У меня борода отрастает за джва дня. Стричь ее я не умею. Руки из жопы - когда машинку или ножницы к ней подношу начинается мандраж будто сам себе сейчас аппендицит вырезать начинаю. Петян не может ее нормально подстричь. Тетя Зоя в стандартной парикмахерской тоже в такое дело не умеет. Поэтому приходится раз в полгода, когда я уже выгляжу как обосравшийся бомж идти в этот бурбенбардишоп. Там дедок похожий на выпизженного с рашкинского МТВ Алексндра Анатаолича за 20 минут наводит порядок на ближайшие полгода. Все хорошо с этим. Но вот это ПРИЯТНОЕ поведение работников цирюльни на меня, как на рассиянина, действует угнетающе. Панибратство, бесконечные рукопожатия от каждого мимопроходящего, обращение по имени, ДРУЖИЩЕ, ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ В ПЛЕЙСТАЙШЕН? ДРУГ, ТЕБЯ ЧЕМ-НИБУДЬ УГОСТИТЬ? ПРИЯТЕЛЬ, ХОЧЕШЬ КОФЕ ИЛИ ЕГЕРЯ ЗА НАШ СЧЕТ?
Я даже понимаю, что это вполне искренние и дружелюбные люди, но контраст с улицей и этоЙ цирюльней кошмарен. Я как-будто не в парикмахерской, а в колонниальном эксперименте, симуляции - где русских отмыли, причесали, привили им манеры и те пытаются отыгрывать людей первого мира. Вот стоит этот прилично выглядящий паренек, в дорогой рубашке, с бородой и улыбочкой, а вечером его в падике зарежут, когда он будет подниматься к своей парализованной бабушке, которая дрищет в корыто, что держит его мама. Ведь денег на сиделку или хоспис нет, сыну нужны были деньги на курсы парикмахерского мастерства в ДС и пришлось влезть в долги. Старуха дрищет, мать плачет, в телевизоре шоу Голос, в подъезде труп сына, дорогая рубашка испорчена, долги, нищета, смерть. За каждой классической цветастой колбой на фоне коммиблока большая трагедия. Культурная трагедия, трагедия страны и многих людей. Именно это заставляет грустить
На красивой витрине барбурбершопа изнутри, так по советски, весит объявление "Требуется барбер. Опыт работы желателен. Обучение платное", а поверх нее накладывается отражение уходящего в горизонт бетонного забора с колючкой. Цветастую колбу десять раз в день берет на прицел автоматчик с вышки, каждую смену разглядывает мечтая разьебать ее на части. Не из злости, а от нечего делать. И где-то в глубине зоны слышится: "Сделай телевизор погромче, там Санек, блять, братэлла вчера петушка подрезал местного. Ща показывать будут". Зона и барбурбершоп не борятся на этой земле. Они отражаются и дополняют друг друга. Они заодно. От этого каждый выход на улицу страшнее и опаснее.