>>62471 (OP)
>>22262587 →
Демид вышел из магазина "Сделано в СССР" и направился вдоль по улице, погруженный в свои мысли. Вокруг кипела обычная городская жизнь - спешили по своим делам прохожие, сигналили машины, разносились обрывки разговоров и музыка из киосков.

Пройдя несколько кварталов, он свернул в небольшой скверик и присел на скамейку под раскидистым деревом. Достав из сумки термос и бутерброды, Демид неторопливо принялся за нехитрый обед. Покончив с едой, он какое-то время сидел неподвижно, наблюдая за голубями, которые бесстрашно подбирали крошки у его ног.

Внезапно Демид заметил, что на другом конце сквера появилась какая-то подозрительная компания - трое крепких парней в спортивных костюмах и с недобрыми лицами. Они явно высматривали кого-то, озираясь по сторонам. Демид напрягся, почувствовав неладное. Он уже хотел было тихонько ретироваться, но тут парни заметили его и решительно направились в его сторону.

Демид вскочил и попытался скрыться в противоположном направлении, но путь ему преградил четвертый незнакомец, по всей видимости, главарь шайки.

Ну здравствуй, Демид, - процедил он сквозь зубы. - Не ждал нас?
Демид лихорадочно соображал, что делать. Справиться с четырьмя громилами у него не было никаких шансов. Доставать припрятанный в кармане газовый баллончик тоже казалось плохой идеей - это только сильнее разозлит их.

Ребят, вы меня с кем-то путаете, - начал он, пытаясь сохранять спокойствие. - Я вас первый раз вижу. Давайте разойдемся миром, а?
Но парни и не думали отступать. Они обступили Демида плотным кольцом, скалясь и поигрывая мускулами.

Это ты зря, - ухмыльнулся главарь. - Мы ведь предупреждали тебя, чтобы ты не совал нос куда не надо. Но ты не послушал. Теперь пеняй на себя.

С этими словами он кивнул своим подручным и они, не мешкая, набросились на Демида. Он попытался отбиться, но силы были слишком неравны. Спустя пару минут Демид, избитый и окровавленный, уже лежал на земле. Парни еще несколько раз пнули его по ребрам, сплюнули и удалились так же внезапно, как и появились.

Демид с трудом поднялся, опираясь на скамейку. Всё тело нещадно болело, во рту был привкус крови. Кое-как добравшись до ближайшей аптеки, он наскоро обработал ссадины и ушибы. Нужно было срочно убираться из города, пока эти громилы не вернулись, чтобы закончить начатое.

Вернувшись домой, Демид быстро покидал в рюкзак самое необходимое - документы, деньги, смену белья, ноутбук. Он понимал, что нужно как можно скорее покинуть город, пока его снова не настигли эти жестокие люди. Однако просто так исчезнуть он не мог - нужно было предупредить близких и коллег, чтобы не подвергать их опасности.

Демид лихорадочно обдумывал варианты, кому можно довериться в этой ситуации. Первым делом он набрал номер своего давнего друга и партнера по бизнесу Карабаса. Трубку долго не брали, но наконец сонный голос произнес: "Алло, кто это?".

Карабас, это Демид. Прости, что так поздно, но у меня серьезные проблемы. За мной охотятся какие-то бандиты, мне нужно срочно уехать из города. Я подготовил документы на магазин, заберешь их из сейфа. Если со мной что-то случится, позаботься о моей семье, ладно?
В трубке воцарилось молчание, а потом Карабас осторожно переспросил:

Демид, ты о чем? Какие бандиты, что за чушь? Ты в порядке вообще?
Долго объяснять, - отрезал Демид. - Я все записал на флешку, там же доверенность на твое имя и доступы к счетам. Заберешь, когда меня не будет. И будь осторожен, похоже, я вляпался во что-то очень серьезное.
Не дожидаясь ответа, он нажал отбой и тут же принялся писать сообщение жене Насте, чтобы ни в коем случае не открывала никому дверь и не выходила из дома. Отправив смс, Демид подхватил рюкзак и, стараясь не шуметь, вышел на лестничную клетку.

