Тихо охнув, Кинамать разогнулась, держа в руках половую тряпку. Пол наконец-то был отмыт. Но противный, и в тоже время давно привычный, запах поноса устойчиво прополнял всю квартиру. "Опять Володя вечером раскричится..." - устало подумала Люба, пшикая освежителем воздуха, - "Опять будет обвинять меня, в том что родила инвалида и т.д. и т.п...". Открыв все окна в квартире, Люба присела за кухонный стол. Под приглушённые 8-битные пиликанья, доносившиеся из Пашиной комнаты, она ждала когда хоть немного отпустит поясницу. Ей ещё предстояло идти в магазин, покупать Паше пепси и чипсы, а затем на почту, забирать какие-то посылки с ретро-хламом для Паши. "А может Володя прав?" - роились в голове Кинаматери мрачные мысли, - "Может не стоило нам заводить второго ребёнка? Ведь сколько уже намучились... Одни только девяностые эти, будь они трижды прокляты, все нервы наизнанку вывернули. И нужда проклятая, потом болезнь Пашина... Хоспади, за что..." - Люба едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться от безысходности.
Из окна подуло холодным ветерком. Где-то вдалеке послышался раскат грома. В квартире наступила странная тишина. Кинамать почувствовала, как что-то неуловимо изменилось. Внутри неё начала нарастать тревога. "Паша?" - позвала она. Но никто не ответил. Встав из-за стола, Люба медленно пошла к двери Пашиной комнаты. В спину вновь подул холодный ветер. Взявшись за ручку, Люба открыла дверь. Глазам её предстало необъяснимое зрелище - комната выглядела совершенно чужой. Не было полки с картриджами от денди, не было плакатов из девяностых, но самое главное - не было Паши. За окном снова загрохотало, и тут Кинамать почувствовала, что она куда-то проваливается. "Господи!" - только успела прокричать Люба, падая и растворяясь в неведомой тьме.

Она очнулась от странного, но очень приятного ощущения. Вокруг было очень темно. Она лежала на чём-то мягком, полностью обнажённая, а сверху на ней лежал Володя, и, страстно облизывая её груди, трахал её. "Ой, Володя..." - простонала она. Володя в этот момент ускорился. "Я уже щас кончу" - прохрипел он. "Я тоже..." - простонала Люба, чувствую, как внутри неё начинает всё дрожать в преддверии оргазма. Володя ускорился до предела. Звуки, похожие на глухие шлепки, эхом раздавались в комнате. Несмотря на ураганную волну удовольствия, начавшую проходить по всему телу, Люба вспомнила о предосторожности. И в тот момент, когда Володя, хрипло рыча, был готов кончить в неё, она резко оттолкнула его назад, так, что орудие Володи вышло из неё, и сразу же притянула обратно и стала яростно дрочить. На живот и грудь ей полился целый фонтан, по истечении которого Володя, тяжёло дыша, откинулся на спину рядом с Любой. "Ох, Вов... Ты прямо как в молодости..." - с улыбкой прошептала Люба, - "Набрызгал целое озеро". Володя засмеялся - "Чё значит как в молодости? А щас мы чё, старики что-ли?". "Ой, Володька... Душой-то мы, конечно, всегда молоды, а вот телом..." - вздохнула Люба. Володя медленно начал вставать с постели. "Никогда вас, баб, не поймёшь. Вечно вы себе старыми кажетесь..." - произнёс он, - "Давай вставай. Виталька вернётся минут через 40, ещё успеем в ванну сходить". "Виталька?" - удивлённо произнесла Люба, - "Разве он обещал сегодня прийти?". Володя был уже где-то в коридоре. "Не, он не с ночёвкой ушёл. К полуночи обещал вернуться". "Ничего не понимаю..." - озадаченно произнесла Люба, и встав с кровати, пошла вслед за Володей. "А где это мы?" - с недоумением спросила Люба, оглядывая коридор, освещённый светом из ванной комнаты. Он был маленький, тесный, но в тоже время, подозрительно знакомый. "Чего?" - переспросил Володя, открывая краны в ванной. Люба подошла к зеркалу и глаза её округлились от удивления и ужаса. Из отражения на неё смотрела молодая версия её самой... "Ну ты где там застряла?" - высунулся из ванной Володя. Посмотрев на мужа, Люба охнула - он тоже выглядел моложе лет на 30. "Что происходит, простихоспади..." - едва выговорила она, ощущая как пол уходит у неё из-под ног. "Люб, ты чё?" - кинулся Володя к побледневшей жене, - "Чё с тобой?! Тебе плохо?". Люба не могда ему ответить, от сильного головокружения всё смешалось перед её взглядом. Тесная прихожая их бывшей квартиры, тусклый свет из ванной, лицо Володи... И снова странное ощущение, как-будто её куда-то затягивает. Последнее что она успела заметить перед тем, как провалиться в бездонную пропасть - край большого настенного календаря, на который падал свет из раскрытой настежь двери ванной комнаты. На календаре был 1987 год.

...Тихо охнув, Люба разогнулась, держа в руках половую тряпку. Пол наконец-то был отмыт. Но противный запах поноса устойчиво прополнял всю квартиру. "Володя вечером раскричится..." - устало подумала Люба, пшикая освежителем воздуха, - "Но что поделать, у соседей сверху трубу в туалете опять прорвало, нужно убирать...". Открыв все окна в их тесной однокомнатной квартире, в к-рой они с мужем жили уже 4-ый десяток лет, Люба прошла на кухню и присела за кухонный стол. Она ждала когда хоть немного отпустит поясницу. Взгляд её отрешённо застыл на настенном календаре, где большими красивыми цифрами было число 2018. "Господи, как же всё это достало..." - роились в голове мрачные мысли, - "И эта нищета проклятая, и эта однушка на Беляева 9 в печёнках уже сидит... Видимо, так и помру здесь... Хорошо хоть Виталька помогает, без него было бы совсем тяжко. А ведь Володя, помнится, ещё и второго ребёнка хотел...". Люба тяжёло вздохнула. Ей ещё предстояло приготовить ужин Володе, и только потом она сможет отдохнуть, прилечь на диван в зале и посмотреть телевизор.