>>7132
Вот, пасту вспомнил.

— Ыыы... гх... Бля, сушняк настиг. Пепси остал... остался?, - еле вырыгала Фроза, оттопырыв нижнюю губу.
Сильно пьяная и мало что соображающая, она закрыла правый глаз и откинула голову назад. Диван, на котором она сидела уже был обложан хаотично разбросанной шелухой от семечек, крошками чипсов и остатками анчоусов.
— Д-да, вот держи, — промямлил в ответ Мямля и протянул ей пластиковую бутылку с пепси.
На что словил недобрый взгляд Паши:
— Ну заябись теперь, — прокомментировал он происходящее.
Это была одна из редкиз в последнее время встреч этой тройки, и на кухни у Вождя в ту ночь, казалось, затаилось нечто большее. Нечто, что витает в воздухе. Кулёк принюхался — нет, это был не смрад миопатичного пердежа, а что-то другое. Что-то неизвестное.
Чуббака залила в себя напиток и через несколько секунд проблевалась себе на колени. Мямля тихо кекнул, а Паха скривил своё прыщавое лицо в гримасе отвращения и кинул джойстик в телевизор. Он повернулся на своём кресле к Фрозе и протился к ней, оттолкнувшись от стола, та в это время уже успела оббосаться и уснуть.
— Мерзхая тварь, – прощипел он и прописал спящей Фрозе увесистую оплеуху.
Кулёк молча смотрел за происходящим, боясь сдвинуться с места. Паша продолжал бить её по лицу, но та лишь храпела во сне.
— П-перестань Пашок, что ты... - испепеляющий взгляд альфа самца Вождя буквально приковал Мямлю на месте, и он замолчал не в силах что-либо ему противопоставить.
— Эта суха испортила мой диван! Да ты толькхо посмотри на неё, пиздец! Помохи мне уложить её, - скомандовал миопат и Мямле оставалось только повиноваться.
Они уложили её, и затем Павел уже сам скарабкался на диван.
— Неси масло.
— Н-не понял, - еле слышно пробубнил в ответ Кулёк, и похоже было что он действительно ничего не понял.
— Да блядь масло! Подсолнечное такое! Знаешь что такое масло?! Тащи его кхо мне, ёмаё. Да вон в шкафчихе внизу, ну поживее, хули ты такхой пассивный!, - терпение Вождя, по всей видимости, было на исходе, и Николай быстро выполнил указание.
— Ну хоть кхакхой-то толк от тебя, - кинул Вождь, наливая масло на свою скрюченную руку.
Затем началось нечто выходящее за все грани. Червь отодвинул чёлку Фрозы, обнажив усохщую левую глазницу и закрытым веком и скурпулёзно намазал её маслом.
Мямля, казалось, впал в окончательное оцепенение, он примерно понял что сейчас будет, но не верил своим глазам. Ему хотелось вырваться, убежать прочь, навстречу ветру раннего лета, сквозь тьму ночных улиц Ростова. Бежать и не оглядываться. Но он сидел бездвижно и смотрел. Авторитет миопата подавил всю его сущность, унизил и поглотил с невероятной лёгкостью.
Тем временем Паха закончил со смазкой и начал раздеваться. Оставшись в одних только носках, чистых и девственных, он залез на спящую Фрозу и начал пристраивать свой вялый кок в её глазницу. После двух неудачных попыток, он грязно выругался и попытался восстановить эрекцию. С небывалым трудом, но ему это удалось. 9-ти сантиметровый фимозный кок Вождя исчез в глазнице Фрозы.
— Кхва-кхва, - закряхтел Паха, методично выёбывая Чубакку в глаз.
Мямля побледнел. Казалось, его сердце упало, в конечности пробил холод. Он хорошо знал это чувство — страх. Такое с ним часто происходило в школе, когда над ним издевались одноклассники. Но со страхом пришло и нечто другое. Кок в его штанах жалобно застонал и уткнулся в ширинку, выискивая выход наружу из этой джинсовой ловушки. Ностальгия по школьным годам вызвало у него эрекцию. И даже адское зрелище в виде кривого голого инвалида с немытой костлявой задницей, насилующего их общую подругу в глаз не способно было остановить это чувство. Он приблизился к ним и стал смотреть.
Кинаман продолжал жарить Фрозу, содрагаясь в миопатичных конвульсиях, и, казалось, не замечал стоящего перед ним Мямлю, пока не почувствовал как раскалываются кости его черепа. Его глаза закатились, из носа полилась алая кровь, а его кок выпрыснул в глазницу Фрозы густую жёлтую сперму. Вождь упал замертво, а Мямля с восхищением и некоторым интересом посмотрел на свой окровавленный кулак, который он впервые за всю свою жизнь пустил в ход. Отодвинув тщедущное тельце, некогла принадлежавшее Кинаману — успешному стримеру и ностальгатору по 90-ым — Кулёк опустился на колени и жадно припал губами к обкончанной глазнице Фрозы. Он облизывал её, проглотил всё семя Вождя, проникая глубоко языком. Войдя в азарт, он букально ебал её глазницу своим языком. Похотливо закатив глаза, Коля судорожно расстегнул ширинку и дал долгожданную свободу своему коку. Его агрегат был на удивление большим, и судя по блеску натуральной смазки на кончике уже был готов к работе.