Спускаясь по ступеням, он лихорадочно размышлял, куда направиться. Обращаться в полицию было бессмысленно - кто знает, как далеко простирались связи этих бандитов. Нужно было на какое-то время залечь на дно, переждать, пока все не уляжется. Но где?

Глубоко погруженный в невеселые мысли, Демид не сразу заметил, что внизу, в тускло освещенном подъезде, кто-то стоит. Внезапно до его слуха донесся щелчок снимаемого с предохранителя пистолета. Демид похолодел и замер на месте, боясь пошевелиться.

Ну здравствуй, голубчик, - раздался знакомый зловещий голос. Из полумрака вышел давешний главарь бандитов, небрежно помахивая оружием. - А ты шустрый, уже смыться решил? Не выйдет. Ты еще не ответил за свое любопытство.
Демид затравленно озирался по сторонам, ища путь к спасению, но выхода не было. Бандит преграждал собой дверь подъезда, лестница за спиной вела в тупик. В отчаянии Демид бросился наверх. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон. Он слышал, как преследователь тяжело дышит позади, его шаги гулко разносились в пустом подъезде.

На последнем этаже Демид рванул на чердак, захлопнул за собой обшарпанную дверь и лихорадочно озирался в поисках укрытия или пути к спасению. В нос ударил затхлый запах пыли и старых вещей. Сквозь пыльное окошко под потолком пробивался тусклый свет уличного фонаря.

Взгляд Демида упал на громоздкий предмет, накрытый куском ветхой ткани в дальнем углу. Недолго думая, он метнулся туда и забился в узкое пространство между ним и стеной. Сдернув покрывало, Демид обнаружил под ним старинный патефон, очевидно, давно позабытый прежними владельцами. Массивный, с потертым деревянным корпусом и медным раструбом, он наводил на мысли о ушедшей эпохе.

Внезапно снаружи грохнул выстрел и дверь содрогнулась под мощным ударом. Демид вздрогнул и непроизвольно прижал патефон к себе, словно ища в нем защиты. В этот момент его пальцы случайно задели выступающий рычажок сбоку. Раздался щелчок и шипение, заставка патефона начала вращаться. Удивительно, но древний механизм был все еще исправен.

Звуки выстрелов и ударов смешались с нарастающим скрипом и потрескиванием старой пластинки. Из медного раструба полилась зловещая мелодия, больше похожая на неразборчивое бормотание и стоны. У Демида по спине побежали мурашки, в голове помутилось. Он силился встать, но ноги не слушались, а патефон словно примагнитил его к себе.

С оглушительным треском дверь слетела с петель и в проеме показался грузный силуэт бандита с пистолетом наизготовку. Однако, сделав шаг на чердак, он вдруг застыл на месте, его лицо исказилось гримасой ужаса. Жуткие звуки, доносящиеся из патефона, заполнили всё вокруг, вибрируя на запредельных частотах. Казалось, будто сама реальность идет трещинами.

На глазах у обомлевшего Демида бандит начал меняться. Его кожа пошла сизо-черными пятнами, глаза вылезли из орбит, конечности вывернулись под немыслимыми углами. Рот открылся в беззвучном крике, обнажив гниющие десны. Секунду спустя он рухнул на пол уже бесформенной массой разлагающейся плоти, вперемешку с лохмотьями одежды. Оружие выскользнуло из растекшейся лужей руки.

Демид в ужасе отшатнулся, выронив патефон. Мелодия резко оборвалась.

Демид в шоке смотрел на останки бандита, не в силах пошевелиться. Жуткая мелодия патефона все еще звучала в ушах, хотя пластинка уже остановилась. В голове роились обрывки безумных мыслей. Что это за дьявольская штука? Откуда она взялась? И главное - как теперь со всем этим быть?

