- Володя, я Вас люблю! Помните, Вы подарили мне часы. А еще сережки. Я храню их в самом тайном месте и каждый день плачу, когда целую их перед сном. Владимир! Я..
Вовика вырвало из сладостного сновидения что-то неприятное. Не успев разлепить глаза, он принялся шарить тучной грузной, жирною своею рукою вокруг, пока не поймал какие-то волосы. Верно это снова Ивашка, приблудный котяра, - помыслил сперва Вовик, но волосы были длинными и жесткими. Наверно Петрушка вновь прокопал себе лаз под забором и учуял мои носки.. - Вовик почти успокоился на данной своей гипотезе, но от чего же Петрушка, шелудивый помойный пес, не лезет его, Вовика, облизывать? Что-то не так! Пришлось разлеплять глаза и совсем просыпаться. Вовик закряхтел, словно старый могучий пень, потянулся взяться с изголовье старой советской железной кроватьи, да и по обыкновению своему свалился на пол, тяжело дышал и вздыхал крайне драматически, а и положим говорить, театрально. Что же за волосы я изловил подле себя спящего? Вовика терзали тревоги, опасения, фобии, и в то же самое время- соблазны. А вдруг что-то хорошее, радостное? С немалым трудом он уселся на пол, оперся на него пузом и ноги свои раскинул под углом аккурат в 45 градусов, точь как любимая водка "Раунд" Усатого. По полу запищали мыши, а в подполье привычно завыл древний, словно сама матушка Русь, домовой дядя-внук Евдокий. А прозвали его дяд-внук потому, что в одном поколении Петровых старики его величали дядькой, а в ином- внучком. Ибо являлся он то в образе старца Евдокия, то в образе мальчика с пальчика, Евлашки. Вовик его ни чуть не боялся и даже любил. Когда Вовик был маленький, данный сией домовой пел ему колыбельные во время ночной страшной грозы, а когда в 90х за окном выли злые соседские овчарки, что купили столичные дачники бандиты, домовой их усмирял свистом, а потом и вовсе однажды совсем отравил. Так думал Вовик и ему становилось легко на душе. Невольно ему захотелось как-то откликнуться старому другу и он силился грузной тяжёлой, жирною своею рукой постучать в половицу. Но дотянулся только до его, Вовика, потной и зело вонючей промежности, а там, извольте видеть, провалился нечаянно в самое муде, где застрял пухлыми толстыми, жирными блять, своими пальцами в длинных и жестких на щуп волосьях. Ах вот оно че!.. Вовик слегка улыбнулся, своей фирменной детской светлой улыбкой. Тут же сей час зазвонил будильник на кнопочном телефоне Нокиа 3310, и маменька позвала есть блины со сметаной на завтрак.