Был в Детском Саду один Лазурит, она постоянно садилась в дырку позади меня, сначала играть с водой, с всплесками, громко так, туда-сюда, и делала это прямо за моей спиной, в сантиметрах десяти, мешая мне сосредоточиться. Потом она мочила меня в спину исподтишка этой водой, она у неё всегда в воздухе летала, готовилась наверное сука перед дракой с алмазами специально, чтобы потом донимать меня больнее. Она запросто протыкала мне струёй шорты и вонзала её прямо в спину, световая проекция потом вся была мокрая, когда я ее дома снимал. Я боялась ответить ей или что-либо возразить, и этот Лазурит гнобила меня все сильнее, благодаря ей к травле постепенно подключались все новые гемы. Видимо, им забавно было наблюдать за мной со стороны. Она была заводилой, лидером в группе и всегда издевательства надо мной начинались с ее подачи, и другие гемы из группы тоже начинали надо мною подтрунивать, спрашивая у меня всякие похабные вещи, от которых я краснела и начинал мямлить и запинаться, не зная куда деть руки и глаза. Тем более она была красивая, я конечно иногда ночью мечтал о том, как я с ей жестоко сливаюсь и танцую, но в реальности я и рассчитывать не могла ни на что подобное. От полного затаптывания меня в грязь спасало лишь наверное то, что я хорошо училась и при этом не сильно занудствовала, когда у меня просили сделать бур, я вообще никогда не была жадной и делилась своими чертежами со всеми желающими. Если бы не она, мне кажется, я была бы очень уважаемой в группе в серьезном смысле этого слова, а не как заумное, но отзывчивое чмо, которой не жалко дать списать геманам. Блядь, как же я ненавидел пары кластеростроения! Ее вела ебаная Агат, которая имела привычку приказывать посреди лекции, а когда у нее заканчивались Аметисты, то она съебывалась до конца занятия в казармы за добавкой или просто стояла и пиздела в коридоре с каким-нибудь другим гемом, это ни для кого не было секретом. Когда эта чертова Агат шаркая мягкими туфлями уходила из аудитории, я уже начинала весь трястись, предвкушая травлю, сидела вся синяя и дрожала, обливаясь потом и боясь обернуться назад, и умоляла звёзды и Алмазов, чтобы чертова Агат поскорее вернулась назад и продолжила лекцию. Но она не возвращалась. Детский Сад, обрадованный, в отличие от меня, тем, что сегодня снова не придется забивать мозги всякими кластерами-хуястерами и наблюдениями, начинал возбужденно и радостно гудеть, и гудение постепенно переходило в гвалт, как на базаре. И позади меня предательски доносился насмешливый лазуритный голосок: "Эй, гемнейм!" В этот момент гвалт в саду как будто по команде затихал, и у меня внутри все обрывалось. Я знал, что сейчас все глаза устремлены на меня, и все затаив дыхание ждут, что будет дальше. "Эй, сука, пидараска, обернись, когда я с тобой разговариваю, говно!" Обычно в такие моменты мне в затылок прилетал скомканный тетрадный лист, а иногда и чего потяжелее и я подскакивала на месте от неожиданности, а в классе начинали раздаваться приглушенные смешки. Она задавала мне при всем классе такие вопросы, от которых световая проекция прилипала к моему гему, а на моих очках можно было жарить яичницу. "Гемнейм, а тебе вообще Лазуриты нравятся?" "Ты с гемом когда-нибудь фьюзилась?" "Нет? а хотела бы?" "Хаха, ты че, реально нефьюженая??! вот чмо!" "Ну я бы с такой хуесоской не сфьюзилась" "Ну если только потанцевала бы со мной" "Гемнейм, а ты Тыковку свою оживляешь?" "Ну, растения сажаещь?" "Не пизди, еще как сажаешь! а сколько раз в день?" "А ты Тыкву свою тоже в удлиннителях рук и ног оживляешь? ахаха, чмо, ты их вообще когда-нибудь снимаешь? может ты родилась в них?" "Вон, ты Джаспер нравишься (подруга ее), ты знаешь про