Он запустил ладони под кофточку Фрозы и вытянул оттуда её пышные сиськи. С коричневым ореолом сосков, они нежно трепетали и колошились от каждого с каждым вздохом под оранжевым светом комнатной лампы. Нацелившись коком, он выпустил на них ярко-желтый сок. Моча лилась долго, и, наконец, почувствовав облегчение в мочевом пузыре, Мямля обратил внимание на Вождя, чей труп лежал не там, где он его бросил. Кинаман валялся рядом с дверью, и его рука тянулась к выходу.
— Что, никак не сдохнешь, Кощей?, - уверенным голосом сказал Николай и раздавил его голову ногой.
Он бил и бил, пока не понял что колотит уже кровавый фарш. На этот раз Кинаман точно был мёртв. Но этого было мало. Слишком мало, для Мямли. Он опустился над ним, раздвинул его тощие ягодицы и оголив грязный анус и нажал на него своим коком. Всухую. Кок со скрипом вошёл в его анальное отверстие, и со смачным звуком трущихся каках продолжил движение. Колян ебошил мёртвого миопата в очко и кричал. Кричал как воин, как берсеркер, почуявший запах крови. Неистово и с мощью. Кончил он так же бурно, обляпав всю скрюченную спину инвалида своим белоснежным семенем. И лишь тогда пришёл себя. Один, среди тел, крови, мусора и говна. Он взглянул на свой опавший кок, измазанный кинаманским калом, на свои красные от крови руки.
Кулёк тихо встал и поплёлся к тетевизору. Лениво порылся в куче картриджей и выбрал Кастлеванию. Почему её? Он и сам не знал. Включил игру.
...
Castlevania
...
Press Start
...

Денис сидел за ноутбуком и скроллил ютуб на предмет ностальгических роликов. Жена что-то рассказывала про течку у собак, но он ее не слушал.
- Паус, пошли ужинать.
- Что? Как ты меня назвала? - лицо Дениса вытянулось и пошло желто-зелеными пятнами.
- Денисом. Тебя же вроде бы так зовут? Пошли ужинать, говорю, я пиццу заказала, а то мне еще надо собачкам глистов погонять. Пошли есть, на кухню.
Кислотная желтизна от уголков рта распространилась по всему лицу.
- На кухню я не пойду! Я тебе говорил уже!
- Ну как хочешь, ты же знаешь секрет, если подождать пока пицца остынет - она станет холодной!
Жена ушла в сопровождении своры собак.
Денис все же решил побороть в себе страх и через какое-то время пошел на кухню аккуратными маленькими шагами.
Жена куда-то пропала. Ну и хадукен с ней, подумал Дэнчик и уселся над коробкой.
-Ну где ты ходишь, мы тебя ждем, а тебя все нет и нет, нет и нет, нет и нет, - раздался голос за спиной.
Денис резко повернулся на стуле, но кухня была пустой.
"Надо бы поспать, я после Ростова так и не спал нормально, галлюцинации уже начались", подумал Денис.
- Микки Маус, Микки Паус! - Снова раздался голос.
Денис вскочил со стула и стал бегать по квартире заглядывая за шторы и в коробки от стиплера. Пусто. Пропавшая жена его уже не волновала.
- Я тебя не боюсь! Я знаю секрет! Ты умер, блядь. Это просто игры разума.
Панов прыгнул в кровать и накрылся одеялом спрятав даже свой длинный нос.
- Это просто глюки, - бормотал он себе под нос. - Сейчас посплю и все пройдет.
Но густая тьма комнаты не способствовала успокоению расшатанных нервов Дэна. Он встал что бы включить ночник в виде Марио.
Взяв вилку он поднес ее к розетке.
- Значит сам вставишь, да? Не инвалид? - Пьяный голос шептал, казалось, в самое ухо.
- Аааа блядь! - Денис включил ночник и обернулся.
На кровати сидел улыбающийся Супонев, в очках для снегохода.
- Ну что, Паус, девушки тебе, я смотрю, так и не звонят?
- Иди ты нахуй! Ты умер, я сам тебе тормоза подрезал, блядь! Что тебе надо от меня!?
У Дениса началась истерика.
- А когда ты был маленькой девочкой, ты тормоза не подрезал. - Улыбка расплылась на добром и круглом лице Супонева.
Денис бросился бежать из комнаты, но дверь была закрыта, и безтестостероновые руки ничего не могли с ней сделать.
Супонев встал и пошел к бессильно сидящему на кортах взрослому мужчине, который тихо бормотал себе под нос "Работаем, работаем".
- То ли я подрос, то ли ты скрючился?
Денис потихоньку начинал терять сознание.
Утром жена вернувшись с прогулки с сворой собак нашла Панова мертвым и поседевшим. К голове были привязаны скотчем картриджи с "том и джерри" и "русалочкой". А на стене кровью было написано - "Шоколадный шоколад."