С Владом мы общались относительно долго. Он часто ныл мне в личку по поводу того, что его жизнь бессмыслена. Я всегда соглашался с ним, потому что разделял его взгляды. В какой-то момент он рассказал мне о своих планах совершить Колумбайн в своём колледже. Меня это поразило. Я знал, что он ненавидит всё и вся, но не думал, что эта его ненависть дойдёт до такого. Но несмотря на свой шок, продолжал его поддерживать, ибо пытаться образумить его, избавить от этих мыслей, по моему мнению, было бессмысленно. Он воспринял это так, будто я тоже хочу расстрелять парочку людей, и потому на следующей неделе предложил стать его Диланом и совершить преступление вместе с ним. И я согласился. Тогда часть меня надеялась, что это были лишь шутки. Но потом Влад начал кидать мне различный материал, связанный с построением бомб, расписывать, где достать деньги на ружьё. Тут я понял, что всё серьёзно, но всё равно не отказался от предложения Влада. Не могу я такому человеку, как он, сказать нет. К тому же была возможность, что он оборвёт со мной связи из-за этого, а для меня эти отношения с Росляковым многое значили.
Мы начали тренироваться. Нашли небольшой полигон, где испытывали взрывные средства. Сначала наши эксперименты были неудачны. Когда очередной тест проваливался, Влад выглядел очень подавленным. В его голубо-серых глазах было видно недовольство собой, губы были по-детски сжаты. Я тогда подходил и приобнимал его, пытаясьприободрить. После этого он становился чуть счастливие, в его глазах загоралась та искра, которая появлялась, когда он в подробностях расписывал, как будет ходить по корридорам своего колледжа и расстреливать первых попавшихся ему людей. И мы продолжали эксперементировать.
Он начал быстро худеть. Когда я дотрагивался до его щеки, то буквально чувствовал его череп. Мне одновременно нравилась эта трансформация и нет. С одной стороны он стал выглядеть намного красивее с этими выпирающими скулами, но при этом он лишился своих мышц, а его попка стала не такой сочной, какой была раньше. Хотя и её костлявая версия казалась мне очень милой и сексуальной.
Мы пошли получать лицензию на ружье. Вы даже представить себе не можете, как горячо он выглядел, когда стрелял по мишеням. Я был готов отдаться ему прямо там, в тот самый момент. Он, похоже, сам это понимал и начинал тогда красоваться передо мной. На лице его играла самоуверенная ухмылка.
Он познакомился с Лизой. Она была глупой и страшной. Когда я пытался объяснить это своему другу, он лишь с ухмылкой смотрел на меня.
15 октября мы пошли покупать патроны. Он тогда сильно нервничал, как и при покупке ружья. В этот раз его тревожность дошла до такой степени, что он чуть ли не начал плакать прямо около кассы. Я тогда взял его за руку и крепо сжал её. Его тонкие, длинные пальцы обвились вокруг моей ладони. Ладонь у него была холодной, но пот с неё так и лился. Мои руки были теплые, потому я попытался согреть его, как мог и насколько это позволяли рамки приличия. Если бы мы не были в магазине, а в его маленьком, но уютном бараке, я закутал нас в плед и крепко-крепко обнял его, а по его желанию согрел и другим способом. Покупка прошла успешно.
Наступил День Икс. Мы с ружьями, бомбой и другими плюшками в рюкзаках вошли в колледж. Одна лишь мысль о том, как прохожие думают, что это будет обычный учебный день, заставляла меня улыбаться. Я часто переглядывался с Владом, он всегда ухмылялся мне в ответ, от чего у меня краснели щёки. После установки бомбы мы быстро пошли к закрытому туалету, где были оставлены все наши припасы. По пути Влад буквально сорвал с себя куртку. Как же брутально это смотрелось... Он с уверенностью на лице шёл к своей цели, и от этого его вида к головке мое члена начала подступать кровь. После взрыва бомбы оттуда же начался расстрел. Перед выходом в корридор Влад притронулся своими губами к моим. Именно притронулся, потому что полноценным поцелуем это сложно назвать. Мы вышли и начали расстреливтаь первых попавшихся людей. Мне было трудно сфокусироваться на мишенях, потому что все мои мысли занимал Влад. Боже, как же он ахуенно стрелял по этому быдло, что пробегало мимо него. Их крики о помощи будто заводили его ещё сильнее, от чего его движения становились всё резче и резче. Когда Влад начал перезаряжать своё ружье, его рот был полностью открыт, будто он стонал, получая наслаждение от всего происходящего. К тому моменту мой член стоял, как железный.
