>>76775
№ 47
Яна проснулась оттого, что холодные пальцы тронули ее за голое плечо. Она открыла глаза и увидела, что над ней стоит человек в исподнем. Света в комнате не было, но человек стоял в лунной полосе, и было видно его белое лицо с выкаченными глазами.
— Вам чего? — шепотом спросила Яна.
— Очистить надо, — тоже шепотом сказал человек.
Да это же лендлордесса, с облегчением подумала Яна.
— Почему очистить? — спросила она громко и приподнялась на локте. — Что очистить?
— Квартира переполнена. Вам придется очистить место.
Яна растерянно оглядела квартиру. В комнате все было по-прежнему, остальные две комнаты были по-прежнему свободны.
— А вы не озирайтесь, — сказала ленлордесса. — Нам виднее. И все равно белье надо на вашей койке менять и отдавать в стирку. Сами-то вы стирать не будете, не так воспитаны...
Яна поняла: лендлордессе было очень страшно, и она хамила, чтобы придать себе смелости. Она был сейчас в том состоянии, когда тронь человека — и он завопит, заверещит, задергается, высадит раму и станет звать на помощь.
— Давай, давай, — сказала лендлордесса и в каком-то жутком нетерпении потянула из-под Яны подушку. — Белье, говорят...
— Да что же это, — проговорила Яна. — Обязательно сейчас? Ночью?
— Срочно.
— Господи, — сказала Яна. — Вы не в своем уме. Ну хорошо... Забирайте белье, я и так обойдусь, мне всего эта ночь осталась.
Она слезла с койки на холодный пол и стала сдирать с подушки наволочку. Лендлордесса, словно бы оцепенев, следила за ней выпученными глазами. Губы её шевелились.
— Ремонт, — сказала она наконец. — Ремонт пора делать. Обои все хорьки ободрали, потолок потрескался, полы перестилать надо... — Голос ее окреп. — Так что место вы все равно очищайте. Сейчас мы здесь начнем делать ремонт.
— Ремонт?
— Ремонт. Обои-то какие стали, видите? Сейчас сюда рабочие придут.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас. Ждать больше немыслимо. Потолок весь растрескался. Того и гляди...
Яну бросило в дрожь. Она оставила наволочку и взяла в руки шорты с ушами.
— Который час? — спросила она.
— Первый час уже, — сказала лендлордесса, снова переходя на шепот и почему-то озираясь.
— Куда же я пойду? — сказала Яна, остановившись с одной ногой в шорте. — Ну, вы меня устройте где-нибудь. В другой квартире...
— Переполнено. А где не переполнено, там ремонт.
— Ну, в своей.
— Переполнено.
Яна с тоской уставилась на луну.
— Ну хоть в кладовой, — сказала она. — В кладовой, в бельевой, в изоляторе. Мне всего шесть часов осталось спать. Или, может быть, вы меня у себя как-нибудь поместите...
Лендлордесса вдруг заметалась по комнате. Она бегала между койками, босая, белая, страшная, как привидение. Потом она остановилась и сказала стонущим голосом:
— Да что же это, а? Ведь я тоже цивилизованный человек, два института окончила, не туземец какой-нибудь... Я же все понимаю! Но невозможно, поймите! Никак невозможно! — Она подскочила к Яне и прошептал ей на ухо: — У вас срок аренды истек! Двадцать семь минут уже как истек, а вы все еще здесь. Нельзя вам быть здесь. Очень я вас прошу... — Она грохнулась на колени и вытащила из-под кровати ботинки и носки Яны. — Я без пяти двенадцать проснулась вся в поту, — бормотала она. — Ну, думаю, все. Вот и конец мой пришел. Как была, так и побежала. Ничего не помню. Облака какие-то на улицах, гвозди цепляют за ноги... А у меня мужу на работу завтра! Одевайтесь, одевайтесь, пожалуйста...
Яна торопливо оделась. Она плохо соображала. Лендлордесса все бегала между койками, шлепая по лунным квадратам, выглядывала в коридор, высовывалась в окна и шептала: «Боже мой, что же это...»
— Можно я хоть клетку с хорями у вас оставлю? — спросила Яна.
Лендлордесса лязгнула зубами.
— Ни в коем случае! Вы же меня погубите... Ну надо же быть такой бессердечной! Боже мой, боже мой...
Яна кое-как собрала ноутбук и стимдик, с трудом закрыла чемодан, взяла на руку беныча и спросила:
— Куда же мне теперь?
Лендлордесса не ответила. Она ждала, приплясывая от нетерпения. Яна подняла чемодан и по темной тихой лестнице спустилась на улицу. Она остановилась на крыльце и, стараясь унять дрожь, некоторое время слушала, как лендлордесса втолковывала сонной консьержке: «...будет назад проситься. Не пускать! У нее... (неясный зловещий шепот) поняли? Вы отвечаете...» Яна села на чемодан и положила ноутбук на колени.
— Нет уж, извините, — сказала лендлордесса у нее за спиной. — С крыльца попрошу сойти. Территорию дома попрошу все-таки полностью очистить.
Пришлось сойти и поставить чемодан на мостовую. Лендлордесса потопталась немного, бормоча: «Очень прошу... Муж утром... Без никаких эксцессов... последствия... Нельзя...» — и ушла, белея исподним, крадясь вдоль забора. Яна поглядела на темные окна коттеджей, на темные окна города, на темные окна здания, которое было домом. Нигде не было света, даже уличные фонари не горели. Была только луна — круглая, блестящая и какая-то злобная. Вдалеке лаяли ереванские собаки.