>>1358257
Знаешь, зеленый, когда это все обвалится, я надеюсь, что ты не забудешь то, что ты маримовчанин.
Седой, кряхтящий и усталый, ты будешь ставить чайничек под треньканье блюзменов и прокручивать раз за разом в голове строки, прочитанные когда-то.

А в спальне – над прикроватной тумбочкой – будет висеть какая-нибудь абракадабра в полуистлевшей рамке. И ты будешь верить, как и прежде, что все еще можно изменить.

Знаешь, зеленый, ВК не вечен. Но я наивно верю в то, что мы не потеряем с тобой эту робкую связь.
Что будем срываться с места и мчаться к черту на кулички по первому зову такого же, как ты, чудаковатого брата.
Бросать дела, работу и жирного кота, хватать рюкзак и садиться в грохочущий поезд, глупо улыбаясь и отстукивая пальцами знакомые мелодии.

Что будем смеяться и бежать куда-то, забыв про рутину и ворчливых соседей, играть на флейтах-позвоночниках и читать стихи в переходах.

Знаешь, зеленый, это все очень глупо, но я люблю тебя сильнее, чем любил кого-либо в этой жизни. И я надеюсь, что Маримач станет для тебя не просто пабликом в сети, а огромной и дружной семьей. Семьей чудаковатых идиотов, которые подарили себе право искренне жить.

Я верю в то, что мы раскачаем эту страну и этих людей.

Что будем бегать ночью по крышам, варить глинтвейн и жарить хлеб на кострах.
Что мы будем развешивать листовки на заборах и писать стихи на стенах больниц.
Что наши слеты у реки подарят тебе новых людей и новые светлые воспоминания.
Что мы будем драться на деревянных мечах и признаваться в любви первым встречным.

Целовать тех, кого хотим целовать.
Любить тех, кого любим.
Без ревности, без злобы и без бессмысленных переживаний.

Я верю, что ты – длинный или короткий, тощий или жирный, белый или черный – полюбишь себя таким, какой ты есть. Но не изменишь привычке стремиться к лучшему.

Я верю, что ты перестанешь бояться говорить и быть осмеянным.
Что научишься слушать и понимать.

Я верю, что мы, как зеленая лавина, промчимся, сметая и затягивая все на своем пути.

Тридцатилетние пионеры с изумрудными звездочками под сердцем.

Что мы научимся видеть ценность не в деньгах, а в том, что с ними можно сделать.
Что каждый из нас найдет себе приют на ночь в любом городе огромной России.

Я верю, что ты поймешь разницу между «так не принято» и «так нельзя».
Что просто однажды скажешь себе, что ты – это ты.
Что ты – не количество выпитых бутылок или зареванных ночей, а то, что ты сделал.

Знаешь, зеленый, ты замечательный.

Я верю, что огромной толпой мы сможем менять и делать.
Дарить конфеты случайным прохожим или давить на власть, перекрывающую кислород.

Наивно, но в моей голове сидит простая и дурацкая мечта, что однажды «Маримо» станет паролем, открывающим тебе зеленые двери в не знакомые ранее сердца.

Ты веришь мне, приятель?

