как может. Но эта шлюха отличилась, она получила премию-бирку - посмотрите, это эталон современной русской литературы. А я читаю её текст и вижу - если это эталон, то нахуй такую литературу в принципе, она чудовищно плоха. Нахуй её варварский слог и кабацкую плаксивость. Нахуй, её персонажей, вылезших прямиком из жёлтых газетёнок. Просто нахуй.
>Ты возмущался многоточиями и обвинял Алексиевич в том, что она давит на слезу.
>Это не доказательство позерства, это твоя вкусовщина.
Пафос и позёрство Алексиевич. вполне объективная реальность, нравится это кому или нет. Я ещё указывал на её родство с так называемым "русским шансоном", на чернушность и сентиментализм.
>Обратись к самой Алексиевич, я не ее официальный представитель.
Нахуй мне она нужна. Через пару лет её тут никто и не вспомнит.
>Твои предпосылки таковы:
Нет, мои предпосылки таковы - Алексиевич дешёвая чернушница, таких как она перестройка породила толпы. Сейчас эти люди на своей родине уже не нужны, и они либо мимикрируют как Говорухин, либо сваливают на запад дабы от туда удалённо воевать с крававымрыжымом. Ну и хер с ними - каждый в этом мире крутится как может. Но эта шлюха отличилась, она получила премию-бирку - посмотрите, это эталон современной русской литературы. А я читаю её текст и вижу - если это эталон, то нахуй такую литературу в принципе, она чудовищно плоха. Нахуй её варварский слог и кабацкую плаксивость. Нахуй, её персонажей, вылезших прямиком из жёлтых газетёнок. Просто нахуй.
>>338645
И я спорю с анонами об Алекеиче.
И я спорю с анонами об Алекеиче.
>>338634
Двачую, бро. Как я понимаю, в Европе наступил социализм, только не про пролетариат, а про "права человека", "загрязнение китов" и прочую хуйню. Естественно, это и в культуре отражается. Все же в голос говорят, что она "европейский писатель". Понятно, не российский, кто ее читал вообще после хайпа в перестройку? "Любовники Екатерины", Алексиевич, "Любовники Берии", "Берия -любовник Сталина" - вот так и выглядел этот перестроечный топ. Мы это говно забыли, но оно внезапно оказалось в кассу в нынешней социалистической Европе.
Ну действительно, если бы ее хоть кто-нибудь читал, уж на Википедии была бы статья, сколько у нее там русских тиражей после 90-х? Уверен, что нисколько.
Двачую, бро. Как я понимаю, в Европе наступил социализм, только не про пролетариат, а про "права человека", "загрязнение китов" и прочую хуйню. Естественно, это и в культуре отражается. Все же в голос говорят, что она "европейский писатель". Понятно, не российский, кто ее читал вообще после хайпа в перестройку? "Любовники Екатерины", Алексиевич, "Любовники Берии", "Берия -любовник Сталина" - вот так и выглядел этот перестроечный топ. Мы это говно забыли, но оно внезапно оказалось в кассу в нынешней социалистической Европе.
Ну действительно, если бы ее хоть кто-нибудь читал, уж на Википедии была бы статья, сколько у нее там русских тиражей после 90-х? Уверен, что нисколько.
Хуле вы тут эту зелень кормите? Очевидно же, прочитала полторы цитаты в инете и толстит, не нравится ей, плохая журналистика, ещё что-то плетёт, пафос какой-то.
>>338634
Вот, после этого с человеком можно вообще не разговаривать. Либо это жир, пиздец какой толщины, либо это вообще не лечится и время терять не стоит.
>>338634
>и дать премию тому же Вовке Сорокину. Да, он не гений, не столп и не пророк, но талантливый
Вот, после этого с человеком можно вообще не разговаривать. Либо это жир, пиздец какой толщины, либо это вообще не лечится и время терять не стоит.
Эх жаль в нашем веку нет людей с абсолютным вкусом. На кого можно было бы опереться, абсолют литературы. Будь жив Набоков он бы четко пояснил имеет эта писачка хоть какую-то ценность.
>>338646
Я у тебя просил примеры позерства. Где они? Голословных утверждений я от тебя и так наслушался.
Двач, слава тебе Господи, не весь мир, и если Алексиевич забудут на каком-то маргинальном форуме - это еще не конец света.
Ты так и не сказал почему она плоха. Более того, это не художественная литература, а публицистика. Твои фантазии на тему того, что это фикшен - это всего-навсего твои фантазии. Никто не отвечает за то, что творится у тебя в голове.
>Пафос и позёрство Алексиевич. вполне объективная реальность, нравится это кому или нет.
