В квартире Гилязовых, пронизанной шумом неутихающей сутками автострады, этим прохладным серым, как бы издевательски "летним", вечером не горел свет. Мама с подругами уехала на природу, оставив маленькую Гульзигашу одну с её игрушками и зрителями. Но явного пристутсвия ни тех ни других в квартире явно не ощущалось, да даже не то что в квартире, а и в комнате девочки, да что там говорить, и даже рядом с компьютером было безжизненно и мрачно. Компьютер стоял тихо, монитор небрежно скосился налево, клавиатура свисала на проводе со стола, мыши же не было видно совсем. Из розетки резким движением была вырвана вилка, столь резким, что пластмассовое оформление той слегка выдалось наружу. В комнате было мглисто и сумеречно, окно было закрыто и шум машин за окном не столь сильно резал уши как обычно. Напряжённая тяжесть висела в затхлом воздухе этой комнаты, захлопнутой ждоу пора. Постель, обычно заправленная с чисто женской тщательностью, представляла собой что-то вроде логова дикого зверя, все постельные прнадлежности перепутались, подушки разлетелись в разные стороны, та из них, что жуткая и с котом, валялась на полу смятая. Старенький Айфон валялся рядом явно испытавший на себе удар об пол. В этом постельном логове, закутанная в простыню, сидела Рутяша. В дверь комнаты жалобно скрёбся бритый по голову кот, но его старания оставались безответны. Рутяша плакала...
Хотя как плакала, просто плачем это назвать нельзя, она ты жалобно протяжно хныкала, то ревела навзрыд, орошая простыню изнутри солёными тёплыми слезами, то жутковато подвывала будто умалишённая, то сопела, то хрипела, а то и издавала абсолютно неописуемы звуки, от которых описался бы под себя любой уфолог.
Вдруг на миг Рутяша, находясь в период некоторого сопящего успокоения, высунула голову из-под простыни и посмотрелась в зеркало, висящее на стене. В нём показалось распухшее щекастое лицо, красное как у бывалого алкаша. Раздувшийся нос с трудом удерживал в себе покосившееся колечко, тонкие, обкусанные губы едва заметно дрожали в так телу, лоб сморщился, а под глазами длинными и короткими ручейками текла чёрная тушь. На Рутяшу снова стало накатывать отчаяние, она подняла правую руку и поднесла её к правой щеке, ощутив промокшей ладонью целое поле свалявшегося от слёз пушка, провела ладонью чуть дальше и нащупала рытвины и выбоины от прыщей на коже... В это время другой Рукой зарёванная девочка залезла под безразмерную выцветшую чёрную футболку и пощупала живот, скорее сначала даже просто погладила, но затем её пальцы сомкнулись и ощутили между собой жировую складку... Скулы Рутяши задрожали, она протянула вперёд обе руки, попыталась обнять правой предплечье левой, но то не влезло в обхват даже на половину, затем провела другой рукой по жилистым ногам, поучувствовав нарастающий на ненавистные жилы жирок, судорожно икнула, встряхнув всё тело, и внезапно, закрыв снова лицо простынёй, зарыдала, захныкала и забилась в конвульсиях. С её тяжело реагировавших на духоту непроветренной комнаты подмышек тёк горячий пот и смешивался с утекающими под вспревшую футболку слезами. В какой-то момент Рутяша больше не могла плакать сидя с подогнутыми ногами и увалилась набок, накрыв голову подушкой, будто пытаясь удавиться, истерично молотя ногами в несвежих синтетических носочках по стене и кровати. От сильного удара подушкой по уху резко дёрнулось кольцо в ухе и то закровоточило, но она этого даже не заметила, сквоь грудные подвывания, всхлипы и стонущие мычания Гульзиган вдруг начала громко и визгливо кричать: "Ну почему? Почему я такая некгхасиваяяяяя? Почемууууу я такая маленькаяяяя? И почему я даже не натугхальная гхыжая! Никто меня не люююбит, все меня ненавииидют! Они ведь всё пгхавильно пишут! Мама зачем ты меня родила такую? Кому я такая нужная дугггхххаааа! Ничё не умею, могу только кабеля да переходники носить пгхидугкхам этим с Киберфогхжа! Вся жизнб насгкху, никуда не постплю, ничего не добьюсь, не пгхиедет за мной пгхинц, не будет большой любви чистой на всю жизнь!" Кулачки её исступлённо молотили по кровати. Вдруг во время очередного крика Рутяша будто оборвалась на полуслове, в голове неё что-то щёлкнуло. Будто бы в ответ на этот щелчок в дверь ещё сильнее заскрёбся жалко выглядящий необросший ещё кот, но Гульзиган кажется не слышала ни единого звука с той стороны, она встала с кровати умудрившись каким-то образом полностью замолчать, прошла к компьютерному столу и взяла с него небольшую фигурную вазу, её состояние в этот момент выдавали лишь трясущиеся, как осиновые листья на ветру, руки. С вазой в руках девочка повернлуась обратно к сырой измочаленной кровати, посмотрела ещё раз в зеркало, буквально долю секунду, скрипнула зубами и, размахнувшись, засадила в него вазой, от чего его средняя часть разлетелась на осколки, попадавшие на постель, хотя края остались висеть на стене. Рыжая перевела взгляд на осколки и её помятое, опухшее, подсохшее солью слёз лицо озарила душераздирающе пуающая в своей чужеродной радости улыбка, она подняла с постели самый острый и говорящий в своей форме осколок зеркала и сжала его в маленьком кулачке со всей силы, а разжав его почти минуту молча улыбаясь смотрела на текущую и капающую на прелую ткань собственную кровь. Затем она сделала шаг влево, поравнялась с висящим на стене остатком зеркала, усмехнулась как ни в чём не бывало, встряхнула головой, последний раз взглянув на водопад пышных рыжих волос, и точным, резким, рассчётливым движением перерезала сонную артерию и рухнула на пол...
Как же круто было в Рутяша-тредах, эх...