Обычно я не наказываю свою дочурку просто так. Меня редко что-либо раздражает, я почти никогда не ворчу или ору на неё. Я понимаю, что она имеет свою собственную точку зрения и мысли, и я с уважением и внимательно слушаю её, но стоит только ей проявить умышленное неподчинение или соврать мне… Вот в таких случаях у меня не остается другого выбора кроме как воспитывать её так, как мне представляется наиболее правильным, и её слово в такой ситуации уже мало что значит. Опытным путем она пришла к тому, что попытки спорить и возражать мне что-либо насчет дисциплинарных процедур приводят только к тому, что они становятся тяжелее и длиннее. Так что сейчас Ричи старается без возражений принимать то, что выпало на её долю..
Я молча обдумывал ближайшее будущее Ричи. Ей явно было необходимо устроить сеанс воспитания. Я и она, оба знали об этом. Вся её поза, то, как она упорно смотрела в стакан желтого пойла, нервно шевеля и стирая пальцами конденсат со стенок. Я потянулся ближе, отобрал у неё стакан. Я собирался сказать ей все прямо сейчас и ничто не должно было отвлекать её внимание..
«Я думаю, тебе сегодня хватит», - я поставил её сткан на стол, пододвинулся еще ближе, так чтобы оказаться вплотную к её лицу. Она нервно мяла руками колени, глядя вниз. Она точно знала что поступила неправильно..
Рукой я медленно поднял её подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза, но она старалась не фокусировать свой взгляд на мне. Она плотно свела ноги и сильно сжала руками колени.
- Зачем ты врешь мне?
Она попыталась отвернуться, отвести взгляд в сторону, но я опять повернул её лицо к себе. Она заговорила, но опустила взгляд вниз.
- Я не знаю… Ты же не выносишь моих поклонников и я…
Я вытер слезу, которая побежала по щеке дочьки, продолжая удерживать её подбородок. Прошла еще минута-две тягучей, тяжелой тишины, прежде чем она немного собралась.
- Ты же знаешь, как я отношусь ко лжи?
Она шмыгнула носом, сделав сужорожный вдох. Её тело напряглось, комок в горле не давал ей нормально дышать. Она согласно кивнула, но по её щекам уже бежали потоки слез.
- Иди ко мне.
Я подвинулся, чтобы она могла сеть мне на колено. Она сразу же заняла привычное место, не поднимая взгляда. Так обычно начиналось её воспитание, и она знала об этом.
- Ты же знаешь, что можешь полностью доверять мне и рассказывать все.
Я сдвинул её волосы в сторону, чтобы лучше видеть её лицо. Она согласно кивнула и я продолжил.
- Ну и почему ты решила не рассказывать мне об этом мальчике? Было бы гораздо правильнее, если бы я знал. Ведь это гораздо лучше обмана.
Несколько всхлипов, доча кивнула мне снова. Я нежно вытер слезы с её щек и смотрел на маленькую заплаканную девочку. Еще несколько мгновений я тихо наблюдал за её ерзанием.
- Я думаю, ты осознаешь, что поступила неправильно… Я не собираюсь тебе объяснять… Видно, что ты и так все понимаешь сама.
Тень незаметной улыбки промелькнула на её лице после короткого вздоха.
- И, теперь ты должна, наконец, попробовать исправить ситуацию.
Она вздернула взгляд вверх и резко выпрямилась, её глаза были широко открыты. Выглядело это так, как будто она набиралась смелости попросить меня о воспитании. Она вздрагивала, так как внутри у неё бушевала буря эмоций. Я же просто смотрел на то, как она пыталась свыкнуться с необходимостью произнести просьбу вслух.
Я нежно поглаживал её спину, чтобы хоть как-то ободрить её, помочь ей избавится от страха. Я был терпелив и знал, что сначала ей потребуется время на то, чтобы справиться с собой, со своими эмоциями. Она всегда внутренне сопротивлялась тому, что ей самой приходится просить меня о наказании.
- Дорогой папа…(вздох) Я… (вздох) Мне… Меня необходимо наказать .
Она произнесла это фразу едва различимым шепотом. Я продолжал нежно поглаживать дочку, чтобы немного успокоить её перед тем, как сообщу ей, что на этот раз только десяти шлепков будет недостаточно.
Тень незаметной улыбки промелькнула на её лице после короткого вздоха.