Я у тебя просил примеры позерства. Где они? Голословных утверждений я от тебя и так наслушался.
>Нахуй мне она нужна. Через пару лет её тут никто и не вспомнит.
Двач, слава тебе Господи, не весь мир, и если Алексиевич забудут на каком-то маргинальном форуме - это еще не конец света.
>если это эталон, то нахуй такую литературу в принципе, она чудовищно плоха.
Ты так и не сказал почему она плоха. Более того, это не художественная литература, а публицистика. Твои фантазии на тему того, что это фикшен - это всего-навсего твои фантазии. Никто не отвечает за то, что творится у тебя в голове.
>>338646
Прикольно таки ваше поколение Сурков по мозгам переебал.
Сейчас чернухи больше, чем в совке (и не пизди, что меньше, выеди за МКАД до Тулы хотя бы, посмотри как там люди живут), а ему чернушники не нужны. Охуеть.
>>338649
Да это порашники залётные тут называют букачеров залётными порашниками, впервой что ли.
>Сейчас эти люди на своей родине уже не нужны
Прикольно таки ваше поколение Сурков по мозгам переебал.
Сейчас чернухи больше, чем в совке (и не пизди, что меньше, выеди за МКАД до Тулы хотя бы, посмотри как там люди живут), а ему чернушники не нужны. Охуеть.
>>338649
Да это порашники залётные тут называют букачеров залётными порашниками, впервой что ли.
>>338650
У меня абсолютный вкус, например, можешь ко мне обращаться, если что.
У меня абсолютный вкус, например, можешь ко мне обращаться, если что.
>>338646
То есть, ты думаешь, что таких людей не существует, они нереальны, ничего подобного не было, Путин легитимен, в стране демократия, даём пососать бла-бла ? Лел, давно не видел настолько ебанутых.
>её персонажей, вылезших прямиком из жёлтых газетёнок
То есть, ты думаешь, что таких людей не существует, они нереальны, ничего подобного не было, Путин легитимен, в стране демократия, даём пососать бла-бла ? Лел, давно не видел настолько ебанутых.
>>338653
Обратился за щеку. Проверяй.
Обратился за щеку. Проверяй.
>>338653
Даун, верящий в абсолюты, не нужен.
Даун, верящий в абсолюты, не нужен.
>>338651
Выше читай.
Да вы, сударь, дошли до невероятной толщины. Я указал, почему она плоха прямо в том посте на который вы ссылаетесь.
Да ладно, типичный худлит, плохо написанный только.
>Где они?
Выше читай.
>Ты так и не сказал почему она плоха.
Да вы, сударь, дошли до невероятной толщины. Я указал, почему она плоха прямо в том посте на который вы ссылаетесь.
>Более того, это не художественная литература, а публицистика.
Да ладно, типичный худлит, плохо написанный только.
>>338650
Внезапно, вершиной литературы сейчас является Алексиевич. Вершиной русскоязычной - уж точно. Обращайся к её мнению.
>абсолют литературы
Внезапно, вершиной литературы сейчас является Алексиевич. Вершиной русскоязычной - уж точно. Обращайся к её мнению.
>>338658
Пример позерства, пожалуйста. Из текста. Найди, будь добр. Очень тебя прошу. Не пиши, что это очевидно. Покажи мне.
Пример позерства, пожалуйста. Из текста. Найди, будь добр. Очень тебя прошу. Не пиши, что это очевидно. Покажи мне.
>>338660
толсто
толсто
>>338665
Вот тут год назад хохлы ребёнка распяли - почему такого не могло быть?
> что ребенка зарезала - почему такого не могло быть?
Вот тут год назад хохлы ребёнка распяли - почему такого не могло быть?
>>338667
Тонко
Тонко
>>338672
Зачем? Тред очевидно раковый, пусть тонет.
Зачем? Тред очевидно раковый, пусть тонет.
>>338678
Мой вопрос абсолютно идентичен твоему вопросу
Что в первом, что во втором случае пруфов ни у кого никаких нет. Но первый случай тебе кажется правдой, а второй - нет хотя в обоих случаях пиздёж очевиден
Мой вопрос абсолютно идентичен твоему вопросу
> что ребенка зарезала - почему такого не могло быть?
>Вот тут год назад хохлы ребёнка распяли - почему такого не могло быть?
Что в первом, что во втором случае пруфов ни у кого никаких нет. Но первый случай тебе кажется правдой, а второй - нет хотя в обоих случаях пиздёж очевиден
>>338703
Читай выше, дружок.
Читай выше, дружок.
Тред утонул или удален.
Это копия, сохраненная 7 ноября 2015 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 7 ноября 2015 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.