- ...Знаешь, Лариса, а жизнь, кажется налаживается, блядь, - сказал Владимир Гринёв, сидя вечером на кухне новой квартиры, в которую Гринёвы переехали совсем недавно.
- Да, Володенька, только я не Лариса, а Люба, прости господи, - сказала жена Владимира, вылавливая из кастрюли пельмени и накладывая их в тарелку.
- Да, блядь, знаю я. Люба, после того, как мы съехали со старой пропёрженной, блядь, квартиры, стало как-то спокойнее, блядь. Пашка вроде немного угомонился, и самое главное — перестали приезжать к нам его эти, блядь, друзья, блядь, полоумные. Хоть на старости лет, блядь, но можно спокойно пожить, блядь. Блядь.
- Да, Володенька, да, - согласилась Люба, поставив на стол тарелку с пельменями, - Очень хорошо нам здесь.
- Вот и я о том, блядь. Что-то как-то подозрительно, блядь, это всё. Хотя ладно, как есть, так есть, - махнул рукой Владимир и пододвинул к себе тарелку с едой. В этот момент за окном что-то хлопнуло, потом ещё раз и ещё.
- Вот, блядь, вроде не Новый год, а фейерверки запускают, - возмутился Володя и принялся за еду.
- Здорово, ребята! - послышалось за стенкой, - Кинамания в эфире как обычно в пятницу, я рад вас приветствовать. Сегодня мы продолжаем играть в Денди!
Володя отложил в сторону вилку с нанизанным на неё пельменем.
- Вот, блядь, Лариса. Только помяни чёрта, блядь, и он тут как тут, блядь, - процедил сквозь зубы Владимир.
- Кхва! Вы посмотрите, он начал михать! Михает! Как в 90-е! Кхва-кхва! - продолжало доноситься из соседней комнаты.
- Всё, Лара, блядь. Не могу я так больше. Ты в этот раз, блядь, меня не держи, - с этими словами Владимир встал из-за стола и направился в сторону коридора, где в кладовой у Гринёвых хранилось старое ружьё, привезённое из Самбека. Люба бежала следом за мужем.
- Володенька, может не надо? Пожалей ты мальчонку нашего. Ведь и так не видит света белого, сидит, господи, в четырёх стенах, так ему хоть какое-то развлечение с его этой дендёй.
- Нет, блядь, Лариса, - вздохнул Володя и отодвинул жену у сторону, - Хватит, нахуй, это терпеть, блядь. Пришло время.
После этих слов он зарядил ружье и зашёл в комнату сына.
- Папих! - возмутился Павел, - Я ж сказал шо во время стрима меня нельзя беспокоить. Я ж ихраю и собираю донаты, кхва! Ой, папих, а зачем тебе ружьё? Неужели мы будем стрелять уток на Денди?
Володя ничего не ответил и плотно закрыл за собой дверь. Лариса всхлипнула, крепко сжала в руках икону и зажмурила глаза. Раздался выстрел.
За окном завыли собаки...