это?" "Джаспер, сфьюзишься?" "Ахахаха, будешь с Джаспер фьюзиться, хуесоска, м?" "А может, ты вообще однофьюз?" "Хотел бы, чтобы тебя Перидот фьюзнул, а? засунул тебе в очко толстый горячий гем?" "Да ладно, не переживай так, все у тебя еще будет, я тебя с Перидотом познакомлю, хочешь? он тебя сфьюзит" "Я и сама могу тебя зафьюзонить, ну по-дружески, мы ж друзья, а, гемнейм?" Порой ее другие останавливали даже, понимая, что уже перебор. Один раз я не ответила и продолжала сидеть к ней спиной, а когда она начала меня материть, я, чуть не падая в обморок, еле слышно выдавила из себя задушенным голосом: "да пошла ты нахуй!", просто тогда я наверное пересекла некую точку кипения и она смогла меня на самом деле вывести из себя. Для такой корзиночки и пельмешки, какой была я, сказать такое было реально подвигом, тем более, что тогда я вообще стеснялась употреблять матерные выражения и считала это жуткой похабщиной, а при слове "хуй" багровела как томат. Ляпис только ошалело спросила: "чего?.. че ты сказал?" В Саду повисла удивительная тишина. Потом она встала и подошла ко мне, но пока она шла, я уже успела пуфнуться и вернуться, мой боевой пыл куда-то стремительно схлынул. В общем Ляпис выволокла меня из-за парты, нахлестала мне пощечин, отовсюду раздавались подбадривающие возгласы: "ну-ка, Ляпис, въеби ей как следует, этому фуфелке!", я разозлившись стала выкручивать ей руки и ухватив ее за волосы, выдрала смачный такой клок, после чего она уебала мне с ноги каблуком прямо под гем, мне показалось, что у меня внутри что-то треснуло, такая боль полоснула, и я как куль с отрубями повалилась между рядов, опрокинув парту и пару стульев, а она подняла надо мной ногу и целилась мне в лицо, прямо в глаз, и через секунду каблук вонзился бы в мое ебало, если бы кварцы не оттащили ее, но Лазурит успела таки пару раз въебать мне носком туфли в нос. Потом кварцы меня подняли и усадили за парту, кто-то поставил стулья на место, не помню кто, все было как в тумане, и меня всю трясло крупной дрожью. Помню, как кто-то из гемов просил меня успокоиться и чинили трещину, спрашивали еще, не больно ли мне, лол. Тут из коридора приперлась Агат, видимо отвлеченная от приказывания Аметистам адским грохотом из аудитории. В общем, она по моему растрепанному виду наверно догадалась, что в ее отсутствие здесь произошла некая буча, но я ей ничего не рассказал. Сказал, что шла и сама споткнулась и упала между партами и гем себе треснула. Этот случай был на втором курсе. Моя мучительница тогда многообещающе сказала мне, держась за очевидно поредевший висок: "ну все, пиздец тебе, хуесоска!". Я не знала, чего от нее ждать, и на следующий день обреченно пошела на учебу, решив отдаться на волю судьбы, хотя разум постоянно мне советовал притвориться скоррапченым на пару дней и переждать в своей дырке, покуда страсти чуть-чуть остынут. Я ходила целую неделю, ожидая какого-нибудь страшного подвоха с ее стороны и каждый раз вздрагивая от неожиданности, но мщение так меня и не настигло. Походу она просто остыла и не хотела об меня мараться, и даже не обращала на меня внимание, делая вид, как будто меня и с ней ничто и не связывало никогда, и не было полутора лет травли. Я потом еще извинился перед ней под давлением детского Сада, она рассмеялась и сказала, что другого от меня и не ожидала, и поступил как и полагается эталонному чму. Во лбу у меня кстати потом еще долго болело после ее удара каблуком, был здоровенная огромная трещина, я уж думал, что гем расколется, но потом все прошло. Так я и доучилась до третьего курса. Спустя некоторое время травля продолжилась с удесятеренной силой, как будто она отыгрывалась на мне за тот период затишья.