- И это все что тебе положено за попытку обмануть меня?
Мне послышался её тяжелый хрип – она явно догадывалась, о чем же еще ей придется попросить. Через несколько минут по её реакции мне стало понятно, что она смирилась после внутренней борьбы.
У моей дочки сильный характер, и мне всегда было тяжело смотреть на то, как она борется с собой, чтобы смириться и, в итоге, сделать все как положено. Я знаю, что она совершенно отчетливо представляет себе степень своей вины. Она ведь знала это еще раньше, когда только совершала неправильный поступок, потому что из нее никакой лжец и она всегда потом попадалась. Что хуже всего, так это то, что расскажи она мне о визите этого парня, ей вообще не пришлось бы подвергаться этим крайне неприятным процедурам. Я не мог понять в чем же здесь дело – не скрывается ли за её поведением что-нибудь еще… Надо бы постараться разобраться с этим в будущем.
- Не тяни. Просто сделай то, что должна. - произнес я, глядя в сторону, не желая смотреть на Ричи в подобном состоянии полной растерянности. Я обнадеживающе погладил её еще несколько раз.
Зачастую для меня не так уж просто быть главой в нашей семье. Очень тяжело видеть собственного ребенка в состоянии моральных или физических терзаний. Но чтобы быть хорошим родителем, тебе надо раз и навсегда определить правила и дальше руководствоваться только ими.
Еще несколько минут Ричи боролась с собой, а я едва сдерживал слезы, наблюдая за ней. Терпеть не могу когда она такая. Последний раз она оказывалась в подобном неприятном положении очень давно, и сейчас она находилась почти на грани. Однако я не дрогнул, не поменял своего решения, продолжал настаивать на своем – она понимала, что обязана решиться.
Ричи вздохнула и медленно произнесла:

- Э… Пожалуйста… Мне нужна… Меня нужно воспитывать, чтобы я не лгала…
Нужные слова, наконец, вырвались наружу. Она обмякла и покорно склонила голову и плечи.
- Хорошо. Теперь ты чувствуешь, как нелегко даются правильные поступки?
Я справился со собственными мыслями, и слезы, которые чуть не полились из моих глаз, отступили. Я обнял и гладил её, пока она, наконец, не успокоилась.
- Дорогая, прими, пожалуйста душ перед началом твоих воспитательных процедур.
И снова я ощутил, как её тело задрожало, как только я произнес слово «воспитательный». Дочка встала и на ватных, заплетающихся ногах двинулась в сторону ванной комнаты.
Ранее я никогда не просил Ричи принимать душ перед наказанием, и это наверняка озадачило её. Но я всего лишь не хотел чувствовать ненавистный запах чужого парня. Но ей я ничего не сказал, и она не знала, на чем именно попалась в этот раз.
Пока Ричи принимала душ, я начал готовиться к сессии. У меня с давних пор был припасен новый анальный плаг, и вот настало время для Ричи испытать его. Он был гораздо больше того черного плага, которым пользовалась Ричи, и, конечно, я понимал, что адаптация её попки к новому размеру займет некоторое время. Но сейчас были веские причины, чтобы им воспользоваться. Во-первых, у Ричи будут болезненные ощущения при принятии этого большего размера, несмотря на хорошую смазку.
Я смотрел, как Ричи долго принимает душ, как обычно, снижая температуру воды в конце. Я предоставил ей отсрочку и она воспользовалась шансом. Я не понял её реакции в запотевшем зеркале, но не заметить нового плага она не могла.
- Ричи, я жду.
Я услышал её тяжелый вздох в ответ на мои слова. Ричи вернулась ко мне голенькая и чистенькая. Я перехватил её оценивающий взгляд, задержавшийся на пробке, прежде чем она повернулась ко мне. Я шлепнул ладонью по своей ноге и она, с неожиданными слезами на щеках, покорно легла ко мне на колени. Я поправил её попу и подтянул маленький стульчик себе под ноги.
