>>592808
Прошу прощения за много меня, но оно само вышло. Обязуюсь не надоедать треду своими каракулями.
Эт вступление типо.
Летняя жара донимала Унылого, мучимого вчерашним похмельем. Микс из добротного самогона, выгнанного из гороховой браги и очищенного марганцовкой, пива Блейзер и джина дал неожиданный эффект- молодое тело не справилось с перегрузками и отчаянно болело, подвергая мучениям ослабленный возлияниями организм осла. После тяжёлой ночи в обнимку с белым другом кожа отчаянно чесалась, тело омерзительно пахло кошачьей мочой и требовало омовлений.
Мыться осел не любил, делал это по большой необходимости и лишь тогда, когда соседи в лифте, имевшие несчастье с ним спускаться в низ, отчаянно морщились и говорили о прорванной канализации, а зуд донимал его особенно сильно. В обычное время он лишь менял исподнее, стараясь не прикасаться к бурым пятнам и выковыривал верхнюю одежду из кучи неразобранных вещей, сваленных кое как после носки или стирки на стулья, кровать, а то и просто на пол.
Гигиенические процедуры приносили ослу множество неприятных минут и он старался оттянуть их как можно дольше. Но в этот раз, так случилось, осел неосмотрительно пообещал встречу с фанаткой в реале. Чертыхаясь и ругаясь на чем свет стоит фанатку, Унылый залез под душ и долго гадал, в чем предназначение непонятного девайса, лежащего на полке в ванне. Крутя и так и эдак непонятную вещь, напоминающую вязаную колбасу, всячески примеряя ее к физиологическим отверстиям на своем теле, осел оставил попытки понять назначение странного приспособления и ловким пинком отправил его под ванну к другим непонятным вещам. Встав под душ осел наблюдал, как струйки воды меняли свой цвет с черного на сизый, а затем на серый и неспеша намылил голову. Волосы были предметом гордости Унылого, он их мыл раз в пару недель и расчесывал почти каждый день расческой из орехового дерева, щедро смачивая притираниями и придавая прихотливую форму с помощью папильоток и бигудей.
Ради встречи с незнакомкой осел распечатал новую пачку краски для осветления волос и щедро намазал на голову, не забывая лёгкий пушок подмышек и паховых волос. Острое жжение доставляло ослу дискомфорт, но он знал, что красота требует терпения. Поскуливая от боли Унылый смыл с себя краску и с ужасом увидел, что вместе с водой в сливное отверстие поплыли клочки волос. С отчаянием взглянув в зеркало, осел увидел, ужасные красные проплешины на своей голове, с островками оставшихся волос. Пушок из подмышек и паха слез весь, оставив голую равнину с возвышающимися прыщами и полуразложившимися чирьями. Голые подмышки и пах вполне удовлетворили юного ловеласа, а вот проплешины на голове заставили включить мыслительный процесс на полную мощь. Не найдя ничего лучшего, чем решить проблему радикально, осел развел водой в тазу пузырек зелёнки и решительно опустил туда голову.
Закончив водные процедуры уставшее животное выдернуло из кучи первую попавшуюся розовую майку снадписью блестками " Hello bitches", накинул волосатую розовую шубку в тон, неизвестно как оказавшуюся у него, треники "Abib ass", шлепки и горделиво оглядел себя в зеркало, щедро усыпанное точками от мух. Увиденное в зеркале удовлетворило осла и он задорно подмигнул своему отображению.
"Жди меня у клуба N, в 19 часов написал он фанатке.
До встречи с лизуньей оставалось полтора часа.

>>593659
Типо концовка.
Прибыть вовремя к клубу Унылому не дали злые мещане. В метро то и дело раздавались смешки и хохот, глупые невежливые дети тыкали в него пальцем, а невежественные старухи обращались к ослу в женском роде, зачем-то упоминая его мать и половые органы. Не обошли его вниманием и футбольные фанаты, радостно щебечущие на незнакомых языках и выражавшие неподдельный восторг при виде осла. С трудом высвободившись из объятий брутального мексиканца, покрытого лоснящейся шерстью с головы до пят и получив штук пятьдесят визиток или просто номеров телефонов, записанных на долларовых купюрах, осел вырвался на свободу из душного метро, вдохнув воздух полной грудью. Запах канализации преследовал осла всю дорогу, дополняя мускусом от кошачьей мочи, не помогал даже лёгкий летний ветерок, обдувавший поредевшую шевелюру. "Проклятый оленевод не может починить трубы, черт побрал его самого и его семейство", - чертыхался осел, одышливо поднимаясь по лестнице, изо всех сил торопясь на свидание.
Пройдя сто метров быстрым шагом осел окончательно устал и рухнул на опплеванную скамейку, сразу же став объектом внимания туристов. Пожилые пары геев делали с ним селфи, полуобнаженные латиноамериканки строили ему глазки, а полицейский, стоявший на углу, отворачивался и лишь сжимал костяшки рук в кулаки так, что они белели.
