На Ростовской окраине было неспокойно. Местные жители микрорайона Северный тихо перешептывались про какого-то «калечного калича», который «снова завел потоки, окаянный». Воздух был тяжелый – он отдавал амбре сельского нужника или неврологического отделения городской больницы. Это значило только одно – Паха собирался стримить...

- А тепхерь у нас новый стрим, без донотов! – сглотнув слюны пересохшей глоткой квакнул голос с огромного экрана билборда, возвышающегося над всем Ростовом-на-Дону, чтобы каждый несчастный мог видеть эту ментальную экзекуцию и пытку , - Мультихи идут на помощь, хва!

Голос сильным кубанским говором грянул громом на весь город, возможно даже на всю ростовскую область. Дети плакали и жались к своим матерям, взрослые мужчины нервно вздрагивали от каждого «хэкания» диктора, а женщины лишались чувств. Происходящее казалось жителям Ростова какой-то страшной и извращенной пародией на голливудские антиутопии. Никто не хотел верить в происходящее, но оно было на самом деле.

На экране происходил просто невообразимый пиздец: «Хва-хва-хва, а сейчас мы будем ихрать в «Чипх и Дейл 2», все мы в девяностых любили эту ихру, особенно мышху Хаечку!» - рыгали порванные колонки репродукторов в городе на полную мощность. Лицо, которое походило не то на сморщенный абрикос в прыщах и гнойниках, не то на мумию глиста Тутанхамона, не то просто чирь на жопе Сатаны постоянно пило какую-то черную жижу, напоминающую нефть, и захлёбывающееся квакало, как жабопидор. Периодически чудовище тряслось и изрыгало на всю округу: АААБЛЯ, НОСТАЛЬГИЯ ПОЛИЛАСЯ, ХВА-ХВА-ХВА!!! И этого народ боялся больше всего.

- Хватит пить кровь русских младенцев, инвалид ебаный! – не выдержав, заорал какой-то мужичок средних лет в толпе.

- ШТО? ШО? Холех, бань этохо! - гаркнуло пердежом из репродуктора. Воздух наполнился невыносимым запахом поноса.

- Люди, вы что, не видите, что это за уебище? Он же горбатый неходячий живой труп, червь-пидор, что у него с пле… - точный выстрел из винтовки откуда-то сверху размозжил голову незадачливого правдоруба. Толпа начала пожирать труп, раздирая его голыми руками.

- Хва! В Яблочко! Хах танх по Белому дому в 1993! А вы еще, бротОны, ховорите, шо Пашха вам не помохает! Помохаю, чем моху – все мы в девяностых поедали труп дяди за тем харажом! Щас до «Толстопуза» дойдух – и будем ихрать в «Русалочку». Вот ТАМ была такая музыка, блин…

На экране появилось очертание какого-то органа, похожего на согнутую в колене ногу. Бывалые «зрители стримов» уже знали – это не к добру. Отвратиельный смрад зловония в округе стремительно усилялся.

- …Тахая ностальхия была. Приведите мне ИРУ. Паха хочет траха!!! – приказал Голос Настульхатора, поедающего свой собственный гной из чирей.

Из обезумешей от страха толпы в спешном порядке была спешно вытолкнута женщина средних лет, вся избитая и напуганная. Все жители Ростова уже тысячу раз "со стримов" слышали, что «Ира мне «сеху» похазала».

- Пашка, прошу тебя, ради всего святого! Возьми деньги, все что угодно! Но только не это! – взмолилась Пашкина подруга из детства. В 90-х Ирина не знала, что именно она пробудила Дьявола в этом мерзком уродце.

- Донотов, мне не надо, бротон! Паха хочет траха! – и 5 рядов зубов волчьей пасти отвратительного монстра разошлись в зловещей улыбке педофила заполучившего в заложники детский садик парализованных детей. Глист и бычий цепень умел добиваться желаемого.

– Ира, пора вставлять мой хатридж в твой ахрехат, в твою дендюшкх! Хах в девяностых за тем харажом, хва! – закинув голову назад Монстр хлебнул еще черной жижи и залил округу страшным бульканьем.

- Давай, иди к Окаянному, иначе он всех нас погубит, шалава! – прошипела и толкнула в спину Ирку какая-то безумная бабка в обосранной шубе – Пашенька, мама к сыночку моему ненаглядному уже ведет гостью!

- Давай, схарее – мне еще Русалочху потом проходить!

Двое скрылись в подъезде ничем не примечательной хрущобы. Паша на экране уже весь побагровел и надулся и напоминал связку кровяной колбасы. Он не любил ждать слишком долго.

- Похазывай, похазывай свою денди! – орал Паша на свою подругу детства. В этом непонятном мессиве из биомассы непонятно было, что у Кинамана голова, а что головка.

- Паша, не надо! – взмолилась Ира.

- Ладна, я сам прохраммист! Сам вставлю свой хартридж! – Паша движениями напоминающими червя из Дюны вылетел из лужи поноса и вцепился в свою подругу.

Зрители могли наблюдать лишь реки крови, женский крик и поганый ор Пахи, разобрать из которого можно было только "Ахха-Яхха!" Половина зрителей "стрима" поседела – у половины отказало сердце, им повезло больше. Разделавшись со своей подругой детства, Паха приказал оттащить ее туда, где все остальные его «гости», которые уже полуразложись: Фрозза, Жжир, Бих Китти, Иля – в общем все, кто когда-то были на его кухне. Там были все, даже какой-то бывший комьюнити менеджер Нинтендо и какой-то продавец старых трусов для жирных теток – для полноты картины Ростовскому Червепидору не хватало только Ирки.

- Вот такой у нас запах ностальхии в Кинамании, а теперь новая ихра: Русалочка! – пернул губами Великий Ностальгатор на экране.

Седая Алина Рыжехвост нервно сглотнула в толпе…