Из недописанного.

В залы вошла хворая тучная старуха. Обликом своим она напоминала деревенскую ведьму. Причмокивая беззубым ртом она прокряхтела: «О всемилостивая, позволь просить благоволения твоего обучаться в салоне благородных девиц.
- А не стара ли ты для учебных дел, мамаша?
- Никак нет, Ваше Величество, образовываться хочу.
- Быть посему. Но занимайся усердно наукам премудрым. Если будешь замечена в лени,- прикую к столбу.

У трона из ниоткуда вдруг появился придворный советник. Он словно материализовался из воздуха. Был он тощ, как жердь, и пресен лицом. Бесцветным голосом он обратился к ней:
- Матушка, позволь напомнить про хулиганистого золотаря, что в приступе безумия своего обмазал подворье нечистотами, а потом с бутылкой водки танцевал у твоих окон раком, срамом напоказ.
- Царица скривилась и хмыкнула. Как же такого не помнить? Веди, хочу посмотреть на этого затейника.
Советник сделал едва уловимый жест рукой, и в палаты втащили виновника беспорядка. Два дюжих стрельца волоком тянули пьяного старика в колодках. Глаз у него был подбит, а на спине красовался след от нагайки. Чистые портки ему так и не удосужились выдать, поэтому перед Её Величеством он предстал в том, в чем мать родила.
- Ну и зачем ты учинил беспорядки на моем дворе? Признавайся охальник.

Старик явно не понимал, что происходит вокруг. Он медленно поднял голову, мутным глазом посмотрел на царицу, будто бы в первый раз, и рот его растянулся в безумной улыбке. Половины зубов не хватало.
- Аааа, Матушка, наконец свиделись. Протест имею к тебе и псам слепым, что тебя почитают. Не выполняешь ты функций правительницы, зря тебя холопы любят. Да ещё и переписываешься с бусурманским принцем о всяком. Негоже себя так царице вести. Оттого и мазал я подворье твое говном, чтоб своё несогласие до тебя донести.

Царица тяжело вздохнула.
- Ещё один правдоруб. Советник, в острог его. Нечего такому среди моих людей гулять да поступками разными их смущать. Да не забудь прописать ему сорок плетей в качестве лекарства от глупости. Пускай, холоп, посидит в углу с каторжанами, охочими до мужицкий прелестей. Увести!