Под конец, когда все возможные жертвы были расстреляны, мы зашли в библиотеку и раздвинули там парты. Внезпно Влад повалил меня на одну из них. Он сказал, что я приложил мало усилий сегодня, потому меня следует наказать. По его томному взгляду я понял, чего он хочет, и поэтому не был против. Я быстрыми движениями растегнул штаны Влада и припал к его вывалившемуся члену. Тут же начал его целовать. Мой партнёр достал нож и прижал его к моей шее, схватил меня за волосы и начал агрессивно насаживать мою голову на свой хуй. Я начал давиться своей слюной, задыхаться, но Влада это не останавливало. Наоборот, он начал ебать ой рот ещё сильнее. Я взял его яица в свою руку и стал играться ими, от чего Влад начал стонать. Потом начал тихонько вводить свой указательны палец ему в анус, от чего Росляков вскоре перешёл на крик. Я уже думал, что он вот-вот кончит, но он резко оттолкнул меня, а потом сильно ударил по голове, из-за чего я оказался у его ног. Он посмотрел на меня, как на какого-то лоха, который должен радоваться тому, что такой, как он, обратил на меня внимание. В принцие, так оно и было. Так я лежил внизу несолько секунд, перед тем, как понял, чего от меня хотел мой хоязин. Я начал слизывать кровь и грязь с его берц. Мне давно хотелось это сделать. Ещё как только я увидел его на улице, его натёртые до блеска ботинки были уже запачканы маленькими кусочками земли. Казалось, будто они мешают его образу, потому и хотелось от них избавиться, как можно скорее.
Пока я надраивал ему обувь, сам не заметил, как достал свой член, из головки которого уже виднелась капелька спермы. Владу это не понравилось, потому он схватил меня за волосы, поднял и вновь повалил на парту. Я думал, что сейчас наконец-то начнётся то, о чём я мечтал с самого начала нашего знакомства, но вместо этого он начал постепенно вводить в мой зад рукоятку своего ножа. Она была холодной и сухой, от чего сам процесс вызывал много физической боли, но ментально я наслаждался каждой секундой. Он ввёл рукоять до самого конца, подержал её немного внутри, а потом вынул. Тогда он отошёл и вернулся уже с Хатсаном в руках. Он попытался заснуть дуло ружья внутрь меня, но не получилось, поскольку моя дырочка была не до конца разработана. Тогда он отложил его в сторону и вместо него вонзил в мой зад свой член и резкими, интенсивными движениями начал ебать меня. Я стонал под ним, как шлюха. Он прислонился к моей шее, начал оставлять там многочисленные засосы. Одной рукой он стал надрачивать мой член. Я находился на седьмом небе от счастья. Он почувствовал, что я скоро кончу, потому внезапно заместил свой член Хатсаном. С точно такой же скоростью он начал насиловать меня дулом ружья. Было больно. Я чувствовал, как из моего отверстия льётся кровь, но всё равно продолжал получать наслаждение от процесса. Я кончил, да так, что моя сперма попала на губы Влада и его волосы. Ему это не понравилось. Я думал, что тогда он заставит меня слизывать с него мои соки, но он убрал их своими руками и засунул их себе в рот. Он вытащил Хатсан из моего зада, вернул свой член на место и пошёл примерять, в какую позу ему лучше встать, чтобы упасть в такую же позу, как Эрик. Я завороженно смотрел, как он мечется из стороны в сторону, постоянно меняет положение своих конечностей. Пока я прибывал в неком трансе, произошёл выстрел. Это был Влад. Он покончил с собой. Я подбежал к нему. Начал заливаться слезами. Но потом вспомнил, что обычно у трупов после выстрела вытекает вся сперма и другие испражнения. Я подождал несколько минут, стащил с него штаны и начал вылизывать всё, что было на его трусах: конча, моча, говно, пот. Господи, даже подобные отвратительные вещи у него на вкус были ангельскими. Я приблизился к его лицу и кончил второй раз, засунув свой член глубоко ему в глотку. Я достал из его рук ружье, на котором ещё была моя кровь, облизал его в последний раз, и выстрелил прямо себе в сердце. Я вновь был един со своим другом.