"Вот оно."
Доносилось в голове.
"Момент истины."

Мороз. Холодный декабрьский ветер обжигал мои щёки. Прекрасная ночь! Я был полон решимости. Мне казалось, что все вещи в этом мире возможны. Каждый исход, будто, уже был мной изучен, облизан, если хотите.
Нога чуть соскользнула с края крыши. Я быстро одёрнул её назад. Внизу собралась небольшая толпа, полицейские, кричали мне что-то в громкоговоритель.
Не стреляй, Семён! Молодой ведь! Жизни не видал!
Не видал. И что с того, сочувствующие? Видел войну. Пережил страх и ад. Натерпелся! Наглотался слёз! Достаточно.
Дрожащими, бледными руками, я держал у виска пистолет. Решимость испарилась. Пальцы меня не слушались. Мало того, я уже не чувствовал остальное тело, которое не совсем хотело меня благодарить за то, что я в тонких джинсах, и оплёванной майке, стою на тридцатиградусном морозе...
Внезапно, за моей спиной захрустел сугроб. Я резко обернулся, и вновь приставил пистолет к голове.
Это был полицейский. Он остановился, внимательно уставившись в мои обезумевшие глаза.

- Семён...Брось пистолет... - размеренным тоном молвил он, медленно подходя ко мне, - мать пожалей свою, отца...Сышишь?! Жалеть будешь!
- Сука, стой!- Сказал я, сняв с предохранителя свой наградной макаров, - Выстрелю, ещё шаг сделаешь! Нет у меня никого! Как я жалеть буду, если окачурусь?!
- Брось пистолет, Семён... - Сказал он, внезапно бросившись на меня.

Мы стали бороться. Я отопнул его от себя, бросившись к пистолету, как вдруг...
...
Я даже не сразу понял, что начал падать. Понял я это на третьем этаже. А то, что разобьюсь, на четвёртом. Внезапно, так захотелось жить...Я был готов свернуть горы, но, к сожалению, горы не совсем жаловали меня в своих краях.
Окровавленное тело лежало на асфальте. Толпа ахнула, но подходить не решалась. Последние капли угасающего сознания растворялись в сугробе. Кажется, мои рёбра сломаны, а те пробили лёгкие. Изо рта ручьём полилась кровь. Это была ужасная смерть.
"Зато я высплюсь. Наконец-то...Я высплюсь..."

В глазах стали мерцать картинки. Как будто меня били током, глаза были готовы лопнуть. Как будто каждый уголок моей памяти сгорал дотла, оставляя за собой чёрную гарь, безжизненный мозг, и очередной труп на улицах Петербурга.
Как будто мои глаза стали прожектором, а меня изнутри взрывало, разрывало на части.

А дальше пустота. Холодная, ужасающая, беспринципная пустота, через которую стал пробиваться свет. Изображение в моих глазах рассыпалось, словно осколки. Внезапно, моё тело вновь охватила агония, но потом она перешла в лёгкую эйфорию. Тело адски трясло, но тряска перешла в лёгкую. Послышался гул молотора, чьи-то разговоры, а моя голова начала дрожать...

Мои засохшие глаза потихоньку открылись. Я зевнул, потянулся, ударился об стекло автобуса головой, и так бы и сидел, с пустой головой, но потом начали возникать вопросы.
"Так, стоп..."
"Автобус... - Я огляделся вокруг. Действительно. Старого образца. Такие в детстве моём ездили. Вокруг сидели какие-то подростки, дети, как угодно, - Чт...Что..."
Я, абсолютно не понимая, что за чертовщина здесь творится, начал мотать головой из стороны в сторону.
"Где я, БЛЯДЬ?!"
Дыхание зачастилось, сердцебиение, естественно, тоже.
"Я умер! Я точно помню, как умирал! Что это за место?"
"Хм...Умер..."
Раз я умер...Может, мозг напоследок отрывается? Тогда чего греть себе голову? И места, пейзажи из окна, какие-то сказочные. Как будто во сне.
"Если это предсмертное танго, то пусть оно длится подольше."
Нет. Нет, я не мог с этим просто смириться. Вопросов было чересчур много. Ещё чуть-чуть, и из моих ушей эти вопросы бы полились!
"Ладно... - Я пытался собраться с мыслями. Дыхание всё так же было прерывистым, - Посмотрим, куда приедет автобус. Потом можно и искать ответы."
Я раскинулся на сидение, сделав финальный вздох, который наконец-то сделал моё дыхание стабильным.
Паника давила на глаза. Но ничего с этим я поделать не мог. Будь, что будет!

