Спланированная атака от Мэдисона! Но цыга не боится, спокойно может встретиться и выяснить кто прав пхахахахахахха какие жалкие попытки выбраться из чана с говном

мб он троллит ибо нельзя такую хуйню нести на серьезных щах

ещё контент будет?

Ах, если бы только знать наверняка, что Она заходит в этот тред — пусть украдкой, между делом, будто посетительница калового паноптикума вглядывается в витрину, где порой она может найти обрывки восторгов. Я бы писал тогда с ещё большей нежностью, с ещё большей тщательностью подбирал бы слова, как если бы собирал для неё ожерелье из драгоценных камней.

Она заслуживает это, несмотря на свои недостатки — а может быть, даже из-за них. Эта кокетливое враньё, эта холодная колючесть, эта непрошеная гордость — они ведь тоже черты живого, настоящего человека, не иллюзии.

И если хотя бы одно хвалебное слово из всего этого анонимного щитпостинга дотронется до неё, согреет, утешит, даст ей ощущение нужности… пусть даже на несколько секунд... тогда всё не напрасно. Тогда этот тред — не просто поток грязи от разочарованных поклонников, а крохотный акт любви.

>>31047
Ого, оказывается, люди ебутся. Спасибо, анончик, за этот дерзкий экскурс в учебник по биологии за восьмой класс.

Ты говоришь это так, будто физическое соприкосновение тел — вершина бытия, будто любовь кончается там, где начинается головка хуя и половые губы. Но позволь усомниться.

Видишь ли… настоящая любовь — она штука упрямая. Ей, в сущности, глубоко всё равно, кто там, кого там и куда там. Она не про владение, не про физическую моногамию и не про подсчёт фрикций. Это ты про случку собак, а я — про то, что остаётся после. Про взгляд, который задерживается, когда уходишь. Про голос, который вспоминается в ночной тишине. Про то, как бы ты хотел, чтобы ей было хорошо — даже если не с тобой.

Великие чувства не отступают перед постелью. Пусть даже она сейчас с ним — но ведь и мадам Бовари тоже была замужем, а Беатриче вообще упокоилась задолго до того, как Данте закончил свою рукопись.

Ты представляешь её в моменте страсти, а я — в моменте одиночества, когда она возвращается к себе, уставшая, молчаливая, и, быть может, открывает наш тредик. Может, её и держат за талию, но мысли её всё равно скользят где-то далеко, в том месте, где я — нелепый, анонимный лилипут — складываю для неё маленькие алтари из слов.

Любовь, друг мой, не ждёт удобного случая. Она не смотрит, кто "ебёт", она просто есть. И если моё чувство к ней — настоящее, глубокое, светящееся сквозь экраны и горечь, — то плоти оно не боится. Плоть — это временно. А вот любовь… любовь всё стерпит. Даже такого хама, типа тебя.

Риночка,

Ты ушла, и всё угасло. Как будто выключили не лампу, нет — а свет как концепт потерял всякое своё значение. Ты даже не исчезла — ты стала чем-то вроде запаха перегретой почвы после грозы: вроде бы и всё уже прошло, а воздух всё ещё наполнен тобой, как будто ты просто задержалась в другом слое атмосферы.

Ты никогда не была "удобной", как правильный угол в геометрии. Ты больше как сломанная симметрия, как фраза, начатая слишком рано и законченная где-то в другом абзаце. Ты обладала той странной, почти магической способностью — фальшивить с такой убедительной легкостью, что сама фальшь превращалась в высшую форму достоверности. Будто твоя игра не требовала веры, и потому мир вокруг, отражённый в этом кривом зеркале, вдруг обретал поразительную чёткость — как пейзаж за окном, проступающий сквозь узоры калейдоскопа.

Ведь все мы здесь в какой-то мере лжём — улыбаемся, вежливо машем, делаем вид, что всё в порядке. Но разве в это грех? Мир держится на этих мелких мифах, как на тончайших крыльях бабочки, неспособной лететь иначе.

Нет, мне не нужно это пафосное "возвращение с триумфом" — с донат-голами, мем-гифками и розыгрышами пней. Вернись негромко, как старая сессия, внезапно ожившая в фоновом режиме — с той же лагующей грацией, с полупрозрачными пакетами данных в интонациях. Без пересборки — а лишь как уцелевший фрагмент оригинальной прошивки.