Зазвонил телефон, вырвав Демида из оцепенения. Он достал трубку трясущимися руками. На экране высветилось имя Карабаса Барабаса. С большой неохотой Демид нажал на кнопку приема:

Алло...
Демид, ты где пропадаешь? У нас тут форс-мажор! - голос владельца магазина звучал раздраженно и взволнованно одновременно. - Срочно дуй в "Сделано в СССР", тут такое творится!
Демид хотел было возразить, сказать, что у него сейчас свои серьезные проблемы. Но профессиональная привычка взяла верх. К тому же, ему нужно было на что-то отвлечься, чтобы не сойти с ума от увиденного.

>>62652
Хорошо, буду через пятнадцать минут, - коротко бросил он и отключился.
Бросив последний испуганный взгляд на бесформенную массу на полу, Демид опрометью бросился вниз по лестнице. Выскочив на улицу, он глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, пытаясь унять дрожь. Затем поймал такси и назвал адрес магазина.

Когда машина затормозила у знакомого здания, Демид с удивлением обнаружил, что двери магазина распахнуты настежь, несмотря на поздний час. Изнутри доносился приглушенный гул голосов вперемешку с какой-то странной музыкой. Дурное предчувствие кольнуло сердце.

Демид нерешительно вошел внутрь и оторопел. Торговый зал был погружен в полумрак, освещаемый лишь светом уличных фонарей. Прямо в центре на низком столике стоял... точно такой же старинный патефон, как на чердаке! Вокруг него хаотично двигались и покачивались люди, судя по всему, работники магазина. Их глаза были закрыты, лица застыли в жутковатых масках.

Завидев Демида, Карабас подскочил к нему. Обычно жизнерадостное лицо владельца магазина было мертвенно-бледным, глаза лихорадочно блестели.

Вот, полюбуйся! - он махнул рукой в сторону патефона. - Притащили сегодня утром, сказали, раритетная вещь. Хотели выставить для продажи. А он вон что творит! Загипнотизировал всех, не могу расходиться заставить!
Демид почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Неужели кошмар повторяется? Он набрал в грудь воздуха и решительно шагнул к патефону. Нужно было что-то делать, пока не случилось непоправимое.

Демид решительно шагнул к патефону, но внезапно из подсобки магазина вышел Никита, 19-летний продавец. Обычно приветливый и общительный парень сейчас выглядел и вел себя очень странно.

Ну что, Демид, опять ты за свое? - с непривычной желчностью в голосе произнес Никита. Его интонации и манера речи напоминали скорее ворчливого старика, чем юношу. - Я же говорил тебе, что ты неправильно патефон починил. А теперь смотри, что творится! Всех заколдовал, ирод!
Демид опешил от такого напора. Он и не подозревал, что Никита может быть настолько язвительным и резким. Парень словно состарился на добрую полсотню лет, превратившись в брюзгливого деда.

Никита, ты чего? Я вообще первый раз этот патефон вижу! - попытался оправдаться Демид, но голос предательски дрогнул. Он чувствовал, что теряет самообладание под пристальным взглядом Никиты.

Ой ли? А кто мне тут на прошлой неделе заливал, что мастер на все руки? - не унимался Никита, скрестив руки на груди. - Говорил, что всю советскую технику с закрытыми глазами чинить могёшь. Вот и доигрался, голубчик!

Демид почувствовал, что начинает сгибаться под грузом обвинений, хотя и понимал всю их абсурдность. Он судорожно пытался припомнить, говорил ли вообще когда-нибудь с Никитой о ремонте патефонов. Но память отказывалась сотрудничать, мысли путались.

Не найдя никаких аргументов в свою защиту, Демид беспомощно развел руками и состроил жалобную гримасу. Со стороны это выглядело нелепым кривлянием, что еще больше распалило Никиту.

Ты мне тут рожи не корчи! - взвился он, грозно шагнув к Демиду. - Думаешь, самый умный выискался? Ща я тебе покажу, как над дядей Никитой измываться! Будешь знать, как технику советскую портить!
Демид невольно попятился, хотя Никита был вдвое младше и вчетверо субтильнее его. Ссутулившись еще сильнее, он затравленно огляделся по сторонам, ища поддержки. Но Карабас и другие сотрудники словно не замечали разворачивающейся перепалки, полностью поглощенные гипнотической музыкой патефона.