Через время, автобус остановился у ворот некого "Совёнка".
"Это что? Лагерь, что-ли? Летний?"
Я огляделся.
"Твою мать. Действительно. Одеты как пионеры. И автобус старый! Что же, сука, тут творится? Я что, в прошлом?"
"Прошлое, блять...Да я поверю в то, что вселенную создали за одну бессонную ночь и с бутылкой водки, чем в перемещение во времени..."
"Может, и правда, мозг напоследок шалит? Тогда, наверное, стоит это всё принять..."
Я подорвался с сидения, больно ударившись об крышу автобуса.
- Ай, с-с-с... - Прошипел я, схватившись за место удара.
"Больно!"
"...Больно?"
Я оглядел свои ладошки. Если мне больно, то это всё...реально? В каком сне я бы чувствовал боль? Да ни в каком! А сейчас я чувствовал самую настоящую.
Автобус давно опустел. Один я остался, с загадочным чемоданом. Если остальные были одеты, ну-с, скажем, по человечески, то я был в своей обхарканной, чёрной майке, и импортные штанцы, то бишь, джинсы.
Я робко вышел из автобуса, поморщившись от солнечного света. Не зная что делать, я просто встал у ворот Совёнка, подойдя к одной из мраморных статуй пионеров.
"Пионеры, мля... Я же, ни в каком лагере не был... Тогда откуда это всё?"
Я прижался к горячему камню спиной, и медленно сполз вниз, абсолютно не понимая, что дальше делать.

мне впадлу рисовать майку semeny, пусть так будет, представьте что на нём майка короче.

Предобеденное время всегда занимало особое место в моём сердце. Это тот период, когда солнце едва-едва успевало войти в зенит и только начинало медленно раскалять остывшую за недолгую ночь, землю. Ещё не было того раскалённого воздуха, который был характерен послеобеденному времени, и за тенями от деревьев, действительно можно было скрыться от жары... А ещё это было лучшее время для какой-нибудь монотонной работы на улице. Можно было полноценно разложить все мысли по полочкам и полностью привести голову в порядок после крепкого сна.

Сметя очередную кучку мелкого мусора и листьев в кучку побольше, я подняла с асфальта совок и принялась заметать в него очередную партию мусора, которого за эту ночь на площади скопилось уж очень много. Ссыпав его в мешок и довольно оглядев место работы, я было уже хотела поднять пресловутый мешок, как вдруг, какой-то смутный блеск из травы возле памятника привлёк моё внимание.

Отложив мешок и лопату, я медленно приблизилась к источнику этого непонятного блеска. Им оказался небольшой отрезок тонкой водопроводной трубы, около 15 сантиметров в длину. Аккуратно взяв его в руки, я вдруг ощутила какое-то странное чувство. Будто давно забытые воспоминания пронеслись перед моими глазами: старый лагерь, Сергей, кровь, какие-то две маленькие девочки, баня, медпункт...

Тряхнув головой, я отогнала наваждение. Это было так странно... Может, именно это называют дежавю? Отбросив эти мысли, я убрала трубу под основание памятника, скорее всего её оставили тут рабочие, которые проводили ремонт между сменами. Не думаю, что она им ещё понадобится, тогда они бы не бросили её тут, но, думаю, стоит её приберечь, мало ли что им может потом понадобиться...

Вернувшись к мешку, я попыталась было его поднять, но тут же поняла, что если и смогу донести его до котельной, то только держа его двумя руками, а в это же время оставлять метлу с совком на площади без присмотра, было бы... опрометчиво. Следовательно, нужно найти кого-нибудь, кто бы мог помочь донести мне крайне дефицитное в лагере, оборудование, до склада.

Кандидат на эту роль нашёлся быстро - какая-то пока незнакомая мне пионерка из младшего отряда. Бросив мешок, я тут же быстрым шагом направилась к ней, чуть приподняв уголки губ в лёгкой улыбке.

>>145744
- Привет! Мне тут нужна небольшая помощь... Как тебя зовут?

Пора просыпаться...