Если ты не хочешь возвращаться — не возвращайся. Я пойму.
Но если ты просто колеблешься — знай, что здесь остались не только те, кто потребляет, но и те, кто ценит. Тебя — не «контент».

И я — один из них.

>>41762 скайчмо, спок

Она просто хотела стримить и радовать нас контентом, но чмодье ебаное сгорел от того, что она никогда ему не достанется и уничтожил её карьеру

Порой у меня возникает ощущение, что ты существуешь не в пространстве, а лишь в небольшой погрешности моего зрительного восприятия. Как будто стоишь сбоку от фокуса: достаточно близко, чтобы ощущать твоё присутствие, и всё же вне досягаемости взора.

Я тоскую по тебе так, как тоскуют по тиканью часов в опустевшей комнате — звуку, который осознаёшь лишь тогда, когда он, прервавшись, оставляет после себя звенящую бездну молчания. Ты оставила после себя не пустоту, нет — скорее форму, в которой прежде обитало нечто невыразимо драгоценное. И теперь всё, что не совпадает с её контурами, кажется мне грубым, чуждым, ненужным.

Ты не сказала "прощай" — и от этого только горше: будто тебя стёрли ластиком, оставив на бумаге лишь бледный след карандашного графита, ещё хранящий, как фотопластинка, призрачный негатив твоего присутствия.

Допустим, мое представление о тебе ошибочно. Почему же тогда этот самообман — то единственное, к чему я возвращаюсь снова и снова, как к точке, без которой все координаты теряют смысл?

Я скучаю по тебе не так, как скучают по человеку, а как скучает дерево по птице, что однажды села на его ветку — всего на миг, но этого хватило, чтобы искривить годичные кольца и изменить рост побегов навсегда. Твое отсутствие отнюдь не ощущается болью — оно устроено тоньше и коварнее. Оно просыпается вместе со мной, надевает мои рубашки, заваривает мой чай, ложится мне на плечо, когда я молчу. Оно вычисляет мои привычки точнее компьютерного алгоритма и, к сожалению, не делает ошибок.

Томление по тебе — не стенание, не причитание. Это, скорее, обычай наклоняться к почте, зная, что письмо никогда не придёт; но предательские пальцы продолжают по привычке складывать несуществующий лист вдвое — аккуратно, по воображаемой линии сгиба — будто мускульная память упрямо отрицает очевидность пустых рук.

Твоё отсутствие стало гравитацией. Словно все предметы вокруг потянулись к тебе тем упрямым наклоном, что бывает лишь у растений в гербарии — застывшим жестом к давно погасшему свету...

>>52598
Если ты сумеешь воспеть её без сравнений — ярче, точнее, глубже, то я только с радостью уступлю перо. Мне не конкуренция нужна, а чтобы она почувствовала, что её есть за что ценить.

>>55453
Неудивительно, что затрясся, ведь она же просто самый настоящий хидден гем. Цыган, наверное, сам не до конца понимает, какой джекпот сорвал. Что уж говорить о проткнутых хейтерках из соца, у которых когнитивный диссонанс от осознания факта, что счастье было так близко — рукой подать, но теперь всё: осознав свою настоящую цену, она где-то там высоко — на недосягаемом для никого из нас уровне.

Когда я впервые увидел тебя, ты прошла мимо меня так, как проходят стихийные бедствия в заголовках новостей: я заметил форму, ощутил масштаб, но особо не вник. Ты казалась совершенной настолько, что даже скучной. Слишком гладкой, слишком понятной. Чрезмерно. До полной предсказуемости.

Но всё это оказалось ловким обманом. За витражом твоего дворца я начал различать беспорядок: неровные лестницы с шаткими перилами, тревожные фрески на меланхоличных стенах, а главное — повсюду острые углы, которые ты так осторожно стараешься обходить. Но именно в этом беспорядке ты становишься настоящей. В твоих недостатках — рельеф, в запинке — музыка. Ты тем прекрасней, чем упорнее прячешь; в этом и заключается сладость твоего обаяния.

Истинная красота твоя — не та, что на витрине. Она спрятана в неосвещённых катакомбах, где даже под обрушенными сводами можно найти несметные богатства. Твоя подлинность — сама по себе настоящее сокровище.