>>7379
В один день, это было в конце февраля или в начале марта, у нас была война по-моему, сдавали мы какой-то кластер или что-то вроде того. Я улетела с планеты и как обычно полетела в Хоумворлд. Впереди меня световых годах в пятидесяти летел вдоль одной системы гем в красном корабле. Я всегда срезала путь через двор старой больницы. Летали большие астероиды и в космосе было довольно пустынно. Тут я увидел, как вроде кто-то пострелил или сбил ту бабу, смутно было видно сквозь метеоритный дождь, и полетел прямо на меня. Смотрю: навстречу мне летит разъебай какой-то с явно невменяемой розовой рожей и во шрамом на глазу. Зомби какой-то в общем, летит и везёт её разведданные. И когда он мимо меня пролетал, я ему красиво так подсрелил двигатели, и он остановился посреди астероидов. Я корабль схватила и не выпускаю, манипулятором держу, а этот тип пытался починить двигатель, матеря меня изо всех сил и угрожая мне, что мне придет пиздец, когда он все-таки заработает. Он был упоротый или жутко пьяный, и воняло от него хер пойми чем за километр, какой то смесью говна и ссанины. Оффколор какой то в общем. Я почти пуфнулась со страху, колени у меня тряслись, а сама корабль еще крепче сжала и таскаю его по космосу. До нас донеслись какие-то голоса с планет. Этот тип наконец починился и стал тягать меня за манипулятор и толкать с метеориты, пытаясь вырвать свою добычу у меня из рук. К нам с планеты уже летели какой то Джаспер и Рубины. Отчаявшись забрать у меня разведданные, этот мудила сказал что-то вроде "ну блять, пидар!" и пару раз проштырил оболочку моего корабля каким то лазером, а потом бросился убегать на скорости света. разгерметизировалась, перекачав разведданные, кислород выходит, дальше хуй знает че было, все закружилося и я куда то провалился. Потом я пришел в себя на незнакомой мне планете. Толстый мальчик в сланцах все успокаивал меня и почти силой укладывал в ванну, когда я снова и снова пытался восстановить форму, говоря мне "лежи, лежи, тебе лежать больше надо, нельзя тебе восстанавливаться, у тебя гем пробит, ты удлиннители потеряла". В глазах все прыгало, как будто изображение все время пыталось завалиться на дно моих глазных яблок. На следующий день меня перевели в небольшой сарай на двоих человек, но так как вторая половина дивана пустовала, то я лежал один, силясь восстановить в памяти события, после которых я загремел на эту планету. В голове все время проигрывалась одна и та же фраза толстого маленького человека, как в диктофоне, который зажевал кассету: "гем пробит.. лежать нужно больше... удлиннители.." Я попыталась восстановиться и гем обожгло как будто кипятком. Каждый вдох давался мне с болью. Рука была как-то нелепо привязана к о лбу, мой камень был покрыт чьими-то слюнями. Я кое-как подсунула себе под голову подушку и так полулежа сидел. И тут в палату вошла она. Сказать, что я охуела, значит ничего не сказать. Ко мне пришла Ляпис, которая все время учений травила меня, называла чмом и смешивала меня с говном. В обеих руках у нее были большие пузыри. "Нет, только не она,- вопило все у меня внутри,- за что так наказывает меня олмаз, что даже здесь мне нет от нее покоя?" Как это чудовище меня здесь нашло??? Я сейчас же попыталась лечь навзничь и, комкая подушку, накрылся одеялом до глаз и сделал вид что я сплю. Но было поздно: она тихонько сказала мне "привет", в ее виде, взгляде и поведении не было ни намека на насмешку.