Обычно Ричи сильно напрягала свою попку во время воспитательных процедур, поэтому я начинал с постановки термометра с ментоловой смазкой, это заставляло её расслабить мышцы; в конечном итоге, и ей и моей руке будет проще шлепать её. Все проходило в полном молчании, я не сказал ей ни слова. Моя сегодняшняя сессия будет сюрпризом для неё…
Когда дочка была в правильной позе, я потянулся и, для начала, обмакнул в ментоловую смазку новый наконечник. Смазка просто необходима в таких случаях. Потом быстро макнул туда же термометр и раздвинул ягодицы. Не мешкая, я поднес термометр к её отверстию и, осторожно покручивая, ввел его внутрь. Ричи издала слабый стон. Я придерживал ягодицы, чтобы видеть результаты применения ментолосодержащей смазки. Прошло около трех минут, прежде чем ментол подействовал, и её анус начал сжиматься и разжиматься. Это верный знак, что она больше не будет напрягать мышцы ягодиц во время порки. Я оставил терометр в её попке на ещё несколько минут, чтобы понаблюдать как он сам постепенно выходит наружу из содрогающегося анального отверстия, охваченного жжением.
Я убрал термометр обратно в банку со смазкой. Перехватив понадежнее Ричи одной рукой, другой я начал наносить звонкие удары по её попе. Я не предупредил заранее, что начинаю её шлепать, чтобы она не пыталась подготовиться к этому. Она подалась вперед насколько я ей позволил, и лишь вскрикивала при каждом соприкосновении моей руки с её выпуклыми полушариями. Она вскрикивала, подвизгивала, шмыгала носом, пока её попа приобретала все более и более глубокий розовый цвет под воздействием моей руки.
Поскольку я не порол Ричи как следует по крайней мере четыре или пять месяцев, она и её попка позабыли ощущения физического воздействия и боли, поэтому сейчас доче приходилось несладко. Она вскрикивала и хныкала, дергалась во время дисциплины. Когда её половинки стали ядрено-розового цвета я остановил порку. Но не стал, как обычно, поглаживать и массировать попу Ричи, чтобы облегчить её состояние, а сразу же достал из баночки со смазкой термометр и раздвинул Ричи ягодицы. Её анус блестел от смазки после первого посещения термометра, я снова ввел термометр в неё.
Она тяжело задышала и начала хныкать, поскольку жжение в её анусе снова усилилось из-за добавки ментола. Я смотрел за тем, как её анус борется с незваным вторжением, вокруг дырочки все блестело от смазки. Стеклянный стрежень дергался в её попе – тело пыталась избавиться от инородного предмета. Я подождал еще некоторое время чтобы эффект усилился. Ну что же, все шло как надо, она не сможет напрягать попку, и пора было переходить к основным воспитательным процедурам. Для этого я аккуратно извлек термометр из её попы и потянулся за деревянной щеткой. Я немного сменил позу, чуть повыше поднял ногу, подтянул поближе Ричи и как следует её зафиксировал в этом положении. Её попа чуть раскрылась.

Первый удар щетки пришелся точно посередине ягодиц. Она закричала, а на её попе начала проявляться первая отметина от щетки.
Сегодня Ричи очень плохо принимала щетку, постоянно плача, всхлипывая и крича во время воспитательной порки. Но она ни разу не попросила остановиться и не дергала ногами, стараясь держать их ровно. Старая наука о том, что попросить-то можно, но в итоге, получишь только добавки, а из-за дергающихся как попало ног можно отведать щеткой и по ляжкам. Я отложил щетку только когда её попа стала ярко-малинового цвета. Ричи продолжала кричать и плакать, но её тело безвольно ослабло на моих коленях.
Не теряя времени, я опустил палец в перчатке в баночку со смазкой и захватил оттуда хорошую каплю. Далее левой рукой я раздвинул её горячие красные ягодицы и посмотрел на колечко ануса, которое надо как следует смазать. Я начал пальцем постепенно заталкивать смазку внутрь анального отверстия. Ричи опять начала стонать, потому что новая порция свежей смазка вновь подействовала на анус. Она стонала, когда мой палец полностью вошел в неё и начал распределять смазку внутри. Я всегда делал это осторожно, не прилагая лишнего давления для проникновения внутрь. При использовании обычной, не жгучей смазки, после небольшого аккуратного массажа она всегда расслабляла анус и пускала меня внутрь.
Я тщательно смазал её анус, но только одним пальцем. Несмотря на то, что сейчас ей предстояло принять плаг больше привычного размера, я не стал предварительно растягивать её и помогать ей. Иначе она не ощутит весь «размер воспитания». Ричи продолжала стонать и тяжело дышать с приоткрытым беззащитным колечком ануса.