>>1358257
Впервые зашел на Маримо бесцветным.
Я был своеобразным зеркалом, которое могло отражать только то, что его окружает, и на какое-то мгновение я отразил зелень. Увидел пост с обворожительной девушкой, легче среднестатистической килограммов на 10-15 за недостатком конечностей; увидел девушку, тяжелее среднестатистической килограммов на 100-150 за переизбытком... Прочитал пасту о школьнике и его матери-лесбиянке, посмотрел на картинки, пару авторских, послушал музыку...
Вышел. Оказалось слишком много всего, и я просто не мог выразить глубину в своей плоской отражающей поверхности.
Я продолжал листать ленту, глядя на розовые, синие, черно-белые посты, и все чаще ловил себя на мысли "хм, а что на Маримо?" Понемногу утолял свой интерес, почитывал посты, лайкал их, а потом незаметно для себя пришел к тому, что нажал "подписаться".
Лишь спустя некоторое время я смог полностью осознать, что Маримо - не просто паблик с крайне разнообразным контентом, Маримо - это люди. И все люди разные. Отважные экспериментаторы с набором катетеров на все случае пирсы, ламповые чуваки с гитарами и кострами, тонкие шутники и шутники толстые, товарищи с восхитительным музыкальным вкусом. Кто-то ядовитого, чуть ли не лимонного цвета, кто-то изумрудный, а от кто-то наполнен глубиной елового леса. Все разные, но все зеленые.
Я долго был уверен, что все так же лишь отражаю эти тонкие переливы, но на самом же деле впустил их внутрь, сам стал окрашиваться в свой оттенок. И сразу за пониманием этого пришло следующее - Маримо - семья. Семья, которая сыграла определенную роль в моей жизни, и черт подери, я негодую. Негодую и готов помогать в сложившейся ситуации.
Наверное, очень символично, что именно сегодня я зажег зеленый огонь, да еще и до того, как узнал о случившемся с пабликом. Но в отличие от моего химического эксперимента зеленый огонь Маримо не погаснет. Уж точно не в ближайшее время. Так что гори, зеленый, и либо зажги других, либо спали все дотла.
__________________________
как же я люблю эту пасту, словами не описать.

Хуево? Хуево. Неприкаянный.
За окном – дерьмо, в жизни – дерьмо, в башке – дерьмо, и канализация эта вся давно уже засорилась. И пришел бы даже сантехник, быть может, а потом – как в дурацком немецком кино, и даже – разговорились.
Остался на чай с домашними плюшками, а он – простой, оказывается, парень: смешной и даже нелепый немножко, и держит с опаской горячую кружку; и дети, наверное, даже, а как назовем собаку…

Но только сантехник пьет и рвется в пустую драку, да он и вообще – без сказок – Петрович. Без всяких дурацких веселых историй, собак, детишек и родинок на щеках, с кривыми наколками на руках, ворчащей женой и вообще – далёко.

Когда – никого, а может, и кто-то, но этот вот кто-то – какой-то блеклый и, надо сказать, какой-то весь никакой, а прежние кто-то собрали пожитки и вышли, тебе на прощанье махнув рукой, садишься в углу и вникаешь в стену.

И тут, как обычно, почти непростая дилемма: вернуть без себя или топать дальше, свое собирая по старым полкам, шкафам, что не в Нарнию, чердакам… - пустым обещания и недомолвкам.
Или, быть может, и вовсе – пойти по рукам.

«Простите, сегодня я очень скучный, да, если признаться, и завтра тоже… Нет, не пытайтесь, я вам не понравлюсь, я тоже какой-то весь никакой». Они почему-то уходят сразу, корчат вдогонку кривые рожи, и даже бывает – как прежний кто-то – так просто и пусто машут рукой.

«Да к черту я нужен? Оставьте, уйдите: я вам, как обычно, не дам ничего. Смотрите: я мокрый и снова простужен, варенье с малиной и градусник за щекой; я очень хотел бы, но знаете, люди, во мне нет ни грамма того, что задержит, навечно оставит или – хотя бы – попробует зацепить. Как чертов ком снежный, попытки все давит мое никакое, с которым мне вечно жить».

Когда этот кто-то так важен, так нужен: «хотелось схватить бы и не отдавать, и даже в минуты, когда ты простужен, готов принижаться, лелеять и рвать; когда – для него и учить, и меняться, когда «интересен» - опять для него, и этим – одним – интересом спасаться»… наверное,

От всего.

Когда он уходит, то ты – ничейный, твое «интересное», что для него, похоже теперь на крошки печенья.
С кусочками плесени.

И – никого из тех, кто утешит, и тех, что «спи сладко» или хотя бы «привет» по утрам. Из тех, кто поправит подушку украдкой, прощальный взгляд бросит вслед поездам…

И – никого.

