>>836865
Я прям с цитатами принесу. Сисы, ну очевидно же кто сверху?

— Не бойся, — мягко попросил его Гу Юнь. — Позволь мне любить тебя.
Если бы этот слепец мог видеть выражение лица Чан Гэна, то скорее всего, воздержался бы от своего «не бойся».
Чан Гэн потянулся за новым поцелуем. Они целовались до тех пор, пока пламя внутри не разгорелось до того, что Гу Юню захотелось перехватить инициативу и немедленно им овладеть. Вдруг на Чан Гэна что-то непонятное нашло, и он выпалил:
— Ифу...
Гу Юнь опешил. Стоило Чан Гэну так его назвать, как это сбило весь романтический настрой. Неважно, как сильно Гу Юнь его хотел, он совладал со своими страстями и желаниями и заточил их в железную клетку.
За несколько вдохов он восстановил дыхание. Ему хотелось наорать на Чан Гэна: «Как ты решил назвать меня в постели?» С другой стороны ничего дурного тот ведь не имел в виду.
......
— Не называй меня так.
Чан Гэн остановился и окинул его внимательным взглядом. После чего склонился к его уху и сказал:
— Ифу, если зрение тебя подводит, закрой глаза, хорошо?
Во-первых, Гу Юнь пока не оглох окончательно, а во-вторых, разобрал бы эти слова, и будь у него совсем беда со слухом.
— ... И откуда у тебя силы берутся?
Глаза Чан Гэна ярко сверкали во тьме. Он еще нарочно понизил голос и капризно прошептал ему на ухо:
— Помнится, ифу пообещал мне, что будет оберегать меня после возвращения в столицу? Ифу не забыл?
Гу Юнь несколько раз переменился в лице. Он пока не знал, что противопоставить новоприобретенной привычке Чан Гэна над ним подтрунивать. Оставалось лишь предпринять стратегическое отступление и оттолкнуть его в сторону.
— Так, веди себя прилично. Поступай как должн... Ох!
— И как же мне полагается себя вести? — Чан Гэн ловко вернул его на место, положив руку ему на спину. Когда он делал ему массаж в крепости Цзяюи, то успел перебрать каждую косточку. Теперь он снова действовал с уверенностью доктора. Гу Юня пробрала дрожь. Ему хотелось свернуться в клубок, но Чан Гэн зажал несколько акупунктурных точек. Он дождался, пока половина его тела онемеет, и лишь тогда решился договорить: — Разве ифу не выпросил для меня выходной, сославшись на мое плохое самочувствие, чтобы заботиться обо мне и страстно любить?
— … паршивец! — выпалил Гу Юнь.
Чан Гэн проигнорировал его слова, наклонился ниже и, пользуясь своим преимуществом, коленом развел ноги Гу Юня в стороны. От этого мурашки пошли по телу, и он надавил ладонью на плечо Чан Гэн, отталкивая его. Второй рукой Гу Юнь сжал руку, которой Чан Гэн его касался, и заломил её за спину.
Чан Гэн не сопротивлялся, мягкий будто цветы хлопка, и позволял Гу Юню делать, что вздумается. Он лишь чуть приподнял голову, обнажая уязвимую шею, и спросил, точно избалованный ребёнок:
— Ифу, ты меня хочешь?
Гу Юнь по-прежнему колебался, не в силах совладать со своими чувствами. Его хватка ослабла, и Чан Гэн выскользнул на свободу, словно юркая рыбка. Вновь приблизившись, он сжал Гу Юня в объятиях и, нежно поглаживая спину вдоль позвоночника, прошептал на ухо:
— Тогда позволь позаботиться о моем ифу?
Гу Юнь промолчал. Этот год выдался для него каким-то неудачным — будто Юпитер несколько раз перевернулся вокруг своей оси [3].
....
В решающий момент Гу Юнь совершил роковую ошибку — этот юнец обвел его вокруг пальца! К тому времени оба они утомились и хотели спать, но Чан Гэн не давал ему нормально заснуть.
...
Наконец ему перепало немного постельных утех, но все оказалось совсем не так, как он ожидал, и поначалу едва не стоило ему жизни. Выбившись из сил, Гу Юнь проспал до вечера. После пробуждения он довольно непривычно себя чувствовал и уже был не уверен, кому из них понадобился тот самый выходной.