Отдохнув немного и отдышавшись, осел посеменил к клубу N, отличавшимся либеральными нравами, разношерстной тусовкой и недорогими напитками. Пару лет назад у осла был тройничок с диджеем из клуба и промоутером, с тех пор его пускали бесплатно. Охрана, набранная из качков и ребят из органов, всегда брезгливо косилась, когда он проходил в клуб, однако не делала ему никаких замечаний. Но теперь, увидев в осла в столь странном одеянии и со сверх экстравагантной прической, залилась громким и неприличным смехом. Отдышавшись и утирая слезы с глаз, охрана отчаянно корчила гримасы, пытаясь восстановить нейтральную мимику.
Осел, решивший, что охрана объелась грибов, не принял смех на свой счёт и начал высматривать лизунью в толпе из наряженных тян.
Лизунья описала себя как стройную малышку с грудью третьего размера и милым личиком. "Ты узнаешь меня из тысячи"- пообещала она в твите.
Осел лихорадочно оглядывался в поисках тян, но не мог найти лизунью. Эта слишком стара, эта дылда, эта очевидно мажорка. Ну где же она? - начал паниковать осел. В тоске посмотрел он на свои убитые шлепки и начал грызть заскорузлый ноготь на большом пальце руки.
"Привет, ты меня узнаешь?"- пробасил гном с цветными волосами и широкой грудной клеткой. Осел опасливо тряхнул остатком волос и нерешительно пропищал: "Нет". "Это же я, лизунья"- существо в черной пачке заглядывало ему в глаза, -"Я готова облизать тебя всего, прямо сейчас".
То ли последствия вчерашнего возлияния, то ли июльская удушающая жара, то ли осел просто упрелся в розовой шубе не по сезону, кто знает, но у него случился тот редкий обморок, что бывает у юной барышни на балу, слишком туго затянутой в корсет. Унылый рухнул как подкошенный на раскалённый асфальт, под недоуменные взгляды толпы готов. "Я тебя спасу"- пробасил гном, разрывая майку на осле и принимаясь жадно лизать.

>>594422
Лизунья. Начало.
Грустная девочка смотрела в зеркало и пыталась найти в себе хоть одну исключительную, совершенную черту. Но безжалостное зеркало показывало ординарную внешность, без признаков красоты и сексуальности. Рост ее был недостаточно высок, ноги длинны, грудь расплывалась блином по широкой грудной клетке. Волосы висели унылой паклей вдоль бледного бескровного лица с жесткими усиками, которые тян безжалостно выдергивала, но они, словно смеясь, прорастали буйным бурьяном. Тянка обладала меланхоличным, созерцательным и влюбчивым характером и часто беспричинно тосковала, особенно накурившись до одури под вечер. Она любила сидеть в темноте, завернувшись в плед и выпускать кольца дыма. Какой-то насмешник на анонимном форуме назвал ее маленький, аккуратный рот рабочим и тянка в омерзении в тот день вымыла его с мылом дважды. Однако глупая мысль не выходила у нее из головы несколько недель и тянка замирала мечтательно иногда, представляя себя гетерой, дарящей оральное наслаждение простому солдату. Однажды она так увлеклась облизыванием мороженого, позабыв обо всем на свете, что не заметила, как в темную тесную каморку, называемую отдельным кабинетом, вошёл без стука начальник. Замря в оцепенении он наблюдал, как тян облизывала мороженое, проводя им по губам, опасливо целуя, а потом кусая холодную крошку, проглатывая на секунду его по ручку и возвращая обратно с лёгким причмоком. Острым язычком пробегая вверх и вниз по мороженому, тян слизывала падающие капли и закрывала блаженно глаза.
В последний раз со вздохом тян отправила в рот все мороженое и проглотила его одним махом, оставив лишь деревянную палочку в руках. С сожалением посмотрев на нее, тян лизнула в последний раз каплю мороженого и неожиданно муркнула.
Выйдя из оцепенения, начальник сначала хотел заорать, как он всегда делал, топая ногами, багровея и раздуваясь как шар, но не смог, и лишь удалился на цыпочках, тихо прикрыв за собой дверь. С тех пор на общей кухне появились бананы и начальник под надуманными предлогами посещал работников в обеденный перерыв. Там он с каким-то умилением смотрел на тянку и спрашивал, не хочет ли она съесть фрукты на десерт.
Жизнь тян на работе неожиданно стала легка и привольна, ее не загружали как прежде бумажной рутиной и у нее оставалось море свободного времени, чтобы предаваться мечтам.
В них она видела себя соблазнительницей, Саломеей, танцующей танец семи покрывал для царя, нагло смеясь ему в лицо и обещая погибель. В такие моменты лицо ее прояснилось, наполняясь одухотворенностью и внутренним светом. И разорви гиены того, кто назвал бы ее некрасивой или оскорбил иными злыми словами.
В такие моменты, забываясь, тянка часто облизывала ручку, пальцы и другие фаллические предметы, обхватывая их нежными губами и покусывая лишь слегка надавив.
Свободного времени у тянки было много и она извела не один десяток оффисных ручек, карандашей и маркеров.
"Ест она их что-ли"- недоумевали сослуживцы, у которых тянка стреляла ручки и карандаши, не подозревая, как близки они были к отгадке.
Так неожиданно для себя грустная тян открыла, в чем ее сила, сексуальность и самая лучшая черта, выделявшая ее среди других скучных оффисных девочек.