«Пустышка, ошибка», срывать и метаться, хватать чемоданы, реветь, упускать, за каждого нового «кто-то» хвататься, врываться, держаться и снова – рвать. Искать, находить, привыкать, проникаться, меняться, опять «интересным» быть… -
«ломаться, быть брошенным, улыбаться, пытаться смириться, простить и забыть».
Всегда некий «кто-то», всегда – для «кого-то», всегда – оставаться, наивно ждать…
«Хозяин, примите, Хозяин, хороший!»

Как Хатико, еб твою мать.

Когда «кто-нибудь» уж на место «кого-то», когда все равно, лишь бы не одному, когда «нет, не слушайте, вы не поймете…»

Пойму.

Хуево? Хуево. Ну что ж, и мне тоже: я тоже кидался, ломался, менялся, «сантехника» ждал и наивно верил, что вот оно – рядом, вот оно – крепко.

Часы ожиданья до встречи мерил и был «интересным» - признаюсь, нередко, а позже, конечно, и «ни о чем». Ревел, измывался, смеялся, бросался на шеи, рубил, нарывался, потом получал, потом исправлялся, потом «эй, Чувак_Ебло_Кирпичом!»

Когда оставляешь его «интересно», когда оставляешь его самого и все, что, как прежде казалось «известно, поможет мне в жизни», выходишь в окно, срываешь одежду, ломаешь, хватаешь за шкирку и лепишь себя; когда понимаешь, что стала нелестной «возможность любить», а любят – тебя; когда этот «кто-то» уже и не против, а ты снова ищешь, но не его; когда не осталось в тебе «интересном» уж

Ничего.

Когда «кто-нибудь» вдруг «нахуй не нужен», а ты – в этом ебаном белом пальто, сопливый, нелепый и снова простужен

Никто.

А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?

Жалость - худшее, что можно испытывать к человеку. Ненависть, презрение или насмешки не оставляли в пропитой башке ни горечи, ни осадка. Жалость же...
Я смог отказаться от обид и злости, но не смог перестать жалеть тех, кого так или иначе приходится встречать на своем пути. Думаю, маримовчанин, ты уже понял, что этот пост будет пропитан именно тем проклятым чувством, что мне так и не удалось в себе побороть. Запасайся платочками и водкой: сегодня будет сыро.

Листая странички ВКонтактика, ты, конечно, натыкаешься на тех, кого бы ИРЛ даже не заметил. Натыкаешься и с удивлением отмечаешь, что вокруг пациента летают проклятые мухи внимания и уважения, а циферка в графе "Подписчики" не снилась тебе даже после выхода новых документалок от Александры Серой. Один рожей вышел, второй стишки пописывает, третий на жопе красиво сидеть умеет.
А ты - красавчик с кучей талантов и идей - уныло обновляешь страницу раз за разом, надеясь услышать заветный писк приходящего сообщения.
Но, как говорится, вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина.
И, знаешь, мой друг, мне жаль тебя. За невежество или зависть, за бездействие или лень.

Почему? Потому что ты ничего не сделал. Надеясь на блюдечко с голубой каемочкой, ты не получишь ни признания, ни уважения, ни штанцов за 40 гривен. Только обиду и недоумение, вызванные тем, что ты бы "тоже так смог".
Молод, способен, хорош собою, весел, умен, умеешь нравиться людям и нихуя из себя не представляешь.
Вот просто нихуя. И точка.

И дело не в том, что Васька Пупкин заплатил за пиар админу МДК, а Ксюшка засыпала Хиккачи гифками с сиськами. И даже не в том, что кто-то оказался шустрее тебя. Не в том, что кому-то помогли друзья. Не в том, что кто-то где-то успешно засветился. Не в случае, не в карме и не в копейках.
Дело в том, что ты, мой милый друг, пройдешь через свою жизнь абсолютно пустым. Со всеми своими талантами, смазливым ебальцем и извечным "я бы смог".

