>>200

>Мы вшысцы розумовалисьмы давными катэгоръями. Зэ словэм

“Литвин” лąчылисьмы давнэ поęце Литвы ғисторычнэй, Литвы велю
цэлюв, велю людзи и велю идэи. Шановалисьмы традыцъе, навэт попёлы
Знича под Катэдрą. Нестэты, з пжэшлосьци не позостало сьляду. Новочэсны “Литвин” оказал сę врогим, фалшывым и навскрось пронемецким. За немецке пенядзэ куповал в Вильне домы и земę,
змушал людносьць, абы додавала до словяньских назвиск жмудзке
коньцовки “ис” и “ас” и чэкал пжыязду на трон виленьски Ғоғэнзоллерна,
под назвą — о иронё — Мэндога ІІ.
Найвęцэй над тым церпял Маршалэк. Чэкал, вежыл в учцивосьць
людзкą и розум . . .
Тылько людносьць мейсцова станэла на высоким позёме. Зненавидзила и з обжыдзэнем оджуцила вшыстко, цо называло сę “литэвским” .
Никт не хцял слышэць о науцэ жмудзкего ęзыка, никт не узнавал
“литэвскего” ужэдника и жадна кобета не хцяла вэйсьць до косьцёла,
гдзе был “литэвски” ксядз.
41
И втэды зачэло сę шукаць зьродла тэй загадки. Длячэго мы,
одвечни обыватэле Литвы, мусимы уникаць дрогей для нас назвы, а обцы
людзе, не маяцы ниц з Литвą вспольнэго, называя себе бэзвстыдне
Литвинами? Длячэго кажда, неписьменна навэт кобета Виленьшчызны
розуме то, а не могą тэго пояць политыцы, науковцы и моралисьци сьвята?
Длячэго цала людносьць дзень 9 пазьдзерника уважа за сьвęто народовэ,
а ангельсцы мэжове стану, в найлепшэй вежэ, называя мне бандытą
и поровнуя з Ғитлерэм? Нарэшце длячэго политыка и пропаганда польска
не забёрą в тэй справе глосу, а ежэли заберая го, то бжми он
игноранцко?
Втэды сам зачąлэм бадаць ғисторъę. И бэз велькего труду зналязлэм
зьродло тэго парадоксу.
Так ешчэ раз в ғистории упадла справа Литвы ғисторычнэй, ктора
ежэлибы дошла до скутку, могла мець вельки вплыв на обличэ цалэй
обэцнэй эпоки. Гдыж Литва и ей столица Вильно мая жычливы и незалежны
глос в справе вшыстких словяньских народов.
Справа упадла, леч правда в ней заварта ест одвечнą и ест
правдą дня дзисейшэго.

Основным языком Литовской метрики, да и в целом письменным
языком ВКЛ был русинский язык, т. е. язык православного населения
ВКЛ, предков современных белорусов и украинцев. Это было обуслов-
лено стремительным ростом потребности в письменности во време-
на Витовта. Литовский язык к тому времени еще не создал традиций
письменности, тогда как у православных подданных уже была древняя
традиция церковной письменности, уходящая своими корнями в эпо-
ху Киевской Руси. В православных монастырях ВКЛ записи велись на
церковнославянском (восходящем к болгарскому) языке, а в великокня-
жеской канцелярии начала формироваться письменная традиция, кото-
рая отличалась от вышеназванного церковного языка. Современники
их четко различали. Русинский / белорусский книгопечатник Василий
Тяпинский во второй половине XVI в. даже печатал тексты в два столб-
ца – на церковнославянском и русинском языках. Иногда этот вариант
русского языка называют западнорусским письменным языком, порой
– староукраинским или старобелорусским языком, а в Литве он боль-
ше известен как славянский язык великокняжеской канцелярии (хотя
он вышел за пределы и канцелярии, и самого ВКЛ, проник в Польшу и
Венгрию и, что немаловажно, отличался от другого славянского языка
ВКЛ – польского). В начале XV в. в нем было много украинских заим-
ствований, позднее в него стали проникать белорусские слова. Русское
население Московского государства четко отличало этот язык от сво-
его и называло его «литовским», поскольку в Москве вплоть до XVII–
XVIII вв. письменный язык был один – церковнославянский. Сегодня
этот язык Литовской метрики иногда даже называют «старолитовским».
Это историческая точка зрения. По мнению филологов, письменный
язык великокняжеской канцелярии следует называть русинским язы-
ком, а восточных славян, проживавших на территории ВКЛ и Польского
государства, – русинами.

