-Не волнуйся, Ваня, я все сделаю сама…

Ивану осталось только надеяться, что все пройдет не так плохо, как в его переживаниях, где ничего не получалось и он, оказываясь поднят на смех, был вынужден стиснув зубы терпеть очередное унижение и разочарование предначертанным ему свыше.

Зяблочка обняла его сзади и, томно дыша в затылок, провела рукой от груди вниз, огибая волнистые линии его живота. Проделав этот путь, рука остановилась на холме, который рвался наружу из треников конца нулевых.

«Эпапа!», - промелькнуло в голове Ивана.

Доля секунды и нежная рука Зяблочки, аккуратно сдвинув резинку треников, нырнула в святая святых.

-Каноник, - едва слышно прошептал Ваня, тут же почувствовал палец стримерши на своих треснутых от простуды губах.

-Львёнок, тссс, - ответила Зяблочка.

Рука ее, столь женственной и нежной казавшейся ранее, с силой, которой позавидовал бы Биг Машина, сжала дубину любви Ваномаса, как каучуковый эспандер. Эта была боль, от которой приятно, которую хочется испытывать снова и снова. Спустя пару секунд, казавшихся минутами, сцепление снова возобновилось и Иван, едва успев выдохнуть, вновь приготовился к худшему. Впившаяся в плоть Ваномаса, хрупкая рука Зяблочки начала движение. Движение к основания эрегированного жезла страсти.

Первый сантиметр всё шло прекрасно, Иван словно за одну секунду поднялся на эскалаторе лестница Иакова к вратам рая, но движение остановилось, словно заглохла шишига из сноураннера.

Обратной дороги уже не было. Казалось бы силы Зяблочки уже давно были на пределе, но в ней, будто потаённая взрывная мощь совершила рывок на очередные три сантиметра. В закрытых глазах Иван смог пересчитать все звёзды, что в один миг, будто обухом, ударили его по голове. Резкая боль пронзила его меч похоти. Это была боль от которой больно, но боль, которая меняет людей.

Иван опустил голову и открыл глаза. Перед его взглядом была она - открытая головка, которая, как бы смотря на него, безмолвно вопрошала: «Теперь все будет иначе».

-Би каноник, - нежно прошептала Зяблочка.