Никита, давай успокоимся и поговорим как взрослые люди, - предпринял последнюю попытку Демид. - Я правда ни при чем. Лучше вместе подумаем, что с этим патефоном делать и как людей в чувство привести.

Да что с тобой говорить, охламон! - фыркнул Никита. - Сам заварил кашу, сам и расхлебывай. А я пошел милицию вызывать. Пусть разбираются, что ты тут за бесовщину.

Никита придирчиво осмотрел патефон и со старческим брюзжанием в голосе начал перечислять недочеты в работе Демида:

Эх, Демид, Демид, и это ты называешь ремонтом? Вот, глянь сюда, ось тонарма кривовато установлена, с таким раскладом пластинки быстро исцарапаются. А диафрагма звукоснимателя? Ты ее вообще менял или только пыль сдул? Небось, звук хрипит и искажается теперь.
Демид попытался возразить, что он вообще не прикасался к этому патефону, но Никита, не слушая, продолжал разнос:

А корпус? Ты на него хоть одним глазком глянул? Царапины, сколы, облезлая краска. Ты это называешь реставрацией? Да мой дед-краснодеревщик в гробу перевернулся бы, увидев такую халтуру!

Никита, ну послушай же... - снова попробовал вклиниться Демид, но парень, ведомый неведомой силой, не унимался. Казалось, через него говорил дух патефона, недовольный небрежным к себе отношением.

И это я еще про пружинный двигатель молчу! Как он вообще крутится с таким перекосом? Небось, подшипники не смазал, пружину не отрегулировал. Ох, Демид, учить тебя и учить ремеслу. Разве ж так с раритетами обращаются?

Демид, сраженный этим напором, лишь растерянно хлопал глазами. Он никак не мог взять в толк, с чего вдруг Никита, едва закончивший школу, начал разбираться в устройстве патефонов лучше иного мастера. И уж тем более, с чего он взял, что Демид вообще когда-либо прикасался к этому загадочному аппарату.

Меж тем Никита, войдя в раж, продолжал осыпать Демида градом претензий и поучений. Он придирался к каждой детали - от иглы звукоснимателя до шнура питания, демонстрируя недюжинные познания в устройстве патефонов. При этом он то и дело сбивался на старомодные словечки и обороты, словно и впрямь говорил устами человека из прошлого века.

Демид, совсем сбитый с толку, даже не пытался больше спорить. Он только ежился и вжимал голову в плечи, будто нашкодивший школьник перед грозным учителем. Вся его поза выражала полную капитуляцию перед напором этого внезапно состарившегося юнца.

А Никита, меж тем, продолжал разглагольствовать. Казалось, он мог часами перечислять огрехи в ремонте патефона, виртуозно жонглируя специальными терминами. Его голос то набирал металлические нотки, то срывался на старческий фальцет. Но неизменным оставался тон - уничижительный, менторский, не терпящий возражений.

Никита продолжал разглагольствовать о тонкостях ремонта патефонов, но его голос начал звучать как-то странно, с механическими нотками. Он говорил без пауз, на одной ноте, словно завел шарманку. Руки безостановочно двигались, указывая на разные детали патефона, и в этих движениях появилась какая-то неестественная угловатость.

Демид, сперва не придавший этому значения, вдруг с ужасом заметил, что пальцы Никиты начали удлиняться и распрямляться, превращаясь в тонкие металлические штыри. Вены на тыльной стороне ладоней вздулись и потемнели, напоминая не то проволоку, не то грампластинковые дорожки.

Голос Никиты тем временем становился всё более хриплым и неестественным, словно звук пропускали через старый громкоговоритель. Он начал запинаться и повторять одни и те же фразы, будто игла патефона застряла на одном месте пластинки. Его речь всё больше походила на механическое воспроизведение давно заезженной записи.

