>>490834
А еще, милый друг, вспоминается мне прошлая осень, что внезапно потеплело и от того приключился на хуторе страшный внеплановый Гон.
Безумный свирепый наш боров-сиськач ревел так, что лопались стекла, оставшися было в иных зажиточных хатах, трещали вдоль-поперек штукатурки и тугой березовый шпон, брызгали болезненно лампы накаливания, вскипали лужицы на дорогах, кошки родили крысиных королей, а собаки сношались содомским грехом на деревьях, но это не точно. Горбатовский зверь всецело как-то внезапно зарос стылой седою щетиной, тугой словно китовый ус. Или уд.. Наверое ус! Сквозь обильные мышцы виднелись кубики жира, волшебного эстрагона плоды. Сиси налились его не то медом, не то портвейном, но аромат был неотвратим, терпок, пленителен, и до пошлости даже стыдливо знаком. Животное грузно дышало тракторным рыком, утробным, низовым, землистым и пенным, словно жерло вулкана. Ноздри расширялись в так мерно качавшимся саловым складкам, что рядами увесисто украшали стан вселенского кабана. А Кабан только еще недавно спокойно себе шел, надо отметить, за свежей газетой "Гарбатовский Вестник", что от 9-го Ноября, выходит ежемесячно, формат же имеет широкий, цветная к тому же первая полоса - будьте изволены, словно в столицах, не хуем приложены! Возле киоску встретился нашему молодцу местный пропойца по прозвищу Синебрюхов, что вывалился внезапно и до крайности неожиданно прямо из ближайших кустов. Он воскликнул что-то на старо-алкашском, полез целоваться, измазал всего Вовика соплями и вчерашней блевотой, уронил пакет с бутылками, заплакал, принялся грозно материться в небесную тьму, наскоро подобрал какие-то бутылки и был тут же таков. А вовик стоял в нерешительном оцепенении и решительно не соображал, что же сей час было, зачем, почему, и что же ему, Вовику, следует предпринять. А между тем внимание его перехватила банка с искусной заморскою этикеткой, одна из тех, что обронил глуподырый пропойца, бедняк Синебрюхов. Вовик без всякой задней, а ровно и без передней мысли поднял ее, повертел на свету тусклого вечернего фонаря, зачем-то понюхал, и сразу же положил в свой карман. Своего, Вовика, старого любимого плаща цвета бежевой неожиданности, что достался от дедушки, погибшего еще в первую мировую войну. Вовик купил даже газету и шедши обратно домой ради праздной забавы принялся ее было листать, с целью подивиться на карикатуры, что печатались обыкновенно на крайней последней странице. Внимание Вовика привлекли смешные стишки. Вовик заметил краем глаза пустевшую лавочку чуть поодаль дороги, и не сводя улыбки с лица, присевши продолжил читать. Вот же шельма! Подумал себе довольно Вовик, пробегая очередной памфлет. "Юбки коротки одели, позабыли про портфели!" Хаха, ай ловко! Запыхтел Вовик и скабрезные постыдные мыслишки об отличницах 5-го Б осторожно замаячили на краешке его, Вовика, внимания. Надо бы, уффф, успокоиться, бы, надобно, уффф, бы!... Вовик как-то автоматически нащупал банку в кармане, и занятый грехопадением мыслепреступности своей непотребной, как-то даже и машинально сию банку выпил. Ммм... кола какая-то, кххххеее!!.. Ну, брат, тьфу! Синебрю!... Кхххх-Тьфу! НУууу брааат! Ааааарггггг!!!! Ну вобщем пожарные к туру его успокоили из брандспойтов. А дальше все было как по обыкновению нашему сельскому принято. Отвезли в райцентр в больницу. Через две недели выписали. А ларек тот, где продавался Ягуар, снесли. Такие-то новости, друг мой сердешный. За сим откланиваться не взыщи, да и пиши кой-когда сам.