Начал читать «Охоту на овец» Мураками, и после 12% не нравится категорически. Удивительно инфантильное повествование, «меланхолическая» атмосфера нагнетается настолько грубо, что хочется, чтоб рассказчик прекратил уже пересказывать «The Cure» своими словами (книжка написана как раз на пике популярности готик-рока и автор вовсю эксплуатирует эту эстетику). Куча выспренных фраз типа «А тебе не кажется, что 10 лет - это очень похоже на вечность»; дешевый саспенс «Через 10 минут тебе позвонят»; невозможно плоские истории с женщинами - одна погибла, со второй развод (сцена с визитом бывшей жены настолько плоха, что я так и не понял, это безвкусица, или это безвкусная пародия на безвкусицу), третья, естественно, должна быть проституткой. При том женские персонажи разговаривают одинаково и ничем друг от друга не отличаются. Главному герою снова 30, и он снова скучает и страдает (а потом с ним наверняка случится какая-то малопонятная херня, после которой ему стукнет 31, и он опять будет скучать и страдать). Небрежность в деталях на этот раз поразительная; например: Девчонка, Которая Спала С Кем Ни Попадя, еженедельно по вторникам трахается с ГГ «до прошлого лета», то есть до лета 1977 года, когда он уже три года как женат; официант «плывет» по залу ресторана, а через несколько строчек уже «цокает» по паркету каблуками (переобулся?); и такое встречается примерно раз на три страницы (возможно, эти несоответствия специальны, отображают специфику рассказчика или самой истории). Метафоры ужасны, например: «Голос в телефонной трубке вибрировал, точно его хозяина поджаривали на сковородке». Кое-что, наверное, можно списать на перевод, к примеру, «скидка цен на 20 процентов» или «узкие кисти рук… перетекали… в пальцы» (на этом перле я прервал чтение).
В общем, не исключено, там дальше чудо чудесное, но пока уныло.
Единственное полезное, что узнал - оказывается, в Японии в административном порядке (т.е. в отсутствие спора) можно развестись очень быстро, всего за несколько дней (сначала подумал, что это очередной ляп в книге).

Недавно, наконец, добрался до «Загадки Амигарского ущелья» Дзюндзи Ито. Сюжет такой: в одной из префектур в Японии произошло сильное землетрясение, расколовшее целую гору. В образовавшемся ущелье люди обнаружили необычное явление: тысячи дыр в породе в форме человеческих тел. Дыры уходят глубоко под землю, ученые опускают в них длинные шнуры с камерами, но дна найти не могут, дна как будто бы и нет. Тут проявляется еще одна особенность этих самых дыр – некоторым людям кажется, что они видят дыры в форме собственных тел, и эти «родственные дыры» как бы «зовут» их, людям хочется найти «собственную, идеальную» дыру и залезть в нее, провалиться туда.
Одна из героинь тоже находит свою дыру – она пытается сопротивляться «зову», но дыра как будто затягивает ее в себя: «мой силуэт говорит мне: зайди, зайди в меня!» Ее подруга закладывает дыру камнями, но это не помогает – зов сильнее.
Я прочел несколько новелл Ито, и мне ужасно нравится то, как он работает с навязчивыми состояниями, как натурально описывает их, буквализирует. В другой его знаковой работе «Спираль» навязчивое состояние, как несложно догадаться, принимает форму спирали – в первой главе отец героя заворожен спиралями, он собирает предметы в форме спирали, ест только еду спиралевидной формы и принимает ванну лишь после того, как закрутит воду в ней в водоворот. Со временем его состояние ухудшается настолько, что собственное его тело начинает ломаться, трансформироваться и принимать форму спиралей: глаза вращаются в орбитах независимо друг от друга, язык удлинняется и сворачивается спиралью (это сложно объяснить, манга – очень визуальный вид искусства, кадры из нее передают заспираливание мира гораздо лучше и эффектнее любого текстового пересказа). В финале главы его тело находят закрученным в спираль, а когда его кремируют – дым из крематория закручивает небо прахом сумасшедшего. И если вы думаете, что это – безумие, то нет – это только начало новеллы: дальше образы спиралей и связанного с ними ужаса лишь множатся и даже самый психически-крепкий читатель нет-нет и подумает, что это уже перебор.
У Ито мне особенно нравится то, что описанные в его новеллах кошмары, несмотря на всю их абсурдность, не выглядят «надуманными». Попробую объяснить: знаете, бывают «как бы страшные» книги или фильмы, где ты буквально видишь, что автор тужится, накидывает крови, жестокости и «жути» с одной только целью – впечатлить читателя: «смотри как могу». И ты, читатель, в такие моменты закатываешь глаза и думаешь: я уже сотни раз это видел, кого ты пытаешься впечатлить? Яркий пример: фильмы франшизы «Пила», которые на протяжении десятка частей довели своих зрителей до такого состояния, что к перезапуску (который – вот это поворот! – называется «Спираль») зрители уже настолько привыкли к сценам пыток, что никого уже было не впечатлить иглами и разъятыми телами. Кажется, в экономике это называется «закон убывающей доходности», чем чаще ты повторяешь прием, тем хуже он работает.
Ито – и это совершенно очевидно – никого не пытается впечатлить, он просто описывает собственные навязчивые состояния – тем и берет. В этом смысле его метод работы очень напомнил мне Линча. Сразу вспомнилась «Голова-ластик» или сцены из «Шоссе в никуда», где человек с белым лицом предлагает герою позвонить домой (я до сих пор не изжил травму, нанесенную моей психике этой сценой), или сцена в камере, где с героя буквально слезает его собственное лицо (почему? ну, как бы вам объяснить: потому что). Многие авторы пытаются повторить этот вид кошмара, но эпигонам обычно не хватает главного – понимания, что оригинальные сцены не несут в себе задачи напугать или вызвать отвращение. Страх, отвращение и пресловутая «странность» в работах Линча и Ито – это, кажется, побочный продукт, а главное в них… да хрен его знает, что в них главное, если честно. Наверно, вот это ощущение, когда закрыл книгу (или выключил фильм) и сидишь трогаешь собственное лицо, проверяешь – не слезает ли оно с тебя и не закручивается ли оно в спираль.