>>40766 (OP)
Аристократические люди ведут себя вальяжно, они принимают спонтанно более свободные позы, раскованные, демонстрирующие уверенность в себе. На кабилах это лучше всего заметно по позициям мужчины и женщины, потому что женщин приучают вести себя по-женски, то есть скованно, немного ссутулившись, семенящей походкой медленно передвигаться. Невозможно представить себе в Кабилии ситуацию, когда женщина будет так же свободно и широко шагать, как это делает мужчина, особенно благородный и свободный мужчина. Свободного человека можно узнать по осанке, походке, по тому, что в классической литературе называют властной манерой держаться. Так вот, властная манера держаться сразу говорит, кто перед нами — аристократ или плебей. Та же властная манера вести себя транслируется во все остальные области социальной жизни: за что бы ни брался ребенок высшего класса, он ведет себя так, как полагается вести себя ребенку высшего класса, и поэтому очень легко снова попадает в этот класс.

Когда рабочий поднимается до мастера цеха, говорит Бурдьё, он не начинает питаться, как питается инженер на заводе, он не меняет свою диету, а он просто покупает деликатесы, то, что для рабочего деликатес, и ест в очень большом количестве. Например, он ест очень много сладкого и начинает страдать ожирением, он не переходит на здоровую пищу, он не ест более дорогое мясо, он ест то же самое, но в удвоенном количестве. Когда бедные выигрывают в лотерею, они не становятся частью высшего класса, они чаще всего спиваются, потому что начинают употреблять в большом количестве то, что прежде было для них элементом праздника. И в этом плане они действительно несут в себе зерна своего разрушения, но при этом габитус, говорит Бурдьё, существует не независимо от социальной структуры.

Опыт этих людей на протяжении многих поколений готовит их ровно к такой роли, каждый из нас несет в себе отпечаток социальной структуры. Бурдьё не говорит совершенно ничего о том, как можно было бы в этом что-то изменить, потому что получается, что габитус в любой формально эгалитарной системе все равно заставит людей сортировать самих себя и воспроизводить условия, которые воспроизводят его. Это довольно безнадежная картина мира, хотя как будто позволяющая избежать неприятного признания, что бедные сами во всем виноваты.

Репостну пасту для истории, чтобы не потерялась.

Когда–нибудь потом, когда про белорусскую революцию снимут фильм, а может, даже сериал, непосвящённому зрителю многое покажется художественным вымыслом. Кто–то скажет, что в фильме зло какое–то слишком злое и глупое, а добро слишком красивое и креативное. Что не бывает чисто чёрного и чисто белого, и кино получилось лубочное и неправдоподобное. Ну что это такое, хорошие и смелые звукооператоры включают на официальном мероприятии зачем–то запрещенную песню, а зло смешно дёргает шнур из колонок, а потом несмешно увозит их в сизо, после чего отряд омона неделями сражается с муралом, где люди рисуют этих двух парней. Домохозяйка, которая решает пойти на выборы в последний момент из–за ареста мужа, уверенно побеждает и становится настоящим достойным президентом — это же не документалка, а какие–то розовые сопли! Зачем было добавлять этот эпизод с сыном диктатора в бронежилете с автоматом? Слишком получилось карикатурно, как, впрочем, и большинство сцен с диктатором. ОМОН, выскакивающий из скорых, — ну не надо совсем уже монстров из силовиков делать, кому бы такое вообще в голову пришло. Запирание мирных жителей в костёле людьми в чёрном — слишком в лоб, слишком прямолинейная ассоциация с фашистами, надо было как–то тоньше, что ли. Флейтистку, рвущую паспорт на границе и арест адвоката адвоката адвоката не пропустит ни один критик. МЧСники снимающие с балкона простыню с надписью "это не флаг" и арест спасателей, которые вытаскивали плывущих из воды - это можно было придумать только под коксом. Хоровод ОМОНа вокруг девушек на площади Независимости под Купалинку — красиво, конечно, но все же чересчур художественно, перебор. Да вообще весь фильм сплошное чёрное и белое, больше похоже не на кино, основанное на реальных событиях, а на какую–то сказку про борьбу добра со злом. Чего стоит одно противопоставление прекрасных девушек на протестах тёткам с начесами, свезенным автобусами на шабаш в Арену. В жизни же все не так, сложнее, тоньше.

И вот когда дело дойдёт до тайной инаугурации (!), зритель потеряет терпение и с досадой остановит воспроизведение. Потому что хотелось посмотреть исторический фильм, а не плод чьей–то буйной антилукашенковской фантазии, вроде американского антисоветского сериала Чернобыль.