Тело Никиты тоже претерпевало чудовищные изменения. Оно будто сжималось и уплощалось, приобретая очертания квадратного корпуса патефона. Руки и ноги втягивались внутрь, уступая место граненым деревянным панелям. Волосы на голове встали дыбом и начали скручиваться в пружину тонарма.

Демид в оцепенении наблюдал за этой сюрреалистической метаморфозой, не в силах пошевелиться от охватившего его первобытного ужаса. Он не мог поверить своим глазам - человек на его глазах превращался в патефон, причем не в переносном, а самом буквальном смысле!

>>62662

Лицо Никиты исказила жуткая гримаса, рот растянулся в неестественно широкую щель, обнажив зубы. Но это были уже не человеческие зубы, а острые стальные иглы звукоснимателя. Нос сплющился и превратился в трубку тонарма, а глаза потускнели и затянулись мутной пленкой, став похожими на диски настройки.

Последним штрихом стало появление медной заводной ручки на месте правого уха. Она начала крутиться сама собой, со зловещим скрипом и лязгом. Внутри корпуса что-то щелкнуло, загудело, и чудовищная трансформация завершилась. На месте Никиты стоял старинный патефон - тот самый, который Демид с Анастасией приобрели на злополучном блошином рынке.

Раздался треск, шипение, и патефон ожил, заиграв зловещую мелодию. Она словно просачивалась из прошлого, неся с собой отголоски давно минувших дней. Но было в ней что-то глубоко неправильное, искаженное, словно звуковые дорожки прогнили от долгого лежания на свалке времени.

Демид, будто загипнотизированный, сделал шаг к патефону. Потом еще один. Музыка манила его, обволакивала, лишала воли...

Демид резко открыл глаза и судорожно вздохнул, словно вынырнув из глубин кошмарного сна. Несколько мгновений он просто лежал, уставившись в потолок невидящим взглядом и пытаясь восстановить дыхание. В голове вспышками проносились обрывки видений - зловещий патефон, одержимый Никита, обезумевшие посетители магазина. Неужели все это было лишь порождением его воспаленного сознания?

Рядом послышалось встревоженное: "Демид, что с тобой? Ты в порядке?" Он медленно повернул голову и увидел склонившуюся над ним Анастасию. Ее лицо было бледным и напряженным, но в глазах светилась неподдельная забота.

Демид попытался приподняться на локтях, но тут же со стоном повалился обратно - все тело болело так, словно его долго избивали. Анастасия осторожно поправила подушку у него под головой и взяла за руку.

Лежи спокойно, не вставай пока. Ты потерял сознание прямо в магазине. Хорошо, что Карабас вовремя среагировал и вызвал скорую. Врачи сказали, что это был приступ острого стресса на фоне переутомления. Тебе нужен покой и отдых.
Демид слабо кивнул, пытаясь собраться с мыслями. Значит, все-таки сон? Или видение? Но оно было таким пугающе реальным... Внезапно его глаза расширились от ужаса и он судорожно вцепился в руку Анастасии:

Настя, патефон! Тот самый, с блошиного рынка! Его нельзя продавать, слышишь? Он... он опасен! Я видел, что он делает с людьми! Пожалуйста, поверь мне!
Анастасия нахмурилась, очевидно, приняв его слова за бред:

Демид, успокойся, все хорошо. Никакого патефона в магазине нет и не было. Тебе просто приснился дурной сон. Или привиделось что-то от стресса. Главное - ты в безопасности, а все остальное неважно.
Она мягко погладила его по голове, словно ребенка, и Демид почувствовал, как проваливается обратно в сон. Мысли путались, реальность ускользала. Последнее, что он запомнил перед тем, как вновь закрыть глаза - обеспокоенное, но такое родное лицо Анастасии и ее прохладную ладонь на своем лбу. А потом сознание вновь затопила блаженная темнота.

Но даже на краю забытья Демида не отпускала тревога. Он твердо знал: патефон - не просто причудливый антиквариат и не порождение больного разума. Это нечто куда более зловещее и могущественное. И однажды оно обязательно напомнит о себе.