Все, она готова. Я поднес наконечник к её анусу, уже подготовленному к новому испытанию. Даже для меня картина такого большого наконечника непосредственно у её попы казалась настолько угрожающей, что я подумал, может все-таки стоит отказаться от этой идеи и применить старый, привычный, черный плаг. Но после секундной паузы я прогнал эту мысль и начал медленно и аккуратно, но настойчиво вводить «новинку» в несчастный анус моей девочки. Я напрягся, услышав, как она закричала, когда её анус натянулся, с трудом пропуская самую широкую часть наконечника. Но я все равно продолжил медленно вводить чужеродный объект в Ричи.
«Оуууйййй…» Похоже, она выдохнула этот протяжный стон всем телом, как только её анус принял в себя весь плаг целиком, снаружи было видно только основание размером с дюйм, покрытое выступившими излишками смазки. Я оставил в покое её попу, Ричи рыдала в полную силу. Одна моя рука лежала на её пояснице, другая – чуть ниже её красных полушарий, я водил взглядом от головы до прекрасной попки, но не пытался как-то погладить, утешить дочку. Она должна была принять это наказание, сама обдумать почему же её попа вся в огне и из-за чего она была подвергнута этой неприятной процедуре.
Я всегда считал, что любая воспитательная процедура требует времени.
Время необходимо, чтобы до воспитуемого как следует дошло и закрепилось понимание ужа текущего момента, чтобы были осмыслены истинные причины и родились идеи как избежать повторения. Теперь для Ричи наступило такое время – пусть она думает над тем, чем и как она расстроила отца и как ей исправиться – её будущее в её руках. Поэтому я не отвлекал дочу разговорами и не пытался как-то облегчить её положение, пока то немного вытаскивал, то вставлял плаг обратно меж её очаровательных красных половинок. Анус Ричи очень плотно охватывал его. Тишина не нарушалась ничем, кроме её собственных стонов, меня как будто не было вообще. Ну что же – сама решила мне соврать, будь добра сама и получить свое наказание.
Но вот, наконец, и финиш. Я начал медленно вытаскивать из неё пробку целиком. Процесс извлечения гигантского плага, похоже, был еще более болезненным, чем введение. Ричи вскрикнула, потом завыла и только предательские слезы пролились из её глаз.
Я убрал руки, давая понять, что настала пора подниматься. Ричи медленно поднялась, придерживая свою красную попку руками. Я тоже встал, взял влажный плаг и вручил ей, по её лицу катились слезы.
Держа плаг перед собой Ричи медленно зашаркала до ванной. Её ноги еле двигались, но я точно знал, что это испытание ей по силам. Она всхлипывала и дрожала. Это рассчитанное унижение являлось неотъемлемой частью её наказания. Ричи обязана вымыть его. Я терпеть не могу воспитывать мою Ричи, потому что выгляжу в своих глазах престарелым первертом, хотя она сама крупно напортачила и, я вынужден был заняться её воспитанием.
Несмотря на то, что инцидент, по сути, уже был исчерпан, Ричи будет ощущать последствия всю ночь. Ей нужно было понять, как она подвела меня, и вряд ли в этот момент в её голове были другие мысли, кроме как об огромном плаге внутри, оказавшемся там в результате её проступка. Я вышел наружу, налил себе стакан, сел и уставился в телевизор…
Через некоторое время ко мне вышла Ричи, я уже было подумал, что она сразу отправилась в постель. На ней была только футболка, едва скрывавшая красную попу. Думаю, трусы она не стала одевать, чтобы лишний раз не беспокоить зад. Она очень-очень осторожно присела на краешек дивана, плотно сдвинув ноги, от меня не ускользнула промелькнувшая гримаса на её лице. Она сложила руки на коленях и решительно взглянула на меня.
- Прости меня, папа, пожалуйста, я соврала тебе… Я знаю, что заслужила то, что получила… Я больше не подведу тебя.
Её голова склонилась и я услышал всхлипы.
Я встал перед Ричи, осторожно поднял её голову и поцеловал. В её грустных глазах читалась мольба о прощении.
- Ты была подвергнута воспитанию за свое поведение, но все уже в прошлом… Я люблю тебя, дорогая.
Я нежно вытер слезы с её лица. Она наклонилась ко мне, мы коснулись друг друга лбами и замолчали.