“ТУТЭЙСІ”
Клѩскі і трагэдіэ былы обфітым удзялэм людносьці Літвы. Юж сама прырода была непрыхыльна для людзі ту замешкалых. Суровы клімат і длугі окрэс зімовы, земя покрыта варствѫ камені, блота і вода подскѡрна залеваѭца лѫкі — вшыстко то чыні, жэ земе тэ сѫ мало уродзайнэ і вымагаѭ тросклівэй культуры рольнэй. Власьне тэго народы Літвы не мялы, бо завшэ прэходзілы з рѫк до рѫк зменяѭц господары. Яцы воёвніцы тылько не поілі коні свых в водах Віліі, Немна, Цны і Мэрэчанкі! І не нішчылі скромнэго добытку запрацованэго з велькім высілкем! Здавало сѩ, жэ по уніі з Польскѫ для народѡв тых розпочне сѩ нова эра, але так сѩ не стало. Польска, заѩта своімі справамі на заходзе, мало дбала о поднесене стану господарчэго і культуральнэго краю. Можновладцы літэвсцы мало рѡжнілі сѩ од можновладцѡв украіньскіх. Та сама пыха і эгоізм, та сама погарда для люду, та сама хѧць панованя, а не служэня народові. Стѫд смутнэ лёсы всі літэвскей. Хоць знікла паньшчызна, зостала еднак нѧдза і брак якіхкольвек пэрспэктыв выдобыця сѩ з ней. Мало хлеба, навэт з плевамі, еднэ буты на цалѫ родзінѧ, в часе длугей зімы брак опалу і сьвятла, брак будульца, пашы для кровы, ктѡра жыві цалѫ родзінѧ. А цѡж мѡвіць о школе, о помоцы лекарскей…
А еднак нарѡд тэн трвал і был пэлэн сіл і энэргіі. Не маѭц ведзы тэхнічнэй будовал млыны і млоцкарне ораз домы, не умеѭц чытаць ведзял цо сѩ дзее на сьвеце, а не маѭц нігдзе прыяцьѡл, прывѭзал сѩ горѫцо до свэй земі, з ктѡрѫ сѩ зрѡсл цалковіце. Был пэлэн сіл жывотных. Вёскі роілы сѩ од дзеці, а на полях слыхаць было завшэ сільнѫ і тѧскнѫ песьнь словяньскѫ… А кобеты? Кажда ма в свэй убогей хаце кросна, на ктѡрых тка белізнѧ і убраня для цалэй родзіны.
В такім власьне стане застала тэн нарѡд война сьвятова. Не было тэж дзелэм прыпадку, жэ ту повстала мысьль створэня неподлеглэго паньства з Хохэнцольлернамі на чэле. В Ковне, гдзе знайдовал сѩ штаб Хіндэнбурга, мысьль така мусяла у Немцѡв повстаць, яко укороноване дзела опанованя словяньскіх народѡв до рэшты. Над Чэхамі і Сэрбамі юж пановалі Хабсбургове, дворы царске опанованэ былы прэз балтыцкіх баронѡв, Польска оддыхала згнілізнѫ, ктѡрѫ внёсла дынастіа Сасѡв, Булгарамі владалі Хохэнцольлернове, бракло тылько Украіны з Хабсбургем і Літвы з Хохэнцольлернэм для допэлненя цалосьці. “Тарыба” літэвска мяла укороноваць тэн фалш немецкі. Зналезьлі сѩ навэт здрайцы словяньсцы, ктѡры допомагалі Немцом.
На тле тых стосункѡв зрозумялэ бѧдзе, жэ в Вільне і на Віленьшчызьне істнее катэгоріа людзі, ктѡра называ себе “тутэйшымі”. Попросту не хцэ належэць до жаднэй народовосьці. Сѫ то влосьцяне, роботніцы, мешчане. На запытане, до якей належѫ народовосьці, мільчѫ, а потэм мѡвѭ : “Естэм тутэйшы” . Така постава людносьці завшэ утрудняла спісы людносьцёвэ. Вшыстке рѫды старалы сѩ опановаць “тутэйшых” і вмѡвіць ім, жэ мушѫ позбыць сѩ тэй назвы. Леч то не односіло скутку і “тутэйсі” позоставалі собѫ. Кеды та назва повстала? Одповедзь губі сѩ в мроку дзейѡв. Чэмуж то найлічнейша варства обыватэлі Літвы не хцэ окрэсьліць себе народово і волі называць сѩ таемнічѫ назвѫ? Зрозумець то можна тылько бадаѭц хісторіѧ Літвы і вчуваѭц сѩ в інстынкты люду. Поляцы, Рос'яне, Швэдзі, Большэвіцы, навэт Жмудзіні мелі в Вільне свое гарнізоны. Вшысцы дыктовалі свэ права, вшысцы твердзілі, жэ сѫ правдзівымі господарамі. Выходзілі едні, прыходзілі друдзы. Точыло сѩ коло хісторіі. Вшыстко сѩ зменяло, тылько масы людовэ зоставалы на мейсцу, укрываѭц свэ ідэалы под псэудонімэм. А в рэчывістосьці кім сѫ і до якей народовосьці належѫ? Яка іх традыц'я, інстынкты, яке ідэалы ношѫ бэзведне в свым сэрцу? Чы позостанѫ “тутэйшымі” на завшэ, чы зменѭ тѧ назвѧ? А ежэлі зменѭ, то на якѫ?
Кто чуе тѧтно народу, тэн зна его ідэалы і надзее. Хісторіа змусіла Крывічѡв запомнець о своей прэшлосьці, запомнець і о своей століцы Крэве і о тым, жэ належѫ до велькей родзіны словяньскей. Вшыстко докола змушало іх до тэго. Втэды інстынкт всказал ім цо маѭ робіць — ажэбы позостаць собѫ. Не моглі быць Словянамі, волелі быць нікім. Назвалі сѩ “тутэйшымі” і трваѭ так в цѭгу векѡв. Чэкаѭ, аж прыйдзе час, кеды “тутэйшы” прэжэгна сѩ з покорѫ і пове: “Зрэкам сѩ назвы” тутэйшы, “бо естэм Словянінэм”.