Готовый найти себе любые отговорки, ты топчешься на месте и варишься в собственном дерьме.
"Если бы я выходил на улицу..."
"Если бы я немного похудел..."
"Если бы я тоже дружил с Юзернеймом..."
"Если бы я подтянул анатомию..."
"Если бы я тоже так красиво пиздел..."
"Если бы я жил не в своем Мухосранске..."
"Если бы..."

Хуй.

Ты жалок, мой милый друг. И столь же жалко, как и ты сам, смотрятся все твои попытки вывести кого-то на чистую воду, обличить и уловить на лжи.

Все, что "ты бы тоже смог", ты не смог и не сможешь до тех пор, пока не перестанешь юлить, жаться и хранить свою драгоценную жопу от неприятностей.
Пока ты, ленивая жопа, продолжаешь верить в случайности и волю нелепых богов, пока ты пытаешься оправдать свое бездействие и верить в "удачу" других, ты, мой милый друг, не стоишь ничего. Со всеми своими талантами и идеями.

Не ты не спал ночами, монтируя очередной горе-выпуск. Не ты оформлял сотни документов. Не ты составлял графики и планы на пути к цели. Не ты выводил прыщи и ревел от усталости, накачивая няшненькую жопку. Не ты изучал УК РФ, сбивая головную боль коньяком и сковородкою, надеясь вытащить очередного несчастного из дерьма. Не ты стоял в очередях, пытаясь ухватить работодателя за карман проклятого пиджака. Не ты поднимался с утра, и падал от недосыпа. Не ты исписывал сотни страниц, чтобы получить пару строк. Не ты получал по роже в темном переулке. Не ты объяснялся с Органами уютными вечерами. Не ты боролся с собой и толпой в себе. Не ты бросал все и всех. Не ты топал к цели.

Я готов продаваться.
Я готов прочитывать сотни гневных сообщений в день.
Я готов рвать жопу, чтобы тебе, сукин сын, было "прикольненько" утром прочитать очередную интересненькую няшку.
Я готов отдать тебе проклятые копейки, когда тебе нечего жрать, абсолютно не веря в их возвращение.
Я готов говорить о тех сторонах своей жизни, которые не будут восприняты тобой положительно.
Я готов говорить о том, как блевал кровью и слушал вой в стенах психушки.
Я готов говорить о том, с каким лицом умирал тот, кого я любил больше своей ебаной жизни.
Я готов к тому, что мой отец пошлет меня к чертям после очередного конфликта с великим Законом.
Я готов быть человеком с дурным характером, мешком эгоизма и головной болью.
Я готов звонить твоим друзьям, когда они стоят на блядской крыше.
Я готов выслушивать пожелания скорейшей смерти в 3 часа ночи.
Я готов разбираться с твоими гнойниками на носу и учить накладывать жгуты, когда ты, бледный и окровавленный, бежишь в панике ко мне.
Я готов спать с хуй-знает-кем ради ништяков для тебя.
Я готов не жрать неделями и работать 24/7.
Я готов к тому, что меня выкинут с учебы в любой момент.
Я готов отвечать за свои слова.
Я готов потерять все, чего добился, в одну секунду.

Я готов рыдать от счастья, когда ты говоришь мне, что я смог изменить твою жизнь к лучшему.

И мне жаль тебя. Того, кто, возможно, в сотни раз сильнее и лучше меня. Того, кто никогда не напишет в несчастной пасте такого огромного кол-ва "Я", потому что считает это признаком самовлюбленности. Того, кто никогда не променяет уютную неизвестность на сомнительную популярность. Того, кто смог бы добиться большего, но не добьется.

Каждый, абсолютно каждый может достичь некоторых высот. Вырваться на сцену, получить пару шекелей за охуенный арт или заставить толпу мазать голову кетчупом.

Каждый может.
Не каждый смог.