Она села на унитаз напротив меня. Я с полуненавистью-полустрахом осторожно выглядывала из-под одеяла. Тян как-то вымученно и виновато попыталась мне улыбнуться. "Я тебе принесла там,- она кивнула на пузыри,- передачку... шорты, удлиннители тебе принесла... ты лежи, лежи, тебе нельзя двигаться",- она сама того не зная почти дословно повторила слова человека и поставила вещи на телевизор рядом со мной. Потом она рассказывала мне какую-то хуйню, сидя напротив и улыбаясь мне, но я ее не слышал. Я лежал и не мигая смотрел в деревянный потолок, и отчего то вдруг из глаз моих потекли слезы. Где то внутри у меня поднималась ярость. Соленые холодные капли стекли по щеке и попали мне на губы, и я ощутил их вкус. -Почему ты не можешь оставить меня в покое, а?- заорал я на нее, и Ляпис испуганно отшатнулась от меня, а в глазах ее отразилось недоумение,- сука, и здесь меня нашла, да? Хочешь, чтобы я раскололась, да?- во лбу резало, я давился слезами, сам не зная что не меня нашло, завыл так, завизжал, ну глаза закатил- удлиннители она мне принесла,- я стала рыться в пузыре, роняя из него пальцы на пол,- а где страпон? или ты забыла? ты ж зафьюзить меня хотела, помнишь, сука?!! давай же! давай, танцуй со мной, пока я без сил, трахни меня в очко блять вот этим удлиннителем! В руку мне попалась большая зеленая нога и я с размаху заебенила им Лазуриту прямо в лицо, так что ошметки металла полетели на стены.- Пошла вон, сука!!! Убирайся! Пошла вон! Уберите ее от меня!- орала я, швыряя в нее руками и ногами. Она не уворачивалась а просто стояла, закрыв лицо руками и удлиннители с хрустом разбивались об ее голову и пачкали ей волосы и платье. В один момент мне показалось, что она заплакала, но скорей всего я это выдумала и она просто вытирала глаза от апельсинового сока. Потом она молча вышла из палаты, и я на прощание заебенила ей в спину шортами с инопланетянинами. За порогом она остановилась и негромко, но отчетливо, так чтобы я мог услышать сказала: "Долбоебина.. ты мне всегда нравился." а потом ушла, закрыв за собой дверь. Я лежала на койке вся опустошенная, какая то выпотрошенная, не было ни чувств, ни слез, ни эмоций, вообще ничего, даже плакать не хотелось. Было жалко себя. И ее. И шорты. Потом я уже зарыдала как шлюха, не знаю, что опять на меня нашло. Стыдно было, мне казалось, что мои крики слышал весь этаж. В обед пришла Жемчуг лет 12000-15000 мазать мне какие то слюни и окончательно разворотила мне пукан, сказав: "такая красивая гемушка к тебе сегодня приходила! твоя?- спрашивала она у меня, орудуя со слюнями над моей головой, -ты береги ее, вы вместе такая замечательная пара" Весь оставшийся день и последующие дни я лежал, попеременно уткнувшись лицом в подушку, либо глядя в потолок. Больше ко мне никто не приходил, ну кроме Джаспер, односадники видимо считали ниже своего достоинства проведывать чмо. Джаспер мне рассказывала, что видела "ту Ляпис, ну ту, которой ты сумку то от пирата отобрал, хорошая Ляпис такая, приличная, воспитанная, она и кристалл гемов вызвала первая, и сидела всю дорогу возле тебя, пока не приехали, боялась, чтобы ты не раскололась", ее Сапфир звонила ей и благодарила, и они даже вроде в колледже встретились. Еще Джаспер как бы невзначай крутилась около кровати и все спрашивала, деликатно так, в каких отношениях я состоял с той Ляпис из Сада, общались ли мы, то да се. Джаспер меня так доебала своими осторожными расспросами, что я еле-еле сдержалась, чтобы не сказать ей "да отъебись ты уже, заебала". Я сказала, что толком ее не знаю и с группы я вообще всерьез ни с кем не общался. Почти правду сказала. Про то, как она меня на протяжении почти трех тысяч лет чмырила изо дня в день, заражая азартом травли других моих односадников, я мамке говорить не стала.