Соседи поневоле
Это милые бранятся — только тешатся. Соседи бранятся совсем иначе: с несбыточными угрозами и застарелыми обидами, поди потом разбери, кто кому палец первым показал. Ну а если это соседи по потоку — пиши пропало. Им всегда будет мало места на дороге, всегда будет в чем друг друга упрекать. Мы начинаем мини-рубрику «Соседи поневоле», посвященную как раз таким конфликтам. И в первом выпуске сосчитаем взаимные упреки водителей и велосипедистов: они нечасто бывают соседями на одной территории и по доброй воле предпочли бы и вовсе никогда не встречаться, но уж когда пересекаются, некоторые дают волю эмоциям.

«Нечего на проезжей части делать!»

Во многих случаях велосипедистам и правда запрещено двигаться по проезжей части: если есть тротуар, велодорожка, обочина — хоть что-то (п. 148 ПДД). И большинство это правило неукоснительно соблюдает. Те же, кто не соблюдает, указывают на то, что, по их мнению, асфальтированная дорога куда лучше подходит велосипедам, которые и все эти бордюры переносят так себе, и разгоняться могут до небезопасной для пешеходов скорости. Чаще всего такие разговоры слышны от владельцев шоссейных великов и фиксеров: у них колеса тоненькие, а вот амбиции о-го-го — гоняются ребята.

Плохо? А как же, в большом городе подобное может быть как минимум опасно. Хорошо бы, конечно, в большом городе развивать полноценную сеть магистральных велодорожек, чтобы было куда сгонять всех этих надоедливых людей, ведущих здоровый образ жизни, тем более что в их полку прибывает за счет рекрутов на электросамокатах, моноколесах и прочих гироскутерах. А то ведь не вполне честно: дороги регулярно перекладывают, они ровные (чаще всего) и широкие, а на тротуарах сначала ищешь траекторию, чтобы объехать всех и вся, затем надеешься, что на этой траектории встретиться поменьше люков, выбоин и стыков зачастую раздолбанной тротуарной плитки. И потом все равно тормозишь всем, чем можно, потому что собачка на тонюсеньком таком поводке рванула к деревцу наперерез.

Но факт остается фактом: на дороге чаще всего велосипедистам делать нечего. Водители возмущаются по делу.

Укладываюсь в 3,5 рубля. Сколько денег белорусы тратят на обеды в общепите
Одни ежедневно таскают на работу контейнеры с домашней едой, другие готовы заплатить в кафе, ресторане или столовой, лишь бы освободиться от кухонного рабства и не готовить ссобойки. Мы попросили читателей рассказать, во сколько денег им обходятся обеды.

Аудитор из Гомеля
— Если ты не из IT, в Гомеле тебе платят мало, — рассказывает девушка, которая работает аудитором и экономит на обедах. Говорит, старается тратить на это дело до 3 рублей в день.

Работник завода из Бреста
Дмитрий выслал пример обеда работника компании «Савушкин продукт». Сотрудникам предприятия в столовой предоставляется скидка в размере 30%, остальным — по полной стоимости.
— Я всегда укладываюсь в 3,5 рубля. Есть, конечно, дорогие позиции в столовой: какие-либо котлеты, мясо под сыром, что-то вроде этого. Но у меня всегда получается первое, второе и салат до 3,5 рубля.

Мастер ОПС и его обед Пружанах
Виталий — из Бреста, он мастер охранно-пожарной сигнализации, командует бригадой монтажников.
— Мотаюсь по командировкам. Это — обед в столовой Пружанского ПМС, отдал чуть меньше 5 рублей. Обеды в заводских столовых на госпредприятиях стоят примерно одинаково, и неважно, Брест это, Береза или Каменец. Лучше только в совхозных столовых — там еда как дома. В колхозах кормят отменно, там трактористы и комбайнеры — ребята суровые, с ними не забалуешь.

Преподаватель университета из Минска
Константин работает преподавателем в БГТУ в столице. Питается в университетской столовой №3.
— За этот обед отдал 5 рублей. Это обычная цена, если брать котлету, а не гуляш или запеченное мясо. Для студентов во время обеда есть спецблюдо, оно стоит до 3 рублей.

Заводчанин из Новополоцка
Работник завода «Полимир» из Новополоцка рассказывает, что раньше брал большой обед за 5 рублей, теперь же в такую сумму уложиться невозможно.
— Все существенно подорожало. Раньше на 5 рублей можно было взять обед из семи позиций, а теперь на эту сумму беру экономвариант. Раньше в очередях стояли по полчаса, а теперь пусто в столовых, поток желающих пообедать существенно снизился.

Сейчас на обед из трех блюд уходит 5—6 рублей.